Текст книги "Зов чёрного лебедя (СИ)"

Автор книги: Мария Устюженко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

Глава 7. Гордость

– Есть? – спросил он, почему-то продолжая смотреть на Мирославу.

– Не знаю, – выпалила она, а затем перевела взгляд на мужчин. – Господа, у вас есть причина?

Один из подчинённых Вяземского как будто только этого и ждал. Это был высокий и крупный мужчина с какими-то сероватыми волосами и бакенбардами, носивший очки, которые ему совершенно не подходили. Он тут же поднял голову и с нотками высокомерия произнёс:

– Есть. Сразу после вашего ухода пришла вещунья и велела всем дождаться вас.

Мстислав молча просверлил взглядом говорившего, а затем уточнил:

– И вы сделали, как она велела?

– Как видишь, вож…

– Шеф, – строго перебил его Вяземский. – При гостье обращайтесь ко мне так.

Мирослава с любопытством отследила недоумение на лицах мужчин, а затем понимание.

– Понял, шеф, – с едва уловимой насмешкой отозвался он. – В прошлый раз ты ясно дал понять, что к ней надо относиться с большим почтением.

– Хорошо, – кивнул Мстислав, затем пошёл к своему столу, на ходу отдавая приказ. – Пригласите вещунью.

Раймо тут же рванул к двери. Мирослава посторонилась, пропуская его, но так и осталась стоять возле выхода, не зная, куда ей можно присесть. Словила себя на том, что ей это напоминает работу.

В кабинете повисло неуютное молчание. Мужчины то и дело косились на неё, и от этого внимания ей хотелось провалиться сквозь бетонную плитку, но она продолжала стоять, вздёрнув подбородок, стараясь всем своим видом демонстрировать невозмутимость. Ей захотелось залезть во внутренний карман за портсигаром с папиросами, но всё же пришлось отринуть эту мысль.

– Шеф, кажется, ты нас не представил госпоже, – заговорил один из подчинённых – тот самый рыжий и даже по виду нагловатый.

Мстислав оторвался от своих бумаг и непонимающе уставился на Мирославу. Потом опомнился и поднялся на ноги.

– Госпожа репортёрша, посмевший подать голос – это Ииро, которому я оторву уши, если он позволит с вами чего-то лишнего, – спокойно представил он рыжего мужчину в первом ряду слева от него.

– Шеф, не пугайте мою будущую жену, – пожурил его Ииро, сверкая обаятельной улыбкой.

Мирослава холодно на него взглянула, тут же обретя душевное равновесие. Она не позволяла мужчинам подобные вольности и не даст этому случиться впредь. Она ожидала, что в селе нравы будут достаточно строгие, но, кажется, везде есть исключения.

– Ты меня услышал, а если нет, то я тебе лично потом повторю, – усталым голосом подчеркнул Мстислав.

Ииро с готовностью кивнул, но пронять его было решительно невозможно – он продолжал стрелять глазками в сторону Мирославы, изворачиваясь так, чтобы не мешал сидящий перед ним сосед.

– По мою правую руку сидит Раймо, ты с ним уже познакомились. За ним идёт Эрно, – продолжил представлять Вяземский, указывая на немного высокомерного мужчину в очках, который поздоровался кивком головы. – А рядом с ним Линнель. И сильно не удивляйся такому выбору имён – родители нарекают детей особенными финскими именами со смыслом, чтобы подарить им желаемую судьбу. Обычно чужакам мы не называем своих личных имён, но раз я назвал, то и их скрывать не вижу смысла. – Мстислав спокойно пожал плечами, как бы говоря, что ничего не поделаешь.

Линнель широко и, как показалось Мирославе, ободряюще улыбнулся, и она не смогла удержаться от ответной улыбки. Он ей показался самым безобидным из всех и выглядел несколько неуместно в подобной компании – тоже высокий, как и Эрно, но гораздо более худой и изящный. Она подумала, что Линнель был один из самых красивых мужчин, которых она когда-либо видела.

– Рада со всеми познакомиться. Надеюсь, что наше сотрудничество будет приятным, – произнесла она, радуясь отсутствию дрожи в голосе.

Ответить ей не успели, потому что распахнулась входная дверь в кабинет, и все взгляды устремились на вошедшую вещунью.

Мирослава ожидала, что это будет женщина в возрасте, но перед ней предстала девушка лет на пять старше её само́й. Выглядела она так же, как и большинство местных, которых Мирослава видела на улице: в длинном платье, с подвязанным на талии поясом с длинной ниточкой и прибранными в причёску двумя косами, но все же расшитые по подолу платья нити казались ярче, волосы гуще и непослушнее, взгляд пронзительнее и свирепее. А зазвучавший тут же голос был как будто увереннее и громче, чем положено, и вся она была заметной и как будто непокорной.

Мирославе она сразу понравилась.

– Мстислав, славно, что ты так хорошо перевоспитал своих мальчиков – они стали очень послушными, – довольно промурлыкала вещунья грудным голосом.

Все, кроме Раймо и Вяземского, поморщились и сжали челюсти, недовольно глядя на женщину. Та ответила весёлым, утробным смехом. Мирослава уставилась на неё ещё пристальнее. Как-то не так она представляла себе деревенскую вещунью.

– О, вот и ты, – обратилась она внезапно к ней, подступая ближе и хватая за руку. – Ты-то и была нужна.

Вещунья произнесла последнюю фразу тихо и вкрадчиво, пристально вглядываясь в глаза Мирославе. Она в ответ столь же внимательно изучала женщину, ради которой, возможно, и проделала весь этот долгий путь.

– Моё имя Ингрид. Я деревенская вещунья, но не путай меня со священником или этим дряхлым колдуном – я не общаюсь ни с высшими силами, ни с мёртвыми. Я лишь иногда предсказываю будущее, – томным голосом проговорила она.

– Приятно познакомиться, госпожа. Меня зовут Мирослава, я репортёр из столицы и прибыла сюда, чтобы разузнать…

– Да-да-да, – перебила её Ингрид. – Я знаю, что ты скажешь: эту сцену я видела вчера во сне.

В кабинете повисла выжидательная тишина.

– Может, ты видела что-то ещё, вещунья? – вежливо поинтересовался Мстислав.

– Да, – с улыбкой обернулась она, так и не отпуская руки Мирослава. – Скоро вам сообщат ещё об одном убийстве, но я собрала вас всех здесь не для этого.

– Что может быть важнее жизни людей? – возмутился Ииро, встревая в беседу и поднимаясь на ноги. – Шеф, сколько можно слушать эту сумасшедшую? Почему она раньше не сказала о том, что произойдёт убийство?

Мирослава почему-то ожидала, что тот осадит Ииро, но он промолчал и мрачным взглядом уставился на вещунью. Та совсем не выглядела задетой.

– Мальчик мой, – ласково начала она, обращаясь к Ииро. – Повторяю специально для тебя: чем дальше ты пытаешься убежать от предначертанного, тем быстрее его достигнешь. Я не сопротивляюсь своим видениям, потому что я их проводник в этом мире. То, что ко мне приходит – я несу народу. Знание не даёт мне право препятствовать или менять то, чему суждено сбыться. На всё ваша воля.

– Почему ты тогда раньше нам не сказала? – грубо повторил вопрос Ииро, не выглядя убеждённым, скорее ещё более рассерженным.

– Потому что видение об убийстве пришло ко мне не ночью, а лишь пару часов назад. Я сразу пришла к вам, хоть и знала, что уже поздно – его свершили ещё утром, – размеренно ответила она.

Ииро громко чертыхнулся, и только тогда Мстислав велел ему:

– Довольно. Вещунья, если мы узнаем об этом совсем скоро, то зачем ты тогда пришла?

Ингрид довольно улыбнулась. Она стиснула ладонь Мирославы ещё сильнее, до боли и произнесла:

– Правильные вопросы задаёшь, вожак. Я пришла, чтобы сказать: возьми её с собой. Это поможет.

Вяземский нахмурился.

– Куда её взять? – с нажимом спросил он.

– К убитой в лесу, – невозмутимо ответила вещунья.

Мирослава вдруг подумала, что она над ними нарочно так изощрённо издевается по каким-то причинам. Если она знала о том, где найти труп, то почему не сказала сразу, как пришла?

– Что за привычка у тебя информацию по кусочкам выдавать? – резковато бросил Мстислав, а затем продолжил, невольно повышая голос. – И ты предлагаешь мне взять девушку поглядеть на убитую женщину, чтобы что? Проверить нервы или крепость желудка? В таких местах нечего делать женщинам. Хватает того, что им сейчас позволено встревать в расследования.

Подчинённые тут же согласно закивали после слов своего шефа. Мирослава же ощутила себя так, словно тонет, как когда-то. Вначале ей показалось, что Вяземский не относится к числу консерваторов, считающих, что место женщины в доме, но, по-видимому, она ошиблась.

Она забрала свою руку у вещуньи и, несмотря на испытываемое унижение, подала голос:

– Господин Вяземский, пожалуй, я соглашусь с госпожой Ингрид и отправлюсь с вами на место преступление.

Он с искренним непониманием уставился на неё, растеряв неудовольствие.

– Зачем?

– Это не обсуждается, – твёрдо отчеканила она, независимо вздёргивая подбородок. – Вы сами сказали, что мне разрешено участвовать в расследовании, и ничего не говорили о том, что место преступления под запретом.

– Я ведь считал, что ты будешь читать лишь наши рапорты…

Он был бесцеремонно перебит посреди фразы. Дверь снова распахнулась, и показался сосредоточенный Пекки с немолодым мужчиной, держащим корзинку в дрожащих руках.

– Обнаружено ещё одно тело, – печально сообщил Пекки. – На поляне. Грибник нашёл убитую.

Присутствующие тут же изменились в лице и, посерьёзнев и собравшись, обернулись к шефу. Тот уверенно принялся издавать приказы:

– Раймо, расположитесь с Пигом здесь и допроси его. Тщательно, но сильно не дави. Потом сразу к нам. Ииро, отыщи повозку.

– И снова повезём труп в повозке? – поморщился Ииро.

– Как только градоначальник раскошелится, то мы приобретём что-то посолиднее, а пока делай, а не стони, – отозвался невозмутимо Мстислав.

Двое его людей тут же стали выполнять распоряжения, пока он сам вместе с Эрно стал собираться. Линнель уточнял у грибника место преступления.

Мирослава же почти не удивилась тому, что Вяземский знает грибника по имени, и что они так хорошо ориентируются на местности.

Когда мужчины проследовали к выходу, она сочла уместным последовать за ними, но была остановлена строгим и бескомпромиссным:

– Нет. Пока я главный в этом деле – женщина не будет смотреть на трупы.

Мстислав произнёс это, обернувшись через плечо и глядя прямо ей в глаза. Та встретила его взгляд с вызывающим выражением лица и сложенными на груди руками, не став ничего отвечать, и лишь поджала губы. Она ожидала увидеть злорадства на лице Эрно, но тот казался невозмутимым и даже не смотрел на неё. На Линнеля, который с сочувствием ей улыбался, уже она сама не нашла в себе сил взглянуть.

– Снова ты делаешь всё наперекор, – негромко произнесла стоящая рядом вещунья. – Хоть бы тотем начал носить. Или тебе мало проблем?

Вяземский поморщился.

– Начну, – буркнул он и вышел из кабинета.

Мирослава только после слов вещуньи обратила внимание на то, что у служащих под началом Вяземского на шее висят верёвочки с изображением какого-то животного, вырезанного из дерева. Она успела разглядеть у Эрно волка, а у Линнеля птицу, похожую на журавля.

А подойдя к другим ребятам, чтобы попрощаться, увидела у Ииро лису, а у Раймо бурундука. Ей стало интересно, какой смысл в себе кроет выбранное животное лично для каждого. Но спрашивать она, конечно же, не стала. Она вообще ничего не говорила, кроме слов прощания, так как боялась, что голос её подведёт. Она пыталась не показывать, как задета словами Вяземского.

Уже у выхода Ингрид остановила её тихим:

– Не сдавайся.

Мирослава обернулась через плечо, но та не смотрела на неё. Возможно даже, что ей это послышалось. Как бы то ни было, сдаваться она не собиралась. У неё есть только три дня, включая этот, чтобы разобраться с тем, зачем она прибыла сюда. Она даже не собиралась тратить время на расследования, лишь сделать вид, но уверенность, с которой Вяземский рассуждал о том, что женщине нечего делать на месте преступления, не на шутку её задела. Чеканя шаг по направлению к лесу, она думала только лишь о том, что обязана доказать им, что женщина способна не только без страха смотреть на труп, но и расследовать убийства. У неё обязательно должно хватить времени на то, чтобы узнать правду, за которой она приехала и разобраться с этим делом.

* * *

Перед тем как последовать за мужчинами, Мирослава оставила в участке свой пиджак и портсигар с мундштуком, чтобы не бояться испортить первый и потерять второй. Тогда ей это показалось разумным, но сейчас об этом уже жалела: без пиджака она словно осталась без брони, а без сигар ей хуже думалось. Но всё же пришлось смириться.

Мирослава ориентировалась на местности неидеально, но кое в чём она научилась разбираться с тех пор, как её «недуг» начала выталкивать её из постели перед пятнадцатым днём рождением.

После побега из приюта её ночные прогулки так и не закончились, но, несмотря на наличие каналов в столице, она сначала стала просыпаться в уединённых тупиковых закоулках, пока жила в разных коммуналках, а потом, переехав ближе к окраине – в небольшом лесу, который стелился вдоль дороги. Мирослава смогла сообразить, что ночью она предпочитает проводить время в местах, где меньше людских глаз, потому и переехала. Пусть даже оттуда добираться до работы нужно было больше часа, за это стремление к уединению она была благодарна своему «недугу», а то иначе жизнь в Петрограде у неё была бы тяжелее.

А с тех пор как она сбежала из приюта, прихватив из кабинета директора кое-какие деньги со своими документами, ей и без этого приходилось туго. Повезло в том, что из-за высокого роста ей верили, что она уже совершеннолетняя, поэтому удавалось кое-где работать и снимать комнату в самом начале своей вынужденной взрослой жизни. Тяжело было устроиться куда-то без образования, но она старалась восполнять пробелы в общественной библиотеке. И ей всё-таки удалось попасть на работу в редакционную контору и даже дослужиться до помощницы начальства.

Она знала, что Анат Данилович не просто так ненароком упоминает о вечерних занятиях – он желал, чтобы она стала редакторам, но за годы Мирослава так и не смогла воспылать чувствами к этой профессии, и шефу пришлось уступить.

Она никогда не метила на должность редактора, так как считала, что не обладает необходимыми качествами. Но, волей-неволей ей пришлось примерить эту роль, прибыв сюда. Провернуть это не стоило особых трудов, хоть и ей пришлось обрести в процессе пару седых прядей.

После того как она услышала о таинственных убийствах в селе, то сочла это своим единственным шансом и стала продумывать сначала варианты того, как ей отправиться вместе с Карлом. Но почти сразу ей пришлось отмести эту затею, так как в такой компании было бы непросто куда-то отлучаться, а без этого она бы не смогла совершить то, ради чего она так рвалась в это село, полное загадочных слухов и странностей.

Тогда Мирославе не оставалось ничего другого, кроме как обманом отослать Карла в другом направлении. Это было не так уж и сложно провернуть, как ни странно. Шеф, как она и предполагала, дал денег, чтобы она купила билет на поезд. Карл был не самым приятным человеком, оттого Мирослава почти без угрызений совести приобрела ему билет в Сибирь. Дорога обещала быть дальней, и это давало ей кое-какое время, но она понимала, что не очень большое. Карл, несмотря на то что по виду был не обременён интеллектом, мог сообразить, что едет к назначенному месту слишком долго и где-нибудь на вокзале послать срочную телеграмму в контору. Там шеф попытается вызвать страшно, а главное, вовремя заболевшую Мирославу для разъяснений, но так как её нет дома, на некоторое время впадёт в непонимание происходящего. Поэтому она дала себе три дня, а если Карл счастливо доберётся до Сибири, ни о чём не подозревая, то ещё больше, но сильно Мирослава этим себя не обнадёживала.

Она не жалела об авантюре, которая наверняка будет стоить ей работы. Обидно было бы лишиться источника постоянного дохода, учитывая, что в отличие от Карла, все растраты на дорогу она взяла на себя. И, конечно, она не хотела огорчать шефа, но… куда важнее было попробовать разобраться в происходящем с ней, и это стоило всего.

Мирослава полагала, что в селе, находящемся на отшибе мира и полном сказочных легенд, где поклонялись не только тем же высшим силам, а ещё и разным духам, всё же мнение будет отличаться, насчёт людей, подобных Мирославе, от столичного и приютского.

В конце концов, тут даже есть вещунья, к которой, несмотря на её поведение, даже прислушиваются! Это давало надежду на то, что вещунья или местный колдун смогут помочь.

Но у Мирославы было также непомерное любопытство и сочувствие к убитым. А ещё гордость, которую подстегнул Вяземский. Поэтому вместо того, чтобы аккуратно втираться в доверие к проводникам высших сил, она решила для начала всё-таки испытать себя и взглянуть на труп.

Глава 8. Уверенность

Когда она оказалась неподалёку от места преступления, то поздравила себя с тем, что ей удалось не заблудиться, но в остальном радоваться было нечему. На мгновение ей даже захотелось согласиться со словами Вяземского о том, что женщине не место возле трупа, но это лишь на мгновение. Потом она ещё увидела сероватое лицо Линнеля, который никак не мог задержать взгляд на убитой, и почувствовала себе увереннее. Но потом вспомнила, где находится, и устыдилась.

Мирослава стояла в кустах, которые цеплялись за ткань одежды, в отдалении от убитой и собравшихся вокруг неё мужчин. Говорили они негромко, и ей с трудом удавалось разобрать слова. Но видно было хорошо.

Она никак не могла понять – кому в таком мирном месте необходимо было совершать подобное? Она знала о двух трупах: мужчине и женщине. Но и третья жертва не заставила себя ждать.

Внезапно Мирослава осенило и её внутренности словно скрутило толстым канатом. Она узнала зелёное платье и светлые волосы. Это была та самая девушка с фотоаппаратом, с которой она уехала сначала в поезде, а потом и в автобусе. Мирославу пронзило острое, подобно наточенным когтям, чувство сожаления, как будто они были не обычными попутчиками, а друзьями.

Пошла вторая неделя с момента совершения первого убийства, и насколько она поняла, добиться каких-то итогов у Вяземского не получалось. Это было понятно даже по его хмурому выражению лица во время разговора с Эрно. Линнель был от них в паре шагов, осматривая траву и морщась.

– Почему тело снова перетащили в лес? Может в этом есть какой-то тайный смысл, и это послание хозяину леса? Или чтобы сбить нас со следа? – чётко и медленно проговаривал Вяземский вопросы, осматривая убитую. Ответа он не ждал, лишь пытался упорядочить собственные мысли. – Каждый раз тела оказывались в лесу, но с каждым разом становится все более очевидно то, что убивали их не здесь: никаких следов вокруг тела, борьбы и самое неприятное – чужого человеческого запаха. Третий мокрый труп в лесу, от которого несёт лишь озером, но в этом нет никакого смысла.

– Есть ли какая-то связь между убитыми? – задумчиво добавил Линнель, ползком двигаясь вокруг тела. – Раймо утверждает, что да, хоть мне так не кажется. Но всё равно что-то не сходится.

– Не сходится? – мрачным тоном поинтересовался Эрно, обернувшись к Линнелю. – После трёх трупов и ни единой версии? Неужели?

– Если послушать тебя, так версия у нас есть, – с сарказмом бросил тот.

– Если бы меня ещё слушали, – фыркнул Эрно, полностью поворачиваясь к Линнелю и с удовольствием пускаясь в дискуссию. – И я почти уверен, что связи между убитыми нет. Только то, что они туристы, а это значит…

– Вы не видели ничего подозрительного с утра во время обхода? – оборвал его Мстислав.

– Нет, – поднял голову Линнель, который все так же находился на карачках. – Была наша с Раймо очередь. Никаких следов, шума или посторонних запахов. Почти как сейчас.

Вяземский хмурился с каждым произнесённым словом всё сильнее.

– Зачем ты-то ползаешь? – вспылил Эрно, всё так же обращаясь к Линнелю. – У тебя нюх никакой!

– Зато зрение получше твоего, – надменно парировал тот, поднимаясь с колен и отряхивая штанины. – Никаких следов борьбы или крови. Задушили её не здесь, а только аккуратно положили. Как и остальных. Даже трава вокруг тела не примята. Как это возможно?

– Какой ты специалист…

– А ты что скажешь? – обратился Вяземский к Эрно, вновь обрывая его на полуслове.

Тот вместо ожидаемого раздражения сразу успокоился, выпрямился и, поправив очки, отрапортовал:

– Одежда до сих пор кое-где влажная, но дождя не было ни ночью, ни утром. Если с первыми двумя убитыми это явление можно было списать на плохую погоду, проигнорировав запах озера, то здесь всё не так просто. Ощущение, что перед смертью убийца искупал девушку, потом задушил и притащил в лес. Это всё странно. Никакой жестокости на теле жертвы, лишь нечёткие следы пальцев на шеи. Для них это быстрая и безболезненная смерть. Но почему он их не топит? – обратился с непониманием он к Мстиславу.

– Потому что мы чего-то не понимаем, – откликнулся тот негромко, глядя на тело. – Чего-то, что является в этом деле очень важным.

Помолчав, Мстислав снова посмотрел на Эрно и сказал:

– Продолжай. Я же вижу, что тебе не терпится.

Тот только этого как будто ждал и выпалил:

– Может, мы, наконец, послушаем меня и обратим внимание на то, что это каждый раз турист?

– Я знаю о твоей нелюбви к туристам, Эрно и о нелюбви большинства. Знаешь, в чём заключается проблема для общины и всех нас? Вы не скрываетесь, и об этом знает даже градоначальник. Но ты прав – пора обратить на это ещё более пристальное внимание. Но у меня на примете ярые ненавистники столичных – это члены общины и старики. Всех мы уже допрашивали. Они своё отношение не скрывали, но как будто не могли это сделать. Я их всех знаю лично. Какие тут могут быть подозрения? Но и так продолжаться больше не может.

Вяземский говорил с нажимом и тяжестью, а, замолчав, устало провёл по лицу рукой. Эрно открыл рот, но Мстислав не дал ему заговорить:

– Знаю, что ты скажешь. Если мне не нравится версия с тем, что община убивает чужаков, то у нас есть отличная подозреваемая, любящая бродить по лесу, и которая сама по себе довольно подозрительна. Только вот Александра не любит местных и больше всего мужиков. Почему после первого убитого она перешла на девушек?

– Может, догадалась, что если будет избавляться только от мужчин, то вызовет подозрения? – тут же предположил Эрно.

– Почему тогда туристы? Она их даже не знает. Какой мотив?

– Я и не думаю, что у неё есть мотив, – признался он. – Она просто съехала с катушек, ведя отшельнический образ жизни.

Мстислав громко и протяжно выдохнул.

– Может, это и не так, – быстро исправился Эрно, сверкнув глазами в сторону потешающегося Линнеля. – Но допросить её снова лишним не будет. Вдруг она и этой ночью… гуляла на свежем воздухе.

– Мы с ней буквально только что разговаривали, и она не казалась хоть сколько-то взволнованной. Лучше поспрашивать о том, не видел ли ее кто, – сказал Мстислав, а затем с нотками мечтательности протянул. – Засадить бы всех недовольных, и дело с концом.

– Тогда и Эрно под замок нужно определить, – натянуто усмехнулся Линнель.

– А тебе рот зашить, цветочек, – огрызнулся Эрно, а затем показательно обратился к Мстиславу, игнорируя скривившегося при обращении Линнеля. – Что делаем дальше?

– Необходимо сходить к озеру и всё там осмотреть. Вдруг убийца плохо замёл следы на этот раз? Мне сегодня нежелательно – не хватало ещё неприятностей. Поэтому, Эрно, это на тебе, – твёрдо произнёс он, возвращая внимание телу. – А мне нужно на кладбище. Что-то мне всё не даёт там покоя. По пути прихвачу Раймо. Линнель, ты останешься здесь и дождёшься Ииро.

Тот так и не смог заставить себя за всё время разговора одарить ещё одним взглядом тело, поэтому Мирослава не удивилась последовавшему вопросу, заданному жалобным тоном:

– А может наоборот?

Вяземский ничего на это не ответил, с озадаченным выражением лица зачем-то отступая к деревьям за своей спиной. Сквозь них пробивались лучи заходящего солнца, и Мирослава засмотрелась на почти красные волосы мужчины.

В это время Эрно не смог оставить без ответа вопрос Линнеля и широко ему улыбнулся, с силой похлопав по узкой спине.

– Держись, цветочек! Что, если всё-таки тебе придётся занять место в общине? Когда на охоту будешь ходить, то тоже бледнеть при мёртвых животных будешь?

Линнель раздражённо сбросил руку Эрно и сверкнул глазами.

– Всяко лучше, чем отпугивать своим видам всех девиц.

– Плевал я на них. Куда важнее быть полезным вожаку, – с вызовом отозвался он, – А твоё место легко могла бы занять эта репортёрша, может, даже оказалось бы, что у неё покрепче нервы.

– Конечно! – огрызнулся Линнель. – И прекрати уже называть меня…

Но он прервался, заметив стремительное и напряжённое возвращение Вяземского.

Тот прошёл мимо них, с мрачным выражением лица двигаясь к другому краю поляну, где пряталась Мирослава. Она почувствовала, как сердце нервно заколотилось, и поняла, что он как-то узнал о её присутствие.

Мгновение поколебавшись, она всё-таки развернулась и припустила в другую сторону от тропинки, по которой пришла. Ей подумалось, что затеряться в глубине леса будет легче, чем на открытой местности среди домов.

Она не до конца понимала, чем руководствовалась, срываясь с места, вместо того, чтобы встретиться лицом к лицу с Мстиславом. Она также успокаивала себя, пока бежала, что он ничего ей не сделал бы, даже если бы поймал. Но отчего-то Мирослава всё равно не могла избавиться от чувства, что её преследует дикий зверь, жаждущий поквитаться.

Она старалась не зацепиться за торчащие корни, оттого бежала медленнее необходимого и затылком ощущала чужое злое дыхание. Мирослава пару раз обернулась, но никого не увидела, хоть и всем естеством чувствовала, что её преследуют. Она болезненно морщилась, когда в очередной раз её ударяли тонкие ветки деревьев, словно прогоняющие её прочь. Свернув к более редким, старым и толстым деревьям, где под ногами была уже не трава, а засохшая земля, Мирослава обрадовалась, посчитав, что так бежать будет удобнее, но ошиблась.

Спустя несколько напряжённых ударов сердца, она ощутила предсказывающий вопль внутреннего голоса и попыталась остановиться, но слишком поздно. Её нога обо что-то запнулась и подвернулась. Тело понеслось вперёд и, почувствовав под ногой пустоту, Мирослава поняла, что оказалась на краю оврага, и вместе с громким криком она покатилась кубарем по мокрой, глиняной земле, всасывающая в себя каждый её кувырок. Под толстыми кронами деревьев и густыми, раскидистыми кустарниками, солнце ещё не высушило землю, да и вряд ли бы существенно изменило влажность в низине, поэтому Мирослава приземлилась в густую лужу. Это помогло смягчить удар, но всё равно он вышиб из её груди воздух. Ей потребовалось время, чтобы отдышаться и прогнать тошноту, морщась от боли и налипшей грязи. Когда в голове перестало звенеть и появилась возможность расслышать свои мысли, она посмела даже понадеяться, что ничего себе не сломала.

Там, где она оказалась, было тихо. Но эта тишина была не умиротворяющей, а напряжённой. Мирослава огляделась вокруг, но ничего, кроме грязи, кустарников и корней деревьев, которые сумели прорости глубже остальных и сейчас пробивались сквозь почву, не увидела. Рядом валялась груда старых камней, и Мирослава невольно поблагодарила высшие силы, что приземлилась не на них. Она догадалась, где оказалась – помимо большого озера, которое отделялось несколькими ручьями, в этих краях встречались многочисленные лесные озёра – ламбушки, которые могли быть большими и маленькими, спрятанными глубоко в лесу или на его окраине. Там даже водилась рыба, которую туристы почему-то почитали за удачу поймать. Городские считали, что рыбачить в больших водоёмах может каждый, а вот в ламбушках – совсем другое дело, ведь это не каждому под силу. Время неслось неудержимо, мир менялся, а люди никак не могли утратить азарта погони и соперничества. Наверняка именно из-за неудачного падения Мирославу потянуло задуматься о таком. Отбросив философские мысли, она попыталась приподняться, чтобы дольше не сидеть в холодной и склизкой жиже. Ей повезло, что она приземлилась в мёртвое озерцо, а не твёрдую землю, иначе травмы были бы обеспечены.

Поднявшись на ноги, она подняла голову и оценила, что добираться наверх по скользкому, покатому, хоть и невысокому, уклону будет непросто. Но потом Мирослава подметила удобно и крепко торчащие корни и ободрилась, решив, что наверняка справится. Оставалось только оценить своё состояние. Она осторожно покрутила шеей и пару раз наклонилась в разные стороны, прислушиваясь к себе. Не считая того, что она успела изрядно испачкаться, испортив и намочив одежду, а также немного подмёрзнуть, всё остальное было в порядке. Накатило облегчение от осознания того, что пиджак с портсигаром она все же оставила в участке.

Мирослава резко вскинула голову, когда расслышала быстрые шаги над оврагом, а затем знакомый голос:

– Вы там живы?

– Надеюсь, что да, иначе он обратится к колдуну, чтобы тот оживил её, а затем сам убьёт. В этой столице все чокнутые!

– Помолчи уже!

Неожиданно для самой себя Мирослава громко рассмеялась. Голоса сверху притихли.

– Сошла с ума? – громко и довольно поинтересовался Эрно.

Мирослава отозвалась с невероятным облегчением:

– Кто знает! У вас здесь всё может произойти! Но наверное, да, если я так рада слышать твой голос, Эрно!

Линнель, голос которого Мирослава услышала первым, расхохотался, а затем, судя по звукам, похлопал Эрно по спине.

– Радуйся! Хоть одна девица тебе рада.

– Заткнись, – раздражённо бросил тот, а затем перевёл тему. – Вам нужна помощь или так и будете упражняться в остроумии?

– Никогда прежде за собой не замечала этой черты характера. – Она снова рассмеялась, но на этот раз почти восторженно. – Наверное, в голове что-то всё-таки помутилось.

– Госпожа, не переживайте, мы сейчас спустимся! – попытался успокоить её Линнель. – Ничего не бойтесь!

Мирослава заозиралась вокруг. Затем с искренним удивлением уточнила:

– Чего здесь бояться? В моем случае, если только простуды. Иммунитет слабый, – призналась она и как будто в подтверждении своих слов оглушительно чихнула, а потом её осенило. – А ваш шеф не с вами?

– Почему в её голосе только теперь звучит настороженность и испуг? – негромко поинтересовался Линнель.

– Она ненормальная, – уверенно отчеканил Эрно, чтобы после нарочито любезно ответить Мирославе. – Нет, его в другую сторону от вас отправил блуждать по лесу хозяин… – Тут он поперхнулся и мгновенно исправился. – Ему нужно от вас отдохнуть, и он отправил нас.

– Это хорошо, – миролюбиво произнесла Мирослава, сделав вид, что не заметила оговорки.

– Мы спускаемся! – ободряющим тоном предупредил Линнель.

Мирослава стала терпеливо ждать своих спасителей, но пока те спускались, она решила не тратить время даром и попробовать оттереть лицо. Попыталась найти чистый клочок ткани на себе, но потерпела неудачу. Вокруг не было листьев, которые смогли бы ей помочь, поэтому ей пришлось смириться со своим видом и смирено ждать помощи.