Текст книги "Сны в Улье (СИ)"
Автор книги: Мария Потоцкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)
– Вот. Как смог, я не могу сосредоточиться.
Девушка, кажется, не обратила внимания на лезвия по бокам и вполне удовлетворилась результатом.
– Теперь иди вперед, я за тобой. Твоя подруга останется на берегу и сможет пойти только после того, как я выберусь.
Я сжал плотно губы, чтобы не закричать. Я понимал, она хочет проверить на мне, можно ли отсюда вообще выйти, хотела убедиться, что мы сами не захлопнем купол, пока не выйдет она. Но я не мог оставлять Яну на берегу.
– Это же не логично, – испортила все Яна, – Ты тогда не сможешь держать на мушке и меня и Таддеуша.
Блондинка подняла выше автомат и резко перевела дуло на Яну.
– Мы согласны, согласны! Я иду вперед! – закричал я. Яна была, конечно, умная, но ни фига не соображала в психологии. Хотя вроде даже училась на психолога специально. Я подмигнул Яне и пошел вперед.
– Все будет хорошо. Тебе совсем немножко придется постоять одной, а потом ты придешь ко мне.
Яна кивнула. Блондинка перевела дуло автомата снова на меня и указала идти. Чтобы разобраться со всем быстрее хотелось бежать, но пулю в затылок совсем не хотелось, поэтому я шел довольно медленно. Я встал на мост, он оказался надежным. Через несколько шагов я услышал мягкие шаги за спиной. Она шла совсем близко.
– Почему вы бежите? – тихо спросила она. И я даже не сразу понял, обращается она ко мне или разговаривает сама с собой.
– Почему? – повторила она, – Почему вы предаете свою организацию? Если вы выиграете, вас за дезертирство не убьет Юдит или кто-то другой?
О, вот значит, какие у них были порядки в Строю. Надеюсь, у нас теперь не такие же после объединения-разъединения с Анойей. Хотя Дациан же видел, что мы с Яной убегаем, значит, даже у Падальщиков не так. А, казалось бы, культисты страшных богов, любят все разрушать и смерть, наверное.
– Повторяюсь, мы не хотим никого убивать. Да и вообще, Сладострастие хотело выйти из войны, только вот Адель из Анойи, не знаю, знаешь ли ты ее, но она довольно сильная и злая, стала сводить всех наших с ума и превращать в жаждущих крови берсерков. Я думаю, Юдит нас простит потом. Конечно, зла будет, но я часто делал какую-нибудь херню. А точнее, чаще всего я ничего не делал, и из-за этого выходила какая-то херня.
Мы дошли уже до середины моста. Я слышал мирный стук наших шагов по железу, и, кажется, звуки выстрелов и взрывов на фоне стали совсем далекими.
– Если меня найдут, меня казнят. Но даже если вдруг Строй проиграет, и меня не найдут, я лишусь не меньшего, чем моя жизнь. У меня больше не будет даже шанса вернуться на Небо.
Она вдруг остановилась. Плохой, плохой знак.
– Какая же я дура, я поняла! С отсутствием порядка в ваших организациях, Строй не может проиграть! Не может! Он вечный, он нерушимый, и я, конечно же, никуда не смогу сбежать!
За секунду до того, как прогремел выстрел, я прыгнул в воду. Она была совершенно не в себе и несколько раз выстрелила по воде даже не рядом со мной. Я использовал, наверное, последний запас гармонии, и сотворил себе щупальца, первое, что пришло в голову. Я смог схватиться щупальцем за ее автомат и дернул его на себя. Блондинка оказалась совсем слабенькой, я без проблем вырвал его из ее рук. Пока я передавал автомат себе в руку, от берега по мосту понеслась струя огня. Она согнула голову, прикрываясь плащом, и огонь ее совершенно не тронул. Сгорел лишь выбившийся край волос. Виноват был ее плащ видимо, а не магия Яны. Я обвил щупальце вокруг ее щиколотки и стащил в воду. Она хоть и была легкой, забилась с нечеловеческой силой. Я тащил ее на дно, она тянула меня за собой, и мне едва хватало сил держаться на поверхности.
Когда я перестал чувствовать ее биение под водой, я вдруг ощутил резкую боль в своем щупальце. Вот он минус дополнительных конечностей, они дают тебе лишнюю ловкость и силу, но терять их также больно и кровопролитно, как потерять руку. В кляксе алой крови сначала всплыл кончик моего щупальца, а потом, хватая ртом воздух, моя недобитая жертва. Я и сам кричал. Куда мне, куда еще кровотечений! Я проявил сочувствие, не убив ее при возможности, я не могу поплатиться за него таким образом! Только не сейчас, когда мы уже почти выбрались, когда я хочу жить, как никогда раньше! Я схватил ее за шею и как мог сильно приложил о край моста. Ее голова неестественно дернулась от удара, но осталась на плечах. Чертов плащ точно был заколдован! Я пытался стянуть его, она пыталась освободить свою шею, и у меня получилось стащить с нее один рукав, и я снова стукнул ее об мост. Промазал, не шеей, спиной. Я чувствовал, как легко прорезаются ее мягкие ткани, она визжала, ее теплая кровь иногда попадала мне на руку. Все было как во сне, я чувствовал злость, интерес и отвращение одновременно. Она забилась под моими руками сильнее, а я продолжал давить. Я почувствовал сопротивление и от позвоночника, но лезвие стало медленно проникать и в кость. Я не мог позволить себе остановиться, но больше всего на свете я хотел, чтобы это прекратилось. Поэтому, когда она с силой ударила меня ногой по раненому боку, кроме невыносимой боли, от которой перед глазами появились молнии, я почувствовал и облегчение. Сил держать ее почти не осталось, я перестал давить на нее, но мои пальцы продолжали лежать на ее шее. Вдруг с берега совсем близко я услышал выстрелы и окончательно отпустил ее.
Яна! Я завертелся, не в силах понять, в какой стороне земля. Все кругом плыло, вода казалась бесконечной, и взгляд цеплялся лишь за ослабшую, но еще живую девушку. Я позвал Яну, но в ответ услышал новый выстрел. Ориентацию в пространстве я так и не смог восстановить, но смог зафиксировать источник звука. Я повернулся на него, цеплялся за него всеми силами, и вот, наконец, я различил берег. Кроме Яны там был мужчина в шинели, он наставил на нее автомат.
– А я все думал, кто окажется самым большим трусом? Кто первый побежит к трещине в куполе?
Это был лающий голос Кнуда. Я все надеялся, что это не он, но его развязные шатающиеся движения не оставляли сомнений. Ему нужно было руководить армией, но его злоба повела его сюда. Я поплыл к берегу, порезанное щупальце волочилось за мной, продолжая истекать кровью. Я мог бы залечить его, но это стало бы последней каплей гармонии, и я оставил все как есть.
– Так кто тут у нас притаился? Карина! Так ты же выжить хотела! Перехотела или безмозглая совсем? Думала, я тебя не найду? Я везде и всегда всех нахожу! И не спрятаться, не скрыться. Ка-ри-на! Выгляни ко мне!
Кнуд резко развернулся в нашу сторону, и, казалось, абсолютно хаотично сделал несколько выстрелов. Но все они оказались за моей спиной. Я обернулся, Карина все также была прижата к мосту, возможно, она так и висела на лезвии. Она была неподвижна, с опущенной головой, и из-за крови на ее спине и плечах, из-за бардовой воды вокруг нее, я не мог понять, попал ли в нее Кнуд. А может, она умерла еще до этого. Когда я узнал, что это не какая-то блондинка из Строя, а девушка по имени Карина, в которую стреляет ее командир, стало еще тяжелее. Я понял, как мало я отплыл, и вложил всю силу, чтобы плыть быстрее, не выходило.
– Эй, Таддеуш! Две тысячи моих людей видели, как ты меня ударил. Теперь, смельчак, посмотришь, как я надругаюсь над твоей девчонкой и пущу ей пулю в лоб! Потом тебе. Ей повезло, что у меня совсем нет времени.
– Нет! Нет! Не трогай ее! Пожалуйста, разберись со мной, а не с ней!
Мой голос сорвался на хрип. Кнуд сделал шаг к Яне, но она осталась неподвижной.
– Нет, нет, возьми меня, а не ее, – передразнил меня Кнуд. – Нет! Ты не в моем вкусе.
Я подплыл на расстояние, на котором смог рассмотреть, что шинель Кнуда порвана в нескольких местах, сочится кровью, а его лицо пересекает ото лба до подбородка широкий разрез. Он был ранен не меньше меня, но глаза его горели безумным ажиотажем, и будто бы он даже не замечал ран. Он достал мутную бутылку с гармонией из кармана и выпил. Он выпустил автомат из рук, оставив его висеть на груди. Кажется, он совсем не воспринимал меня и Яну, как противников. Может, он понимал, что у меня нет запаса гармонии. Он сотворил в руках нож и направился к Яне. Я вспомнил про ядовитые щупальца в волосах Яны, но у Кнуда было феноменальное чутье, он резко схватил Яну за волосы, собранные в хвост и отрезал их кончики. Яна жалобно взвизгнула и упала на землю. С кончиков ее волос тоже закапала кровь. Она сидела на земле перед ним. Кнуда это забавляло, он откинул нож и расстегнул шинель. Яна поползла назад, и я увидел, за спиной она тоже сотворила нож. У нее еще есть шанс, если она хоть ранит его, может, я смогу его добить! Кнуд нагнулся к ней, и я закричал, когда он облизал ей щеку. В этот момент Яна размахнулась и всадила нож ему в грудь. Нужно было в глаз! Кнуд ударил ее по лицу, и лишь потом выпрямился и схватился за рукоятку ножа. Он попятился назад, будто бы удивляясь, и мне показалось, что вот-вот он упадет.
Но он остановился. Кнуд медленно стал тянуть нож из своей груди, издавая рычащие звуки. Он вынул его, наверное, срастив рану, под шинелью было не видно, и быстрым шагом пошел снова к Яне. Он схватил ее за шею и потащил в воду, как котенка.
– Сука! – заорал он, и, когда зашел по пояс в озеро, опустил ее вниз под воду. Наверное, я задействовал последние резервы адреналина в своем теле и рванул в их сторону еще быстрее. Я едва ли что-то различал перед собой, сознание мутнело. Мне оставалось совсем чуть-чуть. Я почувствовал, что землю сотрясает, и появилась небольшая волна. Раздался невероятно громкий, оглушающий скрежет, будто ногтем по стеклу. Что-то странное происходило посреди поля. В воздухе запахло чем-то гнилым. Кнуд отвлекся, я пытался сотворить хоть камень ему на голову, но ничего не выходило. Кнуд чертыхнулся. Я понял, что он уже не держит руки под водой, но Яна не выплывает.
– Сам сдохнешь! – прорычал он и побежал от воды в сторону леса. То, что происходило там, на поле боя, которое оставил Кнуд, спасло меня, а может и Яну. Я подплыл уже совсем близко, я уже различал ее очертания под водой. Я вытащу ее, она сможет продышаться. Я протянул руку к ней, почувствовал пальцами ткань ее толстовки, и в глазах окончательно помутнело.
12 глава. Адель.
Я кружилась на месте, я танцевала, я не могла устоять перед этим чарующим ощущением. Я была в эпицентре дисгармонии, и магия пронизывала каждую клеточку моего тела. О, если бы для меня имело значение, выиграем мы или проиграем, у Строя не было бы шанса. У нас, Падальщиков, был сейчас безграничный запас магии, черпаемый из смерти и боли на этом поле боя, у Творцов Строя – лишь их небольшие запасы. Творцы Сладострастия сейчас висели на нас жалким балластом, но пускай, без них начало боя было бы куда менее успешным. В общем, без разницы, сообразят ли мои Падальщики всю мощь их разрушения, разгромят ли Строй. Кровь льется рекой, треть собравшихся здесь уже мертвы, и этого достаточно, чтобы начать ритуал.
Если бы я не знала, что человеческая жизнь ничего не стоит перед ликом Короля, я сочувствовала бы каждому страдающему здесь. Я никому не желала смерти, но я принимала ее. Впрочем, был и человек, чьей смерти я хотела.
Эйвар не понимал, как я была зла, как был зол Дациан, и как моя злость подогревала его. На этот раз Дациан бы не проиграл и вернул бы нашу дочь. Возможно, Эйвар все-таки это понимал, раз его не было здесь. Трусость или он не хотел смотреть, как рушится его империя? Я обыскала все, мои глаза заглянули в каждую машину и яму на нашем поле боя, и нигде не было его следа. Единственной причиной, по которой я не плюнула на ритуал и не отправилась на поиски Лиды, было то, что с Эйваром она действительно была в безопасности. Со мной – нет. Несмотря на то, что я чувствовала почти экстатическую связь с Ульем, я не могла с уверенностью сказать, что ритуал получится. Все-таки, он был первым за историю человечества. Если же выйдет так, что после его окончания и я, и Эйвар будем живы, я обязательно ему отомщу. Не найдется никого другого, кто смог бы это сделать также искусно, как я.
Я кружилась на крыше чьей-то белой машины. Вокруг меня витал разрушительный вихрь моей магии. Ни одна пуля не могла до меня долететь, распадаясь на атомы в метре от меня. Это не позволяло мне атаковать, но от меня этого и не требовалось. Я посмотрела на Дациана, он пытался совершенно не рационально совместить несколько действий одновременно. Он нападал на Строй, то там, то тут падали их Творцы, с вытекшими из глазниц глазами, разорванными грудными клетками и снятой кожей. Но в то же время он пытался защитить всех от атак Строя. А ведь ему еще разбираться с водой внизу. Неплохой ход совершил Строй, создав цунами. Но я была уверена, это успех временный, кто-нибудь скоро что-нибудь придумает им в ответ. Тем более, каждый раз, когда кто-то падал от точной пули, моя сила все увеличивалась, как, наверное, и у других Падальщиков. Я так хотела дать ей волю! Но я должна была ее сохранить.
В скором времени кто-то поджег Строй. Судя по мощи разгоревшегося пожара, это могла сделать Юдит. Но я слышала ликующие крики Хельги и Риммы, возможно, они просто радовались за ее успех. Какие же они были забавные и воинственные, как жаль, что они были Творцами, я бы с радостью их увидела среди Падальщиков. Строй горел, но продолжал стрелять. Когда они смогли, наконец, себя потушить, Дациан, разобрался с водой, сделав трещину в куполе, которым Строй накрыл наше поле боя. Утекающая вода распределила кровь равномерно.
Когда воды почти не осталось, я сбежала со своей машины. Вокруг места, где я стояла, остался круг из коррозированного металла. Я подбежала к Дациану и обняла его со спины. Он был весь горячий, сердце его бешено колотилось. На мои руки медленно стекали редкие капли крови с его половины лица, отмеченной Богами.
– Надеюсь, твои силы не на исходе, – прошептала я, – они нам еще понадобятся.
Я не видела его лица, но я знала, что сейчас он улыбается. Он провел в сторону кистью, и у трех ближайших Творцов Строя оторвало головы. Они осели, упав тут же, но голова одного из них покатилась вниз, как мячик, с возвышения Строя. Она остановилась почти у самых наших ног. Дациан не выдохся, еще далеко до этого. Что же, мой милый не в себе?
– Радость моя, ты знаешь, сколько погибло наших друзей? Я пробовал сосчитать и сбился.
– Их будет еще больше, ты же знаешь.
– Ты уверенна, что время пришло? Не отвечай, я сам это чувствую. Найди Олсона, пора начинать.
– Олсон сказал, что сам найдет нас, когда придет время.
– Оно пришло, милая. Мы начнем без него, если он не придет.
Дациан коротко поцеловал мне руку, и мы разошлись. Он ушел вперед, сражаться дальше, к сожалению, все еще попутно пытаясь спасать других. Так нелогично, но он вправе поступать, как желает. Я не собиралась искать Олсона, я знала, что сама скоро увижу его.
Олсон называл меня последней жрицей, невестой Кошмарного Короля. Когда-то давным-давно, когда я еще не обрела магию, я действительно была жрицей культа Короля Руина. Все женщины в моем роду ими были. Только они, в отличие от меня, ничего не сделали для Улья. Жрицы просто хранили знания, передавая их из поколения в поколение, раз в девяносто дней, отдавая нашему Королю мед и кровь. Я же привела частицу его в наш мир через себя и других магов, постигших разрушение. Мы стали его глазами и когтями, а сегодня должны стать и его вратами. Я не знала, что случится, когда мы проведем ритуал. Я только знала, что должно было пролиться много крови магов, чтобы его начать. Также я не знала, погрузится ли наш мир в Улей или боги сами придут на землю. Может быть, через наши тела, если у них нет обличий. Или они раздерут нас, отправив остатки в Безмолвную Бездну. Я не знала, но это и не имело значения. В сохранившихся книгах культа ничего не было, и спросить ни у кого я не могла, я действительно была последней кровной настоящей жрицей. Лида тоже могла ей стать, но я не успела ее инициировать. Она сама могла бы мне что-нибудь рассказать. Знания иногда приходили к нам во снах. Именно из них я узнала, что мне нужны смерти именно магов, во сне я когда-то увидела и Дациана. Я встретила его на следующую ночь, и я не знала как, но совершенно точно помнила, что он даст мне силу Улья и сам станет ею. Дациан тогда ничего не понимал, но он чувствовал мою магию и мою страсть. После того, как он посвятил себя в служение Кошмарному Королю, я всю жизнь доказывала ему, что наша любовь стоит этого. Теперь и ему снова придется это сделать. Он должен был начать убивать, забыв все человеческое, что оставалось в нем.
Я шла между Падальщиками и Творцами, живыми и мертвыми, и ни одна пуля не могла меня тронуть. Я думала, никому не под силу сейчас причинить мне вред, разве что Эйвару, но он по-прежнему трусил появляться. Я ошибалась, я почувствовала, как что-то обхватило меня за талию и потянуло к себе. Чтобы это ни было, я могла попробовать это уничтожить. Но мне стало интересно, кто же еще смог пробить мою защиту.
Я оказалась лицом к лицу к Юдит.
– Ты разлучила меня и моих названных братьев, сломала жизнь Дациана, играя на его чувствах, а теперь думаешь...
– Не тебе мне говорить о чувствах, эмоционально депривированная дрянь!
Ее щупальце обвивало мое тело, сжимая грудь так, что я чувствовала, с какой легкостью она могла сломать мне ребра.
– А теперь думаешь, что можешь заставить нас убить друг друга? И тебе повезло, что по большому счету ты права насчет депривации моих эмоций, иначе бы я тут же переломила твой позвоночник.
Юдит я не учла. Я думала, она под действием моих чар, но она смогла выбраться. И теперь она была сильнее и мудрее меня. Единственное, что запас ее магии все еще был ограничен. И царапаюсь я больнее.
– Не время отходить в сторону. Ты сама согласилась разгромить Строй, так что не делай вид, что ты теперь не при чем! У нас с тобой общие цели.
– Никогда не понимала неуместные попытки продолжить ложь, когда она уже раскрыта. Я знаю про твоих богов, Адель. Останови бой, или я убью тебя прямо сейчас.
– Хорошо, хорошо! Я остановлю бой. Только вот как? Как я могу остановить бой?!
Я ждала момента, чтобы удачно напасть. Мне не хотелось лично убивать ее, я знала, что когда-то она была дорога Дациану. Возможно, Юдит думала нечто подобное насчет меня.
Я почувствовала, как она сжимает меня сильнее, и я попробовала разложить ее щупальце.
Она с силой ударила меня о землю, разодрав мне кожу, но я была хорошо готова к тому, чтобы что-то сломать. У Юдит не было сил. Если бы они оставались, она сотворила бы, прямо на месте, из щупалец лезвие и разрезала меня пополам. Она оттолкнула меня не из добрых побуждений, Юдит была способна меня убить. Как и я ее. Я поднялась с земли, кожа рук горела, но не в первый раз же. Юдит понимала, что я все знаю. Она стояла прямо, ее щупальца взмывали в воздух, готовые к нападению. Глупо оставаться гордой в такой ситуации. Если бы она попробовала сбежать, никто бы ее не осудил. Она бы могла смешаться с толпой, убить какого-нибудь Творца, забрав у него эликсир гармонии. В конце концов, могла бы попросить защиты у Дациана. Он готов был убить почти каждого здесь, исключая людей, которые для него что-то значили. Ради меня он бы закрыл глаза на их смерти от чужой руки.
Я помахала ей на прощание рукой. Стоит отдать дань уважения, когда уничтожаешь такое древнее существо. Я взорву ее тело на части, оросив землю ее кровью. На мой палец села пчела, затем еще одна и еще. Я услышала за своей спиной жужжание целого роя. Начинаем, кажется. Сотни лапок прикасались к моему телу, некоторые путались в моих волосах. Кто-то схватил меня за талию и потащил к себе. Я бы не устояла на ногах, если бы он меня не придерживал. Я была уверена, это Олсон. Когда он дернул меня с новой силой, на место, где я только что стояла, обрушилось щупальце Юдит, оставив на земле след, как от хлыста.
– Не сейчас, миленькая, не сейчас. Оставь силу, убьешь ее, когда все начнется. Точно, точно, с нее и надо начать! Древняя жертва для древних богов! Свежая кровь для новорожденных богов! – зашептал мне в самое ухо Олсон. Я чувствовала, он весь дрожит и едва держит меня. Я надеялась, это из-за предвкушения ритуала, а не потому, что он ранен.
– Олсон! – крикнула я, чтобы он скорее меня услышал, – пусти меня! Если на нас нападут, нам будет сложно защищаться! К тому же ты больно сдавил мне живот!
– Тебе больше нельзя ступать по чистой земле. Ты раздразнишь ее раньше времени. Разразишь, то есть. Я уже забываю слова, нужно скорее начинать, пока я не забыл все.
Он и правда говорил как-то нечетко, будто ему было тяжело шевелить языком.
– Олсон, все в порядке? Я могу тебе чем-то помочь?
– Молчи, лучше тебе молчать. Если я вырву ей язык, невеста перестанет быть красивой, – он вдруг перешел на крик, – Молчи! Я прошу тебя, только молчи!
Я бы очень хотела с ним не связываться, с каждым днем он все больше сходил с ума. После того, как он едва не умер от яда змеи, стало еще хуже. Но он побывал в Улье и принес оттуда знания, неизвестные даже мне. По крайней мере, я надеялась, что они действительно есть. Олсон продолжал что-то шептать, но уже совсем тихо, его шепот было не разобрать за жужжанием пчел.
Он снова притащил меня в лес. Я видела, как мимо нас прошла какая-то блондинка, видимо в совершенно шоковом состоянии, раз даже не обратила на нас внимания. Наверное, она пыталась найти выход из-под купола. Мы тоже не стали ей ничего делать, у нас свои дела, это не страшно, если одна девочка спасется. Наша цель не убить всех, а принести смерть.
Олсон положил меня на землю. Я села, чтобы рассмотреть, что вокруг. Сам Олсон выглядел изможденным: взмокший, с запавшими блуждающими глазами. Его идиотская футболка с американскими президентами была изрезана в нескольких местах. Через дыры просматривались пчелы, копошащиеся в его ранах. Интересно, они питались им или лечили его? Олсон нервно ходил из стороны в сторону, видимо не зная, как начать. Когда он проходил мимо, прямо из раны на его шее вылезла пчела и перелетела на меня. Он этого даже не заметил. Может быть, только может быть, эти пчелы все вылезали из него.
Сама я сидела на подстилке из цветов, выложенных вокруг меня. В свое время, живя в лесу и имея славу ведьмы, я неплохо разбиралась в растениях. Я различила среди цветов вереск, васильки, лаванду, чертополох и акацию. Медоносные цветы. Далеко не все цветы были свежими, некоторые увядали, а какие-то и вовсе засохли. За кругом из цветов была разбросана мята, в которой терлись черные кошки. Их было не меньше тридцати, и я понадеялась, что они здесь не в качестве жертв. К стволу дерева был прибит рисунок луны, судя по всему нарисованный самим Олсоном. Наверное, он хотел, чтобы ритуал проходил ночью. В остальном, если не считать еще все слетающихся сюда пчел, здесь не было чего-то особенно необычного. Даже его подготовка к прошлому нашему ритуалу выглядела более впечатляющей.
– Олсон, зачем кошки?
– Я не звал их, сами пришли. Они, наверное, тоже что-то символизируют, не понимаю. Женственность? Зло? Ночь? Желание? Смерть? Не знаю!
Это было уже неважно, детали ритуала не имели значения. Волна возбуждения прошла по моему телу, и я поняла, что-то вот-вот все начнется. Все, к чему я готовилась всю свою жизнь, наконец, произойдет. Финальная точка. Если Боги и сохранят мне жизнь, она будет для меня уже совершенно новой. Возможно, мир перестанет существовать, возможно, он изменится до неузнаваемости. Но даже если ничего не случится, я не буду смотреть на мир моими глазами, слушать речь других своими ушами и ходить по земле своими ногами. Я стану другой, еще ближе к Бездне. Единственное, о чем я жалела в свои последние минуты, что я не смогла передать свои знания и свою любовь моей Лиде.
Олсон протянул мне венок, сплетенный из клевера. Неужели, он хочет придать мне более невинный образ. Я одела его на голову и почувствовала, как он давит на меня, будто сделан вовсе не из цветов, а из сплава металлов. Затем он вручил мне вазу, наполненную кровью, сверху которой плавала пыльца. Несмотря на то, что кругом было полно цветов, несколько пчел подлетели и сели на стенки вазы. Олсон не сказал, что мне делать с этой кровью, он стоял напротив меня и ждал, что я сама решу. Я окунула в вазу пальцы, кровь была гуще, чем должна была. Будто помадой я размазала ее по губам, провела пальцами по вискам и вдоль ключиц. Когда я повела пальцы вниз к груди, Олсон подскочил ко мне и разрезал лямки моего платья, обнажив меня по пояс. Я провела неровную линию по центру от ключиц до лобка. Окунув обе ладони в вазу, я отставила вазу с оставшейся кровью к кошкам. Они разберутся.
– Можно начинать, – сказал Олсон и вытащил сам из своей шеи еще одну пчелу.
– Разве мы не должны подождать Дациана?
К моим ногам упали несколько отрезанных голов. Это было неожиданно, я была готова почти вскрикнуть от шума их падения. Четыре незнакомых головы с будто резиновыми открытыми ртами. Ах, нет, одного из них я даже знала, не помню имя. Но, кажется, он был достаточно стар, чтобы успеть примелькаться мне, и довольно бесполезен, раз имени его я так и не запомнила.
– Я здесь, – услышала я сладкий голос Дациана за своей спиной. Я вытянула руку вверх и почувствовала прикосновение его губ. Как же я была счастлива, что сейчас он здесь со мной.
– Ты так прекрасна, любовь моя.
Он надавил мне на плечо, заставляя меня лечь на спину. Дациан сидел на коленях у моей головы, я посмотрела на его доброе беспокойное лицо, истекающее кровью, и закрыла глаза.
– А теперь начнем, – сказал, прокашлявшись Олсон. Не могу дать логического объяснения, почему я позволила все делать ему, но я чувствовала, что это правильно. Я вообще не считала, что занимала какое-то особенное место в культе. То есть, да, я была его родоначальницей, благодаря мне сила Улья поселилась в Падальщиках, но я не считала себя главной составляющей ритуала. Олсон же видел меня совершенно по-другому, а я ведь даже не спускалась в Улей. Дациан гладил меня по руке, и я ожидала, что услышу, какие-то звуки от действий Олсона. Но, кажется, он просто стоял у моих ног. Олсон просто сказал:
– Приди.
Я ожидала продолжения его слов, думала, он обольет меня кровью или подожжет подо мной цветы, но Олсон больше ничего не делал. Я разозлилась, я столько сил приложила, чтобы этот ритуал прошел правильно, и мы не могли потерпеть провал из-за этого чокнутого. Вдруг, Дациан до боли сжал мне руку, и я услышала, что Олсон сел на землю. В следующую секунду уже приевшиеся звуки выстрелов и криков стали набирать силу, становясь невыносимо громкими. Будто все они стояли прямо рядом со мной, орали и рыдали мне на ухо. Ни один звук не заглушал другой, неважно было, кто громче, я слышала их всех одновременно.
– ...Слышала? Сайма тоже убили...
– ...Нет! Нет! Не трогай ее! Пожалуйста, разберись со мной, а не с ней!...
–... Я попал этому ублюдку прямо между глаз! Видели?!...
– ... Не думай ни о чем, все закончилось. Смотри, как ярко светит солнце сегодня сквозь облака...
– ...В его отсутствие я отдаю приказы, и я приказываю продолжать бой!...
–... У кого-нибудь есть запас гармонии? У меня закончились бутылки с гармонией, мне нужна гармония!
– ... Я убила двоих, всего-то две жизни незнакомцев. Я смогу дальше, я ведь убийца теперь...
–... Вы это слышали? Что там творится?...
Земля затрещала, задрожала, будто вот-вот разойдется подо мной. Я открыла глаза и увидела все. Нет, это мы открыли глаза. Я видела все, что видели носители магии разрушения. Я видела себя со стороны глазами Дациана и Олсона, видела все, что сейчас происходит на поле боя, знала, что глаза Лиды сейчас закрыты. Я видела все, что было в пределах поля зрения пчел. О, нет, у Кошмарного Короля и Улья было куда больше глаз. Мы были везде. Я могла рассмотреть каждый уголок поля под куполом, заглянуть любому в глаза. Я видела их страх, злость и отчаяние, желание жить, бороться или вернуться домой. Каждую кровоточащую рану, трещинку их кожи. Среди этих взволнованных или горящих глаз, я нашла единственные спокойные холодные глаза Юдит. Она душила щупальцем какого-то Творца. Я поняла, что моя сила сейчас стала безграничной. Вот ты и попалась, милая. Какой же ошибкой было попытаться уйти в сторонку. Я захотела сломать ей запястье, и я услышала треск. Второе тоже. Я подняла Юдит в воздух, она совсем не удивилась и не испугалась. За нее это сделали остальные. Находясь в воздухе, она искала что-то взглядом. Наверное, меня, понимала, кто это ее убивает. Или у нее все-таки были чувства, и она искала кого-то определенного. Кого бы она не пыталась найти, она не успела это сделать, я с силой повела ее вниз и пришпорила к высокой сосне на краю леса. Ветка насквозь проткнула ей грудь. Она один раз дернулась, и ее тело безжизненно повисло.
Смерть не принесла ей облегчения, ее лицо осталось гордым, но на нем застыло выражение недосказанности. Возможно, Юдит была одним из самых мудрых людей в нашем мире, она всю жизнь посветила накоплению знаний, за сотни лет она прочла, наверное, все доступные книги, только вот жить она начала лишь в последние годы. Идиотка. Дациан вцепился мне в плечо, будто хотел вдавить меня в землю. Я все продолжала смотреть на древнее тело Юдит и не могла сфокусироваться на Дациане. Я встала на ноги, он тоже, и я поцеловала его в губы. Он весь кипел, ему было больно, он что-то говорил мне, но я не думала о его словах. Я старалась обращать внимание на совсем другое в нем: несмотря на потерю, он тоже жаждал убийств.
– Все смерти тебе – пища, невеста льет кровь на землю, скоро все рухнет! – провозгласил Олсон. Я отстранилась от Дациана.
– Что за чушь, Олсон?
Он не обратил внимания, Дациан схватил меня за руку, не разрешая отойти от него. Но я все поняла. С того момента, как мы провели ритуал, все смерти не растворялись больше в пустоте. Они попадали в Улей и принадлежали теперь ему. Я должна была отдать всех. Я снова увидела их всех, несчастных, в бою. Немногие хотели его начинать, еще меньше хотели его продолжать. Мне больше не было их жаль, если бы они не допускали хотя бы шанса оказаться в бою, они бы не были здесь. Исполнения любых приказов даже самого жестокого диктатора можно избежать, если это является принципиальным. Прежде, чем я успела принудить их убивать друг друга, они начали делать это сами. Те, у кого были автоматы, начали беспорядочную пальбу, те, у кого оставался запас магии, использовали ее на убийства, а те, кто спрятались или бежали, снова вступили в бой. Нет, в этом все равно был порядок, они не убивали своих, но из-за их неосознанного желания смерти, охватившего их, они, казалось, действовали наугад. Дациан вцепился зубами мне в шею, так он хотел сдержать себя. Это он сделал, я была уверенна. Сила магии увеличилась не только у меня, она проникала в наш мир через нас. Дациан кусал меня, прижимая к себе, но я не могла ему помочь. Я должна была смотреть.
