Текст книги "Сны в Улье (СИ)"

Автор книги: Мария Потоцкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

Неужели, как только я нашла своих настоящих родителей, я буду вынуждена сидеть взаперти в уродливой детской комнате в плену этого Эйвара? Вообще, конечно, Дациан и Адель должны меня спасти. Ведь так поступают родители. Они обязаны. Я их плохо знала, но я верила, что они не оставят меня здесь. Дациан же называл меня принцессой, а Адель куколкой, и она искала меня все эти годы. Наверное, они должны жутко волноваться за меня. Я поняла, что если выбраться у меня пока не получится, я могу попробовать каким-то образом добиться того, чтобы хотя бы поговорить по телефону с Адель. Они должны знать, что я жива и со мной все более или менее хорошо. Мама и папа должны знать.

Я решила действовать. Прежде чем позвонить Эйвару, я подошла к зеркалу. Тушь растеклась, тональный крем стерся. Наверное, Эйвару должно быть все равно, он же из Средневековья. Я поправила волосы. Интересно, а эта Лаура, мой прототип, была прямо точно такая же? Или может быть, она была старше или толще. Или у нее могли быть короткие волосы или вообще выбитый глаз. Раз Эйвар выбрал для меня такую комнату, наверное, она была очень милой?

Я набрала номер, но к телефону подошел не Эйвар, а Илья. Он сказал, что сейчас зайдет ко мне. На кой черт он мне. Но у меня родился новый план. Я пошла в ванную и принялась тереть глаза с мылом до красноты. Пусть Илья думает, что я здесь рыдаю. Он был жалостливый на вид.

Прежде чем войти, он постучался. Да неужели он думал, что я тут голая расхаживаю в плену.

– Здравствуй, еще раз. Я купил тебе поесть, пончики и пиццу. В следующий раз могу взять то, что ты скажешь. И почему вообще именно я этим занимаюсь?

Он поставил передо мной еду. Пончики пахли прямо через пакет, и у меня скрутило живот. Но я не могла на них наброситься, это бы делало мой образ менее несчастным. Илья, казалось, делал вид, что не заметил моих слез. Он лишь кинул на меня быстрый взгляд, и я чувствовала, как ему неловко.

– Но ты, наверное, еще что-то хотела, раз звала?

– Мне страшно.

– Тебе нечего бояться! Здесь тебе не сделают ничего плохого.

Мне кажется, Илья сам не до конца верил в свои слова. Интересно, он знал вообще, зачем меня похитили?

– Мне не за себя страшно! А за моих родителей! Вдруг ваш Строй убьет их, пока я здесь сижу!

На это Илье уже нечего было ответить. Он нервно поправил очки. Потом нагнулся к кровати и поправил на ней подушки.  Кажется, я была права насчет него, у меня может получиться его развести. Я надеялась, он не из тех бесчувственных хитрых уродов, которые лишь делают вид, что им не все равно.

– Я думаю, их не так легко убить, – пробормотал Илья себе под нос.

– Я ведь только их нашла! Ты знаешь, каково это? Всю жизнь считать себя сиротой, и вот найти, наконец, своих настоящих родителей? Пусть они возможно нехорошие, я не отрицаю, что наверняка они делали что-то необоснованно плохое для вашего Строя, но они мои настоящие мама и папа! И вы тут же забрали меня у них! А я ведь даже не успела узнать их как следует! Но это не мешает мне чувствовать к ним любовь! И я знаю, что и меня они по-настоящему любят. Я очень боюсь их лишиться теперь!

Я говорила не наигранно.  Даже почувствовала, как слезы подступают к глазам и неприятно сжимается горло. Я могла бы их сдержать, но, наоборот зажмурила глаза и почувствовала, как быстро скатывается вниз слеза.

– Тебе, наверное и правда, сейчас очень плохо. Терять близких тяжело, поверь, я знаю, каково это, и надеюсь, тебе не придется это испытать. Я, к сожалению, ничем не могу тебе помочь сейчас.

– Ты можешь! Я понимаю, ты не можешь, да и не хочешь, наверное, меня освобождать, но дай мне, пожалуйста, поговорить с мамой! Прошу тебя, всего лишь звонок, просто убедиться, что с ней все хорошо. И чтобы она знала, что со мной все в порядке. Один звонок, он ничего не изменит для вас. У тебя у самого наверняка есть дети, ты должен меня понять.

– Пожалуйста, прекрати. Я недавно говорил с Адель по телефону, она живая и переживает за тебя.

– Правда? Ты говорил с ней? Пожалуйста, дай и мне поговорить с ней! Хотя бы минутку!

Это было странно, что Илья разговаривал с Адель. Может быть, она предлагала Строю какую-то сделку, а может, Илья был предателем. Наверняка, этот Строй был сборищем натренированных убийц, как Кнуд, поэтому Илья и пытался помешать убить Яну. Но я не стала спрашивать об этом, вдруг бы его это спугнуло. У Ильи в голове явно происходила какая-то сложная борьба, судя по его расстроенному лицу. Я взяла его за руку и посмотрела в глаза.

– Ладно! Но только на минутку. И больше ничего у меня не пытайся попросить.

– Спасибо, ты очень хороший!

Было странно благодарить своего похитителя хоть за что-то. На самом деле я испытывала к нему отвращение. Похищать беззащитных это отвратительно, даже если ты старался сделать это как можно мягче. А давать телефон похищенному –  это очень тупо. Спасибо ему правда за это, но я бы на его месте не повелась на мои уговоры.

Илья достал мобильный из кармана рубашки. Я успела заметить, что номер Адель у него был под именем «Ада». Наверное, он все-таки предатель, а не просто жалостливый добряк. Я протянула руку, чтобы взять телефон, но он поднял вверх указательный палец, чтобы я подождала.

– Адель, я дам тебе поговорить минуту с Лидой. Не вздумай отчудить что-нибудь во время разговора, иначе можешь больше ко мне не обращаться, – сказал он на удивление серьёзным и даже немного жестким голосом. Я слышала, что она что-то быстро затараторила ему в ответ звонким голосом. Илья кивнул и передал мне трубку.

– Адель! Мама! Меня похитили, но со мной все хорошо! Как вы? Яна в порядке?

– Как я рада тебя слышать, родная! Мы так виноваты, что не уследили за тобой! Но обещаю, мы вытащим тебя! И все, кто в этом замешаны, поплатятся, это я тоже обещаю! Ты даже не представляешь, что я сделаю с Эйваром! Но пока, слушай, не перечь ему, милая, не груби! Постарайся не злить и не провоцировать его! Он и правда, не должен сделать тебе что-то очень плохое, но он все равно опасен! Он воспринимает тебя, как свою давно умершую любовь со всеми вытекающими отсюда последствиями, сама понимаешь. Возможно, он даже может попасться под твое влияние. Но с этим нужно быть осторожной, лучше не пытайся. А теперь быстренько говори мне, как ты скучала, и желательно очень громко.

Я была невероятно рада слышать ее голос и не сразу поняла, что она имела ввиду своей последней фразой.

– Я очень хочу к тебе! Но здесь здание очень защищенное на вид, пафосное такое, но ты, наверное, и сама знаешь. Так что может вам не следует пытаться меня освободить...

– Завтра  к полудню уговори Эйвара выйти во внутренний двор здания, –  сказала она тихо, но я услышала.

– ...Хорошо, что никто из вас не пострадал! Меня здесь заперли в отдельной комнате, из окна пол Москвы видно...

– Так, все заканчивайте, – Илья протянул руку к телефону. Первым побуждением у меня было отбежать от него, вторым, врезать ему с применением разрушения. Но я решила, лучше послушаться его, вдруг нам еще придется сотрудничать. Но я вдруг вспомнила вопрос, который меня мучил все это время.

– Мама, у тебя же есть кровь Эйвара! Ты же можешь убить его с помощью нее!

– Я люблю тебя, милая! Скоро ты будешь с нами.

– Подожди...

Илья вырвал у меня телефон. Я даже не стала ничего делать. И вдруг я поняла, что кровь Эйвара была не для того, чтобы убить его. А для того, чтобы Эйвар вступил в войну. Простое осознание, которое даже меня не касалось, делало все происходящее мрачнее. Я была уверена, что мои родители меня любят. Но, наверное, также сильно они любили войну. Но может быть, я ошибалась. Состояние было опустошенное. Илья поправлял свой аккуратный пиджачок, который и так сидел ровно. Неужели он не мог дать мне поговорить еще?! Раз он уже пошел на преступление против своей организации, неужто ему должно быть не все равно, сколько я буду говорить. Мне хотелось его оскорбить, но я понимала, что мне это было бы невыгодно. И злилась еще больше.

– Я еще не договорила.

– Мы договаривались с тобой на минуту. Тем более твои слова были уже лишь беспорядочным выражением чувств. О, черт, прости меня, я заговорил, как Эйвар...

Он весь забеспокоился. Когда я увидела его нервную моторику, моя злость даже стала стихать. У меня все еще было ощущение недосказанности, наверное, я должна была больше говорить о том, как я скучаю, я ведь даже не упомянула Дациана. Папу. И надо было сказать, что я все-таки очень хочу, чтобы они меня забрали. Прокручивая слова Адель в голове, я поняла, что она так и не ответила мне про Яну. Возможно, с ней что-то случилось, и Адель решила сделать вид, будто не заметила вопрос. Как мало всего можно сказать за минуту. Я подумала, что это все-таки можно высказать Илье, но он уже встал со стула, видимо, собираясь, уходить. Я открыла коробку пиццы, и показала ему на нее, желая задержать, но он отказался. Когда он ушел, я накинулась на пончики.

Весь день ко мне больше никто не заходил. Я съела все, что принес мне Илья. Стоило мне остаться наедине со своими мыслями, меня охватывала злость. Я придумывала, как мне вырубить Эйвара, если он зайдет ко мне, и сбежать. Но когда злость остывала, я понимала, что мои планы тупые. У них магии больше, хотя моя и увеличилась за последние два дня. Иногда, когда я думала обо всей этой ситуации, мне даже становилось интересно, от чего это Эйвар собирается меня спасти. А иногда я думала, а действительно ли он хочет меня? Может быть из-за того, что он был красивым, мне так показалось. Хотя зачем иначе еще я была нужна? Может, он, конечно, романтик, но маловероятно.

Чтобы отвлечь себя от этих мыслей, я пыталась чем-нибудь заняться. Осматривая комнату, я нашла электрический чайник, отделанный, как фарфоровый, маленький чайный сервиз с золотой каемочкой, заварку и печенье. То есть, корм мне все-таки оставил, на случай, если клетку со мной придется надолго оставить. Я съела и все печенье. В остальном, занять себя было нечем. Я нашла несколько вещей,  которыми я видимо, могла заняться, но славу Богу, я не даун, чтобы это делать. Из книг была только Библия, которая мне за время житья уже у Нади осточертела мне. Наверное, Эйвар хотел, чтобы я была не только внешне, как его монашка. Под Библией лежали какие-то старые-престарые бумаги, исписанные почерком, смутно напоминающим мой. Но, о, я даже не понимала, что это за язык. Наверное, это были ее записи. Еще были шахматы, в которые я бы вряд ли стала играть с кем-то, и уж точно не стала бы играть сама с собой. Я же не аутист. Закончилось все тем, что я и правда почитала немного Библию от безысходности. Потом стала вырывать из нее листки и делать бумажных журавликов. К вечеру весь пол вокруг кровати был усыпан ими. Отлично подходили под антураж комнаты.

Когда совсем стемнело, и я подумала, что вряд ли ко мне кто-то зайдет, я решила пойти в ванную. Заглянув в шкаф, я обнаружила там несколько белых платьев и длинную ночную рубашку. Мои черные волосы, конечно, очень бы готично смотрелись на такой белоснежной ткани, но я предпочла спать в своей футболке. В ванной я долго стояла под душем, будто вода могла смыть с меня этот омерзительный день. Но она смыла лишь косметику, к сожалению. Шампунь резко пах клубникой, хоть  что-то приятное сегодня.

Я вышла из ванны, по пути вытирая волосы. В комнате на кровати сидел Эйвар. Первым моим желанием было забежать обратно в ванную, но вместо этого я сказала:

– Отвернись.

Мой голос прозвучал на удивление жестко, я сама от себя этого не ожидала. Неожиданно он послушался. Я прошла мимо него и залезла под одеяло, накрыв себя ниже пояса. На самом деле в этом что-то было, вся ситуация была отвратительной и заводящей одновременно. И она была бы полностью отвратительной, если бы Эйвар был хоть чуточку менее хорош собой. Мне даже захотелось пододвинуться к нему ближе и снова почувствовать его одеколон.

– Можешь поворачиваться.

Эйвар повернулся ко мне, и некоторое время просто смотрел на меня. Несмотря на то, что я не отводила взгляда, я чувствовала себя неуютно. Поэтому решила начать разговор первой.

– Что за комната такая? Это фантазии какие-то или в этой комнате жил кто-то до меня?

Он, казалось, задумался и удивился.

– Я видел подобную комнату у старшеклассницы в фильме.

Надо же. Он оценивает окружающий мир по фильмам.

– Но вернемся к утреннему разговору. Твои родители скоро устроят ад на земле, многие погибнут. Ты – нет, я спрячу тебя на Небе.

Эйвар рассказал мне про богов, про моих родителей-культистов и про Небо, сотворенный им новый мир. Мне не нравилось, что он говорил. Выходило, что мои родители хотя призвать Кошмарного Короля, чтобы тот с большой вероятностью разрушил мир, а не для того, чтобы восхвалить богов. Хотя, наверное, одно вытекает из другого. А это означало, что они хотят смерти всем вокруг, в том числе и мне. Я не верила в это. Эйвар преувеличивал. Наверняка, они просто хотели призвать лишь силу для войны. Еще Эйвар говорил, что есть шанс, что апокалипсиса не будет в том случае, если Небесный Строй уничтожит Анойю. Я чувствовала, как он люто ненавидит всех Падальщиков. И удивительная же тяга должна была быть у него к его мертвой Лауре, раз он готов был спасать меня. Но я злилась, я практически сдерживала себя, чтобы хотя бы не заорать на него. Я скомкала пальцами простыни и ничего не могла поделать с собой, она разваливалась на нитки в моей руке.

– Тебе нужно научиться контролировать свою магию. Ты становишься опасной для самой себя, – сказал Эйвар, закончив рассказ. Он протянул руку к моему кулаку, все еще сжимающему порванную простынь, и разжал ее. Эйвар перевернул ее ладонью вверх, и я увидела, что кожа на ней содрана, в местах соприкосновения с пальцами. Я абсолютно ничего не чувствовала. Возможно, об этом говорила Адель, говоря, что боль иногда полезна. Она лишила меня этого чувства, и я с ужасом подумала, а могла ли я таким образом расплавить свою руку насквозь, так  ничего и не почувствовав. Эйвар медленно провел пальцем вокруг ран, едва касаясь кожи. Они срослись. Он смотрел на мою ладонь, и мне казалось, что он изучает линии и трещинки на ней. Я хотела отдернуть руку, но он перехватил меня за запястье и снова раскрыл мою ладонь. Проведя пальцем по всем трем линиям, он отпустил меня.

– Ты что, гадал мне?

Он проигнорировал меня.

– У тебя есть вопросы по поводу того, что я сказал тебе?

– Да! Я не хочу на твое чертово Небо! Понятно?

– Понятно. Но выбирая между ценностью твоей жизни и твоим мнением, я выбираю твою жизнь.

Ему бы в ЖЭКе сидеть. На такой ответ и возмущаться было бесполезно. Вряд ли бы мне помогло, если бы я начала говорить про свои права.

– Тогда почему бы тебе не прекратить войну? Ты бы мог заключить мир с Анойей и Сладострастием! Раз они вызывают этих богов, чтобы получить силу в войне с тобой, почему тебе просто не остановить это?! Необходимость отпадет. Первопричина не их культ, а идущая война.

– Ты совершенно ничего не поняла. Они призывают их не ради силы, а ради того, чтобы призвать. Войну не остановить. Сладострастие и половина Анойи воюют не из-за врагов, а за свои идеалы. Эта война еще сложнее. Войны будут идти, пока есть разница в условиях жизни населения и отношении к смерти. У нас разное мировоззрение, уровень существования Сладострастия куда ниже Небесного Строя, а Анойя всегда была вне закона. Эту войну нельзя прекратить.

В этот момент Эйвар показался мне сумасшедшим.

– Да, но ведь это ты объявил охоту на Анойю и ограничил Сладострастие.

– Верно. Сладострастие выбивалось из системы. Неправильный механизм. Я мог допускать его существование, пока они не мешали основной структуре, ровно до того момента, пока они не воспротивятся своей роли. Они могли либо терпеть, либо подчиниться и войти в систему Небесного Строя. Третьего варианта, где они сохраняют свои жизни, просто нет. Что касается Анойи, они никогда не имели права на существование. Они опасны. К сожалению, в свое время я не занялся их уничтожением активно, поэтому большинство их представителей до сих пор живы.

– Мы опасны,  – сказала я, делая упор на первое слово. Эйвар будто вовсе забывал, что я тоже отношусь к Анойе. Самым пугающим в нем было то, что свою дикую речь он говорил совершенно ровным отстраненным тоном. Я понимала, что, наверное, за его речами стоит глубокая патология, и нет никакого шанса пытаться доказать ему, что он говорит чушь, которую он преподносит, как нечто логичное.

– Я надеюсь, я смогу исправить твою принадлежность к Падальщикам.

– Нет! Это не нужно исправлять! Это теперь моя суть, понимаешь?

– Нет. Это не твоя суть, это случайность, вынудившая тебя обрести магию разрушения, которой изначально даже не существовало в нашем мире.  Еще вопросы?

– Нет.

У меня голова шла кругом. В следующий раз мне нужно будет подготовиться к общению с ним. Я сложила руки на груди, чтобы снова ничего не разрушить. Я вспомнила про то, что я должна буду завтра вывести его на улицу, но теперь я совершенно не знала как. Какое-то время мы сидели молча. Потом Эйвар повернулся ко мне, протянул ко мне руку и провел ею по моим волосам. Его небесно-синие глаза выражали в этот момент практически нежность. Началось. Неужели он может одновременно хотеть убить две организации магов, которые возглавляют его бывшие друзья  к тому же, и вспоминать какие-то чувства к этой Лауре? Дойдя рукой до кончиков моих волос, он дотронулся до моих ключиц и повел пальцы вверх к шее. Я не знала, от злости, страха или возбуждения, но мое сердце в этот момент было готово вырваться из груди. Я перехватила его руку, останавливая.

– Эйвар, подожди. Я тебя очень плохо знаю. Ты, наверное, думаешь, что знаешь меня, но я не такая, как Лаура. Я знаю про нее. Знаю, что выгляжу также, мне рассказал про нее Дациан. Но я – Лида.

– Лида, – повторил он, и я почувствовала легкое пренебрежение в его тоне.

– Да. Пожалуйста, давай хотя бы немного друг друга узнаем. Я хочу хоть чуть-чуть тебя понять. Потому что пока, я не понимаю абсолютно ничего. Может быть, ты любишь что-нибудь еще, кроме массовых убийств. Я хочу узнать об этом. И ты узнай меня. Вот я люблю, например, шоколад. И черный цвет. А еще громкую музыку, но направление в ней, мне, наверное, бессмысленно тебе называть. Если обобщить, то это рок. Ты ведь знаешь, что такое рок?

– Знаю, – он убрал от  меня руку,  – Хорошо, я согласен на твои условия. Я подумаю, что мог бы тебе рассказать о себе.

Это было облегчение. Мне даже захотелось перекреститься. Я чувствовала себя сейчас немного дрессировщиком.

– Здорово. Давай ты зайдешь ко мне утром. Утро для меня это часов одиннадцать-двенадцать. Я долго сплю. И еще я люблю гулять. Свежий воздух, понимаешь? Мне здесь душно. Я была бы благодарна, если бы мы с тобой немного погуляли.

Эйвар снова кивнул. На его губах промелькнуло что-то наподобие легкой улыбки. Кажется, его даже заинтересовала эта идея, узнать друг друга. Хотя я не могла сказать с точностью, как он ее воспринял. Он встал с кровати и пошел к двери. Я боялась сказать что-нибудь лишнее, но не говорить ничего было тоже неправильно.

– До завтра, Эйвар.

– Я пришлю тебе шоколад.

Он вышел из комнаты, и я молча сидела еще пять минут, чтобы точно убедиться, что он ушел. И лишь потом закричала от облегчения.

Полночи я не могла уснуть. Я все не могла перестать думать о том, что я находилась во власти Эйвара. Даже те уступки, на которые он пошел, нельзя было считать моими победами. Он мог на них пойти лишь потому, что ему в любой момент ничего не мешало их нарушить. В итоге я смогла успокоить себя мыслью, что завтра меня спасут. Главное, чтобы Эйвар не передумал идти со мной на улицу.

Почти успокоившись, я даже стала думать, а вдруг я упустила свой шанс. Когда мне еще удастся переспать с главой Небесного Строя, наверное, самым старым магом на сегодняшний момент, и одним из самых сильных. Который, к тому же, меня хочет. Вот спасут меня завтра, и больше никогда с ним не увижусь. Может, это было бы не так уж и плохо. Уже светало, и я, наконец, смогла заснуть, кажется, на этой мысли.

С утра, когда я проснулась, я не сразу смогла сообразить, где я. Со мной в последнее время это не впервые. Дом, квартира Адель, общий загородный дом, плен. Когда я, наконец, идентифицировала окружающее, я с ужасом посмотрела на часы. Было половина двенадцатого. Я чуть не проспала свое спасение. Я вскочила с кровати и стала в панике одеваться. На тумбочке у кровати лежали несколько плиток шоколада и шоколадный торт. Выходит, я настолько крепко спала, что даже не слышала, как ко мне заходили.  Удивительно, я думала сон в плену всегда беспокойный. Я стала набирать номер, попутно запивая кусок шоколадки в рот, и запивая водой из-под крана. На этот раз ответил Эйвар.

– Здравствуй.

– Привет. Ты не передумал гулять? У тебя есть время? Зайдешь сейчас? Мне скучно.

Я пыталась говорить, как можно спокойнее, будничным тоном, но кажется, выходило все равно торопливо. Надеюсь, он подумает, что мне просто не терпится быстрее встретиться.

– Не передумал. Я запланировал освободить себя на это время. Только сначала тебе пришлют что-нибудь на завтрак. Что ты хочешь?

– Ничего, я позавтракала тортом! Спасибо за него.

Эйвар молчал. Неужели он все-таки понял, что я вру? Черт, о камерах в комнате я и не подумала. Тогда стоило вести себя по-другому, наверное. Он так долго молчал, что я уже хотела сказать, что не позавтракала, а сделаю это сейчас, как он все-таки заговорил.

– Хорошо. Я скоро зайду за тобой.

Он повесил трубку. Я быстро начала есть торт на тот случай, если он все-таки не поставил камеры. Хотя, конечно, ему все-таки было бы наплевать, съела я его или нет, но почему-то очень не  хотелось палиться перед ним даже с маленькой ложью. У него и без того половину времени был такой взгляд, будто он готов осудить меня в любой момент.

Пока Эйвар дошел до меня, я уже успела съесть половину торта. Он даже не стал заходить в комнату. Открыл дверь и стал ждать, пока я выйду. Будто бы конвойный. Тем не менее, когда я вышла, он подал мне руку, будто бы я была дама из девятнадцатого века. В любой другой ситуации я бы послала его, но сейчас пришлось идти с ним под руку. Я все не могла отделаться от мысли, что я чувствую исходящее от него тепло, что я иду с взрослым мужчиной, как его пара. Мне даже неосознанно захотелось, чтобы нам кто-то встретился и узнать реакцию, увидевшего нас. И случаи представились. В одном из коридоров нам встретилась компания из несколько мужчин. Они о чем-то живо и весело говорили, но когда увидели Эйвара, все разом замолчали, выпрямились и, когда Эйвар проходил мимо, отдали ему честь, будто военные.  Хотя все они больше походили на офисных работников. На выходе из здания у стойки стояла девушка азиатской внешности, которая низко склонила голову, пока мы шли мимо. Ни она, ни те мужчины не обратили ни малейшего внимания на меня. Даже не покосились. Либо Эйвар часто появлялся с какими-то женщинами, либо все были слишком увлечены им, чтобы заметить меня. В любом случае, было немного обидно.

Внутренний двор оказался большим.  Как и само здание, он был круглым. Его центр был перекрещен асфальтовыми дорожками, вдоль которых стояли скамейки. Остальную площадь занимал ровный газон. Больше ничего не было, в буквальном смысле. Даже лишнего растеньица не росло, камешка на дороге не лежало. Я сама не люблю весь этот декор, но хоть бы кустик посадили или пару клумб сделали. Мы сели на одну из скамеек. Я положила ногу на ногу, так мои ноги в чулках смотрелись наиболее привлекательно. Я была уверенна, что мама и папа смогут меня спасти, поэтому напоследок мне даже захотелось быть соблазнительной.

– Я думал над твоим предложением. Я вспоминал вещи и явления, которые я люблю. Я люблю море.

– Плавать в нем?

– Смотреть. Тебе нравится море?

– Я никогда его не видела.

Он посмотрел на меня удивленно. Он же не современный человек, он должен был привыкнуть видеть людей, которые никуда дальше своего города не выезжали.

– Ты покажешь мне море?

Я дотронулась до его плеча. Это само вырвалось. С  одной стороны, я была уверена, что меня спасут, но была и часть меня, которая будто смирилась с тем, что мне придется остаться с ним. Но это было неправдой. Нет, это вырвалось у меня только для того, чтобы поддержать легенду, будто я смиряюсь.

– На Небе большое море. Я могу его тебе не только показать, могу подарить. Я до сих пор не придумал ему название. Можешь придумать, когда там окажешься.

Звучало бы слишком романтично, если не задумчивый вид, с которым говорил Эйвар. Будто бы он говорил не самые приятные слова, которые мне только могли сказать в моей жизни, а взвешивал все плюсы и минусы подобного решения. Я дотронулась до его плеча снова. Было странное ощущение, я смотрела на него, и вдруг поняла, что если бы он поцеловал меня сейчас, я бы ответила на поцелуй. До этого нет, я бы, наверное, укусила бы или закричала, но сейчас я была готова. Эйвар ответил мне на мой взгляд, но ничего не сделал. Вместо этого он посмотрел на часы, на которых минутная стрелка перевалила за двенадцать.

– Сейчас начнется, – сказал он и посмотрел на вход во двор с улицы. Страх сковал меня с новой силой. Даже если Илья и сдал нас с моим разговором с Адель, он ведь сам не мог слышать то, что она просила меня вывести Эйвара на улицу. Ощущение могущества Эйвара давило и заставляло чувствовать себя совсем беззащитной и глупой. Я тоже посмотрела на вход, прошли несколько напряженных секунд, потом в проеме появился силуэт Дациана.

– Отойди к стене. Если думаешь, что сбежишь, можешь даже отойти к стене у выхода.

Эйвар снял перчатки, встал со скамейки и сделал несколько шагов в сторону Дациана. Меня бесило, что он не дает даже шанса на то, что я смогу уйти отсюда, тем не менее, я поступила, как он сказал. Я подбежала к стене недалеко от Дациана, и, проходя мимо него, улыбнулась ему. Я была жутко рада его видеть, но я подумала, что  мне лучше не мешать ему, поэтому говорить что-либо не стала.

– Скоро мы пойдем домой, принцесса – тихо пропел он, не отрывая взгляда от Эйвара.

Он тоже сделал несколько шагов к Эйвару и остановился, сняв с головы капюшон.

– Здравствуй, брат, – улыбаясь, сказал Дациан.

– Это обращение не имело смысла еще сотни лет назад, сейчас же оно абсолютно бессмысленно. Отметины Улья на твоем теле увеличились с нашем последней встречи.

Дациан провел рукой прямо по кровоточащей половине своего лица.

– А ты по-прежнему следишь за мной.

– Ты знал, что сюда приходить опасно. Насколько я тебя знаю, ты пришел сюда один. Во-первых, ты не хотел подвергать опасности других,...

– Эйвар, мне никто не нужен, чтобы победить тебя.

– ... А во-вторых, ты слишком самонадеянный.

Я надеялась, что Дациан блефует, и он пришел не один. Я не знала, кто из них сильнее, я верила, что папа, но все равно я боялась за него. Эйвар выглядел, как человек, у которого все находится под контролем, значит, он был готов к этому сражению. Дациан сделал еще шаг вперед. На губах его блуждала улыбка, было ощущение, что он с восторгом предвкушал их драку.

Все началось совершенно внезапно. Земля между ними вдруг вздыбилась, и асфальт пошел трещиной от Дациана в сторону Эйвара. Трещина быстро приближалась к нему, и дорожка раскалывалась на две половины. Земля вокруг затряслась, окна здания зазвенели. Я и сама почувствовала вибрацию под ногами. Но до ног Эйвара трещина не дошла. Я привыкла, что при использовании магии, ее обычно направляют руками. Эйвар же остался абсолютно неподвижен, но я видела, как дыра в земле стала зарастать. Какое-то время шло ни к чему не ведущее применение магии: Дациан разрушал землю, а Эйвар сотворял ее вновь. Но в итоге я заметила, что Дациан хоть и очень медленно, но продвигался вперед. Эйвару пришлось отступить на шаг. Но такими темпами было ничего не добиться. В какой-то момент Дациан отпустил и Эйвар смог мгновенно зарастить трещину в земле между ними, остановившись в паре метрах от ее начала.

Дациан входил в азарт все больше. Он поднял руку вверх и от него будто пошла волна, разрушающая все на своем пути.  Трава начала увядать, и остановилась лишь за шаг до Эйвара. Но сила, исходящая от Дациана не уменьшилась. Вокруг Эйвара будто был стена, об которую билась волнами разрушительная магия. Площадь увядания увеличилась и вот уже все живое между ними до стен здания было мертво. Трава вдруг стала рассыпаться в пепел, который взмыл в воздух и тут же осел. Плитка дома начала крошиться, и несколько камней с шумом упали на землю, тут же распавшись на множество маленьких частей, которые и сами через несколько секунд искрошились и исчезли. Скамейки оставили от себя горсти опилок, а асфальт рассыпался, оголяя голую землю. Только земля оставалась нетронутой. Впрочем, и она не вся оправилась от прошлых трещин. Я с ужасом представила, что было бы, если бы человек попал в эту зону поражения, и вжалась сильнее в стену за Дацианом. Если Эйвар не сможет сдержать волну, вся сила обрушится на него. Сколько секунд понадобится, чтобы и он рассыпался в пепел? Наверное, он даже не успеет почувствовать боли. Он стоял также неподвижно, не помогая себе даже руками, но лицо его стало напряженным. Он мог лишь защищаться, не имея возможности напасть, потому что если бы он отвлекся хоть на секунду, погиб бы.  Дациан прокусил губу себе до крови, и я увидела, что кожа на руке, которой он управлял магией, тоже начала очень медленно разрушаться. По его напряженным сухожилиям запястья стекала кровь. Площадь поражения волны все увеличивалась, начиная разрастаться в обратную сторону к Дациану. Казалось, он даже не замечает этого. Когда плитка здания параллельно Дациану начала крошиться, я закричала. В этот  момент Дациан резко опустил руку вниз, и сила с шумом ушла в землю, снова вызвав единичное сотрясение. Он сам пошатнулся. Эйвар видимо ждал момента, когда можно напасть, и в этот же момент, вокруг шеи Дациана появилась колючая проволока, но она не успел перекрыть ему дыхание, проволока рассыпалась в пепел. Трещины в здании начали восстанавливаться. Вряд ли Эйвар стал бы тратить сейчас на это силы. Это делал либо кто-то изнутри, либо здание заранее было заколдовано на восстановление.

– Следующим ходом я убью тебя, – тяжело дыша, сказал Дациан. Использование магии его истощало, но взгляд его загорался все больше. Эйвар хмыкнул. В его взгляде тоже появлялся интерес, будто эта драка, наконец, начала доставлять ему удовольствие.

– Я вижу, что твои боги дали тебе силу большую, чем та, которой ты когда-либо обладал. Тем не менее, вряд ли ее достаточно.