Текст книги "Сны в Улье (СИ)"
Автор книги: Мария Потоцкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)
– Хочешь, мы можем пойти ко мне в общежитие? Туда с посторонними нельзя, но ты можешь сотворить себе пропуск, тебя примут за студента.
– А там будут симпатичные студентки? – спросил я, прежде чем понял всю неуместность фразы. Но Яна вроде и не обиделась.
– Ага. Я просто немного устала.
Я повернулся к ней, и откинул капюшон ее толстовки, чтобы заглянуть ей в лицо. Ее серые глаза были чересчур прикрыты веками, из-за чего у нее был вечно сонный вид, и сами глаза не были выразительными. Тепла в них тоже не было, да и жизни не особо. Но они все равно привлекали. А может мне просто уже приелись девушки с искрящимися голодными глазками. Она резко отвела взгляд и повернула голову, чересчур резким движением для нее. Может, она тоже меня винила. Ей же нравились организации, она, наверняка, самоотверженно думала, что лучше бы мы не выдавали информацию, и Кнуд бы ее забрал.
– Если хочешь, иди в общежитие сама.
– А ты?
– А я еще погуляю. Иди, иди, так лучше будет нам обоим. Вон метро.
Яна помолчала. Смотрела она на меня или нет, не знаю, я уткнулся взглядом в свои кеды с ярко-оранжевыми шнурками, как-то неуместно яркими сейчас. Яна еще постояла, а потом побежала к метро. Это было неприятно, в груди будто что-то сжалось. Не знаю, то ли я не должен был ей предлагать уйти, то ли она должна была все равно остаться.
Теперь моя прогулка стала еще более бесцельной. Я зашел в торговый центр, где в течение нескольких часов рассматривал блестящие витрины. Затем я долго сидел в кафе, съел там с десяток разноцветных пончиков. Сходил на какую-то световую выставку картин, которая оказалась хуже, самого невкусного пончика. Чем ярче, насыщеннее, тем меньше оставляет след в сердце. Люблю этот принцип. И может, поэтому глаза Яны такие блеклые. Потом я поиграл с ребенком на детской площадке. Покормил уток в Москва-реке. Свалился в нее. Подружился с бомжом Севкой. Купил несколько бутылок местного вина. Все это время я смотрел на телефон, ожидая звонка Юдит. Она ведь не могла умереть, она должна была успеть сбежать. Когда я лежал на мостовой у реки и пил вино, мне стал названивать Андрей. Пусть катится к черту. Он мог мне сообщить, что Юдит мертва, или наговорить еще каких-нибудь гадостей. Когда была уже глубокая ночь, и луна двоилась в отражении на воде от выпитого вина, я сам позвонил Юдит.
– А мы все гадали, Таддеуш, тебя убили щенки Эйвара или ты трус, не решившийся посмотреть нам в глаза после того, как нас выдал. Все ставили на второй вариант.
С Юдит все было в порядке.
– Так ты живая!?
– Нет, если ты можешь дать другое обоснование нашего разговора. Я вышлю тебе адрес сообщением.
И как-то веселее стало, хотя я все же ставлю на вино. Хотел позвонить Яне, но понял, что хотя эти дни она все время была со мной, я даже не знаю ее номера. Можно было бы приехать к ней в общежитие, но я и корпуса не знал. Завтра обязательно поищу, а пока я поймал такси и поехал к Юдит и остальным.
Москва проносилась за окном чередой желтых фонариков. Яркий город, может, не так плохо, что войну придется вести именно здесь. Красиво, но при этом будет не жалко разрушить, все-таки не мой родной город.
– Слушай, – сказал я водителю, краснощекому сосредоточенному мужчине, для которого такси было лишь подработкой, – если тебе что-то приходится делать, то лучше либо не делать вообще, либо попытаться выжать из этого хоть какое-то удовольствие. Согласен?
– Ты прав.
Игрушечная кивающая собачка на передней панели тоже согласилась.
– Так включай тогда музыку громче!
Из бунта, поднятого Анойей и поддержанного Юдит, тоже нужно было отжать кайф. В эту революцию стоило влюбиться. Жениться я на ней не буду, это дело руководящих, но я должен сделать так, чтобы революция для меня стала горячей любовницей. В ней есть своя романтика, вдохновение. Возможно, благодаря ей, я смогу записать новый крутой альбом. Если меня не убьют, конечно. А если и так, прославлюсь посмертно. Наверняка, в польских газетах напишут, что я словил передоз. А на самом деле я умру, как герой. СуперТаддеуш. Диджеймен. Снимайте свои трусики и кидайте на сцену. Но я все равно постараюсь, даже будучи влюбленным, не бросаться в самый пыл сражения. И надо бы уберечь от этого Яну.
Дом, в котором они остановились, оказался загородным двухэтажным коттеджем с мощенными дорожками, баней и настольным теннисом во дворе. В темноте мало что можно было разглядеть, но в таких, наверное, живут современные обеспеченные молодые семьи.
Во дворе стояла Адель. Она с кем-то разговаривала по телефону и курила тонкую ментоловую сигарету, держа ее так, будто позирует для фотографий в модный журнал. Я ее сразу узнал. В тридцатых мы с ней круто отрывались. Мы тогда оба жили в Чикаго, и, пожалуй, это был один из лучших периодов моей жизни. Хотя в целом вся моя жизнь была крутая. Когда она меня увидела, то убрала телефон и улыбчиво помахала. Хорошо, что я сначала увидел ее, она не должна меня осуждать. Когда я подошел поближе, рассмотрел, что она в нежно-розовом платье с вырезом в виде сети сот на спине и такого же цвета туфлях. Только все ее туфли были в грязи, будто она лично толкала КАМАЗ из болота. Но это было бы на нее не похоже.
– О, Таддеуш, милый, как я рада тебя видеть!
Таким голосом можно было бы мурлыкать джаз.
– Привет! В другой ситуации я был бы больше рад тебя видеть, но все равно круто, что ты здесь.
Она обняла меня и поцеловала в щеку, наверняка оставив след от своей помады. От нее пахло очень сладкими духами, но я смог почувствовать и едва различимый запах алкоголя. Хотя, может, это и от меня.
– Ты не переживай, если тебя будут винить. Ты все правильно сделал, паскудный Кнуд убил бы вашу новенькую девочку, если бы ты не сказал все.
– А что, Яна здесь?
Она медлила с ответом, и мне хотелось сказать, чтобы она не тормозила. Но, когда она подносила сигарету ко рту, я заметил, что несколько жемчужинок с ее браслета испачканы кровью, и торопить ее расхотелось.
– Да, она недавно приехала. Совершенно очаровательное создание.
– Отлично, я в дом. Ты, кстати, видимо, когда руки отмывала, не заметила кровь на браслете.
Я вбежал по лестнице, но Адель меня окрикнула.
– Таддеуш, а ты мне сможешь мне чуть попозже кое-в-чем помочь?
– А, ну да.
Я зашел в дом. В большой комнате на первом этаже было много моих знакомых Творцов из Сладострастия, и совсем незнакомые Падальщики из Анойи. Кроме Адель и их лидера я никого не знал, но самого Дациана здесь не было. На лицах было написано, что что-то случилось. Кроме того, некоторые выглядели помятыми. Дрались, точно. Я сразу нашел Яну, она сидела ко мне спиной и не видела меня. Но я не успел к ней подойти, меня подозвала Юдит. Она сидела за столом над картой Москвы и что-то в ней отмечала. В отличие от Адель на ней не было никаких признаков драки, даже ее волосы были аккуратно уложены.
– Пока тебя не было, Таддеуш, мы дали бой. Ни я, ни Адель не были готовы собрать достаточное количество людей. Марцель серьезно ранен, Андрей пытается его вылечить, а Йорданка из Анойи была убита. Это наш позор. Но, когда мы соберем всех наших Творцов Сладострастия и Падальщиков Анойи, мы выжжем Творцов Небесного Строя, которые встанут у нас на пути. Мы свергнем режим Небесного Строя, и положим конец нашим унижениям и закончим войну между Творцами и Падальщиками, на что мне плевать, но плюсы должны быть и для наших союзников.
Кажется, она говорила это не только мне. Обычно ее голос был довольно тихий, а сейчас она говорила с вызовом, будто королева, вставшая с трона и решившая подбодрить своих доблестных рыцарей вечеринок, разврата и алкоголизма.
– Клево. Надеюсь, с Марцелем все будет в порядке.
Но на меня предсказуемо никто не обратил внимание. Странное дело, в клубах я собираю толпы фанатов, а в нашей организации меня никто даже не пытается воспринимать всерьез. И хорошо, а то вдруг бы чего-то ожидали от меня. Я услышал стук каблуков сзади, и понял, что и Адель хочет сказать свое слово. Наверное, каблуки она носила для того, чтобы вот так вот внезапно появляться со спины. Она встала рядом с Юдит, и было странно видеть, какие они по-разному красивые.
– Эйвар отправил на нас отряд, не имея на это абсолютно никакой причины! Наш союз с Юдит даже не был закреплен на тот момент. Они решили вести войну жестче. А для нас, Анойи, эта война имеет особое значение. Вспомните только, сколько наших друзей погибло от рук Строя, хотя бы за последние пять лет. Девять человек, включая Йорданку, печально покинувшую нас сегодня! Это были люди, которые жили с нами вместе, которых мы любили! А сколько за все наше существование? Я даже не могу назвать точную цифру! Эйвар окончательно перешел все границы со своим Небом, и в отсутствии Дациана я беру на себя право собрать нас всех вместе, чтобы покончить с этими больными ублюдками!
Адель тоже говорила громко, но куда более эмоционально, даже крикливо. Некоторые закричали, выражая поддержку. Платиновая блондинка в розовом платье призывала уничтожить крупнейшую организацию магов.
Пока они вошли в раж, я тихо слился и все-таки подошел к Яне. Она сидела в одном сарафане, и я увидел, что ее плечи покрывают черные узоры, которые при движении ее рук переливаются радужными цветами. Сотворение самой себя продолжилось, надеюсь, она сможет во время остановиться. Напротив нее сидела девочка на вид чуть младше нее. Падальщица. Маленькая ведьма в чулках и с настырным взглядом, которая, в общем, производила приятное впечатление. Яна рисовала пальцем на ее предплечье летучих мышей, оставляя на коже татуировки. Падальщица работала ластиком и стирала то, что у нее не получалось. Смотрелось очаровательно. Учитывая наше военное положение, увидь это Юдит – разозлилась бы. Я выставил вперед палец, и одна из летучих мышей взлетела, оставаясь при этом плоским пятном краски. Девочка восторженно проследила за ней, пока летучая мышь не врезалась ей в область ключицы, оставшись там.
– Эй! Ты что творишь? Верни обратно, мы ее дольше всех делали!
Яна даже не обратила на меня внимания, продолжая рисовать.
– На этом месте куда круче. И привет, я Таддеуш.
– Таддеуш, – она презрительно хмыкнула, будто бы все уже давно про меня знала, – Я – Лида. Из Анойи. Меня открыла Адель.
Надеюсь, она не станет подружкой Яны, не люблю вредных подруг своих девушек. Хотя с другой стороны, она может оказаться прикольной. Может, разбавит наши неловкие моменты. Вот, например, как сейчас. Я тронул Яну за плечо, и узоры на ее плече ярко засветились, но она не повернула на меня голову.
– Ты типа обиделась? Да, наверное, ты могла подумать, будто я отправил тебя от себя, но это не так. Вообще стоило, может, пойти с тобой. Но хорошо, что ты не пошла со мной, у меня все было скучно. То есть не то, что хорошо, что тебя не было со мной, а то, что я не очень весело провел время. Хотя нет, было кое-что интересное. Ты знала, что только самки уток крякают? Это мне Севка рассказал, хороший мужик, я тебя с ним познакомлю потом. Хотя нет, вообще не стоит. И, знаешь, ты не имеешь права на меня обижаться. Я жутко облажался сегодня с Кнудом, но типа ради тебя. Потому что я не хотел бы, чтобы с тобой что-то случилось. И вообще ты сама захотела уехать, так что иди в жопу!
Яна продолжила рисовать. Я не понимал, как можно сохранять такое спокойствие.
– Сам иди на хрен! – почему-то ответила мне Лида.
Я так и стоял, как идиот, ожидая ее реакции. Может, она была просто слишком сосредоточена на своей работе и боится испортить татуировку, если заговорит. Или она молчит на спор. Или она дала кому-нибудь обет молчания. Да мало ли какие еще могут быть причины молчать, кроме нежелания общаться со мной. Ситуацию исправила подошедшая Адель.
– Так ты поможешь мне? Совсем небольшая услуга, тебе просто кое-что нужно будет сотворить.
– Отлично, конечно!
– Кстати, милая, красивые татуировки.
Она отвела меня в спальню и стала снимать платье. Я удивился, обрадовался и испугался одновременно, пока не понял, что она хочет от меня не секса. Ее спину исполосовали несколько уродливых шрамов. Я видел их не впервые. Когда мы жили вместе, она часто это делала с собой. Вроде она считала, что проливая собственную кровь, она питает нечто древнее и подземное, и оно дает ей магию. В подробности я старался не вдаваться, хотя и предполагал, что это как-то связано с ее богами, которым она поклонялась по слухам. Она даже как-то пыталась мне это объяснить, но я пресёк все ее попытки. Я поднес ладонь к ее спине, и раны начали зарастать. Адель оперлась рукой на шкаф, так как процесс был не самым приятным.
– Слушай, а давай поиграем с тобой в твою самую нечестную игру, и ты мне скажешь, как все на самом деле? По старой дружбе. Зачем ты все это затеяла? Строй же охотился на вас давно, но он не стал это делать активнее. А тут ты подговариваешь Юдит объединиться, кидаешь обещания убить Эйвара и прочее?
– Эйвар убил Кристиана.
Это был ее последний любовник, насколько я помнил. Не особо значимый, так что я понимал, это лишь предлог. Мы с Адель до сих пор иногда созванивались, она как-то рассказывала про него. Она была мстительной, и, к сожалению, достаточно обаятельной, чтобы к своей мести подключить большое количество людей. Что ж, главное, чтобы народ проглатывал и загорелся идеей.
– Жаль Кристиана.
Я закончил лечить ее шрамы и застегнул ей платье. Помню, как раньше я его расстегивал. Снимал и даже срывал. Музыка, виски и страсть.
– Вернешься к своей девочке? Мог бы и задержаться еще немного.
Я сделал вид, что не понимаю ее намеков. Будто дурак совсем.
– Да, надо, татуировки еще не доделаны.
Я быстро вышел из комнаты и вернулся обратно к Яне и Лиде. Знали бы, отчего я отказался. Они, видимо, закончили с летучими мышами, и сейчас обе курили. Лида, развалившись на диване, задрав ноги на спинку, так, что юбка вся скомкалась у основания, а Яна, сидя на полу, лишь облокачиваясь на диван. На этот раз она обратила на меня внимание, и когда я подошел ближе, даже встала на ноги.
– Так ты все-таки признаешь мое существование?
Она поцеловала меня в губы, и я провел руками вниз по ее плечам, почувствовав, что ее узоры сейчас еще и горячие. Поцелуй был волнительный и теплый, странное ощущение. Я услышал щелчок камеры телефона и понял, что Лида нас сфотографировала. Яна тоже это поняла и сразу вся зажалась. Она не фотографировалась по каким-то своим причинам, я это уже уяснил за несколько дней.
– Классная.
Она кивнула мне, но уже теперь я ее волновал не так, как фотография на телефоне Лиды. Она стала просить ее удалить, и Лида через какое-то время сдалась. А я стоял и держал Янину руку и рассматривал присутствующих. Все выглядели уже чуть более расслабленными, чем когда я только зашел. Вечер еще не перешел в приятный, но был близок к этому. Было некоторое ощущение, что он не закончен, должно было произойти что-то еще. Лишь бы только ощущение. Может, я становлюсь параноиком.
Входная дверь открылась, и на пороге появился тощий мужчина в короткой красной мантии с капюшоном и рваных джинсах. По мантии я сразу узнал, что это был Дациан. Я не сразу заметил, что он был не один. На полу за собой он волок какого-то человека в форме отряда Строя, держа его за ремень, повязанный вокруг его горла. Мужчине приходилось ползти за ним, схватившись за ремень, чтобы тот его не придушил. Казалось, все присутствующие замерли, уставившись на них.
– Что здесь происходит? – спросил он мягким голосом с придыханием, будто это не он вошел в дом с человеком на поводке, – Родная моя, Адель, скажи мне, что здесь происходит? Вы, кажется, забыли мне выслать пригласительный билет на революцию.
Адель не понадобилось и секунды на то, чтобы сориентироваться в ситуации. Она кинулась в его сторону, и, пока Адель прижималась к нему, он сильнее затянул ремень. Мужчина на полу стал с хрипом пытаться втянуть воздух.
– Дациан! Как я рада, что ты здесь!
А вот остальные, вряд ли были сильно рады его появлению. Все, кто не знал, слышали о жестокости Дациана. При всей своей мягкости он был долбаный псих. В последнее время он отошел от дел Анойи, и все надеялись, что навсегда. Я вот надеялся, хотя лично мне он ничего не сделал.
Дациан прошел немного вперед, и я заметил, что кожа его нижней части лица и шеи с одной стороны покрыта многочисленными порезами, которые и сейчас продолжали кровоточить. Но он улыбался, мягким взглядом оглядывая всех присутствующих.
– Я так счастлив видеть вас всех здесь! Но об этом поговорим попозже, хорошо? Для начала, я накажу ублюдка, который убил Йорданку! В этом же доме есть подвал?
Влюбиться в революцию становилось сложнее. Но держа Яну за руку, я вдруг понял, что готов сражаться. Серьезно, как супергерой.
6 глава. Адель.
Дациан пытал пойманного Творца в подвале, а я прижалась к обратной стороне двери. Как бы я хотела оказаться там вместе с ним. Я так давно не видела его и не знала его ласк, что мы бы не удержались. Это было не то место, где одобрили бы нашу любовь в подвале, залитом кровью. Может быть лишь некоторые, Сладострастие же должно поддерживать удовольствие в любых его проявлениях. О, конечно, мне было бы плевать на чье-то мнение, если бы не игра, которую я начала.
Я слышала, как Творец истошно орет, Дациан был действительно зол на него из-за смерть Йорданки. Она была неплохая. Да и будь она очень-очень плохая, Дациан бы разозлился не меньше. Что бы про него не говорили, он любил каждого из Анойи. Конечно, не так безоговорочно и страстно, как меня, но все равно сказать, что остальных он ценил, опекал, одобрял было бы неверно. Всех нас он именно любил. Он говорил об этом не раз, но полностью уверенна в его словах была, наверное, только я, так как я знала, что у человека есть все права наказывать тех, кого он любит. Даже очень жестоко, даже, заставляя себя ненавидеть. Я думала, а не окажусь ли я сама на месте того Творца в подвале? Дациан должен быть зол на меня, поэтому я была к этому готова. Он не хотел распалять нашу войну с Небесным Строем. И было время, когда я даже поддерживала его в этом. Но я снова прозрела, поэтому пришло время напомнить ему о цели его пути на этой земле. Война, милый, хаотичная и разрушительная война, горячо мой любимый Дациан, в которой ты будешь полководцем. И никак не снять с тебя эти погоны. Можно лишь откладывать этот момент. Но я уже ударила в гонг.
Творец орал чересчур громко. Боже мой, Дациан совсем не думал о нашем имидже. Не только люди из Сладострастия забеспокоились, но даже и Падальщики из Анойи. А, казалось бы, разрушение и жестокость должны быть в нашей крови. Я прижала руку ко рту и опустила взгляд, желая поддержать всеобщее настроение. Я краем глаза посмотрела на Юдит, которую разочаровать хотелось в последнюю очередь, но она будто ничего не слышала, продолжая со сосредоточенным лицом отмечать точки на карте. Я и не сомневалась в ней. Когда-то давно, когда я общалась с ней больше, я так и не смогла стать ей подругой. Тогда я и поняла, что она ледышка, и ничего ее не способно тронуть. Жаль лишь, что она не осознает, что остальные люди не такие, и она была обязана поддержать своих Творцов. Я поймала взгляд Таддеуша, и он, приподняв брови, покачал головой. На Лиду в этот момент я старалась не смотреть.
Приходилось снова действовать самой. Меня все еще переполняли чувства и мысли о Дациане, поэтому соображала я не так быстро.
– Убийца Йорданки заслуживает быть обреченным на вечные муки! И все равно это бы не сравнилось с ее смертью!
Я сказала очень банально, но постаралась вложить во фразу, как можно больше чувств. Кажется, и без этого у меня голос дрожал от ожидания. Ситуацию спасло то, что Петрана, подруга Йорданки вдруг горько и некрасиво разрыдалась. Я подошла к ней и обняла. Бедная, бедная девочка. Некоторые из Анойи тоже подошли ее жалеть.
– Я отправлюсь спать. Вряд ли у нас с Дацианом выйдет продуктивный разговор сегодня, – сказала Юдит, перекрикивая ее рыдания, и встала из-за стола. После того, как Юдит ушла, многие тоже постепенно стали расходиться. В доме было несколько этажей, машины, а кто-то даже пошел искать еще дом, который можно снять. В конце концов, в комнате осталась я одна. Вскоре и Творец в подвале перестал кричать.
Дациан, наконец, вышел ко мне. Его красная мантия была мокрой от крови, и как же хорошо, что он не вышел раньше, пока здесь еще были люди. Он был без капюшона, и я видела, что раны на правой половине лица спустились ниже, чем были раньше. Его мягкие, карие, будто бы добрые глаза сейчас болезненно блестели, и как же я любила этот блеск и лихорадочный румянец на его смуглой коже. Дациан сел рядом со мной на диван и поднес мою руку к своим губам, поцеловав одну за другой каждую костяшку. Его губы были горячими, и на моей коже оставались легкие кровяные разводы от них.
– Радость моя, я так скучал. Но расскажи мне, что же ты делаешь?
Голос его был нежным, совсем не казалось, что он злится. Я провела пальцами по здоровой половине его лица, и он продолжил целовать уже мое запястье.
– Я тоже так скучала по тебе. Прости меня, Дациан, но я не могла поступить по-другому.
Он уткнулся мне в шею губами, а руку положил на бедро. Я сама подалась к нему.
– Разве наш с тобой план, родная моя, не состоял в том, чтобы Лида стала Творцом, и Эйвар бы прекратил охоту на нас? Скажи мне, может быть, я чего-то не понимаю?
Пока он говорил, его цепкие пальцы сжимали мое бедро, но потом его движения снова стали мягкими, и он залез мне под юбку.
– Скажи мне, Адель, ведь ты сама настаивала на этом. Даже я был изначально против. Зачем же ты, радость моя, решила нас всех подставить? Ты ведь знаешь, что Строй гораздо больше нас даже вместе со Сладострастием, которое ты зачем-то приплела. Скажи, зачем, любовь моя, а?
Мои ноги сводило не только от возбуждения, но и от волнения и страха. Я не боялась того, что он может сделать со мной, если разозлится, но я не хотела и боялась его злить. Боялась самого факта, а не последствий. Дациан быстро провел рукой вдоль моего платья, заставляя ткань расползтись. Своей магией он задел и мое тело, и на коже появилась прерывистая, тонкая, красная полоса. Боль была едва заметная, но она немного вывела меня из моего сладкого дурмана.
– Но ведь она наша дочь! – неожиданно даже для себя выкрикнула я. Дациан дернулся и замер, будто бы узнал об этом впервые, – Ты был против отдавать Лиду в другую семью, и ты был прав! Я была дурой, когда решила сделать это. Но теперь я не смогла позволить Эйвару ее забрать!
Я сама не заметила, как вскочила на ноги. Дациан закусил нижнюю губу, и, когда я посмотрела на него сверху, он показался мне будто бы даже несчастным. Я склонилась к нему и теперь сама поцеловала его в губы. Мы целовались нежно и горько.
– Люди Эйвара убили моего Кристиана, – уже шептала я, – И тогда я снова вспомнила, каким человеком является Эйвар. Сколько приказов он отдал на убийство наших друзей и нас с тобой. Я не могла отдать ему Лиду.
Дациан не ревновал меня к другим мужчинам, он знал, что конце концов, я всегда буду принадлежать ему. Я понимала, что многие думали, что Кристиан не был триггером для ужесточения войны, будто бы я не любила его вовсе, и у меня есть свои причины начинать войну. Отчасти они были правы, конечно. Сам Дациан бы понял меня, если бы я просто хотела отомстить. Он сам мстил Творцам Строя долгие годы, пока, как тряпка, не решил попробовать заключить мир. Хорошо, что у него есть я, чтобы напомнить ему о его роли.
Дациан улыбнулся, будто бы вспомнил что-то забавное. Он бы понял меня, но также он знал и о моих истинных причинах.
– Завтра мы должны рассказать обо всем Лиде.
– Как хорошо, что ты будешь со мной в этот момент.
Дациан лег на диван и притянул меня к себе. Пока он снимал с меня оставшуюся одежду, я слышала его шепот мне на ухо: «Ты права, абсолютно права, от этого не убежать. Войне быть».
О, наконец-то. Король Руин и другие Боги наконец-то будут нами довольны.
***
С утра, Дациан долго радостно приветствовал Юдит, приставая к ней с расспросами об ее жизни. Лишь после этого мы смогли приступить к нашим неприятным разговорам по поводу дальнейших действий.
Юдит говорила:
– По моим подсчетам, Творцы Небесного Строя смогут собраться в Москве минимум через два дня.
Добавляла:
– Само собой разумеется, они не уложатся в этот минимум.
Еще она говорила:
– Мне доподлинно известен план строения здания. По существу, в Москве работает около трехсот Творцов Строя. На практике себя могут показать не более восьмидесяти, остальные зомбированы Небом. Но в целом мире их наберется порядка двух тысяч.
Согласно теории. В первоисточниках сказано. Во-первых. Во-вторых. В-десятых. Как вы, надеюсь, поняли. Как говорил философ. Юдит не могла прекратить умничать. Когда мы поинтересовались насчет этих самых источников, оказалось, она прочитала это в мыслях Кнуда, которого недавно держала в плену. Напрямую она не сказала, но мы с Дацианом точно знали, что Кнуд бы ни за что добровольно не предал Эйвара, пес он верный. Значит, умница в семье еще и придумала, как читать мысли. Раньше я не знала о такой способности.
Это не стратегия, а тактика, Адель. Это устаревшая модель оружия, Дациан. Подземные города не доказаны, Андрей. Это самое глупое и бесполезное, что я когда-либо слышала, Таддеуш. Нет, и драконы тоже нет. Несмотря на раздражающую манеру общения, Юдит была действительно умной и полезной. Я была счастлива, что она с нами. Единственное, что она не вытягивала – практическую часть. Но это скрашивал Андрей, который за триста лет своей жизни успел поучаствовать во всех войнах на своей Родине. Я искренне надеялась, что эта мерзость на его голове – следствие посттравматических расстройств во время войны. На всякий случай, я даже спросила у него, не хочет ли он, чтобы я разрушила его сотворение на его голове. Не хотел, как жаль.
Таддеуш был на нашем обсуждении совершенно случайно, кажется. Как в прочем и все, что с ним в его загульной жизни происходило. Вот и Юдит, думаю, открыла его случайно первым, теперь ему и приходится сидеть с нами. Но на него было приятно посмотреть, поэтому его присутствие меня даже радовало. Было немного обидно, что теперь он влюблен не в меня, но исправлять это, сейчас не было времени.
Дациан же сказал:
– Мы оросим эту землю кровью Строя, котятки.
Какие же, наверное, амбивалентные чувства были сейчас у Дациана. Он хотел лить кровь, он хотел защитить своих. И он знал, что если Эйвар вступил в эту войну, он не будет никого щадить. Но также он и не хотел войны с Эйваром, а искал способы найти мир. Боже мой, а он до сих пор бывает наивным, и все еще не может понять, что это невозможно.
Что касается меня, я старалась их торопить. Эйвар знал, что у меня его кровь, и я могу убить его практически в любой момент, поэтому он медлить не будет. Тем более после того, как видел Лиду.
Мы решили отправить несколько человек следить за их базой. Вызвался Андрей, который взял с собой еще одного Творца и двух Падальщиков. Нас здесь было немного, тем более кое-кто еще не доехал. Но команда, где поровну Творцов и Падальщиков должна быть идеальной. Нападать на саму базу было бы слишком рискованно. Эйвар бы тщательно защитил свой дом. Поэтому этой ночью мы решили отлавливать тех, кто охотился на нас.
В качестве следующего нашего шага, Дациан вырвал себе глаза и отрезал уши. Он вложил бывшие частички себя в бездомных кошек и крыс, разослав их по городу. Теперь у нас были глаза и уши. Полезная, но мерзкая способность, я ей пользовалась лишь в тех случаях, когда никто другой не мог. Кажется, сейчас люди придумали для подобных целей видеорегистраторы. Я постаралась, чтобы слишком молодые Падальщики не увидели этого ритуала. Некоторых же, наоборот, позвала, чтобы обучить. Так что теперь в городе были не только карие глаза Дациана, но и несколько новых глаз. Свежий взгляд на проблему. Таддеуш сотворил им новые глаза. Теперь оставалось только ждать вестей и принимать новоприбывших. Нападение произойдет не раньше ночи. Лучшее время для кипения страстей. И плоти.
Томясь в ожидании, оставалось лишь наблюдать за тем, как нарастает нервное напряжение у менее устойчивых друзей. Кто-то тренировал свою магию, кто-то мерил шагами комнату, кто-то отключался у телевизора, но большинство переглядывалось, выражая непонимание своего присутствия. И не поймете, родные мои, пока не познаете хотя бы чуточку Богов. Я же предпочла выпить. Но Дациан помешал мне всецело насладиться опьянением. Нужно было поговорить с Лидой.
Мы втроем вышли из участка и медленно побрели в сторону леса. Дациан смотрел на Лиду во все глаза, погладил ее по волосам, щелкнул по носу. Я взяла его за руку. Лида была недовольна, но терпела, чуяла, что его злить нельзя. Моя девочка обладала моей проницательностью. Я не смотрела на нее. Я рассматривала, как земля забивается мне в туфли, как цепляются за сухую траву мои чулки. Лида свои давно порвала. Она шла бодрым шагом, ломая ветки под тяжестью своих ботинок и пиная встречавшиеся камни. Земля под ветками, приминалась чуть больше, чем должна была, а камни покрывались незаметными трещинами. Первичная тяга к разрушению, такая же естественная, как прорезывание зубов у младенца.
– Я расскажу тебе об историю твоего появления, – наконец сказал Дациан, и меня пробила дрожь.
– Надеюсь, она будет о создании Анойи, а не о том, как я в крови и слизи вылезала из родовых путей.
– Да, принцесса, это будет сказка! Именно!
Сказка, где каждый злодей. Что же, Дациан, сможешь ли ты подать все не в таком мерзком виде, как оно является на самом деле? Голос его стал певучим, странно было его слышать в современном городе.
-... Много-много лет назад, когда не было ни Анойи, ни Сладострастия, ни Небесного Строя, и даже не было вот этого самого города, жил-был один волшебник. Его звали Эйвар.
Хорошо, что не принц, сказку же рассказывает. Принц Снежного Волшебного Королевства, нынешний Тоталитарный Вождь Ледяных Творцов.
– ...Этому волшебнику было очень-очень одиноко. Однажды, когда он еще не был волшебником, а был просто Эйваром – торговцем из Бирки, в нем открылась магия. Такое иногда случается, радость моя, без чьей-либо помощи, но очень-очень редко. Он смог сотворять удивительные вещи. Эйвар был очень предусмотрительным для своей эпохи, и он никому об этом не рассказал. Но он искал тех, в ком тоже есть магия, как и в нем. Но не находил. Его родителей, его жену и детей, всех со временем забрала смерть. Некоторых она настигла в бою, некоторых в болезни, и почти никого в старости. Время было другое. А он продолжал жить, не старея. Эйвар решил уйти подальше от людей, и заперся на долгие-долгие годы в заснеженной крепости. Он окружил ее ледниками, чтобы к нему не было ходу. Эйвар стал изучать свои возможности, пытался понять причину своих чудес. Я не знаю, много ли он провел времени там, но, в конце концов, он решил больше не изображать принцессу запертой в башне, а решил снова заняться поисками себе подобных.
