Текст книги "Проклятые (СИ)"

Автор книги: Марина Сербинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 45 страниц)

И что будет теперь? Не захочет ли Джек ее наказать за нанесенную обиду, отомстить за свое попранное самолюбие? Кэрол больно было думать об этом. Неужели тот, кто столько помогал ей и так заботился, теперь хочет причинить ей какое-нибудь зло? Неужели Джек может ей навредить? Неужели он станет это делать? Трудно было в это поверить. Но, тем не менее, она понимала, что такое вполне возможно. Таков Джек.

Их первая встреча, спустя столько времени, не была обнадеживающей, и для нее закончилась весьма плачевно. Что же будет дальше? Что, если его попытка сбить ее с ног, тем самым прилюдно унизив и причинив боль, была только началом и сущим пустяком по сравнению с тем, что она может ожидать от него в дальнейшем?

Нет, так дело не пойдет. Кэрол было противно даже думать о том, чтобы между ними может такое начаться, и не собиралась этого допустить.

Не потому, что боялась его, а потому что не хотела быть в списке тех, кого он ненавидел. Теперь, когда ее обида на него поутихла, и она раскаялась в своей горячности, она чувствовала, что ее теплое отношение к нему вернулось. Она не могла на него больше злиться. И не хотела, чтобы он злился на нее. Да, она все еще считала, что в смерти Мэтта есть его доля вины, но она была не больше, чем ее вина и вина самого Мэтта. Если судить по справедливости, они все виноваты. И есть множество «если бы… то этого бы не случилось» в поступках и поведении каждого. Чувство вины перед Мэттом и его мамой высасывало из нее жизненные соки, и она не могла от него избавиться.

А к нему еще прибавлялась вина перед Джеком за нанесенную ему обиду и оскорбление. Но от этого груза вины она могла, по крайней мере, попытаться избавиться. Примет он ее извинения или нет – это уже его дело.

Для нее будет достаточно просто сказать, что она сожалеет, чтобы перестать себя чувствовать перед ним виноватой. И может, это предотвратит его намерения жестокой расправы над ней, если это, конечно, входит все же в его планы.

Она понимала, что ее извинения он может встретить в штыки, что может ее обсмеять, обругать и унизить, но она готова была рискнуть ради очистки совести. Если он начнет хамить, она просто уйдет, и все.

Позвонив Рэю, она попросила ее забрать из офиса, потому что ей не очень хотелось разгуливать в залитой кофе блузке перед сотрудниками, а тем более, по городу.

Дома, приведя себя в порядок, Кэрол позвонила Куртни.

– Почему ты мне не сказала, что Джек вернулся? – сразу и прямо спросила она.

– Ты не спрашивала, я не говорила, – невозмутимо ответила Куртни, шелестя на том конце провода бумагами.

– А ты не знаешь, он не собирается в ближайшее время опять куда-нибудь уезжать?

– Собирается. Завтра. В Нью-Йорк. У него какое-то там сложное дело и судебный процесс, скорее всего, затянется…

– Понятно! – перебила ее Кэрол нетерпеливо. – Тогда пока!

– Подожди! Тебе какое дело до планов Рэндэла? Что ты задумала? Уж не собралась ли ты выяснять с ним отношения спустя столько времени? Не глупи, Кэрол! Тебе не за что перед ним извиняться, сто раз тебе уже говорила!

– Не волнуйся, я и не собираюсь. Просто так, из любопытства спросила, – слукавила Кэрол. Куртни не все знала. Кэрол не рассказывала ей о том, что Джек говорил ей о любви.

– Кому ты лапшу на уши повесить хочешь? – разгневалась Куртни. – Не смей с ним встречаться, слышишь меня?

– Хорошо, – улыбнулась в трубку Кэрол и тут же набрала номер офиса Джека Рэндэла. Приветливо поздоровавшись с секретаршей, она спросила на месте ли мистер Рэндэл. Ей ответили, что его нет и маловероятно, что он сегодня там появится. Уточнив у вежливой Сары, что он завтра действительно улетает, Кэрол поблагодарила ее и отсоединилась.

Некоторое время она колебалась, с потерянным видом бродя по дому.

А потом решилась. Она сделает это немедленно, сегодня же, и забудет об этом. То, что между ними произошло и так уже целый год сидит в ней неприятной занозой. Раз представилась возможность от этой занозы избавиться, нужно это сделать. Она сможет вздохнуть спокойно и больше не думать о Джеке. Она наивно полагала, что он все еще занимает ее мысли только потому, что она чувствует себя перед ним виноватой.

Поправив макияж и прическу, переодевшись, она отправилась прямиком к нему домой с колотящимся от волнения сердцем. Она вдруг поняла, что все-таки побаивается его и его реакции на ее визит. Руки ее взволновано дрожали, но она все равно подошла к двери его квартиры и нажала звонок.

Но ей никто не открыл.

Помявшись перед дверью, Кэрол отошла и спустилась на один лестничный пролет, собираясь там дождаться Джека. Отступать она уже не собиралась. Извинится и уйдет. Все легко и просто. Только почему-то сердце ее выпрыгивало из груди, и она не раз подавляла в себе порыв сбежать отсюда и забыть навсегда о своем благом намерении загладить нанесенную обиду, оставить все, как есть.

На улице постепенно стемнело.

Кэрол, утомленная долгим стоянием на высоких каблуках, сидела прямо на ступеньках, уныло подперев ладонью подбородок. А потом, опустив голову на руки и прислонившись плечом к сплошной стойке лестничных перил, задремала, ужасно устав от долгого ожидания.

Она не заметила, как из лифта вышел тот, кого она ждала и, уже открыв двери своей квартиры и бросив случайный взгляд на лестницу, в последний момент заметил ее.

Спустившись по ступенькам, он остановился возле сжавшейся девушки и уставился на нее изумленным взглядом. Потом наклонился и тронул за плечо. Вздрогнув, она подняла голову и посмотрела на него сонными глазами.

– Кэрол, – тихо сказал он, – что ты здесь делаешь?

Она поспешно поднялась и покачнулась на высоких тонких каблуках, пытаясь устоять на онемевших от долгой неподвижности ногах. Непроизвольным движением он схватил ее за локоть, чтобы не дать упасть с лестницы, но почти сразу же убрал руку, спохватившись. В глазах его снова появился лед.

– Джек, я пришла извиниться, – выпалила Кэрол так, будто они поссорились только вчера, не слишком задумываясь над тем, как это звучит и выглядит спустя столько времени. Она напряглась в мучительном ожидании его реакции, надеясь, что он, по крайней мере, не спустит ее с лестницы.

Но неожиданно губы его тронула едва заметная улыбка, настолько самодовольная, что Кэрол внезапно почувствовала себя уязвленной. Но она даже не успела ни о чем подумать, потому что он мягко взял ее под руку и повел за собой наверх.

– Пойдем, не разговаривать же здесь, – проговорил он спокойно и вполне приветливо.

Кэрол как можно незаметнее с облегчением выдохнула и без возражений вошла в его квартиру. Закрыв двери, он бросил на девушку пристальный взгляд. Взгляд его задержался на ее губах, словно он хотел разглядеть под ними ее зубы, которых не было во время их последней встречи. Он уже заметил под губами ровные белые зубы, словно с ними и не случалось ничего.

– Превосходно выглядишь, – заметил он серьезно, без тени улыбки. – Я же говорил, что все заживет. Как ничего и не было.

– Да… зажило, – смущенно и растерянно ответила девушка, пряча взгляд, не выдержав его пристального разглядывания.

– Есть хочешь? – неожиданно спросил он.

– Э-э-э, вообще-то я не есть к тебе пришла…

– Ничего, позволю себе немного нарушить твои планы, потому что если я сейчас не поем, я упаду в голодный обморок прямо здесь и ты все равно не сможешь тогда ничего мне сказать. Пойдем на кухню, поможешь мне.

Он невозмутимо отправился в кухню, скинув по дороге пиджак и забросив его в комнату на кресло.

Улыбаясь, Кэрол последовала за ним.

Она даже не надеялась, что он примет ее так радушно, как ни в чем не бывало. Ее переполнила такая радость, что появилось ощущение, будто за спиной выросли крылья, и она способна сейчас взлететь.

Не произнеся больше ни слова, они сообща разогрели ужин и накрыли на стол. Так же молча поели.

Кэрол вдруг настолько оробела, что не могла выдавить из себя ни слова.

Вымыв посуду, они прошли в гостиную. Джек устроился на кушетке, лениво закинув ногу за ногу, а Кэрол робко присела в кресло. Джек остановил на ней внимательный взгляд и прервал затянувшееся молчание первым.

– Я знал, что ты придешь. Только не думал, что мне придется так долго ждать.

– Знал? – изумилась девушка.

Он кивнул, не отрывая от нее глаз, и, видимо, не собираясь давать объяснения, почему он был в этом так уверен. Хоть Кэрол и было бы очень интересно послушать, почему это он «знал», но сейчас она не стала заострять на этой детали внимание. Если он знал, то это говорит лишь о том, что он хорошо успел ее изучить, и, как всегда, был прав. Или дело не в ней, а в его чрезмерной самоуверенности?

– Я хотела сделать это намного раньше, только не получилось. Я немного болела, потом уезжала…

– Я знаю, можешь не рассказывать.

– Куртни рассказывала?

– Нет, никто мне ничего не рассказывал.

– Тогда откуда ты…

Он усмехнулся, но как-то печально.

– Просто наблюдал. И в больницу к тебе я приходил, только попросил медперсонал не говорить об этом никому – гордость не позволяла, чтобы ты об этом узнала.

Кэрол ошеломленно смотрела на него, даже не зная верить ему или нет. Приходил к ней в больницу?

Это после того, как она с ним обошлась? Поверить в это было почти невозможно. Словно прочитав ее мысли, он пожал плечами и тихо вздохнул.

– Сам не верю. Но, тем не менее, так и было.

– А почему сейчас об этом сказал?

– Не знаю. Захотелось вдруг, чтобы ты узнала, что я не остался равнодушным к тому, что ты едва не умерла от этого кровоизлияния, к тому, что тебе плохо и что с тобой происходит. К тебе, короче говоря.

Кэрол почувствовала, как заливается румянцем и, опустив голову, стала смотреть на свои пальцы, нервно теребящие обручальное кольцо, которое она так до сих пор и не сняла. Взгляд Джека тоже задержался на кольце и резко помрачнел.

– Все еще страдаешь? – немного резковато спросил он.

Девушка вздрогнула и проглотила подступивший к горлу ком.

– Джек, я пыталась с тобой связаться, но не могла тебя поймать, а потом ты уехал, – продолжила она, пропустив его вопрос мимо ушей. – Я хотела тебя сказать, что жалею о своем поведении… тогда, о своих словах и обвинениях. Ты был прав, во всем, что говорил мне… я была не в себе, я не хотела тебя обидеть. Ты делал то, о чем я тебя попросила. Не ты его погубил, а я. Я во всем виновата. Если бы…

– Хватит, Кэрол, – мягко, но твердо проговорил он, прервав ее мучительные излияния. – Виноваты все, и не виноват никто, ясно тебе? Пора уже тебе успокоиться. Или всю жизнь собралась потратить на размышления, кто в чем виноват? Не зацикливайся, нельзя. У каждого в жизни случается что-то такое, что кажется невыносимым, но через это просто нужно перешагнуть и жить дальше. Чтобы не случилось, нельзя воспринимать это как конец света. Конец – это собственная смерть, а все остальное – ерунда. Ты всегда мечтала быть сильной. Так будь ею! Пойми, жизнь никогда не преподносит тех испытаний, которые нам не по силам. Жизнь лучше знает, что ты сможешь вынести, а что нет.

– Значит, она плохо меня знает, – чуть слышно ответила Кэрол. – Она меня уже затрепала, у меня не осталось сил.

– Тебе только так кажется. Посмотри на себя в зеркало. Прекрасная молодая женщина, цветущая и ухоженная, а не спившееся нечто с пустыми глазами, давно махнувшее рукой на то, как выглядит. По тебе не скажешь, что жизнь тебя затрепала, а если этого не видно, значит в тебе еще достаточно сил, чтобы жить дальше. Посмотри на меня. Сколько меня не ломай – бесполезно. Только смерть может меня сломать, больше ничего.

– Да, ты сильный, – с уважением и затаенным восхищением согласилась Кэрол.

– Да, я сильный! И если хочешь, я поделюсь с тобой своей силой, ее хватит на двоих, а может быть, и больше. Я помогу тебе, если ты считаешь, что не можешь справиться сама с этим испытанием.

– Спасибо, но думаю, вряд ли ты можешь мне помочь. Я сама должна выкарабкаться.

– Напрасно ты так думаешь. Когда тяжело, поддержка другого человека играет важную и порой даже решающую роль.

Кэрол помолчала, разглядывая свои ногти.

– Значит, ты не сердишься? – уточнила она, не совсем понимая, что он имеет в виду, предлагая свою поддержку, и инстинктивно не желая продолжать эту тему.

– Для тебя так важно, чтобы я не сердился? – улыбнулся он.

– Важно. Иначе я бы не пришла.

– Понимаю. Хорошо, я буду считать, что все твои слова были сказаны под влиянием нервного срыва и истерики. Впрочем, я так и раньше считал.

– Значит, ты и не сердился?

– Не сердился? Да ты что! – он рассмеялся. – Я чуть не лопнул от злости. Ты нанесла мне удар ниже пояса.

Кэрол улыбнулась ему. Повисло напряженное молчание. Девушка поднялась, считая, что говорить больше не о чем.

– Спасибо, Джек. Признаться, я не ожидала, что вот так легко у меня получится исправить свою ошибку… особенно после того, как ты меня сегодня так толкнул. Я была уверена, что ты меня ненавидишь.

– Ну… есть немного, – улыбнулся он, поднимаясь с кушетки.

– Я пойду, уже поздно, – Кэрол подхватила свою сумочку, но он вдруг вырвал ее у нее из рук.

– Уже? Мы так долго не виделись, а ты сразу убегаешь. Неужели даже из вежливости не хочешь поинтересоваться, как я жил этот год, чем занимался, что у меня произошло? Или тебе совсем не интересно?

Голос его был спокойным и мягким, но взгляд вдруг потяжелел.

– Ну почему же? Очень интересно, – улыбнулась она. – Просто я посчитала неудобным спрашивать тебя об этом, чтобы ты не подумал, что я лезу в твою жизнь и сую нос, куда не следует. Но если ты не против, я бы хотела услышать о том, как прошел для тебя этот год.

– Ужасно, – серьезно ответил он, пронзая ее заблестевшими тихим затаенным гневом глазами, а в его голосе Кэрол уловила упрек. – Это был самый тяжелый год в моей жизни.

– Почему? Проблемы на работе? – тихо спросила Кэрол, отводя взгляд.

– Нет, с работой у меня все в порядке. Даже лучше, чем всегда.

– Для меня этот год тоже был самым тяжелым за всю жизнь, – Кэрол мягким осторожным движением забрала у него сумочку.

Она видела, что он злится, не удовлетворенный их разговором и ждет от нее чего-то еще. Похоже, ему нужны не только извинения. Неужели за год, который они ни разу не виделись, он не потерял к ней интерес, если таковой был, как он говорил? Что он от нее хочет, чего ждет? Что она бросится ему на шею с пылкими признаниями в любви?

Кэрол покраснела при мысли, что он мог подумать, что она пришла именно за этим. Подняв на него похолодевший взгляд, она сказала не менее холодно и сдержано:

– Я принесла свои извинения. А сейчас мне пора. Спокойной ночи, Джек. Может, еще увидимся… как-нибудь, – добавила она, чтобы он не расценил ее слова, как обещание продолжить отношения.

Она повернулась к двери, гадая, проводит ли он ее к выходу, и чувствуя, что на сердце опять заскреблись кошки. Она поспешила радоваться тому, что все так просто вышло. Перед тем, как отвернуться, она успела заметить, как побледнело его вдруг окаменевшее лицо.

Она шагнула в сторону выхода, но он остановил ее, схватив за руку и заставив резко развернуться. Притянув к себе, он сжал ее в объятиях и прижался к ее губам в долгом жадном поцелуе. Девушка напряглась, но он лишь крепче прижал ее к себе, не позволяя отстраниться. Потом, видимо боясь ее испугать, он ослабил хватку и, оторвавшись от ее губ, заглянул в изумленные глаза. От его взгляда по телу Кэрол словно электрический заряд прошел, заставив задрожать, но не от страха. Он смотрел на нее с нескрываемым более вожделением, и его взгляд обжег ее, а сердце бешено заколотилось в груди.

– Ты опять не понял… – задыхаясь, проговорила она, пытаясь отстраниться. – Я пришла извиниться… и все! А теперь я уйду.

– Ты никуда не уйдешь, – твердо возразил он, обвив рукой ее талию, а другой не спеша расстегивая пуговицы на ее блузке. Опустив взгляд, Кэрол посмотрела на ловкие пальцы, которым, судя по всему, не в первой приходилось это делать, и за свою практику они успели превосходно натренироваться. Поймав его красивую кисть, девушка остановила ее и оторвала от своей блузки. Он нежно сжал ее руку в своей ладони, и плотнее прижал к себе гибкое стройное тело, чтобы почувствовать его формы, его упругость и тепло, которое он смог ощутить даже сквозь одежду. Девушка была напряжена и дрожала, как осиновый лист, смотря на него широко раскрытыми глазами, в которых смешались растерянность и страх. Плотно прижатая к его бедрам, она медленно залилась краской, чувствуя силу его желания, чем вызвала у него легкую задорную улыбку. В глазах его появились бесы, которые плясали в игривом возбуждении маленькими огоньками в черных зрачках, словно призывая ее поиграть с ними.

– Отпусти, – севшим голосом прошептала Кэрол, не в силах оторвать глаз от этих огоньков, которые ее как будто загипнотизировали.

Джек покачал головой.

– Нет, Кэрол. Один раз я уже тебя отпустил, и это было моей самой большой ошибкой. Я люблю тебя. И я так долго ждал. Я дал тебе целый год на то, чтобы отойти от всего, что произошло, дабы совесть не заела тебя в моих объятиях. Я пожертвовал собой, ты это понимаешь? Мне было так тяжело без тебя, ты даже представить себе не можешь. А теперь, когда ты, наконец, пришла ко мне, я тебя больше не отпущу. Ни за что.

Наклонившись, он снова коснулся ее губ. Его ладонь скользнула под расстёгнутую блузку и погладила упругую грудь, обжигая ее кожу и заставив затрепетать. Почувствовав ее дрожь, он с силой впился в ее рот, не опасаясь более напугать ее своей страстью. Но девушка вдруг отчаянно рванулась, выскользнув из его рук, и отскочила назад. Он не предпринял попытки ее снова схватить, и мгновение она смотрела ему в глаза, не отрывающиеся от нее, потом быстро развернулась и выскочила из комнаты. К ее облегчению, он больше не попытался ее остановить, и она, подбежав к входной двери, схватилась за ручку трясущимися пальцами и рванула ее на себя. К ее удивлению, дверь не поддалась. Быстро девушка пробежалась ладонями по замкам, пытаясь разобраться, на какой из них заперта дверь. Ни на какой. Дверь была заперта на ключ, которого в замочной скважине не было. Кэрол замерла, положив ладони на дверь и растерянно смотря на нее. Он запер дверь сразу, как они вошли, убрав ключ, а она даже не заметила. Он не собирался ее выпускать изначально. Кэрол это шокировало. Она ожидала от него чего угодно, ярости, ненависти, грубости, презрения… но не этого! Он никогда себя так с ней не вел. С такой наглостью, с таким напором. Почему же он ведет себя так сейчас? Почему раньше не позволял себе ничего подобного, а теперь вдруг показал, каким на самом деле мог быть с женщиной, и здесь продемонстрировав свою знаменитую наглость и напор?

Она крупно вздрогнула, когда теплые ладони скользнули по ее талии, погладили обнаженную кожу под ее распахнутой блузкой, которую она не успела застегнуть.

– Открой дверь, – сдавленным голосом шепнула она, не поворачиваясь.

Он не ответил, взял за ворот ее блузку и потянул вниз, обнажая ее плечи. Кэрол прижалась к двери, зажав между ней и своей грудью руки, тем самым не позволяя ему снять блузку. Уткнувшись в дверь лбом, она зажмурилась, когда он, откинув ее волосы вперед, стал неторопливо целовать ее плечо и шею.

– Попалась, моя красавица… – с нежностью шепнул он ей на ухо, лаская его легкими прикосновениями своих губ. По телу девушки прошла дрожь. – Я же сказал – не отпущу…

Она сжалась еще больше, когда он ловко расстегнул застежку ее бюстгальтера под блузкой. Прижав руки к груди, она еще сильнее вжалась в дверь, не позволив его рукам добраться до ее груди. Тогда он расстегнул молнию на ее юбке и стащил вниз по бедрам, не спеша, любуясь открывающимся его взгляду телом.

Кэрол порывисто развернулась, чтобы ему помешать, не отрывая стиснутых рук от груди, но он словно того и ждал, сразу схватив ее и прижав спиной к двери. Тщетно девушка пыталась его оттолкнуть, задыхаясь от его жадных поцелуев, дрожа под его ладонями, нагло скользящими и ощупывающими ее тело. Она напрягалась, упираясь руками в его плечи в безуспешной попытке отстраниться, вжатая его телом в дверь, пока его рот то скользил по ее шее, то страстно впивался в нее, причиняя легкую боль, опускаясь все ниже, к груди. Освободив ее от болтающегося бюстгальтера, он сжал ее ладонями, жадно целуя.

Кэрол невольно содрогнулась под его ласками. Пол зашатался у нее под ногами, комната закружилась, и она закрыла глаза, чтобы не упасть. Ее окатило горячей волной желания, дыхание перехватило от необъяснимого и непонятного восторга. Она вдруг поняла, что хотела этого, давно хотела, только не позволяла себе в этом признаться, неосознанно, подсознательно мечтая о его поцелуях, ласках, объятиях.

– Я люблю тебя, – дрожащим шёпотом простонал он. – Хватит… прошу тебя хватит! Не отталкивай меня! Не мучай…

Схватив ее за затылок, он больно сжал пальцами ее волосы и со стоном впился в ее рот в глубоком страстном поцелуе. И Кэрол вдруг обмякла в его руках, перестав сопротивляться.

Она не пыталась больше ему помешать прикасаться к себе, и вскоре ее блузка была на полу в обнимку с его рубашкой. Она забыла обо всем, даже о Мэтте, чувствуя его горячие губы на своей шее и груди, его руки, нетерпеливо изучающие ее тело и желающие как будто охватить все и сразу.

Он крепко обнял ее, прижимая к своему обнаженному торсу, и задрожал от прикосновения упругой возбужденной груди, упершейся в него твердыми сосками. Девушка, наконец, ответила на его страстный поцелуй, обвив руками его шею, и сама прижалась к нему еще сильнее, подчиняясь безотчетному зову охваченного огнем тела.

Подхватив на руки, он вынес ее из прихожей, вернувшись в гостиную.

Там опустил ее на кушетку, не разжимая объятий и не отрываясь от ее губ. Опустив руки ниже, он скользнул под приспущенную юбку, лаская гладкие бедра, которые слегка задвигались под ним в мучительной истоме, чем заставили его потерять голову. Не в силах больше сдерживаться, он сорвал с девушки юбку и трусики, ловко и быстро избавился от остатков своей одежды, и вжал ее в кушетку своим телом, дрожа от нетерпения.

Кэрол тихо застонала и выгнулась под ним, наслаждаясь жаром охваченного страстью стройного обнаженного тела мужчины, к которому ее всегда влекло и близость с которым представлялась ей невозможной.

Удивительный мужчина. Мужчина, перед которым вряд ли может устоять женщина.

Перед которым не устояла бы и она, пожелай он настоять, как теперь.

Он овладел ею с хриплым стоном, который подхватила девушка, крепко обвив его тело и руками, и ногами. Она двигалась в такт его плавным движениям, то впиваясь пальцами в спину, то сладострастно гладя твердые мускулы, переливающиеся под влажной гладкой кожей, с упоением ловя одурманивающий резкий запах его одеколона. Его губы казались ей такими сладкими, такими горячими, и он так ее целовал, что одними своими поцелуями мог довести до вершин блаженства.

Она кусала губы, чтобы сдержать рвущиеся из груди крики, обезумев от охвативших ее чувств и ощущений, настолько острых и глубоких, что временами ей казалось, что все происходящее нереально.

Встречаясь с его глазами, она содрогалась от крупной дрожи, пробегающей по ее телу. Томный огонь, страсть и нескрываемое удовольствие, что она видела в них, сводили ее с ума. Этот взгляд отзывался не только в ее теле, он разворошил вдруг всю душу.

Никогда ее еще не охватывала такая страсть, как сейчас, она словно перешла на нее от него, какая-то дикая, неистовая, животная. Именно с такой страстью он ее любил, то рыча, как зверь, то срываясь на громкие стоны. Потеряв голову, обезумев, она со всех сил прижимала его к себе, забыв обо все на свете, пока наслаждение не обрушилось на нее со всей силой, вырвав из ее горла хриплый крик, острое, нестерпимое, заставившее ее забиться под ним в непреодолимых сладостных судорогах, пронзивших все ее тело.

Он вдруг схватил ее за волосы на затылке и рванул, подняв к себе ее лицо и впившись взглядом в искаженные безумным наслаждением черты. Девушка жалобно застонала сквозь приоткрытые губы. Не отрывая глаз от ее лица, он оскалился, обнажив стиснутые зубы, и, сделав несколько резких сильных толчков, зажмурился, низко и хрипло вскрикнув. Стиснув девушку, он уронил голову и захрипел, крупно вздрагивая всем телом. Потом замер и долго не двигался, продолжая сжимать ее в объятиях и тяжело дыша ей на ухо. Кэрол в бессилии лежала под ним, закрыв глаза, не обращая внимания на тяжесть его расслабленного тела, придавившего ее. Ей было тяжело дышать, но она не хотела, чтобы он отстранился, ей нравилось лежать вот так, слившись с ним в одно целое, в его объятиях, ощущать тяжесть его тела, чувствовать, как сильно и быстро бьется в его груди сердце. Поддавшись безотчетному порыву, она подняла руку и с нежностью погрузила пальцы в его волосы. Подняв голову, он посмотрел ей в лицо, в глаза. И вдруг улыбнулся, ласково, нежно. А еще, как показалось Кэрол, радостно и счастливо. Она ответила ему улыбкой, ощущая, что ее саму переполняют эти чувства – радость и счастье. Она больше не сердилась на него за его наглость, с которой он ее поломал, заставив ему отдаться. Ей было слишком хорошо сейчас, и она не хотела ни о чем жалеть, ни о чем задумываться.

Положив ладони ей на скулы, он поцеловал ее долгим нежным поцелуем.

Обняв его, девушка ответила на его поцелуй.

Когда он отстранился, Кэрол почувствовала болезненный укол сожаления и что-то, похожее на протест.

Но он, наклонившись, подхватил ее на руки и, легко оторвав от кушетки, выпрямился и понес в спальню. Когда он положил ее на свою кровать и, выпрямившись, стал разглядывать ее обнаженное тело, по его взгляду Кэрол поняла, что ничего еще не закончилось, наоборот, все только начинается. Он так пристально ее разглядывал, что она невольно покраснела, смутившись. Потянув на себя покрывало, она хотела прикрыться им, но Джек, наклонившись, вырвал покрывало из ее рук и отбросил в сторону.

– Нет! Хватит от меня прятаться. Я хочу на тебя смотреть. Давно хочу… И буду!

Присев рядом, он стал неторопливо водить ладонью по ее телу, продолжая смотреть вновь загоревшимися глазами. Замерев, девушка неподвижным взглядом наблюдала за ним.

– Ты красивая, – вдруг севшим голосом проговорил он чуть слышно и поднял на нее какой-то странно затуманенный взгляд. – Ты понравилась мне с первого взгляда.

– Не заметила, – так же тихо отозвалась Кэрол.

– Понравилась, – повторил он уверенно.

– Это тогда под дождем, что ли? Верится с трудом.

Он сипло рассмеялся, как-то напряженно.

– Нет, конечно. Когда ты пришла ко мне в офис. Хотя тогда под дождем ты тоже неплохо смотрелась в облепившей твое тело мокрой одежде. Я вспомнил об этом, когда увидел тебя в офисе. О мокрой прозрачной блузке, о прилипшей юбке…

На лице девушки отразилось удивление и смятение.

– Я думала, что ты… думаешь о деле, с которым я к тебе пришла. А не о мокрой юбке. О, мужчины, что у вас в голове творится?

Он снова засмеялся над ее искренним недоумением.

– Ты себе даже не представляешь. Хорошо, что вам, женщинам, не дано читать наши мысли.

– Да, наверное, – пробормотала Кэрол. Помолчав, наблюдая за ласкающей ее тело ладонью, она подняла на него внимательный взгляд. – Скажи… а когда я болела… ты трогал меня?

Оторвавшись от созерцания ее тела, он взглянул на нее веселыми глазами.

– Я еще тогда видел, как ты хочешь меня спросить об этом, но так и не решилась. Почему?

– Я не была уверена… сначала я вообще подумала, что мне приснилось.

– Тебе часто снилось, как я тебя ласкаю? – насмешливо спросил он.

– Нет! Вообще не снилось!

– Тогда почему ты так подумала?

Кэрол пожала плечами.

– Потому что легче было подумать, что мне приснилось, чем то, что ты мог делать такое на самом деле.

– Почему это? По-твоему, я каменный? Или не мужчина?

– Значит, это был не сон.

– Нет, конечно. Я был уверен, что ты помнишь, но решила сделать вид, что ничего такого не было. Если честно, меня это тогда очень даже раздосадовало. Что ты проигнорировала мою страсть. Меня ужасно бесило, что ты на все закрываешь глаза, делая вид, что не замечаешь, как нравишься мне, как я тебя хочу…

Кэрол промолчала, опустив глаза.

– Но так и было… я не делала вид…

– Да ладно! Все видели, все! Кроме тебя. Почему?

Девушка медленно пожала плечом.

– Я была уверена, что не могу понравиться такому мужчине, как ты…

Он с искренним удивлением уставился на нее.

– Ты шутишь? Почему это ты не могла мне понравиться?

– Ну… кто ты и кто я. Ты такой умный, успешный, знаменитый… сильный. А я… – она не смогла продолжить, опустив глаза. Дочь шлюхи, которую все презирали, слабая, никчемная девчонка, ничего из себя не представляющая. Она не сказала это вслух, но он прочитал это на ее лице.

– Ты женщина. Очень красивая, женственная, нежная, соблазнительная… Чтобы понравиться мужчине, каким бы он ни был, женщина вовсе не должна быть только исключительно умной, успешной и сильной. Зачем? Ты же не мужчина, чтобы иметь такие качества. Это мужик в юбке, и думаешь, такие больше нравятся нам, мужчинам?

– Ну почему сразу мужик в юбке? Вот Куртни, например. Ведь ты же сам говорил, что преклоняешься перед ней…

– Да, преклоняюсь. И уважаю. И восхищаюсь…

– Вот видишь!

– … Но в постель бы свою ее не положил. И, тем более, не женился бы. Даже если бы она была моложе и свободна.

Кэрол промолчала, и на лице ее вдруг отразилась обида. Обида за ее обожаемую Куртни.

– Тогда вы, мужчины, странные. Куртни лучшая из женщин.

– Лучшая, – согласился он примирительно. – Я ведь не говорю, что она не может нравиться мужчинам. Я говорил конкретно о себе. И имел в виду совсем не Куртни. Это ты ее привела в пример. Между прочим, я знаю мужчину, которому она очень даже нравится, как женщина, который бы не только уложил ее в постель, но и женился бы, будь она свободна.

– Правда? Кто это? – Кэрол округлила глаза, забыв о своей обиде, и, оторвавшись от подушек, села.

– Ты умеешь хранить секреты? – Джек лукаво улыбнулся.

Девушка энергично кивнула. Мгновение он молчал, выдерживая паузу, разглядывая ее помутневшим от желания взглядом. Кэрол с нетерпением смотрела на него.

– Ну?

– Мой отец.

– Не может быть!

– Только смотри, не проговорись, – протянув руку, он взял в ладонь прядь длинных золотистых локонов, рассыпавшихся по ее голым плечам. Поднеся к лицу, он с упоением вдохнул их запах.

– Значит, твой отец знает толк в женщинах, – довольно заявила Кэрол.

– На вкус и цвет, как говорится… А ты ему, между прочим, тоже приглянулась. Он все меня о тебе выспрашивал. Старый проныра сразу смекнул, что ты мне нравишься. Всем это сразу бросалось в глаза, одна ты не видела! Не верится мне в это.

– Я уже объяснила, почему.