Текст книги "Проклятые (СИ)"

Автор книги: Марина Сербинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 45 страниц)

Кэрол швырнула трубку и, упав на стол, разрыдалась.

Вечером она пришла домой разбитая и очень усталая. Куртни опять задержалась в офисе, что стала делать постоянно после того скандала с Рэем. Кэрол с ним тоже еще и словом с того вечера не обмолвилась. Впрочем, Рэй и не проявлял желания с ней общаться. Ни с ней, ни с Куртни. И такое было впервые. Он был не из тех, кто долго дуется и выдерживает рекорды молчания. Из них троих, Рэй был самый отходчивый, и обычно всегда первый предпринимал попытки замять ссору. Его угнетало, когда что-то было не так, и он, как мог, скорей старался все исправить. Поэтому его теперешняя непримиримость и нежелание сгладить конфликт, начинали беспокоить женщин. Но ни одна из них не хотела пока мириться, каждая по-своему им раненная. А он, видимо, считал раненым себя.

И из-за чего скандал? Из-за того, что она, Кэрол, сходила на свидание! Что он от нее хочет? Чтобы она сидела в своей комнате и не встречалась с мужчинами? Может, ей в монастырь уйти?

В Кэрол начало подниматься страшное раздражение и досада. Джек и Рэй сговорились, что ли, не давать ей жизни? Что они к ней лезут, зачем мучают, и без того несладко, еще они со своими причудами. Она так устала, так хотела покоя. Хотела, чтобы все оставили ее в покое.

Она ощущала себя внутренне истощенной. Все время хотелось плакать. Хотелось пожалеть себя, несчастную. Неудачницу. Проклятую. Хотелось, чтобы ее пожалели другие. Только никто ее не жалел, а наоборот, делали ее жизнь еще более горькой и безнадежной. Ей даже нельзя общаться с мужчинами, нельзя куда-нибудь сходить, развеяться, потому что Рэй закатывает грандиозные скандалы, а Рэндэл забавляется, расправляясь с тем, кому она уделила внимание, и с теми, кому еще уделит. А она больше никому не уделит этого внимания, потому что не хотела, чтобы из-за нее пострадал кто-то еще, как Кевин.

Она ненавидела Рэндэла. Ненавидела Рэя. Себя. И весь мир.

Поднявшись с дивана в гостиной, где сидела, придя с работы, не поужинав, не переодевшись, сидела, как безжизненная мумия, которой собственные останки не позволяли покинуть этот мир, в котором она уже и не жила, а просто оставалась, была, Кэрол поплелась в свою комнату.

Из-за угла на нее уже, наверное, в сотый раз выглянула обеспокоенная видом девушки Дороти.

– Ужинать иди! – позвала она.

– Не хочу.

– Ты чего такая, как в воду опущенная? Случилось чего?

Кэрол обернулась и устремила на нее покрасневшие измученные глаза.

– Рэй дома?

– Нет, недавно куда-то укатил.

– А, – девушка снова отвернулась и, опустив голову, словно она была слишком тяжелой, стала медленно подниматься по лестнице.

– Что с тобой, девочка? Болит чего? Смотреть на тебя больно! – не отставала старушка, семеня следом.

– Ничего, Дороти, я просто устала. Очень устала.

– Полежи в ванной, деточка, сразу полегчает. А я пока чаю тебе сделаю и постель приготовлю. Ты бы не ходила завтра в офис, полежала бы лучше, отдохнула, сил набралась. Плохо ты выглядишь, милая, ой, как плохо. Заболела ты, у меня глаз наметанный, сразу вижу.

– Я давно болею, Дороти, только не телом, – равнодушно отозвалась Кэрол и остановилась, услышав звонок в дверь. Дороти поспешила открывать, недовольно ворча.

– И кого это принесла нелегкая, когда ночь на носу? Нет покоя, ни днем, ни ночью!

Кэрол задержалась, чтобы узнать, кто это пожаловал. Свои не звонят, ключи есть. Она услышала незнакомый женский голос, который произнес ее имя, а затем вернулась изумленная Дороти.

– Там какая-то женщина хочет тебя видеть. Говорит, очень важно. Впустить или сказать, чтобы в другой раз пришла?

– Иди, Дороти, отдыхай. Замаялась за день, еле на ногах стоишь, – поцеловав старушку в щеку, Кэрол направилась к входным дверям. – Наверное, это по работе. Я сама потом запру двери, не волнуйся.

– Как скажешь, моя девочка. Долго не болтай, тебе отдых нужен, – тяжело вздохнув, Дороти с облегчением уставшего за день человека отправилась в свою комнату.

Открыв дверь, Кэрол вопросительно посмотрела на незнакомую женщину. Она была уверена, что никогда раньше не видела эту женщину. На вид ей было около тридцати пяти лет, высокая, стройная, очень привлекательная.

Каштановые волосы переливались медным оттенком в свете лампы, висевшей над входом с улицы, а огромные глаза были такими черными, что казались одним сплошным зрачком, без радужки. На первый взгляд Кэрол она показалась очень милой и нежной женщиной, но, присмотревшись, она почувствовала, как первое приятное впечатление исчезает. Было в этом красивом лице что-то неприятное, что-то отталкивающее. Толи выражение, толи взгляд, а может быть, вызывающе сложенный рот.

Женщина смерила Кэрол заинтересованным, но далеко не приветливым взглядом.

– Вы Кэрол Мэтчисон? – с удивлением спросила она, будто ожидала увидеть совсем другое. Голос у нее был мягким, почти ласковым, сладким. Слишком ласковым и сладким.

– Я, – устало кивнула девушка.

– Господи, сколько же тебе лет? – поразилась женщина. – Двадцать-то хоть уже есть? Или только школу закончила?

Кэрол не понравилось то, что женщина перешла на пренебрежительное «ты», и то, что задавала такие вопросы, даже не соизволив представиться.

Она пришла к выводу, что эта странная незнакомка категорично ей не по душе.

– Кто вы? И что вам нужно? – почти безразлично спросила Кэрол.

– Позволь, я сначала войду, а потом представлюсь, – губы женщины дрогнули в неприязненной улыбке, больше похожей на гримасу, и она шагнула к двери, но Кэрол резко преградила ей дорогу.

– Нет, сначала вы представитесь, а потом я уже решу, приглашать вас в дом или нет!

– Я Кэтрин Френсис, в прошлом Кэтрин Ланжд, жена Мэтта Ланджа. Знаете такого? – женщина насмешливо усмехнулась и прошла в дом мимо опешившей девушки. – И я все-таки войду, без приглашения.

Кэрол закрыла дверь и пошла за гостьей, которая уже свободно прохаживалась по холлу, с нескрываемым любопытством разглядывая все вокруг.

– Неплохо, совсем неплохо! – восклицала женщина с завистью и досадой в голосе, не замечая наблюдающую за ней девушку.

А Кэрол ничего не видела вокруг себя, кроме нее. Вот она, женщина, которую она ненавидела с такой же силой, с какой любила Мэтта. Та самая Кэт, которую так любил и ненавидел Мэтт. Кэт, причинившая ему столько боли, сделавшая его несчастным, сломавшая его неустойчивую психику, его натуру, его жизнь, основоположница всех его бед и несчастий. Грязная шлюха, не оценившая такого прекрасного человека, такого мужчину, и его настоящую самоотверженную любовь – все то, о чем только может мечтать женщина. Кэрол не могла этого понять, и никогда не поймет. У нее был один вывод – эта женщина просто полная дура, больная на голову. Мэтт, такой красивый, молодой, трудолюбивый, готовый на все ради своей жены, своей семьи, верный, добрый, сделавший свою возлюбленную смыслом жизни – что, что еще не хватало этой дряни? За что, зачем она над ним так издевалась? Над его любовью? Почему он ей это позволил? Почему не выкинул эту потаскуху из своей жизни, не забыл, и не стал жить дальше нормальной жизнью? Что было в ней такого особенного, чего он не мог бы найти в других женщинах? Ведь на свете так много хороших женщин, которые приняли бы такого мужчину, как он, как дар Божий, а он зациклился на этой бессердечной самке, которой не нужна была ни любовь, ни муж, ни семья. Почему так бывает? Почему хорошее тянется к плохому? Достойное – к недостойному?

Почему хорошие женщины живут с мерзавцами? Почему хорошие мужчины любят плохих женщин? Почему хорошее не присоединится к хорошему, а плохое – к плохому? И не было бы бессмысленно загубленных жизней и сломанных людей.

Кэрол хотела посмотреть на эту женщину, понять, что в ней такого необычного, увидеть эту Кэт, которая смогла так привязать к себе мужчину, свести его с ума в полном смысле этого слова, заглянуть ей в глаза и задать всего лишь один вопрос – почему?

Кэрол не увидела в ней ничего необычного и сверхъестественного.

Да, красивая, спору нет, но разве мало на свете красивых женщин? Много, и гораздо красивее. И все, больше Кэрол не смогла разглядеть ничего, что могло так поработить мужчину, и почувствовала разочарование и недоумение. Никогда она не узнает, чем покорила эта женщина сердце Мэтта. Только он мог ответить на этот вопрос, но никогда уже не ответит.

Сердце больно заныло в груди, на глаза навернулись слезы, сквозь которые она продолжала смотреть на эту женщину. Хотелось расплакаться, схватить ее за плечи, трясти со всех сил и кричать – зачем, зачем ты его погубила? Хотелось, чтобы она тоже расплакалась, раскаялась и сказала, что сожалеет, что все-таки поняла, как была неправа и какую страшную ошибку совершила. Но осознавала ли Кэт всю степень своей вины, или даже не понимала, что разрушила человеческую жизнь? Может, она просто недалекая женщина, и у нее на самом деле немного не в порядке с головой?

– Значит, ты живешь здесь? – прервала затянувшееся молчание Кэт, оборачиваясь к девушке.

Кэрол не ответила, продолжая испепелять ее пристальным взглядом.

– Не ожидала, признаться, – ухмыльнулась Кэт. – Думала, он женился на какой-нибудь опустившейся старой деве, которая вышла за него ради крыши над головой. Честно говоря, я просто шокирована. Может быть, это какая-то ошибка? Ты действительно была женой Мэттью Ланджа, или мне просто не правильно дали адрес?

– Да, я его жена. А почему вы так удивлены?

– Потому что ты богата, молода и красива.

– И что с того?

– Зачем тебе-то понадобилось выходить замуж за этого неудачника, наполовину сгнившего в тюрьме? – с искренним недоумением воскликнула Кэт. – Ты хоть знаешь, за что он сидел?

– Знаю.

– Ну? И зачем он тебе был нужен такой, а?

– Какой – такой? – голос Кэрол наполнился холодом.

Женщина засмеялась, и ответила уже мягче, заметив, что девушка злится:

– Ну, немолодой, с репутацией маньяка-извращенца, убивающего детей, отсидевший такой срок, безработный, нищий, в конце концов, и вообще, непригодный для жизни. Зачем такой молодой обеспеченной девушке связываться с безнадежным, опустившимся человеком?

– От которого все отвернулись, даже жена, которая поспешила поскорее порвать все связи с ним, бросить в беде, предать, вместо того, чтобы помочь? – добавила Кэрол, не пытаясь скрыть своей неприязни и презрения.

Женщина удивленно вскинула брови.

– Да что ты понимаешь, девочка? Ты еще слишком молода, чтобы разбираться в таких вещах, и ничего не знаешь о жизни! Он был безнадежен, и я ничем не могла ему помочь. Никто не мог. Его обвинили в убийствах девочек и упекли пожизненно за решетку. А ты в то время еще на горшке сидела. Так что не надо рассуждать о том, чего не знаешь и в чем не разбираешься. На ус себе только намотай, на будущее, что против закона не попрешь.

– Правда? А я вот поперла.

– Ты? Ой, я тебя умоляю, не смеши меня так. Куда тебе против закона-то, молоко еще на губах не обсохло. Не строй передо мной из себя умудренную жизнью зубастую львицу, тебя, нежную, разбалованную богатенькими родителями девочку, жизнь одним шлепком прихлопнет. Подобрала зачем-то разбитого истрепанного мужика, от нечего делать, что ли, для разнообразия, или что б родителям насолить. Где ты его нашла-то? Сама хоть поняла, что он женился на тебе, чтобы из дерьма вылезти? Ведь если бы не этот странный адвокат, которому стукнуло в голову заняться поисками настоящего убийцы, он бы до конца своих дней в тюрьме гнил.

Губы Кэрол тронула улыбка. Похоже, эта Кэт мало о чем знала.

Девушка села в кресло и жестом предложила присесть гостье.

– Этот странный адвокат работал на меня, если вам… тебе интересно. И это я вытащила Мэтта из тюрьмы. Вы наивны, если думаете, что самому известному адвокату больше заняться нечем, кроме как по доброте душевной лезть из кожи вон, чтобы помочь какому-то несправедливо обвиненному несчастному, которых в тюрьмах томится не так уж и мало.

– Ты? – глаза Кэт полезли из орбит от удивления. – Но зачем тебе это было нужно? Разве ты знала Мэтта?

– Знала. Знала лучше, чем ты.

– Но… он никогда о тебе не рассказывал. Сколько тебе лет? Вы познакомились до того, как он сел?

– Задолго.

– Но ты не могла быть его любовницей тогда, ты была еще слишком мала. И… он бы никогда не завел любовницу, я его знаю, он был слишком правильным и зацикленным на своей великой преданной любви. Я ничего не понимаю, объясни толком.

– Нет, я ничего не буду тебе объяснять, потому что тебя это не касается. Я помогла Мэтту обрести свободу, потому что он был самым прекрасным человеком в моей жизни.

– В твоей жизни? Он был в твоей жизни, а я об этом не знала? – в голосе Кэт появилась ревность. – И что, за то, что ты ему помогла, он на тебе женился?

– Нет, он женился на мне, потому что любил.

– Он не мог тебя любить, потому что он всегда любил только меня. Он был на мне помешан, ясно? – она самодовольно рассмеялась.

– Был. Но он давно тебя забыл. Он тебя презирал, и все. Говорил, что ты шлюха, и не хотел даже вспоминать. Ты же предала его, бросила, какая любовь может после этого остаться?

– Ну, конечно, а тут появилась ты, такой вот ангел во плоти, спасла его, вытащила из грязи, молодая, красивая, богатая – какой дурак упустит шанс в новую жизнь?

Горло Кэрол сдавило от ярости, но она старательно напустила на себя беспечный вид.

– Твои слова лишь подтверждают то, как плохо знала ты своего бывшего мужа. В нем не было и капли корысти.

– Согласна, не было. Но он не мог не отблагодарить за добро. Вот и отблагодарил.

– А еще он был просто мужчиной, одиноким и свободным, мужчиной из плоти и крови, вполне способным желать и любить женщину, тем более, если она молодая, красивая, и отвечает взаимностью. Люди меняются, и время уничтожает все – чувства, воспоминания, мечты и желания. Появляются другие. Посмотри сама, и убедись в этом, если не веришь. Подожди одну минутку, – Кэрол быстро пошла в кабинет Куртни, вытащила из шкафа коробку, в которой хранились ее сокровища, и которую она отыскала на следующий же день после того, как ее забрала Куртни, схватила видеозапись свадьбы и побежала обратно. Ей очень хотелось, чтобы эта надменная женщина, уверенная в том, что безраздельно властвовала в разбитом ею сердце Мэтта, наслаждалась этим и гордилась, поняла, что он полюбил другую, был счастлив.

Кэрол вставила кассету в видеомагнитофон и включила запись. Кэт не проронила ни слова, и посмотрела на экран. Лицо ее вытянулось от изумления.

– Это – Мэтт?

Кэт была шокирована, и щеки Кэрол порозовели от удовольствия.

Поднявшись, женщина подошла к телевизору и коснулась ладонью экрана, словно хотела прикоснуться к улыбающемуся Мэтту.

– Кто бы мог подумать… – пробормотала она. – Столько лет в тюрьме – и так выглядеть. Я никогда не видела его таким красивым, – она бросила растерянный взгляд на Кэрол. – И таким счастливым. Ладно, твоя взяла. По глазам его вижу, что и правда был в тебя влюблен. Совет вам да любовь, мне без разницы.

Безразлично махнув рукой, она вернулась в кресло.

– Разве ты не знаешь, что он погиб? – дрогнувшим голосом спросила Кэрол, выключая телевизор. Увидев Мэтта, она снова почувствовала острый приступ отчаяния и нестерпимой боли. Челюсти начали дрожать.

– Я узнала об этом позавчера, когда приехала. Я знала, что он освободился, по телевизору передавали.

– А зачем ты приехала?

– Как зачем? Я думала, что он уже освоился, устроился на какую-нибудь работу. А мне нужны деньги.

– Деньги? Ты приехала требовать от него денег?

– Да. А что ты так возмущенно на меня смотришь? Я, как-никак, его жена, хоть и бывшая. Он должен мне помогать, ведь я на него столько лет угробила, между прочим, свои лучшие года! Он же мне всю жизнь испортил, если бы не выскочила по дурости и малолетству за него, могла бы найти себе обеспеченного мужа, и жила бы сейчас, горя не знала.

– Он испортил тебе жизнь? – пораженно прохрипела Кэрол, у которой вдруг пропал голос.

– Конечно. Поэтому он должен был мне помогать. Да он бы и не отказался, он не умел отказывать, тем более мне. Но оказалось, что он женился, и что ни его, ни Моники теперь нет. А квартира осталась. И ты, как его жена, получила ее по наследству. Поэтому я к тебе, собственно, и пришла. Отдай мне эту квартиру, тебе она все равно не нужна. Жить ты там не будешь – из таких-то хором, да в такую халупу! В деньгах ты не нуждаешься. А я нуждаюсь. Я ее продам, и разойдемся по-хорошему.

– Так ты пришла сюда только из-за квартиры?

– Ну, естественно, не на тебя же полюбоваться!

– Я подумала… – начала Кэрол, но продолжать не стала.

– Что я пришла посмотреть, на ком он женился? Нет, милая моя, мне это не интересно. Мы давно с ним разошлись, и его жизнь меня не волнует, как и он сам.

– Зато волнуют его деньги и имущество, – зло прошипела девушка.

– Это и мое имущество тоже, потому что я прожила с ним не один год, я его жена.

– Была.

– Хм, ты тоже «была»! Обе мы были. И я имею такие же права на эту квартиру, как и ты. Ну не будь ты гадиной, тебе же она все равно без надобности, а мне деньги позарез нужны. Давай не будем ссориться, я не для того к тебе пришла. Ты же неплохая девчонка, добрая, я же вижу, пойми меня, как женщина женщину. Ты молода, еще выйдешь замуж, а я вынуждена сама о себе заботиться, горбатиться официанткой, чтобы с голоду не сдохнуть.

– А ты знаешь, что случилось с Моникой… и с Мэттом?

– Нет, да и какое это имеет значение? Все равно их уже не вернуть.

– Тебя даже не интересует, как он погиб… и почему?

– Нет, не интересует. Погиб, и погиб, значит, так Богом было велено.

– Неужели тебе все равно? Ведь сама говоришь, что прожила с ним не один год. Неужели ты его совсем не любила?

– Мы не о том говорим. Какое все это теперь имеет значение? Скажи, лучше, отдаешь мне квартиру, или будем воевать? Я не сдамся, учти, мне терять нечего.

– Ответь сначала на мой вопрос. Ты любила Мэтта?

– Ну, если бы я его не любила, я бы не вышла за него замуж. Только потом любовь прошла, а ни на что негодный муж остался.

– Почему ни на что не годный? Он же работал, старался изо всех сил, для тебя, ради тебя…

– Старался! Толку от его стараний! Даже на машину себе не заработал! Не умел он деньги зарабатывать, не умел! Через чур честный был и правильный, и на своем настоять никогда не мог. Такие, как он, никогда ничего не добиваются в жизни. А какая может быть любовь, если жизнь не мила и хочется другой? Что ты о нем знаешь, девочка? Ты живешь в роскоши, ни в чем не нуждаешься, а чем я хуже тебя? Я тоже хочу так жить! А он не мог мне этого дать. И за это я его презирала, понимаешь? Он ничтожество. Жалкое, наивное, бесхребетное существо, которых жизнь давит, как что-то ненужное и лишнее. И я не хотела быть раздавленной вместе с ним. Но он не хотел меня отпускать, вцепился, как полоумный.

– Почему же ты не ушла от него, ведь он не держал тебя силой? Нашла бы себе такого мужа, который бы тебя устраивал, и не мучила Мэтта.

– Хм, девочка, не так-то просто женить на себе богатого мужчину! Но они меня и как любовники устраивали. Если честно, меня все устраивало. Если так рассудить, то даже если бы я нашла себе богатого мужа, вряд ли он позволил мне встречаться с другими мужчинами. А всю жизнь спать только с одним мужиком – это так скучно, лучше сразу повеситься. Мне нравится, когда за мной ухаживают мужчины, нравятся любовные интриги и приключения. А Мэтт был такой скучный со своей безупречной любовью. В общем, я не собиралась его бросать. У меня были другие мужчины, обеспеченные, которые давали все, чего мне не хватало, и был молодой красивый муж, который ползал у меня в ногах. Чем не жизнь? Где еще я бы нашла такого лопуха и дурачка, который бы все это терпел?

– Терпел, потому что он тебя очень любил. Или для тебя это тоже не имело значения?

– Имело, потому что его любовь стала мне поперек горла, она душила меня и не давала жить. Как можно его любить, ведь он ничто, пустое место, всегда им был! Какой мужик стерпит то, что терпел он, когда я наставляла ему рога, уезжала на курорты с любовниками, приводила их домой? А он терпел! Противно вспомнить! Застанет дома в нашей постели мужика, отвернется и убежит сопли на кулак наматывать, строить из себя несчастного и обиженного! Да еще меня умолял его не бросать! Разве это мужик? Нет, это ничтожество!

Кэрол резко поднялась, побледнев от бешенства.

– Все, хватит, я все поняла. Ты просто дура, редкая дура. И шлюха. Ты издевалась над мужчиной только за то, что он тебя так любил, над хорошим мужчиной, хорошим человеком. Таким, как ты не дано оценить прекрасное, потому что сами вы – говно! Убирайся отсюда, и никогда больше не показывайся мне на глаза. Я не отдам тебе квартиру. Ни Мэтт, ни Моника этого бы не хотели. И я не хочу.

Кэт покраснела, глаза ее вдруг налились кровью.

– Ах ты дрянь малолетняя! – прошипела она, а потом, заметив в глазах девушки слезы, вдруг расхохоталась. – Да ты просто ревнуешь! Зависть душит, что он передо мной так пресмыкался? Успокойся, не страдай, он пресмыкался перед всеми. Бедная, наивная девочка, мне тебя даже жаль. Что ты нашла в нем прекрасного, а? Да, он, конечно, мужик красивый, спору нет, я на это и купилась, только сам по себе он ведь ничего не представляет, понимаешь? Неужели сама не разглядела? Он всего лишь пресмыкающееся, и вся его жизнь – это бессмысленное ползанье у других под ногами в ожидании, когда его кто-нибудь раздавит! Зачем нужен такой муж? Он жил, как пресмыкающиеся, и, уверена, что и сдох, как пресмыкающееся. Кто его раздавил, интересно? Уж не ты ли задела ненароком своим каблучком?

И она смеялась, издеваясь над дрожащей, готовой разрыдаться девушкой, которую так ранило каждое ее гадкое слово о Мэтте. И вдруг что-то словно оборвалось в груди Кэрол, как однажды, очень давно, когда она запустила полным подносом в Элен. Схватив с журнального столика бронзовую фигурку толстого Будды, которую привез из Китая еще отец Куртни, Кэрол с яростным воплем обрушила ее на голову смеющейся женщины.

Смех оборвался, и на красивом лице Кэт отразилось удивление. По лбу быстро сбежала струйка крови.

Не останавливаясь, Кэрол вскинула руки и снова ее ударила. На этот раз женщина рухнула на пол.

Склонившись над ней, девушка снова замахнулась, но остановилась, увидев, что та лежит неподвижно, не подавая никаких признаков жизни.

Отступив назад, Кэрол бросила фигурку на распростертое на полу тело, и дрожащей рукой вытерла скатившуюся по щеке капельку пота, не заметив на пальцах кровь. Мгновенье она смотрела на неподвижную стройную фигуру, на расплывающееся под копной роскошных волос пятно крови, потом медленно опустилась на колени и поднесла ладонь к лицу женщины.

Слабое дыхание обдало ее кожу, но Кэрол ничего не почувствовала, убедившись в том, что Кэт жива – ни облегчения, ни огорчения.

Поднявшись, она взяла телефонную трубку и спокойно набрала всего три цифры – 911. Сказав, что нужна медицинская помощь и назвав адрес, она отключилась, не став отвечать на вопросы, которые пыталась задать дежурная. Случайно взгляд ее остановился на зеркале, и она вздрогнула, увидев свое отражение. На нее из зеркала смотрела Элен, с перепачканным кровью лицом и маниакальным безумным взглядом.

– Привет, мам, – улыбнулась девушка. – Хреново выглядишь. Опять кого-то замочила?

В холл выскочила перепуганная Дороти, наспех застегивая на груди халат.

– Что случилось, детка? Это ты кричала или мне приснилось? Ой, у тебя кровь! – в ужасе вскрикнула старушка. – Тебя ударила эта женщина, которая приходила?

Кэрол не ответила. Устало она опустилась в кресло и, тяжело вздохнув, закрыла глаза. И не открыла их, услышав, как вскрикнула Дороти, обнаружив на полу бесчувственную, истекающую кровью незнакомку.

– Я вызвала помощь, – только и сказала девушка.

Но когда через несколько минут подоспела помощь, Кэтрин Френсис, в прошлом Ландж, была уже мертва.

– Это вы ее убили? – услышала Кэрол над собой чей-то чужой голос, выводящий ее из забытья.

– Я, – чуть слышно ответила она, поднимая глаза на молодого человека в офицерской форме.

– Вы пьяны?

– Нет, я просто очень устала.

– Поднимайтесь, вам придется поехать со мной.

Девушка встала и, опустив голову, равнодушно наблюдала, как на тонкие запястья надевают наручники.

Рядом в истерике металась обезумевшая Дороти.

– Что вы делаете? – в отчаянии кричала она офицеру. – Не слушайте ее, не верьте! Не могла она убить, эта девочка мухи не обидит, я ее знаю! Эта женщина сама упала и просто ударилась! Я видела, я все видела! Я все расскажу!

– Эта женщина не могла проломить себе голову в таком месте, если бы упала, для этого ей надо было разогнаться и удариться о стену. Или же упасть вниз головой, – вежливо возразил офицер, высвобождаясь от вцепившихся в него старческих рук.

– Не забирайте ее, не забирайте! Это я, я ударила эту женщину! Арестуйте меня! – взмолилась Дороти, роняя крокодильи слезы и семеня за выводящим Кэрол из дома полицейским.

Но он больше не обратил внимания на старушку и, подведя покорную арестованную к машине, открыл перед ней дверцу. Обернувшись, Кэрол бросила грустный взгляд на дом, выдавила улыбку для Дороти, рыдающую у порога. Потом посмотрела на носилки с телом, прикрытым простыней, которые поднесли к машине «скорой помощи», погрузили внутрь и захлопнули двери.

Офицер наблюдал за ней, почему-то не торопя сесть в машину.

Поймав его взгляд, Кэрол не увидела в нем враждебности, наоборот, ей показалось, что в нем промелькнуло сожаление.

– Сколько вам лет? – неожиданно поинтересовался он.

– Двадцать один.

– Зачем вы это сделали? – тихо спросил он, не как представитель закона, а как человек, который почему-то почувствовал к ней жалость. Может, потому что был еще совсем молодой, и не успел очерстветь сердцем, как полицейские более опытные. А может, спросил из любопытства.

Девушка ответила машинально, ни на миг не задумавшись:

– За Мэтта.

И решительно села в машину с таким видом, будто этим объяснила все. А так ничего и не понявший молоденький офицер вздохнул и захлопнул за ней дверь.

Кэрол улыбнулась, смотря в окно.

Ей вдруг стало легко. Так легко, что казалось, будто душа ее вдруг освободилась от тяжелого камня и взмыла в небеса. Ее Мэтт был отмщен. И женщина, причинившая ему столько боли, что своими издевательствами довела до безумия, превратившая его жизнь в ад, породившая в нем чудовище, сломавшая его так, что он не смог оправиться, отвернувшаяся и бросившая его сразу, как только на руках его сомкнулись наручники, хоть и была уверена в его невиновности, потому что не подозревала о болезни, эта шлюха, мерзавка, растоптавшая лучшего из людей и чистейшую всепрощающую любовь – она не осталась безнаказанной.

И ничего больше не имело значения.

В отражении на стекле она увидела его лицо. Он улыбнулся ей.

И Кэрол улыбнулась в ответ.