Текст книги "Проклятые (СИ)"

Автор книги: Марина Сербинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 45 страниц)

Вот проблема! Постелить на стол покрывало или сложенную в несколько раз простыню – и гладь себе на здоровье. Но Кэрол промолчала, не желая снова шокировать эту добрую женщину, которая и так, судя по всему, от нее была в шоке. Девочка это видела, но причину удивления этой женщины понять не могла. Что не так она делала или говорила? Кажется, ничего такого. Собрала осколки разбитой тарелки, попросила веник и утюг. И все. Что не так?

– Ладно. Но только первый и последний раз, договорились? И никому об этом ни слова, если не хочешь, чтобы меня уволили, – прошептала Дороти. – Неси сюда свои вещи, я покажу тебе, где ты можешь их погладить.

Улыбнувшись, Кэрол подскочила и, быстро допив сок, подбежала к раковине, открыла кран и проворно вымыла за собой стакан. Дороти только успела открыть рот, чтобы возразить, но она уже поставила стакан рядом с остальной посудой и, развернувшись, выбежала из кухни. Женщина проводила ее растерянным взглядом.

Немного позже, переодевшись в выглаженную школьную блузку, Кэрол почувствовала себя немного уверенней, спускаясь к ужину в столовую, которую ей уже успела показать Дороти.

Она навсегда запомнила первый ужин в этом доме, с Рэем и Куртни.

Смущенная, зажатая, она молча присела на указанное ей место. Напряженно выпрямившись на стуле, она застыла, широко раскрытыми глазами наблюдая за Дороти, которая проворно обслуживала их за столом. Кэрол с трудом подавляла в себе порывы подскочить, чтобы ей помочь. Растерянная, не зная, как себя вести и что делать, как себя показать, чтобы понравиться, она безмолвно страдала, оказавшись в такой непривычной и незнакомой обстановке, внимательно ловя каждый взгляд в свою сторону, пытаясь его разгадать и понять, чего ждут от нее эти чужие люди, о чем думают. Но это непросто было сделать. Куртни была непроницаемой и очень сдержанной. А голодный отец больше интересовался в данный момент едой, чем новоиспеченной дочерью.

– Чего застыла? – хмыкнул он, бросив на нее веселый взгляд. – Ешь, не отравим!

Кэрол молча взяла вилку, опустив взгляд в тарелку. Никогда в жизни у нее не было еще такого роскошного ужина, такого вкусного. Ее желудок сжался и заныл. Она заметила, что Куртни украдкой наблюдает за ней, и еще больше напряглась. Она ела только то, что ей положила в тарелку Дороти, не смея потянуться ни к чему вне своей тарелки.

К ее удивлению, отец это заметил. Подхватив со стола блюдо с салатом, он протянул его девочке.

– Попробуй, пальчики оближешь. И вот это. Бери что, хочешь. Это все наше. Можем есть, сколько хотим. Давай, лопай! Не престало девчонке быть такой тощей. Мальчишкам такие не нравятся.

– Да… я заметила, – едва слышно отозвалась девочка.

– Ничего. Исправим. Хорошее питание и спорт – и фигура у тебя будет такая, что слюной все парни захлебываться будут. Ты любишь спорт?

– Не знаю, – Кэрол застенчиво пожала плечами.

– Понятно. Полюбишь. В нашей семье так принято. Я раньше играл в футбол. Сейчас играю в теннис, занимаюсь серфингом, хожу под парусом, бегаю по утрам и посещаю тренажерный зал. Курни тоже ходит в тренажерный зал и занимается фитнесом, только в женском клубе. Ты будешь ходить с ней. Я научу тебя играть в теннис. И, если захочешь, всему остальному. Кроме футбола, наверное, – он рассмеялся.

Смех у него был очень приятным, искренним, веселым, как у человека, любящего посмеяться. Кэрол невольно улыбнулась, смотря на него. Он нравился ей все больше. Ее отец оказался совсем не таким, как она себе его представляла, он был необычным и совсем не походил на отца. И, как не старалась, она не могла увидеть в нем папу. Слишком молодо он выглядел для ее отца, к тому же обладал озорством и проказливостью мальчишки. Но сердце ее наполнялось радостью и гордостью, когда она смотрела на него и думала о том, что этот потрясающе красивый мужчина – ее отец. Ее мама очень красивая, он – тоже. Значит ли это, что и она вырастет такой же красивой, как они? В ней загорелась робкая надежда, что придет время, и она заблистает так же, как они. У мамы было очень красивое тело, которое сводило мужчин с ума. Кэрол тоже хотела себе такое. Ее всегда восхищала внешность Элен. Она мечтала, чтобы у нее выросла такая же грудь, как у нее, полная, пышная, красивая. Хотела такую же, как у нее фигуру, с тонкой талией, широкими округлыми бедрами, великолепными длинными ногами. Пока что у нее от матери были только волосы и глаза, и это было единственное, на что Кэрол любовалась в зеркале.

– У тебя очень красивые волосы, – словно угадав ее мысли, вдруг сказала Куртни, заставив девочку изумленно посмотреть на нее. – Как ты за ними ухаживаешь?

– Э-э… мою.

– И все? А каким шампунем?

– Не знаю. Любым. Каким придется.

– Понятно. Тогда, когда я научу тебя, как нужно ухаживать за волосами, а за ними обязательно нужно ухаживать, как и за всем остальным, они у тебя станут еще прекрасней.

– Вы меня научите? Правда? – робко переспросила девочка, продолжая смотреть на нее с удивлением.

– Конечно.

– О, никто лучше Куртни в этом не разбирается! – заверил Рэй. – Слушай и учись у нее, и она из тебя бриллиант выточит… засияешь, как и она.

Он бросил на жену нежный взгляд.

Он был прав. Украдкой разглядывая Куртни, Кэрол поражалась тому, как эта женщина, не наделенная красотой от природы, могла выглядеть такой привлекательной. Несомненно, она знала многие секреты, о которых знали не все женщины, даже те, кто следил и ухаживал за своей внешностью. Быть красивой, будучи некрасивой – о, наверное, для этого нужно очень хорошо постараться. И знать кучу секретов, как этого достигнуть. Кэрол очень бы хотелось, чтобы эта великолепная женщина ее научила. Эту женщину трудно было разгадать, угадать ее мысли – вообще невозможно, но Кэрол почувствовала, что она не была злой. Строгой, сдержанной, требовательной, суровой, но не злой. И неприязни по отношению к себе Кэрол в ней не ощущала. Девочка еще не разобралась в ней, не поняла, что она за человек и как воспринимает ее, Кэрол, но то, что мачеха не злая и пока ее не ненавидит – это она поняла. И в ней появилась надежда, что эта женщина, может быть, примет ее в свою семью, что она сможет ей понравиться. Пока она еще не очень в это верила, это был лишь проблеск зародившейся надежды, на самом деле Кэрол на это не рассчитывала изначально, не видя причин, по которым эта совершенно чужая женщина, запретившая Рэю впустить ее в свою жизнь, теперь вдруг стала бы не против того, чтобы она вторглась в их семью.

После ужина ей разрешили удалиться в свою комнату.

Растянувшись на роскошной кровати, Кэрол улыбнулась, почувствовав, как напряжение и страх немного отступили, уступая место приятному чувству, похожему на радость. Тихую, боязливую, как слабый, едва видимый лучик, пытающийся пробиться сквозь черные тучи. Лучик радости. Со дня смерти Эми впервые она почувствовала его, смутное, едва ощутимое чувство. Но она тут же отогнала его, загнав обратно за тучи, где он был до сих пор. Рано радоваться. Да, ее неплохо здесь встретили, но это еще ничего не значит. Не известно, что будет дальше.

Она взяла пульт и включила телевизор. Да, в ее комнате был собственный телевизор, который она могла смотреть, когда захочет и что захочет. Невероятно! Дома она редко смотрела телевизор, он был один, и вечно кем-то занят.

Переодевшись в ночную рубашку, Кэрол почистила зубы и улеглась в мягкую постель. Обняв Лимки, она смотрела мультики, не замечая, как улыбается. По обеим сторонам кровати стояли изящные тумбочки, входящие в спальный гарнитур, на них стояли две одинаковые лампы, которые Кэрол включила, потушив верхний свет. Комната наполнилась уютным приглушенным светом. Она теперь может спать, включив одну из ламп, и не бояться больше темноты, просыпаясь по ночам от своих кошмаров.

Единственное, что огорчило ее и привело в замешательство – это то, что дверь ее комнаты не запиралась. Она привыкла запираться, всегда. Само осознание незапертой двери внушало ей подсознательно чувство тревоги и опасности. Она не сразу привыкла к отсутствию замка. Лишь со временем. Хоть и понимала, что Элен здесь нет, и бояться некого. Попросить поставить замок она не решилась.

На тумбочки она поставила фотографию с друзьями и статуэтку Мэтта. И больше ничего. Лимки, фотография, нож Тимми, кулон, подаренный Мадлен и статуэтка Мэтта – это было все, что она взяла из дома в свою новую жизнь, не считая одежду, самое дорогое и единственное, о чем она хотела помнить.

Когда она уезжала, она попросила отца заехать попрощаться к Даяне.

Она не могла забыть, как плакала подружка, узнав, что она уезжает.

– И ты меня бросаешь. О, я теперь останусь совсем одна! – Даяна была безутешна.

– Я не бросаю. Я буду тебе писать. И ты не одна, у тебя есть Джоун.

Рэй растерянно смотрел на рыдающую красивую девочку, прикованную к кровати.

– Приезжай к нам в гости, как только сможешь, мы будем тебе рады, – сказал он, пытаясь утешить ее. – Мы оплатим все расходы. Приедешь?

Даяна подняла на него заплаканные глаза.

– Вы серьезно говорите?

– Конечно, – Рэй улыбнулся ей.

Девочка зачарованно смотрела на него, не отрывая глаз.

– Неужели вы и вправду папа Кэрол? – не верилось ей. – Но вы такой… молодой! И она совсем на вас не похожа. Вы такой… такой…

Она не закончила, так и сумев подобрать нужные слова. Но было видно, что она полна восхищения.

– Вы не будете ее обижать? – вдруг сказала Даяна просящим голосом.

– Нет, конечно. Не беспокойся. Ей будет у нас хорошо.

– А ваша жена?

– Она не против того, чтобы я привез Кэрол. Она хорошая. Они поладят.

– Вы обещаете? Обещаете, что не будете ее обижать? Что защитите?

Рэй кивнул.

– Обещаю. Приедешь к нам, и сама увидишь.

– Хорошо, – Даяна, наконец-то, улыбнулась, поверив ему.

Когда Кэрол уходила, она не смогла сдержать слезы.

– Она сможет приезжать к нам, когда захочет и сколько хочет, я лично оплачу ее дорогу, – повторил Рэй, покосившись на девочку. – Не расстраивайся.

– Спасибо, – Кэрол благодарно ему улыбнулась, вытирая слезы.

Тяжело вздохнув, он больше ничего не сказал.

И он свое обещание сдержал. Даяна действительно часто приезжала в гости, и он все оплачивал, как и обещал. Более того, давал деньги, чтобы Кэрол могла их тратить на свою подружку, покупать ей подарки.

Сказать, что Даяна была шокирована, когда приехала в первый раз – ничего не сказать. Шокирована тем, в какой роскоши теперь жила Кэрол, но еще больше тем – что эти чужие люди, взявшиеся из ниоткуда, ее любят. Разве так бывает? Она всегда считала, что такое возможно только в сказках. Кэрол повезло, и она оказалась в сказке. А она, Даяна, нет. Это опечалило девочку, повергло ее в уныние. В сердце ее зародилась зависть, а ее обиды на жизнь теперь распространились и на Кэрол. С одной стороны, она радовалась за подружку, потому что любила, но с другой… ощущала вопиющую несправедливость по отношению к себе, горькую обиду на жизнь, на людей, подругу и весь мир. И в довершение своих несчастий, она еще и влюбилась в ее отца. Это добавило ей страданий, потому что этот шикарный молодой мужчина не разделял ее чувств, видя в ней ребенка, а не юную влюбленную девушку. А Даяна украдкой лелеяла мечты о нем, о том, что вырастет, встанет с инвалидного кресла, станет потрясающей красавицей, и тогда он обратит на нее внимание. И бросит свою жену-мегеру, женится на ней. Куртни ей не нравилась. По мнению девочки, она совсем не подходила Рэю, сухая, черствая, мрачная, холодная, через чур серьезная и строгая. Какая-то слишком тяжелая. А Рэй, наоборот, был легким, светлым и теплым, жизнерадостным и веселым. И Даяна недоумевала, как он может жить с этим драконом в юбке, который мог сожрать кого угодно. Даяна Куртни побаивалась, хоть та никогда ее не обижала и была всегда приветлива, но эту женщину нельзя было не бояться. Рэй говорил, что ее все бояться, называл ее «железной леди». Она владела и руководила огромной строительной компанией, привыкла всеми командовать. Но Даяна также заметила, что ни Рэй, ни даже Кэрол почему-то ее совсем не бояться. Понятно, что после Элен Кэрол трудно было бы кем-то напугать, но все равно от этой женщины Даяну бросало в дрожь. Слишком великая сила чувствовалась в этой женщине, подавляющая, заставляющая ощущать себя жалкой и беспомощной. И она не понимала, почему Кэрол так ее полюбила. А может и не полюбила вовсе, а просто делала вид, подлизываясь.

– Я тоже сначала ее испугалась, но на самом деле она хорошая, – говорила ей Кэрол, и столько неподдельного восхищения и преклонения было в ее голосе, что Даяна была поражена. – Ты просто ее не знаешь.

– Ты говоришь так из чувства благодарности, потому что она приняла тебя. Но это не значит, что она такая хорошая. Ты что забыла, что она отобрала у твоей мамы Рэя, разбила их любовь и оставила тебя без отца? Что не позволяла все эти годы с тобой общаться? Неужели ты ее простила?

– Да, простила. Потому что поняла, как сильно она любит Рэя. Она делала это, потому что боялась его потерять, ведь он любил мою мать. Он мог бросить ее и уйти к нам. Если бы он не любил маму, она бы позволила ему общаться со мной. А он до сих пор к ней не равнодушен.

– С чего ты взяла? – фыркнула ревниво Даяна.

– Потому что я вижу. По глазам. Видела бы ты, сколько печали и боли в них появляется, когда я или он сам упоминает о ней. Моя мама – единственное, что повергает его в грусть. Он сразу как-то потухает, сразу теряет свою жизнерадостность. Становится каким-то совсем другим.

– Ерунда! Если бы он ее любил, не бросил бы, не выкинул из своей жизни и не жил бы с этой мегерой столько лет. Тебе просто так хочется думать. А что касается Куртни, то любовь, какая бы она не была, не оправдание для того, чтобы оставить ребенка без отца. Твоя мама тоже его любила. Может, потому она и стала такой злой.

– Не надо так говорить, Даяна. Не нам их судить. Ни Рэя, ни Куртни, ни мою маму. Мы не можем судить, потому что не знаем еще, что такое эта любовь и какой она бывает. Да, я благодарна Куртни. Но я полюбила ее не только из чувства благодарности. А потому что она этого заслуживает. Потому что она мне нравится. Потому что она лучше всех, во всем.

Даяна только покачала она это головой. Она верила, что подружка говорит искренне, не из подхалимства перед богатой мачехой, но считала, что ее мнению доверять не стоит, потому что после Элен любая мегера, даже такая, как Куртни, могла казаться девочке хорошей. Она не била ее, не издевалась, не унижала, не убивала людей, не продавала ее мужчинам, не впадала в безумные приступы ярости – конечно, на фоне Элен Куртни выглядела в глазах Кэрол сущим ангелом! И для таких, как Кэрол, привыкшим к аду и демонам в нем, все, что не походило на этих демонов, было хорошим. Не бьют, не издеваются, не насилуют – значит хорошие. На так ли это было на самом деле? Рэй – да. Он был хорошим. Добрым. А насчет Куртни Даяна сильно сомневалась.

Но никто не подозревал даже о мыслях и чувствах этой робкой застенчивой девочки со сломанным позвоночником, и Кэрол, и ее опекуны, и даже Дороти всегда с радостью и теплом принимали ее, когда она приезжала. Первый раз Даяна смогла приехать только спустя два года после отъезда Кэрол. Она была поражена, когда увидела, как изменилась Кэрол. От той Кэрол, которую она знала, ничего не осталось, она преобразилась настолько, что Даяне с трудом верилось, что эта холеная, ухоженная и сияющая девушка – та самая тощая замухрышка с затравленным взглядом, носившая заношенные, вечно маленькие на нее обноски, из которых вырастала и которые ее мать заменяла только тогда, когда их уже невозможно было натянуть. О, теперь у Кэрол было много прекрасных вещей. Ее опекуны не скупились, не жалея для нее своих денег. И худой она больше не была. Даяна с завистью смотрела на ее фигуру. За эти два года Кэрол превратилась в уже сформировавшуюся девушку, тело ее налилось завидными формами, она стала стройной и изящной. Даяна же от малой подвижности располнела. А подружка щеголяла перед ней, словно дразня своей роскошной красивой фигурой. И тогда что-то окаменело в груди Даяны, затвердело все внутри нее, и эта твердость, эта зависть и досада заставили ее бороться с недугом, встать с коляски, привести свою внешность в порядок и превратиться в ту, какой она была сейчас – в ослепительную красавицу, готовую покорить мир. И мужчину, самого красивого и соблазнительного из всех, когда-либо ею виденных. Рэя. Уж теперь-то он обратит на нее свое внимание.

Сама Кэрол ничего не знала о планах подружки. Она подозревала, что Даяна не равнодушна к Рэю, хоть та и пыталась это скрыть, но ее чувства вызвали в ней только жалость к подружке. К тому времени Кэрол уже успела хорошо узнать Рэя, он был бабником, менял любовниц одну за другой, без зазрения совести изменяя жене, что приводило Кэрол в полное негодование и что значительно подпортило ее отношение к Рэю. Она рассказала об этом подружке, чтобы та выбросила его из головы и сердца, и надеялась, что та так и сделала, как всякая благоразумная девушка. Рэй, конечно, не упустит случая уложить ее в постель, но на этом все и закончится. Он избавлялся от женщин быстрее, чем от закинутой в рот освежающей дыхание жвачки, которые любил. Пережевал, освежился и выплюнул. Так и с женщинами.

Куртни устроила Кэрол в престижную школу, которую та стала посещать уже спустя несколько дней после своего приезда, и в которую пошла с затаенным в сердце ужасом. Но в этой школе все было иначе. Никто не смотрел на нее с отвращением и презрением. По привычке Кэрол также сторонилась других, у нее не было друзей, но здесь ее никто не обижал. Разбалованные дети из богатых семей, каким являлись эти школьники, смотрели на нее с некоторым недоумением и любопытством, слишком сильно она отличалась от них. Никто в школе не знал, что Куртни и Рэй не ее родители, все считали ее таким же ребенком из богатой семьи, как и остальные дети этой школы, она носила дорогие вещи, ее отец, забиравший ее каждый день из школы на роскошных машинах, был очень видным и явно разбалованный богатством мужчиной, мать владела крупной строительной компанией. Но Кэрол совсем не производила впечатление баловня судьбы, и это приводило в недоумение всех, и преподавателей, и учеников. Кэрол не желала ни с кем сближаться, ничего о себе не рассказывала. Ее считали странной, но не трогали. Лишь однажды один парень стал ее цеплять, забавляясь над ее нелюдимостью и странностями. Кэрол не доставляло особых переживаний поведение этого мальчишки, по сравнению с тем, что ей доводилось выносить в школе в родном городе, это заставляло ее лишь едва поморщиться. Она даже внимания на это не обращала.

Но об этом случайно узнал Рэй, приехав за ней в школу и став свидетелей того, как цепляет ее этот парень. В отличие от Кэрол, это не оставило его равнодушным. Кэрол впервые стала свидетельницей его ярости, и это ее поразило, потому что она даже не подозревала еще тогда, что мягкий и веселый Рэй может быть таким грубым и агрессивным. Лишь вспомнила, что Пегги как-то рассказывала, что он был очень драчливым мальчишкой, из-за чего не ужился ни в одной приемной семье. Протащив парня по капоту своего великолепного кабриолета, он с легкостью швырнул его на асфальт и, придавив ногой, пригрозил, что в следующий раз сломает ему нос. А если пожалуется родителям – то еще и зубы выбьет. Парень дал обещание, что больше так не будет, и слово сдержал. Обижать Кэрол перестал, но от своего внимания все равно не избавил. И тогда девочка с удивлением поняла, что он просто на нее запал, как любили говорить ее одноклассники. Это повергло ее в замешательство и напугало. Как по ней, так уже лучше бы он и дальше над ней подсмеивался. К этому она, по крайней мере, была привыкшей. А вот поклонники в ее жизни раньше не появлялись. Если не брать в расчет Тимми. Но это было давно, и он был совсем маленький. Кэрол не знала, как себя вести в подобной ситуации. И его внимание стало беспокоить ее гораздо больше, чем его подкалывания до этого. Она не понимала, чем могла привлечь такого рода внимание этого мальчика. В той, другой школе, ни один мальчик не проявлял к ней подобного интереса. Почему вдруг это изменилось? Потому что она не жила больше в притоне, и никто не знал, что ее мать проститутка? Потому что она стала носить красивые вещи и все думали, что она из богатой приличной семьи?

Поступок Рэя, заступившегося за нее, окончательно покорил ее сердце, она прониклась к нему доверием и благодарностью. В надежде, что он приструнит неожиданного воздыхателя, она осмелилась пожаловаться ему, делая это впервые в жизни.

Но на этот раз он только рассмеялся.

– Да я это еще тогда понял, что он не ровно к тебе дышит, потому и цепляет, – сказал он. – Он продолжает тебя обижать?

– Нет. Но он… как это сказать? Проявляет ко мне излишнее внимание. Меня это напрягает.

– Но, малыш, я же не могу его побить за то, что ты ему нравишься. Если он не обижает тебя, руки не распускает… не распускает? Не пытается полапать или там юбку задрать?

– Нет! – отшатнулась Кэрол и залилась краской.

– Вот и хорошо. Тогда ничего страшного.

– Но он же все равно меня достает, – в отчаянии прошептала девочка.

– Ну, милая, начинай привыкать. Ты хорошенькая. Вырастешь красавицей, я это вижу. Поэтому это только начало. Если он влюблен, он и будет тебя доставать, на то он и мужчина… хоть и мелкий пока. Это природой в нас заложено – добиваться женщины, которая нравиться. Это естественно, и на это не надо обижаться. Это надо просто принять, вот и все. Если он тебе нравится, подружись с ним, если нет – просто не обращай внимания. Или скажи прямо, что у него нет шансов. Если он ведет себя прилично, не распускает руки и ни к чему не принуждает, то не стоит беспокоиться. Если, конечно, он что-то себе позволит, обязательно мне скажи, тогда я поставлю его на место. Такое допускать и терпеть девушке нельзя. Сразу пресекай, иначе потом только хуже будет. Я знаю, потому что был понаглее этого парня, – он засмеялся. – Чем больше девушка позволяет, тем больше позволяешь себе ты.

Казалось, его позабавила ее странная реакция на то, что она понравилась мальчику, ее недовольство. Он всегда был уверен, что девчонки и женщины любят, когда за ними бегают парни. А эту странную девочку неприязнь не пугала, когда она думала, что в ней причина того, что он ее донимает, а такого рода симпатия напугала! Почему? Пока эта девочка была для него сплошной загадкой, она была странной, он не мог угадать, о чем она думает, не всегда находил объяснение ее поведению. Как сейчас, например. Или когда она сторонилась других детей и упрямо не хотела заводить друзей. Ему это казалось странным. У него самого всегда было много друзей. Он легко находил общий язык с людьми. И даже не представлял, как можно предпочитать этому одиночество. Он надеялся, что теперь, когда она будет жить с ними, со временем все изменится, что она изменится. Позабудет свои одной ведомые страхи и неуверенность, преодолеет скованность и замкнутость.

Но время шло, шли годы, но ничего не менялась. Разве что она стала менее зажатой, стала улыбаться и смеяться, даже шутить. Перестала стесняться своей внешности. Но стесняться было больше нечего. Она изменилась, превратилась в красавицу. К тому же Куртни передала ей все свое мастерство, все секреты красоты и ухода за собой, всему научила, что знала в этом, а знала она много. Как одеваться, как общаться, как себя вести. Даже шрамы на руках они ей убрали, после пластической хирургии от них остались едва заметные следы, всего лишь отличающиеся немного по цвету от кожи полоски, которые были заметны только при внимательном взгляде. И Рэй искренне недоумевал, почему у нее нет никакой личной жизни, почему она так сторонится мужчин? Он даже подумывал, не лесбиянка ли она?

Кэрол поделилась с Куртни тем, что была изнасилована, проданная матерью, но Рэю об этом они не рассказывали, считая, что знать ему об этом ни к чему. И вообще у нее с Куртни было много своих тайн, с которыми они ни с кем не делились. Со временем Кэрол рассказала ей обо всей своей жизни, ничего не утаивая. И Куртни хранила ее секреты, не делясь ими даже с Рэем. Привыкшая все держать в себе и ни с кем не делиться, Кэрол теперь ничего не утаивала от Куртни. Куртни стала исключением. Для Рэя она тоже иногда делала исключение и чем-нибудь делилась, но не так, как с Куртни. Куртни была не только ее мачехой и покровителем, она стала ей другом. И Кэрол на самом деле ее обожала.

И здесь, в этом доме, с ними, она обрела покой, забыла о страхе, который был постоянным спутником в ее прошлой жизни. Они стали ее семьей. Настоящей. Семьей, которой у нее никогда не было раньше, и о которой она даже мечтать не могла. Неужели кто-то свыше все-таки сжалился над ней, перестав наказывать за что-то, выдернув ее из ада и отправив в рай?

И единственное, чего теперь боялась Кэрол – это потерять свое так неожиданно обретенное счастье.

Ей настолько тяжело было поверить в то, что ее жизнь так изменилась в лучшую сторону, что она боялась, что это окажется сном, что в один момент она откроет глаза и увидит потолок своей комнаты в мотеле. Теперь это было ее ночным кошмаром.