Текст книги "Проклятые (СИ)"

Автор книги: Марина Сербинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 45 страниц)

– Тогда забирай свою невесту поскорее, адвокат, – она издевательски засмеялась, радуясь возможности задеть Джека, который вызвал в ней такую жгучую неприязнь. – Только это все равно не поможет! Таскать тебе рога, дурачок, потому что он все равно ее трахнет… – голос ее сорвался, а из глаз брызнули слезы отчаяния, выдавая ее безумную боль от одной мысли, что так может быть, она схватила Кэрол за руки, трясясь от неудержимой ярости. – И ты еще хочешь, чтобы я благословила тебя? Нет, уж лучше я тебя опять прокляну, чтобы не знала просвета в этом мире, как я никогда не знала! Задыхайся, как я задыхаюсь! Будь ты проклята, сотни, тысячи раз, будь проклят твой ребенок!

Вскрикнув, Кэрол вырвалась и отскочила от нее. Ничего не видя перед собой, она выскочила из комнаты и куда-то побежала. Шагнув к Элен, Джек резко ударил ее кулаком по лицу. Ахнув от изумления и негодования, она рухнула на пол, перевернув кресло. Лицо ее вдруг перекосила страшная гримаса и, дико завопив, она вскочила и бросилась на мужчину, но ударилась о закрывшуюся дверь. Крики Элен привлекли внимание, и к комнате свиданий уже спешили санитары и медсестра. Оттеснив придерживающего дверь молодого человека в сторону, они решительно вошли в комнату. Джек раздраженно поправил галстук, процедив сквозь зубы, что ненавидит психов, и поспешил вслед за Кэрол, слыша разносящиеся по всему зданию яростные вопли сумасшедшей. Догнав девушку, он остановил ее и стиснул в объятиях.

– Успокойся, милая, успокойся. Говорил я, не надо сюда приезжать. Она ненормальная. Психопатка чертова. Поехали домой.

– Она меня ненавидит, – стонала Кэрол. – За что? Почему?

– Потому что она ненормальная, – повторил Джек. – У нее патологическая ненависть ко всем. Ты здесь ни при чем. Забудь обо всем. О ней.

– Я так надеялась, что она изменилась… это не болезнь… ее ненависть ко мне – это не болезнь. И Мадлен она убивала в здравом рассудке, так хладнокровно, так безжалостно…

– Мадлен? Какую Мадлен? – Джек заглянул ей в лицо.

– Мою Мадлен. Я видела, Джек, но никому не рассказывала, потому что она меня запугала. И Розу она убила, чтобы она не выдала ее. И она… она называла Эмми черножопой…

Джек схватил ее за подбородок и наклонился к заплаканному лицу, впившись взглядом в голубые глаза.

– Хватит, Кэрол! Успокойся, я тебе сказал! Возьми себя в руки, ты становишься невменяемой… Чтобы не было, это все в прошлом, и ты должна об этом забыть, поняла? Или чокнешься, как твоя мамаша, – увидев, как расширились глаза девушки с таким знакомым ему выражением ужаса, которым всегда сопровождалось любое напоминание о наследственной болезни, он мгновенно раскаялся в своих словах и попытался исправить допущенную оплошность. – Ладно, извини, я не хотел. Подумай о нашем ребенке, тебе ведь нельзя нервничать… Ты должна забыть обо всем, ради него, понимаешь?

– Ребенок, – вспомнила Кэрол, и голос ее сел от страха, сжавшего ее горло. – Она прокляла моего ребенка.

– Это все чушь, пустые слова. Просто слова. Я запрещаю тебе об этом думать. Думай только о здоровье ребенка. На, возьми и приведи себя в порядок, люди смотрят, – он вынул платок и сунул ей в руку.

Кэрол стала послушно вытирать лицо и, сделав над собой усилие, перестала плакать. Джек вывел ее на улицу и посадил в машину. Похлопав по карманам, он досадливо сморщился.

– Вот, дьявол… кажется, где-то обронил ключи. Сиди здесь, солнышко, я быстро, – наклонившись, он поцеловал ее в губы и поспешил обратно.

Элен лежала уже в палате, прикованная к кровати, и медленно отключалась под воздействием сильных успокоительных препаратов, которые ей уже успели вколоть. Медсестра ставила ей капельницу и, когда Джек вошел в палату, смерила его возмущенным взглядом.

– Кто вас сюда пропустил? Немедленно выйдите, вам сюда нельзя!

– Минуточку, пожалуйста. Всего лишь одну минуту. Главврач мне разрешил.

– Сейчас узнаю. Если вы меня обманули, молодой человек, у вас будут неприятности, – сняв трубку с висевшего на стене телефона, женщина набрала номер кабинета главврача, не отводя от мужчины строгого сурового взгляда. Получив ответ на свой вопрос, она немного смягчилась. Повесив трубку, она вернулась к капельнице.

– Обычно, у нас запрещается впускать посторонних в этот блок, а тем более, в палаты пациентов, – сказала она, то ли оправдываясь, то ли желая поддержать репутацию больницы и строгость здешних правил.

– Я знаю, – почтительно ответил Джек, подходя ближе к кровати и наблюдая за действиями медсестры, регулирующей скорость поступления раствора в вену. – А что это за препарат? Для чего?

– У нее слабое сердце, и во время обострения психической болезни, приходится заботиться и о физическом здоровье, истощенном сильнейшими стрессами и психическими нагрузками, которые переживает больная в своем больном воображении. Да и все психотропные препараты не прибавляют здоровья… Она уже пережила один сердечный приступ. Нам остается только постараться не допустить, чтобы это повторилось. Тогда она и поседела, сразу, во сне, представляете? Сердечный приступ случился из-за сильнейшего нервного потрясения, как предполагают врачи, который она пережила во сне и из-за этого и поседела. Вот вам и больное воображение…

Джек с некоторым изумлением изучал взглядом сумасшедшую, которая так неприятно для него была похожа на Кэрол. У него создавалось ощущение, что он смотрит на Кэрол через пару десятков лет. Или больше. Трудно было по внешнему виду определить, сколько лет этой женщине. Изможденное лицо и седые волосы делали ее намного старше своего возраста, между тем, если вглядеться повнимательнее, заглянуть в еще молодые и ясные глаза, становилось очевидным, что ей еще нет и сорока лет.

– Что же может такое присниться, чтобы так поседеть и схлопотать сердечный приступ? – вырвалось у него.

– Собственная смерть, – отозвалась медсестра.

– Что?

– Черт их разберет, этих ненормальных и то, что у них там в больной голове происходит! Говорила, что видела собственную смерть. Вернее, пережила ее во сне. Умерла, одним словом. Сказала, что придет проклятая и приведет за собой ее смерть.

– Понятно, – Джек кивнул, потеряв интерес к бреду сумасшедшей, и перевел взгляд на больную, которая следила за ним слегка затуманенным взором. – Она поймет меня, если я с ней заговорю?

– Думаю, вряд ли. Она не в себе, и препараты уже начинают действовать. Из-за больного сердца мы вынуждены использовать лекарства послабее, поэтому она не сразу засыпает.

Не интересуясь больше объяснениями словоохотливой медсестры, Джек склонился над больной и поймал ее взгляд. Глаза ее полыхнули ненавистью и затаенным страхом, и он улыбнулся.

– Она узнала меня, а вы говорите, что она не в себе, – сказал он медсестре.

– Вам показалось. Хотя… может быть, – та пожала плечами и, подойдя к столику, стала собирать пустые ампулы и использованные шприцы в маленькую металлическую чашечку.

Джек наклонился еще ниже, так, что губы его коснулись волос Элен, и что-то тихо зашептал ей на ухо.

Лицо женщины вдруг перекосилось, из груди вырвалось нечеловеческое рычание. Она в истерике забилась, пытаясь вырваться из стягивающих ее тело ремней, которыми надежно была прикована к кровати. На губах появилась пена, тело забилось в судорогах.

Бросив чашку, медсестра подскочила к ней.

– Боже, что вы сделали?

– Ничего. Я просто смотрел, – Джек отступил в сторону, не отрывая взгляда от корчащегося на кровати тела. Широко раскрытый рот, вытаращенные глаза и сокращающиеся в тике мышцы лица, стиснутые кулаки, боль и ужас в глазах – наблюдая за этим, Джек невольно скривился от отвращения. И даже теперь ее глаза продолжали гореть бесконечной злостью…

Он не видел, как медсестра схватила трубку, но услышал, как она кому-то кричит, что «у Гран снова сердечный приступ».

Перекошенные губы Элен посинели.

– Выйдите, немедленно! – прикрикнула медсестра на Джека, быстро набирая в шприц что-то из ампулы. – Уходите!

Он попятился к двери, не отрывая глаз от Элен, и остановился, когда она вдруг замерла. Взгляд ее так и застыл на нем, и ему казалось, что она все еще видит его, хотя он и понял, что она умерла.

Пощупав ее пульс, медсестра отступила и потрясенно перекрестилась.

– Отмучилась, – чуть слышно шепнула она. – Как жаль, ведь молодая еще совсем.

Она устремила на молодого человека подозрительный взгляд.

– Зачем вы приходили?

– Хотел сказать ей, что она плохая мать, но, к сожалению, не успел, – бесстрастно ответил Джек. – Теперь ей об этом скажут в аду.

Медсестра прижала руку к груди, с упреком смотря на него.

– Позаботьтесь о теле. Я пришлю человека, который займется похоронами, – Джек попрощался и вышел.

Мимо него к палате пробежали врачи, но Джек не обратил на них внимания, улыбаясь одним уголком рта. Только эта полуулыбка больше напоминала ухмылку, жестокую и самодовольную.

Вокруг снова опустело, и стук каблуков его черных начищенных до блеска туфлей эхом отзывался в лабиринте мрачных коридоров. Это была поступь человека, который никогда не останавливался, идя вперед, не обходил, а без колебаний давил все, что попадалось на его пути.

Идущий навстречу санитар уступил дорогу, сдвинувшись в сторону, с некоторым изумлением проводив взглядом молодого мужчину в деловом черном костюме, который, не смотря на средний рост и стройное телосложение, двигался походкой титана, в которой чувствовались такие твердость и сила, что хотелось невольно отступить перед ним. Не обратив никакого внимания на него, Джек невозмутимо прошел мимо высокого мускулистого мужчины, который мог бы с легкостью сбить его с ног одним ударом, если бы захотел. Он привык к тому, что ему уступают дорогу. Так было всегда. Потому что он был сильнее и беспощаднее, и люди это чувствовали.

Вернувшись в машину, он улыбнулся Кэрол и помахал ключами.

– Нашел! Теперь можем ехать, моя сладкая, – с чувством поцеловав девушку, он улыбнулся. – И подумать о нашей свадьбе. И я требую, чтобы обо всем остальном ты забыла на время… а лучше – навсегда.

Этой ночью, перед свадьбой, Кэрол ночевала у Куртни.

Прощаясь с Джеком, который ее туда привез, она думала о том, что встретиться с ним уже у церкви.

Завтра.

Наплакавшись в объятиях Куртни и пожаловавшись на свою жестокую непримиримую мать, Кэрол успокоилась, выпив добрую порцию коньяка, который ей предложил угрюмый и молчаливый Рэй. Он протянул девушке еще, но Куртни выхватила стакан из его руки и отставила в сторону.

– Хватит! Завтра нашей невесте совсем ни к чему головная боль!

Промолчав, Рэй снова взял стакан и сам выпил коньяк. Потом, захватив бутылку, тихо вышел. Женщины, увлеченные свадебным платьем, разложенным на диване, даже не заметили, что он ушел.

Ночью Джека разбудил настойчивый телефонный звонок.

Бросив взгляд на часы и увидев, что они показывают без четверти два, он выругался и снял трубку.

– Какого черта? – рявкнул он потревожившему его наглецу.

– Джек, извини, что разбудила…

– Кэрол, что-то случилось? – мгновенно смягчился он, встревожено приподнимаясь в постели.

– Я не знаю…

– Ты плачешь? В чем дело?

– Джек… что-то случилось с мамой.

– С чего ты взяла? – Джек резко сел.

– Она умерла, Джек.

– Из больницы звонили?

– Нет. Я просто знаю. Я чувствую.

Джек облегченно вздохнул и расслабился.

– Милая, успокойся, ничего не случилось, с ней все в порядке. Если бы что-то было не так, тебе бы позвонили.

– Да, наверное. Я понимаю это. Но все равно… Джек, пожалуйста, позвони, узнай, все ли с ней в порядке.

– Ты знаешь, сколько сейчас времени? Со мной никто не станет говорить. Я позвоню утром, если ты хочешь… А теперь ложись спать и не забивай себе голову всякой ерундой. Я не хочу, чтобы ты спала завтра на свадьбе или выглядела усталой. Ты что, еще не ложилась?

– Нет, я спала, но мне приснился сон… плохой сон, и я проснулась.

– Какой еще сон? – ласково поинтересовался он, устало вздыхая.

– Это… его трудно описать, и вряд ли он покажется тебе убедительным. Джек, просто позвони, сейчас.

– Но, Кэрол…

– Я не усну, Джек. Позвони, пожалуйста.

Джек раздраженно скривился, но девушка не могла этого видеть и лишь услышала наполненный пониманием и нежностью голос, которым он пообещал сделать то, что она хочет.

Положив трубку на колени, Джек взял лежащую рядом с телефоном пачку сигарет, сунул одну в рот и прикурил. Выпустив из легких густую струйку дыма, он несколько минут озадачено сидел в постели, выпрямив спину и распрямив плечи, и пытался найти разумное объяснение тому, как Кэрол могла догадаться, что ее мать преставилась. Не во снах же каких-то там все дело, в конце-то концов! Джек не верил в ясновидение и подобный бред. Верил только в интуицию. Наверное, то, что происходит с Кэрол, и есть интуиция. Однажды она уже шокировала его, рассказав свой сон о Мэтте, когда видела, как он превращается в монстра и набрасывается на нее. А ведь так все и произошло на самом деле. Она была сама не своя перед тем, как его, Джека, сбила машина. А теперь каким-то образом узнала, что ее мать умерла, хотя никто ей ничего не говорил. Он сказал только Куртни, на тот случай, если ей позвонят из больницы, потому что знал, что она следит за болезнью Элен и общается с главврачом и лечащим доктором. Но Куртни согласилась с ним в том, что накануне свадьбы Кэрол ни к чему сообщать о смерти матери. Джек знал, что Куртни не могла сказать. Она бы ни за что не испортила Кэрол такой день, не омрачила бы ее счастья и радости. Они вместе решили, что сообщат ей только после возвращения из свадебного путешествия. Тогда как она догадалась?

Бред какой-то. Как это понимать?

Ему это не нравилось. Было не по себе. Настолько не по себе, что аж мороз по коже прошелся. Передернув плечами, словно стряхивая с себя жутковатое наваждение, он снова взял трубку и набрал номер. Первый же гудок был прерван взволнованным голосом Кэрол.

– Ну, что?

– Все в порядке… если не считать то, что ты выставила меня полным идиотом.

– Извини, Джек, я не хотела. Значит, с ней все нормально? Точно?

Джек начал раздражаться.

– Может, мне перезвонить и еще раз спросить?

– Нет, не надо, – извиняющимся тоном пролепетала девушка. – Не сердись.

– Я не сержусь, – смягчился он. – Мне тебя не хватает. Еле заснул без тебя… Аккурсио тоже скучает.

– Мне тоже тебя не хватает.

– Завтра будем засыпать снова вместе. Уже как муж и жена. Мне не верится. Я женюсь! Я сошел с ума.

Кэрол нежно засмеялась в трубку.

– А что на тебе надето? – он улыбнулся, опуская руку под одеяло.

– А что?

– Уж не та ли кружевная ночная рубашка из одних дырочек, которую я когда-то сам на тебя надевал, когда ты валялась в беспамятстве?

– Ну, допустим…

– М-м-м… теперь я точно больше не усну. Сними ее немедленно, чтобы я не представлял тебя в ней. Нет, не снимай! Если я представлю тебя без нее, я сейчас приеду к тебе.

Кэрол снова рассмеялась.

– Ой, Джек, не надо.

– А может, я все-таки приеду? Всего на пол часика?

– Пол часика? – усомнилась девушка лукаво. – Думаю, этот часик с половинкой затянется до утра. И завтра мы с тобой будем спать во время венчания.

– Ну, ладно. Потерплю до завтра. Но учти, завтра ночью я тебя порву на части…

– Господи, ужас какой! Я за зверя замуж выхожу?

– Нет, за акулу. И я тебя завтра сожру.

– Что ж, буду ждать с нетерпением. Спокойной ночи, Джек.

– Джек? А немного поласковее нельзя?

– Милый…

– Нет.

Кэрол понимала, что он хочет от нее услышать. Почему-то у нее язык не поворачивался назвать его любимым, и не потому, что она его не любила. Просто так она называла Мэтта. Совсем недавно.

– Спокойной ночи, любимый, – с улыбкой промурлыкала она, боясь, что он опять прочитает ее мысли. А этого ей совсем не хотелось.

Джек не пожелал скромничать и скрытничать, и позволил прессе вмешаться в столь важное событие в его жизни. Свадьба знаменитого Джека Рэндэла была сенсацией. Его избранница оказалась в центре внимания всей страны, которая жаждала увидеть эту женщину – «героиню», набросившую сеть на неуловимую зубастую акулу – Джека Рэндэла. Поймать поймала, но сможет ли приручить и удержать?

«Еще никогда и никому не удалось приручить морского монстра, – пошутил один репортер. – А душа у Джека Рэндэла воистину акулья…».

Шутки шутками, но жених и невеста выглядели искренне счастливыми и по уши влюбленными друг в друга. И им было присвоено звание самой красивой пары года, а свадьба была признана самой громкой и эпатажной.

Джордж Рэндэл, поздравляя молодоженов, горячо расцеловал невестку и стиснул в медвежьих объятиях сына, демонстрируя свою неподдельную радость. Пожелали им счастья и Куртни, и Берджесы, и Пегги, которую Кэрол пригласила на свадьбу, и даже старая Дороти.

Не хватало только четырех человек. Матери Джека. Элен. Рэя. И Даяны. С матерями все было ясно. Но то, что Рэй отказался присутствовать на свадьбе, и ссора с Даяной, не позволили Кэрол чувствовать себя абсолютно довольной и счастливой. Но она не хотела об этом думать. Рэй таким образом выразил свой категоричный протест и отказ смириться с ее выбором. А Даяна… Кэрол была уверена, что потеряла подругу, и не могла не чувствовать в этом свою вину. И это добавляло долю горечи в ее переполненное радостью сердце.

И она никак не могла поверить, что то, что с ней происходит – эта свадьба, Джек, объявленный ее мужем, ребенок под сердцем – все это не сон. Даже если это сон, то тогда она не хотела просыпаться. Никогда.

Пышное празднество завершилось безумной брачной ночью на яхте, уходящей в открытый океан. Так началось их свадебное путешествие… и новая жизнь. Так в сердце Кэрол возродилась угасшая надежда на счастье, на любовь. Ей снова захотелось жить. И она больше не боялась, потому что теперь с ней был Джек.

Он ее спасение. Он вывел ее из мрака, вырвал у подавившего ее отчаяния, заставил позабыть о страхе, о боли.

Теперь все должно быть хорошо.

В мире должна быть справедливость и какое-то равновесие.

Все плохое должно сменятся хорошим. Настоящим «хорошим», а не искусно замаскированным «плохим». А все проклятия пусть возвратятся к тем, кто их посылал…

Кэрол не знала, что в тот момент, когда она с трепещущим от радости сердцем стояла рядом с Джеком на коленях перед священником и получала его благословление, Элен опускали в могилу в простом деревянном гробу на далеком пустынном кладбище.

Джек с позволения священника заключил свою новоиспеченную жену в объятия и горячо поцеловал…

А рабочие бросили последние комья сырой земли на свежую могилу, и поспешили удалиться, косясь на сгущающиеся тучи.

Кэрол выходила из церкви, держа под руку молодого мужа, под дождем из живых цветов, которые бросали стоящие по бокам люди. Цветы падали им под ноги, и девушка шла по ним и улыбалась, впервые в жизни почувствовав себя королевой…

А на могилке Элен не было ни одного цветочка.

Продолжение следует…