Текст книги "Танец над вечностью (СИ)"
Автор книги: Маргарита Дорогожицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)
Шатаясь и спотыкаясь, но удивительным образом все же сохраняя равновесие, рыжая корова добрела до грим-уборной и привалилась к двери, любовно поглаживая табличку.
– Прима… Да… Я – прима! А вы утритесь!..
Она смачно чмокнула табличку и ввалилась в комнату. Я огляделась по сторонам, а потом скользнула следом, плотно закрыв за собой дверь.
– Чтоб близко тебя рядом с ним не видела! Увижу – убью! Поняла?!? – шипела я, остервенело шлепая эту пьянь по щекам и тряся за плечи, но все было бесполезно.
Одарив меня мутным взглядом из-под накладных ресниц, прима икнула и глупо улыбнулась, а потом перевернулась на бок и захрапела. Да как она смела! В бешенстве я огляделась по сторонам. Разбить зеркало. Исполосовать ей лицо осколком. Отломать стрелку часов. Выколоть глаза. Опрокинуть канделябр. Поджечь волосы. Вытянуть шнур из портьер. Задушить. Изуродовать. Растерзать. Сломать. Убить.
Словно кто-то нашептывал мне, что делать. Я не заметила, как в руках оказался шнур, такой прочный и удобный. Золотой змеей он лег ей на горло и впился в кожу, натягиваясь все туже и туже. Ее хрип и свой безумный хохот я слышала словно со стороны, довольным наблюдателем созерцая эту отчаянную смертельную схватку двух теней на обоях в горошек. А потом одна из них… пропала. Сознание заворочалось изумленным зверем, обнаружив собственный силуэт тьмы в одиночестве, и хватка ослабла. Всего на мгновение, но этого хватило жертве. Прима вывернулась из-под меня, упав на пол и слившись с потерянной тенью.
– Помогите!.. – сипло прохрипела она, отползая и бессильно швыряя в меня туфелькой.
Я увернулась, все мешкая и пытаясь различить грань реальности, а с коридора уже доносились шаги.
– Мишель, что случилось?
Очнувшись, я подскочила к ней, сорвала брошь с груди и ударила наотмашь по лицу. Прима распростерлась на полу безжизненной тушей.
– Открой! Что там у тебя? Открой немедленно!
Подоконник… Высоко… очень высоко… Но в дверь уже ломились. Я до боли сжала в ладони золотую фигурку львицы и шагнула в окно, твердо поверив, что умею летать.
Глава 6. Профессор Тиффано
Ранним утром я мрачно разглядывал погром в гримерке Мишель. Сорванная и подпаленная портьера, разбитое зеркало, мраморные часы, безжалостно заваленные набок, но упрямо отсчитывающие время, разбросанные вещи на полу, пятна крови на ковре и открытое настежь окно. Из него поддувало и брызгало дождем, поэтому я закрыл створки, предварительно выглянув и убедившись, что путей отхода вниз не было. Шутка ли, третий этаж. Признаться, когда привратник разбудил меня и сообщил о несчастье с фронляйн Пихлер, я грешным делом струхнул и решил, что это ревнивая безумица напала на бедную девушку. Но ревущая белугой балерина твердила про страшного черного демона с пылающими глазами, который пытался ее задушить, а потом растворился в тенях. Нет, Хриз сложно было назвать красавицей, но уж точно не до такой степени. А с другой стороны, зачем бесплотному порождению колдовства золотая побрякушка? Мишель так сокрушалась, что не уберегла мой подарок и осталась без защиты, что я пообещал подарить ей новый оберег. Следы на шее примы тоже были вполне материальны и совпадали с брошенным рядом шнуром от портьер.
Но куда тогда делся преступник? Когда на крики и звуки борьбы в запертую комнату ворвались, то в ней никого не было, кроме бесчувственной балерины. Сразу же послали за лекарем и капитаном стражи, обыскали здание театра, обнаружили разбитое окно на первом этаже, но никого постороннего. Зато я наконец встретился с капитаном Чапкой. Хотя он как раз оказался совсем не рад нашей встрече. Капитан пренебрежительно скривился, услышав о столичном профессоре душеведения, а на вопрос о банде Вырезателей и вовсе взъярился. Брызгая слюной, он заявил, что это дело магистрат Виндена поручил воеводе Даугаву, а его, капитана, дергают все, кому не лень, по пустякам ко всяким истеричным девицам, которых как раз и пристало утешать душеведам…
– Ага! – торжествующе воскликнула Нишка с порога. – Теперь видишь, что это колдовство? Или совсем глазенки в оченках повылазили?
Она бочком протиснулась мимо прислоненных к стене часов и остановилась напротив меня. Я тяжело вздохнул и покачал головой.
– Нет, не вижу.
– Да хватит тебе! Демон пытался выпить ее жизненные силы! Как у прошлых жертв. Только в этот раз ему помешали.
– Демон – это порождение безумного разума, отринувшего милость Единого и лишившегося души. Он бесплотен, если только колдун не подпитывает его своей верой, находясь где-то поблизости. А здесь, в комнате Мишель, не было никого, кроме нее самой.
– Можно подумать, ты все знаешь о демонах! – фыркнула Нишка, деловито оглядываясь и подбирая разбросанное тряпье. – Так, что тут у нас?.. Куда, по-твоему, мог деться нападавший?
– Окно или тайный ход в стене, – пожал плечами я. – Госпожа Чорек, давайте договоримся. Я помогу вам в вашем деле, а вы поможете мне в моем.
– Хм… – она подняла с пола, держа двумя пальцами, ажурные панталоны внушительных размеров и покраснела, брезгливо бросив их на диван. – Фу, какая гадость!
– Мне нужен ваш доступ в церковные архивы и сведения по всем приютам Виндена. Любые упоминания Александры Вурст. Или, возможно, по фамилии отца… тогда Александры Ривер, шестнадцати лет от роду. И не только в Виндене, но и в его окрестностях.
– Еще чего! Я тебе кто? Девочка на побегушках? У меня тут колдовство!..
– Хорошо, тогда разбирайтесь с делом самостоятельно, – оборвал я ее и жестко добавил, вдруг до отвращения напомнив себе Хриз. – Готовы взять на себя ответственность за еще одну невинную жертву?
Нишка беспомощно захлопнула рот и заморгала ресницами, и мне мгновенно сделалось совестно. Я уже собирался извиниться за резкость и заверить, что она может рассчитывать на мою помощь, но тут в гримерку заглянул распорядитель Ганс.
– Профессор Тиффано, вас хочет видеть фрон лекарь.
– Да, спасибо, иду.
– Профессор?!? – выдохнула Нишка, у которой от возмущения покраснело не только лицо, но и бритая макушка. – Ах, профессор! Ну ты и жук навозный! Всегда знала!
Я показал ей кулак, но это ее не остановило. Она подскочила ко мне и толкнула в бок.
– Я выведу тебя на чистую воду! Сейчас же пойду и все им расскажу!
Она попыталась отпихнуть меня с дороги, но я крепко взял ее под руку и тихо сказал:
– Вы сейчас пойдете со мной и будете молчать, а потом отправитесь искать Александру Вурст. А профессор Тиффано, – с нажимом произнес я, – займется фронляйн Пихлер и ее демонами, пока не случилось непоправимого.
Лекарь Дудельман важно подкрутил вислые усы и выставил вперед челюсть.
– Жить будет. А вот говорить ей пока не рекомендуется, гортань повреждена.
– А что с ее весом?.. – нетерпеливо напомнил я ему.
– Я бы оценил ее комплекцию как удовлетворительную…
Нишка демонстративно фыркнула, но смолчала.
– … но безусловно есть некие странности.
– Какие?
– Строение тела фронляйн Пихлер предполагает вероятные отклонения от общепринятых норм, поэтому…
– Хватит юлить! – не выдержал я. – Скажите уже прямо. Вы же и раньше наблюдали балерин, поэтому можете сравнивать. Фронляйн Пихлер похудела или нет?
– Как вы категоричны, коллега, – поморщился лекарь. – Увы, природа не признает таких крайностей.
– Похудела или нет? – сквозь зубы процедил я.
– Нет. И да.
Лекарь улыбнулся какой-то лошадиной улыбкой с крупными зубами и примирительно взял меня под руку.
– Нет, потому что внешне она не изменилась. И да, потому что ее мышечная масса уменьшилась. Представьте сосуд, наполненный водой. Его вес равен собственному плюс вес воды. Вылейте воду. Вес уменьшился, а вот форма осталась. Кстати…
Пока я переваривал услышанное, лекарь понизил голос на полтона и кивнул на Нишку, которая стояла, скрестив руки на плечах в воинственной позе и буравя нас взглядом. Без инквизиторской мантии девушка производила диковатое впечатление.
– Почему вы не представили меня своей очаровательной спутнице? Если у нее сложности с волосяными покровами, то могу предложить чудное средство от облысения…
Нишка побагровела.
– Мне нужен точный вес фронляйн Пихлер, – перебил я лекаря. – И постоянное наблюдение за его изменениями. Это можно организовать?
Я дожидался возвращения Лешуа, сидя в уютном зале гостиницы и рассеянно листая страницы философского трактата. В камине потрескивали поленья, за окном лил дождь, на столе передо мной дымилась чашка крепкого утреннего кофе, а на душе было неспокойно. Что же вчера произошло? Я не мог ошибиться. Безумица была в парке, где-то недалеко, пожирала меня глазами и блудила в воображении. Если бы я только не завелся и спокойно огляделся, то наверняка встретился бы с ней взглядом и схватил бы колдунью! А так из-за меня пострадала бедная девочка-циркачка. Я вспомнил уродливые ожоги на щеке, полные боли и страха глаза, содрогающиеся в рыданиях худенькие плечи, тихий голос… Мое сердце мучительно сжалось. Владелец цирка заверил, что не выгонит девушку с семьей и найдет для нее какую-нибудь работу, но угрызения совести все равно продолжали терзать меня. Слова о жестокости людей, горько оброненные Луиджией, удивительно совпадали с выводами профессора Бринвальца. Общество нетерпимо к любому, кто хоть немного отличается, и это порождает либо новых жертв, либо ответную жестокость отверженных. Сопроводить девочку на регату было той малостью, которую я обязан сделать, чтобы загладить вину. Но горше всего было то, что циркачка чем-то неуловимо походила на Лидию… на Хриз. Господи, как я мог так ошибиться, просто в голове не укладывалось! Должно быть, совсем помешался на безумице, раз она мерещилась мне повсюду.
– Доброе утро, господин Тиффано, – Лешуа расположился в кресле напротив, грея руки о чашку с кофе, которая тут же возникла перед ним благодаря расторопной служанке. – Как фронляйн Пихлер? Наш план сработал? Госпожа Хризштайн проявила себя?
Я медленно покачал головой, хотя сомнения еще оставались.
– Не думаю, что это Лидия. Но она совершенно точно была в парке и видела меня, а значит, скоро что-то случится. И я хочу быть готовым к этому.
– Бургомистр был, мягко говоря, удивлен вашей выходкой с этой циркачкой. Пришлось сказать, что вы и в столице были известны своими причудами. Ловелас и душевед, что поделать. Это даже к лучшему. О вас заговорили, а нам только это и нужно. Кстати, я уже получил часть сведений о сделках по недвижимости, – он зашуршал бумагами, доставая их из портфеля. – После обеда собираюсь съездить по некоторым адресам, чтобы проверить. Вы со мной?
– Нет. Господин Лешуа, мне нужна ваша помощь. Вернее, совет.
– Говорите, – мужчина отставил кофе и отодвинул в сторону записи, внимательно глядя на меня.
– Мне нужно свести знакомство с неким господином Джеймсом Рыбальски. Я расспросил привратника, и он поведал, что Рыбальски очень богат и не принимает без представления. Я послал ему свою карточку, но боюсь, что этого будет недостаточно, чтобы меня приняли в его доме.
– Зачем он вам? – хищно подался вперед Лешуа. – У вас появился какой-то след?
– Помогаю инквизитору Чорек… – уклончиво ответил я.
– Зачем? – нахмурился повар. – Вы же уже не в сане. Вместо того, чтобы искать беглянок, вы занимаетесь…
– Потому что госпожа инквизитор поможет нам! – перебил я его. – Проверит церковные архивы. Александру могли отдать в приют.
– Хм… Вряд ли для этого Вурсты специально ехали в Винден… Почему они не отдали девочку в приют в Ихтинборке?
– Потому что Ихтинборк – маленький городок, где все на виду. Боялись осуждения знакомых. А в новом городе их никто не знал. Впрочем, посмотрим. Кроме того, если в деле "Винденских львиц" замешано колдовство, то зная Лидию, можно не сомневаться – она сунет в него свой любопытный нос…
– А вот я как раз сомневаюсь…
– … который мы и прищемим. Господин Лешуа, как вы там говорили? Даже малейший шанс нельзя упускать, верно?
Повар тяжело вздохнул и покачал головой. Его густая седая шевелюра намокла под дождем и закучерявилась, сделавшись похожей на баранье руно.
– Вы хоть представляете, сколько искать? Только проверить все сделки займет несколько недель. Мне нужна помощь, а вы… – он откинул голову на спинку кресла и устало прикрыл глаза. – Я все думаю и думаю… Почему Милагрос ничего мне не рассказала? Почему сбежала вот так? Неужели не доверяла?
– Думаю, что у Тени… то есть у Милагрос просто не было выбора, зная нрав ее хозяйки. Скорей всего, Лидия ее даже не спрашивала, а просто потащила за собой. Господин Лешуа, не опускайте руки, мы найдем их, обещаю. Помогите мне с Рыбальски, посоветуйте, как завязать с ним знакомство.
– Скажитесь покупателем, – не открывая глаз, сказал повар.
– Покупателем чего?
– Я мельком просмотрел документы по сделкам. Там есть и фрон Рыбальски. Семь лет назад он купил Соляной замок, хотел возобновить мыловаренное производство, но что-то у него не сложилось с местными. Подробностей я не узнавал, потому что эта сделка явно не та, что мы ищем. Но бургомистр упомянул ее как единственную неудачу известного дельца. Так что тот будет рад продать вам замок.
– Господи, да зачем мне замок?
– А кто вас заставляет его покупать? Выкажите интерес, а потом передумаете. Кстати!..
Лешуа сел в кресле ровно и уставился на меня пронзительным взглядом бесцветных глаз.
– Это хороший повод добавить слухов о вас, чтобы они точно дошли до госпожи Хризштайн. Вы ищете любовное гнездышко для фронляйн Пихлер!
– Пфф… – я поперхнулся остывшим кофе и закашлялся. – С ума сошли!
Пока я оттирал с брюк пролитый кофе, Лешуа успел вскочить на ноги и теперь возбужденно расхаживал взад-вперед.
– Да, это именно то, что нужно. Хорошо укладывается в легенду о чудаковатом ловеласе, который швыряет деньги направо и налево, меняет любовниц, как перчатки, не брезгует даже безобразными циркачками…
– Прекратите!
– … не пропускает ни одной юбки… Вы будете у всех на слуху в Виндене!
– Хватит! Господин Лешуа, а если с фронляйн Пихлер что-нибудь случится? Вы об этом подумали? Если безумная ревнивица ее покалечит?
Он замер, а потом склонился надо мной, держась за подлокотники кресла.
– Вот и славно! Тогда мы схватим ее за руку!
– Я не могу быть двадцать четыре часа в сутки возле примы, чтобы предупредить нападение!
Взгляд Лешуа сделался вовсе безумным.
– Почему нет? Что вам мешает стать ее любовником?
Я вдрызг разругался с сумасшедшим поваром, после чего в расстроенных чувствах отправился по делам. Не считая остального, идея выдать себя за покупателя, подброшенная Лешуа, была удачным предлогом, поэтому я встретился с поверенным фрона Рыбальски и поинтересовался стоимостью Соляного замка, его расположением и историей. Бедный законник не поверил своему счастью, ухватившись за возможного покупателя обеими руками и обхаживая со всех сторон, и мне опять сделалось неловко. Однако я отбросил в сторону угрызения совести и стал крайне придирчиво выспрашивать всю подноготную. Замок оказался расположенным в труднодоступной горной местности, но по заверению поверенного это с лихвой окупалось другими преимуществами – природой невероятной красоты, чудесным лечебным воздухом, тихим уединением, которому не мешало даже соседство с общиной… Тут пройдоха замялся и быстро свернул беседу на то, что замок отдается всего за полцены, но мне надо поторопиться с покупкой, поскольку у фрона Рыбальски есть на него планы… Я заявил, что хочу встретиться с владельцем лично, обсудить цену и осмотреть замок. Поверенный заверил, что обязательно передаст мою просьбу, и умолял поспешить с решением.
Следующим моим шагом было отправление письма в поместье Седвига для воеводы Даугава. В нем я сообщал, что у меня имеются сведения о банде Вырезателей, и просил о встрече. Справедливо рассудив, что рано или поздно воевода объявится в поместье погибшей сестры, я решил не бегать за ним, а привлечь его внимание и подождать, пока он сам меня найдет.
Из головы не выходило странное нападение на фронляйн Пихлер и слова лекаря о ее весе. Надо поискать похожие колдовские дела, но доступа к архивам Святой Инквизиции у меня больше не было. Хотя эти же данные можно получить и в другом месте, как бы неприятно это ни было. Я отправился в винденскую обитель Ордена Пяти, где испросил разрешение на послушание знанием. Архивы ордена хранили почти все, и чем больше ты узнавал, тем меньше свободы разглашения оставалось, как и говорил отец Георг. Меня это действительно пугало. Я не мог упомянуть Шестую в разговоре, не мог открыть кому-либо правду про нее, не мог забыть о ней, даже если бы очень захотел… Никогда еще священный символ в груди не причинял столько боли. За каждое знание, полученное в ордене, приходилось платить сном. Невозможно заснуть, когда знаешь о сотворенных колдунами ужасах, невообразимых для здорового разума. Я понимал, что нужно сохранить сведения обо всех преступлениях против веры, чтобы проникнуть в источник безумного колдовства и предупредить богопротивные деяния в будущем, но я решительно не мог понять, почему нельзя доверить хранение всех подробностей бумаге… Неужели есть нужда превращать разумы послушников в живые архивы?.. Каждый раз после послушания у меня появлялось стойкое ощущение, будто бы я искупался в зловонной жиже и заглянул в бездну человеческой мерзости.
Выслушав мой запрос, сухой изможденный архивариус надолго задумался, потом велел мне ждать. Через полчаса передо мной на стол лег всего один том, в котором были собраны все известные случаи помешательства на почве потери или набора веса. Тяжело вздохнув, я принялся за их изучение.
Из архивов я выполз под вечер полностью иссушенным. Казалось, что по мне ползают жировые черви, как в деле Пожирателя; перед глазами стояла несчастная колдунья из Ичмелека, которая отрезала от себя куски и скармливала их ничего не подозревающему мужу; во рту застыл гнойный привкус бурды, которая выжигала человека изнутри на радость демону Буравчика… Мне хотелось помыться. Но вода смывает телесную грязь, а как очистить мысли? Как забыть эту жестокость? Молитва и медитация уже не спасали. А самое плохое было то, что все напрасно. Ни один из случаев не был похож на то, что творилось в Виндене… Во всех известных делах подобное колдовство так или иначе проявлялось в зримой форме, а у меня были только неясные подозрения. Возвращаться в гостиницу и встречаться с Лешуа не хотелось. Я пересек площадь и нырнул в Стеклянную галерею, смешавшись с толпой гуляющих. Пробираясь между рядами, разглядывая лица горожан, вслушиваясь в неясный гомон затихающей торговли, я никак не мог отделаться от мысли, что возможно и за этим пузатым крикливым торговцем скрывается чудовище, по ночам выгрызающее нутро у неосторожных прохожих, а эта добродушная портниха шьет заколдованную одежду, которая душит и выпивает несчастных толстяков… Мне сделалось страшно. В каждом сидел демон. В каждом из нас. Взгляд упал на знакомую вывеску, и я вспомнил, что обещал зайти, но так и не сдержал слово…
– Добрый вечер, – поздоровался я с часовых дел мастером Гральфильхе. – Простите, если отвлекаю вас, но…
– Заходите, профессор Тиффано, – ответил часовщик, не отрываясь от своего занятия.
Один его глаз казался преувеличенно большим из-за складной лупы, надетой на лоб. Мастер трудился над вытачиванием крошечных деталей из рубинов, которые сияли перед ним, словно брызги крови. На секунду мне опять почудилось, что живое существо распотрошили, чтобы потом сотворить из него заводной механизм вечного сердца, неумолимо отсчитывающего мгновения собственных страданий.
– Я хотел поблагодарить вас за часы, – хрипло произнес я. – Они великолепны. Возьмите, пожалуйста. Ваша работа заслуживает и большего.
Я осторожно положил на стол кошель с золотом, будучи неуверенным, достаточная ли это плата за то совершенство, которое представляли собой подаренные карманные часы с рубиновой каплей вместо стрелки. Их ход был совершенно бесшумным и точным, а филигранность выполнения привлекла внимание даже дотошного поверенного фрона Рыбальски, который сразу поверил, что перед ним настоящий богатей.
– Скажите, они помогли вам завоевать вашу избранницу? Это было бы лучшим вознаграждением за мой труд… – часовщик придирчиво разглядывал на свету рубиновую искру, не отвлекаясь на меня.
Я горько усмехнулся. Если бы все было так просто…
– Нет? – Гральфильхе развернулся ко мне всем корпусом и покачал головой. – Тогда я сделаю вам другие. Для нее.
– Нет, что вы! – запротестовал я. – Вы меня не так поняли. Никакие часы не в состоянии изменить того, что…
– Значит, я не смог вам помочь, – лицо мастера стало несчастным. – Плохо, очень плохо.
– Нет никакой избранницы, – потерянно ответил я и отвернулся, глядя на каминную полку, где стояли часы с одним сердцем на двоих. – Я влюбился в ту, которой никогда не существовало. Сам себе придумал прекрасный образ, который оказался иллюзией… Тенью без сердца и души…
– Так придумайте ее заново, – пожал плечами часовщик. – Какая она, ваша возлюбленная, которой нет? Я люблю сложные задачи.
Невыразимая тоска охватила меня. Какой была для меня Лидия?.. И какой стала Хризокола? Я пытался подобрать слово, которое бы полностью ее описало, но не мог. Символ горел болью, но я упрямо заговорил:
– Она… безумна, жестока, красива… Она смеется там, где другие плачут… От ее красоты хочется взвыть и сбежать на край света… Она не умеет любить… зато умеет блудить… лгать… воровать… убивать… Она говорит правду так, что ее принимают за шутку, а когда лжет, в это верят все, даже она сама… Она грабит, чтобы тут же спустить все на мимолетную прихоть… Она убивает чудовищ и упивается их кровью, не замечая, что уже стала одной из них… Она носит маски, но сама не знает, что скрывается под ними… Шшшш… Она… она… она просто Шшш… Для нее нет запретов… Она иная…
– Иная… – задумчиво пробормотал за мной мастер Гральфильхе и отодвинул в сторону недоделанную работу. – Интересную задачку вы мне задали. Я не возьму с вас платы и сделаю для вашей любимой часы, но это займет время…
– Не надо, – очнулся я. – Нет никакой любимой. Ее нет! Я не собираюсь ничего ей дарить, это просто невозможно…
– Мне понравилось ваше описание. Настоящий вызов. Нет ничего невозможного. Тени и свет. Время реально, а все прочее – лишь иллюзия света и тени. Иная… Обращенный свет… Это будет прекрасно… – часовщик уже не слушал моих возражений, с головой уйдя в расчеты и грызя карандаш.
Я грустно покачал головой, поняв бесполезность уговоров, и тихо притворил за собой дверь, оставив Гральфильхе склоненным над чертежами. Еще один безумец. Однако его слова странным образом разбередили мне душу. А что если та маска, которую носила Хриз, не исчезла бесследно, а оставила хоть немного света в ее душе? Если этот светлый образ все еще ждет спасения от тьмы безумия? Или в бездне нет места свету?
В гостинице привратник мне сообщил, что фрон Лешуа уехал по делам, обещав вернуться поздно. Я вздохнул с облегчением, что не придется с ним встречаться, и уже собирался подняться к себе, как Грег подал мне вечернюю почту. Первое письмо было от фрона Рыбальски, который приглашал меня на ужин в свое поместье. Я довольно улыбнулся и распечатал второе, без подписи. Улыбка сползла с лица, когда на ладонь из конверта выпала золотая фигурка львицы. Я лихорадочно развернул записку, на которой было всего лишь одно слово. «Убью».
– Что-то случилось? Дурные новости? – участливо поинтересовался привратник.
Я сжал в ладони брошь, пытаясь успокоиться.
– Кто принес второе письмо?
– Его для вас оставила молодая фронляйн. Она не представилась. Впредь не принимать от нее посланий? Она вам досаждает?
– Взгляните, – дрожащей рукой я полез во внутренний карман жилета и достал потрепанный потрет Хриз, расправив его на стойке перед привратником. – Это она?
Грег вгляделся в рисунок и кивнул.
– Да, похожа. Она еще прихрамывала. Это ваша знакомая?
– Когда она принесла письмо?
– Недавно, где-то полчаса назад.
Я скомкал в ладони записку, выругавшись с досады. Если бы я сразу вернулся в гостиницу, не заходя к часовщику, то столкнулся бы с мерзавкой нос к носу и схватил бы ее! Лешуа оказался прав – Хриз взбесилась от ревности и выдала себя, выдала так глупо и беспечно, что не верилось. Хитрую интриганку обвели вокруг пальца. Теперь она никуда от меня не денется. Охваченный азартом погони, я хищно ухмыльнулся и направился к лестнице.
– Так что ответить, когда эта нахалка заявится в следующий раз? – окликнул меня привратник. – Выставить?
– Не заявится, – отмахнулся я.
– Не уверен. Она просила вам передать, что… – Грег замялся.
– Что? Да говорите же! Что?
– … чтобы вы побрились, – сконфуженно пробормотал привратник. – Обещала проверить…
Мрачноватый старинный особняк Рыбальски производил странное впечатление, как будто вооруженный до зубов головорез вдруг решил приукраситься и воткнул за ухо ромашку. Также нелепо на фоне сурового здания и его неприступного крыльца смотрелись все эти разряженные легкомысленные кареты, гости в открытых вечерних нарядах и… очень много цветов. Для конца марта их было невероятно много. Я осуждающе покачал головой, не понимая подобную нарочитую роскошь, и выбрался из экипажа. Приглашение на званый ужин фрона Рыбальски оказалось очень вовремя, особенно в свете наглого визита безумицы.
Когда спала первая горячка от осознания того, что был в полушаге до поимки Хриз, я впервые задумался над тем, а что же, собственно говоря, буду делать, когда словлю ее. Вернее, меня об этом осторожно спросил Лешуа, беспокоясь о том, успеет ли он найти дочь Милагрос и увезти их обоих до того, как будет арестована госпожа Хризштайн. А я растерялся. Арест? У меня накопилось слишком много вопросов к колдунье, чтобы просто так отдать ее Инквизиции или тайному сыску и никогда не получить ответов. Да что там… Странные слова отца Павла о том, что Шестую ждут у Источника, не давали покоя. Теперь я не доверял никому и ничему, кроме того, глупо было отрицать несостоятельность существующего церковного судопроизводства. Я сам схвачу колдунью и вырву из нее правду, даже если для этого потребуется… нарушить закон. И фрон Рыбальски мне в этом поможет. Я выбрался из экипажа и решительно отправился покорять высший свет Виндена.
За столом меня посадили по правую руку от хозяина поместье, выказав тем самым особое расположение и надежду на удачный исход сделки. Фрон Рыбальски оказался очень радушным хозяином. Будучи невысокого роста и едва дотягивая мне до плеча, он с лихвой восполнял этот недостаток невероятной подвижностью и говорливостью. Он царил за ужином, обращая на себя все внимание, ловко поддерживая беседу на любую тему и находя ключик к каждому из гостей. И если я поначалу чувствовал себя неуютно среди богатой знати, то ко второй смене блюд совершенно расслабился и освоился, наблюдая за остальными. Разумеется, мое внимание в первую очередь привлекла жена Рыбальски. После слов Пихлер, я ожидал увидеть сварливую перечницу, но Шарлотта Рыбальски показалась мне похожей на холодный надменный цветок, пусть и несколько увядший. В молодости она была очень хороша собой. А еще фрона Рыбальски была настолько худа, что бледная мухоморка Хриз рядом с ней выглядела бы вполне упитанной и даже цветущей. Болезненная худоба подчеркивалась костлявыми запястьями, выставленными из-под пышных рукавов платья и перевитыми нитками жемчуга. Я любезно улыбнулся хозяйке и удостоился брезгливого взгляда в ответ. За столом она не произнесла ни слова. Остальные гости живо обсуждали дела Инженерной гильдии, которая получила крупный заказ от Часового корпуса Гарлегии на изготовление подарка к тридцатилетию императора Фердинанда Второго.
– Совсем плохо, не успеваем, – сокрушался глава гильдии, аускрет Марк Альбертини. – Камни привезли с задержкой, да и тех не хватило. Мало напастей, так еще и наш лучший мастер Гральфильхе забросил работу ради непонятно чего… Кстати, фрон профессор, правду говорят, что из-за вашего заказа?
Я осторожно отодвинул тарелку и кивнул, потянувшись к бокалу с вином. Слухи очень быстро распространялись по Виндену.
– Удивительно! – воскликнул фрон Рыбальски. – Он редко берется за частные работы. Даже мне отказывал. А для кого вы заказали часы, если не секрет? Или еще одни себе?
Его взгляд, полный искреннего восхищения, остановился на моем нагрудном кармане, из которого выглядывала цепочка часов.
– Нет, у меня уже есть, как видите, – улыбнулся я и вытащил часы, откинув крышку и намеренно демонстрируя изящную роскошь безделушки.
– Неужели для фронляйн Пихлер? – тут же подхватила жена аускрета Дейдра Альбертини, вертлявая и кудрявая болтушка. – Я слышала, что вы…
– Довольно, – ледяной тон фроны Рыбальски заставил даже меня поежиться. – Довольно сплетен за столом.
В наступившей неловкой тишине было слышно негромкое звяканье вилок о тарелки. Я откашлялся.
– Нет, я заказал их для другой.
– Для кого же такой дорогой подарок?.. – почти шепотом упрямо спросила меня Дейдра.
– Для одной циркачки, – также шепотом ответил я и подмигнул.
Вино ударило в голову, иначе бы у меня хватило ума промолчать или соврать. Но я почему-то решил, что до тех пор, пока не будет подготовлена надежная ловушка для Хриз, стоит распылить внимание безумицы. Ревновать к изуродованной девушке она не станет, раз сама видела ее, будучи тогда среди гостей.
– Для циркачки?!? – не выдержал глава гильдии. – Не многовато ли чести?
– Для той уродки с пожеванным лицом? – вторя ему, воскликнул младший Рыбальски, темноволосый юноша лет двадцати, с породистым вытянутым лицом и надменным взглядом, больше похожий на мать, чем на отца. – Я слышал, что она вообще бесцветная… фу…
– Луиджиа… просто особенная, – нашелся я. – Мне нравится, когда человек хоть чем-то отличается от всех прочих… таких банальных и скучных…
Юнец на мгновение смутился, но потом запальчиво возразил:
– Вот моя Алиса – настоящая красавица, с которой не стыдно появиться под руку, а ваша…
– А мне тоже не стыдно, – насмешливо перебил я его. – Люблю быть в центре внимания, а под руку с циркачкой оно мне обеспечено.
– Ноги этой выскочки в моем доме не будет, – отрезала фрона Рыбальски.
– Но мама!..
– Дорогая… – смущенный хозяин попытался приобнять жену за плечи, но она сидела холодной колючкой, поджав губы и кромсая ножом нежнейшую телятину в ежевичном соусе.
– Вы и в самом деле большой оригинал, – пробормотал аускрет Альбертини. – Кстати, из-за этой бесцветной вы напомнили… Мне стало известно, что вы искали моего шурина.
– Шурина? – недоуменно нахмурился я. – Ах, вы о воеводе Даугаве?
– Именно. У вас к нему какое-то дело? Может быть, я смогу вам помочь вместо него, фрон профессор?
