Текст книги "Танец над вечностью (СИ)"
Автор книги: Маргарита Дорогожицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 30 страниц)
– Печально…
Казначей обернулся ко мне и покачал головой.
– Печально другое. В ордене когниматов сохранились некоторые финансовые документы, а именно расходные ведомости монастыря святого Августина, братству которого личным велением Папы и Ордена Пяти было пожаловано ежемесячное содержание в три тысячи золотых и послано обоз селитры, чтобы подорвать мост через ущелье и навеки похоронить Соляной замок.
– Почему? – только и смог вымолвить я.
– Почему не взорвали? Не успели. Волна безумия Мертвых земель докатилась и до Алавийских гор, погребая и замок, и монастырь, и горные деревушки. А потом уже было поздно. Замок перешел во владение императорской семьи Гибауэров, возвысившейся в грязном омуте междоусобиц и войн…
– И что? – поторопил я его, нарушая затянувшееся молчание.
– Однако долго в замке никто не задерживался. Первый владелец открыл там приют для прокаженных, а рядом мыловарню, пока кто-то из горожан не обнаружил в мыле человеческий зуб… Разразился страшный скандал, хотя ничего и не доказали.
Тошнота подкатила к горлу.
– Следующий хозяин был увлечен разведением цветов и додумался выращивать кошачью траву в Белом саду. Он устраивал в замке жуткие оргии, пока небывалый всплеск рождаемости бесцветных детей не привлек внимание властей.
– Бесцветных? – вздрогнул я.
– Да, бесцветных, дурачков, безногих, безруких и просто больных. Закончилось все ссылкой. А замок по наследству перешел к бравому имперскому генералу, который решил сделать из него неприступный форт. Только в его казармах творилось странное. Поговаривали, что солдаты превращались в механических кукол и…
– Что? – подскочил я на месте. – С рубиновыми заводными ключами?
Казначей удивленно выгнул бровь.
– Такие подробности мне неизвестны. Возможно. Но для генерала все тоже закончилось плохо: городской бунт и погром замка. Долгое время тот стоял безлюдным, пока не достался деду Шарлотты Рыбальски, в девичестве Гибауэр.
– А этот чем отличился? – нетерпеливо спросил я.
– Хм… Он был выдающимся ученым и богословом. Его библиотеке могла бы позавидовать даже столичная Академия. Гибауэр закрылся в замке, никого к себе не пускал и…
– И?
– … и просто тихо дожил там свой век. Но когда его наследники жадной саранчой слетелись в замок, бесценной библиотеки там не было. Хотя, право, это такая мелкая странность…
– Беру!
– Что?
– Я покупаю замок. Решено.
– Брат Тиффано! Я же специально поведал вам историю замка, чтобы вы поняли – он опасен. Это не легенды или слухи, это факты, подтвержденные архивными документами.
– Вот именно, – я вскочил на ноги и заметался по кабинету. – Замок заражен опасным безумием. И забыть о нем не получится. Колдовство уже просочилось в город. Пропадают девушки. Рубиновый ключ и механические куклы! Все сходится! Оранжерея! А если там тоже была кошачья трава? Поэтому ей и привиделся рубиновый ключ?
– Эмм… Брат Тиффано, а вы себя хорошо чувствуете? Я слышал, что вы упали с лошади…
– Я не падал, – отрезал я, заставляя себя успокоиться и сесть обратно. – И нахожусь в полном уме и ясной памяти. Кстати, когда умер дед Шарлотты?
– Надо посмотреть в документах, я не помню точной даты, но это произошло до ее замужества.
– А Джеймс Рыбальски купил замок тоже до женитьбы?
– После. Замок достался дяде Шарлотты, который великодушно уступил его в цене своему новому родственнику.
– Хм… Тут неувязка, но я выясню. Отец Васуарий, прошу вас, подготовьте необходимые бумаги. Завтра я встречусь с Рыбальски и…
– Я понял, – горестно вздохнул казначей и сел обратно за стол, качая головой и перебирая бумаги. – Впрочем, это ваше решение. Время покажет, насколько оно разумно и безопасно. Однако я позволю себе сразу уточнить у вас еще одну деталь. Ваша знакомая, Луиджиа Храфпоне…
– Что с ней?
– Она взяла в долг у ордена и указала вас своим поручителем. Мне известно, что вы… ммм… водите с ней дружбу, поэтому хотелось бы получить вашу подпись на долговой расписке по всем правилам.
– Что? – оторопел я. – Сколько?
– О, сущий пустяк для вас, но для нее… Даже не знаю, как она собирается возвращать. Тысяча золотых. Вот, подпишите здесь и здесь, – он подсунул мне бумагу.
– Она говорила, зачем ей такая сумасшедшая сумма? – спросил я, разглядывая расписку.
– Долги. Хотя я честно предупредил ее, что наши проценты слишком высоки для простой циркачки.
Луиджиа упоминала что-то о кредиторах, которые нашли ее дядю, из-за чего тот был вынужден бежать. Я помнил, какой она была испуганной, когда пришла просить у меня помощи. Но почему ничего не рассказала о займе? Побоялась? Но куда хуже было влезать в долговую яму! Бедная девочка… Я отодвинул бумаги и покачал головой:
– Отец Васуарий, давайте поступим иначе…
До Императорского театра я добрался уже в сгустившихся сумерках, собираясь навестить Пихлер и заодно пообщаться с фроном Краузом. Руководитель труппы "Винденских львиц" подтвердил мои подозрения. Все пропавшие девушки были рыжими, а еще выяснился интересный факт, тоже наводящий на размышления. Своим созданием "Винденские львциы" были обязаны Рыбальски, который покровительствовал им во всем, оплачивая расходы на роскошные наряды, дорогое жилье и, разумеется, питание. Девушки жили прямо при театре, в большом доме на набережной, ни в чем себе не отказывая. Для любой воспитанницы балетной школы попасть в эту труппу было пределом мечтаний. Мечта, обернувшаяся кошмаром…
Я спорил с местным привратником, убеждая его доложить Пихлер о моем позднем визите, но тот упрямился и наотрез отказывался тревожить фронляйн. Кто-то нагло плюхнулся локтями на стойку рядом со мной.
– За эту ночь она похудела еще на пять паундов, – сообщила Нишка. – Где тебя носило? Я узнала много интересного.
– Я тоже…
Поскольку я не мог рассказать ей всего, не выдав свой источник, то ограничился лишь краткими соображениями относительно того, что колдун убивает девушек, похожих на Ежению. Нишка выслушала меня довольно скептически, потом наморщила лоб и сообщила:
– Мимо. Рыбальски не убивали ее и не хоронили у себя в саду. Я расспросила строителей. Три года назад оранжерею полностью перестроили, а сад разбили заново, снимая целые пласты грунта. И никаких захоронений найдено не было!
– И что? Рыбальски в то время еще не был женат на Шарлотте. И он, и она могли убить Ежению, а тело закопать за городом или сбросить в Дымнай. Я уверен, что именно эта девушка стала первой жертвой.
– Хорошо, допустим. А почему колдун стал убивать только через двадцать лет? Чего он ждал?
– Потому что кое-что произошло. Я уверен, что это Шарлотта. Она убила соперницу, но муж все равно продолжал ей изменять с рыжими толстушками. Она терпела… ради сына, но не выдержала, когда и Сигизмунд пошел по стопам отца и влюбился в танцовщицу. Мне непременно надо встретиться с Алисой. Уверен, что она тоже окажется рыжей и толстой!
– Ну не знаю, не знаю… А почему Шарлотта не прикончила ее? Зачем убивать других?
– Возможно, тогда она не знала, кто именно являлся возлюбленной сына. Но теперь знает и… Алиса в опасности.
– Вообще-то в опасности Пихлер. Ты бы ее видел. Она крепится, но видно, что напугана, – Нишка поежилась.
– Ее надо срочно изолировать от источника колдовства. Пойдемте со мной, госпожа Чорек, поможете убедить нашу фронляйн.
Кажется, мне удалось шокировать невозмутимого привратника Грега. Фронляйн Пихлер за моим плечом раздраженно топнула ногой и возмутилась:
– Какое безобразие! Я отправляюсь домой!
– Нет, вы останетесь. Неужели в гостинице нет свободных номеров?
– Извините, фрон профессор, – виновато раскланялся привратник. – Через неделю юбилей Императора… Приезжих в городе все больше и больше…
– Ясно. Тогда поступим так. Фронляйн Пихлер переночует в моем номере…
Позади меня раздался грохот. Я обернулся и увидел Луку, который опять разбил посуду, полетев с лестницы вместе с подносом. Балбес неуклюжий!
– Она пока поживет в моем номере, а я вместе с Лукой переберусь в номер к фрону Лешуа.
– Но… разве это удобно? – замялся привратник.
– Не волнуйтесь. Я оплачу все в двойном размере.
– Ах, конечно, – просиял Грег. – Все будет сделано в лучшем виде. Фронляйн Пихлер устроят со всеми удобствами.
– Не сомневаюсь, – пробормотал я, также ничуть не сомневаясь в том, что уже завтра об этом станет известно безумице, которая лопнет от ревности и прямиком угодит в расставленную ловушку.
Лешуа не очень обрадовался неожиданному соседству, но я смог переубедить его потерпеть один день ради общей цели, и он сменил гнев на милость. Вещей у меня было мало, и переселение не заняло много времени, хотя слуга постоянно что-то ронял и еле передвигал ногами. Я забеспокоился, что после падения с лестницы он мог себе что-то повредить, поэтому усадил бедолагу на стул и заставил закатать штанины. На тощих ногах были порезы и синяки, но кости целы. Выглядело все так, как будто я в самом деле был жестоким хозяином, постоянно избивающим несчастного. Даже во взгляде Лешуа явственно читалось сомнение.
– Нет, я его не бью, господин Лешуа, – ответил я на невысказанный вопрос. – Он просто постоянно что-то роняет, разбивает или сам падает. Я с ним займу комнату поменьше, чтобы вас не так стеснять.
Я представил, что придется делить постель с этим замурзанным мальчишкой, и на мгновение зажмурился. Так не пойдет.
– Лука, ты когда вообще последний раз купался?
Это уже было не мычание, а дикий кошачий визг. Лука истошно вопил, цеплялся за косяк двери, дрыгал ногами и изворачивался глистом. Дерек даже не думал помогать, наблюдая за моими попытками затащить мальчишку в ванную комнату и от души забавляясь представлением. На вопли явился обеспокоенный привратник, сообщив, что мы тревожим других постояльцев. Лука забился в угол с истерикой. Я слишком устал после сложного дня, поэтому плюнул и сообщил упрямцу, что если он не хочет купаться, то будет спать на полу. Слуга радостно закивал, улыбаясь сквозь невысохшие слезы. Бесцветные дети… а еще Ежения всегда улыбалась… Эти странности не давали покоя, постоянно напоминая о себе глупой улыбкой на лице Луки. Он устроился рядом с моей кроватью, постелив одеяло прямо на полу и в него же завернувшись. Глядя на его грязную всклокоченную копну волос, я пожелал ему спокойной ночи и мысленно пообещал, что в субботу отведу мальчишку в винденские бани, чтобы потом не пришлось краснеть перед его сестрой.
А среди ночи я проснулся от жуткого вопля. Спросонья я решил, что это ревнивая безумица ворвалась убивать соперницу, но оказалась, что это Лука. Он размахивал руками и стонал во сне. С перепугу мне даже показалось, что он что-то выкрикивал.
– Тише, тише, это сон! – потряс я его за плечо.
Он рывком сел, отпрянул от меня и тут же натянул одеяло до макушки, мелко дрожа и всхлипывая под ним. В темноте он казался таким жалким и несчастным, что я не выдержал и погладил его по плечу, нехотя усаживаясь рядом с ним на пол.
– Спи, Лука, тебя никто не обидит, спи…
Он затих ненадолго, а потом взорвался новым приступом плача, выпутавшись из одеяла и бросившись мне на шею. Я гладил его по спутанным липким космам и шептал что-то успокаивающее, а он жарко сопел мне в грудь и прижимался еще сильнее. Пожалуй, одних бань будет мало. Заглянем к цирюльнику… пусть побреет его наголо, как меня. Чисто и опрятно. А пока пусть спит на кровати, а то еще подхватит простуду и рассопливится. А я уж как-нибудь на полу переночую…
– Фронляйн Пихлер, поймите, вам нельзя сейчас возвращаться в театр, – увещевал я упрямицу за завтраком.
– Но мне надо! – капризно ответила Мишель, отставляя чашку со свежезаваренным кофе и устремляя на меня жаркий взгляд с поволокой.
– Это колдовство, – пояснил я в который раз. – Его источник неизвестен. Это может быть еда, питье, человек в вашем окружении. Вам надо скрыться на время, лучше всего даже уехать из города. Сегодня же отправляйтесь в монастырь святого Августина, там есть женская обитель. Думаю, вам не откажут в убежище. Госпожа инквизитор вас сопроводит.
– Еще чего! С ума сошли? У меня скоро репетиция! – она нервно постучала по циферблату изящных наручных часиков на запястье. – Мы готовим новое представление для Фердинанда! Празднование тридцатилетия Его Величества перенесено в Винден, это такая честь для всех нас!..
– Хватит! – раздраженно оборвал я ее. – Вы должны думать о собственной жизни, а не об императоре! Колдун или колдунья охотится за девушками, которые похожи на первую жертву, на Ежению Даугав.
– Кысей, – горячая ладошка легла на мою руку. – Просто признайтесь, что ревнуете к Императору… Ой!
Неуклюжий балбес задел чашку и вывернул горячий кофе прямо на приму.
– Придурок! – Пихлер вскочила на ноги и затрусила обожженной рукой. – Платье! А мои часы! Что ты наделал! Ты хоть знаешь, сколько они стоят! Идиот!
– Лука! – разозлился я. – Исчезни с глаз моих долой! А вы, Мишель! Я заплачу за испорченные им часы, но вы поедете в монастырь и останетесь там, пока колдунья не будет поймана! Это не обсуждается! А если будете упрямиться, то госпожа инквизитор получит разрешение на ваш арест! В ваших же интересах не чинить препятствия дознанию!
Я поймал слугу за ухо и потащил его за собой к привратнику.
– А ты, Лука, наказан. Фрон Грег, вам помощь нужна? Займите его полезным делом, да так, чтобы спины не разгибал. А будет упрямиться, разрешаю вспыпать розгами!
Нишка не обрадовалась тому, что ей придется сопровождать капризную приму в монастырь, а уж про то, чтобы остаться там вместе с ней, и слышать не захотела. Почему с женщинами так сложно?
– Госпожа Чорек, – попытался я воззвать к здравому смыслу. – Согласитесь, если я останусь в женской обители охранять Мишель, это будет выглядеть несколько странно.
– Можно подумать! – фыркнула инквизитор. – Вашу репутацию сложно испортить еще больше.
– Все! – вскипел я. – Это вы останетесь с Пихлер! Не смейте спорить!
– Нет! – упрямо мотнула головой Нишка и набычилась. – В монастыре ваша прима и так будет в безопасности.
– Госпожа Чорек! У меня появился след. Сегодня я встречаюсь с Рыбальски, чтобы…
– Это мое дознание!
– А разве я спорю? Ваше. Только с вами Рыбальски не станет говорить. Потому что вы – инквизитор, а я… Уважаемый профессор и чудаковатый богач, который собирается купить у него замок. Каждый должен заниматься своим делом. Идите уже, – я подтолкнул ее к вышедшей из гостиницы Пихлер.
Позади нее с жутковатой ухмылкой тащился Лука, сгорбленный под тяжестью чемоданов. Шустрый привратник уже приспособил балбеса к хозяйственным делам, так что за него я мог быть спокоен. Нанятая Лешуа парочка головорезов болталась неподалеку, готовые перехватить безумицу, как только она посмеет сунуться к Пихлер. Это непременно должно сработать, надо только подождать. Я тяжело вздохнул и велел извозчику ехать в особняк Рыбальски.
Рыбальски сиял. А еще его было невозможно заткнуть. Он разливался соловьем обо всех прелестях Соляного замка, едва ли не подпрыгивая от нетерпения на сидениях в экипаже и постоянно хватая меня за руки. Мы выехали за пределы города и теперь тряслись по размытой весенними паводками горной дороге.
– Фрон профессор! Вы бы только видели, какой потрясающий вид открывается с его террас! Замок построен прямо в скале, защищен столь надежно, что из него даже хотели сделать форт!..
– Я знаю, – вставил я. – Простите, фрон Рыбальски, но я хотел бы…
– Все будет! Все будет, как захотите! Да, замок несколько запущен, но уверяю вас, так даже к лучшему. Вы сможете устроить там все на свой вкус!
– Фрон Рыбальски…
– А водопад? Вы знаете, что там есть природный водопад, который снабжает замок водой? Можно устроить купальни!
– Послушайте…
– А стеклянная библиотека? Это же настоящее чудо! Словно попадаешь в иной мир!..
– Алиса Вагнер! – рявкнул я, отчаявшись перебить Рыбальски. – Я хочу поговорить о ней!
– Ох, ну конечно же! – он всплеснул руками и радостно хлопнул меня по плечу. – Мне уже все известно. Вы просто кудесник! Уж не знаю, что вы наговорили моему сыну об этой девке, но он разругался с ней вдрызг! Просто вдрызг!
– Я ничего… – ошеломленно пробормотал я, но Рыбальски уже несся дальше.
– Вы не подумайте, что я забыл о своем обещании. Раз обещал отдать вам замок в половину цены, то так и будет. Репутация превыше всего. Да и бог с ним, с замком! Сын важнее!.. Я вам так благодарен, что вы даже не представляете…
– Вы встречались с Алисой? Она похожа на Ежению Даугав? – спросил я прямо, наплевав на все уловки, и это наконец подействовало.
Рыбальски осекся на полуслове и застыл. Воцарилась благословенная тишина.
– Ежению? – растеряно переспросил он. – Откуда вы?..
– Расскажите мне про нее, – попросил я.
И на всякий случай добавил:
– Мне надо понять, похожа ли на нее Алиса.
Рыбальски провел по лицу рукой, словно смахивая невидимую паутину, и сгорбился.
– Нет, – ответил он.
– Это надо для дела…
– Нет, не похожа. Алиса ни капли не похожа на Ежению. Совсем не похожа. Зачем вспоминать? Я не хочу.
Серый замок в лучах полуденного солнца казался отлитым из серебра. Он распластался на горном кряже, словно диковинная раненная птица, облапив темный камень перьями сооружений и выгнув хищный клюв башни навстречу ветрам. Замок как будто пытался взлететь, но не мог, будучи прикован к скале хрупкой цепью моста, перекинутого через ущелье Гроз. Мне вдруг почудилось в нем живое существо, застывшее в вечном страдании.
– Дальше лучше пешком, – буднично сообщил Рыбальски, разрушая странное очарование. – Пойдемте.
Он двинулся вперед по мосту, и я последовал за ним. Замок ждал нас…
… но никто не вышел к нам навстречу. В замке не было ни единой живой души, однако следов запустения я тоже не заметил. За порядком следили приходящие работники из общины неподалеку. Вблизи замок оказался совсем иным. Массивная и низкая центральная часть с пастью входа проглотила нас, отсекая вой ветра в ущелье. Пустой круглый дворик со стеклянной крышей был наполненным странным эхо.
Рыбальски вдруг остановился и покачал головой.
– Я любил Ежению, – произнес он. – Был готов на все ради нее. Собирался жениться. Обманул отца, украл семейную драгоценность. Мы договорились бежать из города и тайно обвенчаться.
Я затаил дыхание, боясь спугнуть удачу.
– Даже кольцо приготовил, только гравировку не успел сделать…
Я вздрогнул, вспомнив слова из записки Хриз.
– Но я проспал. Так нелепо и глупо, до сих пор не могу себе простить! Проспал и опоздал на свидание. А когда прибежал, Ежении в саду уже не было. Я не знаю, что с ней случилось. Но она не могла броситься в реку! Зачем ей это делать? Это ее брат. Ингвар что-то сделал с ней. А я… малодушный трус. Отец узнал обо всем и избил меня, пригрозив оставить без наследства. Я искал Ежению, но она исчезла без следа…
Он замолчал, и я осторожно спросил:
– А потом женились на Шарлотте?
Рыбальски поднял на меня взгляд и вымученно улыбнулся:
– Моя жена – святая женщина. Ее, как и меня, вынудила к браку родня, а ведь Шарлотта… была влюблена в другого. Она всем пожертвовала ради семьи.
– В кого влюблена? – нахмурился я неожиданному повороту.
– Не знаю, – махнул рукой Рыбальски. – Какой-то офицер. Все это уже в прошлом. Зачем ворошить?
– Вы уверены, что Шарлотта не ревновала вас к Ежении?
– Они дружили. Такие разные, они как будто дополняли друг друга. Холодная строгая гордячка Шарлотта и веселое огненное солнышко Ежения. Мое солнышко…
– Но Шарлотта могла притворяться, а на самом деле завидовать подруге, ревновать к ней и… – не сдавался я.
– Когда мы стояли перед алтарем, Шарлотта плакала. И вовсе не от счастья. Довольно об этом. Пойдемте, я покажу вам Белый сад.
Это были гигантские розы. На открытой ветрам террасе, которая нависала над ущельем, расцветали сотни причудливых роз, окрашенных в багрово-синие оттенки. Я не удержался и подошел ближе, чтобы потрогать один из цветков. Соль. Огромный кристалл соли, который наслаивался веками самым искусным садовником – природой.
– Говорят, что они меняют форму и цвет в зависимости от времени года, но я ни разу не видел их белыми, – пробормотал Рыбальски и вздохнул, кивнув на дальний угол сада под разрушенной кровлей. – А там была заброшенная оранжерея. Я хотел сделать жене приятное и купил замок у ее родни, думая, что она займет себя цветоводством подальше от городской суеты, поправит здоровье, но…
– Но что?
– Не сложилось, – уклончиво ответил он. – Замок ей почему-то не понравился. Тут несколько… одиноко. Далеко от города. Рядом только селение общины и несколько горных деревушек. Не то общество, одним словом. Но для вас, фрон профессор, это же то, что нужно, верно? Один из предков Шарлотты был генералом имперской армии, героем войны. Он превратил это место в настоящую крепость. Замок может выдержать длительную осаду, если забить подвалы провиантом и…
– А я слышал, что он баловался с колдовством, – закинул я удочку.
– Что вы такое говорите! – возмутился Рыбальски. – Жуткое невежество! Генерал Гибауэр был просвещенным человеком, не чуждым прогресса инженерной мысли, и то, что вместо ноги у него был механический протез, вовсе не делает его колдуном!
– Хм, интересно. Кстати, я слышал, что он устроил здесь казармы. Не покажете, где?
Медленно созревающий план наконец-то оформился в ясную идею. Казармы. Прекрасное место для засады.
Мы шли мимо длинных сооружений, которые лепились прямо на скале. Ветер здесь был еще сильнее, неистово воя и сходя с ума от бешенства. Под ногами ревела горная река, низвергая пенные потоки вниз. Казармы и плац. Идеально. Но клюнут ли? И община может пострадать.
– Насколько многочисленная община? – перекрикивая шум ветра, спросил я. – Сколько там человек?
– Человек двадцать, наверное. Вы не волнуйтесь, они в основном мирные, если только…
– Если только что? – я начинал уставать от постоянных недомолвок.
– Я хотел открыть здесь старое мыловаренное производство, предложил им работу, а это дурачье почему-то взбунтовалось. Они странные, много бесцветных и…
– Бесцветных? Я непременно наведаюсь в общину. А еще, фрон Рыбальски, очень прошу, прекратите увиливать. Я уже поручил казначею ордена когниматов подготовить все документы. Я в любом случае куплю замок, так что можете ничего не скрывать.
Рыбальски хотел было возмутиться, но передумал и просто кивнул, ежась от ветра. А я разглядывал характерные элементы перекрытий, с болью в сердце узнавая в них знакомые очертания храмовых построек Асада, где нам пришлось держать последнюю оборону города. Впрочем, в схожести не было ничего странного, ведь и замок когда-то принадлежал Святому Престолу. Но почему же его хотели уничтожить? Придется еще раз наведаться в архивы Ордена Пяти. А может Нишке удастся что-нибудь узнать в монастыре святого Августина? Если здесь было нечто, что церковники хотели скрыть, то оно, скорее всего, тут и осталось. Возможно, как и в Академии Кльечи?.. Стандартная практика прятать самое ценное под землей…
– А где библиотека? В подземелье? – вскинулся я, осененный новой идеей.
– Знаете, фрон профессор, вы сейчас напомнили мне Сигизмунда, – улыбнулся Рыбальски. – Когда я купил замок, он прознал, что его прадед был невероятно богат и собрал здесь огромную библиотеку, которая пропала после его смерти. И мой мальчик, как вы сейчас, загорелся найти книги.
– Даже так? – заинтересовался я. – И нашел?
– Облазил здесь все…
А если это сын? Хотел защитить мать от постоянных измен отца? Но его даже не было на свете, когда пропала Ежения!
– … но так ничего и не нашел. А я думаю, что никакой коллекции книг и не было вовсе. Библиотека здесь стеклянная. Пойдемте, покажу.
Огромное пространство, наполненное светом. Светом, многократно отраженным от бесконечных стеклянных шкафов. Причудливый лабиринт света, но удручающе пустой. Стеклянные полки пустовали. Книг не было. Только пыль. Она танцевала в воздухе и умирала на полках. Но мне на мгновение почудилось, что я их вижу. Тяжелые фолианты, древние свитки, истертые летописи. Самое ценное. Знания. Я зажмурился, втягивая воздух. Он пах книгами. Словно зачарованный, я провел рукой по одной из полок. Мягкая теплая кожа фолианта. Как будто животное, истосковавшееся по человеку. Что за наваждение? Я открыл глаза. На пальцах была пыль, а на стеклянной полке – след моей пятерни. Рыбальски смотрел на меня с легкой усмешкой.
– Уже представляете, как разместите здесь свою библиотеку? – лукаво спросил он меня.
– Когда вы купили замок?
– Пять лет назад.
– Сколько тогда было Сигизмунду?
– Пятнадцать, хотя нет, как раз исполнилось шестнадцать.
– И сколько времени он провел в замке? В поисках?
– Все лето, – Рыбальски улыбался, ему было приятно вспоминать о сыне и говорить о нем. – Он тогда загорелся воинской славой, захотел стать похожим на генерала Гибауэра и пойти служить обычным солдатом, как начинал его предок, но Шарлотта грудью легла, чтобы этого не допустить. Уже тогда было неспокойно на границе. Сигизмунд попытался сбежать и тайком вступить в имперский легион, хорошо, что капитан Чапка поспособствовал, и его вовремя поймали. К счастью, потом мальчик увлекся механикой и…
Я вздрогнул, стараясь не выдать себя. Опять механика!
– … и благодаря аускрету Альбертини стал бредить изобретениями. А тут еще и Шарлотта рассказала ему про дедушку, которого все считали спятившим чудаком-ученым… Простите… – вдруг сконфузился Рыбальски. – Я вовсе не имел в виду, что считаю профессоров… то есть не всех… не вас… просто…
– Все нормально, – рассеянно отозвался я. – У меня действительно странные причуды, фрон Рыбальски, зато есть деньги, чтобы себе их позволить.
Наведавшись в общину, я еще больше укрепился в своих подозрениях. Все было взаимосвязано, но связь эта была настолько тонка и трудноуловима, что я никак не мог ее поймать. Община состояла из потомков тех несчастных прокаженных, которые были сосланы в горы доживать свой век, но выжили молитвой и милостью Единого. Малоразговорчивые и нелюдимые, они чем-то неуловимо напомнили мне Луку. Но его сестра была совсем иной. Неужели эти двое как-то связаны с колдовством? Надо будет расспросить об их семье. Сдается мне, там что-то нечисто.
В город я возвращался уже в сумерках, перебирая в уме детали плана. Офицер Матий не обрадовался моему предложению. Да я и сам понимал, насколько оно рискованное. Но лучше попытаться выманить Вырезателей, чем сидеть и ждать, когда они опять нападут на беззащитную деревушку. С этим сыскарь вынужденно согласился. Завтра в городе и за его пределами должны заговорить о спятившем чудаке-профессоре, который надумал устроить из Соляного замка приют для богатых психов, и которому в этом помогают… монашки. Сестры Милагрос и София. Даже если неверны мои предположения относительно того, что Вырезатели ищут убийц своих людей, то слухи о несметных богатствах расточительного чудака в любом случае привлекут внимание разбойников. Они должны напасть на замок.
Дерек проводил взглядом слугу, которому муштра привратника явно пошла на пользу. Лука так споро перетаскивал вещи обратно в мой номер, что любо-дорого было смотреть.
– Мне кажется, он вас ревнует, – вдруг изрек Лешуа.
– Кто? Лука? – нахмурился я. – Шутите?
– Отнюдь. Как-то недобро он смотрел на вашу фронляйн Пихлер.
– Глупости, – отмахнулся я. – Он всегда такой. Меня больше волнует, почему наша общая знакомая до сих пор не проявила себя. Что-то случилось.
– Госпожа Хризштайн не настолько глупа, чтобы вот так сразу…
– Настолько! – возразил я, вскакивая на ноги и расхаживая по номеру. – Она настолько ревнива, что способна на любую дурость. Уже успел убедиться в этом. Да узнав о том, что Пихлер провела ночь в моем номере, Хриз должна была… не знаю, с катушек слететь от ревности! А она ничего не предприняла. А если ее ранения в оранжерее оказались слишком серьезными? Хотя!.. Она и со смертного одра встала бы и приползла ради такого. А это значит, что ее поймали!
– Давайте просто подождем, – попытался успокоить меня Лешуа. – Мне уже доставили костыли, и я могу вновь возобновить поиски Александры. Мы их найдем, господин Тиффано, не сдавайтесь.
– И не собирался! Офицер Матий слишком хорош… Но он продолжал выспрашивать меня о ней… Нет, он ее не схватил. Тогда что произошло? Я думаю, что надо пойти другим путем. Давайте рассуждать логически. Хриз в городе. Ее портреты развешаны на каждом столбу. Она должна была как-то замаскироваться. И, очевидно, в этом она преуспела. Однако в одном сплоховала. Милагрос. Та никак свою внешность не меняла, а значит…
– Что? Что? – в волнении Лешуа привстал на диване, опираясь на костыли и заглядывая мне в лицо.
– Значит, мы должны искать именно ее. Кто-нибудь наверняка ее видел и узнает, как тот лавочник на набережной. Сыграем на человеческой жадности. Назначим щедрую награду за любые сведения о Милагрос и распространим ее портреты. Вы сможете этим заняться?
– Хорошая идея! – воодушевился Лешуа. – Займусь, не беспокойтесь. Но поиски Александры бросать не буду. Я должен найти девочку раньше, чем это сделает преступница. В моем списке осталось всего три имени.
– Вот и отлично. Лука, ты чего застыл столбом? Все вещи перенес? Тогда пошли. Завтра рано вставать.
Рубцы на спине немилосердно чесались. Лекарь сказал, чтобы я не забывал о мази, но вчера мне было не до этого. Наскоро ополоснувшись, я прошлепал в спальню и позвал Луку.
– Руки помыл? Намажь мне, пожалуйста, спину и плечи. Справишься?
Растянувшись на животе, я уткнул лицо в подушку и прикрыл глаза. Что же получалось? Я совсем запутался в деле рубинового колдуна. Слишком много подозреваемых. Если Шарлотта была влюблена в другого, то едва ли бы она стала устранять Ежению. Надо выяснить, кто тот таинственный офицер, и существовал ли он вообще. А сам Рыбальски? Мог он свихнуться из-за старой любви и начать убивать девушек, похожих на Ежению? Определенно, Джеймс вел себя странно. Его нельзя исключать из списка подозреваемых. Но я так и не смог придумать, как со всем этим связать механическую куклу с рубиновым заводным ключом, которая привиделась безумице. А с другой стороны, почему я безоговорочно поверил в ее бред? Но слова в записке о несуществующей гравировке так странно совпали с тем, что рассказывал Рыбальски. Общим знаменателем во всем этом был только замок…
Мальчик увлекся механикой и провел в нем целое лето… Завтра будет тренировка в школе клинка, надо воспользоваться ситуацией и расспросить Сигизмунда. Кстати, почему он поссорился с Алисой? Я повел плечами, жмурясь от удовольствия. Мазь, хоть и была вонючей, но приятно холодила кожу и снимала зуд. Да и Лука оказался на удивление ловок, не просто намазывая лекарство, а еще и массируя мышцы. Завтра после тренировки отправимся с ним в бани, приведем его в порядок и навестим Луиджию, а заодно посмотрим на Алису.
