Текст книги "Танец над вечностью (СИ)"
Автор книги: Маргарита Дорогожицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)
– Кто такая Матушка Ген? Можно я оденусь?
– Нет. Следи за моими движениями. Ты пока не сможешь добиться нужного эффекта, но если начнешь усиленно тренироваться, то скоро император окажется у твоих ног… и будет есть с твоих рук, – ухмыльнулась я и сама начала раздеваться.
Луиджиа что-то протестующе пискнула, но потом замолчала, потрясенно уставившись на мой изуродованный шрамами живот. Я сплела пальцы и возложила ладони себе на голову, выпрямившись на цыпочках и глядя на свое отражение в зеркале. Без ритма бубна в руках у Матушки Ген было непривычно, да и тело отвыкло, но мелодия уже зазвучала у меня в голове.
– Бедро вверх! – я выгнула правое бедро в крутом изгибе. – Втянуть! – мышцы живота по обе стороны паха вздулись, отозвавшись ноющей сладостью лона. – Выгнуть второе! – выступило вперед левое бедро. – Сжать сильнее! – талию как будто перетянули веревкой. – Отпустить! Повторить! И быстрее! Быстрее! Еще!
Волны сладострастия прокатывались по телу в убыстряющемся ритме. Мышцы под кожей живота ожили и воспламенились, играя и танцуя в древней, как сама жизнь, пляске. Рассыпанные по плечам волосы струились колдовским потоком, повинуясь отточенной восточной технике соблазнения. Луиджиа давно уже прикрыла ладонью рот и стояла, не в силах отвести взгляда, багровая от смущения.
– Хватит! – не выдержала она. – Это не танец! Это… это… это…
Она так и не смогла подобрать нужных слов, и я ей помогла, согнувшись пополам и выдыхая. Лоно горело.
– Да, это именно то, что ты подумала. Танец животной страсти, сводящий с ума любого мужчину. Танец огня, разжигающий похоть. И ты будешь так танцевать, раз за разом, чтобы развить глубокие мышцы и достичь подобного эффекта. Ледяная луна, пляшущая в огне. А что, мне нравится. А потом ты станцуешь этот танец перед императором, раздеваясь с каждым движением, приоткрывая все больше и больше дозволенного, пока…
– Я не хочу! Зачем!
– Затем. Чтобы стать его любимой игрушкой. Познать сладость и горечь мужской страсти. И стать новой примой театра. Или ты этого не хочешь?
– Оденьтесь, пожалуйста, – выдавила девушка, отворачиваясь от меня. – Я хочу танцевать, но… Никогда больше я не позволю мужчине прикоснуться к себе. Лучше убью себя.
– А ну не выдумывай! – прикрикнула я на нее. – Ты молодая и здоровая, тело все равно возьмет свое, рано или поздно. Из-за каких-то ублюдков ты собираешься хоронить себя заживо? Кроме того, соблазнять ты будешь не кого-нибудь, а самого императора…
Я лукаво подмигнула девчонке и добавила:
– Ах, если бы ты его видела, какой мужчина! Красив, благороден, умен, щедр в милостях… Посмотри, какое чудо он тебе подарил!
Я проворно достала брошь из шкатулки, чувствуя себя в образе Матушки Ген, которая вот также когда-то давно увещевала меня, израненного и обозленного на весь свет звереныша, и смогла превратить его в ласковую и послушную кошечку, правда, с ядовитыми коготками… Я прикрепила брошь прямо на волосы Луиджии и развернула ее к зеркалу.
– Только взгляни, какая красота! Вот демон, да если все получится… если лекарь не проболтается о твоей беременности, то кто знает… Твои близнецы даже могут стать императорскими бастардами, а если очень повезет, то и наследниками престола…
Я захихикала удачной шутке, достойной коварства Единого. А что, раз император поставил себе на службу колдуна, то пусть не жалуется, когда орлу в гнездо подкинут птенцов падальщика…
– Я не хочу никого обманывать! И соблазнять тоже!
– Жаль… Тогда брошь придется вернуть.
– Почему? – девчонка невольно прикрыла ее ладонью, а в светлых глазах вспыхнул легко узнаваемый огонек тщеславия. – Это же подарок…
– Но ты же понимаешь, почему тебе его подарили, ведь верно? – вкрадчиво прошептала я ей на ухо. – Уверена, император очарован этой гремучей смесью: уродством твоего лица и красотой твоего танца. Ты могла бы стать его любовницей и блистать не только в Виндене, но и на столичных подмостках… Тебе могли бы рукоплескать по всей империи… Тысячи поклонников, головокружительная слава, роскошные подарки, цветы, весь мир у твоих ног… Жаль, что ты не хочешь…
– Я хочу… хочу! Но…
– Все, – я крепко сжала плечи Луиджии, обрывая ее возражения. – Тогда прямо сейчас и начнем обучение. Да не трясись ты так… Это же всего лишь танец. Кстати, ты знаешь, что гаяшимки рожают легко и быстро именно потому, что с детства приучены к таким танцам?.. А с твоими узкими бедрами будет ой как непросто разродиться, да еще и двойней… Так что тренировки, тренировки и еще раз тренировки!
Я кралась в темноте театра по подвальному этажу среди бесконечных хитроумных механизмов, декораций, опор, цепей и барабанов. Сердце билось быстрее обычного в предвкушении свидания с Кысенькой. Как я и предполагала, здание театра по ночам пустело из-за случившихся здесь страшных событий. Даже сторожка была накрепко заперта, лишь виднелся отблеск света сквозь щели в двери. Испуганные обитатели театра поразбежались по своим норкам в надежде переждать страшное, чтобы на следующее утро при дневном свете позабыть о колдовстве, как о дурном сне, ведь это же все случилось не с ними…
Тяжелая громадная клетка с острыми прутьями показалась мне достаточно надежной. Должно быть, ее использовали для диких зверей, задействованных в представлении. Она была установлена на опорах и выдвигалась на сцену прутьями вверх, пропалывая подмостки в заранее подготовленных местах. Я придирчиво разглядывала массивный поворотный механизм, похожий на чудовищный кабестан корабля витальеров. Одной мне его не повернуть… Вот если бы Антон был рядом… Я встряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли. Следовало позаботиться о путях отхода на тот случай, если Кысей вздумает схитрить и придти на встречу не один. Но даже если он притащит с собой отряд стражников, я все равно не отступлю и возьму свое. После танца огня тело горело мучительной страстью вожделения, утолить которую было невозможно. Вернее, тот, кто мог бы ее утолить, даже не подозревал о моих мучениях. Едва ли он обрадуется, когда узнает, что кроме золота с него еще кое-что причитается, но мне было плевать. Я собиралась взять свое, даже если придется снасильничать инквизитора на глазах у зрителей…
Я наморщила лоб, невольно копируя жесты Лешуа. Чужие личины липли ко мне, как мухи к дерьму, иногда даже казалось, что я сама давно закончилась и целиком состою из плохо сметанных масок, словно тряпичная кукла. Вот и сейчас я восстанавливала в памяти бесполезные уроки магистра Солмира по механике. Что он там говорил про рычаг? "Дайте мне опору, и я сверну гору…" Опора и рычаг… А, вот и противовес… А это магистр называл шарниром… Господи, да на что только не пойдешь, чтобы заполучить клятого праведника себе в койку! Рычаг повернулся и негромко щелкнул, встав на шарнирную ось с противовесом. Один толчок – и клетка взмоет вверх! Шорох за спиной. Я резко обернулась, готовая к схватке, но это был… всего лишь магистр. Старик появился в тряпье и почему-то в дурацком колпаке, на котором тихо звенели бубенцы. Он укоризненно покачал головой, отчего звон усилился, а потом покрутил пальцем у виска.
– Сгинь! – махнула я рукой.
Но мара вдруг начала раздеваться. Я оторопела. Таких коленец мое сознание еще не выкидывало. Тщедушный старикашка разделся, протиснулся между прутьев клетки, встал на четвереньки и… завыл. Я попятилась. Что-то не так. Такого раньше не случалось. Я хлопнула ладонью по рычагу, и клетка поползла вверх, унося с собой обезумевшего магистра, который диким зверем бросался на прутья. Но звон бубенцов и вой преследовали меня все время, пока я выбиралась из подвала.
В будке подсказчика я вытерла пот со лба и проверила легкие кандалы с подвижным защелкиваемым замком. Заплечный мешок, удобный черный костюм с облегающей маской на лицо, мягкие сапоги для приглушения шагов, оружие… На всякий случай всплеснула рукой, в очередной раз убедившись, что не зря заплатила мастеру-оружейнику. Из кожаной накладки на рукаве выше запястья бесшумно выскочило заточенное острие. Я не собиралась пускать его в ход, но чем Единый не шутит… А вот что делать с занудными проповедями Кысея, я так и не придумала. Придется терпеть.
Он появился с опозданием. Вышел на сцену в пятно света, как было велено в записке, щурясь и прикрываясь рукой от ярких лучей. Затаив дыхание, я разглядывала Кысея и прислушивалась к звукам, но слышала только свое отчаянно колотящееся сердце.
– Эй! – крикнул он. – Я пришел! Принес выкуп! Выходите! Где Лешуа?
Кысей потряс в руке тяжелым кошелем.
– Я обменял золото на камни, как вы требовали. Вот, смотрите!
Он развязал тесемки и высыпал себе на ладонь пригоршню драгоценных камней, крутя головой по сторонам и выглядывая меня в темноте.
– Эй, вы здесь вообще?
Я сохраняла молчание, ожидая, когда же он все-таки позовет меня по имени. Было интересно, как именно он предпочтет ко мне обратиться.
– Тогда я ухожу! – крикнул он, завязывая кошель с камнями. – Слышите? Ухожу!
Он отступил во мрак, и я заволновалась.
– Даю последний шанс! Если немедленно не отзоветесь, уйду!.. – долетело из темноты, но мне было прекрасно видно, что он никуда не ушел.
Я сжала кулаки, уговаривая себя потерпеть еще чуть-чуть. Прошло несколько томительных минут.
– Хризокола Ланстикун! – неожиданно гаркнул инквизитор. – Если с Лешуа что-то случится, я вас!..
– Не надо так орать… – прошептала я из будки подсказчика и бесшумно выскользнула из нее в темноту, оказавшись возле занавеса.
Кысей вздрогнул и повел головой, потом шагнул на звук к будке, тщетно вглядываясь в темноту.
– Так выходите! Хватит играть в прятки! Где вы есть?
Я бросила на границу света и тьмы железные браслеты. Он опять вздрогнул и быстро обернулся, инстинктивно положив руку на пояс.
– Что за?..
– Выкиньте оружие, – выдохнула я и опять сменила свое положение, оказавшись за рисованной декорацией какого-то замка.
Игра в кошки-мышки завораживала. Я прекрасно видела в темноте все движения инквизитора, которого выдавал белый воротник рубашки, а он не видел ничего, даже оказавшись вне круга ослепляющего света театральных газовых светильников. Я сливалась с тьмой, даже волосы были предусмотрительно спрятаны под капюшон, а лицо скрыто под маской. Охота на восхитительно беспомощную и сладкую жертву продолжалась…
– И наденьте на себя кандалы!
– Что? – возмутился он, пытаясь на ощупь найти дорогу к декорациям.
Я повернула рычаг осветительной системы, и пятно света послушно переползло к клетке.
– Делайте, что велено, господин Тиффано, и прикуйте себя к прутьям, – я метнулась обратно в будку, где затаилась.
Он ругался, звал меня и слепо бродил по сцене, но я молчала. И ему надоело. Кысей снял с пояса шпагу, демонстративно выбросил ее, потом поднял железные браслеты, повертел их, пытаясь разобраться с замком, тяжело вздохнул и защелкнул одно кольцо на своем запястье, а второе на прутьях клетки. Я нахмурилась. Что-то было не так. Слишком быстро сдался инквизитор. И слишком уверенно выглядел. Слишком спокоен. Всего лишь немного раздосадован. Это было совсем на него не похоже. Поэтому я медлила. Из-за клятой мары было тревожно.
– Я все сделал, как вы велели. Покажитесь уже. Давайте поговорим, – он потряс в воздухе кошелем с выкупом.
Я сорвалась в темноту зала, бесшумно скользя между рядами и чутко вслушиваясь в ночные шорохи. Но никого не слышала. Если бы он привел с собой подмогу, то они бы давно уже выдали себя. Что же не так?
– Демон! Да выходите уже! – надрывался он.
– Вы так нетерпеливы, – отозвалась я из тьмы, все еще колеблясь. – Я тут подумала и решила… повысить цену.
– Так не пойдет! – запротестовал он, напряженно вглядываясь во мрак за пределами сцены. – Я принес то, что вы требовали, а больше у меня все равно нет!..
– А я возьму натурой, – отозвалась я, приближаясь к освещенному участку сцены.
Это была ловушка. Все мои инстинкты вопили, чтобы я бежала прочь, но похоть при виде прикованного Кысея захлестнула с головой. Он был полностью в моей власти. Я сделала еще один шаг вперед, колени предательски дрожали. Как ночной мотылек, летящий на пламя свечи, летящий к своей погибели, летящий, чтобы сгореть в пламени страсти… Ну и пусть…
– Какой еще натурой? – занервничал он. – Вы же не собираетесь?..
– Собираюсь, – хрипло ответила я, показываясь на свету. – Собираюсь вас отыметь. Надеюсь, вы побрились. Хотя неважно.
Я уронила ключ от железных браслетов на пол, чтобы инквизитор не вздумал отобрать его у меня силой, и сделала еще один шаг. Я слишком хочу поганца. Слишком хочу ощутить тяжесть его тела, соленый вкус поцелуев, сосредоточие животной страсти внутри меня… Из-за вожделения я не чуяла пола под ногами, как будто мое тело истончилось, ничего не весило и не стоило без Кысея, и если сейчас же, сию минуту, не дотронусь до него, то просто растворюсь и исчезну без следа, как та рыжая толстушка…
– И долго вы там собираетесь глазеть на меня? – вдруг насмешливо произнес он и погремел браслетом, дернув рукой. – Подходите ближе, я не кусаюсь. И маску снимите. К чему этот цирк?
На секунду наступило отрезвление. Он подманивал меня! Что-то задумал. Но что он может? Ничего.
– Если вздумаете хитрить, Лешуа умрет, – голос предательски дрожал. – Смиритесь, ясно? Я просто заберу выкуп и немного с вами позабавлюсь, а потом уйду. И уже завтра ваш приятель вернется в гостиницу…
Я скинула капюшон и упрямо сделала еще один шаг вперед, стягивая маску с лица. Дышать и без нее было тяжело.
– Да смирился я, смирился. Берите уже, – свободной рукой он протягивал мне кошель с камнями и жадно вглядывался в мое лицо.
"Схватить и бежать!" тоненько кричал здравый смысл, задвинутый на задворки сознания сумасшедшей похотью. Я застыла в мучительной нерешительности, и тут Кысей побледнел.
– Осторожно, сзади! – крикнул он, но не успел.
Безжалостная удавка захлестнула горло. Я отчаянно забилась, пытаясь ослабить хватку и вдохнуть немного воздуха. Легкие обожгло. Гнилое дыхание ударило по обонянию. Странно знакомый шепот прозвучал раскатом грома:
– Вот ты и попалась, пусчен! Долго же пришлось ждать этого часа…
Глава 12. Профессор Тиффано
Она хрипела и задыхалась в тисках неожиданно возникшей позади нее тени. Гортанный шепот незнакомца был полон ненависти и непонятных шипящих слов. Язык походил на гаяшимский. От ужаса перехватило дыхание. Откуда здесь взялся кто-то еще?.. Незнакомец выплюнул что-то гневное и дернул Хриз, безжалостно задирая ей голову. Безумица бессильно царапала себе шею ногтями, пытаясь ослабить удавку, ее лицо побагровело.
– Оставьте ее! – крикнул я, дернувшись в железных тисках. – Кто вы такой? Не смейте вмешиваться! Именем Ордена Пяти!
Неизвестный расхохотался в ответ и чуть ослабил захват, выступив вперед. Я узнал его. Тихий вежливый господин Ким с третьего этажа. Он недавно прибыл в город и поселился в той же гостинице, что и я. Он следил за мной? Что ему надо от Хриз?
– Евнух Сон… – прохрипела безумица, жадно хватая ртом воздух, – как был ты дурным жополизом… так и остался…
– Заткнись, потаскуха! – рассвирепел он. – Песья желчь, не жди легкой смерти! Сполна заплатишь за гибель Ли Суа! А ты! Гони сюда камни!
Он сделал шаг ко мне, кивая на кошель и волоча безумицу за собой, словно собачонку.
– Постойте, постойте! – я лихорадочно соображал, пряча выкуп за спину. – Вы наемный убийца, верно? Вы вмешались в дела Ордена Пяти! Но я готов заплатить вам за нее вдвое больше, чем ваш заказчик! Отдайте ее мне!
– Уже уплачено! За эту глисту линялую давно уплачено!
– Подождите! Зачем вам марать о нее руки? Она и так смертница! Я сам отправлю ее на костер Святой Инквизиции, где она будет гореть в адских муках! Еще и заплачу вам за это! Много!
– Камни сюда! – прорычал убийца. – Живо!
Его глаза горели ненавистью, лицо было перекошено. Хриз хрипела, беспомощно разевая рот.
– Нет, – отрезал я. – Не хотите соглашаться на сделку, ничего не получите. А ваш наниматель, князь Тимофей, не из тех, кто платит, кстати. Поэтому за ее голову вы ни копейки не получите.
Убийца смял горло Хриз так сильно, что мне показалось, что я услышал хруст. Безумица всхрапнула и безвольно обмякла. Я помертвел, бессильно стиснув зубы, но продолжал сохранять внешнюю невозмутимость.
– Тогда я сам заберу то, что причитается, – мерзко ухмыльнулся убийца и сделал еще один шаг ко мне.
– Попробуйте, – ответил я, сжимая в кулаке кошель и готовясь к схватке. – Не понимаю вашего упрямства. Я предлагаю вам целое состояние за ее шкуру, а вы…
– Столько не платят, чтобы просто отправить на костер!
– Эмм… ну я тоже к ней счеты имею, – я постарался ухмыльнуться также мерзко. – Хочу немного поразвлечься. Готов заплатить за свою прихоть пятьдесят тысяч золотых…
Тут безумица приоткрыла глаза и прохрипела:
– Да за такие деньги я сама кого угодно… – и выгнула руку, ткнув в лицо убийце.
Он не ожидал подвоха и не успел уклониться. Щелчок. Гортанный предсмертный хрип. Брызги теплой крови. Невесть откуда выскочившее острие впилось в глаз убийцы. Он покачнулся и… Я сбросил тошнотворное оцепенение и выпростал руку, чтобы поймать безумицу за шиворот, но она ловко увернулась. Убийца рухнул на пол, последняя судорога пробежала по его телу, и он затих.
– Не стоит разбрасываться моими деньгами, господин Тиффано… – выплюнула Хриз вместе с кашлем, согнувшись пополам. – Тем более, обещать их таким ублюдкам, как этот!..
Она разогнулась, презрительно ткнула носком в бок убитому и неуловимым движением спрятала лезвие в нарукавнике, после чего обернулась ко мне. Запах крови, ощущение липких брызг на моем лице, неприглядное зрелище мертвого тела, у которого непроизвольно опорожнился мочевой пузырь… Я пытался унять сердцебиение и выровнять дыхание, чтобы поймать образ безумицы и подчинить его, но тщетно. Тошнота поступила к горлу.
– Давайте сюда выкуп!
Она вырвала из моей ослабевшей руки кошель, высыпала камни на ладонь, придирчиво пересчитала их, разглядывая некоторые из них на свет и качая головой. У нее дрожали руки. Я твердил про себя молитву, прикрыв глаза и изредка бросая взгляд на безумицу. Вся в черном, она казалась бледнее обычного с лихорадочно горящими глазами и рассыпавшейся в схватке копной волос. Ее мысленный образ плыл и искажался, не желая складываться.
– Тошнит? – участливо поинтересовалась она. – Кстати, да…
Она шагнула ко мне и вскинула руку, выпуская лезвие. Я не успел испугаться или отшатнуться. Пуговицы с сюртука полетели на пол, а рубашка разошлась по косой. Почти собранный воедино образ рассыпался.
– Хм… никакого символа… – озадаченно пробормотала Хриз, жадно шаря ладонью по моей обнаженной груди. – Вы вступили в Орден Пяти? Или это слухи? Отвечайте!
– Я не… – свободной рукой я перехватил ее за запястье и дернул ближе, задыхаясь от тошноты. – Где Лешуа? Говорите!
Холодное лезвие уперлось мне в подбородок и пощекотало. Безумные серые глаза оказались совсем близко, заглядывая в лицо. Хриз и не подумала отстраниться, напротив, прижалась ко мне еще сильнее.
– Не побрились… – укоризненно прошептала она, едва касаясь губами моей щеки. – Так вы вступили в Орден, а?
– Вы скажете, где Лешуа, – упрямо процедил я, не обращая внимания на леденящий кожу металл. – Вы все мне расскажете. Или встретите здесь со мной рассвет! И стражу!
Я прижал ее к прутьям клетки и скованной рукой перехватил за волосы. Она по-прежнему не думала сопротивляться, давно втянув лезвие и свободной рукой обвив меня за шею.
– А чем мы будем заниматься до рассвета? – похотливым шепотом спросила она и полезла ко мне в брюки.
– Не тем, чем бы вам хотелось! – рявкнул я. – С ума сошли! Вы человека убили! Его труп еще не остыл! Прекратите! Где Лешуа? Говорите!
– Мой цветочек поник… – разочарованно выдохнула безумица, с непостижимой способностью опошляя все в один момент. – Говорила же пить шоколад…
– Где Лешуа?!? – я задрал ей голову и уставился в бездонный омут глаз, чувствуя, как крепнет невидимая связь.
– Там, где вы его никогда не найдете, – безумица ухмыльнулась мне в лицо и нетерпеливо облизнула губы. – Так что вам придется отработать выкуп сполна… Но к утру я должна вернуться, иначе вам пришлют голову повара… на блюде… присыпанную петрушкой…
Она противно хихикнула и попыталась меня поцеловать, и я… Я позволил ей, прикрыв глаза, но не отвечая на поцелуй, не размыкая губ, не уклоняясь; я просто стоял и собирал безумицу по крупицам. И мне удалось. Ее образ сложился, протянув тоненькие нити к реальности. Они крепли и опутывали хищницу, сплетаясь в прочную мысленную сеть моей власти над ее телом. Безумица попалась, хотя еще не понимала этого. Она жадно целовала меня в шею, а ее рука уже ласкала… Я открыл глаза и приказал:
– Разомкните браслеты.
– Еще чего!.. – фыркнула она и осеклась, отшатнувшись.
Ее тело больше ей не повиновалось. Ненависть и страх понимания ловушки исказили лицо безумицы. Она корчила отчаянные гримасы и не двигалась с места, но в моих мыслях я уже видел, как она послушно идет и поднимает ключ, который валялся в пяти шагах от нас.
– Идите и поднимите ключ.
– Пшел… в… здницу…
Власть над ее телом давалась нелегко, тоненькая струйка пота скользнула по спине. Срамные мысли обрушились и затопили сознание, ими безумица пыталась отвлечь меня. Но я упрямо гнал ее вперед, к ключу. Походка у нее была деревянная, движения сделались дергаными. Ключ она подняла только с четвертой попытки.
– Ублдк… – выплюнула Хриз.
– Ключ! – я протянул руку ладонью вверх. – Ключ!
Она застыла, сжав ключ в кулаке так, что побелели костяшки. Ее лицо налилось нездоровым румянцем. Она сопротивлялась до последнего.
– Разожмите кулак, – почти ласково попросил я.
Со злобным шипением она уронила ключ в мою подставленную ладонь. Не сводя с безумицы взгляда и удерживая ее мысленный образ наложенным на реальность, я разомкнул железные браслеты. Растер запястье и приблизился к Хриз, немного ослабив мысленную хватку.
– Где Лешуа?
– В мою голову вам не залезть! – тут же взорвалась она, получив свободу говорить. – Его убьют, если я не верн…
– Помолчите, – поморщился я, мысленно закрывая ей рот и обходя ее кругом. – Едва ли вы приказали его убить. Тень вам этого не простит…
Ее запах щекотал ноздри, а при виде тяжело вздымающейся груди самому делалось трудно дышать. Мысль об утраченном символе целиком завладела мною. Я просто взгляну…
– Расстегните пуговицы… – у меня хватило ума не дотрагиваться до безумицы.
Ее дыхание сделалось хриплым, как будто бы ей тоже не хватало воздуха. Она не стала возиться с пуговицами, а просто рванула на себе воротник. Треск ткани, и вспыхнула ослепляющая белизна груди. Символ пульсировал. Его жар притягивал. Хотелось положить на него ладонь, закрыть глаза и… взять… овладеть… слиться воедино… тогда я получу не только тело, но и разум… узнаю о ней все…
Это были не мои мысли. Пусть с трудом, но я понимал это. И, несмотря на понимание, ничего не мог с собой поделать. Я отчаянно хотел ее коснуться. Наверное, также себя чувствует кролик, застывший и очарованный ядовитой красотой змеи, которая уже готова его проглотить… Проглотить… Очередная вспыхнувшая в сознании пошлая картинка бросила меня в жар. В горле пересохло, в висках застучало. Моя ладонь оказалась на груди безумицы, накрыв собой символ.
– Я заберу вас в замок… – пробормотал я, не отнимая ладони и водя большим пальцем по священной бесконечности на ее коже. – Заставлю все рассказать, во всем признаться. Вы больше никогда… и никому… не сделаете дурного… но я сохраню вам… жизнь…
– Да… да!.. Возьмите меня… – жадно отозвалась она.
– Замолчите… – я приложил палец к ее губам, содрогаясь от желания.
Ее губы онемели, но пошлый пьяный шепот прозвучал уже в моей голове:
– Так заткните мне рот… Цветочком… Вам же этого хочется…
– Нет. Нет. Нет…
Я прильнул к ее губам в поцелуе, погружаясь все глубже и глубже, рассыпаясь пеплом, теряя нити реальности, словно в горячечном бреду… А потом мир взорвался острой вспышкой боли и разлетелся осколками сознания…
Я очнулся в кромешной тьме, в которой плавали цветные пятна. Они кружились и подступали тошнотой к горлу. Затылок ныл тупой болью, в ушах гудело. Растеряно проведя рукой по голове, я обнаружил шишку и запекшуюся кровь. Попытался встать на ноги, но получилось только на четвереньки. В темноте моя рука наткнулась на что-то мягкое и склизкое. Когда я понял, что это тело убийцы, меня наконец стошнило. Хриз нигде не было. Исчез и кошель с камнями.
Офицер Матий с жалостью оглядел меня и покачал головой:
– Иди отоспись, пушистик… Смотреть на тебя больно.
– Его наняли убить меня. Он напал, и я…
Болезненно яркий свет заливал сцену. Стражники заворачивали тело в сукно, чтобы вынести его и отправить в ледник для вскрытия. Директор театра слезно умолял капитана Чапку не закрывать театр и не сообщать об еще одном убийстве. Хотя слухи уже наверняка поползли.
– Ты? – с сомнением протянул офицер. – Точно ты? А где оружие? Кстати, о прутья тебя башкой кто приложил?
– Он. Мы подрались… в смысле, он напал.
– Это Ву Сон, четвертый кинжал в Гильдии убийц. Ёжик шишканутый! Да ты что, всерьез думаешь, что я поверю, что ты мог с ним подраться? Этот тип не из тех, кто дерется. Он убивает! И убил его не ты!
– Я, – упрямо промычал я, пытаясь удержать равновесие на качающейся сцене. – Мне просто… повезло…
– Титька тараканья! – сыскарь подхватил меня под руку. – Ты на ногах не стоишь. Хорошо тебя мухоморка приложила. Это ведь она, да? Пошли, я отведу тебя в гостиницу. Эй, Кромс! Сбегай-ка за лекарем для господина Тиффано!
– Не надо… лекаря…
– Кто тебя спрашивать будет!..
– Сотрясение мозга. Нужен постельный режим и обильное питье.
От беспрестанной рвоты во рту был мерзейший привкус. Яркий свет доставлял сплошные мучения. Я натянул на себя одеяло, пытаясь укрыться от света и собраться с мыслями.
– … Но зрачки одинакового размера, и это хорошо. За ним есть кому ухаживать? Он не должен вставать с кровати.
– Да был с ним один… Эй, пушистик, а где твой приятель? Повар этот?
Мысль о Лешуа обожгла сознание.
– Какое сегодня число? – выглянул я из-под одеяла, щурясь на яркий свет. – Какое?
– Десятое мая, – растерялся офицер и сунул мне под нос два пальца. – Сколько пальцев видишь?
– Отстаньте! – я оттолкнул его руку и сел на кровати, мужественно не обращая внимания на тошноту. – Он должен был вернуться! Где Лешуа? Я же все отдал!.. Мне надо проверить!
– Лежите, лежите! – перепугался лекарь Дудельман, опрокидывая меня обратно в постель. – Вам нельзя вставать! Избыток желчи может подступить к мозгу и убить вас!
Я бессильно застонал и спрятал голову под подушку. Офицер выпроводил лекаря и вернулся, усевшись рядом со мной на постель.
– Пушистик… – осторожно начал он. – Ты это… отдыхай. Береги себя. И это… не волнуйся. Я прикрыл твою ложь. Хотя точно знаю, чьих поганых рук это дело!..
– Это я убил!.. – стукнул я кулаком по постели, однако высунуть голову не рискнул.
– Тише, тише! Ты так ты. Надо же… Ёжик шишканутый! Пришить наемного убийцу и глазом не моргнуть… Ловкая стерва. Но ты ей передай… ну когда увидишь…
– Я понятия не имею!..
– Тише, тише! Просто передай, что советник согласен на ее условия.
– На какие еще условия? – я выглянул из-под подушки и уставился на странно печального офицера. – Какие условия?!?
– Тише, тише!
Он попытался меня осадить, но я уже схватил его за грудки и затряс.
– Какие к демону условия?!? Что еще она задумала?!?
– Прости, Кысей, – голос сыскаря дрогнул, он впервые назвал меня по имени, а не дурацкой кличкой. – Прости, но больше я тебе ничего не могу сказать. Отдыхай.
Он осторожно высвободился из моей хватки и пошел к двери.
– Не верьте ей! Слышите? Не смейте заключать с ней никаких сделок! Она проведет вас! – надрывался я ему вслед.
Он остановился, повернулся ко мне и покачал головой:
– В том-то и дело, что нет. Цветочек слово держит. И советник тоже не рискнет ее обмануть. А мы с тобой просто пешки в их игре…
Он взялся за дверную ручку и пожал плечами:
– Да, кстати… С телом Ву Сона что-то странное. В ледник его привезли уже полностью разложившимся. Как будто труп пролежал не несколько часов в театре, а несколько дней под палящим солнцем… Никогда такого не видел.
Тошнота подкатила к горлу, и меня вырвало. Я едва успел перегнуться через край кровати.
Я плавал в болезненном забытье, в каком-то странном кровавом киселе, в котором пытался догнать безумицу. Я хватал ее за волосы, но клочок оставался у меня в кулаке, расползаясь бесформенной гнилью, а Хриз оборачивалась и хохотала. Ее смех больно бил по барабанным перепонкам, но я не сдавался. Я сжимал пальцы на ее запястье, но вместо кожи чувствовал кости. Они рассыпались липким прахом, и я давился криком ужаса, но продолжал плыть за ней. Движения давались все тяжелее, кисель сгущался и забивался в рот и нос. Я пускал розовые горькие пузыри, почему-то пахнущие шоколадом…
– Ммм!
Я открыл глаза. Передо мной маячила рожа Луки. Его губы и щеки были измазаны шоколадом. Он радостно лыбился, а заметив, что я открыл глаза, завизжал и навалился на меня, обнимая и пытаясь облобызать. Я зажмурился и потрусил головой, пытаясь прогнать этот жуткий липкий кошмар.
– О, вы пришли в себя, фрон Тиффано.
Это был голос Рыбальски. С третьей попытки я спихнул с себя мальчишку:
– Лука, да слезь ты с меня!
– Сынок, оставь профессора, – Джеймс Рыбальски осторожно присел на стул рядом с кроватью и оперся на трость, скрестив руки и внимательно глядя на меня. – Когда стало известно, что у вас серьезное сотрясение мозга, Лука вызвался ухаживать за вами. Увы, я не смог его остановить. Не понимаю этой странной привязанности моего мальчика к вам…
– Заберите его! – я оттолкнул руку Луки с ложкой.
Горячий шоколад, которым он пытался потчевать меня, обжег мне подбородок и пролился на одеяло. Мальчишка возмущенно засопел и зачерпнул еще одну ложку. Кажется, пока я был без сознания, он успел влить в меня пару ложек этого гадостного пойла. Или даже больше? Во рту было обжигающе сладко и горько одновременно.
– … и совсем ее не одобряю, – невозмутимо продолжал Рыбальски, словно не замечая выходок своего сына. – Вы очень странный молодой человек, фрон Тиффано. Этот наемный убийца… Почему он хотел вас убить?
Я вытер губы, отобрал у Луки миску с шоколадом, от запаха которого меня опять затошнило, и поставил ее на прикроватный столик. Потом спихнул мальчишку на пол и сел на кровати, свесив босые ноги.
– Боюсь, это вас не касается, фрон Рыбальски, – резко ответил я. – И ухаживать за мной не надо. Забирайте сына и…
– Очень даже касается, – перебил меня мужчина. – Я же должен понимать, за кого выдаю дочь.
