Текст книги "Танец над вечностью (СИ)"
Автор книги: Маргарита Дорогожицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц)
Глава 4. Тиффано
Приграничный городок Ихтинборк, через который шли основные торговые пути в богатую гарлегскую империю, процветал. Это чувствовалось в ухоженных двухэтажных домах с ярко желтой черепицей, в задорном пении звонницы монастыря, в ослепительном сиянии острого шпиля городской ратуши, часы которой неумолимо показывали пять вечера. Я ускорил шаг, пересекая площадь. Лешуа не таился, открыто следуя за мной с самой столицы и не отходя ни на шаг. Мои попытки избавиться от него успехом не увенчались.
К счастью, городской управитель еще не успел покинуть свой кабинет. Из приоткрытой двери доносились звуки ожесточенного спора. Я осторожно постучал и вошел, не дожидаясь ответа.
– Ты нарушил обязательства! Ни копейки не получишь! Убирайся! – орал, захлебываясь слюной и стуча кулаком по столу, толстощекий старикашка подагрического вида, очевидно, искомый городской управитель Шенбурн.
Его собеседником был широкоплечий седобородый мужчина с искаженным от горя лицом. Он медленно поклонился и выпрямился, так крепко сжав пальцы на рукояти меча, что я испугался, что он сейчас проткнет им вопящего старикашку, поэтому поторопился сказать:
– Простите, что вмешиваюсь, но у меня неотложное дело…
– Мой вард больше вам не служит, – глухо заявил седобородый и вышел из комнаты, задев меня по дороге плечом.
– Уфф… – управитель упал на стул и вытер платком лицо. – Какой ужасный день! Что вы хотели?
– Брат Кысей из Ордена Пяти, прибыл из столицы. Мне нужен доступ в городские архивы. Я ищу женщину по имени Равена, в девичестве Бернер, отец которой владел рудниками на севере, и у которой…
– Завтра, – отрезал Шенбурн и указал на дверь. – Приходите завтра.
– Дела Ордена Пяти не терпят отлагательства. Вот мои верительные грамоты, – я подвинул ему бумаги, на которые он даже не взглянул.
– Рабочий день, закончен, господин Тиффано, – не моргнув глазом, заявил чинуша. – Правила для всех одинаковы. Подите прочь.
Он махнул рукой на дверь и поднялся из-за стола.
– Я проделал долгий путь из столицы по чрезвычайно важному делу и не собираюсь ждать до завтра, – опешил я. – Вам всего лишь надо подписать разрешение!..
– Приходите завтра.
– Нам очень надо найти Равену Бернер, – вдруг раздался вкрадчивый голос за моей спиной и вперед протиснулся Лешуа. – И размер нашей благодарности не заставит вас пожалеть о потраченном времени, господин Шенбурн.
Лешуа положил на стол тяжелый кошель, звякнувший золотом, и старикашка на глазах преобразился.
– Ну что ж вы сразу не сказали, что у вас важное дело? – пробормотал он, ловко пряча кошель и садясь на место. – Равену Бернер? Помню, помню эту семью… Знаком был с ее главой. И если это {очень важно}, то я сам вам расскажу все, что знаю. Никуда ходить не придется.
В его голосе был выразительный намек, и прежде чем я успел возмутиться, Лешуа вздохнул и вытащил еще один кошель.
– Рассказывайте, господин Шенбурн, рассказывайте.
Золото удивительным образом развязало язык управителю. В каком-то смысле нам повезло. Шенбурн был стар, однако обладал прекрасной памятью и знал про каждого жителя городка больше, чем могли поведать нам архивные документы. Равена и Милагрос Бернер были дочерьми богатого горнопромышленника Эдварда Бернера. Старшая дочь Равена вышла замуж за преуспевающего купца Вурста, а младшая выскочила против воли родителей за обедневшего крета Гийома Ривера. Тот слыл бездельником и выпивохой, просаживал деньги в карты и частенько колотил жену. Эдвард лишил непослушную дочь наследства, однако когда на свет появилась его единственная внучка Александра, расчувствовался и завещал все состояние малышке. Но потом произошла трагедия. Милагрос, не выдержав постоянных издевательств мужа, зарезала его. Ее судили и отправили на каторгу, а осиротевшую племянницу удочерила Равена. Мне эта история была частично известна от отца Георга, но для Лешуа она стала настоящим потрясением. Он не усидел на месте, вскочил и стал расхаживать по кабинету, бормоча что-то себе под нос, потом заявил:
– Я не верю! Не верю, что Милагрос могла кого-то убить!
– Сядьте! – прикрикнул я на него и поторопил старика. – Нас больше интересует дальнейшая судьба Равены и Александры.
Управитель пожал плечами.
– Семь лет назад они уехали. Господин Вурст продал рудники и перебрался с семьей в Винден. Они в Александре души не чаяли, а у нас тут, что? Глухомань. Девчушка хорошенькая такая, послушная и добрая была, даром что мать – убийца, а отец – пьянь подзаборная, который из себя все благородного корчил, тьфу!
– Винден? – переспросил я, одергивая за рукав готового возразить Лешуа. – Скажите, а до нас кто-нибудь интересовался Равеной?
– Нет. А должны были?
– Возможно, она узнала необходимое из других источников… – пробормотал я. – Скажите, а в последнее время кто еще приезжал в город?
Управитель демонстративно взглянул на часы, и я, выругавшись про себя, достал из кармана кошель и положил на стол.
– Торговый обоз пришел две недели назад и до сих пор стоит, подумайте только! Некому дальше сопровождать. Нанятый воевода бросил все и умчался в Винден, а сейчас вернулся и расчета требует! Мерзавец! Вы с ним в дверях столкнулись, кстати.
– Умчался в Винден? – насторожился я. – А почему?
– Ни копейки не получит, – мстительно пробормотал управитель, погрузившись в сложные мысленные калькуляции. – Купца у него под носом ограбили и убили, а он мне тут байки рассказывает про какую-то Шестую и…
– Шестую?!? – подскочил я на стуле. – Как зовут воеводу? Где он? Как его найти?!? Да говорите же…
Управитель закатил глаза и умирающим голосом произнес:
– Уже так поздно, так поздно, рабочий день зако…
Я схватил его за шкирку и заломил руку за спину, ткнув лицом в бумаги и навалившись сверху:
– Слушайте меня внимательно, господин Шенбурн. Безнаказанным ваше неподобающее поведение по отношению к служителю Ордена Пяти не останется. Отправитесь за решетку как еретик и взяточник. Это в лучшем случае. А в худшем… Я сломаю вам руку прямо сейчас.
– Отпустите! Охрана! Отпу…
– Господин Тиффано, может не стоит… – заикнулся Лешуа.
– Говорите! – я усилил нажим, и управитель взвыл от боли.
– Даугав! Воевода Даугав! Его вард встал лагерем за городскими воротами!
Я отпустил мерзавца, предварительно обшарив его карманы и вернув золото Лешуа. Когда мы уходили, управитель рыдал в кресле, подсчитывая убытки.
Лешуа следовал за мной, не отставая ни на шаг, и я смирился с его присутствием. Мы не успели. Вард свернул стоянку и выдвинулся в путь. Я выругался и отправился искать торговый обоз. Купцы из него жили на постоялом дворе уже вторую неделю, отчаявшись найти надежное сопровождение для продолжения пути. Один из них опознал по рисунку сестру Софию, которая ехала в составе обоза, однако потом засомневался.
– А может, и не она это, – мужчина неуверенно повертел портрет. – Та монахиня страшная была, как смертный грех, а эта хорошенькая…
Я отобрал у него рисунок.
– С ней был юноша?
– Нет, что вы… Вдвоем они были. Две монашки. Сестра София и сестра Милагрос.
Несмотря на мой строжайший запрет, воодушевленный Лешуа тут же влез в разговор:
– Сестра Милагрос? Лет сорока, светловолосая, глаза синие, красивая?
– Да я не приглядывался особо, но та постарше была, это точно.
Я одернул его и продолжил расспросы:
– Что за убийство произошло в пути?
Купец помрачнел лицом и покачал головой.
– Рокоша убили. Служанка его. А ведь вначале на эту монашку подумали. Ее ведь застали в обнимку с трупом в луже крови. Прямо в кровати, тьфу, срамота какая!
Я сжал кулаки, но не успел задать следующий вопрос, как Лешуа опять не удержался.
– Вы о ком говорите? Кто был с купцом? Сестра София или… Милагрос?
– Да София, конечно же.
– А почему решили, что убила служанка? – спросил я, двинув Лешуа локтем в бок. – Если все указывало на…
– Так украденные камни у нее нашли.
– Могли подкинуть. Вы не знаете, что это за человек, – постучал я пальцем по рисунку. – Она способна на такое коварство, что вы и представить себе не можете…
Купец усмехнулся и отрицательно покачал головой.
– Камни были у служанки в желудке. Эта мерзавка их проглотила. Поэтому сестру Софию отпустили.
– И где она? Где она остановилась? Вы знаете? – затаив дыхание, спросил я.
– Откуда ж мне знать? Странная она. Направлялась в Ихтинборк к Соляному чуду, а потом вдруг передумала и поехала в Винден.
– Одна? – вздрогнул я.
– Нет, ей воевода двух бойцов для охраны выделил. Только что-то там случилось.
– Что?
Купец поежился и сотворил священный символ.
– Говорят, в княжестве объявилась эта жуткая банда. Нападают на обозы, деревни и поместья, ничего не боятся. Людей убивают, режут, словно скот, никого в живых не оставляют. Подумать только, стороной нас беда обошла, а вот у воеводы… – мужчина замолчал.
– Что у воеводы? – поторопил я, охваченный самым дурным предчувствием.
– Кого-то из родных эти нелюди порезали. Лютовал он страшно, как узнал, сорвался с вардом и помчался в Винден. А мы здесь остались. Что с товаром теперь делать, ума не приложу…
– Давно эта банда объявилась?
– Они в империи уже с полгода как лютуют, на месте долго не задерживаются, неуловимые просто какие-то. Люди прозвали их… Вырезателями.
Винден располагался у подножия Алавийских гор на берегу широкой реки Дымнай, которая в большей части своего течения являлась естественной границей между Кераимским княжеством и западной империей Гарлегией. Ранним утром я беспокойно вглядывался в туманные очертания берега, досадуя на медленно ползущий паром. Его пассажиры, в основном, это были купцы, грузчики, работяги и стража, только и обсуждали, что зверскую расправу в имении Седвига и резню беззащитных циркачей неподалеку. Сердце мучительно сжималось от мысли, что Хриз могла быть там…
– Как думаете, господин Тиффано, – в тысячный раз спросил Лешуа, действуя на нервы, – они же не попали в руки этих головорезов? Ведь не попали?
Я не выдержал и зло ответил:
– Думаю, что это головорезам лучше не попадать в руки госпожи Хризштайн!
Но на душе было тревожно. Нетерпеливое биение сердца отдавало в висках глухим стуком, с которым барабан парома подтягивал цепь из темной мутной воды.
Первым делом было необходимо разузнать, что случилось в поместье. В крохотной деревушке неподалеку нам пришлось долго убеждать деревенского старосту, что мы не разбойники, прежде чем он впустил нас в дом. Три недели назад на поместье напали Вырезатели, в живых никого не оставили. Староста был напуган, что банда может вернуться, сетовал на нерасторопность винденской стражи, на то, что бродячих циркачей пришлось хоронить за счет и без того худой деревенской казны.
– Мы их, значится, то вот, зарыли, а потом, бери и раскапывай! Воевода, оно понятно-то, но зарывать обратно кто будет? Он, значится, двоих своих забрал, сам похоронил, то вот, а ведь за остальных кто платить будет, а?
– Двоих? – похолодел я. – Кого двоих? Бойцов из варда? Они мертвы?
– То вот! – согласно кивнул староста и пожал плечами. – А вот что они, значится, делали среди циркачей? Госпожа Седвиг, она добрая-то вот была, воевода за сестру, понятно дело, кого угодно порубит, а нам-то как дальше жить? Осиротели мы без хозяйки, эх…
– Среди убитых была… женщина? – горло сдавил острый спазм. – Молодая, светловолосая, очень худая, глаза серые?
На лицо Лешуа было страшно смотреть, костяшки крепко сжатых кулаков побелели. Староста покачал головой:
– То вот… Среди них женщин и не было, окромя старухи. А в поместье, значится, были. Эх, бедная госпожа Седвиг… Над дочками ее нелюди поглумились, места живого не осталось.
Я зажмурился, встряхнув головой, потом взглянул на переставшего дышать Лешуа. Он молчал, и страшный вопрос пришлось задавать мне.
– Убитых женщин из поместья опознали?
Кто-то погладил меня по бритой макушке и с укором произнес:
– Эх, пушистик, пушистик… Там для опознания осталось примерно столько же, сколько и от твоей пушистости.
Я схватил наглеца за руку и вывернул ее в болевом приеме, но пригвожденный к столу офицер Матий все равно продолжал ухмыляться, глядя на меня снизу вверх.
Сырая промозглая весна обнажила всю грязь растаявшего снега и подмытой дождями земли. Голые ветви сомкнулись над нами, когда мы съехали с дороги и нырнули в лес. Лошадь подо мною осторожно ступала и пугливо косилась по сторонам, следуя за гнедым жеребцом сыскаря. Матий вызвался показать дорогу. Между нами установилось молчаливое согласие. Я сделал вид, что поверил в его байку о ссылке в Винден и тому, что он занимается делом Вырезателей, а он не стал задавать лишних вопросов, ограничившись моим скупым объяснением, что я помогаю господину Лешуа в поиске дальней родственницы. Дерек благоразумно остался в деревне. Сам я прекрасно понимал, что тайный сыск ищет безумицу и, очевидно, не придумал ничего лучше, как сесть мне на хвост. Раньше, в прошлой и какой-то нереальной жизни, я бы с радостью объединил усилия, но теперь не собирался ни с кем делиться. Я поймаю мерзавку сам, прижму ее к стенке, загляну в подлые серые глаза и… потребую объяснений! Она ответит на все мои вопросы, а потом… Что с ней делать потом, я еще не решил.
– Сколько всего тел нашли? – нарушил я молчание.
– Тринадцать в лагере и десять в поместье, – ответил офицер и указал на серые валуны. – Лагерь был здесь, приехали.
Он спешился и двинулся к выгоревшей проплешине. О разыгравшейся здесь трагедии напоминали только деревянные обломки, обод колеса от повозки и намертво въевшийся в камни пепел. Все остальное успели то ли убрать, то ли растащить местные. Я обошел площадку и задумался. Стоянка для лагеря была выбрана отлично, за исключением того, что рядом было место получше. Само поместье. Почему они не попросили приюта в поместье? Неужели их не пустили бы? Отсюда оно прекрасно просматривалось, невозможно было не заметить.
– Сколько женщин было среди убитых?
– Шесть. Старуха в лагере и пять женских тел в поместье. Так кого ты ищешь, пушистик?
– Тела опознали? – проигнорировал я его вопрос.
– Титька тараканья, я ж тебе сказал, там груда мяса осталась вместо тел! – офицер поморщился, глядя на меня, и быстро добавил. – Да успокойся ты, в поместье вообще-то должно было быть шесть женщин. Инга Седвиг, ее дочери, Тереза и Бригитта, кухарка и две служанки. Одного тела не хватает. По вещам и месторасположению останков удалось установить, что не хватает тела служанки. Возможно, ее забрали с собой. Вырезатели так уже делали. Выбирают одну жертву, забирают, чтоб вдоволь потешиться, потом бросают.
– Живой?
Сыскарь мрачно кивнул.
– Живой, но спятившей от издевательств. Уж лучше б убивали, чем так…
Холодок страха опять пополз по спине. Купец из торгового обоза и еще пару человек опознали Хриз по портрету как сестру Софию. Она направлялась в Ихтинборк, но передумала и отделилась от остальных, свернув на дорогу в Винден. Почему? Она же не могла знать, что родственники Тени переехали туда. Или она вовсе не за тем ехала в Ихтинборк? Кстати, почему воевода выделил ей сопровождение? С какой стати? С другой стороны, Проклятая всегда умела манипулировать людьми, возможно, воевода не стал исключением. Что произошло дальше? Неужели встреча с Вырезателями и плен?..
– Офицер! – позвал я Матия. – Среди убитых циркачей были тела двух бойцов воеводы Даугава?
– Да, – кивнул он. – Только ты, пушистик, уж определись, кого ищешь. Раз у тебя интерес в этом деле, то давай, говори начистоту.
– Я уже все сказал. Господин Лешуа ищет двоюродную сестру жены, Равену. И ее дочь Александру.
– Ну-ну. И кто из них светловолосая сероглазая мухоморка?
– Александра, – сквозь зубы процедил я. – Офицер, если вы не желаете мне помогать, то я не настаиваю. Обойдемся своими силами.
– Ага, попробуй. Капитан винденской стражи Чапка, мой старый знакомый, кстати, еще та заноза в заднице…
– Неужели большая, чем вы? – не удержался я.
– Да полно тебе, пушистик! – хмыкнул Матий и похлопал жеребца по боку. – Чего ты ершишься? Найдем твою мухоморку или кого ты там ищешь. Мы ж вместе уже работали. Ты там со своими божественными прозрениями, а я уж тут, потихоньку, землю рыть буду…
– Ройте, – разрешил я милостиво, – ищите Вырезателей. А я сам как-нибудь. И все-таки, как бойцы воеводы оказались в лагере циркачей?
Офицер вздохнул и наморщил длинный конопатый нос.
– А бог его знает.
– Воеводу не допросили?
– Попробуй его допроси, как же! Ты, пушистик, где-то в облаках витаешь. Винден – это тебе не столица. Здесь граница вон! – сыскарь махнул рукой куда-то вглубь леса. – Горы перейти – и вот тебе империя. А там нравы другие.
– К чему мне этот урок географии? – резко спросил я. – Ответьте прямо. Почему не допросили воеводу?
– Потому что воевода Даугав со своим вардом легко может заткнуть за пояс всю винденскую стражу. С имперцами знается. Побаиваются его и уважают. Чапка с ним в Алавийском гарнизоне служил, на его сестре женат. Как думаешь, будет он шурина прижимать?
– Еще одна сестра? Кроме Инги Седвиг, у воеводы есть еще сестра?
– Да чумадея мне в зад, у воеводы пять сестер, чтоб ты знал. Угадай, за кем они замужем?
– Полагаю, за уважаемыми людьми города. Однако это не означает, что он вне закона и…
– Это означает, что с бандой Вырезателей воевода будет лично разбираться. Его вард сейчас рыщет по лесам в поисках этих ублюдков. И, боюсь, найдет раньше нас. А капитан Чапка и рад, что за дело шурин взялся, у того нрав крутой.
Я покачал головой.
– Мне надо встретиться с воеводой…
– Зачем? – опять вцепился в меня сыскарь.
– … и осмотреть поместье. Поехали.
Хорошо, что я убедил Лешуа остаться в деревне. Он оказался избавлен от тягостной тишины мертвого дома и пытки словоохотливым офицером всю дорогу. В заколоченном поместье до сих пор стоял сладковатый запах разложившей плоти, от которого скромный перекус в деревне моментально запросился назад. Я торопливо ткнулся носом в шарф и двинулся следом за Матием.
– Тела не сразу нашли, а без воеводы хоронить побоялись. Он рыскал по деревне, как бешеный, искал своих бойцов, но не только их… – офицер сделал паузу, многозначительно поглядывая на меня.
– Кого еще? – я старательно подавил дрожь в голосе.
– Двух монашек.
– Нашел? Я имею в виду, монашек нашел?
– Бойцов нашел. Как услышал про убитых циркачей, велел раскопать общую могилу и нашел. Похоронил вместе с семьей сестры.
– А монашек?
– Не видел их никто. Ни в деревне, ни рядом.
Я остановился посреди гостиной и огляделся. Мое внимание привлекли сваленные в кучу одеяла, словно кто-то устраивал здесь ночлег. Рядом было выгоревшее пятно от варварски разведенного костра, валялись объедки. Неужели бандиты не погнушались после расправы над обитателями поместья еще и переночевать в доме? Я присел на корточки, вороша мечом одеяла и чувствуя на себе внимательный взгляд рыжего лиса. Похоже, здесь сожгли какое-то тряпье. Итак, Хриз вместе с Тенью и двумя бойцами варда поехала в Винден. Возможно ли, что воевода послал двух бойцов просто по пути с ней до поместья, по своему поручению? Тогда они должны были расстаться, Хриз двинулась бы в Винден, а бойцы… Опять не сходится. Как они попали в лагерь циркачей, если в десяти милях уже было поместье? Они зачем-то свернули с дороги и проехали в лес. И воевода искал не только бойцов, но и монашек, значит, он был уверен, что они отправились в поместье вместе. Но не доехали. Почему? Хриз заманила бойцов в ловушку? Неужели она с бандой заодно? Но как?..
– Давно эта банда объявилась?
– Полгода. До этого они действовали в империи, сюда не совались. А теперь эта наша головная боль…
– {Наша}? – деланно удивился я и направился в кухню, прижимая шарф ко рту. – Не припомню, когда я давал согласие на сотрудничество.
– Что ты там бормочешь? – не отставая ни на шаг, следовал за мной сыскарь. – Ты же тоже хочешь их найти, разве нет? И Александру твою мухомористую найдем… Она монашка, кстати?
Я ничего не ответил, разглядывая большую лохань, перевернутую посреди кухни, занавешенное окно, из которого безбожно поддувало, разбитый вдребезги зеркальный буфет, и одинокий обмылок на полу. Меня преследовало странное ощущение, что безумица здесь побывала. Господи, да неужели она с этими кровавыми ублюдками заодно? Но это невозможно даже для нее. Я стянул шарф, снял очки и потер переносицу. Надо сосредоточиться. Но офицер по-своему истолковал мой жест и участливо похлопал меня по плечу.
– Эх, пушистик, пушистик… С каждым могло случиться, не бери в голову. Ну облапошила тебя Цветочек, так ведь не одного тебя! Даже советника провела, хитрая зараза! Думаешь, что эта мухоморка в руки Вырезателям попала, да?
– Какой еще Цветочек? – уставился я на Матия в недоумении.
– Тю… Да ты и вправду слепой, лапоть очкаристый. Любовница твоя оказалась Цветочком, бешеной наемницей из банды Безумных Бардов!
– Вы что-то путаете… Госпожа Хризштайн – Шшш… я хотел сказать, она – Серый Ангел.
– Еще одна ее кличка. Подумать только, под носом у советника расхаживала, головы всем задурила, ничего не боялась! И ведь как ловко устроилась при дворе, выскочка бесстыжая!
Я ошеломленно застыл. Так вот откуда она знала, где искать реликвию заступницы Милагрос. Сама украла, сама нашла. Господи, какой же я идиот! Злость на подлую дрянь заставила забурлить кровь, которая прилила к щекам и вспыхнула гневным румянцем.
– А монашкой она и раньше переодевалась, – продолжал офицер, хитро поглядывая на меня. – Старый фокус. Думаешь, она с воеводой в сговоре? Прижмем его, не боись. Чапка у меня не отвертится, должок за ним имеется…
– Хватит! – пресек я его разглагольствования. – Я ищу Александру и Равену Вурст! Мне нет дела до того, что случилось с этой…
Я запнулся на полуслове. Мне почудился едва уловимый запах гнили даже здесь, в продуваемой сквозняком кухне. Но гниль эта была иной, земляной, горьковатой, {грибной}… Должно быть, я схожу с ума.
– Ну не злись, не злись, пушистик. А с воеводой мы поговорим, как объявится. Вдруг он знает что… про твою мухоморку. Пошли, а то до темноты не успеем вернуться в деревню.
Хорошо, что офицер после этих слов вышел из кухни, не заметив мой взгляд, полный ужаса. Я смотрел на старую деревянную лохань, одна из досок которой пустила тонкий нежный росток зелени.
Лешуа настоял на том, чтобы остановиться в дорогой гостинице в центре вместо милых моему сердцу скромных обителей при монастыре святого Августина за чертой города. Гостиница «Спящий лев» располагалась на площади Доммайер, неподалеку от ратуши и городского архива, и я вынужденно согласился на бездумную трату денег, зато существенную экономию времени. Мой номер занимал половину второго этажа и состоял из трех просторных комнат. Вторую половину этажа занял Лешуа. Меня приятно удивили чистота и спокойное убранство комнат, хотя не обошлось и без роскоши. Зеркала, мраморный камин, кровать с пологом, ковры, шелковые портьеры и… специальный шнурок для вызова привратника. Он и его жена были вечно готовы к услугам постояльцев, как и две расторопные служанки под их командованием. Они не удивились ввалившимся посреди ночи клиентам, с ног до головы заляпанным грязью. Стоило показать увесистый кошель золота, как у нас забрали грязные сапоги, пообещав вычистить и натереть до блеска, отстирать рубашки, принести горячий ужин из ресторации по соседству, сходить в лавку за вином для Лешуа, доставить почту и выполнить любое иное поручение. Признаться честно, после двух недель пути в походных условиях идея потратить деньги на нормальный ночлег уже не казалась мне глупой. А уж после изнурительных препирательств с деревенским старостой, после повторной раскопки общей могилы под проливным дождем, после осмотра в сгустившихся сумерках полуразложившихся изуродованных трупов циркачей, после той отвратительной вони, которой я пропитался насквозь, горячая ванна и чистое белье показались мне воистину неземным блаженством…
Мне снилась Лидия в окровавленном платье. Она протягивала ко мне руки и умоляла помочь, но из пустоты возникали черные тени, выхватывали безумицу из моих объятий и утаскивали прочь. Я проснулся, задыхаясь и обливаясь холодным потом. Сердце колотилось как сумасшедшее. В дверь кто-то стучался.
– Фрон Тиффано, – это был голос привратника Грега. – Ваше платье и сапоги готовы. Фрон Лешуа просит вас присоединиться к нему за завтраком. Почту желаете прочесть сейчас или отложить до вашего возвращения?
– Какую еще почту? – охрипшим голосом переспросил я. – Демон… Кому я еще мог понадобиться?
Повертев в руках запечатанную записку от неизвестного отправителя, я пожал плечами и сунул ее в карман. Внизу меня уже поджидал Лешуа.
– Предлагаю прогуляться. Привратник посоветовал позавтракать в Стеклянной галерее. Утверждает, что там настоящая имперская кухня. А еще он по секрету сообщил, что в "Золотой розе" иногда завтракает бургомистр Маттерних, отличный повод свести знакомство, как считаете?
Я смотрел на бодрого Лешуа, воодушевленного предстоящими поисками, и не знал, что ему ответить. Хотя надежда все равно оставалась. Ведь если бы Хриз была заодно с Вырезателями, что маловероятно, то стала бы она щадить Тень? Конечно, нет. Тогда бы тело женщины уже нашли. А с другой стороны, безумица совершенно точно была и в поместье, и в лагере циркачей. Запах грибного эликсира мне не почудился. Можно предположить, что она сама попала в плен к банде… Однако я не хотел верить ни в один из этих вариантов, предпочитая иную, совершенно дикую версию. Если предположить, что бродячие циркачи – вовсе не те, за кого себя выдавали, если они специально встали на лагерь в том месте, откуда отлично просматривалось поместье, если выжидали удобного момента для нападения, если это они и были бандой Вырезателей, то тогда получалось, что к ним на огонек заглянула Шестая… Я поежился, представляя, как безумица в одиночку расправляется с десятком разбойников. Да ну, глупость полная! Пусть даже она разозлилась из-за резни в поместье, но бандитов же не заколдовали, а порубили, избили и затоптали, что никак не под силу мухоморке… Тьфу, вот прицепилось от сыскаря! Наверняка, ей в этом помогали бойцы варды, павшие в неравном бою. Но смогла ли Хриз выжить и бежать? Мне оставалось только надеяться. В любом случае, поиски банды нельзя бросать, а значит, придется и дальше терпеть рыжего нахала.
– Пойдемте, господин Лешуа, – кивнул я, благоразумно решив промолчать и не тревожить спутника своими соображениями.
Про записку я забыл.
Прекрасная каменная галерея, ведущая к Императорскому театру, представляла собой широкий проход, чрезвычайно высокий, однако с дырявым стеклянным перекрытием, кое-где залатанным просмоленной парусиной, натянутой в два ряда. Эти уродливые пятна отбрасывали причудливые тени на мостовую, по которой, с утра пораньше, сновала разношерстная публика. Здесь были книжные лавки, зазывающие к себе выставленными у входа новинками поэзии, политики, философии и прозы. Их можно было читать прямо у входа, перелистывая хрустящие страницы под строгим надзором приказчиков, чем и пользовались бедные студиозы и просто жадные до чтения горожане. Лешуа дернул меня за рукав, и я с сожалением отложил трактат по душеведению профессора Бринвальца, а потом вспомнил, что более не стеснен в средствах и могу позволить себе такую роскошь, как…
– Ну что вы копаетесь! – прикрикнул на меня нетерпеливый спутник. – Покупайте да идемте скорей! Я не хочу упустить бургомистра!
Быстро рассчитавшись за книгу, я поторопился догнать Лешуа. Мы прошли лавки модисток, на витринах которых красовались шляпки всех видов и красок радуги, корсеты, вышитые драгоценными камнями, тонкие шелка сорочек и откровенных панталон, редкие темные пятна строгих мужских сюртуков, перчатки, шарфы, зонтики, безделушки… В глазах рябило. К счастью, мы быстро миновали это безвкусное мельтешение и оказались в части галереи, принадлежащей Инженерной гильдии. Здесь уже все места занимали лавки часовщиков, ювелиров, оптиков, стекольщиков, кукольных дел мастеров… Я застыл возле одной из них, на витрине которой красовался потрясающей красоты игрушечный фрегат, выполненный столь искусно, что можно было различить крошечные фигурки матросов на его палубе и мастерски сплетенные корабельные канаты в такелаже.
– Вот она! – радостно воскликнул Лешуа у меня над ухом, заставив вздрогнуть от неожиданности. – Кофейня "Золотая роза"! Пойдемте быстрее!
Тихий печальный звон, от которого задрожало стеклянное перекрытие, прокатился по галерее. Это били величественные ратушные часы, которые, как утверждали, были слышны в любом уголке Виндена.
Ослепительно белый хлеб, благоухающие сосиски на раскаленной сковородке, золотистый омлет и чашка кофе с взбитыми сливками. Лешуа мрачно оглядел это великолепие и поморщился.
– Если это хорошая кухня, то я – верблюд… – пробормотал он недовольно. – Приятного аппетита, господин Тиффано.
Его настроение резко ухудшилось, когда выяснилось, что с бургомистром мы разминулись. Тот оказался ранней пташкой и уже успел позавтракать. Впрочем, меня это мало расстроило. Я собирался наведаться к капитану Чапке, потом к управителю, следом в городской архив, а потом придется идти на поклон к офицеру Матию. Надо подкрепиться. Я накинулся на завтрак, но тут меня фамильярно хлопнули по плечу. От неожиданности я подавился и закашлялся так, что выступили слезы. На стул напротив нагло плюхнулась Нишка и заявила:
– Ты чё от меня бегаешь? Я тебе записку оставляла!
– Это уже не смешно, – пробормотал я, хмуро разглядывая, как Нишка стащила с моей тарелки последний кусок сосиски и отправила его в рот. – Сначала офицер Матий, который совершенно {случайно} оказался в городе, теперь вы. Тоже случайно?
Она мотнула головой и что-то пробубнила с набитым ртом.
– Прожуйте сначала, – процедил я.
Аппетит у меня пропал начисто. Мало мне висящего на хвосте тайного сыска в лице хитрого лиса, так еще и Святая Инквизиция приставила ко мне соглядатая.
– Я вас оставлю, – Лешуа встал из-за стола. – Пройдусь пока.
Я проводил его тоскливым взглядом. Почему когда я просил, умолял поверить мне и объявить мерзавку в розыск, никто и пальцем не пошевелил? А теперь опомнились, что инквизиция, что тайный сыск. А где-то еще бродит наемный убийца, которому тоже нужна голова Шестой. Меня разобрала злость. Обойдутся. Мне нужнее.
– Мня… прислами… пделу…
– Госпожа Чорек, выкладывайте, что хотели, и избавьте меня от своего общества. Я занят.
– Уфф… – она отпила внушительный глоток из чашки Лешуа, обзаведясь молочными усами от взбитых сливок, и уставилась на меня круглыми карими глазами. – Я здесь тоже по делу, а не баклуши бить.
– Зачем я вам понадобился?
