Текст книги "Танец над вечностью (СИ)"
Автор книги: Маргарита Дорогожицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 30 страниц)
Дорогожицкая Маргарита Сергеевна
Танец над вечностью
Безумный мир-5
Глава 1. Хризокола. 949 год от Великого Акта
Под веками плескался жидкий огонь, как бывает, когда долго жмуришься на яркое солнце. Пульсирующий жар подчинялся странному завораживающему ритму. Кровавая клякса танцевала и тикала, рассыпаясь цокающими брызгами, кружилась метелью, сыпала иглами в глаза, становясь все больше и больше… а потом взорвалась. Я открыла глаза, задыхаясь от подкатившей к горлу тошноты. На меня смотрели остекленевшие мертвые глаза, а на перекошенных губах и бороде запеклась кровь. Память ворочалась разбуженным недовольным зверем. Я столкнула с себя тушу купца, вывернулась и попыталась встать на ноги. Понемногу возвращались чувства, в нос ударил тяжелый запах смерти. Пол все еще не обрел равновесия и уплывал, скользкий от застывшей крови. Я упала на колени и попыталась отползти от трупа. Изодранное до бедра платье примерзло к ногам и путало движения. Приступ… После него всегда болела голова, а сейчас она раскалывалась на множество крошечных осколков боли, впивающихся в сознание. Слух вернулся вместе с ощущением кошмарного холода. Снаружи выл ветер, доносились звуки проснувшегося обоза, ржание лошадей, перекличка дежурного разъезда и тревожные возгласы. Купца хватились, и к его шатру уже направлялись. Демон! Я бросила взгляд на убитого. Из бока торчала рукоять кинжала, вогнанного до упора, но память упорно отказывалась прояснить что-либо. Меня вырвало горькой голодной желчью, и тут полог купеческого шатра откинули…
– Убила! – тонко завизжала какая-то девица, и от ее крика сознание милосердно рассыпалось и погасло.
Я очнулась в клетке. Было темно и тихо, но сквозь толстые прутья вдалеке у лагеря виднелся огонек костра. Тень испуганно зашептала:
– Госпожа, проснитесь, госпожа!..
– Уже не сплю, – пробормотала я, пытаясь сесть. – Что случилось?
Служанка всхлипнула и схватилась за прутья.
– Купец Рокош! Его убили, зарезали, а вас нашли в крови рядом с ним и… Вы же защищались, скажите им, госпожа! Они хотят вас повесить!
Я зажмурилась и затрясла головой, но багровая клякса перед глазами продолжила безумную пляску. Надо вспомнить все с самого начала. Нам удачно подвернулся торговый обоз, следующий в Гарлегию. Деньги были на исходе, но мне удалось сторговаться с воеводой на место в хвосте обоза. Так себе местечко, пыль глотать, но выбирать не приходилось, тем более, что себярский тракт был вне основных путей, хотя и хорошо охранялся мелкими помчиками, которые брали пошлину с каждого перехожего. Единственное, что доставляло некоторые неудобства, это изредка появлявшиеся дозоры княжьих войск, но к двум скромным монашкам, совершающим паломничество к Соляному чуду, никто особо не присматривался. Вот только купец Рокош сразу положил на меня взгляд. Хоть убейте, я не понимала, что можно было найти в тощей и бледной монахине, огрызающейся на любой чих, но факт оставался фактом. Купец был видным мужчиной, слегка погрузневшим, русобородым, опрятным, резким, даже несдержанным, но без излишней жестокости. Его приставания мне быстро надоели, и я разразилась гневной отповедью, до отвращения напомнив себе этого придурошного… Нет-нет-нет, вот уж о нем точно не стоило вспоминать.
Но в тот последний в моей памяти вечер меня так скрутило, что я была готова на стенку лезть. Пустота разъедала изнутри, а символ на груди пульсировал болью, поэтому желание утолить плотский голод в грубоватых объятиях купца пересилило доводы разума про осторожность. Я намекнула Рокошу о спасении души, и бедняга обрадовано пригласил меня к себе в шатер, чтобы покаяться в некоторых грехах… после их совершения, разумеется. Демон, а я ведь еще распиналась о любви Единого к грешникам, которая творит чудеса и бывает особо горяча, если пожертвовать на нужды приюта при монастыре заступницы Милагрос. Купец так проникся моей речью, что отомкнул дорожный сундук и достал кошель с золотом… Стоп, стоп, стоп!
– Тень, а золото нашли?
– Госпожа! – охнула служанка. – Все наши вещи обыскали…
Я напряглась. Реликвия заступницы была надежно спрятана, но все же…
– И?
– Ничего не нашли! Я воеводе так сразу и сказала, что вы ничего не брали, но он и слушать не захотел. Вы же не брали? У того купца была выручка всей Гильдии…
– Демон! – не сдержалась я, стукнув кулаком по прутьям клетки. – Значит, будут обыскивать весь лагерь.
– Воевода словно с ума сошел. Сказал, что пока не найдем, с места не двинемся. А вас грозился пытать, если не скажете, куда золото дели…
Воевода Даугав был из северян, убелен сединами, но все еще крепок в бою и умен. Опытный и осторожный командир, он знал себярский тракт, как свои пять пальцев. Крупный обоз, везущий в богатую Гарлегию пряности, воск, мед, табак с побережья и прочий дорогой товар, был лакомой добычей для разбойничьих банд. Но когда бойцы Ингвара легко отбили пару мелких нападений, стало ясно, что воевода не зря ел свой хлеб. И тут убийство и исчезновение выручки, всего в двух днях пути до города! Ничего странного, что Даугав был в бешенстве и готов меня живьем сожрать.
Я застонала от бессильной злости и со всей дури приложилась затылком о прутья клетки. Самое ужасное было то, что я не помнила, что произошло. Воспоминания обрывались на том, как купец всучил мне кошель с золотом и полез под юбку, не слишком церемонясь. Могла я его убить? Могла. А забрать все золото? Вряд ли. Слишком осмысленное действие для приступа. Да и куда бы я его спрятала? В сущности, какая разница, убила или нет, все равно повесят на меня… Я невольно припомнила бездыханное тело младенца, в которое меня тыкала, словно нашкодившую кошку, обезумевшая от горя и гнева бабка, обвиняя в убийстве ее любимого внука. Тогда у меня не хватило ума все отрицать, тем более, что я ничего не помнила и вполне могла бы и в самом деле убить, но… В безумной ярости приступа я скорее бы напала и задушила Ингрид, чем ее выродка. Меня посадили на цепь, словно бешеную собаку, а потом пришел дядя Карл и пообещал бабке, что я больше не доставлю неприятностей. Только я доставила… Меня охватило холодное бешенство.
– Тень, слушай внимательно. Разузнай для меня следующее. Сколько точно золота пропало? Или выручка была в каменьях? Чьим кинжалом убили Рокоша? Куда делись охранники возле шатра? Почему они ничего не слышали?
Ночь была морозной и тихой, если не считать завываний поземки. Кто-то сердобольный бросил на пол шкуру, в которую я завернулась и монотонно раскачивалась, раздумывая, что делать. Вариантов было немного, и ни один мне не нравился. Помолиться, что ли? Бесполезные слова легко ложились, вплетаясь в пульсирующий ритм боли, очищая разум от всяких глупостей и оставляя лишь веру. Она мне понадобится. Паскудник мог бы мной гордиться. Я выругалась и открыла глаза. За мной уже пришли, а Тень так и не появилась. Хотя хорошо, что солнце еще не встало, ибо тьма была сейчас моим единственным союзником.
– Эй, ты! Вставай! – приказал мне боец Даугава и вытащил за шкирку из клетки.
Возле кострища уже собралось несколько купцов, охрана, обозничий и воевода. Судя по разукрашенным лицам двух связанных балбесов, которые дежурили вчера у шатра Рокоша, с ними уже успели побеседовать. Наши с Тенью вещи были беспорядочно вывалены и распотрошены, а саму служанку тоже связали и усадили рядом, прямо в снег. Я отвела взгляд от большой обетной свечи, выглядывающей из котомки. Меня швырнули под ноги воеводе, и пара бойцов ощерилась мечами, готовая изрубить при любом неосторожном движении.
– Ты ограбила и убила купца Рокоша. Говори, куда спрятала украденное, – голос воеводы был обманчиво спокоен, – и я сохраню тебе жизнь. Будешь запираться – отдам своим орлам, чтобы развязать тебе язык.
Тень всхлипнула и запричитала:
– Да не брала она ничего!
– Замолчи… сестра! Не унижайся! – я вскинула голову и уставилась на Даугава. – А ты, воевода, осмелишься поднять руку на слугу божью?
– Не смеши меня. Ты пошла с купцом в шатер сама, тебя никто силой не тащил. Эти два растяпы, – кивнул он на несчастных охранников, – тебя видели. Ты обычная воровка, напялившая на себя рясу. Говори, куда дела украденное!
Голос мужчины сорвался, выдавая легкую панику. Сколько же было украдено? Я покачала головой и сложила руки на груди, зашептав молитву, чем привела его в ярость. Воевода ударил меня наотмашь, и я упала на землю. Что ж, придется рискнуть. Даугав озверел и схватил меня за шкирку, вздернув на ноги. Я выставила вперед руку и крикнула:
– Именем Единого и властью Пяти! Приказываю остановиться!
– Что? – оторопел он.
– Я – глава Ордена Пяти! Шестая! – и я дернула на себе платье, обнажая символ на груди.
Воевода споткнулся и замер, уставившись на меня. Остальные недоверчиво перешептывались, все громче и громче, пока кто-то не выкрикнул:
– Да врет она все! Виданное ли дело, баба!
Даугав шагнул ко мне, схватил за волосы и развернул к остальным, выставляя напоказ.
– Мерзавка посмела выдать себя за…
Я двинула его локтем в бок и вывернулась, бросившись к костру.
– Боже Единый! – воскликнула я. – Яви знак этим еретикам, посмевшим отрицать власть Пяти!
Голой рукой я щедро зачерпнула из кострища алых углей и плеснула их на обетную свечу, зажигая ее. Тень громко охнула, а у меня потемнело в глазах от боли. Звуки отдалились, и мир сузился до пламени свечи. Ее воск уже плавился и стекал призрачным зеленым свечением, пока незаметным в отсветах пламени. Я выставила вперед обожженную ладонь, а второй рукой ударила себя в грудь, молясь, чтобы небольшой примеси фосфора в воске хватило для моего фокуса, отступая в темноту с каждый ударом и выкрикивая:
– В священной бесконечности! орден Пяти! черпает силу! чтобы нести свет! и наказание еретикам!
Я была уже за пределами света костра, в темноте, и призрачное свечение символа на моей груди наконец стало заметным. Среди сгрудившихся купцов раздались возгласы изумления, а на лице воеводы впервые появилось сомнение пополам с легкой досадой, но спустя секунду пропало.
– Кончай этот цирк! Вздумала провести нас дешевыми трюками? – он шагнул ко мне, намереваясь схватить, и я зажмурилась.
Демон, как же больно! Почему от этого клятого символа нет никакого толка! Я вдруг так ясно представила, как бесконечность распускается пламенным цветком, как изливается моя боль, как безжалостно слизывает окружающий мир, как сгорает реальность и пеплом осыпается в бездну… От лютой ненависти стало невозможно дышать.
Раздались крики суеверного ужаса. Мне в лицо дохнуло жаром, мощный порыв сбил с ног. Воевода тоже не удержал равновесия и упал рядом, изумленно оглядываясь на обетную свечу, вернее на то, что от нее осталось. Она взорвалась огненной вспышкой, от которой сделалось светло, словно днем. В расплавленной лужице воска сияла непорочной белизной реликвия святой Милагрос, паря над землей. Я выругалась от неожиданности, но поспешила встать на ноги и крикнуть остальным:
– Падите ниц, безбожники! Единый явил вам спасение заступницы и вернул реликвию! Покайтесь и примите Его волю!
Я сидела в палатке настороженного воеводы, успев переодеться, перебинтовать обожженную руку и привести себя в порядок, а также обдумать дальнейшие действия. Почему взорвалась свеча с вплавленной в нее гравюрой? Неизвестная мне алхимическая реакция? Или же это влияние символа, как тогда, с зеркалом?.. Даугав был напуган, но хватки не утратил.
– И как мне теперь к тебе… к вам обращаться? – в его вопросе слышался едва заметный вызов.
– Ваше святейшество, – не моргнув глазом, заявила я. – И изволь распорядиться, чтобы принесли завтрак.
– Как? – переспросил он. – Но это же… обращение к Папе!
– Папа – там, – махнула я в неопределенном направлении, плохо представляя, где осталась столица, – а я – здесь.
– Но почему Шестая? Если Орден Пяти…
– Потому и Шестая, что глава Пяти, что непонятного, – пожала я плечами, набрасываясь на горячую еду и почти не чувствуя ее вкуса. – Рассказывай, что пропало. Помогу найти убийцу. Не люблю, когда кто-то пытается меня подставить. Но ты, – я угрожающе вперила в воеводу обглоданную куриную косточку, – головой ответишь за то, что поднял руку на Святой Престол!
Воеводу мои угрозы не слишком испугали, он даже не попытался оправдаться.
– Отвечу, если вы и в самом деле… ваше святейшество. Путешествовали налегке, под чужим именем, а потом еще и в шатер к купцу пошли… блудить.
Я отодвинула пустую тарелку и схватила Даугава за грудки, притянув к себе и глядя прямо в глаза.
– А ты так много знаешь об Ордене Пяти? Как они путешествуют, как себя ведут, как блудят, да? Нет? То-то же! А вот Орден Пяти много о тебе знает. Рассказать? Рассказать, что ты везешь контрабандные кофейные зерна? Они запрещены для вывоза за пределы Кераимского княжества! Или ты их везешь их в Винден, но почему-то забыл об этом сообщить торговому разъезду? А еще Ордену интересно, кого ты прячешь на последней подводе. Кто он? Каторжник?
В лице Даугава что-то изменилось, он побледнел при последних словах и поник.
– Хотя Святому Престолу нет дела до твоих мелких грешков… – поспешила я успокоить воеводу, понимая, что перестаралась. – Разумеется, если они не касаются вопросов веры. Так что давай, рассказывай, что пропало и почему так много шума. Пропало ведь не золото?
Тщательно скрытый испуг и опущенный взгляд. Воевода Даугав заговорил, осторожно подбирая слова.
– Пропала часть выручки Инженерной гильдии с ярмарки в Зевастале. Две тысячи золотых.
– Не такая уж и большая сумма. В чем она была? Только не ври, что в золоте. Столько монет унести непросто, не то что спрятать, уже давно бы нашли. Или лагерь кто-то покидал?
– Нет, все на месте, – покачал головой Даугав, нервно оглаживая седую бороду. – Я сразу же выставил охрану и всех проверил. Выручка была в драгоценных камнях, уместилась в небольшую шкатулку. Рокош при мне ее проверил и запер на ключ, а после положил в сундук, который тоже закрывался на замок. Когда мы наши тебя, то есть, вас, ваше святейшество, сундук стоял открытым, а пустая шкатулка валялась рядом.
– Сундук он сам открыл, когда решил сделать пожертвование приюту при монастыре… – пробормотала я.
– Что? – не поверил ушам воевода. – Рокош – и пожертвование? Простите, но я вам не верю…
– Не верь, но когда я найду пропажу, пожертвование придется вернуть. Думаю, одной пятой части суммы будет как раз достаточно бедным деткам в приюте.
– Что? Одной пятой? – возмутился он. – С какой стати? И почему пятая часть, если вы – Шестая?
– Хорошо, – легко согласилась я. – Тогда пусть будет пять шестых от суммы. Раз я Шестая из Ордена Пяти… Хотя нет, тогда получается шесть пятых…
– Да ты обалде… тьфу! – сплюнул он в сердцах на пол. – Хорошо, пусть будет одна шестая.
– Одна пятая, – стояла я на своем.
– А разве главе могущественного ордена пристало торговаться, словно рыночной торговке?
– Истинное могущество ордена определяется сердцами людей, которые ему служат, однако редко кто будет служить бесплатно, – выдала я одно из немногих в своей практичности высказываний магистра Солмира.
– Ладно, хорошо-хорошо, одна пятая так одна пятая, – сдался воевода. – Вы только найдите пропажу.
– Итак, Рокош сам открыл сундук. Ключи висели у него на поясе, – припомнила я. – Он достал кошель… А шкатулка? Да, я ее видела. Она была внутри. Кажется, из малахита, с изображением сторон света.
– Она, – кивнул Даугав, подавшись вперед и жадно слушая. – А дальше что случилось?
– А я не помню, – пожала я плечами. – Рокош повернулся ко мне, полез обниматься, я его оттолкнула, а потом кто-то ударил меня по голове. Демон, до сих пор болит…
На всякий случай я опустила голову, демонстрируя шишку на затылке и слипшиеся от крови волосы. Зря, что ли, разбивала себе голову в клетке?.. Воевода не удержался и вытянул шею, разглядывая следы удара, потом тяжело вздохнул.
– Простите, ваше святейшество, но если в шатре был кто-то третий, то почему вы его не заметили? Ни вы, ни Рокош?
– Меня больше интересует, почему его не заметили твои орлы, которые дежурили на входе.
– Заснули они на посту. Вряд ли в сговоре были, потому что друг друга почти не знают, а твердят одно и то же, мол, сморило их.
– Вот как… – протянула я, сосредоточенно соскребая остатки каши с миски. Меня знобило, несмотря на душное тепло палатки, еще до жути хотелось жрать, как обычно бывало после приступа. – Где тело купца? И кинжал, которым его убили? Он чей?
– Его собственный, – ответил воевода и встал. – А тело оставили там, в шатре. Земля промерзла, не похоронить, повезем до Ихтинборка. Я только распорядился прикрыть Рокоша, а то как-то не по-людски все. Если хотите взглянуть…
– Хочу. Пойдем.
Костерок в центре шатра давным-давно погас. Купца не переодели, тело успело окоченеть и застыть, поэтому его лишь стыдливо прикрыли. Остальное было убрано и приведено в порядок, кроме подмерзшей крови, впитавшейся в земляной пол. Я обошла походную кровать, направляясь к сундуку, в котором сложили вещи Рокоша. Малахитовая шкатулка зияла удручающей пустотой, рядом лежал начисто вытертый от крови кинжал с костяной рукоятью. Я ненадолго задумалась. Был большой соблазн вызвать мару купца, но не хотелось так рисковать сразу после приступа. Придется обходиться своими силами. Я покрутила в руках кинжал, примерилась, замахнулась им, потом взяла шкатулку, разглядывая крошечный искусный замок, вырезанный прямо в камне. Ни царапин, ни следов взлома. Открыли ключом.
– А где Рокош держал ключ от шкатулки?
Воевода нахмурился, припоминая, потом кивнул на мертвое тело.
– Он на шее его носил, никогда не снимал.
Откинув край рогожи, который был укрыт убитый, я заметила короткую цепочку, порванную и запутавшуюся в рубашке.
– То есть убийца сорвал ключ с цепочки? А пояс с ключами к сундуку где лежал?
– Валялся рядом с сундуком.
Интересная получалась картина. Очевидно, когда у меня начался приступ, купца это не остановило, а лишь воодушевило. Он начал раздеваться, бросил пояс на сундук, вместе с ключами и кинжалом, потом повалил меня на кровать, возможно, что-то даже успел, хотя это вряд ли, штаны на месте… А дальше кто-то воспользовался ситуацией в свою пользу. Скверно, что убийца видел мой приступ. Душегуб схватил кинжал с сундука и всадил купцу в печень… В печень? Кровь была темной, венозной, но лучше проверить. Под хмурым взглядом воеводы я сдернула рогожу, осмотрела Рокоша и убедилась, что не ошиблась. Приложив лезвие кинжала к ране, показала Даугаву вероятный угол, под которым наносился удар, а потом кивнула на кровавые следы, ведущие от кровати до сундука.
– Думаю, что убийца сначала взял ключи от сундука, отпер его, вытащил шкатулку, обнаружил, что она заперта, стал искать ключ. Он спешил. Здесь ведь было все перерыто?
Воевода кивнул, жадно меня слушая.
– В вещах он ключ не нашел и сообразил поискать его на теле. Подошел к кровати, вступил в лужу крови, вон следы остались, потом вернулся к сундуку, оттер обувь, открыл шкатулку, забрал камни и… В чем они были, кстати?
– В тряпицу были завернуты.
– Много камней? И какие?
Мужчина равнодушно пожал плечами.
– Рокош вез рубины для часовщиков Виндена под заказ Инженерной гильдии. Два крупных камня и десять средних.
– И все? – прищурилась я.
– Все, – утверждение прозвучало слишком поспешно и твердо.
– Ну-ну… А теперь подумай, Даугав, как могли твои охранники ничего не заметить? Они или были в сговоре с убийцей, или…
– Болваны они!..
– Или их опоили сонным зельем, что мне кажется более вероятным.
– Думал об этом, но нет. В моем варде кашеварят и питаются отдельно от обоза.
– Тогда что охранники ели и пили еще, кроме этого?
– Ничего, я запрещаю, во избежание, так сказать, – уверенно мотнул головой воевода. – У меня железная дисциплина.
– Пошли, поговорим с вардовым кашеваром.
Густой аромат перловой каши клубился теплым паром над котлом. Желудок предательски заныл, я все еще была голодна. Рослый и какой-то неуклюжий на первый взгляд рыжий парень колдовал над котлом, но при виде хмурого воеводы сразу же отложил черпак и ссутулился.
– Стефка! – подозвал его Даугав. – Поди сюда.
Тот сплеснул руками и подошел к нам, заметно волнуясь.
– Повтори для… – замешкался мужчина, не зная, как меня представить.
– Для сестры Софии, – подсказала я.
– Повтори для сестры Софии все то, что ты говорил мне.
– Я это… все как обычно было. Мик и Лась ели из общего котла, как обычно. А что пили, то я не знаю. Свои у них были фляги! А больше я ничего не знаю. Как обычно все было. Больше ничего не знаю!
Непрямой бегающий взгляд, повторение слов, излишняя горячность – все это вполне могло объясняться волнением, но… Чутье подсказывало, что с кашеваром что-то нечисто. Придется бить наугад.
– Ничего страшного, воевода, – улыбнулась я. – Мы и так найдем убийцу. Мощь Святого Престола позволит выявить кровь на руках… ну вернее, на сапогах убийцы… – я намеренно понизила голос и взяла растерявшегося Даугава под руку. – А вы пока велите собрать всех и согреть пару котлов горячей воды. Еще мне понадобится мыло и…
Я тащила воеводу прочь от парня, который весь обратился в слух и даже вытянул шею, пытаясь расслышать мои слова. Наживка проглочена, осталось немного подождать.
– Да подожди! – заупрямился Даугав. – Да разве ж можно так кровь определить? А если просто пятно? А если кровь старая или животного…
Я цыкнула на воеводу и подмигнула.
– Не глупи! Главное, чтоб твой Стефка в это поверил. Он-то нас к убийце и выведет.
– Ааа… – понимающе протянул воевода, оглянулся на испуганного кашевара и тут же возмутился. – Опять дешевые трюки! Одного только понять не могу, как тебе… как вам удалось… Ладно, свечение, я и не такие фокусы видал, пока воевал в Алавийских горах, ладно, свеча взорвалась, уж не знаю, чем ее там начинили, но как? Как, демон раздери, символ вдруг стал живым?
