Текст книги "Долгая дорога. Зов Вора (СИ)"
Автор книги: Маргарита Дюжева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 42 страниц)
Глава 11. Часть 2
В прочем поспать долго не удалось. Не знаю, сколько именно продолжалась моя дрема, но в один прекрасный момент, мои глаза просто открылись, и сон прощально помахал ручкой.
Я осторожно осмотрелась, и обнаружила, что за время сна умудрилась отползти от Саши и теперь буквально балансировала на другом краю кровати, а он сладко спал на своем месте, обхватив руками подушку.
Теперь, когда наваждение схлынуло, и я смогла трезво думать, мне стало не по себе. Раньше меня бы охватил восторг и ощущение непередаваемой радости оттого, что он опять был со мной. А теперь...теперь меня затопили совсем другие чувства: страх, сомнение, ощущение одиночества и какая-то тоскливая безысходность.
Я помнила, чем закончился в прошлом наш роман, помнила свою боль, разрывающую изнутри тоску, желание умереть, долгие месяцы страданий. Все эти воспоминания очень ярко горели в моей памяти, ломая на корню даже небольшие ростки надежды, на то, что все может быть по-другому. Я ему не верила. Не верила его рукам, так страстно обнимающим мое тело сегодня ночью, не верила сияющим глазам, ласкающим каждую черточку моего лица. Все это внезапно показалось мне очередной, жестокой игрой. Ему стало скучно, захотелось женского внимания, и тут я, вся такая свеженькая, в идиотском платье сельской пастушки. Блин, еще бы бантик на башку прибила, для полноты образа.
Хотелось зареветь, от осознания того, как легко он сломал все барьеры, так тщательно возводимые мной, смял их, словно они были из бумаги, разорвал и отбросил в сторону. Этой ночью он заявлял на меня свои права, брал то, что считал своим, а я даже не смогла его оттолкнуть. Нет, реветь нельзя. Ни за что, ни при каких условиях, нельзя показать как мне больно и страшно. Нельзя, чтобы он понял, что мои чувства никуда не делись, а так и сидят в моем сердце, лишь ожидая возможности вырваться наружу, из той темницы в которую, я их с таким трудом затолкала, заперла и выкинула ключ.
Провели ночь? Ну что ж бывает. Мы же взрослые люди. Это была приятная, ничего не значащая ошибка. Физическая зарядка, так сказать для "блеску глаз". Он использовал меня, я его. Вот и все, и никаких иллюзий.
Самовнушение не помогало, и я почувствовала, как проклятая тоска, сковывает все изнутри.
Мне показалось, что я слышу шаги в коридоре, которые приближаются к Сашиной комнате, и совершенно четко представила, что это Катерина идет сюда, плавно покачивая бедрами. Мысленно увидела, как она открывает дверь, заходит в комнату, смотрит на меня презрительным взглядом и произносит:
– Саш, ты опять затащил этот мусор к себе в кровать?
А он лежит рядом и улыбается, словно услышал очень забавную шутку.
В последний момент я смогла сдержать судорожный всхлип, отбросив в сторону болезненные фантазии. Зажав себе рот рукой, я покосилась на Хромова. Он все так же безмятежно спал.
Тихонько, стараясь чтобы одеяло, накрывающее нас обоих, не двигалось, я выскользнула из кровати, подхватила с пола смятую одежду и направилась к выходу, одновременно пытаясь влезть в платье и молясь о том, чтобы ничего не задеть, чтобы дверь не заскрипела, что бы он не проснулся.
Коридор естественно был пуст, и я убедилась, что появление Катерины это всего лишь иллюзии, порожденные моим страхом.
Замок еще спал, на улице только занимался рассвет, озаряя небо на востоке слабым сиянием. Тишина. Никого. И только я босиком шлепаю по разноцветному ковру, растрепанная, запуганная, с сумасшедшим блеском в глазах.
"А, может в этот раз все по-другому,– подала голос наивная девчонка, жившая внутри меня, – вдруг все изменилось? Вдруг Саша, действительно хочет быть со мной?"
На этот раз мне даже не потребовалась помощь Вики, чтоб растоптать свои собственные надежды.
Не стесняясь в выражениях, я мысленно ругала эту девчонку на чем свет стоит, пытаясь донести до самой себя, что нельзя быть такой хронической идиоткой и раз за разом наступать на одни и те же грабли. Нельзя верить тем людям, которые уже предавали, нельзя давать им шанс, еще раз причинить боль.
И Вике, про сегодняшнюю ночь, я ни за что не расскажу. Не зачем ей об этом знать, иначе она меня просто четвертует.
Наконец-таки я попала в свою комнату, и только после этого смогла громко, немного судорожно вздохнуть.
– Дура,– простонала я, когда тщательно отгоняемые мысли о сегодняшней ночи опять прорвались в мое сознание. Я почувствовала, как во мне снова просыпается желание, и вместе с тем накрывает волна жгучего стыда,– блин, ну как так-то? Что ж я опять натворила?
Я задвинула тяжелые, терракотовые шторы, чтоб предрассветное солнце, не проникало в мою комнату, забралась в постель и накрылась с головой одеялом, пытаясь спрятаться от внешнего мира.
Проснулась я поздно, часы, висевшие на стене, показывали, что уже полдесятого. Отгоняя ночные воспоминания, я выползла из кровати, немного постояла у зеркала, рассматривая саму себя, а потом направилась в ванну. Плескалась не менее получаса, смывая с себя воспоминания о Сашиных прикосновениях, потом привела себя в порядок и только после этого спустилась вниз.
В столовой никого не было, ни Вики, не Саши, ни слуг. Оно и понятно, все уже давным-давно покончили со своим завтраком, это только моя царская персона блаженно проспала пол дня, что само по себе странно. Я ведь жаворонок, хронический, неизлечимый.
Я направилась на кухню, желая хоть чего-нибудь перекусить. Все-таки сегодняшняя ночь, отняла слишком много сил. Так, не думать об этом, не вспоминать, просто забыть.
Главный повар лютовал, раздавал оплеухи своим нерадивым помощникам, называл их толстозадыми ленивыми тараканами, грозился уволить без выходного пособия. На столе ножи сами строгали овощи, большой черпак сам помешивал, что-то в чане. Я невольно замерла и залюбовалась происходящим. Магия оставалась для меня непостижимой тайной, великим секретом, искусством. Как мне хотелось иметь хоть чуточку дара, хоть крупицу, чтоб уметь делать хотя бы такие простые вещи. Но.. мечтать не вредно, Саша правильно сказал, что люди из нашего мира словно имеют иммунитет к магии. Пустые, не способные даже на крошечное чудо сосуды.
А так хотелось... обидно, блин!
Повар, наконец, меня заметил и расплылся в угодливой, немного слащавой улыбке. Почему-то мне показалось, что он в курсе того, чем мы сегодня занимались с его хозяином, и я снова ощутила чувство стыда. Стиснув зубы, я тихонько выдохнула, изо всех сил, пытаясь не покраснеть.
Мне прекрасно было известно, что слуги судачили за нашими спинами о том, кого же это хозяин притащил в свой дом. Двух наглых девиц, поселил в лучшие комнаты, кормил, поил, делал так, чтобы наша жизнь была комфортной. Наверняка они сразу решили, что кто-то из нас, а может и обе по очереди (или одновременно) ублажали Хромова в постели. И если до этой ночи, меня не очень трогали их перешептывания, то сегодня стало как-то не по себе.
Что бы хоть как-то скрыть свое смущение, я напустила на себя пренебрежительный вид и произнесла:
– Мне бы поесть что-нибудь!
– Что госпожа желает?– опять учтивый ответ, от которого хочется провалиться сквозь землю.
– Да, что угодно и побыстрее,– рыкнула я.
Повар испуганно поджался, а мне стало не удобно за свое поведение. Я срывалась на невиновном человеке, из-за своих беспочвенных подозрений. Никто не знал, что было у меня сегодня с Сашей, а улыбка на лице нашего кухонного волшебника всегда была такой язвительной, в силу характера.
– Извини,– хрипло произнесла я, рассердившись сама на себя.
При этих словах он удивленно посмотрел на меня. Повар явно не привык, что господа могут извиняться перед слугами.
– Дай, поесть, пожалуйста.
Через пять минут я сидела в углу кухни, и с удовольствием уплетала завтрак. Главный кашевар не обращал на мое присутствие никакого внимания, а вот подмастерья нет-нет, да и бросали на меня заинтересованные взгляды, за что им сразу же прилетало от грозного начальника.
Почему я стала завтракать на кухне? Не знаю. Наверное, не хотелось сидеть в полном одиночестве и придаваться гнетущим мыслям. А тут было шумно, людно, постоянно что-то падало, гремело, кто-то сновал туда сюда. В общем, атмосфера царила такая, что сосредоточится на ненужных мыслях, было просто невозможно.
Я закончила с завтраком, поблагодарила своих кормильцев и покинула кухню. Мне кажется, что этому все были рады, поскольку мое присутствие вносило какое-то напряжение в привычную для них обстановку.
Я поднялась в комнату к Вике, постучала в дверь, но в ответ мне опять была только тишина. Подруга где-то гуляла.
Не зная чем себя занять, я вернулась в свою комнату и вышла на балкон.
Утреннее солнышко ласково припекало, еще не разойдясь в полную силу. К полудню наверняка опять поднимется страшная жара, как и вчера, а пока было хорошо. Свежий ветерок колыхал мои распущенные волосы, ласкал лицо и приносил какое-то внутреннее удовлетворение.
Я облокотилась на перила и посмотрела вниз, на огромный двор. Сновали слуги, работники, солдаты. Все были заняты собственными делами, а я с удовольствием наблюдала за ними.
Через минуту, я заметила дражайшую подругу. Она на огромном, пегом жеребце каталась по кругу внутри загона. В центре стоял Рей и что-то ей покрикивал, а Вика то и дело бросала на него короткие, но жадные взгляды. Мои губы искривила усмешка. Подруга нашла себе кавалера и теперь была готова весь день проводить в седле, лишь бы быть поближе к нему. Что ж пускай. Взрослая девочка, сама разберется. Тут я вспомнила, что сегодня уроки верховой езды у нас в первой половине дня, а все остальное после обеда. Получается, что я сейчас прогуливаю? Хотела было кинуться к ним, но потом махнула рукой. Плевать. У меня сегодня уважительная причина для пропуска– очередная ошибка, способная сломать мою жизнь.
Я продолжала с интересом наблюдать за ними, не думая вообще ни о чем. Внезапно Вика замерла и с тревогой посмотрела куда-то в сторону. Я проследила за ее взглядом и тоже подобралась.
Из дома выходил Хромов. Он был одет в коричневые брюки и рубашку, за плечами развивался темный плащ. При взгляде на его широкоплечую фигуру, я почувствовала дрожь с коленках. Все эпизоды сегодняшней ночи пролетели перед моими глазами. Наши обнаженные тела, страстные стоны, неистовые движения. Сердце зашлось в бешеном ритме, а воздух с трудом вырывался из груди. Что делало со мной одно только его появление? Он ведь не касался меня, даже не смотрел, а я уже была на взводе.
Конюх торопился к нему, ведя под уздцы нетерпеливо похрапывающего Торбана. Я нахмурилась, пытаясь понять, куда это он с утра пораньше собрался.
Тут моя память услужливо подкинула вчерашний вечерний разговор. Он же предупреждал, что сегодня ему надо будет уехать по делам. Точно, точно. Встреча с одним из военачальников у Южного Поселенья. Где это самое поселение располагалось, я не имела ни малейшего понятия, так же как и сколько времени займет Сашина поездка.
С одной стороны мне стало грустно, а с другой словно стало легче дышать. Мне не хотелось сегодня его видеть, потому что я не знала, как смотреть ему в глаза, после нашего безумия. Так или иначе, его отъезд давал мне передышку. Это было здорово.
Александр вскочил на Торбана и тот звонко нетерпеливо заржал, словно требуя, чтоб его пустили галопом. Саша, потрепал его по коротко стриженой гриве и направил быстрой рысью к воротам.
Через миг его уже не было, а я смогла облегченно вздохнуть.
День прошел практически не заметно. Утром я слонялась по замку, не зная чем себя занять, потом мы с Викой пообедали, затем пришел Ванклиф, и мы погрузились в изучение местного языка, географии, политической обстановки, танцев, этикета.
Занимались до самого ужина, после которого Вика покинула меня по каким-то очень важным делам. Подозреваю, что у этих дел было только одно название "Рей".
Я опять оказалась одна в своей комнате, на своем любимом балконе. Жара спала, уступив место приятной вечерне прохладе. Я сидела на кресле и задумчиво смотрела на вечернее небо. Где блуждали мои мысли? Не знаю. Они то концентрировались на Хромове, то возвращались к нашей прошлой жизни обычных воровок, а иногда просто растворялись, оставляя после себя какую-то спокойную пустоту.
Понятия не имею, как долго там просидела, но из задумчивости меня вывело цоканье копыт. Опустив взгляд на двор, я замерла.
Он вернулся.
Немного устало слез с коня, передал поводья подоспевшему конюху, осмотрелся вокруг и пошел к дому. Я притаилась в глубине кресла, надеясь, что он меня не заметит. Блин, мой внутренний мир оказался не готов к такому быстрому возращению этого ненавистного, но столь притягательного для меня человека. Думала Саши не будет хотя бы пару дней.
Сиденье на балконе и любование вечерними красотами внезапно потеряло для меня всю свою наивную привлекательность, и я зашла к себе в комнату.
Девять часов вечера. Время детское, но мне захотелось спать. Я быстренько скинула с себя брюки и футболку и забралась под кремовые простыни. Я всей душой надеялась, что быстро засну и таким образом хоть на время скроюсь от пугающей меня действительности.
Естественно моим нелепым мечтам не суждено было сбыться. Больше часа я ворочалась с боку на бок, пытаясь поудобнее устроиться, сто раз переворачивала подушку, то скидывала простыни, то заматывалась в них по самые уши. Проклятый сон не шел.
Его присутствие в комнате я почувствовала сразу. Он появился сзади меня, небрежно сгреб в охапку, и через секунду я уже лежала на его кровати в его комнате. Меня опять трясло от холода и его близости
– Думал, ты сама ко мне придешь,– тихо произнес он, притягивая меня к своей груди.
– Я не знала, что ты уже вернулся,– пропищала я, не в силах встретится с ним взглядом.
– Врешь,– просто ответил он,– я видел тебя на балконе.
Ну что тут сказать? Отпираться не имело смысла, поэтому я просто уткнулась ему в грудь и затаилась как мышонок.
– Что происходит, Оль?– мягко спросил он, гладя мои волосы,– ты не такая, как обычно.
" Я боюсь тебя,– крутились у меня на языке горькие слова,– боюсь до дрожи, что ты снова оттолкнешь меня как ненужную игрушку, сломаешь, разберешь на части, а потом, потеряв интерес, выбросишь за ненадобностью и пойдешь спокойно дальше. А я опять буду скулить как побитая собака и зализывать раны"
Конечно, я так и не озвучила эти слова. Не надо ему было знать о моих чувствах. Их я решила оставить только себе. Пускай больно, пускай горько, но так я смогу спрятаться от него, сохранить осколки собственной гордости.
Саша терпеливо ждал ответа, а я по-прежнему молчала. Его нежные поглаживания, постепенно становились более настойчивыми, и я почувствовала, что начинаю плавиться. Вскоре его губы нашли мои, и мир снова перестал существовать.
Ладно, будь что будет, обреченно подумала я, сдаваясь под его ласками. Пусть он опять получил мое тело, но свою душу больше ему не отдам.
...А в пять часов утра, я опять на цыпочках покинула его комнату и сбежала к себе, не в силах заставить себя проснуться рядом с ним утром.
Мы с Викой сидели за столом и уныло ковырялись в утренней каше. Безумно не хотелось идти на занятия в Ванклифу. Лично мне, уже все эти книжки стояли поперек горла. Как бы я ни старалась, у меня вечно получалось прочитать текст таким образом, будто его написал умалишенный. Фраза «сегодня отличный солнечный день» у меня получалась, как «Красный елка прыгать близко». Викины успехи от моих не особо отличались. Так что наш седовласый учитель сокрушался, что таких бестолковых учеников у него отродясь не было, и грозился нас публично высечь. Мне уже не хотелось никакого чтения, библиотеку, в которой у нас теперь периодически проходили занятия, я стала считать самым жутким местом во всем замке. И если раньше мне нравилось приходить сюда, слушать тишину, бродить между высоких стеллажей, рассматривать картинки в книгах, то теперь в свободное время обходила ее стороной, на расстоянии пушечного выстрела.
Наше унылое общество разбавило появление бодрого Хромова. И не скажешь, что у него была бурная ночь.
Энергичной, пружинистой походкой, он подошел к столу, поздоровался с нами, мазнув по мне быстрым взглядом и сел на свое место во главе стола. Вика искоса посмотрела в его сторону, а потом нахмурилась. Я же просто уткнулась носом в тарелку. Подруга до сих пор была не в курсе, что у нас с Сашей новый виток в отношениях, если можно так выразиться. Мне почему-то было не удобно ей об этом рассказывать, поэтому я упорно молчала как партизан. Александр с недоумением относился к моему решению, но пока шел у меня на поводу, и не афишировал того, что мы вроде как вместе.
После завтрака Хромов так же быстро исчез по своим делам, а мы поплелись в сторону разлюбимой библиотеки. Вика шла впереди меня, и мне показалось, что она сердится.
Библиотека пустовала. Ванклиф должен был появиться с минуты на минуту, поэтому мы пока расположились за огромными дубовыми столами. Я села, уныло подперев голову руками, размышляя о том, что после уроков литературы, этикета и всего прочего, вечером придется идти на верховую езду.
– Скажи, дорогая моя, абсолютно безмозглая подруга,– рявкнула Вика, -что ты опять творишь?
– Вик, ты о чем?– я, аж, вздрогнула от неожиданности.
– О чем я? Неужели не понятно? -она сверлила меня яростным взглядом,– ты опять спуталась с этим ...козлом?
– Нет,– я отчаянно замотала головой, при этом заливаясь предательским румянцем.
– Нет? -она сложила руки на груди, – да у тебя ж все на лице написано! Ты ведешь себя как сопливая семиклассница!
От ее слов окончательно смутилась и уставилась на свои руки.
– Вот скажи мне, о чем ты опять думаешь? Тебе мало прошлых уроков? Новых ощущений захотелось? Или может, тебе пригрезилось, что он поменяется? Я тебя уверяю, как был сволочью, так сволочью и останется!
Возразить было нечего, саму последние дни одолевали такие мысли.
–Вик, давай не будем об этом...
–Что не будем? -перебила меня Вика,– Хочешь я рассказу как все дальше будет происходить? Сейчас ты от меня отмахнешься, потом опять получишь от него по полной программе, и мне снова придется собирать тебя по кускам. И я не уверена, что справлюсь в этот раз! У меня тут союзников, в виде безумно влюбленного в тебя Ваньки нет. Только ты, да я, да твоя безумная одержимость этим гадом! Как давно это продолжается?
–Неделю,– выдавила я из себя, как никогда мечтая о том, чтобы появился Ванклиф, и мы закончили бы этот неприятный разговор.
–Неделю?! -Виктория всплеснула руками, -и ведь молчала, как партизанка! Если бы не наш сегодняшний завтрак, то все так в тайне и осталось бы?!
Я неопределенно пожала плечами.
– В общем так, принцесса моя, только попробуй потом впасть в очередную затяжную депрессию! И не говори, что я не предупреждала тебя о том, что...
Тут дверь открылась, и в библиотеку, наконец, зашел наш учитель:
– И о чем это мои ученицы так увлеченно беседуют, на повышенных тонах?
– О человеческой тупости,– буркнула Виктория, открыв свою тетрадь, и взглядом показывая мне, что разговор еще не окончен, и мы непременно вернемся к нему чуть позже.
Глава 11. Часть 3
– Алекс, может ну его, это обучение самообороне? – С сомнением произнес Хасан, наблюдая за тем как две девахи с деревянными мечами, носятся друг за другом по кругу, и беззаботно смеются, пытаясь, ткнуть друг друга этими самыми мечами в филейную часть,– выдай им лучше по шапочке с бубенчиком, дудочке и пускай развлекают честной народ. Или может стада отправить пасти...
Александр лишь хмыкнул в ответ на эти слова. Он только что пришел на площадку для тренировок, чтобы узнать, как обстоят дела у его подопечных, и увидел их "поединок", а так же стоящего в сторонке, обреченно вздыхающего "дядю", по совместительству тренера.
Его внимание было приковано к Ольге. Девушка ловко уворачивалась от подруги и беззаботно смялась. Этот смех был как музыка для его слуха. Давно он не слышал его. Ой, как давно.
В этот момент Вика все-таки настигла Ольгу и повалила ее на землю. Они катались в пыли, ржали как две лошади и прикалывались друг над другом, абсолютно не заботясь о том, как это выглядело со стороны.
– А может быть их в лечебницу сдать?– шепотом спросил Хасан,– ну так на всякий случай.
– Не возьмут их в лечебницу, а если и возьмут, то через два дня обратно вернут,– произнес Хромов, с усмешкой потерев свою щеку.
– И то верно,– согласился тренер, -убогих надо дома прятать, дабы перед народом не позориться.
Девушки, наконец, отсмеялись и теперь, помогая, друг дружке поднимались на ноги.
Ольга попыталась отряхнуть с одежды пыль, но безнадежно махнула рукой, поняв всю тщетность своих попыток. Она повернулась к тренеру, что бы узнать как ему их успехи, но слова замерли в горле. Рядом с Хасаном стоял Хромов. На нем были светлые, потертые джинсы (привет, другому миру), наполовину расстегнутая клетчатая рубаха с закатанными рукавами, открывающая сильные руки. Он стоял, облокотившись на забор, отгораживающий тренировочную площадку, и смотрел прямо на нее. Ольга нервно сглотнула и заставила себя помахать ему рукой.
У нее не поменялась ни поза, ни выражение лица, даже глаза так же приветливо улыбались, но он буквально почувствовал, как она выставляет перед собой защитную стену. И эта самая стена предназначалась именно для него. Александр от досады скрипнул зубами. Нет, с этим пора заканчивать, но чуть позже, а пока...
– Делай что хочешь, – хмыкнул он, обращаясь к Хасану достаточно громко, чтобы подруги тоже услышали,– но научи их хоть немного обращаться с оружием. Это может понадобиться.
– Ну,– замялся тот,– ты мои методы знаешь.
– Знаю, – подтвердил Хромов, с легкой ухмылкой,– пусть и они узнают. Не жалей их.
– Так, – раздался недовольный голос Виктории, – что там за методы, и что значит не "жалей их"?
– Скоро узнаете,– мрачно пообещал Саша.
– Слушайте,– вмешалась в разговор Ольга,– вы там, не рыцарей ли собрались из нас лепить? Которые будут ходить с мечами наперевес и рубить головы направо и налево? Если да, то мы не согласны.
– Угу,– подтвердила Вика,– у нас менталитет маленько другой.
Хасан с сомнением посмотрел на Хромова, тот лишь утвердительно кивнул головой и снова облокотился на забор. Тренер обреченно вздохнул, а через миг его лицо уже приняло мрачное и сосредоточенное выражение.
– По местам,– скомандовал он.
Девушки замялись, недовольно переглядываясь друг с другом, не на какие места идти не хотелось. В тот же момент в них ударила воздушная волна, откидывая к центру площадки. Вика приземлилась на спину и теперь пыталась восстановить дыхание, после того как весь воздух выбило из легких, а Ольга уткнулась носом в пыль.
– По местам,– опять прозвучал приказ.
Подруги медленно поднялись на ноги. Ольга пыталась стереть пыль с лица, на щеке красовалась большая ссадина.
– Я не ваша нянечка,– ровным голосом произнес Хасан,– моя цель научить вас обращаться с оружием. На моих тренировках должна быть дисциплина.
– Да не нужны нам эти тренировки,– прорычала Виктория.
Хасан перевел на нее мрачный взгляд, и девушка почувствовала, как сердце словно сжало ледяной рукой. Хватая воздух ртом, она упала на колени, прижимая руки к груди.
Ольга метнулась к ней, но была грубо откинута еще одной волной воздуха, в этот раз горячего, словно дыхание пустыни.
– Стоять на месте! Я не разрешал двигаться.
Вот теперь обе подруги мрачно уставились на него, молча встали на свои места и замерли.
– Умные девочки,– хмыкнул Хасан,– не надо смотреть на меня как на врага. Я всего лишь тренер. Не больше и не меньше. У меня есть задание, которое я выполню...хотите вы того или нет.
Девушки мрачно переглянулись. Похоже, это очередное обучение, на которое они не давали согласие, и с которым придется мириться. Ольга бросила взгляд на Сашу. Он с легкой улыбкой наблюдал за происходящим. В этой улыбке не было ни издевки, ни злорадства. Просто улыбка и все. И в этот момент она поняла, что никто не издевается над ними, не пытается унизить. Это действительно просто тренировка, нацеленная на их развитие, а то что методы такие...так, никто ж не заставлял дисциплину нарушать.
Перемену в ее настроении уловили моментально:
– Так, до одной дошло, – тренер удовлетворенно кивнул,– уже хорошо. Вторая, надеюсь, тоже подтянется.
Хромов, убедившись в том, что теперь точно начнется настоящая тренировка, похлопал по плечу Хасана и направился прочь от площадки.
Тренировка больше напоминала пытки. Сначала Хасан заставил нас бежать тридцать кругов. После этого марафона мы растянулись на земельке, мечтая о глубоком здоровом сне, а он просто взял и ледяным потоком воздуха поставил нас на ноги. Затем последовал комплекс упражнений на растяжку и концентрацию.
Я все это переносила более стойко, чем подруга. Все-таки она дизайнер, а я фитнес-тренер, более привычным к физическим нагрузкам, но даже мне было неимоверно тяжело. Про Викулю вообще молчу. Она белела, краснела, обливалась потом, материлась в полголоса, обещала Хасану медленную и мучительную смерть.
Потом мы приступили к тренировке на наших деревянных мечах. Хасан говорил что делать, показывал движения и требовал их безукоризненного исполнения. За каждой ошибкой шло наказание: иногда воздушный удар, а иногда и самая натуральная затрещина. Не понимаю, как вначале этот блондинистый изверг мог показаться нам милым!
Тренировку мы закончили, после того как Вика в очередной раз оказалась на земле от удара разгоряченным воздухом и при попытке подняться на ноги, жалобно ойкнула, схватившись за грудную клетку.
Хасан подошел к ней, рывком, за шкирку поднял и приложил руку к ребрам. Потом цокнул языком и произнес:
– Ребро треснуло. Все на сегодня хватит, завтра продолжим,– спокойно улыбнулся он, словно не гонял нас тут три часа как вшивых коз.
– Завтра,– прохрипела Вика, скидывая с себя его руку,– я буду лежать в гипсе у себя в кровати и уплетать яблоки за обе щеки.
– Ерунда, лекарь за вечер на ноги поставил,– ухмыльнулся он,– все можете быть свободны. Завтра в три чтоб были здесь, иначе накажу.
Не дожидаясь нашего ответа, он развернулся и пошел прочь, весело насвистывая себе под нос.
– Сволочь златовласая,– стонала Вика, когда я тащила ее к замку. Моя несчастная подруга опиралась на мое, нещадно ноющее плечо, и материлась уже во весь голос, красиво, раскатисто, заставляя завидовать, – я ему этот деревянный меч засуну в зад по самую рукоятку, и поверну на сто восемьдесят градусов.
Я лишь молча сопела и тащила ее к доброму дядечке лекарю. Похоже это входит в мою привычку– тащить дражайшую подругу к доброму дядечке врачу.
Он жил и работал в лазарете на первом этаже. Уже радость, хоть не придется ползти вверх по лестнице. Мои силы и так на исходе, коленочки дрожат, рученьки вот-вот разогнутся, и уроню я свою дорогую Вику прямо головушкой об каменный пол.
Лекарь встретил нас спокойным взглядом и словами:
– Кого не поделили девочки?
– Хасан, мать его, – прорычала Вика,– тренер, бл*, гр*баный.
– Все ясно,– хмыкнул Альтон, а потом обратился ко мне,– клади ее на кушетку.
Кое-как довела Викулю до кушетки, заправленной белой простынею, помогла ей сначала сесть, а потом лечь.
Лекарь тем временем подошел ко мне, положил руку на плечо и на пару мгновений прикрыл глаза, а потом изрек:
– У тебя все хорошо, несколько ушибов, ссадины. Я дам тебе мазь, используй ее прямо сейчас, потом примешь ванну и еще раз намажь, и перед сном не забудь. Утром будешь как новая, даже синяков не останется,– он оторвался от меня и повернулся в Вике. Прикоснулся к ней, прикрыл глаза и стал сканировать состояние,– а, ты, моя дорогая, остаешься в лазарете до ночи. Ребро срастить надо.
– А можно не сращивать?– простонала Вика,– пусть само зарастает, мне не к спеху.
– Нельзя,– просто сказал лекарь,– если Хасан узнает, что ты от тренировок отлыниваешь, то будет только хуже. Так что сегодня лечимся, а завтра снова в бой.
– Ненавижу,– прошипела обреченно подруга.
Альтон только усмехнулся, ему видать, не в первой латать подопечных Хасана. Он помог мне смазать места ушибов, и настойчиво выпроводил из лазарета, напоследок опять напомнив, что мазью надо воспользоваться сегодня еще несколько раз.
Я с вздохом поплелась в свою комнату, сжимая в руке баночку с чудодейственной жижей.
Изо всех сил цепляясь за перила, кое-как заползла на второй этаж и понуро опустив голову, побрела к себе. Поскольку вперед я не смотрела, то не заметила Хромова, появившегося в коридоре. Как шла с опущенной головой, так и уткнулась этой самой головой ему в грудь.
– Ну, как тренировка,– в его глазах прыгали веселые бесенята,– понравилось?
Язык у меня не ворочался, поэтому вместо ответа просто показала руку с поднятым к верху большим пальцем.
Саша все понял без слов и улыбнулся:
– Вижу, ты в неимоверном восторге, даже дар речи потеряла.
Я лишь кивнула.
– Давай помогу,– с этими словами он подхватил меня на руки и бодрым шагом направился к моей комнате. Я лишь благодарно уткнулась ему носом в шею и прикрыла глаза. Ведь может же быть милым, когда захочет.
В комнате он бережно опустил меня на стул, стащил пыльную, местами рваную майку и брюки.
– Сиди, сейчас ванна будет,– тихо сказал он и ушел.
Через пять минут я уже погрузилась в горячую, ароматную воду и блаженно прикрыла глаза. Физические нагрузки были для меня нормой, но такие... Ощущение словно нет ни одного живого места, все тело гудит. Ссадины в воде начало щипать, но вылезать не собираюсь. Сейчас кожа привыкнет и все будет хорошо.
Я так расслабилась, что не заметно для себя начала засыпать, глаза сами закрывались, сознание ускользало.
Из блаженной дремы меня вывел голос Саши:
– Давай засни и утони в этом корыте,– проворчал он.
– Я не сплю,– промычал мой голос, а глазки так и не хотели открываться.
С вздохом он подхватил меня подмышки и поставил на ноги. Смущаться наготы было нелепо, ничего нового он там не увидит, поэтому я просто покорно стояла в ванне и ждала пока он возьмет белоснежное полотенце, оставленное слугами, обмотает меня им и перенесет на кровать.
– Слушай, может ну на фик эти тренировки?– спросила я,– а то тебе каждый день придется меня из ванны на руках таскать.
Он только ухмыльнулся:
– Мне не сложно.
– Серьезно, Саш, зачем нам это?– не унималась я,– думаешь, мы на войну пойдем? Врагов рубить?
– Надо, Оль,– просто ответил он, растирая меня полотенцем,– никогда не знаешь, что в жизни пригодится, и как эта самая жизнь сложится.
Ой, что-то мне этот разговор напоминает, с верховой ездой так же все было, чем закончилось лучше не думать...
– Вы сейчас живете в моем доме и видите только то, что происходит внутри. От внешнего мира вы защищены,– тем временем продолжил Александр.
