Текст книги "Меч и перо"

Автор книги: Мамед Саид Ордубади

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 47 страниц)

______________

* Дюррэтюльбагдад – буквально: жемчужина Багдада.

Старик умолк. Фахреддин спросил у спутницы:

– Лодочник верно рассказал?

– Да, все верно. Мне нечего добавить. Эта история известна каждому в Багдаде.

– Значит, вы та самая Дюррэтгюльбагдад?!

– Да, перед вами та самая несчастная женщина! Не думайте, что я пела оттого, что на сердце у меня радостно. Эту прогулку по реке я посвящаю памяти моего покойного мужа. Дорогой гость очень похож на него лицом. Сегодня мне захотелось на несколько часов мысленно перенестись в прошлое.

– Ваш жених был араб? – поинтересовался Фахреддин.

– Нет, не араб и не перс. Он был родом из Арана и приехал в Багдад для службы в войсках халифа.

– Не можете ли вы сказать, как звали его?

– Разумеется, могу. Можно ли забыть его имя?! Беднягу звали Садреддином.

В глазах Фахреддина стояли слезы.

– Так это был мой брат, мой старший брат, бесстрашный Садреддин!воскликнул он, припадая губами к руке Дюррэтюльбагдад.

Она была поражена.

– Как, разве вы не из Ферганы? Вас звать не Омархан?

– Нет, я азербайджанец, мое имя Фахреддин.

– Фахреддин! – еще более изумилась Дюррэтюльбагдад.

– Да, Фахреддин.

– Садреддин рассказывал мне, что у него есть младший брат по имени Фахреддин и мать, которую звать Санубар.

– Да, да, бедная старушка и сейчас ждет его, думает, что брат жив.

Когда они вернулись во дворец Дюррэ, Фахреддин рассказал ей печальную историю своей любви к Дильшад.

После короткого раздумья Дюррэтюльбагдад сказала:

– Подруга Дильшад Сюсан-ханум живет во дворце покойного халифа. Я обучаю ее музыке и пению. А Дильшад и другие девушки из Азербайджана находятся в заведении Фенхаса.

Увидеть Сюсан очень просто, но для того, чтобы попасть туда, где Дильшад, требуется особое разрешение нового халифа, потому что все рабыни, которые воспитываются у сыновей Фенха

са, принадлежат повелителю правоверных, его родственникам и багдадской знати.

Фахреддин призадумался.

Наконец Дюррз, нарушив молчание, посоветовала:

– Тебе следует быть очень осторожным. Только теперь мне понятен смысл одного разговора, свидетелем которого я стала два дня назад в Райском дворце. Ты ходил к этому дворцу в надежде увидеть Дильшад?

– Да, ходил.

– Какие у тебя отношения с Гатибой-хатун, внучкой покойного халифа?

– Мы почти незнакомы.

– А приехал ли в Багдад еще кто-нибудь из Азербайджана?

– Сюда прибыла большая делегация, я возглавляю ее.

– Тогда мне все ясно. Когда я была во дворце, младшая дочь халифа Алиейи-Уля шепнула мне, будто садир азербайджанской делегации бродит вокруг Райского дворца, намереваясь убить жену атабека Мухаммеда Гатибу-хатун. Поэтому, очень прошу тебя, не появляйся возле дворца. А теперь скажи мне, кого они подослали к тебе?

– Ко мне явилась рабыня Гатибы-хатун и сказала, что поможет встретиться с Дильшад.

– Я уверена, они хотят погубить тебя. Но, умоляю, никому об этом ни слова, иначе меня могут обвинить в том, что я разглашаю дворцовые тайны! Берегись рабыни, которая ходит к тебе. Если она будет приглашать тебя куда-нибудь, не ходи. Все, что она говорит, ложь! Дильшад нет во дворце.

Фахреддин понял: Себа-ханум хочет опять коварно обмануть его. Он горячо поблагодарил Дюррэ за предостережение.

ПОКУШЕНИЕ НА НИЗАМИ

Спустившись по широкой лестнице дворца Эмина, Фахреддин увидел Себу-ханум, которая расхаживала взад и вперед по противоположной стороне улицы, с нетерпением поглядывая на дворцовые ворота.

Он без труда понял, зачем пришла эта вероломная женщина.

Улыбаясь приветливо и непринужденно, Фахреддин подошел к ней.

– Это ты, мой искренний друг? Уверен, ты принесла мне радостную весть?

– Ты угадал. Я никому в жизни не хотела бы приносить печальных известий, – ответила Себа. – Слава Аллаху, с большими трудностями мне удалось уладить твое дело. Сегодня вечером я уведу Дильшад из дворца под предлогом, будто мы хотим совершить прогулку по Тигру. Ты будешь ждать меня перед Райским дворцом. Я отведу Дильшад в дом Мухталы-ха-тун и вернусь за тобой.

– Кто такая эта Мухтала?

– Мухтала-хатун занимается сводничеством. Она живет в квартале Шемсийе. Старуха не возьмет с нас очень дорого. Мы должны заплатить двадцать золотых ей и двадцать золотых

дворцовым стражникам, чтобы они помалкивали. Кроме того, надо купить что-нибудь на базаре, иначе вы с Дильшад будете сидеть за пустым столом. Поэтому ты должен дать мне еще двадцать золотых. А за услуги я ничего не прошу, как-никак, мы старые друзья.

Фахреддин не забыл предостережений Дюррэ. Итак, Себа-ханум явилась, чтобы препроводить его в руки убийц. Однако он виду не подал.

– Я считаю себя самым счастливым человеком на свете, ибо приобрел в твоем лице, Себа, искреннего друга. Должен сказать тебе, Себа-ханум, у тебя множество достоинств: ты и красива, и ловка, и образована. Сейчас, сравнивая тебя с Дилышад, я вижу, что такие девушки, как она, не стоят даже мизинца. И я решил забрать свое сердце у Дильшад и отдать его тебе. Я уже не горю желанием увидеть ее и продолжать с ней нашу былую сердечную дружбу. Вспомни, ведь я любил тебя.

– О, я не забыла этого, – грустно ответила Себа.

– А как теперь?.. Осталось ли в твоем сердце что-нибудь от этой любви?

– Ах, если бы я могла поверить в твою искренность!.. Я хочу принадлежать только тебе одному.

– Разве я был когда-нибудь неискренним по отношению к тебе?

– В прошлом ты поступил со мной вероломно.

– Ты была сама виновата во всем. Однако не будем ворошить прошлое. Я предлагаю тебе свое сердце. Что ты мне ответишь?

Себа-ханум не могла и мечтать о том, что Фахреддин воспылает к ней страстью. Его предложение было весьма выгодно для нее. Она не была уверена в завтрашнем дне. Ее последняя интрига, в которой были замешаны мелеке и атабек Мухаммед, сулила ей мало хорошего. Она выдала хекмдару все тайны его жены. Больше того, письмо, написанное рукой Гатибы, которое она должна была передать Фахреддину якобы от Дильшад, она отправила атабеку, написав, что письмо предназначалось султану Тогрулу.

Себа-ханум не надеялась на благоприятный исход начатой ею опасной игры. В последнее время она часто думала о том, что было бы неплохо связать свою судьбу с каким-нибудь влиятельным человеком и бежать из Хамадана.

"Если Фахреддин возьмет меня под свою защиту, я смогу спокойно жить в Азербайджане, – решила она. – Там мне не будет угрожать ни Гатиба, ни даже атабек. Да, Фахреддин не должен умереть. Напротив, он должен жить, жить!.."

– Я согласна,-смущенно прошептала Себа-ханум, потупив взор. – Ах, мой возлюбленный, твои слова наполнили мою душу восторгом. Мне вспомнилось прошлое... Молю тебя, берегись Гатибы, она хочет погубить тебя, так как считает тебя и Низами виновными в гибели своего отца эмира Инанча. Хюсамеддин дал ей слово убить тебя, а также маленьких сыновей атабека и поэта Низами. Два дня назад состоялось мюшавирэ, на котором было принято решение покончить с поэтом.

– О каком мюшавирэ ты говоришь? Где это было?

– Мюшавирэ созвала Гатиба-хатун во дворце покойного халифа Мустаршидбиллаха.

– Кто в нем участвовал?

– Кроме мелеке, там были Хюсамеддин, Захир Балхи, поэт Камаледдин и султан Тогрул. Было решено убить тебя и Низами.Они задумали так: Низами умрет в Гяндже, а ты – здесь.

– Как они думают осуществить этот план?

– По приказу султана Тогрула в Гянджу поскачут три человека с письмом к Низами, в котором Тогрул будет просить поэта написать для него дастан* "Фархад и Ширин". Но это лишь предлог, чтобы встретиться с Низами. Эти трое подыщут в Гяндже убийц, которые умертвят поэта в его доме.

______________ * Дастан – поэма.

– Тебе известны имена тех, кто повезет письмо Тогрула в Гянджу?

– Известны.

– Кто они?

– Первый-катиб Тогрула Абулькадыр, второй – его личный телохранитель Джамад, третьего звать Мюльхим.

– Ты не знаешь, они уже отправились в путь?

– Нет, пока еще здесь. Очевидно, завтра они покинут Багдад. Захиру Балхи и Камаледдину поручено написать письмо Тогрула к поэту. Тебе и Низами надо поберечься несколько недель, и тогда вы можете считать, что месть Гатибы не страшна вам. Дело в том, что мелеке окончательно потеряла доверие атабека, ей вот-вот наступит конец. Я уже взялась за нее. Ты

ведь знаешь мои способности. Но если я вдруг попаду в беду, ты должен защитить меня. Обещай мне это!

– Можешь не сомневаться, Себа. В Азербайджане тебя пальцем никто не тронет. Но тебе придется делом доказать свою верность и преданность. Гатиба хитра и коварна, бойся ее. Все, что она делает, идет во вред нам и нашей родине.

Они разговаривали долго.

На прощание Себа-ханум пожала руку Фахреддину и со вздохом сказала:

– Как жаль, завтра на рассвете мы покидаем Багдад. Гатиба спешит: атабек Мухаммед день тому назад выехал из Хамадана.

– Захир Балхи, Камаледдин и Тогрул едут с вами?

– Да, здесь остается один Хюсамедднн. Берегись его! Гатиба пообещала, что она будет принадлежать ему, если он принесет ей твою голову.

Фахреддин подумал: "Надо немедленно сообщить в Гянджу о готовящемся покушении на Низами".

– До свидания, Себа, – заторопился он. – Будь спокойна, в случае опасности я увезу тебя в Азербайджан.

Он вернулся во дворец, заперся в своей комнате и написал Низами письмо:

"Дорогой и уважаемый друг, наш великий поэт!

Вот уже пятый день, как я в Багдаде. Познакомившись с городом, я представил себе, какая пышная жизнь была здесь в период расцвета халифата. Увидев здешние дворцы, особняки и их убранство, я понял, почему исламский мир живет в бедности и нищете. Во дворцах халифов, которые принесли нам веру, процветает вероотступничество. Халифы строили роскошные дворцы и особняки не только для себя – даже для своих любимых рабынь.

Мне хотелось бы написать тебе о многом, но разве возможно все охватить в письме?

Атабек Мухаммед еще не приехал в Багдад. Мелеке пока здесь. Она часто встречается с Захиром Балхи,Камаледдином и Хюсамеддином.Они замышляют покушения на своих недругов. Безвольный султан Тогрул является игрушкой в руках этих заговорщиков. Забыв про твои советы и наставления, я хотел опять довериться Себе-ханум. Сегодня она пришла ко мне якобы, затем, чтобы помочь встретиться с Дильшад. На самом же деле обманщица явилась для того, чтобы передать меня в руки наемных убийц. Однако судьба и на этот раз оказалась на моей стороне. Мне удалось обмануть эту безнравственную особу, и она рассказала мне страшные вещи. Гатиба поручила ей и Хюсамеддину подыскать убийц, которые расправились бы со мной здесь в Багдаде. Покушение на тебя же должны подготовить катиб султана Тогрула – Абулькадыр, личный телохранитель Тогрула – Джамад и некий Мюльхим. Эти трое доставят в Гянджу от султана Тогрула письмо, в котором он будет просить тебя написать дастан "Фархад и Ширин".Они постараются привести в твой дом убийц. Прошу тебя, прими меры предосторожности!

Одновременно отправляю письмо Алаэддину.

Фахреддин. Багдад".

ДОЧЕРИ ХАЛИФА

Дюррэтюльбагдад устроила в честь своего деверя Фахреддина пиршество, на которое пригласила дочерей покойного халифа Мустаршидбиллаха Алиейи-Уля-ханум и Мутарру-ханум, а также известных багдадских певиц и музыкантш.

Спустя час после полуденного азана перед дворцом Дюррэтюльбагдад остановились пестрые, крытые шелком тахтреваны, из которых вышли дочери покойного халифа Мустаршидбиллаха и сопровождающие их двадцать рабынь.

Алиейи-Уля-ханум и Мутарра-ханум – миловидные девушки-были одеты в красивые платья из зеленого атласа, а на головах у них красовались зеленые шелковые тюрбаны. Гуляя по аллеям, напоенным ароматом роз и других цветов, они громко и весело болтали. В их свите была и Сюсан, которую покойный эмир Инанч прислал в подарок покойному халифу Мустар-шидбиллаху в числе сорока азербайджанских девушек. Однако ее заранее предупредили, чтобы она не проговорилась о том, что знакома с Фахреддином. Дочери покойного халифа не должны были знать, что Фахреддин приехал в Багдад, надеясь встретить Дильшад.

Алиейи-Уля спросила у Дюррэтюльбагдад:

– Когда же муаллимэ* познакомит нас со своим деверем?

______________

* М у а л л и м э – учительница, наставница.

Взяв сестер под руки, Дюррэтюльбагдад поднялась с ними на балкон дома, где Фахреддин увлеченно беседовал со знатоками музыки и пения, расспрашивал их о нравах и обычаях жителей Багдада.

Увидев двух девушек, одетых во все зеленое, Фахреддин догадался, что перед ним дочери покойного халифа Мустаршидбиллаха. Ему было известно: в праздники и на торжественных приемах мужчины, принадлежащие к династии халифов-аббасидов, облачались во все черное, а женщины – в зеленое.

Подойдя к Фахреддину, Дюррэтюльбагдад взяла его под руку и сказала дочерям халифа: – Познакомьтесь с моим уважаемым деверем! Алиейи-Уля ласково улыбнулась:

– Если бы ты не сказала, что это твой деверь, я решила бы, что перед нами твой покойный Садреддин.

– Я сама так подумала, когда впервые увидела уважаемого Фахреддина, Я счастлива оттого, что встретила брата моего покойного мужа. Свекровь моя, оказывается, тоже жива. А теперь прошу, пожалуйте в дом, я покажу вам подарки моего деверя.

Она привела гостей в комнату, где висел ковер, купленный Фахреддином у купца-еврея на базаре.

Переступив порог, Алиейи-Уля хотела вернуться назад. – Пусть старик закончит намаз,– сказала она. – Не будем тревожить его. Дюррэтюльбагдад засмеялась.

– Здесь никто не совершает намаза. Это лишь ковер, на котором изображен наш бывший халиф Муттакибиллах.

Услышав это, гости хлынули в комнату и столпились перед ковром. Каждый старался определить его стоимость. Дюррэтюльбагдад перебила их спор:

– Для меня этот ковер ценен прежде всего тем, что его подарил мне мой деверь.

Все признали справедливость ее слов.

Дюррэтюльбагдад провела гостей во вторую комнату, где стояла фарфоровая ваза для цветов. Многие не смогли сдержать возгласа восхищения.

"Ах, какая изящная вещь! – восторгались гости. – Какие дивные рисунки! По ним можно многое узнать о прошлой жизни багдадских дворцов".

Дюррэтюльбагдад пригласила гостей в третью комнату, где на стене висел халат, присланный китайской императрицей в подарок Уммируман, жене первого багдадского халифа. Она накинула халат на плечи.

Алиейи-Уля прочитав надпись, вышитую на груди халата, поцеловала Дюррэтюльбагдад в щеку и сказала:

– Я считаю нашу муаллиму самой богатой женщиной исламского мира. Она владеет прекрасным ковром и изящной вазой, а китайский халат являет собой редчайшую историческую

ценность.

Гости долго разглядывали подарки деверя Дюррэтюльбагдад. Сам Фахреддин стоял позади, прислушиваясь к их суждениям.

Сюсан, улучив момент, подошла к нему и шепотом спросила:

– Скажи, Фахреддин, сможешь ли ты вызволить нас из этой золотой клетки, именуемой Багдадом? Не знаю, удастся ли тебе увидеть Дильшад. Попасть к ней очень трудно. Бедняга

день и ночь тоскует по тебе, льет слезы.

– Верь мне, Сюсан, я вернусь в Азербайджан только вместе с вами, – тихо ответил Фахреддин. – Однако о моем намерении никто не должен знать. Смотри, не проговорись кому-нибудь.

Будь осторожна.

Алиейи-Уля приблизилась к Фахреддину и поблагодарила за доброту и внимание к их муаллимэ.

Гость из Азербайджана очень понравился обеим сестрам. Но он плохо говорил по-арабски и вынужден был прибегать к помощи мютарджима*. Однако скоро выяснилось, что Мутарра-ханум хорошо говорит по-фарсидски. Между нею и Фахреддином завязалась оживленная беседа.

______________

* Мютарджим – переводчик.

– Вы приехали, чтобы забрать Дюррэ к себе на родину? – спросила она.

– Это зависит от желания уважаемой ханум.

Дюррэтюльбагдад вмешалась в их разговор:

– Я хотела бы, чтобы мои свекор и свекровь приехали ко мне. Если не удастся склонить их к этому, я сама отправлюсь в Азербайджан повидаться с ними.

С балкона донеслись звуки уда и кеманчи. Послышалось пение.

Все вернулись на балкон. Поверх ковров были разостланы скатерти, на них стояли блюда с жареными цыплятами, испеченной на углях рыбой, подносы с рассыпчатым пловом и другая снедь. Было много сладостей – несколько сортов халвы, варенье и прочее.

Рабыни подносили кувшины с холодным шербетом и искянджаби* – любимыми напитками багдадцев.

______________

* Искянджаби – сироп из меда или сахара с уксусом

Алиейи-Уля и Мутарра начали упрашивать Дгоррэтюльбагдад:

– Дорогая муаллимэ,вы должны непременно привести в Райский дворец своего уважаемого деверя.

Мутарра-ханум, подсев к Фахреддину, спросила:

– Мне интересно знать, примет ли участие уважаемый ага в игре "мяч и чоуган"* на празднестве по случаю восшествия на престол нового халифа?

______________

* Чоуган – длинная палка с загнутым концом, клюшка.

– Кто знает, возможно, и приму, – ответил Фахреддин.– Но я не владею чоуганом так, как мне хотелось бы.

– Дюррэ полюбила вашего покойного брата за то, что не было равных ему в этой игре. Наша муаллимэ была покорена его ловкостью и бесстрашием, потому и отдала ему руку и сердце, – сказав это, дочь халифа потупила глаза и смущенно добавила: – Посмотрим, удастся ли вам выйти победителем... Я тоже люблю героев.

– Что ж, постараюсь. Если халиф позволит, я приму участие в игре. Погоняюсь с чоуганом за мячом.

В разговор, вмешалась Алиейи-Уля-ханум.

– Вам придется очень трудно, – предупредила она. – В игре примут участие туркестанцы, которые, как вы знаете, славятся среди других народов умением владеть чоуганом. Их лошади проворны и горячи, что дает им большое преимущество в игре.

К ним подошла Дюррэтюльбагдад.

– Покойный Садреддин привез из Азербайджана чудесного скакуна, на котором он в течение двух лет побеждал лучших джигитов Востока, – сказала она. – После его смерти лошадь затосковала и вскоре ее не стало.

– Я привез с собой лошадь той же породил, пожалуй еще более резвую, ответил Фахреддин.

Певицы и музыкантши продолжали услаждать своим искусством слух гостей. Все надеялись, что сегодня Дюррэтюльбагдад тоже споет, желая доставить удовольствие своему деверю.

Вот она позвала рабынь, которые должны были ей аккомпонировать, и запела.

Сюсан села рядом с Фахреддином. Он шепнул ей:

– Завтра или послезавтра я буду в заведении Фенхаса, где живет Дильшад. Кто знает, может, я увижу свою любимую. Дюррэ расскажет тебе... Ты тоже можешь передать мне через нее все, что захочешь. Я увезу вас из Багдада. Готовься понемногу, но так, чтобы никто ничего не заподозрил. Верь, я во что бы то ни стало добьюсь вашего освобождения.

Сюсан горестно вздохнула:

– Разве эмир Инанч оставит нас в покое на родине?

– О чем ты говоришь? Эмир и его визирь Тохтамыш давно повешены. Мы не оставили камня на камне от его дворца, который был тюрьмой многих несчастных девушек Арана.

"ЖЕНСКИЙ И ДЕВИЧИЙ РАЙ"

Рано утром посланец халифа Асэф повез азербайджанскую делегацию в знаменитое заведние Фенхаса, известное под названием "Женский и девичий рай", где воспитывались сотни рабынь и служанок. Сыновья Фенхаса занимались также торговлей рабынь.

"Женский и девичий рай" представлял собой своеобразный городок, расположенный восточнее Невольничьего рынка.

Асэф постучал в ворота.

К ним вышел старый слуга Хайян. Асэф сказал ему, что привез с собой чужеземных гостей, которые хотят осмотреть "Женский и девичий рай", и показал фирман халифа.

Хайян вызвал мюдира*, племянника покойного Фенхаса, которого звали Мархаш. Он подошел к воротам, волоча по земле полы просторной джуббы**. Склонившись в поклоне перед фирманом и теми, кто владел им, он произнес слова приветствия и попросил гостей следовать за ним.

______________

* М ю д и р – заведующий, управляющий.

** Джубба– род длиннополого верхнего платья.

Миновав большой двор, в котором росло много цветов и фруктовых дервьев, гости приблизились к каменному зданию и вошли в дверь, с высокими сводами. Длинный коридор привел их к большой круглой площадке с крытым застекленным верхом. Здесь обычно воспитанницы заведения Фенхаса демонстрировали свои таланты и мастерство в различных видах искусств. На площадку выходило бесчисленное множество дверей.

– Здание было построено по замыслу покойного Фенхаса, – начал объяснять мюдир Мархаш. – Прежде здесь воспитывались только девушки и женщины, почему наше заведение и получило название "Женский и девичий рай". Теперь же у нас воспитываются и рабы мужского пола, которые жизут в здании за садом. В былые времена здесь находилось до двадцати тысяч рабынь, служанок и рабов. Но в настоящий момент у нас имеется не более семи-восьми тысяч живого товара. Сейчас я проведу вас по комнатам, и вы познакомитесь с жизнью обитателей нашего рая.

Вокруг площадки выстроилось около трех тысяч человек мужчини женщин, они поклоном приветствовали гостей. Это были всевозможные специалисты, работающие в заведении Фенхаса и обучающие рабынь, служанок и рабов различным ремеслам.

Пройдя площадку, гости вслед за мюдиром вошли в маленькую комнатку и увидели около дюжины девочек. Самой старшей было на вид не более десяти лет. Девочки были голые, если не считать подвязанного к поясу куска материи.

Глядя на их спутанные волосы, можно было безошибочно сказать, что гребень никогда не касался их головок. Но лица девочек были отмечены печатью природной красоты.

Увидев незнакомых людей, они, как дикие козы, сбились в кучу. Их личики выражали предельный страх и волнение. Каждая старалась спрятаться за спину другой. Некоторые закрывали лица руками.

Фахреддин вопросительно посмотрел на мюдира. Тот понял его недоумение.

– Не удивляйтесь, мой ага, глядя на этих дикарок,– сказал он. – Разве вам не приходилось видеть в багдадских дворцах красивых служанок, певиц, прекрасных, изящных рабынь, привлекающих внимание повелителей правоверных, девушек, сводящих с ума своими редкими голосами весь Багдад? Многие из них прежде были такими же дикарками, как эти девочки, и некогда жили в этой самой комнате. Я привел вас сюда специально, чтобы вы смогли понять, сколько труда приходится вложить нам, прежде чем маленькие невежественные дикарки превратятся в багдадских красавиц и искусных певиц. Отсюда начинают свой путь девушки, из которых многим предстоит прославиться на весь Восток неземной красотой и волшебным голосом, за которых на багдадском базаре можно будет получить до десяти тысяч золотых динаров. Некогда покойный Фенхас воспитал здесь прекрасную Фариду, которую потом по праву называли жемчужиной Востока, хотя она вначале ничем не отличалась от этих глупышек. А взять знаменитую Дюррэтюльбагдад по которой в свое время сходил с ума весь город. Когда-то и она была похожа вот на этих девочек и жила в этой самой комнатке.

– Как они попадают к вам, эти крошки? – спросил Фахреддин.

– Наши люди ездят по Византии, Туркестану и другим странам, испытывая большие лишения и трудности, часто подвергаясь смертельной опасности, и покупают их.

– Девочек разлучают с семьями?!

– Да, одни становятся пленницами во время войн, а затем их продают; других за небольшую плату сбывают с рук сами родители, – к этому их принуждает нищенская жизнь. Третьих забирают от родителей за неуплату налогов.

– Как?! Неужели вы не считаете грехом – разлучать детей с родителями? Разве это не жестоко – увозить на чужбину малюток?

Мюдир улыбнулся.

– Что же в этом жестокого, мой ага? Не понимаю, какой тут грех?! Ведь речь идет о счастье и благополучии этих девочек. Бедняжек вырывают из лап нищеты и страданий, дикости и невежества и привозят в город. Их готовят к иной жизни, они должны вступить в среду просвещенных людей. Мы воспитываем их, совершенствуем, делаем людьми. Некоторые из них удостаиваются счастья, о котором не смеют мечтать даже дочери багдадских вельмож. Тех же, кто, помимо красоты, обладает еще и хорошим голосом, ждет наивысшая степень счастья. Но таких мало, – может, одна на пятьдесят человек. Из этих девочек, которых вы считаете обездоленными дикарками, выходят поэтессы и сочинители музыки. Мы выявляем способности девочек, их склонности и передаем на обучение искусным мастерам, Сегодня вы получите возможность увидеть, в кого эти девочки превращаются.

"Аллах всевидящий, посмотри в какое время мы живем! – подумал Фахреддин.– Люди на пути к счастью должны пройти через рабство, унижения и страдания. Да и можно ли назвать счастьем то, что их ждет?!"

Мюдир ввел гостей в следующую комнату. У девочек, которые здесь жили, была черная кожа, вьющиеся волосы и толстые губы. Это были дети негров. Выглядели они еще более дикими и испуганными, чем девочки в первой комнате.

Мюдир почувствовал, что гости хотят поскорее уйти отсюда.

– Этих маленьких негритянок наши поставщики покупают за весьма умеренную цену, – сказал он, – а иногда даже сами ловят в африканских лесах и привозят к нам. Мы покупаем их

и готовим для черной работы. Из них выходят огородницы, дворовые служанки, скотницы, а также прислужницы белых рабынь. Их с охотой покупают у нас.

Мюдир привел гостей в третью комнату.

– А здесь вы видите маленьких берберок. Скупщики рабов привозят их из северо-западной Африки. Должен сказать, что берберы охотно отдают своих детей взамен налогов, штрафов и

военной контрибуции. Племена берберов враждуют между собой. Захватив в плен детей, они продают их.

В следующей комнате жили девочки, привезенные из Малой Азии. Были среди них и юные азербайджанки. Фахреддину стало не по себе, и он поспешил выйти из этой комнаты.

Мюдир ввел их в комнату, которая была намного больше предыдущих.

– Здесь вы видите девушек, обученных портняжному ремеслу, искусству вкусно готовить, ухаживать за маленькими детьми, а также наряжать богатых женщин и следить за их туалетами.

Они перешли в соседнюю комнату.

– Перед вами девушки, обученные мастерству веселить и развлекать, сказал мюдир. – Они способны рассмешить и мертвого. Багдадские вельможи охотно приобретают их для своих гаремов. Ценятся эти девушки очень дорого.

Фахреддин обратил внимание: у девушек были живые, смышленые лица.

Асэф, видя, что гости утомились, приказал:

– Покажи нам молодых, красивых рабынь.

Мюдир повел гостей за собой. Пройдя мимо нескольких комнат, они остановились у одной. Мюдир отпер дверь и попросил гостей войти.

Здесь были девушки в возрасте от пятнадцати до двадцати лет. Увидев незнакомцев, они не испугались. На них были драгоценности – ожерелья, браслеты, изумрудные серьги. Их милые лица, приветливые и безмятежные, понравились гостям. Легкое смущение, охватившее девушек при виде незнакомых мужчин, придавало им еще большую прелесть.

Дильшад в этой комнате не было.

Внимание Фахреддина привлекла красивая девушка с озорным выражением лица, лукавыми и задорными глазами. Его товарищи тоже залюбовались ею.

Фахреддин обратился к девушке по-фарсидски. Она не ответила ему и, зардевшись, закрыла лицо руками.

Мюдир Мархаш сказал:

– Эти девушки не предназначены для продажи. Они были присланы в подарок покойному халифу Мустаршидбиллаху. Девушка, к которой вы обратились, не говорит ни по-арабски, ни по-фарсидски. Она азербайджанка.

"Очевидно, Дильшад где-то рядом", – подумал Фахреддин.

Мюдир обратился к гостям:

– Сейчас я покажу вам таких красавиц, которые заставят вас забыть все на свете, – он провел гостей в смежную комнату – Обратите внимание на этих рабынь. Они привезены из Басры, Куфы и Дамаска. Они умеют быть приятными собеседницами, остроумны, милы, соблазнительны.

Действительно, девушки были на редкость хороши. Были среди них миниатюрные, изящные, были и излишне полные, но все они были красивы и обаятельны. На них были нарядные дорогие платья.

– Это что! – хвастливо сказал мюдир. – Сейчас я покажувам красотку, которая своей полнотой затмила знаменитую восточную красавицу Айшу! – введя гостей в соседнюю комнату, он продолжал:– Чувствую, наши уважаемые гости немного утомились. Пора сделать передышку. Я потому и привел вас сюда. Здесь вы увидете рабынь, которые хорошо читают стихи и играют на всевозможных музыкальных инструментах.

Просторная комната была убрана дорогими коврами. Вдоль стен на мягких подушках и покрытых бархатными накидками тюфячках полулежали редкой красоты девушки, все как одна черноглазые, чернобровые, черноволосые. У каждой на голове был зеленый тюрбан, расшитый золотыми узорами, с бахромой, закрывающей часть лба, к концам которой были привязаны яхонтовые бусинки.

Комната благоухала.

Среди девушек особенно выделялась одна, с большими агатовыми глазами, с бело-матовым лицом, от которого, казалось, исходит сияние.

– Встань, поприветствуй гостей халифа, – приказал ей мюдир.

Девушка начала подниматься с тюфячка, но прошло немало времени, пока ей удалось это сделать, – она была чересчур полна, к тому же полы платья путались в ее ногах.

– Прошу вас, поговорите с этой толстушкой, – обратился мюдир к Фахреддину. – Она очень приятно болтает.

Фахреддин сказал девушке несколько приветственных слов. Она ответила ему тем же.

– Откуда эта девушка? – спросил Фахреддин у мюдира.

– Она выросла в Басре, хотя родом из Грузии. Когда мы купили ее, она была совсем крошечная и ничем не отличалась от тех маленьких дикарок, которых вы сегодня видели. Обратив внимание на ее живой ум и некоторые другие достоинства, мы отправили ее в Басру, где она изучала коран, литературу и поэзию. Затем ее опять привезли к нам, и мы были поражены ее чудным голосом и приятной, складной речью. В Багдаде она пользуется большой известностью среди любителей музыки, пения и поэзии.

– Нельзя ли познакомиться с некоторыми из ее стихов? – поинтересовался Фахреддин.

– Можно, – ответил мюдир, – на ее тюрбане золотом вышито ею же сочиненное двустишие.

Гости приблизились к девушке и прочли вышитый на тюрбане бейт*:

______________

* Бейт – двустишие.

Если хна украшает только руки мои,

То весь мир одаряет красотою мой лик.

Двустишие понравилось Фахреддину.

– Девушка, которая изобрела такой красивый тюрбан и сочиняет столь изящные стихи, достойна всяческих похвал! – сказал он.

– Тюрбан не ее изобретение, – возразил мюдир. – Этот головной убор придумала сестра халифа Гаруна ар-Рашида Алийя-хатун*. На какие только ухищрения ни идут женщины, лишь бы выглядеть покрасивее!

______________

* По преданию, у сестры халифа Гаруна ар-Рашида был очень высокий лоб. Считая, что это портит ее внешность, она носила тюрбан особой формы.

Почти все девушки, которые находились в комнате, не стесняясь гостей, прихорашивались перед широким, во всю стену, зеркалом.

– В свое время повелитель правоверных халиф Гарун ар-Рашид платил за каждую такую красавицу сто тысяч динаров, – хвастливо заявил мюдир Мархаш.

Он повел гостей дальше, останавливаясь у дверей комнат и давая пояснения.

Фахреддин почти не слушал его, он думал о Дильшад.

Вдруг мюдир объявил:

– Скоро в мир искусства Багдада войдет еще одна знаменитая певица и одновременно редкой красоты девушка-Дильшад. Она принадлежала покойному халифу Мустаршидбиллаху.