Текст книги "Викинг"

Автор книги: Максим Гарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)

В подступающих сумерках Викинг заметил одиноко стоящую легковушку. Он быстро осмотрелся по сторонам и, никого не заметив, уверенной поступью двинулся к автомобилю. Столь же решительно потянул дверную ручку. Так и есть. Дверца автомобиля свободно распахнулась. Фрол демонстративно не запирал БМВ, словно подчеркивая, что угнать его тачку очень лаже просто, а вот выбраться потом живым из этой передряги довольно проблематично. Скользнув в салон, Викинг невольно бросил взгляд на замок зажигания – не торчат ли там ключи? Нет, не торчат. Все-таки самоуверенность Фрола имела свои границы. Викинг перебрался через спинку, устроился на полу за передними сиденьями. Не слишком удобно, но зато не понадобилось самому изобретать способ ликвидации боевика.

В переданной Наумовым информации упоминалось об одной трогательной привычке Фрола. Он каждую неделю навещал своих родителей. Причем, затянувшееся затишье настолько его расхолодило, что в последнее время он наносил визиты строго по четвергам и в гордом одиночестве.

Прошло уже больше часа. Лежать, скрючившись, было очень неудобно, тело Викинга занемело.

«Что он там делает так долго? Неужели рассказывает о своем ударном труде на благо преступного мира? О том, кого запугал до смерти, кого жестоко избил, кому свернул шею», – раздраженно подумал Викинг.

Наконец, послышались тяжелые шаги, распахнулась дверца водителя, по салону загулял ветерок. Фрол уселся за руль. Судя по тому, как содрогнулась при этом машина, весом и ростом бог его не обидел.

Деликатно заурчал мотор, машина тронулась С места. Дождавшись, когда Фрол притормозил, выруливая на улицу, Викинг вскочил, сунул уголовнику в затылок металлический уголок и потребовал:

– Налево!

Несмотря на солидный опыт в экстремальных ситуациях, Фрол непроизвольно дернулся. БМВ рванулся вперед.

– Я смотрю, нервишки в своего хозяина пошли. Шалят-с, – спокойно заметил Викинг. – Кстати, налево, не забыл?

Потрясающее хладнокровие незнакомца произвело на Фрола должное впечатление. Он уже собирался бросить корпус влево, одновременно схватив «вооруженную» руку и рванув ее вперед, запрокидывая при этом затылок навстречу лицу противника. На тренировках такой фокус проходил безотказно. Но под дулом «пистолета» дергаться как-то расхотелось. Мало ли, вдруг сорвется. А о второй попытке с дыркой в голове придется забыть. Навсегда. Поэтому Фрол, как и просили, свернул на дорогу слева, ведущую из города, и стал обдумывать другой сюрприз, с гарантией.

Время было позднее, в обступавших дорогу домах свет горел почти во всех окнах, зато с приближением окраин огоньки машин практически исчезли. Фрол внимательно осмотрел дорогу. Пустынно. Он, насколько позволяла ситуация, расслабился перед решающим броском. И в этот момент Викинг ощутил надвигающуюся опасность. Он с отметил, что ощущает опасность именно спереди, оттуда, где находился Фрол, а не опасность вообще, как таковую, что позволяла старая система берсерков. Если бы в этот момент боевик видел лицо Викинга, он бы немедленно оставил свою затею. Но, как говорится, не судьба, а поэтому Фрол резко ударил по тормозам, одновременно крутнув руль влево. После этих манипуляций незнакомец был просто обязан перелететь через переднее сиденье и врезаться в приборный щиток. Но вместо этого Викинг лишь сильно покачнулся, после чего энергично ткнул Фрола пальцем немного пониже уха. Этот прием многократно отрабатывался во время тренировок, но на живом человеке испытывался впервые. Испытания прошли успешно. Рука Фрола, скользнувшая было за пазуху к истомившемуся от долгого бездействия стволу, безвольно упала вниз, тело боевика обмякло.

Перегнувшись через спинку, Викинг вытащил из плечевой кобуры боевика «пушку», затем обследовал содержимое внутреннего кармана, в котором, как правило, хранится самое важное. Среди ничего не значащих для Глеба бумажек оказался один заинтриговавший его документ – право на ношение оружия.

Милое дельце! Оказывается, нынешние власти решили, что, в отличие от остальных граждан, отсидевший за разбой уголовник является настолько образцовым гражданином, что просто обязан носить с собой боевое оружие. Да, теперь за «баксы» можно купить все. Пожелай какой-нибудь пахан поавторитетнее – и во всех поездках его будет сопровождать баллистическая ракета. Только вот что с ней делать? Разве что шмальнуть по американским гангстерам, если они станут плохо относиться к работающим на их территории «новым русским».

Фрол тяжело шевельнулся. Викинг несильно хлопнул его по ушам:

– Поехали, дядя, опаздываем. Только теперь без фокусов, мы не в цирке.

Боевик сообразил не сразу. Лишь ощутив пустоту под мышкой, он все понял и положил руки на руль. Теперь Фрол вел машину в полном соответствии с указаниями Викинга. Уголовник и по своему, и по чужому опыту прекрасно знал, что новые авантюрные попытки покончить с незваным пассажиром могут закончиться тяжелыми травмами, и предпочитал в решающий момент сохранить здоровье. Да, он сморозил глупость, но лишь потому, что посчитал противника рядовым исполнителем. А тот оказался настоящим профессионалом. Что ж, теперь придется бить только наверняка. Фрол был в курсе всех происходящих в городе событий и решил, что его похитили люди Жереха.

– Может, хотят переманить на свою сторону? – мелькнула абсурдная, но дающая надежду мысль.

Машина уже шла по проселочной дороге, затем после нескольких поворотов оказалась в лесу.

– Останови! – скомандовал Викинг, внимательно наблюдая за действиями боевика.

В свете фар было видно, что дальше дорога делает крутой поворот, а впереди вместо леса виднелись лишь одиночные чахлые деревца. Возможно, Фрол тоже что-то знал или просто слыхал об этом гиблом месте, и, понимая, что при таком раскладе живым из машины его не выпустят, резко повернулся, рассчитывая на внезапность. Но Викинг уже ждал и, схватив голову боевика, крутнул ее. Он не хотел, чтобы смерть Фрола сопровождалась кровопролитием, и уголовник сам помог ему в этом славном начинании. Без видимых усилий взвалив на плечо тяжеленную тушу, Викинг уверенно зашагал туда, где виднелись чахлые деревца. Фары освещали ему путь. Дойдя до какой-то известной ему точки, он напрягся и с усилием швырнул тело метров на пять вперед. Раздалось характерное чмоканье – трясина с благодарностью приняла подношение.

Теперь милиция будет иметь дело не со смертью, а с исчезновением человека. И никто не станет рыть землю, чтобы разыскать пропавшего уголовника. Зато Седой растолкует происшедшее однозначно. Такие, как Фрол, живыми не исчезают.

Подойдя к машине, Викинг одел туфли, а перепачканные кроссовки сунул в пакет. Через пять минут он уже выехал на шоссе, но через несколько сот метров свернул на другой проселок. Викинг хотел исключить даже малейшую вероятность встречи с гаишниками. Не хватало из-за нелепой случайности испортить столь удачно проведенную операцию.

* * *

С момента своего возникновения и до наших дней Глотов не мог похвастаться сколько-нибудь заметными очагами культуры. Поэтому важную роль в жизни глотовчан играл телевизор. Для мужчин он был вторым другом после бутылки, женщин вел по жизни от одной мыльной оперы до следующей. В начале девяностых группа шустрых ребят решила сколотить на любви глотовчан к «ящику» некоторый капиталец. Подмазав кого следует, они приобрели соответствующее оборудование, установили «тарелку» и приволокли в студию гору пиратских кассет. Днем крутили записанные с помощью тарелки «спутниковые каналы Эм-ти-ви», «Вива» и тому подобные, приваживая к экрану подрастающее поколение. Вечером, когда к телевизору подтягивались взрослые, в бой вступала тяжелая артиллерия: западные боевики, «ужастики» и конечно же порнуха, причем, такого пошиба, что ее нельзя было назвать иначе, как «топорнография».

Поначалу, пока глотовчане еще не втянулись, они смотрели новый канал на халяву, искренне недоумевая, почему он называется коммерческим. Но через несколько месяцев недоумение сменилось разочарованием. Бесплатно угостив горожан первой порцией теленаркотика и добившись привыкания, канал закодировали, таким образом вынудив людей ставить дешифраторы и ежемесячно платить за просмотр. Нетрудно догадаться, что очень скоро несколько десятков тысяч семей оказались в числе их клиентов.

К парням потекли хорошие деньги. Вот тут-то Жерех, в то время командовавший городом, впервые обратил на них пристальное внимание. Он обложил глотовских сагалаевых солидным налогом, хотя, казалось бы, не должен: парни работали на виду у всего города, с официального разрешения, платили в казну налоги. Но имелся один нюанс: вопреки тому, что было записано в уставе компании, телевизионщики гнали исключительно пиратские фильмы и программы. На это закрывали глаза. Но если бы ребята вздумали искать защиту от уголовников в соответствующих органах, прикрыть ответным ходом их шарашкину контору было бы проще пареной репы. Поэтому ребята смирились с утраченным, а чтобы компенсировать потери, занялись поиском денежных рекламодателей.

Таким образом, в Глотове самое массовое из искусств развивалось полностью по законам рынка. Но Седой, сменивший Жереха сказал:

– Кончай базар!

Потому что в отличие от Жереха новый главарь прекрасно понимал, что телевидение должно приносить доход не живыми деньгами, а человеческими душами. Первым делом он закупил несколько лицензионных фильмов, дабы создать телекомпании более привлекательную репутацию. Затем нанял двух смазливых и раскованных девиц, на которых была возложена наиболее ответственная задача – брать интервью у самых достойных жителей Глотова. Разумеется, достойных с точки зрения Седого и его окружения.

Подражая самым влиятельным авторитетам российского преступного мира, Седой совершил несколько ознакомительных поездок за рубеж. И сделал очень печальный для себя вывод: в стране с по-настоящему высоким уровнем развития невозможно существование процветающего воровского мира, приучившего государство к мысли о своей неуязвимости. Никаких безработных, живущих в миллионных особняках, или инвалидов труда, покупающих яхты. Всякая незаконная прибыль должна быть прикрыта легальным бизнесом.

Седой не был что называется упертым уркой. И хотя понимал, что путь России к вершинам цивилизации измеряется в лучшем случае десятилетиями, стал вкладывать часть денег во вполне законные предприятия. Это с одной стороны. А с другой – попытался играть определяющую роль в политической жизни Глотова. И в этой хитроумной игре главную роль играло телевидение.

К сожалению, когда бог создавал человека, он, видимо, и не подозревал о том, что возможно существование столь могучего средства массовой информации. Иначе он сделал бы так, чтобы добрый человек внешне отличался от злого, лживый – от честного, вор и казнокрад – от порядочного. Поскольку при личном общении еще как-то удается разобраться в человеке, глядя же на экран можно с уверенностью назвать только возраст и пол. А то, понравится нам этот человек или нет, больше всего зависит от частоты его появления на экране и мастерства автора его речей.

Теперь несколько раз в неделю по каналу выступали политические лидеры. Перед и после их выступлений разыгрывались призы, которые мог получить любой телезритель. Постепенно люди привыкли к регулярному промыванию мозгов. И когда один из этих политиков в нескольких передачах повторил, что если бы ему не ставили палки в колеса, глотовчане через год-другой зажили бы не хуже парижан или римлян, некоторые начинали верить. Стоит ли говорить, что все эти политики либо вели общие дела, либо зависели от Седого.

Канал функционировал бесперебойно. Лишь однажды произошло событие, едва не сломавшее отлаженный ритм. Как-то у здания, где располагалась телестудия, притормозил сравнительно новый «Форд». Из него выскочили четверо крепких ребят с угрюмыми лицами и целеустремленно двинулись внутрь. Недолго побродив по коридорам четвертой власти, гости вломились в главную комнату студии, где кроме двух юнцов – основателей телеканала, находилась и одна из дамочек – специалисток по интервью.

– Что, не ждали? – поинтересовался один из четверки, похоже, главный.

Глупо отвечать на подобные вопросы – теледеятели промолчали. Впрочем, гости и не ждали ответа. Они ходили по комнате, бесцеремонно разглядывая понравившиеся им вещи и искоса посматривая на симпатичную даму.

– Она у вас работает? – наконец спросил один из визитеров.

Оба теледеятеля, не сговариваясь, отрицательно замотали головами. Приезжие истолковали это отрицание по-своему.

– Значит, боевая подруга. Чья?.. А, неважно. Трахнуть ее, что ли. В счет долга.

Дамочка, сидевшая в кресле, демонстративно закинув ногу за ногу, сразу почувствовала, что приезжие не шутят. Она попыталась натянуть тот мини-лоскуток, который по недоразумению назывался юбкой, на колени, но с таким же успехом можно было бы попытаться спрятать слона в мышиной норке.

Незваные гости какое-то время с интересом следили за ее напрасными потугами.

– Не хочет. А может, своих хахалей стесняется? Ну-ка, мужики, ноги в руки – и чтоб через час вернулись с деньгами.

– Не надо, ребята. Это наш клиент, могут быть неприятности.

– Врет, козел, – тут же среагировал один из приезжих, но поступательное движение к даме приостановилось.

– Что это за сброд здесь шатается? – все так увлеклись выяснением отношений, что не заметили, как вошел Угол, один из помощников Седого, отвечавший за весь легальный бизнес, в том числе и за телевидение. Рядом с ним стоял лопоухий мужчина лет пятидесяти – очередной политик, которого и поджидала атакованная приезжими дамочка.

Угол держался властно, что получалось как-то само собой, выработавшись за последние годы. Гости это сразу почувствовали, поэтому не стали лезть на рожон, пытаясь просто отстоять свои права.

– Тут ребята нам задолжали, а отдавать не хотят. Вот мы и приехали стрясти должок.

– Так вы залетные! – воскликнул Угол, вглядевшись в их лица. Ну, сосунки, совсем оборзели. Пошли со мной. Кстати, – поинтересовался он, зная, какие методы используются при выколачивании долга, – они здесь ничего не крушили?

– Не успели, – ехидно заметил один из телевизионщиков, почувствовав себя в безопасности.

Из разговора с визитерами выяснилось, что именно они снабдили глотовских теледеятелей стартовым капиталом. Часть долга те уже успели вернуть, но попав под Жереха, выплаты прекратили. Кредиторы их долго не беспокоили, только «включили счетчик». И когда наросла солидная сумма, прикатили разбираться, не удосужившись провести разведку. И попались, как кур во щи. Правда, Угол заставил телевизионщиков вернуть залетным долг – ясное дело, без «счетчика», но тут же большую часть денег забрал в виде штрафа.

– Чтоб в следующий раз не пытались проскочить на авось, а разбирались по понятиям.

Но если тогда, узнав о происшествии, Седой лишь улыбнулся, то сейчас ситуация, тоже связанная с телеканалом, доводила его до бешенства: синим пламенем горела одна из самых важных программ этого года.

Дело в том, что Седой задумал сделать передачу о снижении уровня преступности в Глотове. Эта идея настолько запала ему в душу, что он лично просмотрел сценарий и уговорил принять участие в передаче одного милицейского начальника. А ведь раньше пахан ограничивался лишь общими указаниями. Седой даже сводку происшествий по городу изучил, чтобы указать своему корешу в погонах, на каких разделах не стоит заострять внимание. Больше всего пахан предлагал упирать на тот факт, что за последнее время в городе произошло всего два убийства, причем, оба бытовые, раскрытые, что называется, по горячим следам. Ну, тюкнул сгоряча муж жену молотком по голове, ну, чиркнул сосед соседа ножиком – так преступники здесь не виноваты, пить меньше надо. Зато реже стали грабить, насиловать, наносить тяжкие телесные повреждения. Еще чуть-чуть – и в городе воцарятся тишь да благодать.

Передача была почти готова и уже проанонсирована, когда началось нечто невообразимое. Три убийства меньше чем за неделю, два из них нераскрыты. И не какие-нибудь внутрисемейные дрязги, а чистой воды уголовщина. Весь город говорил об этом. В такой ситуации не могло быть и речи о выходе передачи в эфир.

Седой был в ярости. У него руки чесались претворить в жизнь сорвавшиеся в ресторане слова. Одно останавливало: Жерех был слишком заметной фигурой. Уничтожить или сместить его без лишних осложнений нереально. Это неизбежно вылилось бы в кровопролитную войну группировок, сопровождавшуюся никому не нужным шумом. Даже победитель в этой войне оказался бы в проигрыше. Не стоит пороть горячку. Пусть Жерех по уши увязнет в заваренной им каше. Тогда его и накроют, еще тепленького.

Тут подоспела весть об исчезновении Фрола. В том, что на самом деле случилось с одним из лидеров группировки, Седой не сомневался ни минуты. Командиры боевиков живыми не исчезают. Вопрос в другом. Можно ли считать это убийство объявлением войны? Или типичной реакцией труса? Скорее всего, понимая, что за допущенные просчеты его ждет неминуемое наказание, Жерех ударил первым. Нервишки не выдержали – бывает.

После длительных размышлений Седой решил придерживаться избранной ранее тактики: только усилить меры безопасности и втихаря щемить Жереха где только можно. На измор брать гада. А заодно разрабатывать план открытой войны. На тот случай, если Жерех нанесет новый удар.

* * *

Китайца звали Мо Тунь-по. Или Тун По. Сынка эти нюансы не интересовали. Его уши уловили только «Мо», продолжение он додумал сам.

– Я тебя буду звать Мойшей, – заявил Сынок новому телохранителю. «Китаец-еврей» – эта мысль забавляла.

– Меня зовут Мо Тунь-по, – неторопливо ответил китаец.

– Забудь об этом. С сегодняшнего дня ты – Мойша, – попытался внести ясность Сынок.

– Меня зовут Мо Тунь-по. Можно просто Мо, – невозмутимо парировал китаец. И на Мойшу, как ни злился Сынок, не отзывался.

– Ладно, – заметил тот. – Гонору у тебя, как у первой фрейлины императорского двора. Теперь посмотрим, что ты из себя представляешь на деле. Как бы не пришлось после первой же проверки списать тебя за ненадобностью.

Китаец против проверки не возражал. Понимал, что работодатель имеет полное право оценить его профессиональные качества. Зато Слоник, которому в этой ситуации предстояло сыграть роль ОТК, заметно нервничал. Он переминался с ноги на ногу, покусывал губы и почему-то посматривал на китайца искоса, не решаясь взглянуть прямо в глаза.

– Начали! – нетерпеливо скомандовал Сынок.

Противники стали сходиться. Вообще-то Мо, вопреки общепринятым представлениям о китайцах, миниатюрностью не страдал. Был он под метр восемьдесят ростом, довольно плотного телосложения, но по сравнению с двухметровым Слоником выглядел неубедительно. Казалось, будет достаточно всего одного удачного попадания противника, чтобы его могли смело сдавать в реанимацию. Тем более, что Слоник уже успел справиться с предстартовым волнением и пытался достать китайца своими длинными ручищами. Но Мо так ловко ускользал от ударов, что атаки Слоника скорее напоминали пресловутый бой с тенью. Казалось, китаец читает мысли своего спарринг-партнера и успевает уйти еще до того, как последует удар. Сам он не нападал, что создавало обманчивое впечатление его слабости.

– Давай, Слоник, прикончи азиата! – завопил охваченный азартом Сынок.

И тут же Мо, вместо того чтобы в очередной раз уйти, принял нацеленный в живот мощный удар. Слоник, бесчисленное количество раз отрабатывавший эту комбинацию в боксерском зале, автоматически выдал сногсшибательный крюк туда, где должна была находиться челюсть согнувшегося от боли противника. Но китаец практически никак не прореагировал на пропущенный удар в живот и не собирался сгибаться. Похоже в том месте, куда ударил противник, у азиата находилось небольшое железобетонное перекрытие. И когда кулак Слоника, без толку пробуравив воздух, застыл, Мо словно бы нехотя пихнул верзилу в грудь. Слоник опрокинулся на ковер, нелепо задрав вверх ноги. Китаец моментально подскочил к нему и, обозначив добивающий удар, отошел в сторону.

Слоник нехотя поднялся и немедленно принял оборонительную стойку. Теперь он решил не рисковать и искать победу в одной из ошибок противника. Китаец мигом все понял и провел парочку разведывательных вылазок. Выяснилось, что ноги Слоник предпочитает использовать исключительно по прямому назначению, недооценивая их убойную мощь. И тогда, впервые за весь поединок не уклонившись, а грамотно заблокировав удар боксера, Мо вонзил пятку в его бедро. Боль была так сильна, что на несколько секунд Слоник потерял всякую способность к сопротивлению. А китайцу так много и не надо было. Резко подпрыгнув и сделав оборот в воздухе, он нанес удар ногой точно в висок. Вообще-то, это был один из надежнейших способов отправить человека к праотцам, но Мо рассчитал все, как в аптеке. Сознание к Слонику возвратилось уже в тот момент, когда он, упав, чувствительно ударился о ковер. Но вскакивать на ноги не спешил, посчитав, что если во второй раз ему пришлось гораздо хуже, чем в первый, то третий может закончиться совсем плохо. Мо тоже порядком наскучило избиение двухметрового соперника. И только Сынок, жаждавший крови, требовал продолжения.

– Ну-ка иди, помоги Слонику! – приказал он стоявшему рядом с ним громиле, которого прозвал Тугриком.

– Бей своих, чтоб чужие боялись? – спросил тот, не двигаясь с места.

– Тебе сказано не языком работать, а руками.

– Так Слоник, считай, в нокауте побывал. Он пока не боец. А один на один с этим киборгом я готов сразиться только в очко или подкидного.

– Хрен с тобой! – бросил в сердцах Сынок. Он тут же решил, что бунт на корабле следует пресечь в зародыше и лишить Тугрика довольствия, тем более, что бойцов у него теперь и без того хватает. А китайца нужно при первой же возможности испытать в серьезной уличной потасовке.

И такая возможность вскоре представилась. Страсть к презентациям, зародившись в крупных центрах, словно гангрена расползлась по всей стране. На одну из этих пьянок, зарубежных по названию, но типично русских по сути и последствиям для организма на следующее утро, и был приглашен Перстень, то бишь Илья Самойлович Кольцов, с семейством. Причиной торжества была то ли баня, построенная в чьем-то особняке, то ли сам особняк, возведенный за счет средств, выделенных на постройку общественной бани. Впрочем, подобные мелочи собравшихся не интересовали.

Мероприятие шло по накатанной колее. После краткого вступительного слова один из чиновников, привыкший наедаться на дармовщину, произнес речь. В ней он обозвал собравшихся самыми достойными представителями общества, нимало не смущаясь того, что еще несколько лет тому назад фотографии некоторых из этих достойных членов висели на стендах с надписью «Их разыскивает милиция». За такие проникновенные слова требовалось немедленно выпить. И неоднократно. В наступившей тишине слышалось лишь бульканье, звон бокалов да лязг вилок и ножей о посуду.

Сынок, опрометчиво поддавшийся на уговоры отца, затосковал. Как и большинство молодых людей, он предпочитал развлекаться в компании своих сверстников. А таких среди собравшихся практически не было. К тому же здесь находились люди слишком солидные для того, чтобы Сынок мог попробовать на них свои сомнительные шуточки. Наскоро пропустив несколько объемистых стопарей, он вышел на улицу перекурить.

Небольшая площадка перед приземистым зданием бывшей горкомовской столовой № 2 была забита машинами, в большинстве своем иномарками. Далеко не сразу Сынку удалось высмотреть среди них знакомый «Мерседес». На переднем сиденье, уткнувшись лицом в баранку, дремал шофер, на заднем Мо что-то втолковывал внимательно слушавшему Слонику. Видимо, наставлял на путь истинный боевого искусства.

– Не засиделись ли вы, ребята? – спросил Сынок, распахивая дверцу.

Китаец, оборвав на полуслове свое повествование, моментально выскочил из машины. Слоник беспрекословно последовал за ним. Шофер встревожено поднял голову, но, увидев своих, решил продолжить свое занятие.

– Не спи, замерзнешь, – наставительно порекомендовал ему Сынок.

Он наконец выудил из пачки сигарету, щелкнул зажигалкой и махнул рукой с дымящейся отравой:

– Туда.

Троица зашагала к скверу, с двух сторон подступавшему к зданию, некогда идеально ухоженному, но сейчас напрочь потерявшему былой вид. Неведомое чувство прокладывало курс следования в поисках приключений, которые потребовались захмелевшему Сынку. Свернув на боковую аллею, он оказался всего в нескольких метрах от группы парней, сосредоточенно куривших в ожидании прохожего, а еще лучше – прохожей. Парней было шестеро, валявшиеся у скамейки пустые бутылки говорили, что необходимое для лихих деяний горючее уже залито, и они жаждут подходящего случая, чтобы от души поразвлечься.

– Слышь, мужик, закурить не найдется? – отшвырнув бычок, шагнул один из них к Сынку.

Тот неторопливо перекатил дымящуюся сигарету в уголок рта и скорбно сообщил:

– Извините, ребята, я не курящий.

Заявление было настолько наглым, что все шестеро на какое-то время изумленно замерли.

– Да он издевается над нами! – наконец опомнился один из них и угрожающе двинулся на Сынка.

Но было уже поздно. Сынок юркнул за спины своих защитников и потребовал:

– Мо, побеседуй с группой товарищей.

Возможно, китаец и не понял смысл сказанного, но с него хватило и интонации. К тому же действия шестерки, обступавшей их полукругом, не вызывали никаких сомнений относительно намерений парней. Мо тут же ринулся вперед. Действия китайца были до крайности примитивны и не смогли бы вызвать ни малейшего интереса у рьяных поклонников кинобоевиков. Удар – блок – уход, блок – удар – уход, уход – блок – удар. Сплошное разочарование для любителей эффектных зрелищ. Но еще большее разочарование ожидало нападавших. Один из них катался по земле, обхватив руками основательно поврежденное колено. Второй зажимал руками кровавое месиво, совсем недавно бывшее носом. Третий неподвижно лежал на молодой травке. А всего на то, чтобы произвести такое опустошение в рядах нападавших, китайцу потребовалось чуть больше десяти секунд. Выбор тактики в самом начале драки объяснялся одним простым обстоятельством: противник превосходил числом, а об его боевых способностях Мо не имел ни малейшего понятия. Теперь же, разобравшись, он решил немного поиграть на публику.

Сделав шаг навстречу уцелевшей пока троице, Мо подпрыгнул высоко вверх, одновременно выбросив ноги вперед и немного в стороны. Зрителям этот двойной удар показался хотя и весьма впечатляющим, но довольно слабым. Однако двое парней тут же, не удержавшись на ногах, пробороздили пятой точкой несколько метров заасфальтированной дорожки. Последний уцелевший в бою оказался настолько глуп, что не сумел ничему научиться на ошибках приятелей. Он попробовал достать зависшего в прыжке китайца, но нарвался на несколько неуловимых, словно нанесенных кошачьей лапой, зуботычин. Удары эти обладали каким-то специфическим действием. «Герой» остался стоять на ногах, но голова на неопределенное время потеряла всякий интерес к управлению телом. Поэтому, когда Мо угостил его напоследок легким пинком под зад, парень, словно зомби, неуверенным шагом двинулся вперед и, наверное, совершил бы кругосветное путешествие, если бы не встретился с деревом, обняв которое, так и застыл, возможно, до утра.

Тем временем жертвы двойного удара вскочили на ноги и, увидев, что китаец направляется в их сторону, не сговариваясь, бросились бежать. Причем, один из них от страха совсем потерял голову и налетел на мирно стоящего Слоника.

– Не сюда! – схватив беглеца за шиворот пояснил тот и, развернув, мощным пинком отправил в нужном направлении.

– Мо, берегись! – вдруг воскликнул Сынок, все это время не спускавший глаз с поля боя.

У парня с вдребезги разбитым носом в кармане оказался нож, а полученное увечье вызвало у него приступ дикой ярости. Выставив вперед отточенное лезвие, он пошел на китайца.

– Спряць, а то изувецю, – впервые за все время сражения подал голос Мо.

Но с таким же успехом можно было пытаться договориться с гориллой или орангутангом. Парень бросился в атаку, целя даже не в живот, что случается чаще всего, а в сердце. Мо легко ушел в сторону, перехватил правой рукой кисть с ножом, а левой ударил с внешней стороны по локтевому суставу. Резко, коротко и сильно. Может, хруст и раздался, но из-за рева покалеченной жертвы его никто не услышал.

– Я зе предупрездал, – хладнокровно прокомментировал случившееся китаец.

Сынок одобрительно похлопал его по плечу. Мо убедительно доказал, что хорош не только в тренировочных поединках. Китаец стоил тех денег, которые получал.

* * *

Викинг дважды нажал на кнопку звонка. В последнее время Лена неоднократно предлагала ему вторую пару ключей, но он всякий раз шутливо отказывался. Наконец, чтобы прекратить затянувшийся спор, он выдал:

– А если я в твое отсутствие начну водить сюда других женщин?

После этого вопрос о ключах больше не обсуждался.

Лена открыла дверь сразу же. Видно было – ждала. Викинг протянул ей фигурку из обсидиана, очень похожую на сказочного дракона. Этот поделочный камень, обработанный природой искуснее любого резчика по камню, он случайно нашел во время тренировок и не мог не отметить его редкую красоту.

Женщина с восторгом приняла подарок, лицо ее светилось неподдельной радостью и восхищением. Хотя, казалось, чему восхищаться. Любой из презентов других поклонников Лены стоил в десятки, а то и в сотни раз дороже. Но, как известно, дорог не подарок. А в данном случае и не внимание, а личность дарителя. И поэтому все подношения Викинга неизменно оказывались на самом видном месте, а золотые безделушки были сложены в коробочку – на черный день.

Нечто подобное происходило и с убранством квартиры. Раньше Лена обставляла ее, руководствуясь исключительно собственным вкусом и мимолетными капризами. Теперь все изменилось. Не понравилась Викингу статуэтка кентавра с головой Карла Маркса и грудью кормящей женщины – долой статуэтку. Раздражали своим клацаньем в самый неподходящий момент занавески из обрезков бамбука – вон их. Вечно путался под ногами пуфик «кошачья мордочка» – и пуфик туда же. Их места методом проб и ошибок занимали вещи, получившие полное одобрение Викинга. Вот к чему привело удивительное сочетание привычки во всем потакать прихотям состоятельных клиентов и желания угодить любимому мужчине.

Даже то, как был накрыт стол, свидетельствовало о стремлении женщины любой ценой удержать Викинга. Никаких полуфабрикатов, концентратов и моментально готовящихся продуктов с яркими заграничными наклейками, никак не улучшавшими вкус, которыми потчевала Лена Глеба во время первой встречи. Только блюда собственного приготовления. Правда, она, в отличие от множества русских женщин, умудряющихся варить суп из топора, не испытывала затруднений с приобретением продуктов. Но у плиты ей пришлось постоять немало, что не преминул отметить, усаживаясь за стол, Викинг, искренне восхитившись кулинарными способностями хозяйки. На фоне съестного изобилия бутылка принесенного Глебом сухого вина выглядела как-то противоестественно. Но Викинг, вообще не жаловавший крепкие спиртные напитки, в данной ситуации отвергал их принципиально.