Текст книги "Викинг"

Автор книги: Максим Гарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)

– Какой Париж, что за чушь, откуда ему здесь взяться! – Викинг тряхнул головой и снова взглянул в сторону огня.

Как и следовало ожидать, Париж к источнику пожара не имел никакого отношения. Горел Древний Рим. Вандалы, кстати, выходцы из Скандинавии и, возможно, предки викингов, уже заканчивали грабеж Вечного города, и довершить его разорение предстояло огню. Жадные дикари, побросав в телеги захваченную добычу, стремились подобру-поздорову выбраться из охваченного пламенем города. А на вершине холма стоял их вождь Гензерих, незаконнорожденный сын вождя вандалов от рабыни, о котором говорили, что он мечтает не завоевать весь мир, а ограбить его. Да нет, какой это к черту Гензерих. На вершине стоял Наполеон, со смешанным чувством смотревший на горевшую Москву. Но тут стройные контуры православных церквей сменились приземистыми очертаниями древних зданий. Пылал захваченный римлянами Карфаген. За несколько минут город выгорел дотла и его сменили Лондон, затем Пекин, Константинополь. После этого города из Европы и Африки, Азии и Америки стали менять друг друга как в калейдоскопе. Одно оставалось неизменным – пожирающий их огненный Молох.

И вдруг видение исчезло. Викинг очнулся. Но, казалось, вселенский пожар коснулся своим раскаленным крылом и его души – он выжег в ней все чувства, кроме желания немедленно осуществить задуманное дело. Посидев несколько секунд в абсолютной неподвижности, Викинг взял горсть земли и бросил в пылающий костер. Тот погас, да так внезапно, словно в него попала не одна горсть, а несколько ведер песка. Викинг одним рывком вскочил на ноги. Он был готов к новым испытаниям…

Здание походило на гараж для грузовых автомобилей. Приземистое, кирпичное, с большущими деревянными воротами, по краям обитыми железом. В одну створку ворот была врезана небольшая дверца. На самом деле здание представляло из себя гибрид склада и небольшого производства по изготовлению фальшивой водки. Время от времени сюда приезжали грузовики с сорокалитровыми бидонами со спиртом. Не пищевым, разумеется, а техническим «гидролом». Другие грузовики подъезжали к зданию, весело позвякивая пустой тарой. Тут-то и начинался до крайности примитивный, но весьма прибыльный бизнес. На две части «гидрола» добавлялись три части воды из-под крана, после чего на бутылки нашлепывались наклейки, прилаживались пробки. Получившийся продукт не представлял непосредственной угрозы для жизни покупателя, но на следующее утро гарантировал мучительную головную боль и тотальную изжогу даже после употребления изделия в относительно умеренных дозах.

Викинг подошел к зданию глубокой ночью, в час, когда даже хулиганы испуганно вздрагивают, заслышав чьи-то шаги. Заметив, что между нижним краем ворот и асфальтом пробивается узкая полоска света, он подошел к дверце и осторожно попытался открыть. Ничего не вышло: как и следовало ожидать, изнутри она была заперта на защелку. Приходилось на ходу менять тактику. Викинг достал из кармана один из нескольких заранее припасенных камней, из второго вытащил диктофон, отошел метров на пять и запустил камень прямо в ворота. После этого он нажал на кнопку диктофона. Оттуда раздался заливистый женский смех. Викинг швырнул в дверь второй камень. При этом он внимательно следил за пробивающейся из помещения узкой полоской света.

Сидящие внутри охранники наверняка подумают, что какой-то пьяный придурок решил таким образом повыпендриваться перед находящейся примерно в таком же состоянии подругой, и в конце концов захотят разобраться с разрезвившейся парочкой в меру своего воображения. Скорее всего, надумают покатать мужика ногами по асфальту, а дамочку использовать строго по назначению всем дружным коллективом.

Третий камень с шумом ударился в ворота. Тут же узкую полоску света перекрыла чья-то тень. Викинг метнулся к двери, оказавшись рядом в тот момент, когда она начала открываться. Оттуда высунулась довольно гнусная физиономия охранника:

– Ну ты, пи… – начал он не слишком любезно, но до второй, самой оскорбительной части своей речи так и не сумел добраться.

Выдернув его левой рукой из двери, правой, вооруженной массивным кастетом с приделанными по обеим сторонам лезвиями, Викинг врезал по затылку, проломив основание черепа. Так и не поняв, куда делся наглый алкаш с бабой, громила с размаху ткнулся в шершавый асфальт. Но боли от удара он уже не почувствовал.

А Викинг уже был внутри здания. В нескольких шагах от себя он заметил сидящих за столом трех парней. Судя по валяющимся на столе картам и деньгам, уголовники азартно занимались перераспределением награбленного и были очень недовольны, что их оторвали от столь увлекательного занятия. Один из них сунул руку за пояс.

– Совсем охренел. Не стреляй, ведь взлетим к долбаной матери! – прикрикнул на него второй.

Позади Викинга плотными рядами стояли бидоны со спиртом. Но даже если бы пуля попала в один из них, это вряд ли привело бы к катастрофическим последствиям. Уголовник перестраховывался, либо не знал свойств «жидкой валюты».

– Да я его голыми руками на куски порву, – медленно поднимаясь, сказал третий, слоноподобный великан, настоящий дредноут по сравнению с остальными представителями рода человеческого.

– Запомни, мужик, – обратился он к Викингу, – я бью два раза. Причем, второй раз – по крышке гроба.

– В данном случае тебе придется бить изнутри, – доверительно сообщил великану Глеб.

Он заметил, что к нему направляются еще двое противников, оба безоружные. Видимо, они посчитали Викинга тем самым швырявшим в дверь камни алкашом, который каким-то чудом вырубил их приятеля и теперь, явно переоценив свои силы, нагло прет сразу на троих. И ребята захотели развлечься. Какой интерес стрелять в человека, даже ничем не рискуя, если можно с чувством, толком и расстановкой набить ему морду. Тем более, что четвертый, очухавшись, тоже захочет поучаствовать в экзекуции, воздать сторицей за полученные повреждения. Они не подозревали, что четвертый если и очухается, то только на том свете, а «наглый алкаш» абсолютно трезв и далеко не подарок.

Викинг прощупал взглядом своих противников. У «слонопотама» оружия явно не было – он предпочитал решать все проблемы голыми руками, значит, его следовало оставить на десерт и в первую очередь разобраться с приятелями.

Викинг шагнул вперед, провоцируя гиганта на удар. Тот среагировал с такой же готовностью, как собака Павлова на условный сигнал. И так же абсолютно предсказуемо. Громадный кулак, похожий на ядро, со свистом ушел в «молоко». Зато Викинг припас для великана славный гостинец. Прямой удар в живот заставил безразмерную тушу скорчиться от боли.

Отключив на время главного противника, Викинг молниеносно обрушился на двух оставшихся. Те были неплохими бойцами и с честью вышли бы из любой уличной драки, но с таким противником столкнулись впервые. Сочетание скорости и мощи плюс умение в мгновение ока поразить самую уязвимую в данный момент точку на теле врага обрекали на провал любую попытку схватиться с Викингом в рукопашном бою. Ближайший к нему охранник нелепо встряхнул головой и рухнул на пол. Второй как-то сразу забыл о желании разделать «алкаша» под орех и отпрыгнул назад, одновременно потянувшись за пистолетом. Но он даже представить не мог, с какой скоростью способен передвигаться Викинг. Рука уголовника только-только нащупала пистолет, а лезвие кастета, войдя между ребер, уже перерезало сердечную мышцу.

Теперь предстояло закончить столь удачно начавшуюся беседу с гигантом. «Слонопотам» уже практически очухался и даже успел прийти к выводу, что не все дела надо делать голыми руками. А поскольку ничего подходящего рядом замечено не было, он схватил стул за две ножки, рванул, и в руках оказалась одна из них, по форме напоминающая небольшую дубинку.

Несколько бестолково размахивая своим новым оружием, гигант бросился в атаку. К счастью, помещение было достаточно велико, Викинг легко уклонялся от могучих ударов, любой из которых проломил бы ему череп, и ждал своего часа, понимая, что такая туша много не набегается. Но вскоре это дошло и до гиганта. И тут выяснилось, что он далеко не дурак, во всяком случае, умеет быстро приспосабливаться к обстоятельствам. Продолжая удерживать Викинга на расстоянии, он стал пятиться к телу своего напарника, явно намереваясь завладеть его пистолетом.

Викинг понял, что шутки закончились. Во время очередного удара он перехватил своей левой руку противника с дубинкой, а правой ногой от души заехал ему по коленной чашечке. Второй раз за последние десять минут гигант зашелся от боли, но теперь Викинг не стал его щадить. Кастет, сверкнув, обрушил переносицу. Пощупав пульс, Викинг понял, что второго удара здесь не потребуется.

В живых оставался только один охранник, по-прежнему лежащий без сознания. Викинг принялся за дело. Он надежно привязал уцелевшего урку к стулу, набрал в кружку воды. Водные процедуры оказались весьма кстати. Уголовник протяжно застонал и открыл глаза. Во взгляде не было страха – только дикая, непримиримая ненависть.

– Ничего, это пройдет, – пообещал ему Викинг и без паузы спросил: – кому принадлежит этот склад?

Пленный хранил гордое молчание.

– И это тоже пройдет, – вскользь заметил Викинг и почти ласково похлопал парня по сломанной челюсти.

Тот резко дернулся, но продолжал изображать из себя партизана на допросе. Викинг взял кружку, открыл один из бидонов, зачерпнул спирта и плеснул урке на живот. Затем ухватил со стола полотенце, явно собираясь запихать его пленному в рот.

– Чтоб не орал, – пояснил он, – когда я на твоем пузе костерок разведу.

– Не надо, – заявил пленный. – Это склад Кощея.

– Погреемся, – предложил Викинг и щелкнул зажигалкой. Склад принадлежал Жереху, и он знал об этом.

Видя, что обман не прошел, парень решил вернуться к первоначальной игре в молчанку. Викинг и не подумал его упрашивать. Он схватил полотенце и стал энергично запихивать в рот уголовнику. Ощутив жгучую боль в поврежденной челюсти и наглядно представив, что эта боль – пустяки по сравнению с тем, что еще предстоит испытать, уголовник изо всех сил замычал.

– Будешь говорить? – спросил у него Викинг.

Парень утвердительно затряс головой. Викинг аккуратно вытащил полотенце, но далеко убирать его не стал. Мало ли, вдруг еще пригодится.

– Чего это здесь столько народу собралось? Я думал, будет человека два, три от силы.

Оказалось, что раньше так оно и было, склад всегда охраняли по двое. Но из-за начавшихся неурядиц Жерех был вынужден резко сократить продажу своей псевдоводки. А сырье поступало в прежних количествах, и в конце концов его скопилось столько, что пахан решил на всякий случай удвоить охрану. Хорошо еще, что в преступный мир активно вступают бывшие спортсмены. А то где бы Жерех набрал столько непьющих охранников. Хотя и это не помогло.

– Ладно, с водкой все ясно. Теперь поговорим о жизни вашей кодлы.

К сожалению, парень оказался обыкновенной «шестеркой». О том, что больше всего интересовало Викинга, он не знал ничего, или почти ничего. Зато он вывалил целую кучу информации о своих корешах, причем, не только из шайки Жереха, но также Кощея и Седого. Правда, жемчужного зерна в этой куче наверняка не было. К тому же Викинг резонно опасался, что, пользуясь его очевидной неосведомленностью, парень врет напропалую. Эх, надо было оставить в живых еще одного, а потом сравнить их показания. Но, как говорится: «хорошая мысля приходит опосля». Только один факт заслуживал внимания. Правда, оставался вопрос, откуда может знать о видной фигуре Седого рядовая «шестерка» Жереха, но если все точно, Викингу вновь улыбнулась удача. Поняв, что от парня больше ничего не добьешься, Викинг взмахнул рукой. Вновь блеснул кастет.

– Хоть не мучился перед смертью, – сказал Глеб то ли себе, то ли обращаясь к неподвижному телу.

Он подошел к штабелям ящиков с водочными бутылками, попытался пересчитать, но вскоре сбился.

– Пусть милиция считает, а мне надо делом заниматься, – заключил Викинг.

Он подтащил тела поближе к бидонам. Особенно крепко пришлось повозиться со «слонопотамом», который весил центнера полтора. Затем вылил спирт из нескольких бидонов, еще в двух у основания пробил отверстия и подождал, пока тоненькие струйки-ручейки не дотекут до самых ворот. И только тогда Викинг открыл дверь, поджег кусок газеты, бросил ее в набухшую у ворот лужицу и со всех ног бросился бежать. А в это время такой безобидный с виду, сине-голубой, почти прозрачный, с красной окантовкой огонек стремительно приближался к бидонам.

Викинг успел отбежать достаточно далеко, когда за спиной оглушительно грохнуло. Со здания сорвало крышу и по частям отправило в свободный полет. Взрыв разрушил кирпичные стены и разметал их по окрестностям. Из бывшего склада вырывались языки огня: теперь уже зловещие, ядовито-красные. От высокой температуры лопались бутылки, и водка, которая сама по себе не горит, отдавала огню свой спирт. Дружно зачадили густым, почти осязаемым дымом пластмассовые ящики. Десятки, а может и сотни миллионов рублей Жереха горели ясным пламенем.

Но Викинг не стал любоваться огненной феерией. Он стремился как можно дальше уйти от опасного места, чтобы не попасться на глаза какому-нибудь слишком рьяному милицейскому наряду.

* * *

Жерех не ездил смотреть на жалкие остатки бывшего склада. Нет смысла бродить по пепелищу. Да и ни к чему, чтобы его присутствие засекли товарищи из органов. Зачем ему лишние неприятности, когда их и так хватает. Тем не менее, информацию он получал самую свежую. Скажем, о том, что когда подъехали пожарные, тушить уже было практически нечего. Хотя случайный свидетель – страдавшая бессонницей женщина из расположенного метрах в двухстах дома – утверждала, что в начале полыхнуло аж до самого неба. Уже из сопоставления этих фактов ментовские эксперты мигом дотумкают, что горели какие-то легковоспламеняющиеся вещества. И как пить дать выяснят, что именно хранилось на складе.

Ну и черт с ним. Все равно концов не найдут. По всем документам здание числилось бесхозным. Вроде как отдала его одна организация другой, а та вот уже больше года никак не могла взять. Руки не доходили. Мало чем помогут ментам и четыре обгоревших до неузнаваемости трупа. Тем более, что из четырех погибших двое были приезжими, а третий после первой ходки разорвал отношения с родственниками. И только одного могут хватиться, да и то не сразу. А попробуй его опознай. Если даже по особым приметам, то только по внутренним, скажем, удаленным почке или гландам. Поскольку наружные выгорели начисто.

Сколько однако бед могут натворить несколько идиотов, собравшись вместе. Жерех уже представил мысленно картину происшедшего. Делать ночью этой четверке было нечего, резаться в карты надоело, вот и решили заняться производством водки. Тем более, что дело нехитрое и прекрасно отлаженное. И конечно же один из них, бездумно выпендриваясь, стоял рядом и курил. А много ли спирту надо – одной маленькой искорки, чтобы сжечь все его мировые запасы. Пахан изо всех сил старался убедить себя, что все произошло именно так, старательно подавляя возникшие сомнения.

Ближе к вечеру появился Монах. Вид у него был усталый, словно он впервые в жизни занялся общественно полезным трудом. Жерех сразу понял, что он явился с новостями, причем из разряда тех, о которых лучше ничего не знать.

– Мент вышел. Чуть больше месяца тому назад. По амнистии выпустили гниду.

– Месяц, – Жерех криво усмехнулся. – Все сходится.

– Мне передали, что он чуть ли не на Дальний Восток собирался. Родственники у него там или знакомые.

– Фуфло тебе впарили. Он здесь орудует. Кроме капитана братву косить больше некому. Искать его надо. Хоть весь город поставьте на уши, а его вычислить – и на нож. Ясно?

– Ясно, – Монах тяжело вздохнул. – Еще есть новости из «мусорки». Эксперты установили, что по крайней мере двое на складе были сначала убиты.

– А я тебе что говорю. Этот мент поганый не успокоится, пока всех нас не перемочит. Или мы его. – Жерех почесал в затылке. – Одно хорошо: мы теперь точно знаем, кого надо искать. Это упрощает дело. Надо сообщить Седому, что мы вычислили мокрушника.

Седой срочно созвал всю воровскую верхушку группировки. Еще недавно такие собрания говорили об очередном радостном событии в жизни урок. Раз сбор, значит в их вотчину входили новые территории и требовалось решить, кто станет на них хозяйничать, а кому достанутся освободившиеся старые. Теперь сбор обозначал возникновение серьезной проблемы, которую необходимо срочно решить. Седой побаивался, что это станет печальной традицией.

А еще он корил себя за то, что не прислушался к словам Степняка, посчитал его выжившим из ума идиотом. Но какое острое чутье у старого авторитета. Ведь только понаслышке он знал о том, что творится в Глотове, а мигом указал на источник всех бед. И неважно, что Истомин уволен из органов. По духу, выучке и поставленной цели он остался ментом. Не мусором, что пыхтя от усердия, зарабатывает у воров очередную подачку, а именно ментом, одним из тех немногих, которые еще представляют для уголовного мира реальную угрозу… Кстати, насчет мусоров. Надо выяснить у милицейского начальства, что из себя представляет этот капитан. Его характер, привычки, старые знакомства и все такое прочее.

Седой повернулся к своим помощникам:

– Значит так. Никаких новых дел пока не затевать. Людей не хватает, чтобы прикрывать старые. По одному никому не шататься. Только по двое, а еще лучше – по трое. Это, Немец, тебя прежде всего касается. Вечно строишь из себя героя. Узнаю, что не подчинился, собственными руками прикончу, чтобы другим неповадно было.

– Я усвоил. Все будет в масть, – немедленно согласился Немец.

– Еще надо достать фотки этого мента, чтобы люди знали его в лицо. Вдруг встретится на улице или где еще. И сказать, чтобы при первой возможности кончали гада. Ты, Кучер, распределишь своих людей, как я скажу. И внуши им, что работа предстоит серьезная. А то они совсем обленились, привыкли груши околачивать.

– Все сделаем, – заверил Кучер, возглавивший боевиков вместо исчезнувшего Фрола. – Зуб даю.

– Что мне твой зуб?! Головой ответишь! – неожиданно взорвался Седой. Так до конца не успокоившись, он сварливым голосом заявил Кресту. – И надо достать еще разрешений на ношение «волын», сколько сможем.

– Сейчас с этим трудно стало, – вздумал пожаловаться Крест.

– Знаю. Было бы легко, вышел бы на улицу и попросил первого встречного пионера-тимуровца сделать доброе дело.

– Сейчас нет пионеров, – с улыбкой заявил Угол. – Только скауты.

Семь пар глаз уставились на говорившего, четырнадцать зрачков сфокусировались на нем, словно норовя испепелить.

– Ну ты и мудак, – говорил взгляд каждого. – Как был государственной шкурой, так и остался. Надо же – вздумал пахана уму-разуму учить.

Угол часто допускал подобные проколы. Но не реже он подбрасывал классные идеи, к тому же обладал опытом легальной работы и самыми разнообразными связями. Поэтому эти выходки сходили Углу с рук. Вот и сейчас Седой только повертел пальцем у виска, после чего обратился к Ворону и Кучеру:

– Мент хитер. Он думает, что после уничтожения склада Жереха второго такого же нападения от него никто не ожидает. И может спалить наш спирт. Попробуем его перехитрить. Ты, Ворон, поставь на охрану пять человек с пушками. И пусть все время держат их наготове. Бригада Кучера по первому же сигналу перекроет все выходы. Зафлажкуем гада, никуда он от нас не денется.

– А почему бы не попросить заняться им наших друзей-мусоров? – снова встрял Угол.

– Меру знать надо, – грубо оборвал его Седой. А про себя подумал о том, что скажут люди, когда узнают, что пахан города не смог справиться с одним-единственным ментом и побежал за помощью в органы. Да с ним после этого никто из авторитетов разговаривать не станет. И снова поменяют местами с Жерехом. Кстати, все выглядело бы совсем иначе, если бы Жерех обратился за помощью к своим дружкам из органов. Надо только придумать, как его к этому подтолкнуть.

Несмотря на внешнюю непоколебимость, Седой не был уверен, что мент продолжит жечь склады. Скорее всего, придумает что-то другое.

* * *

Много ли надо, чтобы превратить богатую, многолюдную страну в нищий, унылый, обезлюдевший край? Да нет, для этого нужен всего один сильный враг. При Карле Великом французы были одним из самых зажиточных и счастливых народов мира. Но вот король умер, и вскоре приплыли викинги. На длинных и узких судах они входили в Луару и Сену, поднимались высоко вверх, высаживались на берег и совершали свои знаменитые набеги. Стены немногих замков и монастырей смогли защитить обитателей. Остальные твердыни пали и были жестоко разграблены северными воинами. Та же участь ждала и многие города, оказавшиеся в пределах досягаемости победоносных отрядов.

Французский король Карл Лысый метался по стране, собирая все новые и новые вооруженные дружины. Но успех сопутствовал французам только на первой стадии боевых действий – они благополучно добирались до полей сражений. Затем в дело вступали викинги, и уцелевшие королевские воины в панике разбегались куда глаза глядят. С тем же успехом сражались и войска вассалов Карла Лысого. Совсем отчаявшись, король попытался откупиться от викингов. Но на место отрядов, согласившихся за выкуп покинуть страну, приплывали новые, и грабеж разгорался с новой силой. Больше всего от воинов-язычников доставалось христианским монастырям и храмам.

Одним из самых прославленных воинов, приводивших в трепет всю Францию, стал берсерк Атаульф. Однажды его викинги подвели к своему предводителю старого, седого как лунь священника. Берсерк взмахнул своим боевым топором, намереваясь снести старику голову, и тут заметил, что тот буквально дрожит от страха.

– Чего ты боишься, – усмехнулся Атаульф, – ведь после смерти тебя ждет вечное блаженство.

– Просто я не хочу расставаться со своей паствой.

– Не волнуйся, очень скоро они вновь встретятся с тобой, – твердо пообещал берсерк.

А много ли надо, чтобы мощная преступная группировка превратилась в несколько рядов надгробий? Викинг не был уверен, что для этого достаточно одного отлично подготовленного бойца, но надеялся доказать это. Кому? Исключительно самому себе.

Для того переходного от дикого животного к высшему разуму существа, которое называется хомо сапиенс и является, по меткому выражению классика, существом биосоциальным, то есть хотя и социальным, но в первую очередь биологическим, главным стремлением остается (хотя официально это решительно отрицают) умение улучшить свое положение и благосостояние за счет ближнего. Способность сделать ему гадость, которая принесет пользу не кому-то третьему, а именно тебе. В этом смысле Викинг стоял несколько особняком. От истребления уголовников он получал только моральное удовлетворение, да и то какое-то ущербное. Воспользоваться плодами его побед доведется кому-то третьему. Но кому? Нормальным людям или новым преступникам, которые займут места исчезнувших урок? Викинг очень опасался, что события будут развиваться по второму варианту. Одно утешало: в каждом человеческом поколении соотношение хороших людей и подонков примерно одно и то же. И чем больше он истребляет сволочей, тем солиднее перевес честных и справедливых.

И Викинг без колебаний готовился к новому выступлению. При этом он учел некоторые факты, почерпнутые из описания Седого, а именно слова о том, что пахан по жизни далеко не дурак, но сам себя считает вообще чуть ли не гением. Возможно, он ожидает от своего противника одного не слишком изобретательного хода. Конечно, Викинг не исключал того, что ошибается, но попытка укрепить врага в ложной мысли, если такая имелась, особых усилий не требовала, а в случае успеха значительно облегчала новую затею Глеба.

В начале одиннадцатого Викинг очутился у нового девятиэтажного дома и с радостью убедился, что в нужных ему окнах свет еще не горит. После этого он совершил пятнадцатиминутный марш-бросок, финиш которого находился примерно в семидесяти метрах от принадлежавшего Седому склада поддельной водки. В темноте были видны только контуры здания, но Викинг заблаговременно ознакомился с его архитектурой. Он справедливо решил, что если от него ждут копии нападения на жереховский склад, то она должна быть очень близка к оригиналу. Он достал что-то наподобие широкого пояса, вставил круглый камень, сильно раскрутил и резким движением отправил камень в цель. В царившей тишине удар был слышен даже на таком удалении. Не мешкая, Викинг выпустил еще два камня. Они тоже попали, но, похоже, никто не торопился выходить на шум.

Минут через пять Викинг повторил бомбардировку. Ее результат абсолютно ничем не отличался от первой. Но тут же он засек шум басовито урчавших двигателей. К месту событий прибыло как минимум два автомобиля. Быстро, но абсолютно бесшумно ступая, Викинг направился к одному из них. Умение ориентироваться на местности практически в любой ситуации не подвело и на этот раз. Викинг успел как раз вовремя. Он увидел, как из машины, стараясь не шуметь, выскочили шесть человек и довольно грамотно выстроились в цепь. Каждый, не скрывая, держал в руках оружие. Викинг прикинул радиус охвата цепи, убеждаясь, что еще чуть-чуть – и он угодил бы в ловушку.

План действия боевиков был разработан заранее. Ничем другим нельзя было объяснить ту четкость, с которой они заняли свои места и одновременно двинулись вперед, сжимая кольцо вокруг склада. Все было задумано и сделано безупречно, за исключением одной маленькой детали. Внутри кольца никого не было. Викинг представил себе тот момент, когда, почти до предела сжав круг, боевики окажутся в опасной близости друг от друга. Небось, в войсках особого назначения никто из них не служил, а нервишки напряжены до предела, и каждый готов на любой шорох выпустить всю обойму. И тогда начнется потеха. Скорее всего, слабо подготовленные к таким операциям боевики, не разбираясь, станут палить друг в друга и положат на месте хотя бы несколько человек. Викинг молил бога только о том, чтобы в кольце не оказался случайный прохожий.

К сожалению, ожидание развязки не входило в его планы. Главного он добился. Раз подняты по тревоге боевики, значит, как минимум еще пару часов все внимание уголовников сконцентрируется на злосчастном складе, и можно будет спокойно заняться намеченным.

Викинг вернулся к девятиэтажке и, заметив, что окна по-прежнему не горят, решительно направился в подъезд.

По словам допрошенного на жереховском складе охранника, здесь, на третьем этаже, жил финансист Седого. Охранник утверждал, что он многие годы дружит с сыном финансиста и поэтому может о многом рассказать. Например о том, что после свадьбы сына финансист развелся с женой, оставил ей двухкомнатную «хрущобу», а сам переехал в новую квартиру. Судя по всему, у старика-финансиста была только одна страсть в жизни – тратить деньги. Причем делал он это двумя крайне противоположными способами, удивительным образом уживающимися в одном человеке: очень умело вкладывал их в различные проекты и просаживал за азартными играми. Возможно, именно это парадоксальное сочетание привлекло Седого, выдернувшего финансиста из одной совершено легальной фирмы. Пахан очень скоро убедился, что не случайно после прихода финансиста дела той фирмы пошли в гору. Старик знал места, куда надо вложить деньги, чтобы их количество стало возрастать так стремительно, словно они, будто инфузории, начали размножаться делением.

При всем своем азарте старик оставался педантом и в развлечениях. Что поделать, профессия наложила свой отпечаток даже на такую натуру. После карточных баталий он возвращался домой в одно и то же время, приблизительно в половине двенадцатого.

Викинг посмотрел на часы. До появления финансиста оставалось минут десять. Он снова прильнул к окну, с высоты разглядывая площадку для машин у подъезда и про себя чертыхаясь по поводу граждан, чье благосостояние хоть ненамного превышает средний уровень. В подъездах дома, где жил Викинг, по ночам господствовала беспросветная темень. Если же и вспыхивала вдруг одинокая лампочка, сдуру прикрученная работниками ЖЭСа, то мигом кто-то из хозяйственных жильцов дома прекращал безответственное горение, уволакивая нужную в хозяйстве вещь в свою малогабаритную норку. Здесь же все было залито ярким светом, и только между шестым и седьмым этажами царил полумрак. Именно сюда и подался Викинг, которому очень не хотелось, чтобы кто-то из жильцов, возвращавшихся домой в это время, рассмотрел его лицо. К тому же из темноты было куда удобнее следить за площадкой, тоже, кстати, худо-бедно, но освещенной.

«Хорошо еще, – подумал Викинг, что пост у входа не соорудили, ограничились кодовым замком, который может остановить разве что пьяницу, желающего раздавить бутылочку с относительным комфортом».

Наконец на площадку вырулила машина. Из нее вышли двое – финансист и охранник, о последнем Викинг тоже знал из рассказа. Заметив, куда финансист сунул ключи от машины, Викинг, перепрыгивая через три ступеньки, бросился вниз.

Зайдя в подъезд и услышав чьи-то приближающиеся шаги, охранник насторожился. Он загородил подопечного своим телом и сунул руку в карман. Сверху спускался молодой парень. Он беспечно перескакивал со ступеньки на ступеньку, слегка размахивая пустыми руками. На лице его, открытом и безобидном, мелькала жизнерадостная улыбка. В общем, парень не имел ничего общего с тем мужиком, описание которого получил охранник. К тому же он догадывался, почему улыбается парень. Шкура-баба с пятого этажа многим обеспечивала такую вот улыбку, меняя любовников с частотой несущей яйца хохлатки-рекордистки. И охранник там был, хорошо провел время, есть о чем вспомнить.

Он разжал ухватившие оружие пальцы. В это время парень поравнялся с ними. Расслабленное движение руки вдруг переросло в сокрушительной силы удар. Голову охранника резко дернуло в сторону, тело стало заваливаться вниз.

– Ну-ка, помоги, – подхватив охранника с одной стороны, деловито обратился Викинг к финансисту.

Тот, еще до конца не осознав случившегося и не контролируя своих действий, послушно ухватился за бесчувственное тело.

– В машину его, – последовала новая команда.

Финансист снова безропотно подчинился. Они выволокли охранника из подъезда и потащили к стоявшей метрах в двадцати «девятке». Тело было тяжелым, и старику приходилось упираться изо всех сил, но Викинг понимал, что время работает не на него, и, когда они приволокут охранника к машине, финансист опомнится… Чтобы в корне пресечь любые попытки поднять тревогу, Викинг расчетливо пнул финансиста в живот и, пока тот ловил ртом срочно понадобившийся ему воздух, достал из кармана ключи, открыл две дверцы, в заднюю затолкал охранника, а рядом с местом водителя усадил почти очухавшегося старика.