Текст книги "Викинг"

Автор книги: Максим Гарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

Поздним вечером в гостиничном номере Артемона состоялась встреча, которой ему так хотелось избежать. Как Касьян, так и Факир до этого момента не подозревали о существовании друг друга, полагая, что в городе они действуют в одиночку, руководствуясь указаниями Артемона. Оба были неприятно удивлены, убедившись в наличии еще одного профессионала. Не то чтобы они не доверяли друг другу – просто считали, что для Глотова и одного мастера такого класса многовато. То, что их согнали в кучу, свидетельствовало о некомпетентности заказчика. Это грозило возможными осложнениями в будущем. А оба наемных убийцы беспокоились за свою жизнь.

Усевшись за искалеченный многими сотнями постояльцев стол, они с некоторым волнением ждали объяснений. Артемон догадывался об их состоянии и в свою очередь испытывал беспокойство. Поймут ли оба его нынешних партнера, что имеют дело с достойным противником? Киллер насколько мог красочно описал кровавые художества Викинга. Те, похоже, прониклись. У Касьяна исчезла с физиономии гримаса недовольства, а Факир деловито поинтересовался:

– Раз ты собрал нас вместе, значит, у тебя уже есть план его ликвидации?

– Да, но в общих чертах. Пока я не хочу о нем говорить. Может вам в голову придет кое-что поинтереснее. Сейчас дело обстоит так. Он схоронился в бомбоубежище и неизвестно когда оттуда выпорхнет. Наверное, придется брать его прямо там. Как думаете?

На какое-то время наступило молчание, а затем Факир, не мыслящий жизни криминального мира без взрывчатки, предложил:

– Можно у двери поставить такую штучку. Он выйдет – и прямиком на небо.

– Ты уже поставил одну штучку в его «жигуль». И что получилось?

– Случайность. К тому же я тогда понятия не имел, что этот парень такой лихой и настолько везучий.

– Вот именно, везучий. Где гарантия, что кому-нибудь из начальства не стукнет в голову наведать заброшенный объект? Опять будет посторонний труп. А мы сейчас должны сработать наверняка. Что скажешь, Касьян?

Снайпер пожал плечами. А что он мог сказать. Ну не умеет винтовочная пуля пробивать бронированные двери. А других в солидных бомбоубежищах не делали. Как и опасался Артемон, фонтан идей не забил. Приходилось использовать собственный, довольно рискованный вариант:

– У всех сооружений такого типа есть запасной выход на тот случай, если взрывом разрушит здание и его обломки завалят главный. Я тут выяснил, что из себя этот выход представляет. Торчит метрах в сорока от здания трехметровая кирпичная фитюлька с четырьмя боковыми проемами, забранными решетками. Сколупнем одну – и вперед.

– А если на том конце хода, непосредственно перед убежищем, его перекрывает дверь с пудовым замком? – поинтересовался Факир.

– Дверь действительно есть, но замка на ней никогда не было. Вход свободный.

– А как насчет шума? – в свою очередь заинтересовался Касьян. Та же дверь. Ее, небось, с рождения не смазывали.

– Тоже без проблем. Спасибо неизвестному идиоту: включатель принудительной вентиляции установлен не в убежище, а в самом здании. Его включат за час до начала операции – пусть молодой человек насладится свистом в ушах.

Вечернюю тренировку Викинг решил дополнить комплексом силовых упражнений. А то, смешно сказать, чуть ли не замерз во время занятий. Нет, он не сачковал. Просто ни с того ни с сего такой ветродуй поднялся – настоящая буря в подземелье. Но не успел он принять исходное положение, как почувствовал отчетливое и стремительно нарастающее чувство опасности. Еще через десяток секунд Викинг определил направление, откуда оно шло. Ну конечно – запасной выход, как же еще можно сюда незаметно пробраться. Поэтому и «вытяжку» включили. Здесь это единственная возможность замаскировать посторонние шумы.

– Но как они на меня вышли? Ведь никто не знал, кроме… Дед! Неужели он сказал? Но это означает одно – старик не выдержал пыток. Сволочи! – и вновь Викинг почувствовал, как им овладевает ярость, но не затуманивающая мозги, а придающая четкость и ясность мышлению.

Он включил свет в самой дальней комнатушке, полуприкрыл дверь, чтобы свет слегка просачивался наружу, и щелкнул общим выключателем зала. Наступившая темнота не шла ни в какое сравнение с ночной темнотой улиц. Если бы не пробивавшийся из комнатушки узкий лучик, здесь было бы все равно как ходить – с открытыми или закрытыми глазами.

Даже сквозь шум басовито гудящего воздуха Глеб различил скрип открывшейся двери. С огромным трудом он различил появившиеся в зале тени. Тени, словно бабочки, бесшумно потянулись на свет. Викинг осторожно двинулся за ними. Через минуту они подкрались к приоткрытой двери и застыли, привыкая к свету. А затем по неприметному сигналу один распахнул дверь, а двое других с оружием наперевес ворвались в комнатушку. Тотчас оттуда послышался громкий стук падающих ящиков. Уж Викинг позаботился, чтобы без этого в комнатушку никто войти не смог. Под шумок он от души врезал «открывателю» кастетом в основание черепа. А в следующий момент, пока те двое не разобрались, что в комнатушке никого нет, ногой выбил пистолет у опешившего Артемона и острием кастета полоснул по кисти Касьяна. Рука у того рефлекторно разжалась, оружие упало на пол.

И вскипел рукопашный бой. Викинг отразил прямой в голову, нанесенный Артемоном, но достойно ответить не сумел, поскольку нога Касьяна нацелилась в одно из самых уязвимых у мужчин место. Викинг ушел в сторону, достал грудь Артемона свинцовой окантовкой кастета и, пока тот спиной испытывал на прочность бетонные перекрытия, огрел по темечку Касьяна, опрометчиво нагнувшегося за пистолетом. Снайпер хрюкнул и застыл в позе бедуина, в тысячный раз рассказывающего Магомету о его же собственных подвигах.

Артемон снова пошел в атаку. Теперь он бился не за выполнение заказа, а за собственную жизнь. Викингу же требовалось не убивать его, а лишить сознания, причем, до того, как очухается напарник киллера. Глеб действовал просто. «Пыром» ткнул в голень противника и в то мгновение, когда боль возобладала над всеми защитными реакциями, врезал кастетом сбоку по подбородку. Увесистым кулем Артемон шмякнулся на пол. Убрав от греха подальше мелкокалиберную артиллерию, Викинг надежно связал обоих нападавших. Одного оставил здесь, а другого оттащил в комнату на другом конце зала – чтобы слышал, как орет приятель, но не мог разобрать ни слова.

На мысль побеседовать с нападавшими Глеба натолкнула их слаженная работа в темноте, продуманность действий. У местных уголовников эти качества отсутствовали напрочь. Возникал вопрос: нанял ли их Седой или в дело вмешался кто-то третий. А главное, Викингу не терпелось узнать, что же стало с его дедом.

Допрос Глеб начал с Касьяна. Чувствовалось, что с ним будет полегче. О старике киллер явно ничего не знал, а на вопрос о Седом очень не хотел отвечать и, только когда ощутил в своем рту шершавый металл напильника, прошамкал:

– Ну я его приштшелил, так фто!

Удивленный Викинг извлек напильник и попросил повторить.

– Ну я его пристрелил, так что! – уже без дефекта дикции, но с еще большим вызовом заявил Касьян.

– Да ничего. Просто странно все это. Воевали мы с Седым. Но я же вам его убийство не заказывал. Тогда кто?

Этого снайпер не знал. Из разговора с ним стало ясно только то, что на этот раз удавку на шею Викинга попытались закинуть аж из Москвы. А затею с запасным выходом придумал Артемон, который сейчас лежит связанный в другой комнате, будь он проклят, дебил. Нет, чтобы послушаться Факира и установить взрывчатку на главную дверь, так теперь придется всем подыхать.

– Не без этого, – заверил его Викинг. – Но немножко попозже. Сначала я с вашим главным потолкую.

Артемон встретил Глеба злобными ругательствами и крайне нелепыми в его незавидном положении угрозами.

– Дурачок, ты не меня, а того, кто тебя на верную смерть послал матюгами обкладывай, – порекомендовал ему Викинг. – Кстати, кто он такой? Давай мы с тобой немножко об этом побеседуем… Не хочешь? Зря. Ты же должен понимать, я от тебя все равно не отстану.

Артемон понимал, но, очевидно, не верил, что молодой парень с таким открытым лицом способен откалывать номера почище закоренелого садиста. До него просто не доходило, что Викингу позарез нужна информация, которой располагал наемный убийца. Он даже ехидно улыбнулся, когда Глеб поднес к его рту кляп. Мол, разве возможно услышать вопли находящегося здесь человека.

– Твои – услышат! – уверенно сказал Викинг.

И эта фраза, и убежденность, с которой она была произнесена, сбили с Артемона спесь, повергли его в глубокий пессимизм. Всего двумя словами Викинг выиграл поединок характеров, надломил волю киллера, приготовил к тому, что никуда не денешься.

– Ладно, парень, все выложу, но с условием. Никто и никогда не должен узнать, как мы погорели.

– Понимаю. Три аса, а не смогли одного молокососа прикончить. Профессиональная честь. Будь спокоен, никто об этом не узнает.

* * *

В нескольких километрах от московской кольцевой дороги, на лугу между роскошным сосновым бором и живописной речушкой высилась трехэтажная вилла Долгорукого. Обнесена она была высоченным забором с вцементированными поверху мотками колючей проволоки, над которыми медленно, словно нехотя, ворочались камеры наружного наблюдения, оценивая происходящее за забором своим недобрым глазом. Единственные ворота подавляли своей монументальностью. Такими вполне можно было преграждать грешникам дорогу в рай. Не всякий БТР снес бы с разбега эти ворота. А рядом с ними виднелась будочка, в которой неизменно находились двое охранников, вооруженных не каким-нибудь газовым, а самым настоящим боевым оружием – попробуй сунься. Все эти оборонительные редуты предназначались для сбережения покоя обитателей шикарного дома, построенного по индивидуальному проекту архитектора с европейским именем. Сколько в доме комнат, наверняка не знал и сам хозяин, который лично пользовался тремя, от силы четырьмя. В остальных обитало загадочное существо по прозвищу «уровень», поскольку сам хозяин не раз говаривал:

– Мне иметь меньше комнат уровень не позволяет.

Викинга тоже не интересовало количество комнат в доме. Главное – он знал, где находится кабинет, излюбленное место хозяина дома. А еще Артемон поведал о том, что в доме имеется подземный ход на тот случай, если конкуренты навалятся слишком большими силами или нагрянет милиция. Но где именно он начинается – этого киллер не знал. Кстати, именно подземный ход в доме хозяина навел Артемона на мысль о запасном ходе в бомбоубежище.

Лежа на колкой траве под могучей сосной, Викинг пытался уловить хоть какое-то движение в особняке-крепости. Ведь там, кроме бойцов-привратников, обязательно находятся еще четыре-пять охранников. Да еще столько же невооруженной прислуги. Но в усадьбе Долгорукого, похоже, все вымерло. Никаких признаков жизни. Зато рядом с Глебом она била ключом. Дурманил летним теплом, обволакивающей истомой и натуральными запахами цветущих трав сосновый бор. Колышущиеся под легким ветерком ветви деревьев словно дирижировали хором лесных птиц. Звонко, с далекими раскатами долбил янтарный сосновый ствол дятел, не обращая никакого внимания на одинокого человека, лежащего в траве под деревом. Да и некогда ему обращать внимание на такие мелочи, главное в этой незамысловатой жизни – добыть себе пропитание. Белка с пушистым хвостом и ушками-кисточками мастерски перепрыгивала с ветки на ветку, тоже игнорируя распластавшегося двуногого великана. На верхушку соседнего дерева уселась сорока. В клюве у нее что-то поблескивало. Видно, успела украсть добычу эта любительница всего яркого и блестящего и теперь не может наглядеться.

Викинг отвернулся и вдруг почувствовал легкий удар по шее. Перед ним на траву скатилась навинчивающаяся пробка из-под водки. Так вот чем была так горда сорока. Над головой у Викинга раздался пронзительный стрекот. Птица, возмущенная тем, что не может вернуть свою игрушку, подняла дикий крик. Глеб отшвырнул пробку в сторону, но сорока, похоже, даже не заметила этого и продолжала орать во все горло. Пришлось Викингу срочно исчезнуть, чтобы не привлечь ненароком внимания охранников. Тем более, что он уже пришел к одному выводу: укрепления виллы не рассчитаны на одиночку, решившего любой ценой добраться до хозяина дома. Исходя из этого и следовало планировать дальнейшие действия.

В этот приезд Москва поразила Викинга, который не был в ней лет семь, удивительным сочетанием европейского класса витрин и азиатского убожества рядом с ними. Ему вспомнился рассказ Ревякина, который в начале пятидесятых работал в Китае, о культуре части аборигенов. Едет, рассказывал бывший учитель, китаец в своей двуколке, потом – хоп с колес, и чуть ли не на дороге справляет нужду по-крупному. Так и Москва: шагает по пути к цивилизованному городу, только путь этот почему-то сплошь усеян дерьмом.

Так получилось, что в столицу Викинг прибыл с минимумом российской наличности, в основном у него были доллары. И хотя знакомые предупреждали, что валюту нужно менять только в банках, и ни в коем случае не в обменных пунктах, Глеб пошел именно в последний, благо, наткнулся по дороге. Обменяв «полтинник», он сунул деньги в кошелек и пошел к автобусной остановке. Вдруг прямо перед ним вывернул сильно пьяный молодой человек. Сделав пару шагов, он что-то выронил и, видимо, не заметив, спокойно двинулся дальше. Викинг опустил глаза и увидел, что на земле лежит толстая пачка долларов.

– Эй! – воскликнул он, поднимая деньги и намереваясь вернуть их владельцу, но тут на его руку легла нежная девичья рука.

– Вы с ума сошли! – театральным шепотом возмутилась незнакомка. Вас что, никогда не обманывали всякие МММ, не подсовывали на рынке гнилых шмоток, не обворовывали, в конце концов. А откуда вы знаете, может, часть этих денег была украдена у вас? Думаете, этот козел их честно заработал? Да ни за что в жизни. Видели бы вы, какая у него дебильная морда. И пьян, небось, еще с утра. В конце концов, если честным людям раз в жизни улыбнулась удача, глупо от нее отказываться.

Монолог был слишком хорош для экспромта, к тому же дамочка произнесла его без запинки, на одном дыхании, вовремя подкрепляя слова жестами. Похоже, каждое утро репетировала его перед зеркалом.

«Видимо, обменные пункты и в самом деле те же точки, где бойкие ребята пасут наивных приезжих. Недаром меня об этом предупреждали, – подумал Викинг. – Но на всякий случай убежусь до конца».

– Пойдемте же туда, в кустики, и разделим наши денежки, – уже почти насильно тянула его незнакомка.

– В кустиках нормальные люди совсем другими делами занимаются, – буркнул Глеб, но больше упираться не стал.

Не успели они раскрыть целлофановый пакет, в который были упакованы деньги, как перед ними оказался хозяин наличности, выглядевший довольно трезво, что, впрочем, было объяснимо: потеря такой суммы кого хочешь приведет в чувство.

– Люди сказали, что видели, как вы украли мои деньги, – скорбно доложил он.

– Ничего мы не крали! – запальчиво взвизгнула дамочка, успевшая сунуть пакет в свою сумочку.

– Так ведь люди сказали, – жалобно протянул пострадавший, упирая на общинное сознание русского человека.

– А мы что, не люди? – резонно возразила дамочка. – Может, марсиане, или какие венерические, упаси, господи.

– Фильтруй базар, – вдруг резко изменил тональность пострадавший. – Гони баксы или пойдешь со мной в ментовку.

– В ментовку, так в ментовку, – равнодушно согласилась женщина. Только будь другом, свали на минутку, мне с человеком пошептаться надо.

Парень безропотно подчинился. Дамочка достала из сумочки деньги и попыталась сунуть их в карман Викингу:

– На, держи, чтоб менты не нашли. А мне взамен дай что-нибудь ценное.

– А зачем тебе? – вроде бы удивился Викинг.

– Даешь. А если, пока я ходить буду, ты с деньгами смоешься? Здесь же тыщи три зеленых. Надо, чтобы и мне немножко досталось. Хотя бы баксов пятьсот. Ну давай скорее, что ты тянешь? Он сейчас вернется.

– Ну, деточка, у тебя и запросы. Пятьсот долларов за Барби.

– Какую такую Барби? Ты что, шиза гоняешь?

– Раз деньги американские, то и кукла из них – Барби, – пояснил Викинг, разворачивая пакет и доставая оттуда «доллары». Верхний из них, сложенный вдвое, представлял из себя толково сделанную копию стодолларовой купюры, выполненную на обычном листе писчей бумаги. Под ней лежали резаные листы такой же бумаги, только уже абсолютно чистые.

– Зови своего дружка, вернем мы ему его «деньги». Хотя, – тут Викингу пришла на ум одна заманчивая идея, – пусть лучше они останутся у меня. На память о нашей встрече.

– Эй, Валерка, тут мужик слишком умный попался. Надо бы ему мозги поотшибать.

На зов молодой хищницы явились сразу трое. Впереди шел тот самый Валерка. Он уже не походил на убитого горем человека, потерявшего последние три тысячи баксов. Теперь это был пышущий гневом субъект, готовый на куски порвать дерзкого типа.

– Ну, клоун, – процедил он, щелкнув выкидным ножом, – гони деньги, часы и благодари Бога, что уйдешь отсюда живым.

– Господи, благодарю тебя, что ты дал мне возможность размяться перед настоящим делом, – ерничая, нараспев проговорил Викинг и вдруг прыгнул вперед, ухватил не готового к столь внезапному началу боевых действий противника за руку и повернул.

Нож упал в невысокую траву. Почти сразу же туда улегся и его владелец. Двое валеркиных приятелей замерли, не шевелясь.

– Ну-ка, ребята: ноги в руки, и чтоб я вас здесь больше не видел, – скомандовал Викинг.

Они повиновались с таким же усердием, с каким солдат-первогодок подчиняется приказу требовательного старшины. Их подруга исчезла еще раньше. Вообще дамочки такого сорта обладают удивительной способностью незаметно испаряться, как только в воздухе запахнет крупным скандалом. Викинг поднял нож, с хрустом сломал его и вышвырнул обломки. Происшествие, способное иному человеку искалечить всю оставшуюся жизнь, ему показалось забавным эпизодом перед настоящим испытанием.

Викинг, пошатываясь, стоял на дороге, серой асфальтовой змеей извивающейся по сосновому бору. Выскочив из леса, дорога раздваивалась, словно змеиное жало, одним концом всего через сотню метров упираясь в особняк Долгорукого.

Из-за поворота раздался шум мотора. Викинг вскинул вверх руки, но тут же опустил, разочарованно вздохнув:

– Черт, «Москвич». И откуда он взялся? А я думал, что вся Москва исключительно на иномарках катается.

Он сошел на обочину, пропуская родное авточучело, да там и остался, напряженно вслушиваясь в тишину. Еще дважды он вхолостую выбегал на дорогу. И только четвертая за день попытка оказалась успешной. Из-за поворота вырулил «Форд-Скорпио» – один из самых захудалых экспонатов в автоконюшне господина Долгорукого. Сидевший за рулем «Форда» молодой парень ударил по тормозам и с удивлением уставился на пьяного мужика, стоявшего посередине дороги и размахивающего поднятыми вверх руками. В правой руке алкаш сжимал толстенную пачку долларов. И не жалкие одно– или пятидолларовые бумажки, а благородные сотенные купюры. В том, что это были именно сотни, водила не сомневался. Ему ли баксов не знать.

– Эй, шеф, подбрось до гастроно… тьфу ты, черт, супермаркета, – потребовал выпивоха.

Водила не колебался. Конечно, халявные баксы – вещь заманчивая, но если хозяин узнает, что его работник подрабатывал извозчиком, да к тому же у какого-то пьяницы, вышвырнет без разговоров, да еще на прощание по голове настучать велит. А его хозяин все может узнать, если захочет.

– Ты ножками давай, ножками, – посоветовал он, высунувшись из окна.

– Да ты че, мужик? Или тебе зеленые не нужны? Не, так не бывает. Короче, глуши тачку, я уже иду.

– Свали с дороги, морда пьяная, иначе я тебя по асфальту раскатаю! – вызверился не желавший препираться водила.

– Да ладно, уже и попросить нельзя, – пьяный взмахнул рукой, но не рассчитал: слишком много страсти вложил в этот жест.

Пачка денег выскользнула из рук и шмякнулась на асфальт, но не рассыпалась, поскольку была предусмотрительно перехвачена аптекарской резинкой. Алкаш нагнулся, собираясь ее поднять, но, как это часто бывает с перенагрузившимися выпивкой людьми, забыл о существовании центра тяжести. Зад перевесил и пьяница завалился спиной на асфальт, основательно приложился к нему затылком и замер в абсолютной неподвижности. Убедившись, что он даже не пытается встать, водитель ужом выскользнул из машины и кинулся к деньгам. Он успел преодолеть больше половины расстояния, отделявшего его от купюр, как вдруг пьяница ожил, с поразительной легкостью вскочил на ноги и бросился вперед. «На защиту своих денег», – успел подумать так до сих пор ничего не понявший шофер. Он принял оборонительную стойку, не сомневаясь, что с каким-то забулдыгой тренированный боец справится в два, минимум три счета. Но не на того напал.

Видел бы шофер хоть раз Викинга в деле, вряд ли решился бы встретиться с ним, имея под рукой меньше взвода автоматчиков. Уклонившись от не самого резкого удара в лицо, Викинг тычком в живот заставил своего противника согнуться пополам и ударом ребром ладони по шее уложил на асфальт. Затем обыскал его, выудил из плечевой кобуры так и не пошедший в дело пистолет, дослал в ствол патрон и предупредил:

– Делать, что я скажу. Вздумаешь взбрыкнуть, на легкую смерть не надейся. Видишь это? – Викинг достал одноразовый шприц, заполненный светло-зеленой жидкостью. – Последняя наша разработка. Стоит вколоть – и три дня человек испытывает такие ощущения, будто ему внутрь через задницу горячие угольки подсыпают. А на четвертый подыхает. Противоядия нет. И учти: мы за вашей сворой уже не первый месяц следим, все ваши бандитские фокусы изучили досконально. Поэтому один твой неверный шаг и…

«Наша разработка», «бандитские фокусы» – Викинг не случайно использовал эти фразы. Пусть водила подумает, что Глеб представляет сверхсекретное подразделение ФСБ, легенда о котором среди низшего звена группировок оказалась чрезвычайно живучей. Поговаривали, что бойцы этих подразделений безжалостно истребляют авторитетов, а рядовых бандитов не трогают, если только эти бандиты не становятся на их пути.

Похоже, водила моментально уловил то, что хотел донести до него Викинг. Без всяких лишних вопросов он подкатил «Форд» к воротам особняка и четырежды через определенные интервалы времени просигналил. В специально поставленное зеркальце Глеб увидел, как начали бесшумно расходиться ворота. Резко выпрямившись, он прямо через лобовое стекло всадил две пули в подходившего к машине охранника, затем снял так и не успевшего опомниться второго и, вышвырнув водилу из «Форда», запрыгнул на его место. Надавив на газ, он рванул к входу в дом, лишь на секунду изменив курс, чтобы подцепить крылом выскочившего на выстрелы охранника, уже заносившего руку с оружием. Пулей вылетев из машины, Викинг рванул входную дверь и вскочил в дом, услышав, как во дворе хлопнул запоздалый выстрел. Не снижая темпа, он уверенно пробежал через холл и через секунду оказался у очередной двери, на этот раз последней на его пути.

С начала заварухи прошло секунд десять. Если бы Долгорукий разумно использовал это время, он сумел бы приготовить Глебу достойную встречу. Но Юрий Михайлович настолько привык рассчитывать на свою охрану, что в этой запарке даже не вспомнил, где же лежит его пистолет. И когда Викинг толкнул обитую красной (Боже, ну почему же везде красной, неужели современные хапуги непременно хотят подчеркнуть свое пролетарское происхождение?) кожей массивную, возможно даже из мореного дуба, дверь, он застал Долгорукого в позе, словно взятой из финальной сцены знаменитой гоголевской комедии. Зато охранники уже очухались и всем скопом ринулись в дом. Еще немного – и они начнут ломиться в дверь. Викинг тряхнул за плечо хозяина дома.

– Юрий Михалыч, отгони своих орлов-могильников. Скажи, что ты занят, пусть приходят попозже.

Долгорукий уставился на Викинга, явно не понимая, кто он такой и откуда взялся.

– Хозяин, сейчас они через дверь стрелять начнут, всю мебель переколошматят. Могут и вас того… – и, видя, что тот по-прежнему никак не реагирует, резко повысил голос. – Эй, охраннички! Ваш начальник у меня на мушке. Малейшее подозрительное движение – и он труп.

– Кто вы такой? – наконец-то опомнился Долгорукий.

Викинг ничего не ответил. Он обводил внимательным взглядом комнату, в которую попал. Дубовые панели, которыми обшиты стены, большой стол из красного дерева, книжные полки из того же благородного материала, сплошь уставленные старинными фолиантами с золотым тиснением на корешках. «Да это пустые переплеты! – твердо решил Викинг. – В старину и книг столько не выпускали».

– Красиво живешь, – сообщил он, закончив осмотр. – А другим даже просто жить не даешь.

И он резко саданул Долгорукого в солнечное сплетение.

Юрий Михайлович привык ежедневно встречаться с опасностью. Не раз органы вплотную подходили к разгадке его махинаций, а конкуренты намеревались прислать наемных убийц. Но били его в последний раз очень давно, возможно, еще в сопливом детстве. И этот удар как бы сбросил его с пьедестала, превратил в обычного смертного, которому могут походя, между делом, надавать по морде.

– Кто я такой? – повторил его вопрос Викинг. – Полесов. Может слыхал? Это по твоему приказу меня пытались убить три каких-то подонка. Один из них рассказал мне, где можно тебя найти, и вот, как видишь, я приехал поговорить по душам.

– Да, но у меня столько всяких дел, об этом я что-то не припоминаю, – решил потянуть время Долгорукий.

– Так вспоминай. Город Глотов, куда ты послал своих киллеров, некий Антиквар, каким-то боком прислонившийся к твоим делам… И вот еще для лучшей работы памяти, – с этими словами Викинг отвесил такую оплеуху, что голова Долгорукого заходила ходуном.

– Я вспомнил, – воскликнул он с таким видом, будто плюхотерапия действительно оказывала чудесное воздействие на память.

И сообщил, что один их компаньон из Глотова, возможно, тот самый Антиквар, попросил ликвидировать мешающего ему человека.

– Но подробностей я не знаю, – добавил Юрий Михайлович. – Поймите, это же не мой уровень. Такими делами занимаются помощники моих помощников.

– Ну хорошо. Я тебе сейчас покажу твой уровень! – и Викинг врезал Долгорукому ногой в пах.

Тот с пронзительным визгом скрючился на роскошном кроваво-черном ковре. И тотчас же раздался настойчивый стук в дверь.

– Босс, вы живы? – послышался встревоженный голос одного из охранников.

Юрий Михайлович издал какой-то невразумительный звук.

– Да жив, жив, – подтвердил Викинг. – Просто я его ногами слегка пинаю. Не хочет, дурачок, добровольно отвечать на мои вопросы.

– Мы еще встретимся с тобой, ублюдок! – пообещал в бессильной злобе охранник.

– В другой раз, пожалуйста. А сейчас я занят. – И Викинг повернулся к Долгорукому. – Так я жду честного и подробного рассказа. Только учти, твой Артемон выложил мне все, как на духу. Лучше не зли меня, говори правду и только правду.

– Хорошо. Но в этой истории столько всего перемешано. Даже не знаю, с чего начать.

– Ты, главное, не торопись, времени у нас хватает. А начать можешь с Перстня или, как вы его зовете, Антиквара. Почему это он вдруг стал такой важной фигурой, что твои душегубы из-за него Седого на тот свет отправили?

Долгорукий призадумался. Если этот тип знает даже о таком тщательно скрываемом деле, как ликвидация Седого, то он может быть в курсе чего угодно. И как же тогда водить его за нос? Человеку, сумевшему разговорить самого Артемона, не составит особого труда выжать из него, Долгорукого, всю информацию до капельки. Ладно, расскажем ему обо всем, кроме самого главного – существования арсенала.

– Что ж, слушайте. Только позвольте для начала я нажму на вот это, – Долгорукий указал на кнопку сбоку стола.

– Для чего? – на всякий случай поинтересовался Викинг.

– Предосторожность. Хитроумное устройство, особыми импульсами искажающее звуковые волны. Так что за кругом радиусом четыре метра будет невозможно разобрать ни одного слова из нашего разговора.

– Валяйте, – согласился Викинг. – Главное, чтобы я услышал все, что хочу.

И Долгорукий битый час рассказывал о положении дел в Глотове, довольно точно описал историю борьбы Глеба с уголовниками, выложил подробности убийства Сынка и объяснил некоторые причины, по которым Викинг попал в список смертников.

– А знаете, кто следующий в этом списке? – невинным тоном спросил Глеб.

– Кто же? – поинтересовался Долгорукий.

– Вы. Ведь вы главный виновник смерти сына Перстня. Он это прекрасно понимает и никогда вам этого не простит. Но я до сих пор так и не получил вразумительного ответа – почему вы так за него держитесь?

– Наркотики, – немного помявшись, ответил Долгорукий.

– Да? – в голосе Викинга явственно чувствовалось сомнение. – Неужели нельзя было приспособить для этой цели местных паханов? По крайней мере тогда, когда Перстень стал напрашиваться на неприятности. А может дело в другом?

Долгорукий испуганно вздрогнул. Перед его глазами оказался пульт, точно такой же, какой он несколько месяцев тому назад видел у Перстня.

Викинг задумал этот трюк давно, когда после сравнения некоторых фактов пришел к выводу, что это устройство имеет необычайно важное значение. Но поскольку Глеб не был уверен, что Долгорукий имеет хоть малейшее представление о существовании такого предмета, он вытащил пульт как бы между прочим, хотя и в один из решающих моментов разговора. И это сработало.

– Что же я могу добавить, если вам и так все известно, – осевшим голосом проговорил Долгорукий.

– Мне известно в общих чертах, а нужны конкретные сведения.

– Как вы знаете, там хранится оружие, – начал Долгорукий, не подозревая, что до этого момента Викинг ни о чем таком не догадывался.

Выслушав обстоятельный рассказ, Глеб задумался: «Долгорукого надо убирать, это однозначно. Но и Перстня нельзя оставлять в живых. Он меня со своей жаждой мести достанет. Появятся новые претенденты на арсенал, так он и их заставит на меня охотиться. Кстати, и арсенал этот не мешало бы сравнять с землей».

– Выключайте ваш хитрый приборчик, – сказал он Долгорукому, – и позовите к двери кого-нибудь из охраны.

– Так, мужики, – приказал Викинг, когда оба его требования были выполнены. – Дружно марш во двор и стоять всем с поднятыми руками, да так, чтоб я вас из окна видел. Когда через полчасика мы с вашим хозяином выйдем во двор попрощаться, думаю, даже если кто-то из вас решит пульнуть на прощание, все равно не попадет.

– Зачем вам еще полчаса? Мы же обо всем переговорили, – с мольбой в голосе простонал Долгорукий.

– Да не нужны они мне. Просто пока эти деревянные солдатики будут стоять, задрав кверху лапки, вы проведете меня по своему замечательному подземному ходу.