Текст книги "Танец судьбы"

Автор книги: Люсинда Райли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

Она поднялась, вытерев слезы тыльной стороной ладони, и принялась расхаживать по студии.

Что же теперь делать?

Ее раздирали противоречивые чувства. Гордость и упрямство требовали отпустить Мэтта.

Но в то же время Грания понимала, что сейчас нужно забыть о гордости, догнать Мэтта и умолять еще раз все начать вновь.

Если она этого не сделает, то потеряет очень многое. Конечно, остается еще немало проблем, которые предстоит решить: например, где жить, и готов ли Мэтт принять в свою жизнь Аврору и стать ей отцом. Но ведь он сам сказал: если любишь достаточно сильно, обязательно стоит попробовать.

«А мне казалось, вы любите друг друга...» Грания вспомнила грустное лицо Авроры. Сможет ли Грания побороть себя, поступиться гордостью и поехать за мужчиной, которого любит?

«Давай иди... Иди... Иди...»

Это ветер завывает вокруг студии, или, возможно, Лили где-то рядом и убеждает ее поверить в любовь?

Грания схватила ключи от автомобиля и помчалась в аэропорт Корка. По пути она много раз звонила Мэтту, но его телефон был выключен. Она превысила скорость, но все равно, когда оказалась в зале вылета, уже шла посадка рейса на Дублин. Грания подбежала к стойке информации «Эйр лингус» и встала в очередь, сгорая от нетерпения.

– Мой... друг сейчас садится в самолет в Дублин, а я должна сказать ему кое-что. Можно с ним как-нибудь связаться? – в отчаянии поинтересовалась она у девушки за стойкой.

– Вы пробовали звонить на мобильный? – спросила та.

– Конечно! Телефон выключен. Судя по всему, мой друг уже собирается на посадку. Вы не могли бы передать для него сообщение по громкой связи?

– Ну, это зависит оттого, насколько это срочно, – медленно произнесла девушка. – У вас важный вопрос?

– Конечно, важный! – раздраженно ответила Грания. – Чрезвычайно! Передайте сообщение для Мэтга Коннелли: Грания Райан... ждет его около стойки службы информации. И просит позвонить ей до того, как он окажется на борту.

«И что она любит его, и он нужен ей, и что ей очень-очень жаль!» – подумала Грания, но не стала произносить это вслух. Казалось, девушка целую вечность ведет переговоры с начальством, и в глазах Грания уже появились слезы отчаяния.

В итоге объявление было сделано: оно громко и четко прозвучало на все здание небольшого аэропорта. Взвинченная от напряжения Грания смотрела на мобильный телефон, который держала в руке. Но он не звонил – и это было еще одним доказательством ужасной ошибки, которую она совершила.

– Мисс, самолет только что взлетел, – сообщила девушка из-за стойки. – Сомневаюсь, что сейчас вы дождетесь от него звонка, – зачем-то добавила она.

Грания повернулась и посмотрела в окно. Выдавив едва слышное «спасибо», она поплелась к машине.

Она медленно ехала по направлению к дому, осознавая, что своими руками сотворила будущее – то, которое заслуживала. Мэтт больше не хотел иметь с ней ничего общего, и ее это не удивляло. Грании казалось, что до сегодняшнего дня она пребывала в прострации, отгородившись от окружающего мира высокой стеной комплексов и гордости. А теперь стена разрушена, и видно, что именно и почему потеряла Грания. И уже ничего не исправить.

Припарковав машину около дома, Грания грустно направилась к двери, ведущей в кухню, намереваясь сразу же отправиться в спальню.

– Грания Райан, где тебя носило? Мы все уже волнуемся! – Кэтлин поднялась из-за стола, где вся семья собралась за чаем. При появлении Грании все с облегчением вздохнули.

– Это правда, мамочка, – подтвердила Аврора, – и теперь я знаю, что ты чувствовала, когда я пропала.

– Заходи, дорогая, и садись. Выпей с нами чая, – позвал ее отец и похлопал по стулу рядом с собой.

Грания подчинилась. Дома ее любили, несмотря на все ее недостатки, и она смягчилась, ощутив поддержку родных.

– Спасибо, папа, – пробормотала она, когда Джон напил чай и поставил перед ней чашку. Она отхлебнула глоток. Все продолжали наблюдать за Гранией, пытаясь догадаться, в каком она настроении.

– Телят теперь продают на десять процентов дороже, – вдруг объявил Джон, обращаясь ко всем и ни к кому конкретно. Он хотел разрядить напряжение. – Сегодня я был на рынке в Корке, и ребята жаловались, что если продолжится рост цен, стада в следующем году будут не такими большими.

За спиной Грании открылась дверь, ведущая на лестницу, но она не оглянулась.

– Освежился немного? – Джон поднял голову. – После посещения скотного рынка неприятный запах может преследовать очень долго.

– Да, конечно. Спасибо, что взял меня с собой, Джон, – прозвучал голос за спиной Грании. – Было очень интересно посмотреть, как проводится аукцион.

Кто-то дотронулся до ее плеча.

– Привет, дорогая. Ты вернулась. Мы волновались за тебя.

Она оглянулась и встретилась взглядом с Мэттом.

– Я... думала, ты уехал.

– Твой отец предложил мне побывать на аукционе скота в Корке, – ответил он и, выдвинув стул, сел рядом с Гранией. – Я решил, что стоит проникнуться ирландским колоритом до отъезда, и мне это удалось, – со смехом сказал Мэтт.

– Но... твой рейс... Я думала, ты уезжаешь сегодня. Ты так сказал вчера вечером.

– Джон предложил мне съездить в Корк сегодня за завтраком, так что я перенес отъезд. – Под столом Мэтт нашел и сжал ее руку. – Более того, мы с твоими родителями подумали, что, учитывая все обстоятельства, остаться здесь подольше – неплохая мысль. Они сказал мне, что тебя лучше оставить одну и дать время подумать, так что я не появлялся целый день. Ты ведь не возражаешь, что я остался здесь, Грания?

Все члены семьи снова уставилась на нее, ожидая ответа. Но от эмоций у нее свело горло, и она не могла говорить. При поддержке всех собравшихся за столом Мэтт только что продемонстрировал: он любит ее настолько сильно, что готов дать ей еще один шанс.

– О, мамочка, скажи, что ты не возражаешь! – Аврора округлила глаза. – Мы все знаем, что ты обожаешь Мэтта, а нам еще нужно запереть на ночь коров.

Грания повернулась к Мэтту. Ее глаза блестели от слез, и она улыбнулась ему:

– Нет, Мэтт. Я не возражаю.

Аврора

Читатель, я сделала это!

Да, понимаю, мое исчезновение породило много проблем и вызвало массу переживаний, особенно это касалось Грании, но вы ведь знаете, как при написании этой книги в какие-то моменты мне отчаянно хотелось изменить сюжет и придумать другой конец. Так что, когда появилась возможность вмешаться и сделать то, что делает фея-крестная в сказке – появиться из облака дыма и все наладить, – я ее использовала.

А еще феи всегда летают, и я тоже летала в Америку на самолете.

И мне не было страшно.

Многие интересуются, почему я такая бесстрашная. Судя по всему, именно страх мешает людям делать то, что нужно для счастья. Честно говоря, я не знаю, как им ответить, но я ведь не боюсь ни привидений, ни смерти – самого страшного, что может произойти с человеком, – что же еще способно меня испугать?

Возможно, только боль...

В детстве я очень много времени провела со взрослыми, и меня всегда удивляло, что они не умеют выражать свои мысли. А как узнать о чувствах человека, даже если его сердце, как я видела, разрывается от любви? И я поняла, что гордость, гнев и комплексы очень легко могут перечеркнуть шанс на возможное счастье.

Да, возможно, все в жизни пошло прахом, но иногда стоит верить в удачу и просто надеяться, что все получится. В худший момент жизни я сделала это и верю, что все способны на подобный шаг. Потому что жизнь коротка. И сейчас я понимаю, что, оглядываясь назад, когда путь почти завершен, лучше иметь как можно меньше поводов для сожаления.

И, конечно же, мне помогла Грания. Я уже писала о том, как важно усвоить уроки, которые преподносит нам жизнь. Грании потребовалось не так много времени, чтобы разглядеть и признать собственные недостатки. Это было непросто, и все же теперь не только ее нынешняя жизнь станет легче, но и в следующем воплощении ей повезет больше. Что касается меня, то я хотела бы стать птицей: может быть, чайкой. Я мечтаю ощутить, что значит взмахнуть крыльями, взлететь со скал и кружить высоко в небе над океаном.

Жаль, мне уже не удастся выйти замуж за мужчину, похожего на Мэтта. Я никогда не сомневалась, что он сможет заменить мне отца. В наши дни многие женщины заявляют, что легко проживут без мужчины рядом. Но, читатель, разве мы, люди, рождены не для того, чтобы найти свою половинку? Разве большую часть жизни мы не ищем любовь, надеясь когда-нибудь испытать это волшебное чувство?

В последнее время я посмотрела много фильмов и пришла к выводу, что существуют три основные темы: война, деньги и любовь. И две первые чаще всего тоже не обходятся без любви.

Все эти три темы присутствуют и в моей истории.

Мы постепенно приближаемся к концу во всех смыслах этого слова.

И мне лучше поторапливаться...

44

Лондон. Год спустя

Грания и Аврора стояли напротив красивого дома, выкрашенного в белый цвет, и разглядывали его – подняв головы вверх.

– Он прекрасен, – выдохнула девочка и повернулась к Хансу: – Он, в самом деле, мой?

– Именно так, Аврора. Ты унаследовала его, а также Дануорли-Хаус, – улыбнулся Ханс. – Давайте зайдем внутрь?

– Да, конечно, – согласилась Аврора.

Грания остановилась на ступеньках и взяла Ханса за руку.

– А какой адрес у этого дома?

Он сверился с бумагами:

– Кэдоган-Хаус, Кэдоган.

– О Боже! – Грания прикрыла рот рукой. – Это ведь тот дом, в котором моя бабушка Мэри работала горничной. И куда Лоуренс Лайл привез Анну Лангдон, бабушку Авроры, когда та была совсем крошкой.

– Очень интересно. Возможно, однажды ты расскажешь Авроре все, что знаешь о ее прошлом. – Они остановились в темном холле, и Ханс поморщился. – Запах сырости, – констатировал он. – Этот дом пустует уже долгие годы.

– Я знаю, что Лили жила здесь с матерью после того, что случилось с ней в Ирландии, – сообщила Грания, стараясь сопоставить известные факты. – Когда умер Лоуренс Лайл, этот дом унаследовал Себастьян Лайл, его брат и отец Лили.

– Да, но Александр, Лили и Аврора не останавливались здесь, когда приезжали в Лондон. У Александра был прекрасный дом чуть ближе к центру, в Кенсингтоне. Хотя, конечно, не такой огромный, должен признать, но гораздо более уютный, – заметил Ханс.

– Какая большая комната! – восхитилась Аврора, когда они вошли в изящно обставленную гостиную, а Ханс открыл ставни.

– Это точно, юная леди, – согласился он, – но мне кажется, что, как и в случае с Дануорли-Хаусом, нужно вложить в этот дом немалые средства, чтобы вернуть ему былое великолепие.

Грания переходила из комнаты в комнату вслед за Хансом и Авророй и думала о том, что этот дом кажется законсервированным, словно редкая реликвия, дошедшая из другой эпохи. Аврора с удовольствием забавлялась, дергая за шнурки для вызова прислуги и прислушиваясь к тихому звону колокольчика на кухне.

– Моя прабабушка Мэри была одной из слуг, которых вызывали этим звоном, – заметила Грания, когда они спускались вниз.

Когда они вернулись в холл, Ханс с недовольной гримасой произнес:

– Аврора, мне кажется, в качестве лондонской резиденции тебе лучше подойдет дом отца. – Как в истинном швейцарце, в нем говорила любовь к порядку и чистоте. – А этот особняк можно продать.

– Нет, дядя Ханс, мне здесь нравится. – Девочка, кружась, вернулась в гостиную и указала на какой-то предмет, стоящий на столе. – Что это такое?

– А это, моя дорогая Аврора, очень старый граммофон. – Ханс и Грания улыбнулись друг другу. – Мы, люди из прошлого, когда-то слушали на нем музыку.

Аврора бросила взгляд на запылившуюся виниловую пластинку, стоящую в граммофоне.

– «Лебединое озеро»! Смотри, Грания, это же «Лебединое озеро»! Может, когда-то моя бабушка Анна слушала ее тут в последний раз. Дядя Ханс, она была знаменитой балериной!

– Возможно, так и было. Что ж, я думаю, мы увидели все, что могли, – произнес адвокат и направился к выходу. – Я уверен, нашлось бы немало желающих купить этот дом. Его можно переоборудовать и превратить в три или четыре квартиры. К тому же он расположен в престижном районе. Мы могли бы выручить за него не один миллион.

– Дядя Ханс, а если мне захочется жить здесь с семьей, когда я поступлю в балетную школу, дорого ли будет немного привести его в порядок?

– Да, моя милая Аврора, очень дорого, – подтвердил он.

Девочка смотрела на крестного, скрестив на груди руки.

– А у меня достаточно денег, чтобы сделать его пригодным для жизни?

– Вполне, – сказал Ханс, – но я бы тебе этого не советовал. Особенно если учесть, что у тебя есть отличный дом в Кенсингтоне всего в нескольких милях отсюда.

– Нет. Я хочу жить здесь. – Они стояли на крыльце, пока Ханс запирал дверь. Аврора повернулась к Грании: – А ты, мамочка? Ведь тебе тоже придется здесь жить.

– Аврора, это красивый старый дом, и я буду с удовольствием жить здесь с тобой. Но, как говорит дядя Ханс, продать его было бы более разумно.

– Нет, – решительно возразила Аврора. – Я хочу оставить его.

Заперев Кэдоган-Хаус, они сели в такси и вернулись в отель. За чаем с пирожными Аврора попросила Ханса сделать необходимые приготовления для ремонта особняка.

– Пока здесь будут идти работы, мы могли бы пожить в папином доме в Кенсингтоне. Так ведь, Грания?

– Если ты уверена в этом, то я согласна. – У Грании зазвонил мобильный телефон. – Извини. – Она вышла из зала ресторана в лобби, чтобы поговорить без свидетелей.

– Привет, детка. Как дела? Ты уже видела дом?

– Да, он очень большой и красивый. Но чтобы там жить, нужно провести ремонт. И все же Аврора решила, что поселится именно тут.

– А как вчера прошел экзамен в школе Королевского балета?

– Аврора сказала, отлично, но результаты мы узнаем примерно через неделю.

– А как ты, дорогая?

– Все хорошо, Мэтт. Я скучаю по тебе. – Грания все еще через силу произносила ласковые слова, но с каждым разом у нее получалось все лучше.

– И я, дорогая. Еще несколько дней, и мы будем вместе.

– Мэтт, ты уверен, что хочешь этого?

– Абсолютно. Честно говоря, мне не терпится уехать из Нью-Йорка и начать новую жизнь с двумя моими девочками. Обними за меня Аврору.

– Хорошо.

– Грания, еще я хотел...

–Да?

– Ты ведь не собираешься в последний момент нарушить все наши договоренности? Вдруг я, бросив здесь все, приеду в Лондон, а через три месяца, когда моя виза закончится, узнаю, что ты передумала выходить за меня замуж. Мне этого совсем не хочется.

– Нет, Мэтг, я не передумаю, – пообещала Грания. – У меня ведь не будет выбора, иначе тебя вышлют из страны.

– Именно так. Мне хочется быть уверенным, что на этот раз ты не найдешь никаких отговорок. Я люблю тебя, детка, и очень скоро мы все будем вместе.

– Я тоже люблю тебя, Мэтт. – Грания с улыбкой убрала телефон в сумочку и вернулась в холл отеля.

Потребовался целый год, который они провели в разъездах между Нью-Йорком и Ирландией, чтобы придумать наилучший способ, как воссоединиться и начать новую жизнь вместе. Решение было принято, когда Аврора объявила о желании поступить в школу Королевского балета, расположенную в Ричмонд-Парке – одном из ближайших пригородов Лондона, утопающем в зелени.

Три месяца назад состоялась выставка Грании. Она прошла с большим успехом, и Грания тоже стала все больше времени проводить в Лондоне. Оставалось только найти место преподавателя психологии для Мэтта – и он получил его три недели назад в Кингс-колледже. У Мэтта и Авроры в их учебных заведениях будут длинные каникулы, и они смогут проводить их в Дануорли, наслаждаясь жизнью в замечательном особняке после реконструкции. У Грании будет возможность поработать в студии, а Аврора сможет провести время с новой семьей и своими обожаемыми животными.

Грания понимала, на какие жертвы идет Мэтт, уезжая из Нью-Йорка. Но он сам сказал, что Лондон, возможно, для них идеальный компромисс: и он, и она родом из других мест и, оказавшись на нейтральной территории, начнут новую жизнь вместе.

– Я только что говорила дяде Хансу, что, мне кажется, нам следует продать папин дом в Кенсингтоне, когда закончится ремонт в Кэдоган-Хаусе. Так мы компенсируем расходы, – сказала Аврора.

– Она настоящая дочь своего отца! – Ханс приподнял брови. – В десять лет уже демонстрирует способности финансиста. Что ж, Аврора, поскольку ты моя клиентка и мой босс, я должен выполнять твои пожелания. И как человек, управляющий твоим имуществом, считаю, что они вполне разумны.

– Пойду-ка я попудрю носик, как говорит бабушка, – сказала Аврора.

Когда девочка убежала, Ханс поинтересовался:

– Как Мэтт?

– Хорошо, Ханс, спасибо. Пакует вещи в лофте и готовится оставить в прошлом жизнь в Большом Яблоке.

– Его ждут большие перемены, как, впрочем, и тебя. И все же я считаю, что вы поступаете правильно. Новое начало может оказаться очень успешным.

– Это так, – согласилась Грания. – Мне кажется, я не успела поблагодарить тебя за то, что ты помог мне осознать ошибки, которые я совершила.

– Брось, я ничего такого не делал, – скромно ответил Ханс. – Главное, не только знать о своих недостатках, но и постараться их исправить. А это как раз то, что ты сама сделала, Грания.

– Я стараюсь, но мне никогда окончательно не побороть гордость, – вздохнула она.

– С тобой рядом есть мужчина, который понимает тебя, и, возможно, даже гораздо лучше, чем понимал раньше. Мэтг – хороший человек, Грания, и ты должна беречь его.

– Знаю, Ханс. Обещаю, что так и будет.

– Что вы тут вдвоем обсуждаете? – поинтересовалась Аврора, вернувшись к столу. – Мы можем уже подняться в номер? Я хочу позвонить бабушке и рассказать ей о моем новом доме.

– Аврора сказала мне, что планирует жить в Кэдоган-Хаусе, – сказала Кэтлин, когда девочка, наконец, завершила длинный рассказ и передала трубку Грании.

–Да.

– Ты ведь знаешь, что это тот дом, где твоя прабабушка Мэри...

– Да, знаю.

– Интересно... Помнишь, Мэри писала, что, когда Лоуренс Лайл привез малышку, он попросил отнести чемодан наверх и оставить его там, пока мать девочки не вернется за ней. Как ты считаешь?..

– Есть только один способ проверить, – сказала Грания. – В следующий раз, когда я окажусь в особняке, то сделаю это.

Неделю спустя, когда Мэтт приехал в Лондон, они вместе с Авророй отправились в Кэдоган-Хаус. Девочка устроила Мэтту экскурсию по дому, после которой он спустился в кухню и обнял Гранию.

– Да, дорогая, я очень рад, что у меня нет таких проблем, как у тебя, – присвистнул он. – Мой отец был бы впечатлен только одним видом этого дома. Он просто потрясающий! И я буду жить здесь бесплатно! – Он улыбнулся. – Смогу ли я соответствовать вашему положению?

– Мэтт, но это не мой дом. Он принадлежит Авроре.

– Детка, я просто дразню тебя! – Мэтт снова обнял ее.

– Ты уверен, что хочешь жить здесь? – Грания подняла на него глаза. – Тебе будет здесь комфортно?

– Леди... – Он воздел руки вверх. – Я буду рядом с тобой и продолжу заниматься любимым делом. И если жена и ребенок обеспечат мне нормальные условия жизни, то я не буду иметь ничего против.

– Отлично. А теперь прошу тебя немного помочь мне. Давай поднимемся на чердак. Я захватила с собой фонарь – нужно кое-что поискать.

Аврора уютно устроилась в гостиной, слушая на граммофоне едва различимую мелодию из «Лебединого озера», а Мэтт с Гранией поднялись по лестнице на самый верх.

– Это, скорее всего, там. – Она указала на квадратный вырез в потолке.

Мэтт поднял голову.

– Мне нужно встать на что-нибудь, чтобы дотянуться.

В одной из спален чердачного этажа нашелся деревянный стул. Мэтт осторожно встал на него и попытался открыть проржавевшую задвижку. После многочисленных попыток она поддалась, открыв доступ на чердак, в облако пыли и паутины.

– Боже, похоже, здесь десятки лет никого не было, – заметил Мэтт. – Дай мне фонарь. – Грания протянула ему фонарь, и он осветил чердак. – Боюсь, дорогая, тебе бы здесь не понравилось. Скажи, что нам нужно, и я попробую найти.

– Судя по тому, что рассказывала мне мама, мы ищем маленький и очень старый чемодан.

– Хорошо. – Мэтт подтянулся на руках и сел на край чердачного отверстия, спустив ноги вниз. Наверху вдруг что-то зашуршало. – Мыши или, хуже того, крысы. – Мэтт побледнел. – Нужно попросить сторожа проверить, когда он пройдет здесь.

– Может, кто-нибудь разберет вещи на чердаке в другое время? – предложила Грания, содрогнувшись.

– Ни в коем случае. Я хочу принести хоть немного пользы. – Мэгг улыбнулся. – Оставайся на месте, а я пойду поищу. – Он подтянул ноги вверх и поднялся. – Мне кажется, дорогая, что некоторые доски здесь сгнили. Боже, сколько старья!

Грания стояла внизу, прислушиваясь к шагам Мэтта наверху.

– Ну вот, я нашел пару сундуков, но они тяжелые.

– Нет, – крикнула ему Грания, – это был маленький чемодан.

– Что в нем такого важного? – поинтересовался он. – Черт, здесь паутина, как в фильме ужасов. Мне даже не по себе.

Грания услышала тяжелые удары – Мэтт что-то передвигал на чердаке. И наконец...

– Мне кажется, я кое-что нашел... Вернее, то, что от него осталось. Держи.

В чердачном отверстии появились руки Мэтта с небольшим чемоданом неопределенного цвета: он весь был покрыт толстым слоем пыли.

– Все, с меня достаточно. Я спускаюсь! – Мэтт высунул голову. Его волосы стали серыми от паутины. – Боже! Я сделал это только ради любви, – сказал он, оказавшись на стуле.

– Спасибо, дорогой, – ответила Грания и занялась чемоданом. Стерев пыль с потертой кожи, она смогла разглядеть едва различимые инициалы. Мэтт опустился на колени рядом с ней.

– Мне кажется, это буквы «Л» и «К», – сказала Грания.

– Так чей же это чемодан?

– Если мы искали именно его, то он принадлежал прабабушке Авроры. Лоуренс Лайл приехал домой с ребенком, – объяснила Грания, – и сказал прислуге, что, когда за Анной вернется мать, она и чемодан тоже заберет. Но этого так и не произошло, так что Анна ничего не знала о своем прошлом.

– Ясно. С этими ржавыми замками придется повозиться. Давай я попробую.

В итоге они отнесли находку в кухню. Грания взяла нож из ящика стола, и Мэтт быстро справился с замками.

– Хорошо, ты готова посмотреть, что внутри? – поинтересовался он.

– Думаю, это следует сделать Авроре. Ведь формально это ее чемодан.

Грания забрала девочку из гостиной и спустилась с ней в кухню.

– Что это? – Аврора с отвращением посмотрела на старый чемодан.

– Мы считаем, что он принадлежал твоей прабабушке, но она так и не приехала за ним. Его оставили в этом доме почти сто лет назад, – объяснила Грания. – Хочешь открыть?

– Нет, лучше ты. Внутри могут быть пауки. – Аврора сморщила нос.

Грания тоже не спешила притрагиваться к нему.

– Хорошо, дамы. Мне кажется, это должен сделать мужчина. – Мэтт осторожно потянул крышку. Захрустела старая кожа, и чемодан распахнулся.

Все трое заглянули внутрь.

– Фу, какой затхлый запах, – сказала Аврора. – И здесь, похоже, совсем мало вещей.

– Да уж! – Грания была явно разочарована. В чемодане лежало что-то завернутое в шелковую ткань.

Мэтт протянул руку и, вынув сверток, положил его на стол.

– Хотите, чтобы я развернул его?

Грания и Аврора кивнули.

Мэтт осторожно достал из тонкого выцветшего шелка то, что находилось внутри.

Аврора и Грания опустили глаза и посмотрели на стол.

– Это же пуанты... – с благоговением прошептала девочка и взяла один, чтобы рассмотреть лучше. И тут на пол упал ветхий конверт.

Грания наклонилась, чтобы поднять его.

– Это письмо, которое адресовано... – Она попыталась разобрать надпись выцветшими чернилами.

– Мне кажется, здесь написано «Анастасии», – произнес Мэтт, заглядывая Грания через плечо.

– Анна... Мою бабушку звали Анна! – воскликнула Аврора.

– Да, именно так. Возможно, Лоуренс Лайл решил укоротить имя, – предположила Грания.

– Это ведь русское имя? – поинтересовалась девочка.

– Да. И Мэри, которая нянчила Анну в раннем детстве, всегда предполагала, что Лоуренс Лайл привез ее из России.

– Можно, я вскрою конверт? – спросила Аврора.

– Да, только будь осторожна. Бумага стала очень тонкой, – предостерег ее Мэтт.

Достав листок, Аврора взглянула на текст и нахмурилась:

– Я не понимаю, что здесь написано.

– Потому что письмо на русском, – сказал Мэтт из-за спины девочки. – Я три года учил этот язык в старших классах, но это было давно, и многое забылось. И все же, думаю, с помощью словаря я мог бы разобрать текст.

– Дорогой, у тебя столько скрытых талантов, – заметила Грания и, обернувшись, поцеловала Мэтта в щеку. – Давайте заглянем в книжный магазин по дороге домой.

Они вернулись в симпатичный таунхаус в Кенсингтоне, прежде принадлежавший Александру, где планировали жить, пока в Кэдоган-Хаусе шел ремонт. У двери лежало еще одно письмо, адресованное Авроре.

– Это из школы Королевского балета! – Девочка подняла конверт и взглянула на Гранию. В ее глазах светились одновременно надежда и испуг. – Держи. – Она протянула ей письмо. – Мамочка, открой его вместо меня. Я слишком волнуюсь.

– Хорошо, конечно. – Грания разорвала конверт, достала лист бумаги и принялась читать.

– Мама, что там написано? – Аврора оперлась подбородком на сжатые от напряжения кулаки.

– Здесь написано, – Грания посмотрела на Аврору и улыбнулась, – что тебе нужно как можно скорее начать паковать вещи. Потому что тебя зачислили и занятия начинаются в сентябре.

– О, мамочка! – Аврора бросилась на шею Грании. – Я так счастлива!

– Ты молодец, дорогая! – похвалил Аврору Мэтт, обнимая их обеих.

Когда все трое немного успокоились, Мэтт поднялся наверх с новым словарем, чтобы попробовать перевести письмо.

Возбужденная Аврора сидела на кухонном столе, по-прежнему сжимая в руках пуанты, и строила планы на будущее, а Грания готовила для всех ужин.

– Скорее бы Мэтт уже перевел это письмо. Мне не терпится узнать, кем была моя прабабушка. Особенно сегодня, когда я знаю, что пойду по ее стопам, – говорила девочка.

– Аврора, ты многого не знаешь о прошлом своей семьи. Когда-нибудь я обязательно расскажу тебе. Самое странное, что на протяжении почти ста лет твоя семья была связана с моей. Моя прабабушка Мэри удочерила Анну, твою бабушку.

– Вот это да! – Глаза Авроры округлились. – Ничего себе совпадение! Ведь то же самое сделала и ты, мама!

– Да, так и есть. – Грания нежно поцеловала дочь в макушку.

Два часа спустя Мэтт спустился вниз и, объявив, что ему удалось расшифровать большую часть письма, протянул Авроре распечатанный текст перевода.

– Держи, дорогая. Конечно, это не идеальный вариант, но я старался.

– Спасибо, Мэтт. Мне читать вслух? – спросила Аврора.

– Если хочешь, – ответила Грания.

– Хорошо. – Аврора откашлялась. – Итак...

Париж, 17 сентября 1918 года

Моя драгоценная Анастасия!

Если ты читаешь эти строки, значит, ты знаешь, что меня больше нет на этом свете. Я попросила моего дорогого друга Лоуренса передать тебе это письмо, если не вернусь за ним сама, когда ты достаточно повзрослеешь, чтобы все понять. Я не знаю, что он рассказал тебе о твоей маме, но ты должна знать самое важное: я люблю тебя больше, чем все матери, вместе взятые. И именно поэтому, пока наша любимая Россия в беде, я хочу быть уверенной, что ты в безопасности. Моя девочка, я могла бы последовать за Лоуренсом в Англию и избежать опасности, как сделали многие мои соотечественники. Но есть причина, почему я должна вернуться из Парижа на родину. Человеку, который приходится тебе отцом, грозит большая опасность. Честно говоря, я даже не знаю, жив ли он еще, поэтому должна поехать к нему. Я знаю, что рискую: меня могут сразу арестовать и, возможно, убить, но я могу только молиться, чтобы ты, моя дорогая Анастасия, когда подрастешь, тоже имела счастье и боль испытать настоящую любовь к мужчине.

Твой отец происходит из величайшей семьи в России, но мы вынуждены были скрывать нашу любовь. Мне стыдно говорить об этом, но он уже был женат.

А ты стала результатом нашей великой любви.

По пуантам, который я передала вместе с этим письмом, ты, наверное, догадалась, что я балерина. Я танцевала в Мариинском театре, и мое имя в России хорошо известно. Твой отец пришел посмотреть «Лебединое озеро» – я танцевала ведущую партию – и вскоре начал оказывать мне знаки внимания.

Сейчас я в Париже, потому что понимаю: из-за моей связи с императорским домом мы с тобой можем оказаться в смертельной опасности. Потому я подписала контракт с Дягилевым, чтобы получить возможность уехать из России и вывезти в безопасное место тебя.

Мой друг Лоуренс, добрый английский джентльмен (я думаю, что и он тоже немного влюблен в меня!), выступил в роли спасителя и пообещал увезти тебя в Лондон и заботиться о тебе.

Моя драгоценная девочка, я очень надеюсь, что это сумасшествие в России скоро закончится, и я смогу свободно приехать в Лондон, забрать тебя в нашу любимую страну и познакомить с отцом. Но пока Россия пребывает в хаосе, я понимаю, что должна пожертвовать чувствами и отправить тебя в чужую страну.

С Богом, моя любимая девочка! Через несколько часов Лоуренс приедет и заберет тебя. Только судьба решит, встретимся ли мы снова, поэтому я говорю тебе «до свидания», моя Анастасия, и пусть удача сопутствует тебе.

И никогда не забывай, что ты – дитя любви.

Любящая тебя мама Леонора.

В кухне воцарилось молчание.

Мэтт закашлялся и невольно смахнул слезу.

– Вот это да! – прошептал он, не зная, что еще можно сказать.

Плачущая Грания обняла Аврору.

– Какая... красивая история, правда? – прошептала девочка.

– Да, – согласилась Грания.

– Леонора погибла, вернувшись в Россию?

– Да, судя по всему. Если она была знаменита, мы наверняка сможем узнать, что с ней случилось, и кто был отцом Анастасии, – вслух размышляла Грания.

– Если отец Анастасии был из императорской семьи, то, возможно, тоже был расстрелян вскоре после того, как Леонора написала это письмо, – заметил Мэтт.

– Она могла бы спастись, если бы переехала в Англию с Лоуренсом, – сказала Аврора. – Но она не сделала этого, поскольку очень сильно любила отца Анастасии. – Она покачала головой. – Ей пришлось сделать ужасный выбор и отдать ребенка чужому человеку.

– Да, – согласилась Грания, – но, дорогая, я уверена, тогда Леонора не верила, что может погибнуть. Мы все принимаем решения так, словно собираемся жить вечно. В тот момент не было лучшей возможности, чтобы обеспечить безопасность Анастасии.

– Я не знаю, смогла бы я быть такой храброй, – вздохнула Аврора.

– А все потому, что ты пока не знаешь, чем можно пожертвовать ради любви. – Мэтт крепко обнял Гранию за плечи и поцеловал Аврору в макушку. – Разве не так, Грания?

– Да, это так, – улыбнулась ему Грания.