Текст книги "Цветы любви, цветы надежды"

Автор книги: Люсинда Райли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 33 страниц)

Глава 29

К восьми вечера Джулия сдала машину, взятую напрокат на несколько месяцев, прибралась в коттедже, заказала такси до аэропорта на завтрашнее утро, на половину восьмого. Ее чемодан ждал у двери.

«Все, я готова ехать!»

Девушка оглядела гостиную. Ей вдруг стало жаль покидать эти стены, которые видели ее отчаяние и служили надежным прибежищем в часы мрачной тоски. Она встала, подошла к входной двери, открыла ее и вдохнула прохладный, чистый воздух Северного моря, в последний раз посмотрев на качающиеся на водной глади в гавани суда.

– Привет, Джулия! – раздался голос из темноты, и ее сердце подпрыгнуло к самому горлу. – Это я, Кит. – В круге тусклого света, сочившегося из дома, появилась фигура.

Джулия застыла на месте. Ей очень хотелось отступить, захлопнуть дверь, запереть ее на засов и, затаившись за диваном, дождаться его ухода. Но тело не слушалось, и она продолжала стоять на пороге.

– Послушай, я знаю, ты завтра уезжаешь...

– Откуда? – резко спросила она, радуясь тому, что хотя бы голос не отказал.

– Я звонил твоей сестре. Ты не отвечала на мои сообщения, и я забеспокоился.

– Ха! – невольно вырвалось у девушки.

– Джулия... – Кит приблизился к ней еще на пару шагов, и она инстинктивно потянулась к дверной щеколде. – Похоже, случилось недоразумение. Можно мне войти? Я все объясню.

– Вряд ли в этом есть необходимость. Никакого недоразумения не случилось, Кит. Я все прекрасно поняла. Извини, мне завтра рано вставать, и я хочу лечь. Спокойной ночи. – Она шагнула за порог и собралась закрыть дверь.

– Пожалуйста, Джулия, – Кит вытянул руку и ладонью удержал дверь, – дай мне хотя бы объясниться! Я не хочу, чтобы мы расстались врагами.

Девушка вздохнула, пожала плечами и наконец, отступила в сторону.

– Раз ты так настаиваешь... У тебя пять минут. – Она села на диван.

Кит прошел вслед за ней и остановился перед камином.

– Я не звонил тебе на прошлой неделе, потому что Энни родила ребенка.

– Да, я знаю. Поздравляю. – Джулия вымученно улыбнулась.

– Спасибо. Я передам твои поздравления, как только мы с ней созвонимся.

Джулия презрительно скривила губы:

– Только не надо меня дурачить, Кит! Я видела вас троих в Холте, вы смотрелись довольно мило. Прекрасная компания.

– Да, Джулия, компания действительно прекрасная... Послушай, – Кит раздраженно почесал затылок, – ты хочешь узнать правду или тебе достаточно сплетен, которые ходят обо мне в последнее время по всему северному Норфолку? Решай сама.

– Говори, – Джулия уклончиво пожала плечами, – если хочешь.

– Я чувствую, что должен рассказать правду, даже если тебе неинтересно. Короче... – Кит вздохнул. – Мы с Энни давние друзья. Двенадцать лет назад она помогла мне пережить трудный период. Потом переехала в Штаты, и я часто у нее там бывал. А в прошлом году Энни сообщила мне, что наконец-то встретила настоящую любовь. У нее был такой счастливый голос! Единственная трудность, по ее словам, заключается в том, что ее парень патологически боится обременять себя обязательствами. Энни не сомневалась, что молодой человек ее любит, но он никак не хотел жить с ней, не говоря уже о свадьбе. И тут Энни обнаружила, что ждет ребенка. В тридцать четыре года, от любимого человека! У нее и мысли не было прервать беременность.

– Я бы на ее месте тоже не стала это делать, – согласилась Джулия.

– Ну, а Джед, патологически боявшийся обязательств, разумеется, порвал с ней отношения. Энни жутко расстроилась, но решила выбросить из головы романтические воспоминания и думать только о беременности. Поэтому позвонила мне и спросила, можно ли ей пожить у меня до тех пор, пока не родится ребенок. Я, конечно же, согласился. В то время я только переехал в Уортон-Парк, и там было полно места. Честно говоря, я был даже рад ее обществу. На прошлой неделе Энни родила – на две недели раньше срока, и теперь я пытаюсь играть роль заботливого друга.

– Как мило с твоей стороны, – проворчала Джулия.

– Это самое меньшее, что я могу сделать для человека, который поддержал меня в трудную минуту, – повторил Кит. – Но я чувствую себя не в своей тарелке. Представляешь, одна медсестра даже сказала, что малыш похож на меня! – Он усмехнулся. – Когда Чарли родился, я отправил Джеду в Штаты сообщение по электронной почте про то, что у него есть прекрасный сын, и послал фотографию, которую сделал сразу после родов...

– А Энни об этом знала? – перебила его Джулия.

– Нет. Но я был уверен, что ей хочется сообщить Джеду о ребенке. Мне казалось, увидев симпатичную крошку – свое продолжение, он непременно оттает, каким бы каменным ни было его сердце. И это сработало, – с улыбкой продолжил Кит. – Два дня назад в Уортон-Парке объявился настоящий папаша. Он сразу влюбился в своего сыночка и забрал его вместе с мамой в Штаты, чтобы свить ним уютное семейное гнездышко.

– Вау! – ахнула Джулия. – Вот так история!

– Да еще со счастливым концом! Теперь у них все прекрасно – во всяком случае, пока.

– Неужели леопарды способны сменить окраску? – задумчиво пробормотала Джулия. – Я бы, наверное, не простила мужчину, который так подло меня бросил. Энни опять ему доверилась?

– Ей не оставалось ничего другого. Она любит его, Джулия. И если что-то и способно повлиять на окраску леопарда, как ты выразилась, то крохотный младенец – самое лучшее оружие. Добавь сюда колечко с очень крупным бриллиантом и свадьбу, которая состоится, как только Энни будет готова... не говоря уже о расписании встреч с риелторами в Гринвиче. По-моему, неплохое новое начало. Энни поступила смело, и получила награду за верность. Очень надеюсь, что у нее все получится. Видит Бог, она это заслужила. Последние месяцы бедняжка жила в кромешном аду. Я изо всех сил старался ее поддержать, но служил лишь бледной заменой любимого.

– Ей повезло, что ты был рядом, Кит, – признала Джулия.

– Да, но тем самым я доставил тебе лишние страдания. Пойми, Джулия, я не мог оставить ее одну.

– Конечно. – Джулия уставилась в огонь. – Кит, почему ты не говорил мне, где был? Я думала, мы с тобой друзья.

– Ох, Джулия, Джулия... – Кит в досаде покачал головой. – Неужели ты не понимаешь?

– Нет. Прости, даже не догадываюсь.

– Ну, хорошо, объясняю: я прекрасно помню боль в твоих глазах, когда несколько недель назад ты встретила Энни в тепличном дворике. Я знаю причину этой боли – совсем недавно ты потеряла собственного сынишку. Я подумал, что вид беременной женщины и сообщения из больницы разбередят твои свежие раны. Приехав ко мне в Уортон-Парк, ты увидела бы новорожденного малыша. Я пытался оградить тебя от этого, Джулия, вот и все. Не хотел тебя расстраивать, ведь ты потихоньку начинала оправляться от горя.

– О! – Глаза Джулии налились непрошеными слезами.

Кит подсел к ней на диван и взял за руку.

– Прости, я поступил глупо. Недооценил этот маленький городок, где слухи распространяются быстрее ветра и всем до меня есть дело, как сказала на днях моя уборщица. Понимаешь, я всегда был невидимкой – переезжал с места на место и нигде не жил подолгу. Мне нужно время, чтобы к этому привыкнуть. Сейчас на меня таращится добрая половина графства, гадая, куда подевались моя «жена» и новорожденный малыш.

– Могу представить, – согласилась Джулия. – Когда я видела вас в Холте, вы и впрямь казались счастливой семейкой. Я тоже решила, что это твоя женщина.

– А твоя сестра разговаривала со мной с такой брезгливостью, будто у нее под носом куча дерьма. Я прекрасно сознаю, что сам во всем виноват. Наверное, надо было сразу все тебе рассказать, но поверь, я не сделал этого из лучших побуждений! Не хотел врать – говорить, будто я куда-то уехал, поэтому лучшим выходом было молчание. Прости меня, Джулия, пожалуйста, прости! Теперь, оглядываясь назад, я вижу, что поступил нехорошо. Ты наверняка решила, что я законченный негодяй. Я целовал тебя, а потом встречался с другой, и разгуливал по Холту с новорожденным младенцем...

– Да, все так, – согласилась Джулия. Она чувствовала, что теряет почву под ногами. Ей очень хотелось ему верить. Если его рассказ – правда, значит, он просто замечательный человек. А ведь совсем недавно она считала его мерзавцем... – У вас с Энни когда-нибудь... был роман? – тихо спросила она.

– Нет, – решительно ответил Кит. – Мы с ней всегда дружили – редкий случай близкой дружбы между мужчиной и женщиной без сексуального влечения. Энни мне как сестра – вернее, сестра, о которой я мечтал бы, не будь у меня Беллы. Боюсь, я вообще не в ее вкусе: Энни всегда нравились качки-хулиганы с мощными бицепсами и бугристой грудью. – Кит с усмешкой взглянул на собственный стройный торс. – Я же совсем другой, верно? А она – абсолютно не мой тип. Слишком хваткая и напористая. Я видел, как она пожирает мужиков, выплевывая косточки. Конечно, это продолжалось до тех пор, пока ей не встретилась любовь всей ее жизни. Теперь она превратилась в мягкую и пушистую кошечку.

– Где ты с ней познакомился?

– В университете. Когда учился в Эдинбургском медицинском колледже, мы жили в одном доме. А потом меня отчислили.

– Почему?

Кит вздохнул:

– Знаешь, я не люблю об этом вспоминать. Не слишком приятная история. Ты, в самом деле, хочешь ее услышать?

– Да, – кивнула девушка, интуитивно чувствуя, что здесь кроется то самое недостающее звено, которое поможет ей понять личность Кита. – Очень хочу. Но только если ты сам готов рассказать.

– Ну, ладно, – вздохнул Кит. – В этом доме еще осталось вино? Рюмочка мне бы не помешала.

– В холодильнике есть полбутылки, но оно стоит там открытым уже пару дней.

– В бурю сгодится любая гавань, – усмехнулся Кит. – Я разведу огонь в камине, пока он окончательно не угас, а ты сходи за вином и рюмками.

Джулия прошла на кухню, пытаясь справиться с волнением. Всего пару часов назад она готовила себя к мысли о том, что Кит навсегда остался в прошлом, а теперь пытается переварить его весьма правдоподобную историю. Когда он держал ее за руку, ее тело пронзало током, а по спине бегали мурашки...

– Вот, держи. Наверное, оно уже потеряло вкус. – Джулия разлила остатки вина и протянула Киту его бокал. – Теперь выкладывай.

– Вино так себе, – отозвался Кит. – Но это не страшно. Ладно... если не возражаешь, я расскажу в подробностях. Так легче. – Он вздохнул. – Как я уже говорил, в универе мы с Энни жили в одном доме. Она училась на архитектора. Кроме нас, там снимали комнаты еще двое студентов. Как-то на выходные к Энни из Лондона приехала ее лучшая подруга Мила. Тогда мне было двадцать два года, и я с первого взгляда страстно влюбился в Милу, красивую, обворожительную. Когда она входила, комната наполнялась светом. Мила училась в театральном... – Кит покачал головой. – Могла стать успешной актрисой, если бы не...

– Если бы не что? – поторопила его Джулия.

– Сейчас узнаешь, подожди. Энни предупреждала, чтобы я не связывался с Милой. Говорила, что она ветреная девица с кучей комплексов, но я бросился в этот омут с головой. Кажется, Миле я тоже понравился, хотя мы с ней были очень разными. У нас начался роман. Следующие несколько месяцев я провел больше времени на автострадах между Эдинбургом и Лондоном, чем на работе. Она была подобна наркотику. Я просто не мог вынести разлуку с ней.

– Первая любовь, – прошептала Джулия, вспомнив Ксавьера и момент их знакомства.

– Совершенно точно, – подтвердил Кит. – Меня угораздило влюбиться в самую сложную и непредсказуемую женщину на свете. Но сейчас я понимаю, что это и было отчасти причиной моего влечения. Наши отношения напоминали «американские горки» – я никогда не знал, что произойдет в следующую секунду и могу ли я считать Милу своей. Она говорила, что безумно меня любит, а потом пропадала на целую неделю. Разумеется, я стал работать спустя рукава и забросил учебу, но мне было на это плевать. – Кит сдавленно хохотнул. – Я сделался психом, Джулия.

– И что же случилось дальше?

– Я мотался в Лондон и обратно, а потом даже мне стало ясно, что Мила ведет себя странно. У нее всегда было много энергии, она могла не спать всю ночь напролет, танцевала и гуляла сутками. Но эта энергия стала приобретать болезненный характер. Иногда Мила бодрствовала все выходные. Я знал про ее сомнительные лондонские компании и заметил, как она похудела. А однажды застал ее в ванной со шприцем в руке. Она кололась героином.

– Боже! – ахнула Джулия. – Она призналась?

– У нее не было выбора: я застал ее на горячем. Я знал, что Мила балуется кокаином, но это совсем другой уровень. Она поклялась завязать с наркотиками, но сказала, что ей нужна моя помощь.

– И ты согласился?

– Да, как овца, идущая на заклание. Я бросил медицинский колледж и помчался в Лондон спасать Милу.

– Ох, Кит, после стольких трудов! Ты должен был доучиться и стать врачом.

– Да, – мрачно согласился Кит. – Я же сказал, что стал форменным психом.

– Так ты спас Милу?

– Нет. Тогда я еще не знал, что спасти наркомана может только он сам. Мила пыталась отказаться от героина. Ломка продолжалась пару недель, иногда месяц, но потом все начиналось сначала. Я стал для нее врагом – злодеем, который отбирает деньги, не выпускает одну на улицу и прослушивает телефонные разговоры, чтобы она не связалась со своим наркодилером. Мила меня возненавидела... – Кит прочесал пятерней всклокоченные волосы. – Так прошло несколько месяцев. А однажды я вернулся из супермаркета и обнаружил, что ее нет в квартире. На другой день Милу подобрала полиция, она валялась без сознания в сточной канаве – передоз. Из больницы ее направили в реабилитационный центр. Она опять клялась, что соскочит с иглы, и отчаянно просила, чтобы я ее не бросал. Я обещал при условии, что Мила останется в центре и пройдет полный курс лечения. А возьмется за старое, я уеду навсегда.

– А что тебе еще оставалось делать, Кит? Ты должен был так поступить ради Милы и ради самого себя.

– То же самое мне говорили профессионалы, – кивнул Кит. – Когда она выписалась из реабилитационного центра, в наших отношениях настал хороший период, последний, как оказалось. Мы провели три чудесных месяца. Рядом со мной была прежняя Мила. Она даже хотела вернуться в театральный колледж, а я подумывал продолжить учиться на врача в Лондоне. – Кит пожал плечами. – Это было нормально и, значит, замечательно.

– Но все закончилось?

– Да. – Кит печально покачал головой. – К тому времени я уже изучил симптомы: безумный взгляд, темные круги под глазами, потеря веса... хоть я и бросил университет, но разбирался в поведении Милы и наркомании не хуже профессора. Мила отрицала, но я знал, что она опять подсела на героин, и привел в действие свою угрозу, надеясь ее встряхнуть. Господи, Джулия, это было ужасно! Она кричала и плакала, умоляя меня остаться. Говорила, что покончит с собой, если я ее брошу... – Кит обхватил голову руками. – Мне еще никогда не приходилось совершать такие страшные поступки. Я сильно любил ее, но осознавал, что ничего не изменится, если я не уеду. И потом к тому моменту я уже понял, что опускаюсь на дно вместе с ней.

Джулия инстинктивно протянула руку, чтобы его успокоить.

– Кит, я не представляю... – прошептала она. – Это помогло?

– Нет! Конечно, нет. – Он мрачно ухмыльнулся. – Я уехал на неделю, по двадцать раз на дню порываясь вернуться к ней, а потом приехал и застал пустую квартиру. Естественно, обратился в полицию. Пару недель спустя они обнаружили ее в притоне наркодилера. Она была мертва.

– Мне очень жаль, Кит, – прошептала Джулия, понимая, что слова бесполезны, как и пожелания продолжать жить, которые ей твердили окружающие.

– Да. Мне тоже было очень жаль. Она сказала, что наложит на себя руки, если я уеду, и, по сути, так и сделала. Вскрытие показало, что Мила умерла от сильной передозировки. Но дело обстояло еще хуже: по свидетельству патологоанатома, перед смертью ее несколько раз изнасиловали. Видимо, она стала заниматься проституцией, чтобы заработать себе на дозу. Я и раньше замечал синяки на ее теле в довольно странных местах, но закрывал на это глаза. Теперь же мне пришлось признать, что она, скорее всего, спала с мужчинами за деньги, когда встречалась со мной.

Он замолчал и уставился на огонь. Джулия видела боль в его глазах.

– Я... о, Кит, даже не знаю, что и сказать, – прошептала Джулия.

– Есть золотое правило: если сказать нечего, лучше промолчать. После этого я... совсем потерялся. Винил себя в том, что бросил ее, злился за то, что она ни в грош не ставила собственную жизнь. Но больше всего меня терзала мысль: она предпочла героин и смерть, но не меня! Я утратил веру в человечество. Все эти красивые слова: «надо жить правильно», «любовь побеждает все» – чушь собачья! Вместо «счастливого конца» – окоченевший труп молодой женщины и горе мужчины, который остался жить. – Кит вымученно улыбнулся.

– То есть ты понял, что не властен над обстоятельствами? Что иногда не имеет значения, сколько сил и любви отдаешь миру, и исход событий не зависит от твоих поступков? Во всяком случае, за последние месяцы я пришла именно к такому выводу, – тихо проговорила девушка.

– Пожалуй, ты права. Потом, через много лет, я понял: мы все-таки можем что-то изменить в этом мире, и нельзя терять веру. Подобные трагедии, в конце концов, делают нас мудрее, заставляют принимать слабость человеческой натуры. Но, черт возьми, мне понадобилось столько времени, чтобы с этим смириться! После смерти Милы во мне что-то надломилось.

– И тогда появилась Энни?

– Да. Энни – удивительная девушка. Узнав о случившемся, она тут же прилетела в Лондон и увезла меня в Эдинбург, где окружила нежной заботой, о которой много написано в книжках. Без устали объясняла, что Мила всегда была психически неустойчивой, что я сделал все возможное, что я любил ее и заботился о ней и что я не виноват в ее смерти. Я, разумеется, не слушал, – усмехнулся Кит. – Продолжал самобичевание и добровольно изолировался от мира. Поверь мне, Джулия, – он посмотрел ей прямо в глаза, – я барахтался в собственном горе и потакал своим слабостям. Так продолжалось годами. Я злился на весь белый свет!

– Это вряд ли можно назвать потаканием слабостям, Кит. Ты пережил страшное потрясение. И каким же образом ты успокоился?

– У меня случилось то, что можно назвать озарением, пару лет назад. Во время путешествий я делал трехмесячную норму: обучал английскому языку в лагере сирот бирманских детей на границе с Таиландом, – объяснил Кит. – Я и раньше видел ужас нищеты, болезни, смерть – эти сцены запали мне в душу. Большинство детей имели одежду, в которой и спали, и жили. Их родители пропали, были застрелены в Бирме или исчезли, некоторые бежали в тайские деревни в надежде найти работу. Эти дети бродили по необитаемой земле. Они не были в безопасном месте – тайское правительство не разрешило им въехать в страну. Но они встретились бы со смертью, если бы и вернулись домой. У них просто не было будущего. И все же... – в глазах Кита впервые блеснули слезы, – все они были так благодарны за то малое, что мы им давали. Новый футбольный мяч казался им билетом на финальный матч чемпионата мира. Каждый из них питал надежду и мечтал о будущем. Они упорно цеплялись за жизнь, хоть жизнь не хотела их принимать. – Он резко провел рукой по глазам. – За свою недолгую жизнь они успели перенести страдания, которые мне и не снились, и все-таки каждое утро просыпались с улыбкой на устах и радостно встречали наступающий день... Возможно, это прозвучит банально, но рядом с ними я заново воскрес. Я получил тот самый импульс, в котором нуждался. Если говорить прямо, я понял, что был просто эгоистичным придурком, который потратил последние десять лет на жалость к себе. Если эти дети верили в будущее и, что важнее, в человеческую доброту, то, как мог я, со всеми данными мне привилегиями, опустить руки и сдаться?

Некоторое время они сидели молча, погруженные каждый в свои мысли. Наконец Джулия прочистила горло и заговорила:

– Когда я была маленькой, мама рассказывала мне про игру «Поиск радостей», описанную в книге «Поллианна». Ты должен думать о том, что у тебя есть, а не о том, чего нет. Банально и просто, зато действенно.

– Да. Именно так бирманские дети смотрели на жизнь. – Кит вдруг улыбнулся. – Слушай, а мы с тобой отличная пара! Ты встречаешь трудности с таким... – он помолчал, подыскивая слова, – достоинством. Да, – повторил он, – с достоинством. Прости, если своим недавним поведением заставил тебя сомневаться в людях. Клянусь, я совсем не такой, как ты обо мне подумала. Я просто пытался оградить тебя от лишних неприятностей.

– Все в порядке, Кит. Я верю тебе, правда. – Джулия с удивлением прислушивалась к собственному сердцу.

– Понимаешь, в чем дело... – Кит пожал плечами. – Между нами есть одна разница. Раньше я бы не стал даже слушать ничьих объяснений. Мне не хватало на это великодушия. Я искал повод отстраниться от чужих проблем. Но сейчас я изменился, поверь. Особенно по отношению к тебе, Джулия.

– Не надо так сильно себя корить. Ты заботился об Энни, когда она нуждалась в твоей поддержке.

– Да, похоже, я начинаю исправляться. Во всяком случае... – Кит помолчал и взглянул на Джулию, – мне впервые захотелось примчаться к женщине и объяснить ей свои поступки, пока она не улетела во Францию и не встретила там рассвет без меня.

– Я ценю это, Кит.

– Ты действительно уезжаешь, Джулия? Я не хочу этого. Правда, не хочу, – неожиданно выпалил он.

Повисла долгая пауза: Джулия переваривала слова Кита. Ее вдруг бросило в жар, и она почувствовала неловкость.

– Не надо, Кит, пожалуйста, – прошептала Джулия. Мне... очень трудно.

– Ты сомневаешься во мне, да? Из-за Энни и ее ребенка?

– Прости, – пробормотала девушка.

– Черт побери! – Кит вскочил и зашагал взад-вперед по маленькой комнате. – Какой же я болван! Первый раз после Милы испытал какие-то чувства к женщине, и вот к чему это привело: сам все испортил! Извини! – Он в досаде махнул рукой. – Я говорил про мою склонность к эгоизму, но пойми, Джулия... – Он продолжал расхаживать из угла в угол, все убыстряя шаг. Речь стала сбивчивой. – Я должен тебе сказать: кажется, я в тебя влюбился. Я понял это, когда ухаживал за тобой, пока ты болела, и даже не пытался бороться с чувствами. Столько лет убегал от женщин как от огня, если они требовали моей заботы, но сейчас мне это понравилось. Это было... восхитительно!

Кит улыбнулся. Его открытая улыбка, лучившаяся искренней радостью, ослепила Джулию. Ей захотелось броситься в его объятия, но она удержалась от столь безрассудного порыва. В конце концов, они взрослые люди, а не глупые подростки, потерявшие голову от первой любви. У обоих за плечами, по меньшей мере, треть отпущенного им жизненного пути, оба навсегда отравлены горечью невосполнимых утрат...

– Это Энни все испортила, – заторопился Кит. – Она догадалась о моих чувствах и только ехидно усмехалась, когда я о тебе говорил. – Он опять принялся мерить шагами гостиную. – В тот вечер, когда ты приехала на ужин в Уортон-Парк, Энни нарочно ушла из дома, и это наверняка лишь усилило твои подозрения, когда ты про нас узнала. Энни умоляла меня рассказать тебе о своих чувствах, но я сказал, что ты не готова. Она настаивала и говорила, что ты сумеешь меня принять.

– Я не готова, Кит. – Эти слова сорвались с губ Джулии помимо воли. – Прошло слишком мало времени с тех пор, как... мне казалось, я... – Она закусила губу. – Но это не так.

Кит будто съежился у нее на глазах.

– Ладно, – наконец произнес он, – хорошо. Что ж... Думаю, это послужит мне хорошим уроком. И это точно не эгоизм. Черт побери! В любом случае я больше не буду тебе докучать.

– Прости. Я... просто... не могу.

– Я все понимаю, правда. – Кит сунул руки в карманы, пошел к двери, потом вернулся и сделал глубокий вдох. – Я только хочу сказать... если тебе когда-нибудь захочется... э... рискнуть и вновь попытаться создать со мной отношения, знай: я буду ждать. А ждать я умею. Во всяком случае, умел раньше. Я никогда не причиню тебе боль – ни нарочно, ни случайно.

– Спасибо, Кит.

– А самое странное, – он остановился на пороге, – что ты всегда была в моей жизни.

Джулия не могла на него взглянуть – глаза застили слезы.

– Ты знаешь, где меня искать, – бросил Кит. – И пожалуйста, береги себя. До свидания, милая. – Он вышел, захлопнув дверь.