Текст книги "Цветы любви, цветы надежды"

Автор книги: Люсинда Райли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 33 страниц)

Глава 7

На следующее утро Джулия позвонила Элси. Услышав внучку, пожилая дама пришла в восторг, и Джулия почувствовала себя еще более виноватой от того, что так долго не общалась с бабушкой. Они договорились, что Джулия приедет в Саутуолд к Элси на чай в следующую субботу. Потом девушка оделась, набросила пальто и отправилась в теплицы Уортон-Парка, радуясь, что есть куда пойти, а значит, не придется целый день слоняться одной по коттеджу.

Теперь тишина в доме угнетала ее гораздо сильнее, чем раньше, и это было хорошим знаком. Джулия не хотела сойти с ума от безделья и потому решила: пора как-то планировать свое будущее.

Она свернула направо к воротам Уортон-Парка, любуясь лесным буком, высаженным по обеим сторонам подъездной аллеи, и старым дубом, под которым, согласно легенде, Анна Болейн однажды поцеловала Генриха VIII.

Через пятьсот метров Джулия опять повернула направо и поехала по ухабистой дороге, ведущей к квадратному двору, за которым находились огород и теплицы. Ощутив знакомое с детства легкое радостное волнение, она поняла: ей очень важно знать, что эти постройки остались на месте.

Джулия припарковала машину во дворе и вышла, поеживаясь от холода. Она помнила, что здесь всегда царило оживление: вокруг располагались жилые дома и конюшни. Лошади цокали копытами; фермеры подвозили тюки сена, сгружали их с тракторов и укладывали в сараи; а посреди всей этой суматохи дети рабочих играли в футбол. Это был целый мир со своим особым укладом...

Сейчас здесь стояла тишина. Джулия не увидела во дворе ни одного человека. Она пошла по заросшей тропинке к огороду. Синяя дверь оказалась на месте, только теперь она была увита виноградом. Девушка с усилием ее отворила и шагнула за порог.

В огороде больше не было тщательно ухоженных длинных грядок с морковкой, бобами, капустой и пастернаком. Их место заняли сорняки и крапива, среди которых тут и там мелькали переросшие капустные кочаны. Джулия пробралась к маленькому фруктовому садику, который был разбит в конце огорода и загораживал собой теплицы. Яблони, груши и сливовые деревья топорщились голыми ветками. Под ними валялась несобранная с прошлой осени гниющая падалица.

Девушка миновала заброшенный сад и увидела крыши теплиц, возвышающиеся над густым кустарником. Осторожно ступая по заросшей тропинке, она приблизилась ко входу в первую теплицу.

Двери уже не было. Вместо нее под ногами оказалась груда гниющего дерева и разбитых стекол. Осторожно переступив через нее, Джулия шагнула в теплицу. Там было пусто, если не считать старых столов, которые раньше стояли вдоль стен, и ряда железных крючков, свисающих со стропильной фермы. Бетонный пол был покрыт мхом, повсюду росли сорняки.

Джулия медленно прошла до конца теплицы. Там в углу по-прежнему стоял табурет, на котором она обычно сидела, а под ним виднелся бакелитовый ржавый радиоприемник дедушки Билла.

Джулия присела на корточки и подняла приемник. Прижав его к груди, как младенца, Джулия покрутила ручки в тщетной попытке оживить древний аппарат...

– Орхидеи любят музыку, Джулия. Возможно, она заменяет им звуки природы, которые они слушают в их естественной среде обитания, – говорит мне дедушка Билл, показывая, как надо увлажнять нежные лепестки с помощью пульверизатора. – А еще они любят тепло и воду, потому что привыкли к жаркому влажному климату.

Всем остальным теплицы кажутся невыносимо душными. Яркое солнце нагревает стоячий воздух, и температура здесь становится намного выше, чем на открытом, продуваемом ветрами пространстве.

Мне нравится жара: терпеть не могу надевать на себя кучу одежек, чтобы не замерзнуть. В теплице я чувствую себя очень комфортно, будто попадаю в свою естественную среду. Дедушка Билл тоже не замечает никаких неудобств. К тому же в таком микроклимате острее ощущаются наполняющие воздух чудесные ароматы цветов.

– Это Dendrobium victoria regina, иногда ее называют «голубой дендробиум», но, как видишь, она сиреневого цвета, – усмехается мой дед. – Действительно, голубую орхидею пока не открыли. Этот сорт растет на деревьях Юго-Восточной Азии. Ты можешь себе представить? Целый сад, висящий в воздухе...

Дедушка Билл задумчиво смотрит в пространство. Я прошу его продолжить рассказ о далеких странах, но он никогда не откликается на мои просьбы.

Зимой дендробиум любит отдыхать – я называю это спячкой. В это время цветок обильно опрыскивают, чтобы он не завял, но не удобряют.

– Дедушка, а как ты узнал, что любят эти растения? – однажды спросила я его. – Ты ходил в школу по изучению орхидей?

Он со смехом покачал головой:

– Нет, Джулия. Мне много рассказал один мой друг, который жил в Дальневосточном регионе и рос в окружении орхидей. Остальные знания я приобрел методом проб и ошибок, внимательно наблюдая за растениями и изучая их реакцию на мои действия. Сейчас я знаю, что получаю, потому что названия сортов написаны на упаковке. А раньше, когда я был молодым пареньком, мы получали ящики, присланные из дальних краев, и даже не догадывались, что это за растения – до тех пор, пока они не начинали цвести. – Он вздохнул. – Это было очень интересно, несмотря на то, что большинство орхидей погибало.

Я знаю, дедушка Билл знаменит в мире любителей орхидей, потому что ему удалось вырастить необычные гибриды. К нему часто приезжают известные фермеры, чтобы посмотреть на позднее цветение таких орхидей. Он очень скромный и не любит говорить о своих достижениях: мол, его работа – выращивать цветы, а не похваляться ими.

Бабушка Элси с ним не согласна. Порой она жалуется на своего супруга, который вложил немало денег в Уортон-Парк. К нему толпами ходят люди, желающие посмотреть и купить растения, и Элси считает, что он должен извлекать из работы гораздо больше материальной выгоды.

Я не слушаю ее упреки: не хочу, чтобы чьи-то слова или поступки нарушили идиллию моего маленького рая. Когда уезжаю отсюда и мне становится грустно, я мысленно переношусь в дедушкины теплицы и успокаиваюсь.

* * *

Джулия заставила себя вернуться к мрачной реальности, ведь прошлое уже не повторится. Только сейчас она заметила, что дрожит от холода, и поспешила к выходу из теплицы. Быстро пройдя огородом к машине, она уже хотела сесть за руль, но тут увидела Кита. Он вышел из конюшни и помахал ей рукой.

– Привет, Джулия. Что, приходила посмотреть на печальное запустение некогда процветавшего Уортон-Парка?

– Я так расстроена! – Джулия вздохнула. – Теплицы совершенно пусты – там ничего не осталось. – Она горестно покачала головой. – Ты, случайно, не знаешь, куда подевались орхидеи?

– Нет. Мне и самому хотелось бы это знать. Мой отец слишком долго владел поместьем, но никогда здесь не появлялся. А тетю Кроуфорд почему-то бросало в дрожь при одной мысли о цветах. Помнишь тот день, когда ты принесла ей орхидею? Так вот, когда ты ушла, она протянула мне растение и сказала, чтобы я унес его подальше. Не спрашивай, в чем причина ее недовольства. Не имею понятия. Думаю, тебе будет приятно узнать, что я хранил орхидею в своей спальне, а уезжая, взял ее с собой. Она цвела много лет.

– Как странно, – задумчиво проговорила Джулия. – Странно и грустно.

– Верно, – согласился Кит. – Один Бог знает, что еще, помимо орхидей, пропало из поместья. Чем раньше я возьму это место в свои руки, тем лучше. – Кит вдруг просиял. – А хочешь, покажу тебе старый коттедж твоих родителей? Я как раз туда иду.

– Почему бы и нет? – Джулия оживилась.

Они пошли к коттеджу, притулившемуся в отдельном садике площадью в четверть акра, который располагался сразу за квадратным двором. Джулия услышала треск и стук, долетающие изнутри здания.

– Надеюсь, ты не думаешь, что коттедж тоже разрушен? Он был совершенно непригоден для жизни. Поскольку в моем подчинении осталась горстка рабочих, я решил занять их полезным делом.

– А что будет с ними, когда новый владелец вступит в свои права? – спросила Джулия.

– Большинство перейдет в подчинение нового хозяина. Двадцать лет они были предоставлены сами себе и теперь, работая на практичного владельца, наконец-то воспрянут духом. Ну что, зайдем? Только предупреждаю, там большие перемены.

Джулия ожидала увидеть темный узкий коридор и крутую лестницу прямо перед собой, однако, шагнув за порог, оказалась в просторном пустом помещении.

– Терпеть не могу низкие потолки, – виновато пояснил Кит, показывая на свою макушку. – Я высокий, поэтому убрал потолок на первом этаже.

Кит убрал не только потолок. Весь интерьер, раньше состоявший из кухни, спальни и ванной, оказался переделанным. Джулия прошла туда, где когда-то находилась спальня, и, взглянув наверх, обнаружила высоко над головой четыре недавно встроенных световых люка. Единственным уцелевшим предметом обстановки оказался большой камин, возле которого она грелась в детстве.

– Да... дом действительно... изменился, – с запинкой пробормотала девушка.

– Ты еще не видела второй этаж. Я использовал чердак, чтобы повысить уровень потолков и сделать помещения внизу просторнее. А еще я переделываю старую пристройку с односкатной крышей в кухню и ванную. Конечно, это радикальные меры, но, думаю, конечный результат меня устроит.

– Ты вселил сюда дух нового тысячелетия, – заметила Джулия. – Трудно поверить, что это все тот же коттедж.

– Ты огорчена? – Он посмотрел на свою спутницу.

– Нисколько.

Но они оба знали, что это не так.

– Послушай, Джулия, пойдем в дом, я угощу тебя сандвичем. Чувствую себя твоим должником, ведь я осквернил твое наследное поместье.

– Вряд ли это поместье было моим, – возразила она. – Но ты прав, я...

– Привет, дорогой! Прости, что опоздала. – Сзади к ним подошла симпатичная женщина с золотисто-каштановыми волосами. Она ласково чмокнула Кита в щеку и улыбнулась Джулии.

– Познакомься, Джулия, это Энни. Она помогает мне проектировать коттедж и рисует чертежи, по которым я буду переделывать остальные здания в приличное жилье для арендаторов. Ее собственный проект пока находится в разработке. – Кит показал на большой живот Энни и обнял девушку за плечи. – Осталось совсем чуть-чуть, верно? – нежно спросил он.

– Да, слава Богу, всего четыре недели. – Энни посмотрела на Джулию ясными зелеными глазами и весело подмигнула. В ее речи чувствовался легкий американский акцент. – Жду не дождусь, когда он родится. А у тебя есть дети?

Глаза Джулии налились непрошеными слезами. Она стояла молча, не зная, что сказать. Да и как ответить на вопрос своей новой знакомой?

– Джулия – очень известная концертирующая пианистка, – пришел Кит ей на помощь, мгновенно оценив ситуацию. – Мы познакомились в Уортон-Парке много лет назад. Я был одним из первых ее слушателей. Правильно, Джулия? – Его взгляд был полон сочувствия.

Пока он говорил, Джулия успела справиться с собой. Она вымученно кивнула и прочистила горло.

– Да. Ну, мне пора. Было приятно познакомиться, Энни. Желаю удачи.

– И тебе, Джулия.

– Спасибо. Пока, Кит. До скорой встречи. – Она резко развернулась и чуть ли не бегом устремилась к машине.

Глава 8

В следующую субботу синоптики обещали снег. Джулия решила игнорировать предупреждение и сразу после ленча отправилась в Саутуолд, в бунгало бабушки.

Чтобы разбавить тишину в салоне машины, она включила радио, тут же узнала навязчивые аккорды середины Второго концерта для фортепиано с оркестром Рахманинова и поспешно щелкнула клавишей выключателя. Некоторые вещи по-прежнему казались ей невыносимыми даже после духовного возрождения, которое произошло несколько дней назад.

Невинный вопрос Энни вывел из равновесия. Вернувшись домой, она проплакала часа два. Именно поэтому Джулия так долго скрывалась от общества. Лучше быть одной, чем ежедневно сталкиваться с миром, полным зрительных образов, запахов и людей. Пусть эти люди преисполнены самых благих намерений, они неизбежно скажут или сделают что-то такое, что напомнит ей о трагедии.

До сегодняшнего дня она сознавала свою неспособность общаться с миром: ее убивали слова, подобные тем, что сказала вчера Энни. Но встреча с болью – следующий шаг на пути к выздоровлению. Чтобы чувства улеглись, нужно время.

«Постепенно я научусь воспринимать внешний мир, спокойно реагировать на его разнообразные проявления... и мириться с воспоминаниями. Придется подождать, когда время залечит раны. За одну ночь не избавишься от тяжелых эмоций...» – убеждала она себя.

Подъезжая к окраинам Саутуолда, Джулия решила, что сам факт ее появления здесь, за шестьдесят миль от коттеджа, который служил ей одиноким убежищем, уже говорит о многом: за последние дни ей все-таки удалось вытащить себя из черной пучины горя. Встреча с бабушкой не вызовет душевной боли. Напротив, это возможность мысленно перенестись во времена, о которых у нее сохранились одни лишь приятные воспоминания. Это была «безопасная» территория, и Джулия желала побыстрее повидаться с Элси.

Она заглянула в листок, куда записала маршрут, и свернула в обсаженный деревьями тупик, а затем – на подъездную аллею к симпатичному бунгало.

Остановив автомобиль, Джулия взяла сумку, где лежал дневник пленника тюрьмы Чанги, подошла к парадной двери и позвонила. Звонок сыграл электронную мелодию, и через несколько секунд на пороге появилась бабушка.

– Джулия! – радостно воскликнула она, раскрывая объятия.

Девушка прижалась к пышной груди, от которой пахло цветочными духами и тальком.

– Дай-ка я на тебя посмотрю! – Элси приобняла внучку за плечи, отступила назад и от удовольствия сомкнула перед собой ладони. – Вот это да! Настоящая красавица! Ты очень похожа на свою маму – ту, какой она была в твоем возрасте. Входи же, милая, входи!

Джулия прошла вслед за Элси в бунгало. Небольшое помещение сияло чистотой и порядком, все здесь было свежим и ярким. Элси привела внучку в маленькую гостиную, где топился газовый камин, а перед ним была расставлена розовая мягкая мебель – диван и два кресла.

– Ну, снимай пальто и садись у огня погрейся. А я пойду приготовлю нам попить горяченького. Ты что будешь – чай или кофе?

– С удовольствием выпью чашечку чаю. Спасибо, бабушка, – ответила Джулия.

– Хорошо. Я напекла твои любимые ячменные лепешки. – Элси окинула девушку оценивающим взглядом. – Вижу, тебе не помешает, как следует подкрепиться.

– Ты права, – улыбнулась Джулия.

Элси пошла на кухню, расположенную рядом с гостиной, и включила чайник. Джулия откинулась в кресле и с удовольствием погрузилась в знакомую теплую атмосферу бабушкиного дома.

– Ну, – пропела Элси, возвращаясь с полным подносом и ставя его на маленький кофейный столик, – как поживает моя знаменитая внучка?

– У меня все хорошо, бабушка. Я очень рада тебя видеть. Прости, что давно не приезжала. В последнее время я вообще редко выходила из дома.

– Тебе пришлось пережить большое горе, милая. Я знала, что ты приедешь ко мне, когда будешь готова. – Элси сочувственно похлопала Джулию по руке. – Я положила в твой чай побольше сахара. Ты сильно похудела – кожа да кости, прямо как твой дед, когда вернулся с войны. Вот, держи. – Она протянула Джулии чашку и принялась намазывать лепешки толстым слоем сливочного масла. Сверху Элси добавила джем. – Я сама приготовила этот джем из чернослива. Помнишь, как ты его любила? Мне удалось вырастить сливовое дерево на том крошечном участке земли, который примыкает к моему дому и называется садом. – Элси указала на маленькое зеленое пространство, виднеющееся в окне. – Чудесный уголок!

Джулия смотрела в лучистые глаза Элси и не могла поверить, что бабушке уже очень много лет. Да, она давно перестала быть молодой, и, наверное, поэтому процесс старения не был так сильно заметен. Джулия с наслаждением жевала лепешку, вкус которой помнила с детства.

Элси с одобрением наблюдала за ней.

– Я еще не утратила мастерства? Держу пари, во Франции ты не ела таких вкусных лепешек.

– Нет, бабушка, – Джулия усмехнулась, – ты по-прежнему отлично готовишь.

Элси оглядела ее голову и недовольно нахмурилась.

– Ты плохо питаешься, девочка. Твои волосы совсем потускнели. – Элси потерла в пальцах кончики волос Джулии. – А какие сухие! Тебе нужно постричься и полечить волосы бальзамом. И не забывай, как следует кушать. Я говорю всем своим клиенткам: то, что вы едите, в конце концов отражается на вашей прическе.

– Своим клиенткам? Ты стала парикмахером? – Джулия удивленно уставилась на бабушку.

– Да, – весело подтвердила пожилая дама. – По четвергам с утра я хожу в дом престарелых и делаю прически тамошним старушкам. Впрочем, у них осталось совсем немного волос. – Элси хихикнула. – Но мне нравится это занятие. Наконец-то я осуществила свою мечту!

– А ты сохранила свои парики? – поинтересовалась Джулия.

– Нет. Они мне больше не нужны – теперь я имею дело с настоящими волосами. – Элси взглянула на внучку. – Ты, наверное, считала меня чудачкой, ведь я часами возилась с париками. Но это лучше, чем бездельничать. К тому же никакие другие занятия меня не увлекали. – Она вздохнула. – Я была хорошим мастером. Ее светлость обычно просила меня сделать ей прическу. И не только ей, но и дамам, которые приезжали погостить в Уортон-Парке. Как интересно поворачивается жизнь, правда?

– Правда, бабушка. А как вообще у тебя дела?

– Как видишь. – Элси оглядела свою расплывшуюся талию. – По-прежнему с удовольствием ем то, что сама готовлю. К сожалению, теперь мне некого кормить. Твоя двоюродная бабушка умерла в начале прошлого года, и теперь я живу здесь одна.

– Я расстроилась, когда узнала об этом. – Джулия доела лепешку и взяла с тарелки еще одну.

– Слава Богу, она не мучилась: вечером легла спать, а наутро уже не проснулась. Мне бы тоже хотелось так умереть. – Как все старые люди, Элси спокойно рассуждала о смерти. – Она оставила мне бунгало, ведь у нее не было своих детей. Современные здания гораздо удобнее убогих сырых коттеджей, в которых я жила раньше. Здесь всегда тепло, есть горячая вода, и я могу принимать ванну, когда хочу. А еще есть исправный унитаз.

– Да, у тебя очень уютно, – ласково заметила Джулия. – И ты не чувствуешь себя одиноко?

– Разумеется, нет! У меня дел невпроворот. Я причесываю дам, к тому же еще не проходило и дня, чтобы я не сходила в какой-нибудь клуб или не навестила друзей. В Уортоне мы были изолированы от мира, Джулия, и могли общаться только с другими фермерскими работниками. А здесь у меня целый город, полный стариков пенсионеров!

– Я рада, что ты счастлива, бабушка. – Джулия посмотрела на нее влюбленными глазами. – Вижу, ты совсем не скучаешь по Уортон-Парку.

Элси потемнела лицом.

– Если честно, не совсем так, милая. Мне ужасно недостает твоего дедушки. Но я не скучаю по той жизни. Если помнишь, я стала прислуживать в Большом доме, когда мне было четырнадцать лет. Вставала в пять утра, ложилась около полуночи, да и то если хозяева не устраивали званый вечер и в доме не оставались гости. Так я работала больше пятидесяти лет. – Она покачала головой. – Нет, Джулия, я нисколько не жалею, что вышла на пенсию и наслаждаюсь отдыхом. Все, хватит обо мне. Теперь ты знаешь, что у меня все хорошо и я счастлива. Расскажи-ка о своих родных – о папе и сестре. Как у них дела?

– Как обычно, – ответила Джулия. – Папа по-прежнему много работает и сейчас собирается в экспедицию на край света. Алисия заботится о своей большой семье и поэтому тоже все время занята.

– Знаю. Она иногда присылает мне фотографии и приглашает в гости, но я не хочу быть лишней обузой. И потом я не умею водить машину, а поезд не люблю. Возможно, когда-нибудь, когда у них будет время, они сами ко мне приедут, как ты сегодня.

– Обещаю, теперь буду навещать тебя чаще. Тем более, сейчас я живу в Англии, – добавила Джулия.

– Ты собираешься здесь остаться навсегда?

– Не знаю, – вздохнула Джулия. – До недавнего времени я не хотела принимать важные решения.

– Конечно, моя девочка. – Элси взглянула на нее с сочувствием. – Я тебя прекрасно понимаю. Ты говорила, что хочешь о чем-то меня спросить.

– Да. Ты слышала, что Уортон-Парк продается?

– Да, слышала. – Лицо пожилой дамы осталось бесстрастным.

– Кит Кроуфорд, наследник, оставляет себе квадратный двор и переезжает в ваш старый коттедж.

Элси запрокинула голову назад и рассмеялась дробным старческим смехом. Отсмеявшись, она утерла глаза.

– Его светлость мистер Кит переезжает в старый коттедж садовника? – Элси покачала головой. – Ох, Джулия, ты меня насмешила!

– Это правда. Ему пришлось выставить имение на продажу, потому что оно погрязло в долгах. Для реставрации нужны большие деньги. А коттедж – чудесное место.

– Возможно. Но меня забавляет мысль о том, что лорд Кроуфорд будет жить в нашем жалком жилище. – Элси достала из рукава носовой платок и высморкалась. – Прости меня, милая. Рассказывай дальше.

– Так вот, когда водопроводчики прокладывали новые трубы, они вскрыли половицы, – Джулия полезла в свою сумку и достала оттуда дневник, – и нашли...

По бабушкиному лицу она сразу поняла, что той знакома тетрадь.

– Это дневник, – пояснила Джулия очевидное.

– Да, – только и сказала Элси.

– Его написал военнопленный, сидевший в сингапурской тюрьме Чанги.

– Я знаю, что в нем, Джулия. – На глазах у Элси выступили слезы.

– Ох, прости меня, бабушка! Я не хотела тебя расстраивать. Тебе не обязательно это читать. Я просто хотела, чтобы ты подтвердила, что дневник написан дедушкой Биллом. Ведь во время войны он был в Дальневосточном регионе, так? Я помню, он рассказывал в теплицах, когда я была маленькой, и думаю, ему довелось побывать в тех краях. Но где именно и когда, он не говорил, – поспешно добавила девушка, заметив, как побледнела Элси.

Наконец старая дама кивнула.

– Да, он там был, – медленно проговорила она.

– В Чанги?

Элси кивнула.

– Значит, это действительно его дневник?

– Ты прочла его, Джулия? – Немного помолчав, спросила Элси.

– Нет. Я собиралась это сделать, но... – Джулия вздохнула. – Честно говоря, мне хватает собственных переживаний, и я не хочу лишний раз страдать.

– Понимаю. – Элси кивнула и, тяжело поднявшись с кресла, медленно подошла к окну.

На улице вели неспешный хоровод крупные снежинки. Трава в маленьком саду постепенно укрывалась белым одеялом. Небо темнело, хотя было только начало пятого.

– Погода портится, – пробормотала Элси, стоя спиной к Джулии. – Ты останешься на ночь?

– Я... – Вопрос застал Джулию врасплох. Она посмотрела на снег и представила, как поедет обратно в свой унылый коттедж, оставив бабушку наедине с печальными воспоминаниями. – Да, останусь.

Элси обернулась.

– Хорошо. А теперь, Джулия, я пойду приготовлю ужин. За работой лучше думается. А мне сейчас нужно подумать, – добавила она, обращаясь скорее к себе. – Пока меня не будет, можешь посмотреть телевизор. – Она указала на пульт и вышла из комнаты.

Через сорок пять минут (Джулия с неожиданным удовольствием посмотрела субботнюю передачу – конкурс талантов) в гостиную вернулась Элси с подносом.

– Уже почти шесть часов, а по субботам я всегда позволяю себе пару рюмок французского вермута. – Она кивнула на графин. – У меня есть красное вино, принесла подруга. Не знаю, хорошее ли оно. Попробуешь?

– Почему бы и нет? – согласилась Джулия, радуясь, что щеки Элси слегка зарумянились.

– В духовке картофельная запеканка с мясом. Мы поедим ее позже. – Она протянула Джулии бокал и хлебнула вермута. – Пока готовила, размышляла. Теперь чувствую себя немного спокойней.

– Прости меня, бабушка, я вовсе не хотела тебя расстраивать. Мне надо было раньше подумать о том, как болезненно ты воспримешь эту находку. – Джулия пригубила вино. – Я и сама много думала в последнее время, совершенно забыв про чувства других людей.

– Ничего страшного, милая. – Элси похлопала внучку по руке. – То, что ты думала о себе, – вполне естественно. Тебе пришлось пережить страшное горе, но теперь нее наладится. Ты ничуть меня не расстроила. Просто, увидев это, – она указала на дневник, – я испытала легкий шок, только и всего. Я думала, Билл сжег тетрадь в камине. Я просила это сделать, говорила, что когда-нибудь его найдут и это не приведет ни к чему хорошему... – Она уставилась в пространство.

Джулия терпеливо ждала, когда бабушка начнет говорить. Наконец Элси собралась с мыслями.

– Ты, наверное, хочешь знать, в чем дело и о чем я так долго думала. Что ж, Джулия, это понятно. Факт остается фактом: дневник нашли и отдали тебе. Я могла бы солгать, но решила, что это неправильно. Во всяком случае, теперь.

– Бабушка, пожалуйста, расскажи мне все. Если это секрет, я никому его не выдам. Ты же знаешь: я умею хранить секреты и всегда держала язык за зубами, даже когда была маленькой.

Элси улыбнулась и погладила девушку по щеке.

– Да, моя девочка, я знаю, ты никому ничего не расскажешь. Но все не так просто, как ты думаешь. Если эта семейная тайна откроется, пострадает много людей.

Бабушкины слова еще больше заинтриговали Джулию.

– Но в нашей семье остались только папа, я и Алисия, – заметила она.

– Да, – задумчиво проговорила Элси, – но есть тайны, которые касаются сразу нескольких семей... Ну да ладно, начну с самого начала, а там посмотрим, к чему это приведет. Ты согласна?

Джулия кивнула:

– Бабушка, делай то, что считаешь нужным, а я с радостью выслушаю твою историю.

– Предупреждаю: мне понадобится время, чтобы все вспомнить. Пожалуй, стоит начать с меня. В тысяча девятьсот тридцать девятом году я поступила в услужение хозяйке Большого дома и стала учиться профессии горничной. – Элси сомкнула ладони перед собой. – Ох, Джулия, ты даже не представляешь, каким бойким местом был тогда Уортон-Парк! Жизнь в имении била ключом: Кроуфорды часто приглашали гостей, а в охотничий сезон почти каждые выходные устраивали шумные вечеринки. Однажды к хозяевам приехали их друзья из Лондона, и мне поручили прислуживать их восемнадцатилетней дочери, Оливии Дру-Норрис. Она стала моей первой «дамой». – Глаза Элси загорелись от воспоминаний. – Поверь, Джулия, мне до самой смерти не забыть тот день, когда я вошла в гостевую спальню и впервые ее увидела...