Текст книги "Цветы любви, цветы надежды"

Автор книги: Люсинда Райли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 33 страниц)

Глава 50

В половине первого на подъездной аллее показалась машина Макса и Алисии. Распахнув тяжелую парадную дверь, Джулия спустилась с крыльца им навстречу.

Дети вбежали в холл и весело загалдели, увидев, в каком большом доме теперь живет их тетя. Джулия провела своих гостей по комнатам, а потом пригласила на террасу, где их ждала Элси. Окруженная внуками Элси просияла от радости. Когда появился Кит с бутылкой шампанского, Джулия познакомила его с детьми, а потом, тая от нежности, наблюдала, как непринужденно он с ними общается.

Спустя какое-то время она оставила их на террасе, а сама отправилась готовить обед. Алисия зашла в кухню следом за ней.

– Тебе помочь? – спросила она.

– Да. Последи за морковью и скажи, когда она сварится, – попросила Джулия, подливая растительное масло на сковороду с картошкой. – Я совсем не умею готовить овощи.

Алисия подцепила вилкой кусок морковки, достала его из кастрюли и отправила в рот.

– В самый раз! Сейчас выложу на тарелку. Мне так странно видеть тебя у плиты, – заметила она, снимая кастрюлю с огня.

– Раньше у меня не было времени, но теперь я с удовольствием осваиваю кулинарное искусство. С помощью Кита.

Алисия скрестила руки на груди и внимательно посмотрела на сестру.

– Знаешь, я до сих пор не понимаю, как вы с ним сошлись. Я-то думала, ты вернулась во Францию, и вдруг через две недели смотрю: ты идешь по Холт-Хай-стрит в обнимку с Китом Кроуфордом! – В тоне Алисии сквозило раздражение. – Могла бы и сказать.

– Прости, – виновато пробормотала Джулия. – Я просто... не знала, что говорить. То, что между нами произошло, не объяснишь словами. Ты могла подумать, будто я слишком поторопилась.

– Ты боялась, что я буду тебя осуждать?

– Если честно, то да.

– Джулия, ты пережила огромное горе, и если тебе с Китом хорошо, то чего ради мне тебя осуждать? – обиженно спросила Алисия. – Неужели ты и впрямь считаешь меня такой категоричной?

– Нет... – Джулия покачала головой. – Наверное, все дело в моем эгоизме. Я хотела на время скрыть наши с Китом отношения – посмотреть, к чему они приведут, и только потом предать их огласке.

– Надо полагать, своей бывшей подружке с ребенком он дал отставку?

– Вот именно поэтому, Алисия, я и молчала! – вскинулась Джулия. – Энни никогда не была его подружкой, и ее ребенок не имеет к Киту никакого отношения. Кит просто помогал своей старой знакомой, когда ей было трудно, а местные сплетники раздули из этого целую историю! Люди любят совать нос в чужие дела, вместо того чтобы заниматься своими, – сердито добавила она.

– Не понимаю, Джулия, чему ты удивляешься. Кит Кроуфорд – новый хозяин Уортон-Парка, одного из самых крупных поместий в стране. Это местный князек, поэтому его имя у всех на устах. И если останешься с ним, о тебе тоже будут судачить, так что привыкай. Если бы раньше объяснила мне, в чем дело, может, я и заткнула бы рот некоторым досужим сплетникам. Но ты не захотела со мной поделиться. Неужели так плохо обо мне думаешь? – Нежно-розовые щеки Алисии сделались пунцовыми от гнева. – Я бы только порадовалась, узнав про твои отношения с Китом. На мой взгляд, он замечательный парень и безумно тебя любит. Когда ты болела, Кит так трогательно за тобой ухаживал! Я сразу поняла, он к тебе неравнодушен.

– Вот как? – Джулия искренне удивилась.

– Да. Я знала, что он тебе тоже нравится, но ты была слишком растеряна и боялась в этом признаться.

– Ох! – Джулия допила свой бокал.

«Выходит, я недооценивала сестру...» – подумала она.

– Что ж, теперь, когда ты все знаешь, мы можем чаще с тобой встречаться, – предложила Джулия мировую.

– Да, это было бы здорово. Как-никак жизнь продолжается. А папа сегодня приедет? – поинтересовалась Алисия. – Я знаю, он прилетел ночным рейсом.

– Обещал приехать, но в котором часу – не сказал.

Просил не ждать его к обеду. Я думаю, он хочет повидаться с Элси.

– Ты еще не сказала ему про Кита?

– Нет. Ты же знаешь: когда он возвращается из экспедиции, то не способен думать ни о чем другом, кроме флоры и фауны.

Джулия взяла ложку и помешала соус.

– А как дела у Элси? – спросила Алисия. – Она рассказала тебе, чем закончилась та давняя история?

– Нет, – осторожно ответила Джулия, вспомнив просьбу бабушки. – Наверняка расскажет, только позже. Вчера вечером она очень устала. Ага, – Джулия достала противень из духовки, – мясо, кажется, готово! Зови Кита, пусть порежет его.

Джордж появился в самый разгар обеда – загорелый и пышущий здоровьем. Джулия тут же поднесла ему тарелку с горячим мясом. За едой он разглагольствовал о поездке по Галапагоссам, а потом помог Джулии отнести в кухню грязную посуду.

– Милая, – произнес он, ставя тарелки возле раковины, – ты очень изменилась. Точнее, стала прежней Джулией. Наверное, в этом «виноват» твой симпатичный приятель?

– Кит, безусловно, помог мне во всех отношениях, – смущенно согласилась Джулия. – Мне... стало гораздо легче.

– Ладно, – заметил Джордж, – у меня пока не было случая с ним побеседовать, но мне кажется, он хороший парень. Послушай, а в этой кухне, случайно, нет такой штуки, как посудомоечная машина?

– Нет. Это слишком современный агрегат, – усмехнулась Джулия. – Придется поработать руками и губкой. Я здесь словно вернулась в пятидесятые годы, папа. Впрочем, не жалуюсь. Мне нравится этот красивый старинный дом.

– Да, дом замечательный, – согласился Джордж. – Признаться, я чувствую себя немного странно, когда прихожу в Уортон-Парк, и на пороге меня встречает родная дочь. Моя семья опять живет в этом поместье! – Он закрыл пробкой слив в раковине и пустил воду.

– Оставь, папа, я потом помою. Лучше отнеси в гостиную малиновый торт. – Она указала на кухонный стол, где стояло блюдо с десертом. – К сожалению, покупной. Я открыла в себе много новых талантов, но выпечку еще не освоила.

Джордж взял торт и пошел к двери, но на полпути обернулся.

– Значит, ты решила навсегда остаться с Китом здесь, в Уортон-Парке?

– Пока не знаю. Ты сам как-то сказал, что надо жить сегодняшним днем. Я следую твоему совету.

– Молодец, – похвалил он. – Рад за тебя, милая.

После обеда Кит собрал мальчиков и повел их играть в футбол, а Джулия устроила девочкам экскурсию по дому – она сделала это нарочно, чтобы Джордж и Элси побыли наедине.

– Ничего себе! – присвистнула Алисия, когда они шли по длинным коридорам второго этажа, открывая одну дверь за другой и заглядывая в комнаты. – Да здесь надо все переделывать!

– Мне нравится так, как есть, – возразила Джулия.

Когда они спустились вниз, Джулия сварила кофе,

Алисия вынесла поднос на террасу. Элси сидела там одна и, закрыв глаза, грелась на полуденном солнышке.

– А где папа? – спроста Алисия, присаживаясь за стол.

Элси медленно открыла глаза.

– Он извинился и уехал. Сказал, что спал ночью всего два часа и хочет вернуться домой, пока еще есть силы вести машину. Он позвонит тебе позже.

– Бедняжка! – вздохнула Алисия.

Она и не подозревала, что ее отец ушел, не попрощавшись, совсем по другой причине.

– Наливать кофе? – буднично поинтересовалась Алисия.

Алисия и Макс увели своих чад в дом, чтобы помыть их и уложить спать. Кит отправился по делам на ферму, а Джулия осталась сидеть на террасе с Элси, любуясь закатом.

– Я говорила с твоим папой, – наконец прервала молчание Элси.

– Хорошо.

– Пойми, милая, – вздохнула Элси, – тайна прошлого похожа на банку с червями. Стоит ее открыть, и они расползутся по самым неожиданным местам.

– Представляю, бабушка, как тебе было трудно, но я рада, что ты все-таки это сделала, – искренне сказала Джулия. – Некоторые вещи я начала понимать только сейчас. Кстати, Кит спрашивает, знаешь ли ты, что случилось с Лидией. Как она перенесла операцию и жива ли сейчас?

– Ладно, – медленно произнесла Элси, – открою тебе еще один маленький секрет. Этого не знал даже Билл. Когда он сообщил мне, что бедная девушка вынуждена была отдать ему Жасмин, мое сердце наполнилось жалостью. Билл, как и обещал, написал своему другу-цветочнику и попросил его передать Лидии, что Жасмин в Уортон-Парке и что с ней все в порядке. Конечно, он умолчал о том, что она живет у нас в коттедже, а не в большом отцовском доме. Через несколько недель Лидия прислала мне ответ, где сообщила, что благополучно перенесла операцию и постепенно выздоравливает. Я подумала, ей будет приятно увидеть фотографии Жасмин, и послала несколько снимков. Мы с ней переписывались. Чтобы ее не расстраивать, я делала вид, будто работаю няней Жасмин.

– Как великодушно с твоей стороны, – улыбнулась Джулия.

– Не понимаю, с чего вдруг Лидия решила, будто жена Гарри примет его внебрачного ребенка. Но ей было приятно думать, что ее дочь растет аристократкой, а я не хотела ее разочаровывать. – Элси потерла нос. – Может, у них там, в жарких странах, другие порядки.

– Мне приходило в голову, что, потеряв ребенка, Оливия захотела удочерить мою маму, – призналась Джулия.

– Боже упаси! – поморщилась Элси. – Во-первых, она не смогла бы выдать Жасмин за свою дочь. Оливия была светленькой, а Жасмин – темной и смуглой. Но главное, Оливия никогда бы не стала воспитывать ребенка Гарри. Она знала, что у него был роман с Лидией, и не хотела, чтобы Жасмин каждый день ей об этом напоминала. Так что ее семейное гнездо осталось пустым.

– А ты и сейчас переписываешься с Лидией, бабушка?

– Нет. После смерти твоей мамы я перестала писать. Не могла заставить себя сообщить ей об этом. Мы обе знаем, какое страшное горе – потерять ребенка... И сейчас я понятия не имею, жива Лидия или нет.

– Ясно, – тихо отозвалась Джулия.

– Знаешь, – вздохнула Элси, – не стоит думать, будто прошлое осталось далеко позади. Оно продолжается. Рассказав вам с Китом свою историю, я поставила твоего отца перед выбором. Мне остается лишь надеяться, что я поступила правильно.

– Во всяком случае, не сомневаюсь, что нашей семье хватит сил принять эту новость.

Элси потянулась к Джулии и похлопала ее по руке.

– Да, милая, думаю, ты права.

Глава 51

Три дня спустя Кит отвез Джулию в аэропорт Станстед. Она могла бы взять такси, но он настоял: после выходных они почти не виделись.

– Ты разговаривала с отцом? – спросил Кит, не отрывая взгляда от оживленной трассы.

– Оставила ему два сообщения, и вчера он мне наконец-то позвонил. Он был в Кью, представлял свои новые галапагосские растения на форуме садоводов.

– Он ничего не сказал про свой воскресный разговор с Элси?

– Нет. А я не стала спрашивать. Он держался немного отчужденно. – Джулия пожала плечами. – Хотя с ним часто такое бывает. Наверняка сам обо всем расскажет, когда будет в настроении.

– Ты права. К тому же у тебя сейчас и без него забот хватает, милая. – Кит протянул руку и нежно сжал ее пальцы. – Как жаль, что я не могу поехать с тобой! Ты уверена, что все будет в порядке?

Джулия отрывисто кивнула:

– Я должна, наконец, это сделать.

– Конечно. И вот еще что... – Кит помолчал, подбирая слова. – Я хочу, чтоб ты знала: я уважаю твои чувства к погибшим. И не боюсь их, Джулия. Конечно, будь Ксавьер жив, ты бы осталась с ним. И не надо этого стыдиться. Как я могу упрекать тебя в том, что раньше ты любила другого? Если помнишь, у меня тоже была девушка.

Они стояли возле стойки паспортного контроля, неловко переминаясь с ноги на ногу. Джулия хотела многое сказать Киту – например, какой он чудесный человек, как она с ним счастлива и как сильно его любит – да-да, любит! Но нужные слова не шли в голову, поэтому она молчала, боясь ляпнуть что-то не то.

В конце концов, Кит обнял ее и крепко прижал к груди.

– Я буду очень скучать по тебе, милая, – прошептал он ей на ухо.

– Я тоже, – выдохнула Джулия.

Он отступил назад и откинул с ее лица прядь волос.

– Пожалуйста, береги себя. И помни: если понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти. Я буду ждать тебя столько, сколько нужно.

Джулия кивнула, чувствуя, что вот-вот расплачется.

– Спасибо.

– Я люблю тебя, милая, – тихо произнес Кит.

От волнения у нее перехватило дыхание.

– Да, – только и смогла сказать она, слабо махнула рукой и прошла через турникет.

Сидя в салоне самолета, который готовился приземлиться в Тулоне, Джулия с удивлением обнаружила, что думает не столько о предстоящих делах, сколько о разлуке с Китом. Она уже провела без него три часа, и кто знает, когда они снова увидятся? На душе было тоскливо. Она не ожидала, что будет так сильно по нему скучать.

Едва ощутив знакомый сладковатый запах сосновой хвои, Джулия с трудом поборола желание снова сесть в самолет и улететь обратно в Уортон-Парк, к Киту. Взяв напрокат машину, она поехала по живописной приморской трассе к дому, прекрасно понимая, почему ее тянет обратно в Англию: меньше чем через час ей предстояло нечто пугающее.

«Но чем скорее я это сделаю, тем быстрее вернусь к Киту. Надо попрощаться с прошлым. И попрощаться в одиночестве».

На дороге было полно отдыхающих. Джулия терпеливо лавировала в потоке машин, проезжая красивые курорты Борм-ле-Мимоза, Лаванда и Райоль-Канадель. Люди семьями валили с пляжей, направляясь в шумные бары и кафе. В августе вся Франция перебиралась на юг, и торопиться куда-то не было смысла.

Извилистое шоссе начало забирать в гору. Внизу открылась чудесная панорама лазурного моря. После скудного норфолкского пейзажа, который Джулия находила первозданно красивым, Лазурный берег слепил пышностью и богатством красок. Можно ли сравнить необработанный алмаз с изящно ограненным сапфиром? Впрочем, у того и у другого камня своя прелесть.

В Ла-Круа-Вальмер Джулия поехала по крутой узкой дороге вверх, к горному городку Раматюэль. Сердце ее колотилось. Она редко испытывала потребность выпить, но сейчас рюмка-другая ей бы не помешала.

Как обычно, пригород был забит туристами, и Джулии пришлось припарковаться на некотором удалении от своего дома, стоящего рядом с главной площадью. Она достала из багажника рюкзак и пошла по тропинке. Раматюэль представлял собой лабиринт из узких улиц и укромных переулков, застроенных живописными старинными домами, каменные стены которых украшали пышные пурпурные цветы бугенвиллеи.

Деревня находилась всего в десяти минутах ходьбы от шумных пляжей Пампелон и курорта Сен-Тропе, поэтому здесь было больше роскоши, чем в других французских поселках: дорогие рестораны зазывали богатых посетителей. Джулии нравилось бывать здесь зимой, когда в деревне оставались только местные жители.

Она остановилась у кованых железных ворот, за которыми виднелась короткая дорожка, ведущая к парадному крыльцу ее дома. Собравшись с духом, Джулия открыла ворота, прошла по дорожке и вставила ключ в замок...

Габриэль знает, что я должна прийти, и вместе с Агнес ждет меня у окна. Вот сейчас дверь откроется, он сбежит по лестнице и кинется в мои объятия. Я крепко прижму к себе сына, вдохну его чудесный запах, составленный из запахов Ксавьера, моего и его собственного. Я буду гладить его свежевымытые темные волосы (слишком длинные для мальчика, но у меня не поднимается рука состричь эти мягкие кудряшки).

– Tu es rentree. Je t’aime, maman, – скажет он, повиснув на мне, как обезьянка, и мы вместе поднимемся по лестнице на второй этаж.

Агнес встретит нас улыбкой. Я усажу Габриэля себе на колени, мы все устроимся за кухонным столом, и они расскажут мне, чем занимались в мое отсутствие.

Потом он слезет с моих колен и, смущаясь, принесет рисунок – это для меня. Бумага будет жесткой и покоробленной от неумело наложенной краски, но сын будет сиять от гордости, зная, как я счастлива.

Мы пойдем гулять. Габриэль запрыгнет на свой трехколесный велосипед, и будет лихо крутить педали, нарезая круги по террасе и демонстрируя мне свои способности. Потом он устанет и снова заберется ко мне на колени, посасывая пальчик. Его сердечко будет биться рядом с моим сердцем.

Когда он задремлет, я возьму его на руки, отнесу в спальню и бережно уложу в кроватку, нагнусь, поцелую в лобик, с удовольствием коснувшись губами нежной кожи, поглажу по головке и прошепчу, что люблю его и что, пока я дома, мы с ним будем играть и заниматься разными другими замечательными делами. Уже засыпая, он приоткроет один глаз – проверит, не ушла ли я.

Нет, милый, я здесь... я всегда буду рядом.

Джулия открыла дверь. Дом встретил ее тишиной. Она приготовилась шагнуть в прошлое и вновь ощутить боль.

Темный коридор поражал странным запахом – так пахли все дома, в которых давно не жили, но Джулия, по счастью, этого не знала. Она направилась в заднее крыло, на кухню. Закрытые ставни защищали от яркого летнего солнца, и в помещении царил полумрак. На длинном столе из французского дуба, прислоненная к вазе с фруктами, белела записка:

Дорогая мадам Джулия!

Надеюсь, вы будете довольны. Я заполнила холодильник продуктами и оставила на плите кастрюлю с едой. Приду завтра в десять, как обычно. Если вам что-то понадобится раньше, пожалуйста, звоните.

С возвращением, мадам!

Агнес.

Джулия взяла из вазы спелый персик, прокусила его бархатистую кожицу и пошла к двери на террасу. Старый дом располагался на людной узкой улице, но отсюда открывалась великолепная панорама, не прерываемая другими зданиями. Сейчас Джулия стояла на вершине холма и оглядывала склон, покрытый соснами, оливами и елями, который тянулся на сотни ярдов вниз, к берегу мерцающего на солнце голубого моря.

Джулия проводила здесь большую часть времени. Она сидела под аркой, увитой синим виноградом, слушала цикад, музыку Ксавьера и восторженные крики Габриэля, доносившиеся из бассейна.

Теперь остались только цикады. Она одна в доме, и некуда деться от страшных воспоминаний. Ноги Джулии ослабели, она тяжело опустилась в кресло из кованого железа.

Прошел всего год... а кажется, целая жизнь.

Тот страшный, чудовищный день начался совершенно обычно. Ничто не предвещало беды. Было жаркое июльское воскресенье...

Утром Джулия улетала в Париж, где должна была выступить в зале «Плейель» с Парижским оркестром – играть Второй концерт Рахманинова, свое любимое произведение. Помнится, в ожидании такси она отнесла вниз свои сумки, радуясь, что задержится в другом городе всего на одну ночь. Завтра вечером вернется домой и будет пить чай вместе с Габриэлем. Ей всегда нелегко давалась разлука с сыном. Зато, утешала она себя, ее «мальчики» пообщаются. Дома Ксавьер не вылезал из-за рояля и сердился на Габриэля, если тот его беспокоил. Малыш уже знал: папе лучше не мешать – капризная творческая натура делала его непредсказуемым.

Как всегда по воскресеньям, Агнес дома не было, и Ксавьеру пришлось взять на себя заботу о Габриэле. Друг-дирижер, который жил на том же побережье, пригласил их обоих на купание и барбекю. Там будут еще дети, так что Габриэлю не придется скучать, к тому же он проведет день вместе с отцом.

– Maman, – Габриэль обнял ее за шею, – я люблю тебя. Возвращайся скорей! Я буду скучать.

– А я по тебе, маленький ангел, – ответила она, жадно вдыхая запах мальчика, чтобы сохранить его в памяти на время разлуки. – Желаю тебе весело провести время на вечеринке! Слушайся папу!

– Мы поедем туда на папиной новой спортивной машине. Она такая быстрая, maman! – Габриэль вырвался из объятий Джулии и принялся носиться по холлу, бибикая и рыча, как двигатель автомобиля.

– A bientot, cherie![16]16
  До скорого свидания, дорогая! (фр.)


[Закрыть] – сказал Ксавьер. – Играй хорошо, как всегда! Буду с нетерпением ждать, когда ты вернешься. – Он прижал жену к себе и поцеловал.

– Jet’aime, cherie[17]17
  Я люблю тебя, милый (фр.).


[Закрыть]. Береги Габриэля, – добавила Джулия и стала спускаться по ступенькам крыльца.

– Как было бы хорошо, если бы он поберег меня! – засмеялся Ксавьер.

Габриэль подошел к отцу, и они, взявшись за руки, помахали Джулии, уезжающей в такси.

В Париже Джулия позвонила Ксавьеру на мобильный из гримерки, перед самым концертом. Включился автоответчик, но это ее не насторожило. «Наверное, они еще не вернулись с барбекю, перезвоню во время антракта», – решила Джулия. Она отключила свой сотовый и пошла за кулисы.

Поднимаясь на сцену и раскланиваясь перед публикой, она ощущала слабые признаки тревоги. Но потом села за рояль и взглянула на клавиши, которые вот-вот перенесут ее и слушателей в другое измерение, и забыла про все свои страхи. Ее пальцы коснулись клавиш, и зал наполнился волшебными звуками музыки.

Закончив играть, Джулия поняла, что это ее лучшее выступление. Публика, похоже, была с ней согласна. Ей аплодировали стоя. Джулия ушла со сцены, сжимая в руках букет кроваво-красных роз и ликуя от счастья. Как обычно, вокруг собралась толпа. Люди поздравляли молодую пианистку, осыпали ее похвалами и купались в лучах ее редкого таланта.

– Мадам Форрестер! – позвал администратор из-за спин поздравляющих. Его серьезное лицо разительно контрастировало с окружающими ее радостными улыбками. Он протиснулся к ней. – Мадам Форрестер, пожалуйста, пойдемте со мной. – Он провел ее в свой кабинет и закрыл за собой дверь.

– В чем дело? Что-то не так?

Администратор объяснил, что ей звонили из жандармерии Сен-Тропе. Инспектор, с которым он говорил, просил ее срочно перезвонить. Администратор записал его телефон. Джулия боялась, что ее сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

– Он сказал вам, что случилось? – спросила она, пока администратор набирал номер, и дрожащими руками взяла трубку.

– Мадам, я... не знаю подробностей. Я оставлю вас одну, чтобы вы с ним поговорили.

Он вышел из кабинета. Она позвала к телефону инспектора, имя которого было записано на лежащем перед ней листке бумаги. Он подошел тут же. И сообщил о случившемся. Мир рухнул.

Машина вылетает с дороги, не вписавшись в поворот, катится вниз по крутому склону, а потом взрывается. Сухая трава и деревья вокруг тоже пылают огнем.

И где-то там, посреди обугленного черного пространства, лежат останки ее мужа и сына.

Неделю спустя, когда Джулия уже вернулась в Англию, французские полицейские сообщили, что нашли возле того места кости ребенка в возрасте около двух лет. Они лежали на склоне холма, поверх обломков автомобиля. Инспектор предположил, что Габриэль вылетел из машины, когда она, переворачиваясь, покатилась вниз.

Рядом были кости другого, взрослого, человека. Инспектор сказал, что огонь уничтожил все следы ДНК, и официально опознать погибших не представляется возможным.

Джулия почти не помнила, что было после того ужасного звонка в парижский зал «Плейель». В какой-то момент приехала Алисия и увезла ее к себе домой, в Англию.

Прожив два дня в гостевой комнате Алисии, Джулия поняла, что больше не выдержит криков и смеха детей сестры, и перебралась в маленький коттедж в Блэкни: лучше слушать тишину, чем ежеминутно травить себе душу.

Джулия встала и вытерла слезы с глаз, заставив себя вернуться к реальности. Она боялась, что воспоминания вновь утянут ее в омут скорби. Здесь, во Франции, ее ждут конкретные дела, и чем быстрее она с ними покончит, тем быстрее уедет обратно.

Она вернулась на кухню и, следуя совету Кита не забывать про еду, подогрела рагу, села за стол с бокалом вина и через силу поужинала. Потом нехотя пошла в гостиную, села за рояль. Она играла для них – для мужа и любимого сына. Ей хотелось верить, что, где бы сейчас ни были ее дорогие люди, они это слышат.

Джулия открыла дверь в супружескую спальню, достала из рюкзака ночную рубашку (она боялась даже подойти к гардеробу, где висела вся одежда Ксавьера), переоделась и забралась в постель.

Долго лежала и разглядывала обстановку. Ей всегда нравилась эта комната – возможно, потому, что здесь было ее личное пространство, ее убежище в отличие от безликого гостиничного номера, снятого на одну ночь. На стенах висели картины, которые они с Ксавьером выбрали в галерее Гассен, а на комоде с зеркалом по-прежнему лежала его расческа.

Этой минуты Джулия боялась больше всего: первая одинокая ночь в их постели, мысли о безвозвратно утерянном прошлом. Как ни странно, ей было спокойно. Возможно, она просто смирилась с тем, что больше никогда не увидит ни Ксавьера, ни своего дорогого petit ange.

Они ушли навсегда. И никакими чувствами, делами или словами их уже не вернуть. Этот молчаливый дом, в котором они жили и любили друг друга, был последним подтверждением окончательности их ухода.