Текст книги "Цветы любви, цветы надежды"

Автор книги: Люсинда Райли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 33 страниц)

Глава 48

В начале мая на пороге дома Элси вдруг появился Билл.

– Билл! О, Билл! Почему ты не сказал, что сегодня приедешь? Я бы встретила тебя в Феликстоу! – Элси хотела обнять мужа, но увидела, что он бережно держит нечто, завернутое в одеяло. Она подозрительно оглядела сверток. – Что там у тебя?

– Давай войдем в дом, милая, – устало произнес Билл. – Я положу ее и обниму тебя.

Элси закрыла за ним дверь. Билл положил сверток на кровать, и он заворочался.

– Ох, милая, я так по тебе соскучился! А ты скучала по мне? – спросил Билл.

Элси не сводила глаз со свертка.

– Конечно, скучала, но это не важно. Что там такое?

Билл встревоженно взглянул на жену.

– Я решил привезти тебе подарок. Мне показалось, так будет правильно. Впрочем, – он вздохнул, – если честно, у меня не было выбора. Ну же, подойди и посмотри на нее. Это маленький ангел.

Элси осторожно приблизилась к свертку, дрожа от страха и волнения. Откинув уголок одеяла, она увидела, что на нее смотрят чудесные янтарные глазки.

– О, Билл! – выдохнула Элси, прижав ладони к пылающим щекам. – Какая красавица! Кто она?

– Элси, она наша. Я привез тебе маленькую девочку.

– Но... – от неожиданности Элси не знала, что и сказать, – это, наверное, чья-то дочка? Билл Стаффорд, я тебя знаю! Ты мне что-то недоговариваешь!

Малышка заплакала.

– Ох, бедная крошка! Иди ко мне! – Элси подхватила девочку на руки и принялась ее укачивать, любуясь кожей медового цвета, симпатичным носиком и черными волосами. – Тише-тише, маленькая. – Она сунула палец девочке в рот, чтобы ее успокоить. – Сколько ей?

– Когда я уезжал, ей было чуть больше двух недель, значит, сейчас около семи недель, – объяснил Билл.

– Но как такой мужлан, как ты, ухаживал за ней на корабле? Он же совершенно не умеет обращаться с маленькими детками, правда? – обратилась Элси к малышке.

Элси чувствовала, что уже влюбилась в это крохотное существо, но ей хотелось удостовериться, что она имеет на это право.

– Мы с ней отлично ладили. Она просто умница, почти не капризничает, – с гордостью заявил Билл, и Элси заметила, как лучатся нежностью глаза мужа.

– Билл Стаффорд, я знаю, все не так просто. Ну-ка рассказывай, откуда она взялась.

Он подошел к Элси сзади и обнял за плечи.

– Ведь я поступил правильно, милая? Ты только посмотри на нее! Это же чудо!

– Я... Билл... у меня нет слов! – Элси покачала головой. – Ты заявился домой с ребенком! – Вдруг лицо ее потемнело, и она схватилась за голову. – Ты что-то от меня скрываешь, Билл? Чем ты занимался, когда вышел из Чанги?

– Ох, Элси, Элси! – Билл притянул жену к себе и поцеловал в губы. – Не говори глупостей! Я был уже здесь, с тобой, задолго до того, как папа этой малышки задумал ее зачать!

Элси прищурилась и начала считать на пальцах месяцы. Наконец ее губы расплылись в улыбке.

– Ты прав, Билл, я сболтнула чушь. К тому же мы оба знаем, ты не можешь быть отцом. Но ты уверен, что это законно? – продолжила она. – Никто не постучит в нашу дверь среди ночи и не посадит тебя в тюрьму за кражу ребенка? Никто не заберет у нас эту девочку?

– Клянусь, все законно. Она наша, Элси. Это наш ребенок. И никто никогда не заберет его у нас, обещаю.

– Как тебя зовут? – проворковала Элси, обращаясь к малышке.

– Ее мать назвала девочку Жасмин. Но мы можем поменять имя, если хочешь.

– Жасмин... Мне кажется, это имя ей подходит, ведь ее... папочка... – Элси помолчала, смакуя это слово, – выращивает чудесные цветы.

– Я привез несколько ящиков с новыми сортами, милая.

Она внимательно посмотрела на Билла.

– Эта девочка из Таиланда? Но у таиландцев необычный цвет кожи. Она совсем не такая. – Элси погладила мягкое предплечье Жасмин.

– Это целая история, – сказал Билл. – Если ты хотя бы на несколько секунд перестанешь квохтать над ребенком и приготовишь своему мужу вкусный крепкий чай, я все тебе расскажу.

Вооружившись чашкой с горячим напитком, Билл поведал жене печальную историю девочки.

– Понимаешь, у меня не было выхода. Ведь ты на моем месте поступила бы так же, да?

– Да, Билл, и ты это прекрасно знаешь.

– Слава Богу, – вздохнул он, чувствуя, что еще никогда не любил свою жену сильнее, чем сейчас. – Но ее светлость ни в коем случае не должна об этом узнать, иначе всем нам будет плохо. Надеюсь, ты и это понимаешь?

– Конечно, понимаю, дурачок, – пробормотала Элси, ласково укачивая малышку. Ее глаза светились спокойным счастьем: долго сдерживаемый материнский инстинкт наконец-то нашел себе применение. – Я не скажу ни слова, только бы это маленькое сокровище осталось у нас навсегда! – Она подняла на него глаза. – А ты выполнишь просьбу Лидии? Расскажешь правду его светлости?

– Лидия написала ему письмо, – со вздохом ответил Билл. – Мне передали его в больнице, когда я пришел навестить ее в самый последний раз. Ей делали операцию, и меня к ней не пустили. Еще она оставила мне орхидею – сказала в записке, что это особенный цветок и она хочет, чтобы ее дочка о ней помнила. На стебле еще нет бутонов, но...

– Ох, Билл, хватит болтать о своих любимых цветочках! – перебила его жена. – Лучше скажи, что ты собираешься делать с письмом для его светлости?

– Честно говоря, Элси, не знаю.

– Ясно, как Божий день, что, если ты отдашь ему письмо, он еще больше переполошится. Вдруг захочет забрать у нас ребенка? Я бы на твоем месте не стала дразнить гусей.

Билл поцеловал жену и их новоиспеченную дочку.

– Знаешь что, Элси? Пойду-ка я в теплицу и там, как следует все обдумаю.

Билл сел на ящик с орхидеями и достал из кармана письмо Лидии. Он понятия не имел, что она написала. Да и не его это дело. Он с трудом сдерживал слезы, вспоминая, как Лидия отдавала ему свою дочь – она не сказала ни слова, но в ее красивых янтарных глазах сквозила боль.

Держа письмо в руках, Билл думал о страстной любви двух молодых людей и о трагических последствиях, к которым она привела. Лидия наверняка умерла, и он ничем не рискует, если отдаст ее письмо Гарри. Уже ничего нельзя сделать.

Его светлость – человек долга, вот почему он послал Билла на поиски Лидии. Он захочет знать, что с ней случилось, и, наверное, будет лучше, если на его вопросы ответит сама Лидия – женщина, которую он любил. Возможно, ему станет легче от того, что дитя их любви живет здесь, в Уортон-Парке. Если он будет иногда заходить в коттедж и смотреть, как растет его дочка, никакой беды не случится.

Главное, чтобы ее светлость ничего не знала... А Гарри, конечно же, будет молчать.

Билл пренебрег разумным советом жены (в конце концов, он всего лишь посыльный во всей этой драматической истории) и поспешно положил письмо в условленный тайник – под орхидеи, чтобы Гарри его нашел. После этого он начал распаковывать ящики и сортировать свои драгоценные растения.

В тот же день Оливия, которой оставалось восемь недель до родов, узнала от Элси про новорожденную девочку. Горничная пригласила ее в коттедж, и Оливия увидела радость в глазах своей молодой служанки.

– Настоящая красавица! – восхитилась она, когда малышка, гукая, схватила ее за палец. – Как вы ее назвали?

– Жасмин, ваша светлость.

– Отличное имя! – объявила Оливия с улыбкой. – Я же говорила, что все образуется?

– Да, ваша светлость, и вы были правы. Теперь у всех у нас все хорошо.

Возвращаясь к дому, Оливия задержалась возле теплицы. Она еще не видела Билла с тех пор, как он вернулся. Ей захотелось и его поздравить с прибавлением в семействе, а заодно выразить свое восхищение: Элси объяснила, что в Таиланде много одиноких матерей, которые из-за болезни или нищеты не могут ухаживать за своими детьми; что Билл встретил одну такую несчастную девушку; она умерла в родах, и ее дочке грозил убогий сиротский приют; тогда Билл проявил благородство и увез новорожденную домой, к Элси, – он знал, что здесь ее будут любить и пестовать.

В животе у Оливии зашевелился ее собственный ребенок, и она улыбнулась.

«Слава Богу, у моего малыша не будет проблем, как у бедной крошки, которую спас Билл!»

Она открыла дверь теплицы и увидела, что весь пол заставлен ящиками с орхидеями. Билла не было, но Оливия решила подождать несколько минут – может быть, он вернется. Она прошлась вдоль цветочных рядов, наслаждаясь чудесными ароматами, остановилась перед горшками с орхидеями и взяла в руки один.

«Было бы неплохо любоваться этой красотой во время родов», – подумалось ей.

Ее внимание привлек конверт, лежащий на том месте, где только что стоял горшок. Она взяла его и увидела, что письмо адресовано Гарри. Но на конверте ни адреса, ни почтовой марки. Почерк незнакомый, а в углу конверта – маленький бугорок. Любопытство взяло верх над Оливией. Уверенная, что в письме нет ничего такого, что Гарри хотел бы от нее утаить, она вскрыла конверт.

Через несколько мгновений, трижды прочтя короткие строки письма, Оливия опустилась на пол, задыхаясь, точно от удара. Она развернула бумажный комок, который топорщился в конверте, и уставилась на маленькое, почти детское, янтарное колечко.

Оливия судорожно сглотнула подступивший к горлу ком...

«Нет, я не буду плакать! Слезы здесь не помогут. Итак, что же получается?

Эта женщина сильно любила моего мужа. А Гарри так же сильно любил ее, судя по тому, что сделал ей предложение. А еще он обещал при первой же возможности вернуться к ней в Бангкок. Поняв, что это невозможно, Гарри под вымышленным предлогом отправил туда Билла, чтобы тот ее нашел. И Билл вернулся домой с младенцем на руках – женщина утверждает, что это ребенок Гарри».

Тут в теплицу вошел Билл.

Оливия попыталась встать, но у нее подгибались колени.

– Ваша светлость, что вы делаете на полу? Дайте, я вам помогу. – Нет! – Она поднялась и двинулась к нему, гневно размахивая письмом. – Будь так любезен, объясни, что это такое?

Билл узнал письмо Лидии, и его глаза наполнились ужасом.

– Ваша светлость... как вы это нашли? Вам нельзя это читать! Пожалуйста...

– Я уже прочла! И если ты не скажешь мне, что вы с моим мужем затеяли, я сию минуту выгоню из моего поместья и тебя, и твою жену, и этого... приблудыша! Отвечай!

– Пожалуйста, успокойтесь, ваша светлость! Вы в положении, и вам нельзя так волноваться! – Билл лихорадочно пытался что-то придумать. Он знал: надвигается катастрофа. – Ничего страшного не случилось, поверьте! Просто одинокий солдат немного запутался.

– Что? Он так запутался, что сделал предложение другой женщине?! – Оливия потрясла колечком перед носом Билла. – А у него дома уже была жена, которая терпеливо ждала его долгих четыре года!

– Успокойтесь, ваша светлость, прошу вас! – молил Билл.

– Я успокоюсь, когда узнаю правду. – Оливию трясло, как в лихорадке. – Рассказывай, или я вышвырну тебя!

– Я не знаю, что она пишет, я не читал письмо...

– Она пишет, что любит его и никогда не забудет то, что было у них в Бангкоке. А еще она «понимает», почему он не смог сдержать своих обещаний. И просит позаботиться о своем «подарке», потому что сама она больна и не в состоянии это сделать. О Боже! – Оливия в отчаянии покачала головой. – Я думала, его холодность – последствие ужасов Чанги, а оказывается, все это время он сох по какой-то таиландской шлюхе! – Она посмотрела на Билла. – Она жива? Элси сказала, мать ребенка умерла в родах.

– Я не знаю. – Билл не мог лгать. – Может, и жива, ваша светлость, но когда я уезжал, она была очень больна.

– Что ж, – Оливия порвала письмо и подбросила клочки в воздух, – теперь это не важно. Когда увидишь моего мужа, скажи ему, что она умерла. Иначе вы все втроем тут же станете бездомными.

– Хорошо, ваша светлость, – покорно отозвался Билл, – я сделаю, как вы скажете.

Оливия, задыхаясь, ходила взад-вперед по теплице. На лбу у нее выступили капельки пота.

– Этого младенца надо немедленно увезти из поместья! Немедленно, слышишь? Она не должна здесь оставаться... Я не потерплю, чтобы в Уортон-Парке рос приблудыш моего мужа! Завтра же утром я соберу ее и отвезу в...

– Нет! – Билл удивился собственной горячности. – Простите, ваша светлость, но малышка останется с Элси и со мной. – Его тоже трясло от волнения. – Если хотите, выгоните нас троих, но я обещал бедной девушке, что позабочусь о ее ребенке. И я сдержу слово.

– Значит, уезжайте все, и чтобы к завтрашнему утру вас здесь не было! Да, убирайтесь к черту! Еще не хватало, чтобы мой муж вступал в тайный сговор с моим персоналом и строил мне козни!

– Как скажете, ваша светлость, – пробормотал Билл, пытаясь взять себя в руки и найти нужные доводы. – Но позвольте заметить, я ездил по поручению его светлости. И он наверняка захочет узнать, насколько... успешной была моя поездка. Если хотите, я могу не говорить ему, чей это ребенок, но если вы нас прогоните, его светлость очень скоро догадается, почему вы это сделали.

Оливия перестала ходить и молча уставилась на Билла.

– Ты меня шантажируешь, Билл?

– Нет, ваша светлость. – Билл старательно подбирал слова. – Просто констатирую факты. Возможно, будет лучше, если его светлость узнает правду. Вы хотите, чтобы он отчитался перед вами в своих действиях?

Весь гнев Оливии тут же выветрился. Она устало опустилась на ящик с орхидеями и обхватила голову руками.

– Господи... какой ужас!

– Успокойтесь, пожалуйста, – повторил Билл. – Вы же знаете, зачем его светлость послал меня в Бангкок. Вернувшись домой, он сразу вспомнил, как сильно вас любит. И понял, что должен остаться.

Оливия вскинула на него потускневшие от горя глаза.

– Не надо меня утешать, Билл. Гарри никогда меня не любил! И никогда не будет любить. Он жалкий, никчемный слабак, и я презираю его всей душой. – Она сделала несколько глубоких вдохов, тщетно пытаясь успокоиться. – Слава Богу, его сейчас нет. Он вернется только завтра. Ты ведь с ним еще не разговаривал?

– Нет, ваша светлость, – тихо ответил Билл.

– Это уже кое-что. И он пока ничего не знает о ребенке?

– Нет. Пока я был в Таиланде, мы с ним не связывались.

– Поклянись, что говоришь правду, Билл. – Оливия смотрела на него очень внимательно.

– Клянусь, ваша светлость. Он бы все узнал, если бы прочел письмо, но теперь этого не случится. – Билл виновато повесил голову. – Это моя ошибка. Элси просила не отдавать ему письмо, а я ее не послушал. Она, как всегда, оказалась права, – добавил он полушепотом.

– Элси очень разумная девушка. Тебе повезло с женой, – кивнула Оливия. – Она ничего не скажет?

– Нет, – твердо заверил Билл. – Вы же знаете, как она мечтала о собственном ребенке. Элси никогда не сделает ничего, что может лишить ее материнского счастья.

– Да, ты прав. – Взгляд Оливии на секунду смягчился. – Ребенок ни в чем не виноват. Ладно, оставим все как есть. Но учти, Билл: его светлость не должен знать про девочку. Еще не хватало, чтобы он волновался о какой-то маленькой полукровке, живущей по соседству! У него скоро будет собственный ребенок, которого он и должен любить... даже если не любит свою жену, – печально добавила Оливия, но быстро справилась с собой и вновь нацелила на Билла холодный взгляд. – Обещай, когда будешь говорить с его светлостью, ты умолчишь о девочке. Скажи ему только, что ее мать умерла, и на этом точка! Нельзя подвергать опасности будущее Уортон-Парка и всех нас, его жителей. Ты меня понимаешь, Билл?

– Да, ваша светлость.

– Я поговорю с Элси и сообщу ей, что все знаю, – продолжила Оливия. – Не хочу выглядеть дурой в глазах собственной горничной. Эту тайну будем знать лишь мы трое, и она умрет вместе с нами.

– Да, ваша светлость, – опять согласился Билл.

– Вот и договорились. – Оливия пошла мимо него к выходу из теплицы. Вдруг застыла на месте и обернулась к садовнику. – И пожалуйста, знай, Билл: я тебя не виню. Ты просто выполнял поручение. Мой муж, несчастный глупец, даже не понимает, что ты для него сделал. Ты преданный и честный работник, и я не держу на тебя зла.

Она одарила его мимолетной улыбкой и вышла из теплицы.

На следующий день Гарри вернулся из Лондона и узнал, что Билл уже дома. Извинившись, он встал из-за обеденного стола и объявил, что ему не терпится посмотреть новые сорта цветов, привезенные Биллом. Оливия кивнула, сделав вид, что поверила. Теперь она знала правду о своем муже, и это доставляло ей легкое удовлетворение.

Билл выполнил ее просьбу – солгал во имя спасения Уортон-Парка и всех его обитателей. Он сказал Гарри, что Лидия умерла за несколько недель до его приезда в Бангкок, что он посетил ее могилу и возложил на нее орхидеи. Гарри разразился бурными рыданиями, оплакивая свою покойную возлюбленную в объятиях Билла.

Когда он немного успокоился, садовник вкратце рассказал про новорожденную девочку, которую спас от сиротского приюта.

– Заходите в мой коттедж, посмотрите на нее, когда вам станет полегче, – пригласил он.

– Конечно, Билл, зайду как-нибудь на днях, – согласился Гарри, не вникая в то, что говорит его помощник. Он, пошатываясь, вышел из теплицы, расстроенный и растерянный.

Оливия не ждала, что муж придет к ней этой ночью. Так и оказалось. Наутро за завтраком она взяла себя в руки и опять стала думать о будущем ребенке и делах Уортон-Парка. Однако в ее сердце больше не было места для Гарри. Он сидел в дальнем конце стола, и осунувшееся лицо выдавало его скорбь. Значит, Билл сдержал свое обещание.

Оливия видела, как страдает супруг, но не испытывала жалости. Отныне он стал ей безразличен. Ее уже не обижало отсутствие интереса и нежности с его стороны. Теперь она молча упивалась его болью.

А всего через два дня боль настигла ее. Вызвали врача, и хоть он сделал все, что мог, пытаясь предотвратить начало родов, по прошествии нескольких часов на свет досрочно явился очаровательный малыш.

Спустя три дня Кристофер Гарри Джеймс Кроуфорд, наследник поместья Уортон-Парк, умер. Его храбрая борьба за жизнь закончилась поражением.

Когда жена поправилась, Гарри пытался вернуться в супружескую постель, но Оливия так и не позволила к ней прикоснуться – до самого дня его смерти.

Глава 49

Уортон-Парк

Я сижу в библиотеке, пытаясь осмыслить только что услышанную трагическую историю любви, обмана и страданий. Похоже, я сама – прямое следствие этой истории.

Гарри Кроуфорд – мой дедушка... В моих жилах течет кровь Кроуфордов... Моя мама – наполовину таиландка, привезенная с другого конца света... Элси и Билл мне не родные… а Кит приходится мне... кем именно, я пока не могу понять.

Да, я потрясена, но при этом странно спокойна. Я всегда любила этот дом и поместье Уортон-Парк, хоть и не понимала, почему мне здесь так уютно. Теперь-mo я знаю, что мои предки жили в этих стенах на протяжении трех веков, и само здание наверняка пропитано их духом.

Уортон-Парк и семья Кроуфордов – моя семья – неразрывно связаны друг с другом. Дом словно протягивает руки, увлекая нас назад, требуя, чтобы мы вернулись. Он властвует над нами, и у нас нет сил ему противиться. Даже маленькая девочка, родившаяся за много тысяч миль отсюда, которая вообще не должна была появиться на свет, подчинилась зову этого дома и провела свою жизнь именно здесь.

Моя мама Жасмин, единственный прямой потомок знатного рода, незаконно рожденный в послевоенном хаосе, не знала правду о своем происхождении и о своем праве наследницы поместья, однако она тайно расцвела на этой земле. А вслед за ней пришло новое поколение Кроуфордов, и теперь ее дочь, по странной прихоти судьбы и по воле случая, вновь оказалась в этих стенах.

Меня осенила внезапная догадка, которая одновременно и пугала, и успокаивала: не Кроуфорды владеют Уортон-Парком, а Уортон-Парк владеет нами.

Джулия ощутила напряжение в теле, опустила глаза и увидела, что ее пальцы крепко сжимают руку Кита. Она вновь посмотрела на серое осунувшееся лицо Элси.

Наконец Кит нарушил молчание:

– Если я правильно понял, мы с Джулией – четвероюродные брат и сестра?

– Да, Кит, все правильно. – Элси кивнула.

– И что же, Гарри так и не узнал, что девочка, живущая неподалеку от его дома, дочь Лидии?

– Нет. Мы с Биллом сдержали обещание, которое дали ее светлости, и никому не сказали ни слова. Гарри больше ни разу не зашел ни в огород, ни в теплицы. Билл сильно огорчался, что дружба, возникшая между ними в Чанги, закончилась. Впрочем, он понимал, что его светлость просто не хочет лишний раз вспоминать про Лидию. Он не видел свою дочь больше двадцати лет. Но, в конце концов, это случилось. В тот день он понял, что умирает, и неожиданно появился на пороге нашего дома. – Элси обернулась к Джулии: – Твоя мама открыла ему дверь, и он, кажется, догадался. Билл всегда говорил, что Жасмин, повзрослев, стала копией Лидии. Я, конечно, не знаю точно, – Элси пожала плечами, – но его светлость вошел в коттедж с таким видом, будто только что столкнулся с привидением. Думаю, он понял, что Жасмин – его дочь.

– Он, наверное, был сильно потрясен, – пробормотал Кит.

– Да, – согласилась Элси. – Беднягу трясло. Я усадила его и дала чашку очень сладкого чая. Его светлость стал говорить мне, что хочет отдать Биллу свой дневник, написанный в Чанги. Но при этом он не сводил глаз с Жасмин. Она только вернулась из теплиц, где рисовала папины орхидеи. Его светлость увидел рисунки на кухонном столе и спросил ее про них.

На глазах Элси выступили слезы. Увидев это, Кит отпустил руку Джулии. Та подошла к пожилой даме и обняла ее за плечи.

– Элси, если тебе слишком тяжело об этом рассказывать...

– Нет, – твердо возразила Элси, – раз уж начала, то должна закончить. Так вот, его светлость сказал Жасмин, что ему очень понравились ее рисунки, и спросил, можно ли взять их. Она разрешила. Он поцеловал ее и попрощался. – Элси опустила голову и громко сглотнула. – Больше я не видела бедного Гарри живым.

– Может, и хорошо, что он до самой смерти ничего не знал, – постарался утешить ее Кит. – Вряд ли Жасмин стало бы легче.

– Может быть. Но я никогда не забуду, с каким лицом он от нас уходил. Его светлости было всего сорок восемь или около того, но выглядел он гораздо старше. Да и то сказать, жизнь его не баловала. Брак с ее светлостью был чистой формальностью. После того как Оливия узнала про Жасмин, а потом потеряла собственного ребенка, она сильно изменилась. Нет, я любила ее, но она превратилась из милой девушки в злобную старуху. С такой женой Гарри не был счастлив, это уж точно. Я уверена, он умер от горя.

– Теперь понятно, каким образом эти четыре рисунка несколько месяцев назад попали на распродажу, – заметил Кит.

Джулия промолчала: у нее в голове царила неразбериха.

– Значит, Жасмин так и не узнала, кто ее настоящие родители? – спросил Кит.

Элси покачала головой:

– Нет. Это только осложнило бы жизнь каждого из нас. О-ох, – пожилая дама зевнула, – простите, но рассказ меня утомил. – Она посмотрела на Джулию: – Ты в порядке, милая? Представляю, какой это шок для тебя. Но, по крайней мере, твои мама и папа были тебе родными. Вот только я, к сожалению, не родная твоя бабушка. Но я всегда любила тебя как родную.

– Я знаю, бабушка, – пробормотала Джулия, очнувшись от задумчивости.

– Я много лет хранила эту страшную тайну, но вы поступайте, как сочтете нужным. Мы с Биллом поступили именно так.

Мысли Кита не были затуманены чувствами, и он мог спокойно оценить последствия услышанного.

– Получается, Алисия, твоя старшая сестра, имеет больше прав на Уортон-Парк, чем я? Конечно, будучи женщиной, она никогда не сможет принять титул, зато у нее есть все основания стать реальной хозяйкой поместья.

– Нет, Алисия не захочет воспользоваться своим правом. – Элси устало покачала головой. – Но это мы обсудим в другой раз. А сейчас мне надо как следует выспаться.

Она попыталась встать, и Кит ей помог.

– Спасибо, Кит, ты настоящий джентльмен, истинный Кроуфорд. – Элси улыбнулась, взяла Кита под руку и пошла вместе с ним к двери, но задержалась перед Джулией, которая по-прежнему неподвижно сидела на диване. – Прости, милая, – ласково сказала она. – Я долго думала, стоит ли рассказывать тебе правду. Но судьба привела тебя обратно в Уортон-Парк, к Киту, и я решила, что должна это сделать. Надеюсь, я поступила правильно.

Джулия тоже встала и обняла бабушку.

– Конечно. И я благодарна тебе за это.

Кит и Джулия стояли рядом и смотрели Элси вслед.

– Как думаешь, мне пойти вместе с ней? – спросила Джулия.

Кит покачал головой:

– Мне кажется, ей надо немного побыть одной. – Он глубоко вздохнул. – Хочешь бренди? Я, пожалуй, выпью рюмочку: после таких новостей не мешает расслабиться.

– Нет. Спасибо.

Джулия опять села на диван. Кит открыл буфет под книжными полками, достал оттуда графин и налил себе бренди.

– Мне хочется задать Элси один вопрос: жива ли твоя настоящая бабушка? Лидии было всего семнадцать, когда она познакомилась с Гарри, а это случилось в сорок пятом году, значит, сейчас ей... восемьдесят, так? Вполне вероятно, она еще не умерла. – Кит подсел к Джулии на диван и обнял ее за плечи. – Видимо, Гарри очень сильно любил Лидию, если собирался все бросить ради нее. И еще, милая: теперь мы знаем, откуда у тебя талант пианистки – ты унаследовала его от своего дедушки Гарри.

Джулия, которая пока не задумывалась над этой связью, уткнулась головой Киту в плечо, радуясь, что между ними нет близкого родства: он ей всего лишь четвероюродный брат.

– Да, наверное, – пробормотала она.

Кит взглянул на потрескавшийся потолок.

– Мораль этой грустной истории такова: долг побеждает любовь. Не хотел бы я оказаться на месте несчастного Гарри! Прекрасно понимаю, в какой тупик завела его жизнь.

– А мне жалко Оливию. Она с самого начала знала, что происходит, но поставила будущее Уортон-Парка выше собственных чувств. Неудивительно, что у нее испортился характер, – вздохнула Джулия. – Она прожила всю свою взрослую жизнь не любимой и обманутой.

– Да. – Кит хлебнул бренди. – Мне очень жаль, что я уделял ей мало внимания, когда приезжал сюда на каникулы. Она казалась мне высохшей злобной старухой.

– Она потеряла собственного ребенка, а потом вынуждена была наблюдать, как в ее поместье растет дочь Гарри, моя мама. Представляю, как ей было тяжело.

– Жизнь – печальная штука, верно? – Кит вздохнул и крепче обнял Джулию. – Вот почему я считаю, что надо жить сегодняшним днем. Ну что, пойдем наверх? Отдохнем после стольких волнений.

Они вышли в холл, Джулия опустилась на ступеньку лестницы, а Кит проделал ежевечернюю процедуру – погасил все лампы и запер все двери, после чего подсел к Джулии.

– Ты в порядке, милая?

–Да.

– Еще вчера ты была простой внучкой садовника, а сегодня вдруг оказалась знатной леди! – ласково поддел ее Кит. – Но поверь, не ты первая и не ты последняя. Я могу назвать тебе полдюжины местных аристократических семей, имеющих свои скелеты в шкафу. Пойдем-ка спать. Завтра трудный день. – Кит помог ей подняться, и они отправились наверх, держась за руки.

В постели Кит крепко обнял Джулию.

– Не понимаю, – произнесла она в темноту, – почему Элси не захотела, чтобы Алисия тоже послушала ее историю? Ведь это в равной степени касается нас обеих.

– Я думаю... – Кит провел ладонью по ее мягким волосам, – Элси раскрыла нам еще не все свои секреты. Спокойной ночи, милая.

Утром Джулия принялась готовить воскресный ленч для всей семьи. В начале десятого в кухне появилась Элси.

Она никак не могла поверить, что так поздно проснулась.

– Наверное, переволновалась вчера вечером, – пробормотала она, усаживаясь за кухонный стол. – Обычно к шести я уже на ногах.

Джулия поставила перед ней чашку с чаем.

– Ничего страшного, один раз можно поспать подольше. Мне приятно за тобой ухаживать.

Элси встревоженно оглядела девушку:

– Как ты себя чувствуешь после моих откровений?

– Шок прошел, и я не потеряла разум, – честно ответила Джулия. – Ведь ты не сказала, что мои родители – вовсе мне не родители. – Джулия обняла Элси за плечи, нагнулась и поцеловала. – А то, что мы с тобой не связаны кровными узами, не меняет моих чувств к тебе.

Элси взялась за руки Джулии.

– Спасибо, милая. Я рада, что ты так достойно восприняла эту историю. За последний год на твою долю выпало немало потрясений, и я боялась, что мои откровения станут последней каплей. Но решила: ты должна знать правду. Возможно, вы с Китом когда-нибудь поженитесь, а ведь между вами есть кровное родство. С моей стороны было бы... – Элси сморщила нос, подбирая подходящее слово, – некрасиво утаить от тебя этот факт.

– Спасибо. Но ты зря беспокоилась. Наши гены разбавились, пройдя через много поколений. Хочешь, я приготовлю тебе яичницу с беконом?

Элси с нежностью взглянула на внучку.

– Ты же знаешь, милая, я никогда не откажусь от вкусного жареного блюда. А твой папа придет сегодня на ленч?

– Я оставила ему голосовое сообщение, но он еще не перезванивал. Наверное, отсыпается после длительного перелета. Он только вчера вечером вернулся из Штатов.

– Джулия, – лицо Элси стало серьезным, – у меня будет одна просьба к тебе и Киту: пожалуйста, пока ничего не говорите Алисии о том, что вчера услышали от меня. Мне надо сначала побеседовать с твоим отцом.

– Как скажешь. А папа знает?

– Нет. И если не возражаешь, я сама ему все расскажу. Объясню своими словами, почему я ничего не говорила Жасмин.

– Конечно, не волнуйся. Я не хочу, чтобы из-за этого у тебя испортилось настроение. В половине первого должны приехать Алисия и Макс с детьми. Они так хотят с тобой повидаться!

– А я с ними, – кивнула Элси, прихлебывая чай. – Теперь я вижу, что зря не хотела сюда возвращаться. Мне казалось, это всколыхнет плохие воспоминания, а получилось наоборот: я вспоминаю только хорошее! – Элси обвела взглядом кухню. – После смерти Гарри этот дом стал похож на морг. Ее светлость сама заправляла делами и постоянно бранилась. Я боялась выходить на работу. Но сейчас здесь новая жизнь, и печальной атмосферы как не бывало. А все потому, что сюда пришли двое молодых влюбленных.

Джулия покраснела и сменила тему:

– Ты не подскажешь, сколько надо тушить эту говядину? – Она показала на кусок мяса, лежащий на столе. Попутно Джулия разбила яйца на сковородку, готовя бабушке завтрак. – Я не слишком опытный кулинар. Но учусь.

– Энтузиазм – это все, что тебе нужно, милая. – Элси встала и подошла к мясу. – Прежде всего, я покажу, как его отбивать.