Текст книги "Цветы любви, цветы надежды"

Автор книги: Люсинда Райли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)

Глава 47

– Я ее нашел, сэр, – хмуро сообщил цветочник Биллу на следующее утро.

– Где она?

Повисла долгая пауза. Мужчина сосредоточенно разглядывал свои грязные босые ноги. Билл понял намек, достал из кармана еще две банкноты и протянул их продавцу орхидей.

– Сейчас я вас туда отведу.

Мужчина свистнул пареньку, торгующему в соседней палатке, чтобы тот приглядел за его товаром, и дал знак Биллу следовать за ним.

– Мисс Лидия переехала, – объяснил цветочник, ведя Билла по лабиринту из грязных улиц. – Она живет... неважно. Моя кузина говорит, она очень, очень больна. Не может ходить, не может платить за жилье.

– Что с ней случилось? – Сердце Билла тревожно забилось при мысли том, что он сейчас увидит.

– Думаю, вы сами это знаете, сэр, – мрачно отозвался мужчина. – Но когда я пришел к ней и сказал, что приехал Гарри, она очень обрадовалась. И просила вас зайти. Ведь вы ей поможете, да? Похоже, она умирает.

Цветочник остановился перед каким-то зданием с полусгнившей деревянной дверью, залатанной досками. Билл шагнул за порог и чуть не споткнулся об одноногого нищего, который сидел на крыльце и просил подаяние.

Он стиснул зубы, почувствовав знакомый запах немытых и больных тел, наполняющий невыносимо жаркое, душное помещение.

Мужчина провел его наверх по узкой скрипучей лестнице и постучал в дверь. В ответ послышалось тихое бормотание. Цветочник что-то сказал по-тайски, и из-за створки снова донесся слабый голос.

– О’кей, мистер Гарри. Я пошел. Она больна, и я не хочу здесь оставаться. Приходите, когда надумаете купить цветы.

Мужчина поспешно спустился вниз, даже не дав Биллу ответить. Сделав глубокий вдох, Билл повернул дверную ручку и вошел внутрь. В комнате было ужасно жарко и темно, лишь тусклые лучики света проникали сквозь неровные щели ставень.

– Гарри? – едва слышно спросили из угла.

Билл, глаза которого еще не успели привыкнуть к полумраку, обернулся на звук. Он разглядел на полу матрас, а на нем – хрупкую фигурку.

– Гарри, это ты? Или я сплю?

Билл судорожно сглотнул и шагнул к матрасу. Ему не хотелось пугать Лидию чужим голосом. Пусть сначала убедится, что ей ничего не угрожает.

– Гарри?

Билл приблизился еще на пару шагов и уже отчетливее увидел девушку, лежащую на матрасе. Ее глаза были закрыты, повернутая набок голова покоилась на белой простыне. Нагнувшись, он всмотрелся в безупречные, уже знакомые черты. Теперь он точно знал, что нашел Лидию, возлюбленную Гарри.

– Гарри, дорогой, – пробормотала она, – я знала, что ты приедешь... вернешься ко мне...

Билл боялся заговорить и тем самым разрушить сладкую иллюзию больной девушки. С тяжелым сердцем он опустился на колени и дотронулся до ее пылающего лба.

– Гарри, – вздохнула Лидия, – я мечтала об этом... Слава Богу, ты приехал... Я люблю тебя, Гарри, люблю...

Изнывая от жалости, Билл нежно гладил ее лоб, понимая, что она наполовину бредит.

– Обними меня... Мне плохо и страшно. Пожалуйста, обними меня...

По щекам Билла тихо катились слезы. Он обхватил руками худое вялое тело девушки, чувствуя его лихорадочный жар.

Она тихо вздохнула.

– Ты здесь, Гарри, ты и правда, пришел... Теперь все будет хорошо.

Билл долго не выпускал Лидию из объятий. Она будто заснула, но время от времени вздрагивала: то ли ей снилось что-то страшное, то ли беспокоила лихорадка, которая сжигала ее изнутри. Он видел такое в Чанги и знал, чем это кончается.

Наверное, он тоже заснул, разморившись от жары. Ему казалось, что, пока он обнимает эту бедную больную девушку, она не умрет.

В конце концов, у него затекли ноги. Он бережно уложил Лидию на матрас, неуклюже встал с колен и огляделся в поисках воды: надо смочить ей лоб, чтобы хоть немного сбить температуру.

И тут он услышал звук, донесшийся с дальнего края матраса, из-за спины у Лидии, которая лежала неподвижно, как мертвая. В полутьме зашевелилась простыня, и Билл подпрыгнул от неожиданности.

Он обошел матрас и опять увидел, как шевелится простыня. Из-под нее послышался новый звук. С сильно бьющимся сердцем Билл присел на корточки и осторожно откинул простыню.

На него смотрела пара лучистых янтарных глаз. Потом крохотное личико недовольно сморщилось, а прелестные губки вытянулись в трубочку. Тишину тут же огласил негодующий крик голодного новорожденного младенца, требующего молока.

* * *

Билл сидел в кабинете Жизели и держал на руках недавно накормленного ребенка.

– Конечно, я догадывалась, почему Лидия вдруг исчезла, – вздохнула Жизель. – Она всегда была очень худой, но в последнее время заметно округлилась. Здесь, в Таиланде, считается самым страшным позором родить ребенка без мужа. Но я ничего не спрашивала – ждала, когда она сама расскажет.

– Слава Богу, мэм, что я ее нашел! Она была в ужасном состоянии, почти без сознания. – Билл жадно хлебнул бренди, который налила ему Жизель, когда он вернулся в отель.

Его рука, подносящая рюмку ко рту, дрожала. Во время войны он повидал немало кошмаров, но эти минуты будет помнить еще очень долго.

Обнаружив ребенка, Билл испытал шок, а непрерывный плач младенца вывел его из тупого оцепенения, вызванного жарой. Взяв малыша на руки, он выбежал из дома и поспешно вернулся на рынок. Цветочник начал упираться, но, получив еще несколько денежных купюр, пригнал старенький грузовик, на котором возил из теплицы свои орхидеи: Лидию надо было срочно госпитализировать.

– Это чудо, что вы ее вовремя нашли! – Жизель взглянула на него с тревогой. – Как она себя чувствовала, когда вы оставили ее в больнице?

– Была без сознания... очень плоха. Не знаю, что с ней. Я не понял, что говорили врачи. Когда уходил, она лежала под капельницей, в кислородной маске, – объяснил Билл. – Знаете, мэм, когда я поднял ее с матраса и понес вниз по лестнице, к грузовику, там повсюду была кровь... – Билл осекся. – Кровь лилась... из того места, откуда появился ребенок. Трудно сказать, выживет ли бедняжка. – Билл судорожно вздохнул. – По крайней мере, теперь ее лечат, а до этого она лежала одна в зловонной комнате.

– Они определили возраст ребенка? По-моему, девочка совсем крохотная. – Жизель оглядела сверток, мирно сопящий у Билла на руках.

– У нее еще не отпала пуповина, значит, ей всего несколько дней. Врачи осмотрели девочку, а потом отдали мне. Кажется, они решили, что я... ее отец. – Билл покраснел и, потупив глаза, посмотрел на малышку. – Я никогда не имел дела с младенцами, мне привычней телята – я ухаживал за ними на ферме, – но, на мой взгляд, девочка вполне здорова. А уж что касается аппетита, он у нее отменный!

– Она очень красива, – заметила Жизель, и в ее голосе послышалась нежность.

– Да, это точно. – Билл взглянул на ребенка влажными от слез глазами. – Но скажите, мэм, что мне теперь с ней делать?

– Здесь я вам не советчик, мистер Стаффорд. Но думаю, сейчас, пока Лидия болеет, вам надо позаботиться о ее ребенке. А решать будете потом, когда мать выздоровеет.

– Простите, но я не знаю, как обращаться с маленькими детьми. Что делать, когда она... испачкается? В больнице ей поменяли пеленки, но... – Билл сморщил нос, – я чувствую, что она опять грязная.

– Чистые тряпки и молоко мы, конечно, найдем. А спать она может в вашем номере. У нас где-то есть плетеная колыбелька...

– А если Лидия не выздоровеет, мэм? Что тогда? – Состояние Билла было близко к панике: он боялся брать на себя ответственность за новорожденного ребенка.

Жизель вздохнула.

– Послушайте, мистер Стаффорд, я не имею права решать такие вопросы. А лорд Кроуфорд? Может, сообщить ему?

– Нет, мэм, не могу. Мы договорились не звонить и не писать друг другу, пока я буду в Таиланде, чтобы никто не подслушал наши разговоры и не прочел переписку. Если ее светлость когда-нибудь узнает об этом... – Билл опять взглянул на малышку. – У них скоро родится свой ребенок.

– Вижу, лорд Кроуфорд даром времени не теряет, – заметила Жизель, вскидывая бровь. – Alors! Вам придется самому расхлебывать кашу, которую он заварил.

– Вы зря его осуждаете! – возмутился Билл. – Он же не виноват в том, что влюбился. А Лидия любит его до сих пор – это ясно как день. – Билл помолчал, прикидывая, стоит ли говорить дальше, потом решился: – Она приняла меня за Гарри – думала, что его светлость вернулся к ней, как и обещал. Мне было неловко, но я не хотел еще больше ее расстраивать. Ей было очень плохо. О Господи! – выдохнул он. – Вы правы, мэм: каша заварилась нешуточная.

Билл допил бренди, и они немного посидели молча, думая каждый о своем.

– Все это очень печально, – наконец сказала Жизель. – Эта малышка – еще одна жертва послевоенного хаоса. Однако, мистер Стаффорд, вам надо мыслить практически. Если Лидия не выздоровеет, отдайте девочку в сиротский приют – здесь есть несколько таких заведений.

Билл вздрогнул.

– Будем надеяться, она все-таки поправится. Правда, тогда мне придется сказать ей, что она никогда больше не увидит его светлость, что в Англии у него уже есть жена и скоро у них родится ребенок.

– Я вам не завидую, мистер Стаффорд. Но вы наверняка сумеете все уладить. Пожалуйста, передайте Лидии привет, когда ее увидите. А сейчас я принесу еще молока, салфетки и колыбель.

– Спасибо. – Билл встал с малышкой на руках, чувствуя страшную усталость после столь напряженного дня. – Я очень признателен вам за помощь, мэм.

Жизель пошла вслед за ним к двери.

– Мой дорогой мистер Стаффорд, мы все обязаны делать то немногое, что нам под силу.

На следующей неделе Биллу пришлось быстро обучиться уходу за ребенком Лидии. Лаор, жизнерадостная и опытная горничная, каждый день убиравшая его номер, оказалась бесценной советчицей. Она показала, как кормить, пеленать малышку и выпускать ей газы. Лаор хихикала, глядя, как Билл возится с булавкой для пеленок. Он постепенно понял, что девочка плачет, потому что мокрая, или хочет есть, или у нее колики – это обычно случалось в пять утра. Билл с удовольствием облегчал ей боль – похлопывал по спинке, дожидаясь, когда она отрыгнет, крохотное тельце расслабится, а головка упадет ему на плечо. Тогда, усталый, он ложился в постель и просыпался только около восьми, когда малышка опять просила есть.

Билл каждое утро вместе с ребенком навещал Лидию в больнице. Она по-прежнему была без сознания, температура не снижалась. Медсестры смотрели на него с сочувствием, когда он менял малышке пеленки и кормил ее на коврике возле кровати. Жизель попросила своего заместителя, таиландца, позвонить в больницу и поговорить с врачом. Так Билл узнал, что у Лидии тяжелое послеродовое кровотечение. Прогноз врача был неутешительным. Кровь продолжала идти, в матку проникла инфекция. Лидию лечили сильными противовирусными препаратами, но улучшений пока не наблюдалось.

Билл сидел возле кровати и прикладывал к ее пылающему лбу тряпку, смоченную водой. Но это средство казалось бесполезным. Иногда Лидия шевелилась, на несколько секунд открывала глаза, а потом опять закрывала. Она явно не сознавала присутствие Билла и ребенка.

Билла терзали тревога и отчаяние. Через три дня он отплывает в Англию. Что делать, если Лидия не очнется до его отъезда? Впрочем, ей в любом случае еще много недель придется восстанавливать силы: на первых порах она не сможет ухаживать за своей маленькой дочкой.

Лаор показала ему, как укладывать ребенка в перевязь (тайский беби-слинг). После полудня Билл сажал малышку в это приспособление и отправлялся к Прайятепу, цветочнику. Вместе с ним он ходил по главному цветочному рынку Бангкока и выбирал растения, которые хотел увезти с собой в Англию.

Пока они бродили по жарким людным улицам, Прайятеп рассказывал Биллу, как ухаживать за орхидеями. Билл получил от своего нового друга поистине бесценные знания. Семья Прайятепа выращивала орхидеи в своем питомнике, в Чиангмай, на протяжении трех поколений. Цветы собирали в горных джунглях, окружающих деревню. Прайятеп обещал присылать в Уортон-Парк все новые сорта, которые они найдут в будущем.

Во время этих походов малышка мирно посапывала на груди у Билла и плакала, только если хотела есть или была грязной. Поначалу Билл чувствовал себя глупо и стыдился своей роли няньки, но когда эта теплая кроха прижималась к его телу, ему становилось на удивление приятно и уютно.

– Чудесная девочка, – как-то заметил Прайятеп. – Спокойная. А ты хороший папа.

Билл ощутил прилив гордости.

– Ты моя милая, ты моя красивая, – приговаривал Билл, меняя ей ночью пеленки.

Янтарные глазки смотрели на него с таким доверием, что казалось, разрывается сердце. Он поднял ее на руки, поцеловал в макушку, покрытую темным пушком, и принялся нежно укачивать, пристроив на своем плече.

– Что мне с тобой делать, маленькая? – Расстроенно вздохнув, он уложил девочку в колыбельку.

Может, ему просто показалось, но в этот момент он готов был поклясться, что кроха улыбается. Потом девочка сунула в рот кулачок и, посасывая его, закрыла глазки.

До отплытия его корабля оставалось два дня, а Лидия по-прежнему была без сознания. Билл понял: надо что-то решать.

– Вы знаете какую-нибудь добрую семью здесь, в Бангкоке, которая согласилась бы ее взять? – спросил он у Прайятепа, когда они укладывали орхидеи в ящики – это была тонкая работа.

– Нет. В здешних семьях слишком много детей. А денег и еды не хватает. Когда мать умирает, ребенка отправляют в сиротский дом, – бесстрастно заметил Прайятеп.

Билл вздохнул.

– Вы знаете, где есть такой сиротский дом?

– Да, знаю, но это плохое место, мистер Билл. Там слишком много детей. Их кладут вчетвером на одну койку. А еще там плохо пахнет. – Прайятеп сморщил нос. – Девочка там заболеет и умрет. Это нехорошо. – Он посмотрел на малышку, которая, пока Билл работал, спала в мелком ящике, застеленном одеялом. – Если ее мама умрет, здесь для нее нет будущего.

После бессонной ночи Билл, как обычно, пошел в больницу и застал у кровати Лидии улыбающуюся медсестру. Она показала на пациентку и что-то сказала по-тайски. Билл увидел, что глаза Лидии широко открыты – на худом сером лице они казались просто огромными. Сердце у него подпрыгнуло: он не ожидал такого поворота событий. Лидия посмотрела на него, и в ее глазах тут же появился испуг.

– Кто вы? – спросила она слабым хриплым голосом. – Где Гарри? Мне что, приснилось, будто он ко мне приходил? Почему у вас мой ребенок? Отдайте ее мне! – Она потянулась к малышке, лежащей в перевязи на груди у Билла.

Медсестра по-тайски успокоила Лидию, потом помогла Биллу достать малышку из перевязи и уложила ее Лидии на руки. Лидия засыпала медсестру вопросами. Женщина отвечала, а Билл беспомощно стоял рядом. Вот оно, началось! Лучше бы еще год отсидеть в Чанги, чем пережить такое!

Когда медсестра ушла, Лидия обернулась к Биллу. Ее глаза полыхали гневом.

– Зачем сказали медсестре, будто вы отец ребенка? Это неправда! Кто вы такой? Отвечайте!

– Клянусь вам, мисс Лидия, я этого не говорил! Я вообще не знаю тайского языка. Наверное, они приняли меня за отца девочки, потому что я привез вас сюда. Меня зовут Билл Стаффорд, я друг лорда Гарри. Он послал меня в Бангкок, чтобы я вас нашел.

– Гарри? Его здесь нет? – Страх и ярость исчезли с лица Лидии, в глазах заблестели слезы. – Но я его видела, он приходил ко мне... обнимал меня... Я...

– Лидия, это я к вам приходил. Гарри здесь нет. Он в Англии. Мне очень жаль, что так получилось.

– Нет-нет, я его видела... Ради него я боролась за жизнь... Он к нам вернулся, – простонала бедняжка, закрывая глаза. По ее щекам покатились слезы.

– Лидия... он вас любит. Всей душой! Вы для него – целый мир, поверьте!

– Тогда почему он не приехал? Он обещал, обещал вернуться, – тихо простонала Лидия.

– У него умер отец. Ему пришлось взять на себя управление родовым поместьем в Англии. Он приехал, если бы мог, клянусь!

Билл знал, что никакие слова уже не утешат эту несчастную женщину.

– Он скоро приедет? – спросила Лидия шепотом: короткий всплеск энергии закончился.

– Гарри не может сюда приехать, мисс Лидия. Вот почему он послал меня.

– Значит, вы приехали, чтобы забрать нас в Англию? – Лидия слабела на глазах.

– Вам надо отдохнуть, мисс Лидия. – Билл взял ее за руку. – Я буду здесь, рядом. Мы поговорим позже, и я все вам расскажу.

– Он приедет. Он любит меня... любит... – Лидия замолчала и уснула.

Билл два часа просидел у постели больной, глядя на ее трогательное воссоединение с дочкой. Сердце разрывалось от жалости: он знал, что им не суждено быть вместе. Когда малышка проснулась голодная, он осторожно взял ее из рук спящей Лидии, покормил, перепеленал и уложил обратно.

Наконец в окнах палаты появились охряные отблески заката. Лидия заворочалась. Вошла медсестра и жестом велела Биллу уйти. Он купил на улице пиво, миску лапши и сел поесть на ступеньку больничного крыльца. За годы заключения в Чанги ему довелось пережить немало страданий, но он еще никогда не испытывал такого чувства безнадежности. И такого одиночества.

Через час Биллу разрешили вернуться в палату. Лидия сидела в постели, опершись на подушки, и казалась совсем слабой, но ее взгляд стал более осмысленным и спокойным.

– Пожалуйста, сядьте, мистер Билл. – Она указала на стул. – Врач сказал, что вы были очень добры. Вы привезли меня сюда, ухаживали за моим ребенком и каждый день меня навещали. Он говорит, вы хороший человек.

– Я сделал все, что мог, мисс Лидия. А она... – Билл показал на малышку, – просто чудо!

Лидия с улыбкой взглянула на девочку.

– Как вы думаете, она похожа на папу?

Билл думал, что она копия мамы, но все равно кивнул:

– Да, похожа. Все это время мне хотелось узнать, как ее зовут.

– Жасмин. Ее зовут Жасмин. Гарри рассказывал, что его мама выращивает жасмин в своем саду, в Англии. Здесь он тоже растет. Красивый кустарник с душистыми цветами.

– Мне тоже нравится, мисс, – согласился Билл. – Хорошее имя.

– Надеюсь, Гарри оно понравится. А вас зовут Билл?..

– Стаффорд, мисс Лидия. Мы с лордом Гарри вместе сидели в Чанги. Помогали друг другу... – Билл поморщился, вспомнив жуткие годы. – Но дома, в Англии, я работаю у него садовником.

– Садовником? – Лидия удивилась. – Он послал за мной садовника?

– Он знал, что мне можно доверять, мисс Лидия. Ради него я готов на все.

Взгляд Лидии смягчился.

– Да, он замечательный человек. Мне не терпится его увидеть и показать ему нашу дочку. Из писем я поняла, что он не может сюда приехать. У него умер отец. Значит, вы собираетесь отвезти меня в Англию, к Гарри?

– Лидия, я...

– Но я не могу сейчас ехать в Англию, мистер Билл. – Лидия покачала головой. – Доктор сказал, после родов у меня возникли серьезные внутренние повреждения, мне нужна срочная операция. Ее не сделали раньше, потому что я была слишком больна и могла умереть. Врачи говорят, пройдет много недель, прежде чем я поправлюсь. Если поправлюсь вообще. Так что нам придется подождать. Я пока не могу ехать так далеко.

Билл судорожно сглотнул. Какая храбрая девушка! Только бы она выздоровела!

– Мисс... то есть Лидия... я... – Он осекся, и она прочла в его глазах страх.

– В чем дело?

– Ох, мисс, даже не знаю, как вам сказать. Я...

– Он больше не хочет меня видеть? – Ее лицо исказилось от боли.

– Нет, мисс, он вас любит, очень сильно любит. Дело не в этом... Я...

– Если он меня любит, значит, все о’кей. Ну же, мистер Билл, рассказывайте, что случилось с моим бедным Гарри.

Билл видел, как свято она верит во взаимную бессмертную любовь, и эта наивная решимость еще больше обескураживала.

– Знаете, я лучше приду после того, как вас прооперируют, – предложил он. – Вы немного окрепнете, и я вам все расскажу. Сейчас не самое удачное время.

– Мистер Билл, я чудом осталась жива. И еще могу умереть – во время операции или после нее. Доктор уже предупредил меня об этом. Операция назначена на завтра. У меня нет времени. Рассказывайте! Пожалуйста, мистер Билл. Я должна знать.

– Я... ох, мисс...

Чтобы его успокоить, Лидия протянула к нему свою худенькую дрожащую руку.

– Понимаю, вы хотите рассказать мне что-то плохое. Не волнуйтесь, я готова. Я знаю, что он меня любит, остальное не важно. Пожалуйста, говорите.

Билл заговорил: его внутренняя сила не шла ни в какое сравнение с волей этой хрупкой маленькой женщины, жизнь которой он собирался разрушить. Бедняга произносил страшные слова, но ее лицо не выдавало эмоций, лишь руки сжимались в кулаки и снова разжимались от отчаяния. Потом Билл взглянул на крохотное существо – драгоценное свидетельство всепоглощающей любви Лидии, спящее у нее на руках, и понял, что не сможет рассказать ей всю правду. Он умолчал о том, что далеко отсюда, в Англии, у его светлости скоро родится другой ребенок.

– Вот такие дела. У Гарри есть жена, и теперь, после смерти отца, вся ответственность за поместье легла на его плечи. Не могу вам передать, как мне жаль вас, мисс Лидия. Гарри страстно желал к вам вернуться, правда. Хотел все рассказать жене и подать на развод. Но сейчас даже он понял, что не может это сделать. Гарри просил вам передать, что будет любить вас вечно, – закончил Билл. – Поверьте, мисс Лидия, он очень несчастен – так же как и вы. Я... сочувствую вам обоим.

Лидия смотрела в пространство перед собой.

– Он знает про ребенка? – наконец спросила она шепотом.

– Нет.

Лидия задумчиво кивнула.

– Он не сможет на мне жениться. Даже если я останусь жива.

– Не сможет, мисс Лидия, при всем желании.

– А он возьмет своего ребенка, если узнает о нем?

Лицо Лидии серело с каждой секундой, и Билл смягчил свой ответ.

– Вряд ли, мисс, – тихо отозвался он.

– Я хочу, чтобы вы спросили его об этом. – Она вдруг привстала и схватила Билла за рукав. – Пошлите ему телеграмму – сегодня же вечером! Спросите его, пожалуйста, мистер Билл! Вы должны это сделать. У меня нет времени. Мне надо решить судьбу Жасмин. – Силы оставили бедняжку, она выпустила руку Билла и закрыла глаза. – Обо мне не беспокойтесь. Я уже смотрела в лицо смерти, и, возможно, мне суждено скоро покинуть эту землю. Но наш ребенок... наша малышка... Она не должна страдать. Гарри этого не допустит, я знаю. Вы должны отвезти ее к нему... к родному отцу...

Билл сглотнул. Ему не хватало смелости сказать, что ее просьба невыполнима.

Лидия открыла глаза и взглянула на свою маленькую дочь.

– Она должна жить, мистер Билл. Даже если не умру, я не смогу как следует о ней позаботиться. Дайте ей то, что нужно для жизни. У меня сейчас нет ни дома, ни работы, ни денег. Мне придется отправить ее с вами в Англию. Тогда у нее появится шанс.

– Мисс Лидия, – произнес Билл хриплым от волнения голосом, – девочке нужна мать. Я думаю...

– Я думаю, что могу умереть и у девочки вообще не останется близких. – Она поцеловала Жасмин в макушку и накрыла своей ладошкой миниатюрные пальчики – копию собственных. Ее глаза, затуманенные слезами, умоляли о помощи. – Возьмите ее, пожалуйста. Так будет лучше. Если оставлю малышку у себя еще хотя бы на день, вряд ли смогу... отдать.

Она нагнулась и что-то зашептала на ушко Жасмин. Билл не понимал и не хотел понимать этих слов. Он знал, что Лидия прощается с девочкой. Дрожа от усилия, Лидия подняла малышку и протянула ее Биллу. По щекам тихо катились слезы.

– Берегите ее, мистер Билл, прошу вас! Я верю, вы хороший человек, и поручаю вам свою дочь – вам и ее отцу. Возможно, меня скоро не станет. Но это не имеет значения. Жасмин – вот мое будущее. Пожалуйста, мистер Билл, найдите способ сообщить, что моя дочь жива и здорова. Если я не умру, мне надо будет об этом знать.

– Ладно. Я напишу Прайятепу, цветочнику, – произнес Билл дрожащим голосом: он понятия не имел, сумеет ли выполнить обещание. – Не волнуйтесь, мисс Лидия, я позабочусь о Жасмин.

– Кор khun ка. И скажите им обоим, что я их люблю. Что они дарованы мне Богом и этот дар – благословение всей моей жизни.

Лидия хотела в последний раз коснуться своей дочери, но ее ослабевшая рука упала на постель, так и не дотянувшись до Жасмин.

– Скажите, что мы с ними еще увидимся. Потому что... – она посмотрела на Билла и улыбнулась (эта улыбка озарила ее лицо, и он вдруг увидел, как она красива), – любовь не умирает, мистер Билл. Любовь не умирает.