Текст книги "Маска Черного Тюльпана"

Автор книги: Лорен Уиллиг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)

Со звуком высвобождающейся пружины дверь плавно скользнула вперед.

Майлз ворвался в передний холл особняка Вона, едва не сбив скалящуюся Черную смерть. Та едва успела отдернуть свои драные одеяния с дороги ищущего Генриетту Майлза. Пропади все пропадом, где же она? Майлз с трудом пробирался в маскарадной толпе разгулявшихся гостей. Они увлекали его в свой водоворот, похожие на оживший кошмар с картины средневекового художника: люди с птичьими головами, женщины в огромных, с перьями, масках – все смеются и танцуют с исступленной веселостью. Майлз протискивался, смотрел, искал, не обращая внимания на пронзительные голоса и неясные фигуры, сосредоточившись исключительно на том, чтобы найти сестру друга.

Майлз испытал прилив облегчения, когда в дальнем конце второй комнаты заприметил знакомую рыжую головку Пенелопы. Где Пенелопа, там обычно и… нет. Генриетты там не было. Майлз, задыхаясь, остановился перед девушкой.

– Вы видели Генриетту? – требовательно спросил он.

Вдовствующая герцогиня ткнула его копьем с бронзовым наконечником.

– Вы опоздали! – прокудахтала она.

– Где Генриетта? – угрожающе рявкнул Майлз, отталкивая копье. – Вы же должны были за ней присматривать!

Кто-то потянул его за рукав.

– Она пошла искать вас. – Шарлотта прикусила губу. У нее, отметил Майлз, хотя бы хватило ума встревожится. – Она вас не нашла?

Майлз со всей серьезностью наклонился к ней, даже не моргнув, когда герцогиня ткнула его под ребра своим пыточным инструментом.

– В какую сторону она пошла?

Шарлотта указала на распахнутые стеклянные двери, ведущие в музыкальную комнату, набитую, как и бальный зал, гостями в масках.

– Она пошла туда. Но это было уже некоторое время назад.

– Вы отличный парень, леди Шарлотта.

Майлз хлопнул ее по спине и устремился в указанном направлении.

– Мистер Доррингтон! Подождите!

Майлз на всем ходу остановился.

– Она в голубом robe a l’anglaise, – торопливо сказала Шарлотта. – С золотистой маской.

Майлз поблагодарил кивком и нырнул в толпу. Он не стал спрашивать Шарлотту, что такое robe a l’anglaise. Наверное, какой-то фасон платья. Любые дополнительные объяснения были бы избыточными, отнимающими время и в значительной мере непонятными.

В глаза ему лезли красно-белые и желтые платья, сопровождаемые таким количеством золотых масок, что хватило бы покрыть купол собора Святого Петра; попадались и голубые платья, но с серебряными или черными масками или украшенными перьями. Но голубого платья с золотой маской он не встретил, как не встретил и Генриетту. Когда Майлз добрался до последней из гостиных, его неистовство начало сменяться отчаянием. Нигде внизу Генриетты не было. Никто ее как будто не видел. Но кстати, в течение какого-то времени никто не видел и хозяина.

В голове Майлза побежали неприятные мысли. А не мог Вон похитить ее и унести в подвал, связанную, с кляпом во рту? Или ее вытащили в окно и увезли в какой-нибудь пустующий охотничий домик в сельской местности? Или Вон просто увел Генриетту наверх? Майлз побледнел, вспомнив ту большую кровать под балдахином, с извивающимися нимфами. За шумом, производимым пятью сотнями гостей, никто не услышал бы криков Генриетты.

Майлз уже повернул в обратную сторону, чтобы через передний холл подняться наверх, когда на плечо ему опустилась знакомая рука.

– Доррингтон! – воскликнул Болван Фитцхью. – Шикарный прием, а?

Майлз сбросил руку Болвана.

– Ты не видел тут Генриетту Селвик?

– Леди Генриетту? Нет, не могу сказать, чтобы видел, но зато я видел Шарлотту Лэнсдаун – она просто потрясающа… в наряде пастушки, знаешь, с овечкой. А вот у тебя костюм не очень! Что ты хотел изобразить, старик?

– Неопытного дуэлянта, – отрезал Майлз. – Послушай, ты не видел…

– Неопытного дуэлянта… – Болван переварил услышанное. – Ха! Очень умно. Неопытный дуэлянт! Погоди, что я тебе расскажу…

– Фитцхью! – рыкнул Майлз, перекрывая смешки Болвана.

– Что?

– Ты. Видел. Лорда. Вона?

– О, нашего хозяина? Не волнуйся, если не поздороваешься с ним. В такой толпе он ничего и не заметит. Я…

– Ты его видел? – проскрежетал Майлз, напоминая себе, что никуда не годится душить старых школьных друзей только потому, что они сплетничают, пока на Генриетту напали, или мучают, или… А может, и… И почему он вообще теряет время? – Ладно. Увидимся позже.

– Вон пошел туда, – любезно проговорил Болван.

– Что? – круто развернулся к нему Майлз.

– Ты же ищешь лорда Вона, я не ошибся? Не знаю, зачем тебе это нужно, но…

Майлз схватил Болвана за плечи.

– А женщина с ним была? Женщина в голубом платье и золотистой маске?

– Полегче, приятель! Была. Такая штучка, я тебе скажу. Доррингтон?

Майлз уже проталкивался, работая локтями, в направлении, указанном Болваном, с одной только мыслью в голове: найти Генриетту немедленно.

Дверь в конце гостиной вывела его в плохо освещенный коридор, жутковато темный и пустой после гвалта у него за спиной. Чертыхнувшись, Майлз ускорил шаг. Ему казалось, он знает, что найдет в конце коридора – потайную лестницу, ведущую наверх. И как только он туда поднимется…

Майлз не успел точно определить, как он изменит анатомию Вона (и наплевать, если граф не уцелеет для допроса), потому что в этот самый миг он наткнулся на что-то по-человечески теплое, которое очень по-женски ойкнуло, столкнувшись с ним.

Майлз автоматически схватил даму за плечи, чтобы она не упала. Оба они пошатнулись. Маска ее упала на пол, голова запрокинулась, и Майлз увидел знакомый овал бледного лица, и в этот момент мисс Селвик выпалила:

– Майлз?

– Генриетта?! – не веря своим глазам, воскликнул Майлз, крепче сжимая девушку за плечи, словно боясь, что она исчезнет, если он ее отпустит.

Взгляд Майлза с тревогой скользнул по ее лицу – чудесные знакомые, чуть раскосые глаза, маленький прямой нос, губы, приоткрытые от удивления и радости.

– Черт бы тебя побрал, ты знаешь, как я волновался? – осипшим голосом проговорил он и, не успев передумать, не успев вспомнить, что она сестра его лучшего друга и они стоят в коридоре дома, возможно, смертельно опасного французского шпиона, не успев вспомнить ничего, кроме того, что это Генриетта и она цела и невредима, а он так доволен, что сейчас лопнет, Майлз крепко-крепко обнял ее и принялся целовать.

Глава девятнадцатая

Условленная встреча: рандеву с агентом под видом любовного свидания.

Из личной шифровальной книги Розовой Гвоздики

Генриетте понадобилось некоторое время, чтобы осознать – ее действительно и по-настоящему целует Майлз. Он завладел ее губами с пылом, порожденным тревогой, и так стиснул в объятиях, что несносный корсет впился ей в спину и воздух, еще остававшийся у нее в легких, передумал там задерживаться. Генриетте было безразлично. Она обхватила Майлза за шею, не менее тесно прильнув к нему и упиваясь теплотой его кожи, ощущаемой сквозь полотно рубашки, ароматом сандалового дерева и сигар, тем, как щекотали ей пальцы мягкие кончики его волос.

– Боже, Генриетта, – бормотал Майлз, без конца целуя уголок ее рта, словно боялся оторваться от него, даже чтобы говорить, – я так переживал. Когда я думал, – поцелуй, – что мог сделать, – поцелуй, поцелуй, – с тобой этот человек…

Генриетта прервала его на полуслове, просто приподнявшись на цыпочки и заставив замолчать поцелуем. Губы Майлза немного отдавали бренди, солью, опьяняли – хотя Генриетте совсем не требовались опьяняющие средства; она испытывала восхитительное головокружение, как в тот вечер, когда Майлз потихоньку принес ей первый в ее жизни бокал шампанского.

Майлз быстро потерял всякий интерес к продолжению своих речей, его губы потянулись к губам Генриетты, он запустил руку в волосы девушки, поудобнее наклоняя ее голову. Беспокойные пальцы Майлза вытащили один из больших жемчужных гребней, украшавших старинную прическу. Гребень со стуком упал на паркетный пол, и звук этот отозвался в затуманенном мозгу Майлза перезвоном тысячи предостерегающих колоколов.

Майлз отпустил Генриетту, попятился назад с остекленевшим взглядом и колотящимся сердцем.

Тем временем его мозг, вернувшийся из кратковременной отлучки, громко выкрикивал проклятия. Некоторые другие части тела тоже требовали внимания, но Майлз их проигнорировал. Они и так уже навлекли на него достаточно неприятностей. Он мысленно чертыхнулся. Неужели он действительно целовал Генриетту? Грезы наяву, галлюцинация! Майлз наткнулся взглядом на сияющие глаза и распухшие губы. Весьма убедительная галлюцинация!

– Как… э… хорошо, что с тобой ничего не случилось, – неловко сказал он, засовывая руки в карманы.

– Угу, – согласилась Генриетта, улыбаясь и повернув к нему голову под таким углом, что практически приглашала… Майлз отступил еще на один шаг; он и пальцы скрестил бы против сглаза, если бы считал, что это ему поможет. Помоги ему Бог, но он только и хочет снова поцеловать ее. Майлз поймал себя на том, что обращается к Творцу в столь личных выражениях, каких не употреблял уже много лет.

Поскольку Бог, похоже, не захотел помочь ему, послав в качестве отвлекающего маневра удар грома или что-то подобное – Доррингтон мрачно подумал, что заслуживает хотя бы одного удара молнии по своему непробиваемому черепу, – Майлз нашел убежище в негодовании.

– Что, – потребовал он, когда Генриетта наклонилась, чтобы поднять упавшее личное снаряжение, – ты делала, разгуливая подобным образом в одиночестве?

– Искала тебя, – весело улыбнулась она.

– Ты не могла подождать рядом с герцогиней?

– Ты видел сегодня герцогиню? – Генриетта села на пятки и кое-как воткнула жемчужный гребень назад в волосы. – Благодарю, но я предпочитаю попытать счастья здесь. Э… ты не поможешь мне встать? Этот кринолин – форменный кошмар.

Майлз посмотрел вниз. Это было ошибкой. С нынешнего своего положения он не увидел ничего, кроме грудей. Прекрасных, пышных, соблазнительных грудей, выпиравших над квадратным вырезом корсажа. Чего она добивается – его смерти?

– Тебе очень повезло, что это оказался я, – сурово проговорил Майлз, бесцеремонным рывком поднимая Генриетту с пола. – Если бы ты попалась кому-нибудь другому, он мог бы…

– Поцеловать меня? – лукаво подсказала Генриетта, расправляя юбки.

– М-м… да. В смысле нет. Я хочу сказать… – Генриетта улыбнулась шире. Майлз насупился. В какой же момент он утратил контроль над их разговором? – Черт, Генриетта, а если бы это оказался Мартин Фробишер? Или лорд Вон?

– Но не оказался же, – бодро ответила Генриетта.

Она пока не могла заставить себя испортить все дело, сообщив о тревожной интерлюдии с участием лорда Вона. В конце концов, не каждый день тебя так восхитительно и крепко целует мужчина, о котором ты грезила. Ей даже не пришлось очаровывать его розами.

Генриетта хмыкнула в ответ на свою мысль, абсолютно довольная миром и всем, что в нем.

Майлз насупился еще больше.

– По-моему, ты недостаточно серьезно ко всему этому относишься, Генриетта.

– А можно я буду серьезной завтра?

Майлзу приходилось быстро шагать взад-вперед по коридору, чтобы не схватить Генриетту. Из предосторожности он заложил руки за спину, поскольку не был уверен в их достойном поведении. Только подумать, что выделывали его губы, совершенно не повинуясь разуму – ну, не то чтобы разуму – всего несколько минут назад. Майлз поджал губы.

– Послушай, Генриетта, это не шутки. Тебя могли убить.

Какой же он милый, когда пытается держаться мужественно и властно. Генриетта настолько увлеклась, наслаждаясь знакомым видом упавшей на лоб пряди и игрой мышц Майлза под тонкой полотняной рубашкой и восклицая мысленно: «Мой! Только мой!», – что ей понадобилось несколько секунд, чтобы осознать слегка неуместный глагол.

– Убить? – повторила она хмурясь. – А ты не сильно преувеличиваешь?

Надо признать, были моменты в Китайской комнате Вона, когда она боялась за свою жизнь, но чем больше проходило времени, тем смехотворнее казались ее страхи. Ну какой пэр королевства станет душить дочь маркиза в разгар приема в собственном доме, даже если он и французский шпион? Это было бы проявлением дурного вкуса как с точки зрения светской, так и стратегической.

Кроме того, Майлз ничего не знает. Разумеется, она ему об этом скажет. Позже. Сказать сейчас – значит придать его аргументам слишком много правдоподобия. А в данный момент Генриетта совершенно не желала влезать в серьезные дискуссии. Ей хотелось понежиться в воспоминаниях о первом поцелуе (о первом, который считается), беспричинно похихикать, а может, и покружиться для полноты ощущений.

Еще она не против была снова поцеловаться с Майлзом, но он так сурово хмурился, что, наверное, ей не удастся склонить его к новым поцелуям.

– Да, убить, – твердо повторил Майлз.

Мгновение он молчал, быстро соображая. Генриетта – девушка умная… и упрямая. Он прекрасно знал – туманные предупреждения об опасности не произведут на нее впечатления. Военному министерству это не понравится, но… безопасность Генриетты прежде всего. Конечно, вопрос о том, кто убережет ее от него, по-прежнему останется открытым.

Майлз взъерошил волосы.

– Вероятно, мне не следовало тебе об этом говорить, но раз такое дело… Послушай, Генриетта, – Майлз понизил голос, – на свободе гуляет опасный французский шпион.

– Ты знаешь об этом?! – воскликнула девушка.

– О чем? – вскинул голову Майлз.

– О шпионе. – Генриетта постаралась понизить голос. Она подошла поближе к Майлзу, ее юбки задели его брюки. Майлз шарахнулся, как резвый жеребенок.

– Я собиралась предупредить тебя сегодня вечером, когда найду, но вмешались обстоятельства. – Генриетте хотелось, чтобы данные обстоятельства – те, что заставили Майлза поцеловать ее, – возникли снова, но поскольку они не проявляли никаких признаков повторения, продолжала: – По сведениям из моих источников, в Лондоне появился чрезвычайно опасный новый шпион.

Майлз так и сел на маленькую позолоченную банкетку у стены. С каких это пор у Генриетты есть свои источники?

– Я даже спрашивать не буду, – пробормотал он.

Генриетта иронически усмехнулась и села рядом с ним на банкетку, ее юбки накрыли его ноги.

– Может, и к лучшему, что не будешь.

– Тебе известно что-нибудь еще об этом… новом повороте событий?

– Все, что я знаю, – мы с тобой оба под наблюдением; вероятнее всего, из-за нашей связи с Ричардом.

– И ты все равно гуляешь одна?

– Мне нужно было предупредить тебя, – объяснила Генриетта самым благоразумным тоном, какой смогла изобразить. И поспешила продолжить, прежде чем Майлз примется читать нотации: – Я также воспользовалась возможностью и собрала попутно кое-какие сведения.

– А твоя мать знает об этом сборе сведений? – мрачно спросил Майлз.

– Это нечестно, – заметила Генриетта. – Мама поехала в Кент к малышам, а то, чего она не знает, ей не повредит.

– Повредит, когда тебя найдут мертвой в какой-нибудь канаве.

– Почему в канаве?

Майлз издал неразборчивый звук, выражавший крайнюю досаду.

– Не важно.

– Тогда почему ты об этом упомянул?

Майлз ответил, ткнувшись головой в колени. Сильно.

Генриетта решила, что самое время переменить тему.

– Откуда ты знаешь про шпиона?

– Некоторые из нас, – сдавленно заметил Майлз, – по случайности работают в военном министерстве. Некоторые из нас не наивные девчонки, навлекающие на себя смерть и несчастья, играя с вещами, в которые им не следовало бы соваться.

– Ты даже не хочешь узнать, что я обнаружила? – вкрадчиво поинтересовалась Генриетта.

Не разгибаясь, Майлз осторожно на нее посмотрел.

– Мне придется об этом пожалеть, да?

– Лорд Вон, – начала Генриетта, – очень странно себя ведет.

– Он не только странно себя ведет, – мрачно сказал Майлз. – Он ударил ножом Дауни.

Все веселье как ветром сдуло с лица Генриетты.

– Дауни жив?

Тяжело вздохнув, Майлз привалился к стене.

– Хирург говорит, что выживет, но он едва не погиб. – Майлз закрыл глаза, и перед его мысленным взором предстал слуга, лежащий на полу весь в крови. – Сегодня кто-то перевернул мою квартиру вверх дном, что-то искал. Дауни попался ему на пути. Если бы я был дома…

– Его все равно могли бы ударить ножом.

– Если бы он не служил у меня…

– На него могли напасть грабители. Такие вещи случаются.

– Вероятность их гораздо больше, когда в деле замешаны французские шпионы, – негромко сказал Майлз. – Он пострадал из-за меня. Ты не понимаешь. Я проявил беспечность, Генриетта. Если бы я не привлек внимание шпиона…

– Но неужели ты не понимаешь? – Она повернулась, чтобы посмотреть на него, и сдавленно охнула, когда планки корсета впились в ребра. – Ничего ты не привлекал. По крайней мере не своими действиями. За нами уже следили по той простой причине, что все эти годы мы входили в круг друзей Ричарда. Если кто и виноват, – продолжала она, воодушевляясь темой, – так это Ричард, потому что добился таких успехов. Вот. Понятно?

Как девушка и думала, Майлз поморщился.

– Это бессмыслица, Генриетта.

– С твоей стороны тоже, так что мы квиты.

– Спасибо, – проворчал он.

– Ну что ты, – мягко отозвалась Генриетта.

При взгляде на Майлза, обессиленно сидящего на банкетке, без фрака и галстука, в расстегнутом жилете и мятой рубашке, растрепанного, неприкаянного и удрученного, Генриетте пришлось подавить в себе захлестывающую волну нежности. Ей хотелось убрать со лба Майлза постоянно спадающую прядь волос и поцелуями разгладить морщины, залегшие от крыльев носа к углам рта.

Прекрасно зная Майлза, Генриетта ничего этого делать не стала, а лишь нейтральным тоном спросила:

– Откуда ты знаешь, что именно лорд Вон ударил ножом Дауни?

– Визитной карточки он не оставил, если ты об этом, – сказал Майлз со всей бесцеремонностью мужчины, которого обманом заставили выдать свои чувства.

Генриетта посмотрела на него, как бы говоря: «Не будь идиотом».

– Просто это не очень вяжется с лордом Воном.

– Ты считаешь его не способным на убийство?

– Я бы так не сказала. Но по-моему, гораздо легче представить его подсыпающим кому-нибудь яд. – Генриетта воздержалась от описания личного опыта в этом отношении. В конце концов, у нее нет доказательств, что вино было отравлено. – Пырнуть кого-то ножом – это слишком… грубо. Лорд Вон любит таинственность, мистику. Если он решит кого-нибудь убить, то подойдет к делу с большей изобретательностью.

Майлз задумчиво нахмурился.

– Я тебя понял. Не знаю, сам он это сделал или послал лакея, но он кажется наиболее вероятным подстрекателем, если ты предпочитаешь смотреть на это под таким углом.

– А зачем ему обыскивать твою квартиру?

Майлз быстро кинул взгляд вправо и влево по коридору и понизил голос до едва слышного шепота.

– У нас есть все основания полагать, что он может быть агентом, которого мы ищем. Недавно был убит один из наших агентов – тоже зарезан, – и обстоятельства предполагают связь с Воном.

– Это многое объясняет, – медленно сказала Генриетта, вспоминая неожиданный интерес лорда, проявленный к имени Пурпурной Горечавки, его странное поведение в комнате без окон. Правда, что-то не давало ей покоя. Что-то не совсем сходилось, и девушка не могла понять почему. Она иронически хмыкнула, Майлз без особого восторга отнесется к женской интуиции. Как и она к мужской, поменяйся они местами. И тем не менее Генриетта спросила: – Но что это ему дает?

Майлз пожал плечами:

– Деньги? Власть? Сведение личных счетов? Человек может стать предателем по самым разным причинам.

Генриетта поежилась.

Майлз рискнул бросить взгляд в ее сторону, очень стараясь не опускать его ниже лица девушки, и это ему почти удалось.

– Замерзла?

Генриетта с гримаской покачала головой.

– Нет. Просто встревожена человеческой натурой.

– И правильно, – мрачно сказал Майлз. – Убить Дауни для них – все равно что…

– Убить бешеную собаку?

– Я хотел сказать – раздавить жука, но все одно.

Майлз трезвым взглядом посмотрел на Генриетту, кляня себя за беспросветную глупость. Столкнувшись с Генриеттой, нужно было немедленно хватать ее за руку и тащить прямиком к герцогине. Его поведение непростительно… все его поведение; последняя его выходка была лишь потачкой собственной слабости и так же опасна, как и тот проклятый поцелуй. Его захлестнуло облегчение, что можно поговорить с кем-то, кому он доверяет, признаться в своей вине перед Дауни, обменяться мыслями о ходе выполнения задания. Но это не оправдание. Он достаточно хорошо знает Генриетту, чтобы точно вычислить ее реакцию. Ведь это же та девушка, чьими любимыми словами с младенчества были «я тоже».

Очень плохо, что из-за его беспечности пострадал Дауни, но если что-то случится с Генриеттой… об этом и думать не хотелось. Майлз прикинул, не поведать ли о некоторых прошлых «подвигах» Черного Тюльпана, включая его очаровательную привычку вырезать свою визитную карточку на теле жертв, но затягивание беседы только ухудшит дело. Чем больше будет сказано, тем больше заинтересуется Генриетта, а чем больше Генриетта заинтересуется…

Он сказал резче, чем намеревался:

– Не лезь в это, Генриетта. Это не детская игра.

– Но, Майлз, я уже в этой игре. Кто бы он ни был, он ищет и меня.

– Тем больше причин соблюдать максимальную осторожность. Ты не думала уехать на несколько недель к матери в Кент?

– И подхватить свинку?

Майлз вскочил.

– Меньше всего я волнуюсь из-за свинки.

Генриетта тоже встала со строптивым видом.

– Самый лучший способ обеспечить всем нам безопасность – это поймать шпиона.

– Не переживай. – Майлз зашагал по коридору. – Я поймаю.

Генриетта почти бежала следом за ним.

– Ты хочешь сказать, мы поймаем?

– Ты возвращаешься к герцогине. Эта женщина защитит лучше всякой крепости.

Впереди Генриетта уже слышала гомон голосов, предвещавший самую оживленную часть вечера. Она дернула Майлза за руку, горя желанием оставить за собой последнее слово, прежде чем они вольются в эту толпу.

– Майлз, я не собираюсь сидеть сложа руки, пока ты будешь искать шпиона.

Майлз ничего не ответил, продолжая хранить упрямое молчание.

Ха! – подумала Генриетта, прижимая золотистую маску к лицу и следуя за своим гневающимся эскортом по направлению к герцогине. Майлз понятия не имеет о том, что такое настоящее упрямство. Она убедит его завтра, уверенно подумала девушка. Задобрит чаем с имбирным печеньем. (Наверняка можно будет уговорить кухарку испечь лишнюю порцию.) А если эта затея успехом не увенчается – губы Генриетты изогнулись в улыбке предвкушения, – что ж, тогда она вырвет у него согласие поцелуями. Это трудно, но ради страны приходится идти на жертвы.

Всю дорогу до кресла герцогини Генриетта улыбалась.

Всю дорогу до кресла герцогини Майлз дулся. Он дулся, пока они преодолевали три гостиных. Дулся, пока сдавал Генриетту на руки герцогине и сурово советовал им всем отправиться домой. Совсем мрачно он надулся, когда вдовствующая герцогиня ткнула его копьем Пенелопы.

– Увидимся завтра, – крикнула Генриетта, размахивая маской как победным знаменем.

В ответ Майлз заворчал. Потом снова надулся.

Выпив бокал шампанского, он удалился в незанятый укромный уголок, откуда мог дуться на Генриетту с безопасного расстояния. По крайней мере, мрачно думал он, потирая нывшую ягодицу, пока Генриетта с вдовствующей герцогиней, она будет в безопасности. Эта женщина отпугивает возможных убийц и похитителей не хуже целой греческой фаланги. Отправьте ее во Францию, и Наполеон сдастся в течение недели.

Франция. Майлз угрюмо смотрел на искристое вино в хрустальном бокале. Ему нужно найти достаточно фактов, чтобы убедительно доказать вину Вона. Без доказательств военное министерство действовать не станет. Не станут они действовать и в том случае, если это помешает предварительному выявлению всех контактов Вона.

Приоритеты военного министерства и Майлза несколько расходились в настоящий момент.

Из другого конца комнаты донесся звонкий, чистый, безошибочно знакомый смех. Майлз поморщился, и французские агенты были тут ни при чем.

Может, если он хорошо попросит, военное министерство отправит его с поручением в Сибирь.