Текст книги "Неписанная любовь (ЛП)"

Автор книги: Лорен Ашер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 31 страниц)

Я призналась в этом Рафаэлю вчера вечером. Он сделал все возможное, чтобы поднять мне настроение, но это не помешало мне посмотреть авиабилеты позже тем же вечером, после того как мы повесили трубку.

Когда я прихожу в свой номер в отеле после долгого дня, проведенного на концертной площадке, выпытывая у Коула идеи песен перед его выходом на сцену, все, что я хочу сделать, – это принять душ, забраться в кровать и позвонить Рафаэлю.

Большая белая коробка с такой же розовой лентой, как и у других моих подарков, заставляет меня остановиться. Коробка почти такая же высокая, как Нико, хотя и не слишком тяжелая.

– Что это может быть? – я хватаю записку, прикрепленную к ленте.

Свод правил отношений Рафаэля

Правило № 5:

Дом там, где сердце.

Дом там, где ТВОЕ сердце.

Я тянусь к концу ленты и дергаю, пока она не падает на ковер в гостиничном номере. В нетерпении я разрываю бумагу и обнаруживаю коричневую коробку без опознавательных знаков.

Я кладу ее на край кровати и острым концом пинцета разрываю защитную ленту, что занимает у меня слишком много времени. К тому времени, как я открываю коробку, я уже вспотела и обессилела.

– Не может быть, – я достаю белую гитару, идентичную той, что была у Астрид во время ее работы в «Treble Makers». Она выглядит точно так же, как та, которую я видела, хотя черный ремешок с вышивкой отличается от ремешка гитара Астрид и имеет уникальный узор из цветов гибискуса со стеблями в форме нот.

Возможно, это самый красивый подарок, который я когда-либо получала.

Я так отвлеклась, рассматривая все мелкие детали, что чуть не пропустила ноты, которые Рафаэль засунул между струнами и грифом.

Сыграешь для меня сегодня вечером?

– Твой Король Бала.

Ноты выскальзывают из моих пальцев и падают на пол под звук тяжелого стука в дверь.

Я не смотрю глазок, прежде чем дернуть за ручку.

– Сюрприз! – Нико бежит прямо ко мне и обнимает меня за талию, пока мама, Берт, Уиллоу и Рафаэль стоят в коридоре.

Слезы наворачиваются на глаза.

– Вы правда здесь? – я отвечаю на свой вопрос, притягивая маму и Уиллоу в групповое объятие.

– Мы слышали, что ты скучаешь по нам, – Берт обхватывает плечо Рафаэля, едва дотянувшись до него, и притягивает его к себе. Щеки Рафаэля становятся розовыми, и я, отпустив маму и Уиллоу, обнимаю его.

– Спасибо.

Он целует меня в макушку.

– Может, ты еще не можешь вернуться домой, но это не значит, что я не могу вернуть тебя домой.

Однажды я выйду замуж за этого человека, и никто меня не остановит.

Даже он.

Глава 63

Элли

Коул крепче сжимает микрофон.

– Я бы хотел сыграть для вас новую песню.

Первый ряд людей, стоящих у сцены, срывается с места, а вместе с ним и мое сердце. Проведя с ним последний месяц в дороге, я должна была уже привыкнуть к тому, как он очаровывает толпу, но вот она я, снова изображающая звездопад из своего укромного уголка за кулисами.

Он продолжает:

– Видите ли, этим летом у меня появился новый друг.

Несколько девушек кричат, что любят его, что вызывает у него глубокий, растрепанный смех.

– И мы с ней вместе работаем над потрясающим альбомом.

Путешествие по Европе во время написания музыки было одним из лучших событий, произошедших со мной. Хотя мне не удалось осмотреть столько достопримечательностей, сколько я рассчитывала, я наслаждалась жизнью вместе с Коулом и его командой. Они профессиональны, креативны и заставляют меня выходить из зоны музыкального комфорта и пробовать новые виды звуков. Я даже научилась играть на банджо и мандолине, к восторгу Нико и удивлению Берта.

Если бы не Нико, я не уверена, что оказалась бы в таком положении. Став его няней и учителем музыки, я не только обрела новую цель, но и смелость вновь устремиться к своей мечте.

Вместе мы с Нико снова полюбили музыку и образовали вечную связь, и не проходит и дня, чтобы я не скучала по нему. Он ежедневно звонит мне по видеосвязи, чтобы узнать о, как он это называет, моем приключении по Европе. Каждый день я стараюсь уделить ему хотя бы несколько минут, независимо от того, нахожусь я на улице в поисках вдохновения или сижу в своем номере в отеле, переживая, как сильно я скучаю по нему и его отцу. С Рафаэлем мы тоже разговариваем каждый день, и это делает меня счастливой и вызывает невероятное чувство тоски.

Если бы Рафаэль не преподнес мне сюрприз две недели назад, я, возможно, не выдержала бы все пять недель, не сбежав домой, хотя он уверял меня в обратном.

– Она твоя девушка? – кричит случайный человек во втором ряду.

– О, нет. Определенно нет, – Коул показывает на что-то. – Она счастлива в отношениях с достойным парнем, который без колебаний надерет мне задницу.

Я прикрываю рот, чтобы подавить смех. Рафаэль немного потеплел к Коулу, исключительно потому, что видит, как много для меня значит весь этот тур, но это не значит, что они когда-нибудь станут друзьями.

– Мне бы хотелось, чтобы вы сказали мне, что думаете о песне, когда я закончу. Возможно, мы даже сможем убедить ее автора подняться сюда и представиться, – он бросает взгляд на мое укромное местечко в кулисах, и я делаю шаг назад, как будто свет прожектора может найти меня, если он будет смотреть достаточно долго.

Вчера Коул спросил меня, может ли он сыграть одну из новых песен, которые мы написали вместе, потому что хотел посмотреть, как отреагируют люди. Я была удивлена, тем более что он еще даже не записал ее в студии, но он попросил довериться ему.

И вот я здесь, собираюсь послушать, как толпа отреагирует на мою песню вживую.

Коул поправляет пальцы на гитарных аккордах.

– Эта песня называется «Shades of Blue», ее написали я и замечательная Элли Синклер.

Громкость толпы возрастает примерно на двадцать децибел.

Я давлюсь воздухом.

– Боже мой. Он произнес мое имя. Вслух.

Один из членов команды хихикает у меня за спиной и говорит:

– Лучше привыкнуть к этому, потому что завтра все будут знать его.

Я не думала, что толпа может стать еще громче, но так или иначе это произошло.

Коул начинает играть первые несколько аккордов песни, которую я написала для толпы, состоящей из тысяч людей. Я знала, что она вызовет у меня эмоции, но не ожидала, что в первые же десять секунд у меня на глаза навернутся слезы.

Представлять будущее без тебя

Было все равно что смотреть через линзы, затонированные голубым цветом.

Оттенки темно-синего сливались с черным.

Пока я не перестал помнить.

Какой была моя жизнь до того, как ты вернулась и выбила ее из колеи.

Я смотрела видео с концертов Авы. Слушала, как она исполняет мою песню после того, как получила награду «Альбом года», на вручении которой должна была присутствовать и я. Я наблюдала со стороны, как все мои достижения были украдены кем-то другим, как мои мечты о том, чтобы когда-нибудь снова писать песни, были разбиты на тысячу осколков, только чтобы быть восстановленными в нечто гораздо лучшее.

Я потираю щеки. В какой-то момент ассистент Коула протягивает мне салфетку, отчего я плачу еще сильнее.

Он обнимает меня одной рукой за талию, и мне хочется, чтобы Рафаэль был здесь и разделил со мной этот момент. Увидел, как я сияю из своего маленького закулисного уголка, а мир слышит мою песню.

Я отгоняю эту мысль и наслаждаюсь моментом.

Песня пролетает слишком быстро, и я жалею, что мы не добавили еще один куплет, чтобы я могла еще немного понежиться в лучах света. Я так увлеклась, что не замечаю тишины в толпе, пока Коул с улыбкой не поворачивается лицом к кулисам.

– Эй, Элли. Думаю, им нравится твоя песня.

Моя грудь сжимается, когда стадион соглашается.

– Хочешь выйти сюда и дать им возможность самим сказать тебе об этом?

Коул точно умеет завести толпу. Смех. Крики. Плачь. Этот человек – настоящая звезда, и очевидно, почему билеты на его концерты раскупаются на ура.

Рев зрителей, пришедших на сегодняшнее шоу, вызывает у меня прилив адреналина, и прежде чем голос в моей голове проснулся, я выхожу на сцену и машу рукой.

Коул манит меня вперед, протягивая мне микрофон.

– Скажи привет.

– Привет, – прохрипела я.

Люди в первом ряду разражаются смехом, а мои щеки теплеют, как от яркого света, так и от легкого смущения.

Коул обращается к толпе.

– Итак, что мы все думаем о песне Элли?

Толпа становится все громче, когда Коул направляет микрофон и вращает его по кругу, и я понимаю, что улыбаюсь, поскольку наконец-то отпустила обиду, которую держала в себе больше года из-за Авы и Дариуса.

То, что они сделали, больше не имеет значения, потому что я решила двигаться вперед и прокладывать свой собственный путь. Песня за песней и день за днем я буду создавать себе имя.

И все это начнется сегодня.

– Я знаю, что вы, скорее всего, надеялись на лучшую альтернативу… – мой адвокат оставляет слова висеть в воздухе.

Учитывая, что мне нужно собрать вещи перед возвращением на озеро Вистерия, меньше всего мне хочется тратить время на видеозвонок с адвокатом и Рафаэлем, но мисс Коппер сказала, что это срочно.

По словам ее команды, адвокат Авы хочет заключить соглашение до конца недели, так что я оказываюсь перед невозможным выбором: либо принять деньги Авы и подписать соглашение о неразглашении, либо добиться рассмотрения моего дела в суде и рисковать остаться ни с чем.

– Значит, никто не узнает, что произошло на самом деле?

Мисс Коппер покачала головой.

– Нет.

– Но Элли будет указана во всех кредитах? – спрашивает Рафаэль.

Я смотрю на него по ту сторону экрана и одновременно мечтаю, чтобы он был здесь, держал меня за руку, пока мисс Коппер рассказывает новости.

Юрисконсульт мисс Коппер просматривает что-то на своем планшете.

– Мисс Синклер будет указана в кредитах каждой песни, которую она помогала писать.

– Но Ава останется в центре внимания общественности, – Рафаэль хмурится.

– Есть и другая альтернатива, – мисс Коппер прочистила горло. – Мы можем пойти в суд и представить наше дело судье.

– Они могут ей поверить.

– Но они могут поверить и тебе, – возражает Рафаэль, выгнув бровь.

Я усмехаюсь.

– Верно.

– Я не ожидаю, что вы примете решение об урегулировании сегодня, – это радует. – Хотя адвокаты Авы установили жесткий срок – конец недели.

– Почему? – спрашивает Рафаэль, когда я замолкаю.

– Скорее всего, они хотят все уладить до выхода следующего альбома Авы.

– Не дай Бог, чтобы о любимице Америки пошла плохая молва, – бормочу я себе под нос, заслужив глубокий взгляд Рафаэля.

Мисс Коппер поджимает губы.

– Ее пиарщики и так работают сверхурочно после всего, что случилось с Дариусом.

Рафаэль выглядит довольно самодовольным после этой новости.

– Вы рекомендуете мне взять деньги? – спрашиваю я. Если я это сделаю, то останусь без необходимости выступать перед судом, а мое имя будет указано в кредитах песни, но никто никогда не узнает, что на самом деле произошло между мной и Авой. Что помешает ей однажды снова поступить так с кем-то другим?

Мисс Коппер смотрит прямо в камеру, ее пронзительный взгляд приковывает меня к месту.

– Я не люблю давать рекомендации.

– Хорошо. Хорошо. Но если бы вы были на моем месте…

Ее губы подергиваются.

– Хорошая попытка.

Я вздыхаю.

– Могу сказать, что я выбрала эту профессию не для того, чтобы прятаться за бумагами и соглашениями о неразглашении.

Когда я начинала этот юридический процесс, идея молча договориться с Авой звучала привлекательно, особенно если это позволит избежать любой конфронтации, но теперь, когда мне представилась возможность сделать именно это, я чувствую себя…

Трусихой.

Судья может вынести решение в ее пользу, и я никогда не увижу ни цента за свою работу, но, по крайней мере, у меня есть шанс, что люди услышат мою версию истории, даже если это закрепит за мной место злодея в истории Авы.

– Вы можете дать мне ответ к пяти часам вечера в эту пятницу.

Я качаю головой.

– Нет.

– Ты уверена? – спросил Рафаэль, подняв брови.

– Я не хочу ждать до этого времени.

Мисс Коппер наклоняется вперед, опираясь на локти, отчего ее дизайнерский твидовый пиджак мнется.

– Тогда вы хотите договориться?

– Вообще-то, нет. Я хочу обратиться в суд.

Весь ад разразился менее чем через двадцать четыре часа после того, как мой адвокат подал мое дело в суд Калифорнии. Национальные новостные издания не перестают говорить о нас с Авой, и хотя факты в них ограничены, это не мешает людям строить догадки о нашем деле. Интернет-ищейки активно разбирают мою жизнь по косточкам, и мне пришлось закрыть все свои аккаунты в социальных сетях, чтобы случайные люди не узнали обо мне лишней информации.

Если бы не Рафаэль и Уиллоу, я бы отказалась от идеи подать на аву в суд. Моя лучшая подруга часами занимается моим пиаром, обращаясь к журналистам, чтобы рассказать им свою версию истории, а Рафаэль делает все возможное, чтобы я успокоилась, в том числе ограничивает мой доступ к интернету и телефону.

Его попытки отвлечь меня варьируются от умопомрачительного секса до наблюдения за тем, как он ухаживает за всеми животными в амбаре, в том числе заплетает гриву Пенелопе.

Видя, как он заботится не только о кошках, но и обо всех остальных животных, я наполняюсь таким теплом. Уиллоу обвинила меня в том, что у меня кинк на заботу, и это все его вина.

– На что ты смотришь? – он поправляет бант, который только что закончил завязывать на гриве Пенелопы, и начинает завязывать новый.

– Ты был бы отличным папой дочки.

Он почти незаметно улыбается.

– Ты так думаешь?

– Да, – я смотрю на его работу. Для человека со слишком короткими волосами, чтобы заплетать их, он точно знает, что делает. – Где ты научился так заплетать волосы?

– Далия и Лили в детстве заставляли нас играть с их куклами.

– Заставляли?

Его щеки вспыхивают.

– Ага.

– Ну, это сработало. У тебя это получается лучше, чем у меня.

Он возится с бантиком.

– Я в этом сомневаюсь.

– Я говорю серьезно. Хорошо, что у тебя родился мальчик, иначе ты бы каждый день заплетал волосы своей дочери.

Он прочистил горло.

– А ты бы хотела?

– Что?

– Дочь.

Его вопрос застал меня врасплох.

– Эм…

Мое беспокойство растет по мере того, как я думаю о том, чтобы сказать правду.

Конечно, я бы хотела, но я также понимаю, что Рафаэль может никогда не завести детей, так что…

– Рождение девочки может убить меня в процессе, но я бы хотел… иметь ее в будущем.

Мое сердце дрогнуло.

– Правда?

– Да. И я стал бы самым лучшим отцом девочки в мире, чтобы никто больше не мог со мной сравниться.

Я смеюсь, прежде чем притянуть его к себе и поцеловать.

– Значит ли это, что ты уже смирился с идеей усыновления ребенка?

– Когда-нибудь да. Но пока я просто хочу быть с тобой.

Аналогично.

Глава 64

Рафаэль

Я тянусь к дверному звонку и останавливаю себя. Когда я согласился с идеей пригласить Элли на воскресный обед в дом Муньосов, в теории это звучало неплохо. Моя семья хотела отпраздновать возвращение моей девушки на озеро Вистерия, скорее всего, потому, что им больше не придется терпеть мою ворчливую задницу после ее возвращения.

– Если они начнут доставать тебя своими вопросами, дай мне знать, – говорю я ей.

Элли смеется.

– Думаю, я справлюсь, но спасибо за предложение.

– Лили и Далия могут объединиться, чтобы выудить из тебя информацию о нас.

– Кто сказал, что они еще не пытались это сделать?

Я пристально смотрю на нее.

Она достает свой телефон и показывает мне их групповой чат с названием «Серебряные лисицы», скорее всего, названный не кем иным, как Далией, поскольку это ее любимое шоу.

Я простонал.

– Это уже началось.

– Ага, – она смеется. – Не волнуйся. Когда они спросили, не думаем ли мы о венчании в церкви, я подставилась под пулю ради тебя и сказала, что моя семья не религиозная.

Мои глаза выпучиваются.

– Ты что?

– Шучу!

Я выдохнул.

– Слава богу. Думаю, моя тетя и Роза упали бы в обморок.

– Я хочу сказать, что не была воспитана так, чтобы ходить на мессу²², как ты, но, полагаю, я готова принести жертву, когда придет время нам связать себя узами брака…

Я с трудом пытаюсь правильно дышать.

Она с усмешкой шлепает меня по плечу.

– Может, расслабишься? Никто не спрашивал меня о браке, детях или о чем-то еще, что может заставить беспокоиться таких людей с фобией ответственности как ты.

– У меня нет фобии ответственности.

– Нет? – ее глаза сверкнули.

– Нет. Просто мне неинтересно обсуждать все это с кем-то, кто не является тобой.

Она улыбается.

– Значит, ты не против жениться?

– Если ты и дальше будешь пытаться довести меня до остановки сердца, мы никогда не доживем до нашей свадьбы.

Ее улыбка становится шире.

– Это не значит «нет».

– Нет, не значит, – я нежно целую ее, а затем звоню в дверной звонок.

Роза открывает дверь в свой дом с яркой улыбкой, которую унаследовали обе сестры Муньос.

– Элли! Ты здесь! – она полностью игнорирует меня и заключает Элли в объятия. – Я так рада снова тебя видеть.

Роза затаскивает мою девушку внутрь, не удостоив меня ни единым взглядом.

– Я тоже рад тебя видеть, – восклицаю я.

– Закрой дверь, пока весь воздух от кондиционера не ушел, – она тащит Элли по главному коридору в сторону кухни.

– ¡Papi! (Папочка!), – Нико бежит по коридору.

– Хоть кто-то рад меня видеть, – я ловлю его и поднимаю на руки. – Как прошла твоя ночевка у Джулиана?

Нико рассказывает мне о своей ночевке, пока я следую за ним в дом. Все слишком заняты Элли, чтобы обращать на меня внимание. Я ожидал этого, когда сказал им, что она приедет сегодня, но наблюдать за тем, как все это происходит на моих глазах, – совсем другое дело.

Хотя я знаю, что Элли понравилась моей семье, когда они узнали ее как няню Нико, я хочу, чтобы они полюбили ее как мою девушку. Они важны для меня, как и она, поэтому я надеюсь, что они поладят.

После того как две недели назад Лоренцо грубо приняли как жениха Лили, я немного нервничаю, хотя мне хватает двадцати минут, чтобы понять, что я слишком остро реагировал.

Элли в порядке. На самом деле, более чем в порядке. Она с радостью проводит время рядом с моей тетей, пока та готовит свои любимые зеленые спагетти, и они обмениваются секретами для некоторых любимых рецептов Нико.

Я провожу время на кухне вместе с ними и делаю для Элли старательные заметки в ее телефоне. Обычно я смотрю игру в гостиной, но предпочитаю не сидеть с Джулианом, который отказывается оставить мою кузину и ее нового жениха наедине.

– Твой секретный ингредиент – мини-шпинат? – Элли смотрит на мою тетю широко раскрытыми глазами.

Тетя ухмыляется.

– Как еще я могу заставить Нико есть овощи?

– О боже! – она смотрит на меня. – Ты знал об этом?

Я поджимаю губы и бросаю невидимый ключ через плечо, вызывая смех у Далии и ее матери.

– Почему ты ничего мне не сказал? – Элли кладет руки на бедра и смотрит на меня с самым милым хмурым видом.

Я пожимаю плечами.

– Это совершенно секретно.

Ее глаза блестят.

– Значит ли это, что тебе придется убить меня, если я кому-то расскажу?

Tía (Тетя) ударяется бедром о бедро Элли.

– Он не убьет, но не стоит исключать меня. Джулиан говорит, что у него есть идеальное место, чтобы похоронить тело, если мне это понадобится.

– Ты слышал это, Лоренцо? – спрашивает Джулиан из гостиной, вызывая у Далии недоумение, а у Элли – смех.

Tía (Тетя) вздыхает.

– Я сказала ему вести себя хорошо.

– Он просто голоден, – предполагает Далия.

Элли и моя тетя вместе готовят обед, пока Роза и Далия накрывают на стол. Очевидно, что Элли вписывается в нашу семью, как недостающий кусочек пазла, словно она всегда была ее частью. В каком-то смысле, наверное, так оно и есть, но я никогда не обращал внимания на отношения, которые она поддерживает с моей семьей за пределами заботы о Нико.

С каждым вопросом, который они ей задают, я вижу, что они начинают уважать ее все больше, и это уважение удваивается, когда они замечают, как она инстинктивно передает мне свою тарелку с остатками зеленых спагетти. Брови Далии поднимаются, глаза моей тети слезятся, а Лили прячет улыбку за кулаком. У Лоренцо, ее fiancé (жениха), на лице выражение отвращения, когда его взгляд перескакивает с улыбки Лили на мою тарелку.

Посмотри, как выглядят настоящие отношения, придурок.

Даже Джулиан, который профессионально играет в покер, кажется, ошеломлен.

Элли, с другой стороны, даже не замечает этого, продолжая рассказывать Розе какую-то историю о своей маме и музыкальном магазине.

Когда они замечают, что я смотрю на них, все отворачиваются, а Элли…

Она поворачивается ко мне и улыбается, и, клянусь, я влюбился в нее заново.

Позже вечером, когда мы с Нико подвозим Элли к ее дому, ее родители приглашают нас внутрь, чтобы отведать домашнего печенья с какао-маслом и выпить чаю. Нико сначала сомневался, но после того как я ободряюще сжал его руку и пообещал уйти, когда он попросит, мы зашли внутрь.

Нико требуется некоторое время, чтобы привыкнуть к семье Элли, скорее всего, из-за того, что ему все еще тяжело сближаться с людьми, с которыми он только что познакомился. Однако Берт не сдается после первой попытки, а мой сын упрямствует не долго, так как слишком заинтересован рассказом о том, как Берт был учителем музыки Элли до того, как начал встречаться с ее матерью.

– Значит, она всегда получала бесплатные уроки музыки? – спрашивает Нико.

– Ага. Она – попрошайка, – подмигивает Берт.

Я улыбаюсь, а Элли закатывает глаза, говоря:

– Я не просила тебя становиться моим репетитором, – она упоминает, что ей нужно в туалет, и исчезает в коридоре.

Глаза Берта сияют.

– Я пытался произвести впечатление на ее маму и хотел проводить с ней больше времени, – затем он рассказывает Нико о том, как Элли играла на барабанах, а ее мама пыталась найти видеозапись одного из выступлений.

Нико хихикает, а потом смотрит на меня.

– А Элли тоже может давать мне уроки вечно?

Берт ухмыляется.

– Если Элли откажется, я уговорю ее вместо тебя.

– А от чего я должна отказаться? – Элли снова появляется в коридоре, ведущем к спальням.

– Берт сказал мне спросить тебя, сможешь ли ты вечно давать мне уроки музыки.

Элли делает вид, что несколько секунд размышляет над этим вопросом.

– Конечно. Ты мой любимый ученик.

Нико смеется.

– Я твой единственный ученик!

Элли смотрит на меня с тайной улыбкой.

– Уже нет.

На прошлой неделе Элли официально стала моим репетитором по музыке после того, как поймала меня за игрой на одной из гитар Нико. Она утверждает, что делает одолжение моим ушам, обучая меня базовым аккордам, но я думаю, что ей нужен еще один повод, чтобы прикоснуться ко мне.

Нико ахает.

– У тебя есть еще один ученик? Кто? Ты должна мне сказать!

Элли пожимает плечами.

– Пока не волнуйся. Он может быстро сдаться.

Нико подбегает к ней и обнимает за талию.

– Не оставляй меня ради кого-то получше, – я усмехаюсь, заслужив мрачный взгляд сына. – Это не смешно.

– Я – другой ученик, mijo (сынок).

Его глаза расширились, когда он бегал взглядом между мной и Элли.

– Ты учишь моего отца?

– Ему нужна любая возможная помощь.

Я почесываю заросшую щетиной щеку средним пальцем, что вызывает смех у Берта и Элли.

– Что? – спрашивает Нико.

Ответ Элли прерывает ее мать.

– Я нашла его! – она бросается обратно в гостиную.

Элли смотрит в ужасе, а Нико вскидывает кулак вверх.

– Да!

Берт помогает матери настроить телевизор. На экране появляется дрожащее видео школьного оркестра, и Элли с ее светлыми волосами и высоким ростом легко узнать на футбольном поле.

Она смотрит на толпу с выражением чистой сосредоточенности на лице, играя на барабанах, а стандартная форма оркестра и шляпа на ней просто восхитительны.

Не могу поверить, что я не заметил ее тогда, но, опять же, рад этому, потому что я был не в том состоянии, чтобы оценить такого особенного человека, как она.

Жизнь свела нас вместе, когда мы больше всего нуждались друг в друге, и за это я всегда буду благодарен.

– Я ненавижу каждую секунду этого, – Элли опускает голову, закрывая глаза ладонями.

– Посмотри на свою форму! – Нико хихикает.

– Не смущайся, Элли. Ты была лучшей барабанщицей, которую когда-либо видела школа, – Берт с гордостью показывает на телевизор.

– И все же, – Нико надувает грудь. – Когда я пойду в старшую школу, я тоже буду играть на барабанах!

Я притягиваю Нико к себе.

– Уверен, что так и будет.

– Элли нравилось быть частью группы. Она даже ходатайствовала о том, чтобы они играли во время футбольного сезона, но это так и не удалось, – ее мама подмигивает.

Элли со стоном опускается на диван.

– Это правда? – я отвожу ее руки от покрасневшего лица.

– Мам, если ты меня любишь, то перестанешь говорить. Сейчас же.

– Что случилось? Неужели Рафаэль не знает о том, как ты была в него влюблена в то время? – Берт подмигивает мне.

Я так и знал.

– У меня были подозрения, – я бросаю на Элли режущий взгляд. – Но Элли не подтвердила их.

– О, – ее мама прикрывает рот.

– Полагаю, ты не знаешь и о «Короле Бала»? – щеки Берта растягиваются в улыбке.

Элли вскакивает с дивана.

– Отлично. Я официально отрекаюсь от себя и меняю фамилии.

– Хорошо, что ты практиковала «Элли Лопес» еще в школе, – отвечает Берт.

Все мы разражаемся хохотом, кроме Элли, которая, похоже, готова взять лопату и начать копать себе могилу. Она бормочет что-то о том, что ей нужно в туалет, а затем спешит уйти.

Я следую за ней по коридору и нахожу ее стоящей в конце коридора с головой, прислоненной к рукам.

Я прижимаю ее к груди и заставляю поднять на меня глаза.

– Не нужно смущаться. Думаю, это мило, что ты была в меня влюблена.

– Давай сделаем вид, что этого разговора не было, хорошо? – она не дожидается моего согласия, прежде чем сказать: – Хорошо.

Я хихикаю.

– Не думаю, что это возможно.

– Почему?

– Потому что ты фантазировала обо мне полжизни.

Она сверкнула глазами.

– Это неправда.

– Ты уверена в этом, Элли Лопес? – я провожу костяшками пальцев по ее щеке.

Ее тело вздрагивает, а глаза закрываются.

– Никогда больше это не повторяй.

– Не обещаю.

Ее глаза распахиваются.

– Почему?

– Потому что однажды я планирую воплотить твою школьную фантазию в реальность, – я накрываю ее рот своим и скрепляю свое обещание поцелуем.