Текст книги "Неписанная любовь (ЛП)"

Автор книги: Лорен Ашер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

Нико составляет мне компанию, а моя семья занимает важное место в моей жизни, но я начинаю сомневаться, достаточно ли мне этого.

– Рафа? – спрашивает Элли.

– Просто… дай мне время.

Она смотрит на меня с выражением, которое я не могу понять.

– Пожалуйста, Элли?

Она отводит взгляд и кивает.

Я должен почувствовать облегчение, но что-то в выражении ее лица заставляет меня усомниться в том, сколько времени у меня осталось.

Проснувшись на следующее утро, я обнаруживаю, что Нико уже одет в плавки для сегодняшней поездки на снорклинг. Ни он, ни Элли еще не заметили меня, поэтому я с ухмылкой наблюдаю, как она натирает его кожу солнцезащитным кремом.

– Ты уверена, что не хочешь поехать с нами? – спрашивает он.

Ее улыбка ослабевает.

– Да.

Напряжение в ее голосе заставляет меня приостановиться.

– Но ты же любишь морских черепах, – хнычет он.

– Я знаю, – ее долгий выдох усиливает мои растущие подозрения.

– Тогда почему ты не хочешь поехать?

Она молчит, пока я иду в гостиную.

– Хочешь присоединиться к нам? – спрашиваю я.

Ее глаза опускаются на колени.

– Я не могу.

Прослушав вчера вечером ее песню «Silver Scars», я точно знаю, почему она держится в стороне, и мысль о том, что она продолжает избегать совместных поездок из-за своих шрамов, несмотря на явное желание присоединиться к нам, расстраивает меня.

Я должен был догадаться, что есть веская причина, по которой Элли отказывается заходить в воду. Изначально я думал, что дело в том, что она не умеет плавать, но это явно не так.

Я должен был сам догадаться, когда она рассказала мне о своих шрамах и самоповреждениях, но я не понимал, насколько сильно все это влияет на ее психику, пока не услышал, как она поет эту песню.

Я не хочу, чтобы она пряталась от меня.

Как только Нико исчезает в своей комнате, чтобы ответить на видеозвонок от моей тети, Элли направляется в свою, чтобы одеться, но я останавливаю ее, прежде чем она исчезает внутри.

Она смотрит на меня со странным выражением.

– Что?

– Ты умеешь плавать?

– Конечно, я умею… – она смотрит на меня с прищуренным выражением лица. – Подожди. Почему ты спрашиваешь?

Мне не удается скрыть улыбку.

– Ты мне доверяешь?

Ее глаза сужаются.

– К чему этот допрос?

– Просто ответь мне, – желание заправить прядь ее золотистых волос за ухо становится слишком сильным, чтобы его игнорировать. Я бы хотел, чтобы у меня и сейчас был цветок, только для того, чтобы найти еще одну причину прикоснуться к ней, заправляя его за ухо.

Идея.

– Да, – она вздыхает. – Я доверяю тебе.

– Тогда ты сделаешь для меня кое-что?

– Что?

– Ты присоединишься к нам сегодня? В воде.

Ее паническое выражение лица заставляет мое сердце неловко сжиматься в груди.

– Я думала, мы договорились.

Когда несколько месяцев назад я неохотно пригласил ее в поездку, она ясно выразила свою позицию по поводу плавания и водных развлечений, и я с готовностью согласился на ее просьбу.

До сих пор.

Я не хочу, чтобы Элли провела остаток нашей поездки, скрывая свои шрамы. Для меня они прекрасны, потому что символизируют то, что она преодолела в жизни, и я буду продолжать доносить эту мысль до нее, пока она наконец не поверит мне.

– Это может быть весело, – говорю я.

– Нико будет задавать вопросы.

– Я не против, но только если ты тоже.

Она прикусывает нижнюю губу.

– А что, если он посмотрит на меня по-другому?

– Не посмотрит. Ему может быть любопытно, потому что он еще ребенок, но он никогда не будет осуждать тебя или относиться к тебе по-другому, потому что я научил его этому.

Ее голова опускается к груди, и я подвожу руку под ее подбородок и поднимаю, пока наши глаза не встречаются.

– Доверишься мне?

Одним кивком головы она преподносит мне подарок, который я планирую беречь и впредь.

Ее доверие.

Глава 45

Элли

Я ищу в чемодане слитный купальник, который купила специально для этой поездки. Лаймово-зеленый, который я надела в ту ночь в джакузи, предназначался для особых уединенных случаев, а черный больше подходит для совместного времяпрепровождении.

Роясь в чемодане, я натыкаюсь на купальник, который точно не брала с собой, поэтому достаю телефон и отправляю Уиллоу фотографию.

Элли: Серьезно?

Уиллоу: Ты собираешься его надеть?!

Элли: Нет!

Уиллоу: У меня такое чувство, что ты очень скоро передумаешь.

Проходит несколько минут, прежде чем я наконец понимаю смысл сказанного Уиллоу.

Элли: Пожалуйста, скажи мне, что ты не избавилась от моего другого купальника специально.

Уиллоу: Конечно, нет!

Уиллоу: Но я не скажу тебе, где я его спрятала.

Следующие пару минут я провожу в поисках купальника, но все больше расстраиваюсь, когда не могу его найти.

Уиллоу: Просто попробуй надеть розовый. Если тебе все еще не будет нравится эта идея, тогда я скажу тебе, куда положила второй.

Вздохнув, я достаю скромный, но яркий слитный купальник, который купила, потому что меня вынудили. Спина открыта, демонстрируя татуировку «Прогибайся, но не ломайся», которую я вытатуировала вдоль изгиба позвоночника. Бретельки изящные, с короткими оборками, расходящимися веером так, что облегают мои плечи и шею.

Цвет подчеркивает мой новый загар и прекрасно сочетается с моими светлыми волосами, но я чувствую себя нелепо, надевая что-то такое нежное и невинное с тем количеством татуировок и шрамов, которые у меня есть.

Я делаю фотографию себя в розовом купальнике и отправляю ее Уиллоу.

Элли: Это была ужасная идея. Я больше никогда не пойду с тобой по магазинам.

Уиллоу: ЧЕРТ ВОЗЬМИ.

Уиллоу: Ты прятала эти бедра под джинсами и толстовками все это время?

Уиллоу: А еще, ты сделала новую татуировку на бедре? Не думаю, что видела ее раньше.

Элли: Да, и хватит менять тему.

Уиллоу: Извини, твои сиськи отвлекли меня на секунду.

Я знала, что мне не следовало покупать несколько купальников в одном бутике в городе, который мы любим, но в тот момент бесконечные комплименты Уиллоу придали мне достаточно уверенности, чтобы купить три купальника из летней коллекции этого года, вдохновленной различными вкусами мороженого.

Это должно было стать для меня первым сигналом, что это ужасная идея, но я не смогла устоять перед розовым слитным купальником с женственными рукавами. Оно было слишком милым, чтобы от него отказаться. Я собиралась приберечь его для прогулки на лодке по озеру с нашими друзьями, но у Уиллоу явно были другие планы.

Элли: Я выгляжу как кукла.

Уиллоу: Да, черт возьми. Как думаешь, Рафаэль захочет с тобой поиграть?

Она добавляет подмигивающий эмодзи.

Со стоном я бросаю телефон на кровать. Я обматываю саронг¹⁶ вокруг бедер, чтобы немного прикрыть себя. Сетчатый прозрачный материал мало что скрывает, но в нем я чувствую себя более комфортно, так что пока оставлю его.

Ты мне доверяешь? Вопрос Рафаэля, заданный ранее, вертится у меня в голове.

Раз уж я собираюсь выйти на улицу в таком наряде, то ответ до боли очевиден.

Бросив последний взгляд в зеркало, я с гордо поднятой головой направляюсь в гостиную. Нико отвлечен игрой, в которую играет на телефоне Рафаэля, но его отец полностью, бесповоротно сосредоточен на мне.

Его глаза темнеют, медленно спускаясь по моему телу. Незнание его мыслей сводит меня с ума, и я испытываю искушение разрушить чары и спросить его мнение.

Когда он добирается до моих ног, его глаза из-под капюшона возвращаются к моим, прежде чем он проводит кончиком языка по нижней губе.

На краткий миг мне хочется, чтобы нам не приходилось бороться с нашим влечением. Мы могли бы просто существовать без каких-либо проблем, сдерживающих нас.

Как бы сильно я ни любила Нико, во мне постепенно зарождаются серьезные чувства к его отцу, которые невозможно игнорировать, как бы я ни старалась, а это может привести только к одному.

К неприятностям.

Рафаэль прерывает нашу прогулку к пляжу, чтобы сорвать цветок гибискуса с куста. Я быстро полюбила их с Нико соревнование за самый красивый цветок, хотя тот, что Рафаэль сорвал сегодня, возможно, лучший из всех. Не потому, что это мой любимый цвет – ярко-розовый, – а из-за того, как он смотрит на меня, заправляя цветок за ухо.

– Спасибо, что доверяешь мне, – его палец касается раковины моего уха, прежде чем он отстраняется.

По моей коже пробегают мурашки.

– Мне будет не хватать этих цветов, когда мы вернемся домой.

Он наклоняет голову.

– Правда?

– Да. Я сохранила их все.

– Почему?

– Хотела иметь что-то особенное на память об этом отпуске.

Его выражение лица такое, будто он хочет что-то сказать, но тут Нико дергает меня за руку.

– Моя очередь!

Я приседаю, чтобы он мог положить свой цветок на противоположную сторону моей головы. Он не торопится, проверяя, не выпадет ли он из моих волос.

Когда он закончил, я небрежно поцеловала его в щеку.

– Спасибо, маленькая рок-звезда.

Он ухмыляется.

По моей шее пробегают мурашки, и я поднимаю взгляд и вижу, что Рафаэль смотрит на нас.

– Что?

– Ничего.

Он говорит это вслух, но выражение чистой тоски на его лице?

Оно говорит обо всем.

Вчера вечером, когда он узнал о моей песне и шрамах, связанных с ней, я подумала, что Рафаэль был добр просто так. Он сказал, что мои шрамы прекрасны, потому что это часть моей истории, но я уже слышала разновидность этих слов раньше. У меня было несколько парней, которые, казалось, чувствовали то же самое, но потом я ловила их на том, что они пялились, когда я не вижу, или морщились, когда проводили по ним рукой. Я чувствовала, как они колеблются, когда целуют мои бедра. Я видела, как они по-другому обращались с острыми предметами, когда я находилась в комнате, вели себя так, будто я могла в любую секунду схватить лезвие и продолжить то, на чем остановилась много лет назад.

Но сегодня я чувствую истину в его словах и никогда в жизни не ощущала себя более красивой.

Нико не сразу замечает мои шрамы. Мы еще даже не успели сесть на лодку для подводного плавания, а я уже поймала его взгляд, хотя он быстро отвел глаза, покраснев щеками. К счастью, он воздерживается от расспросов о них, пока мы устраиваемся на лодке, но во время поездки к месту снорклинга то и дело бросает на меня украдкой взгляды.

В какой-то момент, когда я запихиваю в рот таблетку Драмина, он отводит Рафаэля в сторону и что-то шепчет ему на ухо, а я делаю вид, что ничего не замечаю. Я знала, что это произойдет, но то, что Нико знает о моем прошлом, заставляет меня трепетать сильнее, чем когда-либо прежде.

Я не хочу, чтобы он смотрел на меня по-другому или боялся меня. Предвкушение того, что может произойти дальше, разрушает мое волнение от встречи с морскими черепахами в дикой природе, и большую часть поездки на лодке я провожу в напряжении, думая о том, что спросит Нико.

Только когда мы достигаем места назначения и Рафаэль отлучается в туалет, Нико наконец набирается смелости и задает мне вопрос, которого я так боялась.

– Элли?

– Мм, – я выжидающе смотрю на него.

– Ты счастлива?

Я несколько раз моргаю, чтобы осознать его вопрос.

– В смысле счастлива?

– В целом. Ты чувствуешь себя хорошо?

– В основном да. Не каждый может быть счастлив все время, потому что это невозможно, но я чувствую себя хорошо большую часть времени.

– Это хорошо, – он поправляет маску для подводного плавания, чтобы очки удобно сидели на лице.

– Почему ты спрашиваешь меня об этом?

– Papi (Папа) сказал мне, что иногда, когда людям очень-очень грустно, они причиняют боль себе, а не другим.

Так вот о чем шептались Рафаэль и Нико, пока я притворялась, что очарована океаном. Мы с Рафаэлем согласились с этим ответом еще в отеле, но меня все равно тревожит мысль о том, что Нико об этом знает.

Я делаю глубокий, очищающий вдох.

– Он прав.

– Так ты действительно сделала себе больно?

Мой взгляд падает на колени.

– Да.

– Потому что тебе было очень, очень грустно? – он хмурится.

– Было, но я больше так не делаю. Я поговорила с человеком, который помог мне стать лучше и научил меня, что нужно делать вместо этого.

Это, кажется, смягчает напряжение в его плечах.

– Мне грустно, что тебе было так больно.

Мое сердце словно уменьшилось вдвое.

– Теперь мне лучше. Честно.

Он протягивает мизинец.

– Ты клянешься?

Я соединяю свой мизинец с его и обещаю, прежде чем сказать:

– Тебе не нужно беспокоиться обо мне.

– Papi (Папа) сказал мне, что беспокоиться о тех, кого мы любим, – нормально, потому что это значит, что нам не все равно.

Мои глаза затуманились.

– Я тоже тебя люблю.

– Больше, чем кислых жевательных червячков?

Я киваю.

– И клубнично-лимонные газировки.

Пластиковые ласты на его коленях падают на пол, когда он вскакивает и заключает меня в объятия.

– Я люблю тебя больше, чем пианино, супергероев и Дюка Брасса.

– Ничего себе, сколько любви от такого маленького парня.

– Papi (Папа) говорит, что у меня самое большое сердце.

Второе по величине сердце, сразу после сердца его отца.

Глава 46

Рафаэль

После долгого дня, проведенного на воде, где мы плавали с маской и трубкой до боли в мышцах, мы заказываем обслуживание в номер и ужинаем вместе в обеденной зоне номера.

К концу ужина Элли так устала, что едва может держать глаза открытыми, когда садится на диван.

Нико протягивает Элли гитару, чтобы она взяла ее.

– Может, ты все-таки сыграешь песню? Пожалуйста.

– Может, я пообещаю сыграть две песни завтра?

– Нет, – Нико меняет стратегию, забирается на диван и щекочет ее ступню.

– Прекрати! Если ты еще раз так сделаешь, меня стошнит.

– Mijo (Сынок), – я поднимаю глаза от фотографии, которую отправлял в семейный групповой чат.

– Что?

– Оставь Элли в покое.

– Но она же обещала мне, – он выпячивает нижнюю губу, но эта стратегия перестала действовать на меня много лет назад.

Вздохнув, Элли садится.

– Хорошо. Одна песня.

– Ура! – Нико пару раз подпрыгивает на подушке, прежде чем успокоиться.

– Ему нужно усвоить, что «нет» значит «нет».

– Хорошо, что у него есть папа, который любит это слово. Он быстро станет профессионалом, – она ухмыляется.

Я чешу нос средним пальцем, а Элли смеется, настраивая свою гитару.

Мой телефон вибрирует у меня на бедре, и я проверяю групповой чат Муньос-Лопес. Я отправил несколько фотографий и пару видео, на которых Нико занимается снорклингом, ходит в походы и катается со мной на квадроцикле.

Tía (Тетя): Нико так напоминает мне тебя и Джулиана, когда вы были моложе.

Роза, Далия и Лили отвечают сообщениями, полными различных эмодзи.

Далия : Кто-нибудь собирается обратить внимание на очевидное?

На большинстве фотографий, которые я отправил, изображены мы с Нико, за исключением одной, которая понравилась Элли, с нашей поездки на снорклинг. Нико сидит между нами, обхватив нас руками, и улыбается самой глупой улыбкой. Элли смотрит в камеру с небольшой улыбкой, а ее тело расположено таким образом, чтобы скрыть шрамы за пластиковыми ластами.

Я пристально смотрю на фотографию, ища любые возможные подсказки. Если увеличить изображение, можно заметить слабый шрам, который Элли не заметила, но тогда человеку придется рисковать моим гневом, признавшись, что он так пристально разглядывал ее ноги.

Рафаэль: Что?

Далия: Ты улыбаешься!

Я совершенно не обратил внимания на эту маленькую, но очень важную деталь на фотографии.

Лили: Я забыла, как выглядит его улыбка.

Лили: И половина его лица.

Джулиан: По-прежнему самый некрасивый из кузенов Лопес.

Далия: Не слишком ли рано ты избавился от своих фланелевых рубашек?

Лили: Я голосую за «нет». Я добровольно разберу весь его шкаф.

Рафаэль: Эль никогда не жаловалась на мою одежду.

Далия: Теперь нас официально волнует мнение ЭЛЬ?

Блять.

Рафаэль: Опечатка.

Tía (Тетя): Эль! ¡Me encanta! (Мне нравится!)

Рафаэль: Пожалуйста, не называй ее так.

Tía (тетя): ¿Por qué? (Почему?)

Лили: Это очаровательно.

Далия: Думаю, ты мог бы придумать что-то получше, чем такое прозвище, но оно все равно милое.

Рафаэль: Успокойся, клубничная милашка.

Джулиан посылает эмодзи среднего пальца.

Я быстро отвлекаюсь от телефона, когда Элли тихонько напевает.

– А как насчет новой песни, над которой ты работала? – спрашивает Нико.

Хотя я рад, что она снова начала писать песни, моя грудь сжимается при мысли о том, что может произойти, если Коул захочет получить от нее больше песен.

Это всего лишь одна песня. Расслабься.

Элли хлопает глазами.

– Нет.

– Она звучит так хорошо, – мой сын улыбается.

– Откуда ты знаешь?

Щеки Нико розовеют.

– Возможно, я немного подслушал.

Я корчу гримасу.

– Я же говорил тебе, что невежливо вот так подслушивать.

– Я не хотел… сначала.

Это мой сын.

Элли перестает играть.

– Она еще не закончена.

Я прочищаю горло.

– Я не знал, что ты работаешь над другой.

Пытайся не выглядеть самодовольным засранцем.

Она опускает взгляд на свою гитару.

– Да. Я просто обдумываю несколько идей.

– А ты можешь сыграть то, что у тебя уже есть? – спрашивает Нико.

Элли смотрит на меня, а затем ее взгляд возвращается к гитаре.

– Как насчет другой песни? Может, одну из твоих любимых?

Нико гримасничает, и Элли, будучи милой и доброй душой, соглашается.

– Тебе не нужно уступать ему.

– А ты попробуй сказать «нет» этому личику.

Как по команде, Нико выпячивает нижнюю губу и шевелит ею.

– Видишь?

Я пожимаю плечами.

Серьезно, Элли слишком балует Нико, но раз уж я не могу сказать ей «нет», кто я такой, чтобы судить?

Элли начинает играть свою новую песню, и мы с Нико очаровываемся ее пением.

Моя мама говорит, что нужно смотреть в будущее,

Но я не могу видеть в темноте.

Поэтому двигаюсь в оцепенении,

Не попадая в цель.

Мои друзья говорят, что завтра будет новый день,

Но я заперта в бесконечной ночи.

Без звезд на небе, чтобы указать мне путь,

Я возвращаюсь к пропавшему свету.

Доктор говорит, что нужно двигаться вперед,

Но я не могу перестать идти назад.

Так я и застряла в бесконечной пытке,

Не имея возможности избавиться от проклятия.

Ее голос гипнотизирует и создает настолько яркую картину, что я не могу не задаться вопросом, реально ли то, что она говорит. Она продолжает петь, и следующий куплет заставляет меня еще больше усомниться в этом.

Я устала слушать, как они говорят мне

Как я должна жить.

Что если я хочу быть счастливой,

Я должна узнать, что значит прощать.

Голос Элли затихает, когда музыка совсем останавливается.

– И это все? – разочарованно хнычет Нико.

Щеки Элли становятся розовыми.

– Пока да.

– Мне нравится, – он кивает. – Но…

Она бросает на него взгляд, и он поднимает руки вверх.

– Я знаю, но я подумал, что ты могла бы изменить ее, чтобы она звучала вот так, – он протягивает руку, и Элли, нахмурившись, кладет свою гитару в его раскрытую ладонь.

Нико кладет гитару себе на бедро и играет оригинальные аккорды Элли.

– Вот как это звучит сейчас, – мой сын повторяет те же аккорды из начального куплета без ошибок.

– Точно, – она кивает.

– Но что, если сделать вот так? – он немного меняет звучание, изменяя скорость вытягивания аккордов, что, кажется, добавляет немного больше нарастания мелодии перед первым бриджем¹⁷.

Я не очень разбираюсь в музыке, но от того, что сделал Нико, лицо Элли загорается.

– Сыграй еще раз.

Нико повторяет тот же звук, и Элли сияет.

– Ты гений.

– Правда?

– Да! Мне нужны мой блокнот и телефон, – Элли спрыгивает с дивана, целует Нико в макушку и бежит в свою спальню.

– Вот тебе и неумение двигаться! – Нико кричит ей в спину с широкой ухмылкой на лице.

– Если ты будешь продолжать наглеть, то я никогда не скажу Коулу Гриффину, что ты помог написать его песню! – кричит она из коридора.

У Нико открывается рот, и он смотрит на меня.

– Подожди. Коул, о котором говорила Элли, – это Коул Гриффин?

– Да.

Нико едва не роняет гитару.

– Dios mío (Боже мой). И ты ничего не сказал?

– Я понятия не имел, что ты знаешь, кто это.

– Его все знают! Это же Коул Гриффин!

Знание того, что мой девятилетний ребенок слушает песни с текстами о депрессии, тревоге и разбитых сердцах, не делает меня счастливым родителем, но Нико всегда интересовался музыкой, поэтому я не могу ожидать, что ему не будет интересно узнать о великих людях нашего поколения.

– Его песни не для детей твоего возраста.

– Как и песни Элли, но ты разрешаешь мне слушать ее.

– Она другая.

– Потому что она тебе нравится?

– Николас, – мои щеки вспыхивают.

В его глазах появляется озорной блеск, из-за которого я всегда попадаю в неприятности.

– О. Ты начинаешь смущаться.

Я опускаю голову на руки и стону.

– Хватит болтать. Прямо сейчас. Пожалуйста.

– Только если ты признаешь, что Элли тебе нравится больше, чем подруга.

– Хорошо. Она мне нравится.

– Хорошо, но она тебе нравится или она тебе нравится-нравится?

Ради всего святого.

– ¡Por el amor de Dios, si! (Ради всего святого, да!). Она мне нравится-нравится. Теперь ты счастлив?

Мне не нужно поднимать глаза, чтобы понять, что Элли вернулась со своим блокнотом. То, как у меня заныла шея от осознания этого, уже говорит о том, что она услышала то, что я сказал, но я все равно оборачиваюсь, чтобы убедиться.

Судя по ее расширенным глазам, я был прав.