Текст книги "Неписанная любовь (ЛП)"

Автор книги: Лорен Ашер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 31 страниц)

– Но лучше не стало.

Он качает головой.

– Нет. Как и хуже, но только потому, что она выжидала, пока мое приложение не станет успешным, как утверждал ее отец, – его голос дрожит. – Он был моим первым инвестором, так что был со мной с самого начала. Он точно знал, что происходит за кулисами и сколько Хиллари может заработать, если компания выйдет на биржу, хотя я и понятия не имел, пока не подал на развод, – от его горького смеха у меня по позвоночнику пробегает холодок.

Желчь бурлит в моем желудке.

– Она оставалась с тобой из-за денег?

Его горло сжимается, когда он кивает.

– Ее родители сказали, что она в долгу перед ними за то, что они помогали нам с самого начала. Вот почему она осталась, несмотря на то, что влюбилась в одного из своих коллег.

Пока я не заговорила, он продолжает:

– Думаю, часть меня любила ее, поэтому было так больно. Я думал, что я ей небезразличен, а потом понял, что она притворяется лучше, чем я.

– Рафаэль… – я хочу обнять его, но остаюсь сидеть на месте, мое сердце физически болит от того, что я не могу дать ему хоть какое-то утешение.

Никогда прежде я не испытывала подобных чувств. Никогда не хотела успокоить кого-то так сильно, что мне было больно оставаться в стороне. Я не знаю, что с этим делать, но жжение в груди не утихает, пока я не подхожу и не сажусь рядом с ним.

Я обхватываю его руками и тяну, пока мы не оказываемся прижатыми друг к другу. Сначала он напрягается, но после нескольких движений моей руки по центру его спины его мышцы расслабляются, и он испускает вздох. Его рука ложится на внутреннюю сторону моего бедра, отчего по ноге пробегают мурашки, которые я изо всех сил стараюсь игнорировать.

Он чертовски старается скрыть свое дрожащее дыхание.

– Ее роман длился уже больше года, но я был так сосредоточен на том, чтобы моя чертова компания вышла на биржу, что не замечал этого. Я должен был понять, что это странно, что она продолжала работать, несмотря на то, что у нас наконец-то появились деньги, чтобы она могла быть матерью-домохозяйкой, как и хотела, но я решил, что ей просто нравится ее работа, – его смех горький и полный ненависти к себе.

Я прижимаю ладонь к его щеке.

– Ты не виноват в том, что кто-то воспользовался твоим доверием.

– Я пытаюсь убедить себя в этом, но все признаки были налицо. Если бы я просто остановился и обратил внимание, то смог бы избавить себя от боли, потраченных времени и денег.

– Это была обыкновенная ошибка.

– Похоже, я часто их совершаю.

– Знаешь, кем это тебя делает?

– Глупцом?

– Человеком.

Он смотрит вдаль, а я смотрю на него, вбирая в себя каждую деталь его лица.

Рафаэль может быть красив, но то, что делает его по-настоящему захватывающим, – это его сердце. Не удивительно, почему он хочет защитить его, особенно после всего, что он рассказал о Хиллари и ее семье.

Виню ли я его за то, что он не доверяет другим? Нет. Ни в коем случае, особенно после того, через что он прошел. Если бы я была на его месте, уверена, что мне было бы трудно сделать то же самое, и это только заставляет меня сопереживать ему еще больше.

Не знаю, сколько времени мы просидели в тишине, но он заговорил первым.

– То, что я сказал раньше о недоверии к тебе…

– Я понимаю, почему ты это сказал, – я не знала всех подробностей его развода, но теперь знаю… Неудивительно, что он не хочет жениться снова. Я тоже не уверена, что смогла бы.

Он качает головой.

– Я не это имел в виду.

– Ох.

Он делает долгий, затяжной вдох, от которого у меня замирает сердце.

– Я сегодня разговаривал с Нико и понял, что у нас с ним есть кое-что общее.

– Что?

– Мы оба боремся с тем, чтобы подпускать людей близко.

У меня вырывается смешок.

– О, расскажи мне об этом. Помнишь, какой ад устроил мне Нико в первый месяц занятий музыкой? – я подумывала о том, чтобы отдать его другому репетитору, но потом Берт напомнил мне о том, каким маленьким ужасом была я, когда только начинала заниматься в «Сломанном Аккорде», поэтому я продолжала упорствовать.

В конце концов Нико открылся, как я и надеялась, и с тех пор его любовь – это подарок.

Взгляд Рафаэля останавливается на мне.

– Да, это напомнило мне, что если мой сын научился впускать тебя, то и я смогу.

– Ты не обязан.

– Не обязан, но я хочу, – он сжимает мое бедро так, что у меня замирает сердце, и это не имеет ничего общего с моим страхом, что он заметит шрамы, скрытые под моими штанами. – Так же, как я хочу простить тебя за то, что ты держала в секрете ухудшающееся зрение Нико.

Давление в моей груди нарастает.

– Спасибо.

Его голова со вздохом откидывается назад, когда он прислоняется к дивану.

– Говорить об этом… лучше, чем я думал.

– Не зря люди говорят, что правда освобождает.

Его смех мягкий и в то же время чертовски сильный. Мой взгляд устремляется на его губы. Промах длится всего секунду, но Рафаэль, кажется, успевает уловить его, прежде чем его рот растягивается в самую наглую ухмылку, которая только может существовать на свете.

Я хочу поцеловать его прямо в его глупое лицо.

– У тебя ужасное выражение лица, – говорит он.

Я постукиваю себя по виску.

– Может, я хочу, чтобы ты так думал.

– Значит, ты не хочешь поцеловать меня прямо сейчас?

Вот дерьмо.

Глава 38

Элли

Я несколько раз моргаю.

– Будет ли это иметь значение, если я это сделаю?

– Может быть.

– Почему? Не похоже, что тебе не все равно.

Воображаемая толпа в моей голове приходит в ярость.

Пальцы Рафаэля сгибаются, прежде чем сложиться в кулак, и я, надеющийся и безнадежный романтик, верю, что это из-за меня.

– Мы не должны, – осторожно заявляет он.

Я киваю.

– Не должны.

Его глаза опускаются к моим губам.

– Это плохая идея.

– Согласна. Ужасная идея, которая может иметь серьезные последствия для нас обоих.

Его бедро задевает мое, когда он садится.

– К тому же это может быть худший поцелуй в моей жизни.

– Да, ты прав. Ты выглядишь как тип, который использует слишком много языка.

Он наполовину хихикает, наполовину смеется.

– Если ты и увидишь, что я использую слишком много языка, то только когда я буду между твоих бедер.

Моя душа покидает тело.

Он поворачивается так, что мы оказываемся лицом друг к другу.

– И ты ничего на это не ответишь?

– Дай мне минуту. Уверена, я что-нибудь придумаю.

– Без каламбура? – он прижимается к моей пылающей щеке.

– Что ты делаешь? – я отстраняюсь, но его вторая рука обвивает мою спину и удерживает меня на месте.

– Мне нужно поддерживать репутацию.

– Поддерживать репутацию? – я ахнула. – Что это за заявление в стиле Джейн Остин?

Его губы дрогнули.

– Это ты обвинила меня в том, что я использую слишком много языка.

– Ладно. Беру свои слова обратно.

Его большой палец нежно проводит по моей скуле.

– Слишком поздно, – его рука перемещается на заднюю часть моей шеи и надавливает, пока наши рты не оказываются в нескольких сантиметрах друг от друга. – На карту поставлена моя честь.

– Ты специально говоришь как персонаж из романа эпохи Регентства или…

– Эль.

– Да?

– Заткнись и поцелуй меня уже.

То, что он дал мне право решать, хочу ли я его поцеловать, значит для меня больше, чем он когда-либо узнает.

Я почти сдаюсь, но потом вспоминаю, почему я должна была сказать «нет» в первую очередь. После сегодняшнего излияния ревности на яхте я усвоила урок, и настало время заново провести профессиональную линию на метафорическом песке.

Глубоко вздохнув, я говорю:

– Не думаю, что это хорошая идея.

Девушка, которая была в него влюблена, кажется, не согласна.

Что плохого в одном поцелуе? Я уже целовалась со многими парнями, и некоторых из них я тогда даже почти не знала, так что это не должно быть большой проблемой, пока я не сделаю ее таковой.

Так ведь?

Его рука на моей шее крепко сжимается, посылая по моему позвоночнику вспышку удовольствия, прежде чем он отпускает меня и начинает отстраняться.

Черт.

Нет.

Сердце замирает быстрее, чем камень в океане, заставляя меня действовать сейчас, чтобы потом столкнуться с последствиями.

Я поднимаю указательный палец.

– Хорошо. Один поцелуй. В исследовательских целях.

Его ладонь скользит по моему позвоночнику, заставляя меня затаить дыхание, прежде чем он возвращается к излюбленному месту у основания моей шеи.

– Ты – нечто другое.

– Можешь называть меня сумасшедшей. Все нормально.

– Ты нечто большее, – он целует уголок моего рта, отчего мое сердце бьется так, будто я только что получила несколько ударов электрическим током в грудь.

Я не успеваю расспросить его, потому что мой разум полностью отключается, как только его губы прижимаются к моим.

Мои мысли затихают, а тело немеет, когда весь мир перестает существовать, а затем вновь оживает.

Пальцы ног подрагивают. Мой позвоночник покалывает. И мое сердце просто разрывается, когда Рафаэль Лопес целует меня так, будто был рожден для этого. Будто его губы были созданы для того, чтобы идеально соответствовать форме моих.

Сначала он медлит, и я следую его темпу. Это самая лучшая пытка, особенно когда он стонет, прижимаясь к моим губам, и глубже погружает пальцы в мои волосы.

Когда он не проявляет инициативы, чтобы зайти дальше, я дразню его. Сначала провожу ладонями по его груди и рукам, а затем провожу языком по уголку его рта.

Его тихий стон, едва слышный за звуком нашего дыхания, подстегивает меня. Царапая зубами его нижнюю губу, он открывает рот, и роли меняется.

В один момент мы сидим лицом к лицу. А в следующее мгновение я оказываюсь под ним, прижавшись спиной к диванным подушкам, а его рот поглощает мой. Это не мягкое притязание, а скорее полный захват моего разума и тела.

Мне нравится каждая секунда, и от мысли, что это может случиться только раз, у меня тяжело на сердце.

Я не знаю, как долго мы целуемся, но в горле образуется комок, когда я чувствую, что Рафаэль замедляет темп. Я прижимаюсь к нему, сама того не желая, и он вознаграждает мой всплеск потребности еще одним глубоким, обжигающим поцелуем, от которого у меня перехватывает дыхание и хочется большего.

Поцелуй с ним кажется таким чертовски правильным, что я боюсь, что все остальные всегда будут казаться неправильными.

И тут меня осеняет, что наша сделка была глупой с того самого момента, как мы ее заключили. Тысячи поцелуев было бы недостаточно, не говоря уже об одном.

Но я не могу найти в себе силы пожалеть об этом. Я отказываюсь, потому что лучше узнать, каково это – поцеловать Рафаэля один раз, чем не испытать этого вообще.

Он отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза.

– Я опроверг твою гипотезу? – спрашивает он со своей сексуальной ухмылкой.

– Боюсь, что нет, – вру я.

Его глаза шутливо сужаются.

– Ты лгунья.

– Вот, вот. Не все могут быть хороши во всем, – я похлопываю его по груди, отмечая, как быстро бьется его сердце. Мне приятно осознавать, что я не единственная, на кого повлиял один поцелуй.

– Я – не все.

– Нет, ты просто тот, кто использует слишком много языка.

Он наклоняется, и я резко вдыхаю, когда его губы почти касаются моих.

– Давай попробуем еще раз.

– Мы договорились только об одном, – говорю я, немного задыхаясь.

Его горящий взгляд встречается с моим.

– Я готов изменить условия.

– Нет, – особенно после того, как он заставил меня почувствовать это одним поцелуем. Моя голова все еще кружится, и не похоже, что это прекратится в ближайшее время.

– Если ты так хочешь… – он поворачивает бедра, и я делаю глубокий вдох, когда его твердый член вдавливается в меня.

Остановить его от большего – это не то, чего я хочу, но это то, что нам нужно. Это и новые границы, потому что этот мужчина разрушает их направо и налево.

У нас нет будущего, по крайней мере, такого, которое включало бы в себя подобные поцелуи. Становится мучительно ясно, что Рафаэль может быть моим другом, но не более того, не только ради меня, но и ради его сына, которому я нужна.

Неохотно вздохнув, Рафаэль отстраняется от меня и встает, протягивая мне руку, чтобы помочь сесть. Он не отпускает ее даже после того, как я села, так что на этот раз мне приходится отстраниться.

– Что мы будем делать дальше? – он складывает руки за спиной.

– Возможно, мы могли бы остаться друзьями, – я ненавижу эту идею, как только она покидает мой рот, но уже слишком поздно.

– Друзьями? – он звучит таким же удивленным, как и выглядит.

– Ты ведь помнишь, каково это – общаться с кем-то, кто тебе не родственник?

Его взгляд заостряется.

– Ты всех своих друзей так целуешь, или я исключение из правил?

Все мое лицо охвачено невидимым пламенем.

– Просто дразню тебя, Эль, – он делает паузу, чтобы подумать. – Если ты хочешь быть другом, то я могу это сделать, – он улыбается, а мое сердцебиение учащается, и я чувствую, как пульс колотится на шее.

Сегодня я совершила огромную ошибку. Точнее, две ошибки. Первая заключалась в том, что я думала, что могу поцеловать Рафаэля один раз и на этом все закончится, а вторая была еще хуже.

Мы могли бы остаться друзьями.

Мне хочется ударить себя по голове и по губам одновременно за то, что я предположила такое. С такими мужчинами, как Рафаэль, не дружат. В них влюбляются, хочешь ты этого или нет, потому что они обладают магнетизмом, который притягивает тебя на их орбиту.

Я попала в эту черную дыру в старших классах, когда впервые влюбилась в него, и сейчас у меня похожая ситуация, хотя на этот раз я не влюбляюсь в человека, которого никогда не существовало на самом деле.

Я испытываю чувства к настоящему Рафаэлю, и это приводит меня в ужас.

Глава 39

Рафаэль

Друзья. Сейчас эта идея звучит так же глупо, как и две минуты назад, когда я уходил от Элли, ведь мой член еще не успокоился из-за новой подруги. Разочарование преследует меня до самого дома, где я снимаю штаны, прежде чем забраться в кровать.

Ни за что на свете эта платоническая «Аве Мария» не сработает, но и альтернатива – перепихнуться, чтобы вывести друг друга из организма, – скорее всего, не сработает. Одна только мысль о том, что ее губы прижаты к моим, а пальцы запутаны в моих волосах, вызывает во мне очередную волну удовольствия, как будто она прямо здесь, рядом со мной, делает те самые чертовы вещи, о которых я мечтаю.

Моя нижняя часть тела болит от потребности, настолько сильной, что я не могу ее игнорировать.

Вздохнув, я спускаю боксеры и тянусь к своему члену. Головка уже влажная, и, сделав несколько движений ладонью, я набираю достаточно предэякулята, чтобы смазать свой член.

За последние два года ублажение себя больше походило на утоление зуда, чем на удовольствие, но сегодня все иначе.

Я закрываю глаза и позволяю своему разуму расслабиться. Мои пальцы лениво…

Нет.

Это не мои пальцы обхватывают мой член, а пальцы Элли. Она лежит в моей постели и смотрит на меня своими блестящими ореховыми глазами, которые преследуют меня во снах, пока она дразнит мой член кончиком языка.

Я извращенно представляю, как мой член погружается в ее рот, сантиметр за сантиметром, пока она не сможет больше терпеть. Она хочет – это видно по тому, как она пытается и терпит неудачу, – но не может.

Некоторых парней возбуждает, когда женщина с трудом пытается взять их до конца, но мне это не нужно, чтобы возбудиться. Я бы предпочел наблюдать, как Элли заглатывает столько моего члена, сколько может, а я сижу и наслаждаюсь этим шоу.

Настоящим представлением.

Она чередует поцелуи, посасывания и ласки, а я делаю все возможное, чтобы не потерять рассудок. Моя девочка – настоящая дразнилка, доводящая меня до края только для того, чтобы оттолкнуть от него.

Моя девочка.

Да, я могу привыкнуть к тому, как это звучит.

Элли мучает меня – это и лучшая, и худшая форма расплаты. Я буду делать то же самое, доводя ее до края и отстраняясь снова и снова, пока наконец не решу, что она может кончить.

Мой член подрагивает от этого зрелища, и из его головки сочится еще больше возбуждения.

Я снова закрываю глаза и сосредотачиваюсь. Медленные поначалу движения Элли становятся все быстрее, посылая ослепительно горячий поток по моей груди и прямо к яйцам.

У меня звенит в ушах, когда я кончаю на всю руку. Часть моей спермы вырывается наружу и попадает на футболку, превращая черную ткань в полный беспорядок.

Я не могу найти в себе силы, чтобы убрать его, не говоря уже о том, чтобы двигаться, и моргаю, глядя в потолок.

– Блять.

Я уже много раз доставлял себе удовольствие, но не уверен, что когда-либо кончал так сильно и быстро, и уж точно не просто представляя кого-то.

Я ни за что на свете не смогу просто дружить с Элли, которая может заставить меня кончить, даже не прикасаясь ко мне. И очевидно, что она хочет меня так же сильно, но отказывается делать первый шаг, так что же нам делать дальше?

– Мне жаль тебя, – говорит Джулиан на следующее утро, после того как я ввожу его в курс дела относительно Элли.

Я переключаю звонок на громкую связь, чтобы начать бриться.

– Мне нужен совет. А не жалость.

– Почему ты решил, что дружба – это лучшее решение твоей проблемы?

Я скриплю зубами.

– Это была не моя идея.

– Значит, ты поцеловал ее, а потом она предложила тебе быть друзьями?

– Да.

Джулиан смеется.

Я на мгновение задумываюсь о том, чтобы швырнуть телефон об стену.

– Я тебя ненавижу.

Он все еще хрипит, когда говорит:

– А ты не думал о том, что, возможно, разучился налаживать контакт с женщинами?

– Судя по тому, как она целовала меня в ответ, я в этом сильно сомневаюсь, – я не хочу больше говорить о том моменте, который мы разделили, и, к счастью, Джулиан не задает больше вопросов.

– Я не знаю, как тебе поступить дальше, – я слышу какой-то шорох, когда он прикрывает микрофон, но могу разобрать женский голос.

– Что думает Далия? – спрашиваю я со вздохом.

Наступает короткая пауза, а затем раздается легкое шарканье.

– Как прошел поцелуй? – спрашивает она слишком нетерпеливо.

– Ты уверена, что…

– Просто опиши мне его. Только без тошнотворных подробностей, которые могут испортить мне аппетит, пожалуйста.

Если бы она была здесь, я бы просто молча смотрел на нее.

– Все, что я знаю, это то, что мне физически было больно останавливаться.

Элли вернула к жизни маленькую частичку моей души и зажгла во мне огонь, которого я не чувствовал уже очень давно.

– Ну, этим все и сказано.

– В смысле? – спрашиваю я.

– Она тебе нравится.

Я присаживаюсь на кровать.

– Я никогда не говорил, что она мне не нравится.

– Тогда в чем твоя проблема?

Я прочищаю горло.

– Возможно, я сказал ей кое-что, из-за чего она может не испытывать ко мне ответной симпатии.

Далия вздохнула.

– Звучит хуже, чем есть на самом деле.

– Я очень сомневаюсь в этом.

Я потираю затылок.

– Я просто сказал, что мы хотим совершенно разных вещей в жизни. Что мы не подходим друг другу, даже если чувствуем, что это правильно.

– Ты серьезно винишь ее за то, что она предложила тебе быть друзьями? Ты практически умолял ее об этом! – кричит Далия в трубку.

Я не могу удержаться от усмешки.

– В любом случае, дружить – глупая идея.

– Да, может, и так, но это безопаснее, чем давать шанс кому-то вроде тебя.

– И что это значит?

– Ты красивый, замкнутый, ворчливый отец-одиночка с трагической предысторией, что делает тебя опасным для ее сердца.

– Ты считаешь меня красивым?

– Нет, – отвечает Джулиан на заднем плане, и я улыбаюсь.

– Я знаю, что ты не хочешь быть ее другом, но если ты не готов к большему, это может быть лучшим, что ты получишь.

Мысль о том, что мы с Элли останемся друзьями, не дает мне покоя.

– Мне это не нравится.

– Я и не думала, что тебе понравится, но это правда. Ты оттолкнул ее, так что теперь ты должен найти способ вернуть ее обратно.

– Как?

– Будь ее другом. Опусти некоторые из своих стен. Дай ей шанс заслужить твое доверие, и я уверена, что она ответит тебе тем же.

– Я стараюсь быть более… открытым, – последние две ночи были хорошим началом… черт, отличным началом для такого человека, как я.

– Я знаю, как тебе трудно доверять людям, тем более тем, кто уже однажды нарушил это доверие.

– Она совершила ошибку.

– Тот факт, что ты называешь это ошибкой, уже многое говорит о твоем прогрессе.

Я делаю глубокий вдох.

– Я знаю, что она одна из хороших людей…

– Но ты все еще боишься впускать ее.

Я вздергиваю голову.

– Да.

– Я понимаю. Я чувствовала то же самое по отношению к Джулиану после разрыва помолвки.

– Но в конце концов ты ослабила бдительность.

Я слышу улыбку в ее голосе.

– Да, и это было второе лучшее решение в моей жизни.

– А какое было первым?

– Отпустить прошлое и построить совместное будущее.

В теории идея звучит прекрасно, но я не могу просто щелкнуть пальцами и забыть все, что сделало меня тем человеком, которым я являюсь сейчас.

Возможно, мне и не нужно.

Отпустить – не значит стереть прошлое. Это значит признать, каким я был, и в то же время работать над тем, чтобы стать тем, кем я хочу быть.

Это мой второй шанс все исправить. Моим предыдущим отношениям не суждено было продлиться долго, и я беру на себя частичную ответственность за то, что они развалились, потому что они никогда не были прочными.

Я был не уверен, но я не повторю эту ошибку снова.

Я собираюсь разобраться в себе и понять, чего я хочу от жизни, чтобы в следующий раз, когда Элли даст мне шанс – а она его даст, – я его не упустил.

А был уверен в нем.