Текст книги "Заговор в Испании"

Автор книги: Линдсей Дэвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

«Сенатский комитет, да?» Это имело смысл. Атракто хотел влияния во всех сферах провинции, и ему было бы легко получить место в комитете, учитывая его влиятельные интересы в регионе. «Я удивлён, что ваша семья не занимается добычей полезных ископаемых».

«Конечно, он в этом замешан!» – открыто рассмеялся молодой Куадрадо. «В Кастуло есть серебряный рудник, которым управляет компания, в которой мой отец занимает видное место, и он делит франшизу с другими партнёрами. Я представляю его интересы, пока я здесь. Нам также принадлежит медный рудник».

Я должен был знать.

«Удивляюсь, что у вас есть время на личную работу», – холодно перебил я. Я дал ему достаточно времени, чтобы поговорить, пока не почувствовал, что знаю его, но я уже исчерпал его время. «Задавать вопросы – дело непростое».

–Вообще-то, я ещё не очень к этому привык…

– Я так полагаю.

Выражение его лица не изменилось. Квинцио Куадрадо понятия не имел, что думают о нём те, кто знаком с внутренней работой администрации, за то, что ему разрешили охотиться ещё до вступления в должность. Да и как он мог это сделать? Парень был новичком в бюрократических делах. Вероятно, он думал…

что проконсул оказал ему услугу. Именно этого такие люди и ждут: услуг. Обязанности не принимаются во внимание.

«Конечно, ответственность большая», – заявила она. Я приняла самое понимающее выражение лица и позволила ей высказаться: «Думаю, я справлюсь».

– Сенат и Император должны верить, что вы знаете, квестор.

–Конечно, есть устоявшиеся процедуры.

–И постоянные сотрудники привыкли выполнять эту работу.

– Тем не менее, придётся принять несколько непростых решений. И для этого им понадобится моя помощь.

Старый писец из Хадрумето, с которым он познакомился во дворце проконсула, был в состоянии принять любое решение, которое квестор должен был утвердить.

Я налил ещё вина Куадрадо. Мой бокал всё ещё стоял на балюстраде, полный до краёв.

«Каковы ваши обязанности?» Мой собеседник неопределённо пожал плечами. «Этих молодых людей отправляют в провинции без надлежащей подготовки». Я кратко описал роль квестора: «Помимо представления проконсула в суде, вы должны контролировать сбор налогов на имущество, провинциальных налогов, портовых сборов, налогов на наследство и процентов, получаемых государством за освобождение рабов. Испания обширна, и Бетика, возможно, не самая большая её провинция, но самая богатая и населённая. Суммы, находящиеся под вашим контролем, должны быть значительными».

–Но это не настоящие деньги.

– Это совершенно справедливо в отношении торговцев и глав семейств, которым приходится с ним расставаться!

«Ба, да это всё из их бюджета... С моей точки зрения, это просто цифры. Я не обязан брать в руки грязные, ношеные монеты».

Я воздержался от высказывания, что был бы удивлен, если бы он вообще умел считать.

–Даже если вы никогда не прикасались к деньгам, вам доверили целый ряд задач, которые могут создать вам немало головной боли: «сбор, распределение, обеспечение сохранности, управление и контроль государственных средств».

Куадрадо предпочел отнестись к этому легкомысленно:

«Полагаю, они представят мне записи, и я их одобрю… или внесу изменения, если они мне не понравятся», – сказал он со смехом. Он не проявил ни малейшего чувства ответственности, и я был парализован, осознав ужасный потенциал хищений в такой ситуации.

Давайте признаемся, Фалько: у меня есть титул и печать, но на самом деле мои руки связаны. Я не могу изменить порядок вещей. Рим это прекрасно осознаёт.

– Вы имеете в виду, что срок вашего пребывания на этой должности составит всего один год?

«Нет», – она посмотрела на меня с удивлением. «Потому что так обстоят дела, и всё тут».

Вот оно, гнилое лицо правительства. Огромная власть, отданная в распоряжение неопытного и самоуверенного молодого человека. Его единственным начальником был перегруженный губернатор, которому и без того приходилось заниматься законодательной и дипломатической работой. Если бы наёмные чиновники, фактически управлявшие провинцией, оказались коррумпированными или просто потеряли интерес, это был бы форпост Империи, который мог бы рухнуть. А с таким неразумным и совершенно неподготовленным лидером и повелителем, кто мог бы винить их за потерю интереса?

Нечто подобное произошло в Британии более десяти лет назад. Я был там и видел это своими глазами. Восстание иценов было спровоцировано сочетанием безразличия политиков, чрезмерной самонадеянности вооружённых сил и плохого финансового контроля. Это настроило против них местное население, что привело к ужасающим кровавым последствиям. Главным катализатором проблем, по иронии судьбы, стало внезапное лишение кредитов Сенекой, выдающимся деятелем Кордубы.

«Теперь я понимаю, что они о тебе говорят», – вдруг сказал Куадрадо. Мне стало интересно, о ком он говорит, кто ему обо мне рассказал. Квестор хотел узнать, действительно ли я так хорош в своей работе… и настолько опасен.

Я поднял бровь и с удовольствием наблюдал за его беспокойством, когда он добавил:

– Ты просто сидишь с бокалом вина, расслабленный, как и все остальные. Но, не знаю почему, у меня такое впечатление, что ты ни разу не задумываешься:

«Ух ты, какой приятный вкус, хотя и немного сладковатый». Ты всегда в другом мире, Фалько.

– У вина есть свои особенности. Регион Бетика страдает от сильных южных ветров, которые вредят винограду.

«Ей-богу, ты всё знаешь! Это достойно восхищения. Право же…» – Куадрадо был искренен. «Ты настоящий профессионал. Мне бы хотелось тебе подражать».

Возможно… но определенно нет, если это означает, что мне придется работать за свою мизерную зарплату, есть черствый хлеб и платить слишком высокую арендную плату за квартиру, которая больше похожа на лачугу.

«Нужно просто быть совестливым». Ни его откровенная лесть, ни его незнание реальных условий меня не смутили.

–Итак, о чем ты думаешь, Фалько?

«Ничего не меняется, – ответил я. – Уроки постоянно перед нами... и мы никогда не учимся».

Куадрадо был всё ещё бодр, хотя его речь стала невнятной. Я пил гораздо меньше. Я потерял вкус к вину. Я также потерял вкус к философии.

Внизу, в саду, мимо спешили неясные фигуры, играя в сомнительную игру в прятки. Ни ловкости в преследовании, ни хитрости в поимке добычи не требовалось. Я несколько мгновений наблюдал за происходящим, испытывая укол обиды на свой возраст, а затем снова сосредоточился на квесторе.

– Итак, Тиберий Квинкций Квадрадо, намерены ли вы выступить в качестве квестора, чтобы предотвратить образование нефтяного картеля в Бетике?

«Есть ли хоть один?» – ответил он. Внезапно его глаза стали шире глаз второсортных девственниц, визжащих среди подстриженных миртов на террасах.

XXXVIII

Я встал, чтобы уйти, похлопал Куадрадо по плечу и вложил кувшин с вином ему в руку.

–Приятного вам вечера.

«Какой картель?» – пробормотал мой собеседник с явно преувеличенной торжественностью.

– То, чего просто невозможно достичь в такой почтенной провинции, где у торговцев такая высокая мораль, а государственные служащие выполняют свою работу с такой высокой честностью!

Я вернулся в душные комнаты дома. Вино лилось рекой. Славный Валиенте и его спутники покатывались со смеху, их лица раскраснелись и блестели от пота. Они достигли той эйфорической степени опьянения, когда смеялись до упаду. Марио Оптато исчез из виду, и я не стал его за это упрекать, хотя его отсутствие было несколько неудобным, поскольку нам пришлось ехать в одной карете. Вероятно, он встретил какого-нибудь управляющего поместьем и болтал с ним о тонкостях плетения корзин из каштановой лозы. У Оптато всегда были сугубо практические интересы.

«Какая замечательная вечеринка!» – поздравил я хозяина. Видя его радостную реакцию, я добавил: «Твоя сестра дома?»

–Заперлась в своей комнате и притворяется, что не замечает, какой беспорядок мы устроили!

«Возможно, Элия Эннеа оценит компанию изысканного мужчины», – подумал я. – «Стоило попробовать».

Когда мне наконец удалось протиснуться сквозь толпу и выйти в коридор, я оставил позади себя совершенно ненормальный гул. Я уже заметил какого-то беднягу, лежащего ничком рядом с витриной с диковинками, с закрытыми веками, совершенно разбитого. Должно быть, этот парень не выносил вино, как комар. Я прикинул, что через час всех будет тошнить с балкона. А пара гостей даже не доползет до балюстрады. Это сулило беду порфировым вазам отца хозяина и его шёлковому дивану для чтения с отделкой из слоновой кости. Избранные произведения греческих авторов, собранные Аннеем Максимом, уже были растоптаны небрежными сапогами присутствующих, а в этот момент они убирали египетский ковёр, чтобы устроить игру в «человека-муху».

Держа руки на поясе за большие пальцы, я осторожно пробирался между группами богатых детей, которые опасно резвились.

Это было не лучшее место, чтобы подбадривать и вселять уверенность в человека, у которого оставалось всего несколько недель до рождения его первенца.

Аннеус Максимо мог бы выбрать более удачный месяц для посещения своих поместий в Гадесе.

Как я и ожидал, я не обнаружил ничего, что представляло бы интерес для миссии, кроме того, что городской дом Аннейцев был двухэтажным, изысканно, хотя и несколько старомодным, и обладал всеми мыслимыми удобствами. Я увидел множество прекрасно обставленных ниш, некоторые из которых были заняты людьми, не желавшими моего трезвого общества. В нарастающем дурном настроении я спустился по лестнице и протиснулся между несколькими одинокими молодыми женщинами, у которых развился геморрой. Они сидели на мраморных ступенях и сетовали на глупость кордовских парней.

Я согласился с их оценкой, хотя, возможно, и не по тем же причинам; более того, у меня были сомнения относительно некоторых девушек.

На первом этаже располагались перистили и обычные общественные помещения большого, пышного дома. Грубые хижины предков современные аннеанцы превратили в величественные храмы, где они могли оказывать благотворную помощь обездоленным. Эти помещения должны были производить впечатление, и я позволил себе несколько раз ахнуть от изумления.

Там была целая баня, где одни мальчишки постоянно бросали в бассейн с горячей водой другую, более удачливую группу девочек. Девочки с криками выпрыгивали из воды и бежали обратно. Пока никто не утонул.

На соседней детской площадке оживленная группа решила, что было бы забавно украсить козу гирляндой из цветов и одеждой, которую носил важный владелец дома, когда он исполнял обязанности священника.

Я поприветствовал всех спокойным жестом и прошел в крытую галерею, ведущую в сад.

Там царил некий покой, нарушаемый лишь изредка появляющимися группами молодёжи, шедшей цепочкой и звенящей от смеха. Я повернулся спиной к главной террасе, где веселье среди живых изгородей казалось мне более непристойным, чем я мог вынести, и направился к увитой плющом беседке, освещённой факелами. Приблизившись, я увидел двух беседующих; я решил, что это Оптато и изящная Элия, сестра наших трёх пирующих хозяев. Не успел я до них дойти, как на гравийной дорожке меня преградила пара, сцепившаяся в отчаянном, неподвижном объятии.

Влюбленным было не больше шестнадцати лет; она, судя по ее жесту, решила, что, возможно, теряет юношу, а он обнял ее со спокойным и успокаивающим видом неверного возлюбленного, знающего, что такое уже случалось.

Растроганный, я начал отворачиваться, чтобы не нарушать эту напряженную и, в конечном счёте, бесплодную идиллию. Затем я столкнулся с Мармаридесом, который искал меня, чтобы попросить разрешения взять экипаж. Кучер был очарован группой очаровательных молодых женщин, которых пленила его африканская внешность. Я сам был очарован, когда сделал вышеупомянутое замечание:

«Полагаю, они хотят узнать о твоих эфиопских способностях!» Мармаридес выглядела смущённой, но не отрицала, что её поклонники, как обычно, проявляли любопытство к её природным данным. «С тобой это часто случается?»

«Постоянно, Фалько! Мой хозяин, Эстерсио, живёт в постоянном страхе, что ему придётся платить компенсацию каждый раз, когда какой-нибудь гражданин заявит, что я виноват в том, что у его жены родился тёмный ребёнок».

Единственная причина, по которой он позволил мне пойти с тобой, заключалась в том, что он считал, что твой опасный период давно уже прошел!

– О, спасибо! Хотел бы я быть сейчас рядом с ней.

–Я могу отвезти тебя прямо сейчас.

– Для начала нам надо разобраться с нашим фан-клубом.

По крайней мере, сегодня мы сможем спасти от разврата хотя бы пару девушек!

Последнее было спорным, но он искал повод сбежать.

Мармаридес мог бы просто бросить своих поклонниц, но порядочные мужчины так себя не ведут. Кучер обещал подвезти двоих из них обратно в Кордубу, чтобы они не нарвались на неприятности с родителями (или что-то в этом роде), и я решил поехать с ними. Оптато и Констанс не смогли бы поехать в карете, но я быстро придумал план: я буду сопровождать Мармаридеса, чтобы защитить его от возможных нападений по дороге в город, мы доставим девушек в безопасное место, а потом остановлюсь в какой-нибудь таверне, где смогу спокойно поесть, пока он вернётся на вечеринку забрать наших спутников.

Наши хозяева не особо преуспели в плане еды; они просто отказались от нее.

Несколькими лёгкими подталкиваниями мы усадили в экипаж пару визгливых девушек; вероятно, в трезвом виде они были застенчивыми и скромными созданиями, но выпивка смыла с них весь их хороший вкус. Я сел вместе с Мармаридесом, и мы тут же тронулись, прежде чем наши пассажиры успели поискать новых приключений и сесть на кучерское место, чтобы занять место между нами. Когда наши мулы достигли ворот, откуда начиналась длинная подъездная дорога, нам пришлось спешно съехать с дороги. Мимо проехал экипаж гораздо больше нашего, запряжённый двумя резвыми лошадьми и управляемый слугой в форме с серьёзным выражением лица. «Вперёд, Мармаридес!»

Я сказал кучеру с натянутой улыбкой: «Думаю, Анней Максимус вспомнил, что случилось в последний раз, когда он оставил мальчиков дома без присмотра».

XXXIX

Мы нашли дом девочек и уговорили их войти, не поднимая шума; мы прибегли к наглому трюку, упомянув о возвращении Аннея Максима и предупредив их, что он, как разгневанный отец, вскоре поговорит с родителями других мальчиков и девочек.

«Храбрая сердцем, Идиот и Хорек влипли в серьёзные неприятности! Лучше зайдите внутрь, притворитесь невинными и сделайте вид, что вы нигде не были».

Я почти слышал, как какая-нибудь умная молодая женщина в недалёком будущем попытается провернуть со мной этот трюк. И я почти видел себя, готового поддаться на этот обман…

Мой план пообедать в одиночестве показался мне слишком эгоистичным, учитывая ситуацию, и я вернулся с Мармаридесом с намерением спасти Оптато я Констанс (если это возможно, прежде чем их публично свяжут с беспорядками).

Подойдя к дому, мы увидели колонну дисциплинированных юношей, которых вели домой под охраной рабов Аннея. Это были те, кто выжил и ещё мог ходить.

Внутри дома те, кто не мог стоять, были собраны и аккуратно выстроены колоннадой. Мы предположили, что они позвали родителей, чтобы те их забрали. Мы также заметили, что это не было…

Это было сделано не со злым умыслом, а в качестве разумной меры предосторожности на случай, если кто-то из этих глупых мальчишек выпьет столько, что не сможет поправиться.

Я не видел трёх братьев. Не было видно и их родителей, хотя рабы, расчищавшие поле боя, работали быстро и эффективно, не отрывая глаз от земли. Врач хозяина, осматривая ряд потерявших сознание юношей, сжал губы в гневном жесте. Ни одной амфоры не осталось видно.

Мы не увидели ни Оптато, ни Констанса. В конце концов, мы вернулись домой, пока не кончилось масло в каретном фонаре.

Елена Юстина ещё не спала. Расслабившись, она писала письма в Рим. Я сел на пол у её ног и обнял её, прижавшись щекой к её животу.

– Слава богам, я сыта по горло чужими детьми! Надеюсь, у нас будет девочка!

И словно в подтверждение моих слов ребенок пнул меня в лицо.

«У нее красивые копыта!» – пробормотала Елена, вскрикнув от боли.

«Она будет чудесным ребёнком... А теперь давайте установим правило: будь то мальчик или девочка, она не пойдёт в гости к друзьям без разрешения, без сопровождения необычайно бдительной рабыни и без того, чтобы я лично забрал её и привёз домой через час после того, как она переступит наш порог».

– Хорошо придумано, Марко. Уверен, это сотворит чудеса.

Елена положила перо на приставной столик, аккуратно закрыла чернильницу и провела пальцами по моим локонам. Я сделал вид, что не заметил, и позволил себе расслабиться. Уже довольно располневшая, она не склонилась надо мной с обычной своей гибкостью, а поцеловала кончик пальца и утешающим жестом коснулась моего лба.

– Что случилось, бедное, усталое и удручённое сердце? Разве тебе не было весело на вечеринке? Что пошло не так на той мальчишной вечеринке?

«На мой взгляд, они были слишком обыденными. Мне довелось поговорить с нашим легендарным квестором, который является верхом бесстыдства... если вы можете себе представить, что нечто пустотелое может быть сделано из камня. Затем неожиданно прибыли родители хозяев... тактику, которую я намерен применить».

Когда наш ребёнок подрастёт, я сбежала. Остальных двоих я найти не смогла…

–Констанс уже вернулся.

– Ночь полна сюрпризов. Как вы нашли дорогу?

«Его принес квестор», – объяснила Елена.

–Как заботливо!

«Очаровательно», – согласилась она.

–Он тебе не нравится?

«Обаяние вселяет в меня глубочайшие сомнения. И всё же я позволил ему разделить с ним гостевую комнату, где он оставил Констанса».

–То есть, Куадрадо не совсем потерян?

Квестор, казалось, был расстроен. Он вежливо извинился, любезно представился и похвалил моего брата Элиано. Этот человек инстинктивно вызывает у меня отвращение. Но было уже слишком поздно.

– Вы в одной постели? – спросил я его.

–Нет.

–Так вот, дело не в этом…

–Нет. Кажется, он относится к молодому Констанцу как к незрелому мальчику, которому нужен друг постарше.

–Просто очаровательно!

«Именно в это мы и должны верить», – согласилась Хелена.

В этот самый момент появился Марио Оптато. Судя по его виду, он прошёл почти весь путь пешком.

«Я искал тебя, Фалько!» – в гневе воскликнул он.

«Я тоже тебя искала! Правда! Я видела, как ты общаешься с Элией Эннеей, и подумала, что, раз у неё тоже есть своя золотая жила, ты пытаешься втереться к ней в доверие».

«Клаудия Руфина была на вечеринке, Марио?» – сочувственно спросила Елена.

«Нет», – ответил Оптато. И это, вероятно, было главной причиной его дурного нрава.

«Он был слишком увлечён Элией, – насмешливо заметил я. – Этот человек не знает, что такое преданность».

«Вероятно, они говорили о Клаудии», – ответила Елена.

В ту ночь у Оптато совершенно не было чувства юмора. Он был бледен от усталости и раздражения.

«Я сделал для тебя всё, что мог, Фалько. А взамен ты украл мой транспорт и бросил меня в затруднительном положении!»

–И что ты сделал?

–Я обнаружил, что Имбецил и его весёлая группа избранных друзей были…

–В подвале?

–Ага.

–Наслаждаетесь отборным фалернским бульоном, который привез папа?

–Ага.

– Переворачиваем мир с ног на голову, как ведьмы в депрессии, потому что половина круга не явилась на шабаш? Так и есть?

–…И наблюдая за танцором, – добавил Марио.

Елена Юстина схватила меня за плечи и выдернула из удобного положения. Я выпрямилась, обхватив колени руками.

–Марио Оптато, может быть, это та танцовщица, которую Марко видел в Риме?

«Откуда мне знать?» Он всё ещё злился, но был вежлив с Еленой. «Я не смог найти Фалько, чтобы сравнить возможные сходства! Я уже решил сам подойти к девушке, но тут появился Анней Максимус, и начался настоящий ад. Танцовщица исчезла в этом хаосе, что вполне объяснимо. И ты, конечно же, сделала то же самое», – иронично сказал он. «Я тоже хотел уйти, но подумал, что стоит попытаться разузнать о девушке побольше для тебя…»

«Ты подглядывал! Как выглядела танцовщица?» – выпалил я. «Свободные руки и ноги, потрясающая фигура и роскошные чёрные волосы?»

– Она не была особенно привлекательной, но она была фантастической танцовщицей, уверяю вас.

Это замечание меня удивило. На ужине Общества производителей оливкового масла Бетики я, должно быть, был пьян сильнее, чем помнил, потому что считал Диану-охотницу выдающейся женщиной, но ей не хватало мастерства для её репертуара. Элиан также отметил её ограниченность. Возможно, мы были правы; возможно, взгляд Оптата был некритичным. Некоторым мужчинам достаточно, чтобы женщина носила совсем немного одежды, и это говорит о том, что она тоже может упасть от скромного стимула.

– Марио, в провинции Бетика полно женщин, которые трясут бубнами, чтобы быстро раздобыть динарий. Почему ты решил, что это может быть важно?

– Этот идиот сказал мне, что девушка задала ему какие-то любопытные вопросы.

Он хотел узнать, где его отец. Этот идиот думал, что хочет убедиться, что нет риска проблем с отцом. Как оказалось, он ошибался!

– Она хорошо танцует и тратит ли свое время на соблазнение подростков?

«В вашей профессии большинству людей не хватает денег», – поправил он меня ледяным голосом.

–Она танцевала в костюме?

«Он был одет нескромно, Фалько. Молодёжь этого и ожидает», – суровый Марио Оптато достиг апогея сарказма.

«Интересно, как они её нашли. Есть ли в Капитолийской триаде какой-то справочник сомнительных художников?»

Полагаю, молодой Эннеан не стал бы пытаться заглянуть в список магистрата; у него, конечно же, не было времени бежать и рассказывать об этом отцу...

«Пожалуйста, Фалько, не шути так. Этот идиот приписал себе заслугу её нахождения».

–Мой дорогой Марио, ты хорошо потрудился…

«Не трудись меня благодарить!» Этот идиот сказал мне, что танцовщица услышала о вечеринке и пришла, предложив выступить. Парень понятия не имел, откуда она взялась.

Таинственная танцовщица, должно быть, бродила по Кордубе… и, казалось, ее ухо было приклеено к земле.

–Все богатство сосредоточено в руках богатой молодежи.

«Надеюсь, он запросил с неё огромную плату!» – вмешалась Хелена.

–Богатые молодые люди не переживают трудных времен.

«В любом случае…» Оптато сник и со вздохом признался: «Я знаю, что она не та девушка, которую ты ищешь, Фалько. Идиот, он был очень твёрд: он знает Селию. Видимо, все эти молодые люди её хорошо знают. Их не смущает, что она не самая лучшая танцовщица; она компенсирует это другими прелестями. Молодой человек, Аннео, не смог нанять её на вечер, потому что, похоже, она вернулась в Испалис. Он объяснил мне, что та, которая выступала, была значительно старше Селии».

Она также рассказала мне, что пыталась заставить его раскрыть, каких еще танцоров она знает.

–Он намекал, что предпочел бы Селию?

«Этот мальчик – сын нефтедобытчика, Фалько! Он слишком утончён для чего-то подобного».

Пока я размышлял, было ли появление второго танцора простым совпадением, Елена решила признаться в том, что произошло с двумя юными неудачниками, которые спали в одной из гостевых комнат.

Оптато пришёл в ярость.

Однако на следующий день он успокоился благодаря нашей взаимным шуткам. Квестор и Констант приехали к нам накануне вечером верхом на прекрасном коне, украденном из конюшни Аннея. Мы торжественно пообещали вернуть его, прежде чем поднимется шум. После этого я отправил их домой на своём собственном, специальном коне.

«Её зовут Сентелла. Ты должен её сдержать, иначе она унесёт. Держись крепче, на случай, если она встанет на дыбы».

«Спасибо, Фалько». Куадрадо уже понял, что стал объектом шуток. «Но тогда ты останешься без ездового животного...»

«Я найду Марку Дидию коня», – ответил Оптат со снисходительной улыбкой. «Оставь его себе... с нашим приветом!»

XL

Куда теперь?

Я был рад, что Оптато предложил мне достойное средство передвижения. Мои возможности в Кордубе иссякли, и мне нужно было срочно отправиться в Испалис. По словам младшего из Аннеев, именно там можно найти Селию. А танцовщица всегда была моей главной целью.

Если бы обстоятельства сложились иначе, мы с Эленой наслаждались бы спокойной прогулкой на лодке, как и предлагали Чизако и Горакс. Мы с моей любимой близко узнали друг друга во время путешествия по Европе, включавшего множество речных переправ. С тех долгих недель, когда мы влюбились, мы обожали речные путешествия; мы были настоящей романтической парой. Однако на этот раз время было против нас.

Вдоль реки Гвадалквивир проходит хорошая дорога, Виа Августа, ведущая в Гадес. Если бы императорская почта со срочными посланиями могла проезжать по пятьдесят миль в день, я бы мог попытаться с ней сравниться.

Я бы использовал лошадь, которую мне нашел друг, чтобы ездить верхом

Кордуба; там я должен был посетить дворец губернатора и попросить разрешения воспользоваться конюшнями и жилыми помещениями «курсуса общественного». Два дня на дорогу туда, ещё два на обратный путь, плюс время, необходимое для беседы с Чизано-отцом, теперь Норбамо, плюс поиски танцовщицы.

Пока я совершал этот невероятный логистический подвиг, Хелена могла подождать на ферме, большую часть времени проспав. В тот момент именно это ей и было нужно.

Елена Юстина, не выказывая никакого раздражения, отметила, что я ненавижу лошадей.

Я ответил, что я профессионал, и мне показалось, что он сдержал улыбку.

Меня разбудили на рассвете, и я уже ждал во дворце, когда первые писцы прибыли в свои кабинеты, обсуждая шум вчерашнего кутежа. Едва они успели устроиться на своих местах, как заметили меня и мою оживлённую манеру поведения. Мой предыдущий визит сделал меня героем. Не было нужды встречаться с проконсулом; эти ребята были бы в моём полном распоряжении. Мои скандальные рассказы об их хозяине, реальном или вымышленном, сработали: писцам всегда хочется, чтобы кто-то немного скрасил их жизнь.

Разрешение на использование cursus publicus получить нелегко.

На них должна быть личная подпись императора, что является его знаком одобрения. Наместникам провинций выдаётся определённое количество таких документов, которые используются только в соответствующих случаях. Самые дотошные даже пишут в город, чтобы убедиться в правильности соблюдения правил. Но писцы проконсула Бетики решили, что их начальник одобрит один для меня, не потрудившись выяснить. Молодцы.

Обычно я отправляюсь в зарубежные командировки, имея при себе такое разрешение, но на этот раз я об этом не подумал (как и Лаэта… если, конечно, у неё есть полномочия выдать такое разрешение). Я старался не думать о Лаэте, но когда её имя всплыло у меня в голове, я спросил писарей, стала ли она официальным контактным лицом по вопросам разведки.

–Нет; Анакрит, Фалько все еще числится в списке.

«Как странно! Я оставил Анакрита на смертном одре. К настоящему времени у меня уже должна быть официальная замена».

– Ну, нам никто ничего не сказал… Если только Рим не решил позволить трупу продолжать занимать свой пост!

– Поверьте мне, ребята: если бы вы заменили начальника разведки трупом, никто бы не заметил разницы.

«Надеюсь, вы говорите правду!» – хихикали офисные работники.

Мы ненавидим получать от него письма. Шеф вечно бесится, потому что не понимает ни слова из написанного Анакритом. А если мы просим разъяснений, то получаем то же самое, но не только в закодированном виде: все ссылки также закодированы.

– А как насчёт Лаэты? Вы заметили, что сообщений от него стало больше? Или появились более срочные, возможно, через сигналы?

– Не больше обычного. И нельзя подавать сигналы.

–Почему? Разве это не разрешено?

«Он слишком много пишет. Сигнальные фонари могут передавать только одно письмо за раз; этот метод слишком медленный для длинных документов».

Слишком неточно, к тому же: для этого требуется ночная темнота и достаточная видимость, и даже в этом случае при каждой передаче сообщения с вышки на вышку существует риск, что сигналисты неправильно истолкуют сигналы и передадут бессмысленную скороговорку. Лаэта рассылает рукописи по почте.

– Значит, нет никаких признаков того, что он взял на себя новые обязанности?

–Никто.

– Полагаю, он не удосужился спросить обо мне, не так ли?

–Нет, Фалько.

Мне нужно было кое-что проверить. Я посмотрел на писцов с открытым и дружелюбным выражением лица:

«Я спрашиваю, потому что если Анакрит мёртв или выбыл из строя, на Палатинском холме могут произойти перемены… Слушай, ты знаешь, как я прибыл в Бетику с письмом к проконсулу, где говорил, что я агент, выполняющий секретное задание?» Они, вероятно, уже знали; не мешало доверить им такую подробность. «Твой начальник сказал мне, что тебе уже приказано ожидать прибытия другого человека, о котором никто не говорит. Это правда?» Они переглянулись. «Я волнуюсь», – заверил я их, легко солгав. «Мне кажется…»

Агент. Поскольку Анакрит был в таком плохом состоянии, мы не смогли выяснить, кто у него на земле.

После этого состоялся ещё более откровенный обмен взглядами. Я подождал немного.

– Сопроводительные письма из офиса начальника разведки имеют гриф строгой секретности, Фалько.

–Знаю. Часто пользуюсь.

–Мы не уполномочены их читать.

–Но я уверен, что так и есть!

Они все закивали, как ягнята:

– До вашего прибытия Анакрит отправил одну из своих шифровок. Это была его обычная просьба о сотрудничестве: агент не будет выходить на официальный контакт, но мы должны будем предоставить ему всё необходимое.

– Я уверен, вы подумали, что это относится ко мне.

–О, нет!

–Почему нет?

– Агентом была женщина, Фалько.

–В таком случае, вам бы понравилось это предоставить…!

Я сопроводил свои слова натянутой улыбкой, но внутри у меня было ворчание.

Нет, я уверен, что Анакрит планировал послать Валентина.

Я определённо работал над этим делом, и Момо, мой коллега во дворце, заверил меня, что Валентино – лучший агент, которого использует глава шпионской сети. Зачем посылать женщину? Конечно, Валентино был внештатным сотрудником; он был сам себе хозяин. Возможно, он отказался работать за границей, хотя это меня удивило. Всё, что я знал о нём – не так уж много, должен признать, – говорило о том, что он был спокойным и исполнительным парнем, который никогда ни от чего не отказывался. Большинство людей охотно соглашаются на бесплатную поездку в далёкие края.

Уверен, даже Анакрит не принял бы во внимание старую поговорку о том, что добропорядочных купцов, таких как торговцы маслом из Бетики, легко соблазнить. Те, кого я знал, возможно, и были такими, но они были слишком стары, чтобы их можно было шантажировать.

Возможно, я слишком долго жил с Еленой Юстиной. Я размяк. Мой природный цинизм иссяк. Я забыл