Текст книги "Лучшая половина мафии (Крестная мать)"

Автор книги: Линда Ла Плант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 50 страниц)

Как только они остались вдвоем, она жестом велела ему следовать за ней в кабинет. Лука заметил, как дрожит ее рука. Она заговорила резким, натянутым голосом:

– Джозеф Рокко посмеялся над моим предложением. Корлеоне хотят, чтобы мы совершили сделку. Мы уже не можем пойти на попятный, даже если захотим. Вместе с виллой они намерены забрать и все остальное. Они погасят наши долги и заплатят сумму – по их мнению, приличную, для того чтобы женщины Лучано жили в комфорте – в комфорте, а не в роскоши. То, что они предлагают, это оскорбление. Мало того, эта цифра будет каждый день снижаться – до тех пор, пока я не приму их условия. – Тереза покрутила на пальце свое обручальное кольцо и наконец посмотрела на него в упор. – Он сказал, что ни одно другое семейство не станет им мешать и что я только зря потрачу время на переговоры с ними. Дескать, у меня нет выбора: я должна принять их предложение. Я хочу с ними бороться, мистер Морено. Их угрозы меня пугают, но, если понадобится, я обращусь к властям.

– Они и есть власть. Соглашайтесь на все их условия.

Лука видел, что Джозефу Рокко удалось ее запугать. Интересно, что еще он сказал? Тереза налила в рюмку бренди, залпом выпила и закашлялась. Однако, когда она обернулась, он с удивлением увидел, что на ее лице больше нет страха.

– Если я лично пойду к главарям самых крупных семейств и предложу им оптовую сделку… Ясно, что теперь не может быть и речи о том, чтобы сдавать помещения в аренду. Мне придется все продать, но… что, если я скажу им про предложение Корлеоне? Скажу, что Корлеоне намерены всех обскакать? Мало того: в случае если они добьются своего, все остальные останутся не у дел.

– Если вы свяжетесь хотя бы с одним из их конкурентов, будет только хуже. Просочатся слухи, и вам несдобровать.

Тереза потерла виски.

– Ну хорошо. А я не буду продавать недвижимость семьям Палермо, а договорюсь с… – Она пролистала свой блокнот. – Вот! Марио Домино получил предложение от человека по имени Майкл Барзини. Это не бог весть какие деньги, зато в десять раз больше того, что предлагают Корлеоне. Вы что-нибудь о нем слышали? – Лука прищурился и кивнул. – На кого он работает?

Он покачал головой:

– Это посредник – человек, который ведет переговоры. Может быть, американцы хотят создать группу по покупке компании Лучано. Барзини работает в Нью-Йорке, но на какую семью – я не знаю.

Тереза принялась мерить шагами кабинет.

– А если мы все поедем в Нью-Йорк, мы сможем с ним встретиться? Попросить у него защиты, если понадобится? И тогда, если он согласится купить наше имущество, те, на кого он работает, уладят здесь все дела. Я добиваюсь только одного – справедливой цены. И я не хочу, чтобы нас обманули и обобрали – после всего того, что мы сделали.

Лука сунул руки в карманы и склонил голову набок, не сводя с Терезы острого взгляда.

– Значит, вы собираетесь продать компанию американцам, а не сицилийцам?

– Да.

– Если Корлеоне об этом узнают, вам всем будет грозить опасность. Вы это понимаете?

Тереза кивнула:

– Мы могли бы потянуть время – придумать какую-нибудь отговорку… к примеру, намекнуть, что у нас есть и другие предложения и что нам надо все как следует взвесить.

– Когда они приедут опять?

– Мы договорились встретиться через два дня.

– Пусть они приедут к вам – сюда, на виллу. Ни в коем случае не соглашайтесь встречаться на их территории: вас не выпустят оттуда, пока вы не подпишете все бумаги. С вами не будут ни торговаться, ни церемониться. Они не посмотрят, что вы женщины. Им нужна компания Лучано, и они ни перед чем не остановятся, лишь бы ею завладеть.

– Я знаю.

Лука остался невозмутимым. Тереза продолжала, нервно заламывая руки:

– Поскольку я подвергаю всех нас опасности, нам нужен защитник – человек, которому можно доверять. Мы с вами повязаны одной веревочкой. Вы знаете всю нашу подноготную, а я знаю, что вы убили человека, и спокойно могу упечь вас за решетку. В качестве поощрения вы получите десять процентов, так что наша прибыль – это ваша прибыль. Когда мы благополучно прибудем в Нью-Йорк и договоримся о продаже компании, вы будете свободны – можете делать все, что хотите.

Лука молчал. Тереза открыла выдвижной ящик, достала ружье, которое он вынес из клуба Данте, и положила его на стол.

– Ну что, по рукам, мистер Морено?

Глаза ее настороженно блестели, все тело напряглось в ожидании. Лука испытывал невероятную легкость. Эти женщины оказывали на него очень сильное влияние: сами того не подозревая, они смогли облегчить душевную муку, с которой он постоянно жил и от которой никак не мог избавиться. Полжизни он провел, сражаясь с тенью, запертой на дне его души, и только здесь, на вилле, эта тень начала рассеиваться, как будто ему наконец-то позволили выйти на солнце.

София Лучано вернулась на виллу раньше, чем ожидалось. Сбросив свою шубку на перила крыльца, она пошла искать Терезу и застала ее в кабинете за серьезным разговором с Лукой.

– Вы не будете возражать, если я попрошу вас выйти? – с порога спросила она у Луки. – Мне надо поговорить с Терезой.

Лука быстро вышел из кабинета, улыбнувшись Софии. Она не ответила на его улыбку, но, когда он проходил мимо, схватила его за руку:

– Что с вашими волосами?

Он провел рукой по короткому светлому «ежику».

– Грациелла и Адина состригли мне крашеные концы. Вам нравится?

София подняла брови.

– Грациелла? – Она посмотрела на Терезу. – Я вижу, он здесь освоился как дома. – Она вновь обернулась к Луке: – Закройте, пожалуйста, дверь.

– Ты продала свою квартиру? – осведомилась Тереза.

– Да, хоть с этим не было затруднений. Квартира выставлена на продажу… А Нино Фабио не пожелал даже встретиться со мной. Я передала ему записку с просьбой заехать ко мне для разговора, а когда вернулась на квартиру, увидела вот это – письмо его адвокатов. Он хочет, чтобы я вернула ему его модели – все, что пока числятся за мной. У меня и на руках-то их нет, кроме тех, что остались в моем рабочем кабинете…

Тереза прочитала письмо адвокатов.

– Он хочет урвать себе жирный кусок, не так ли? Ему мало того, что все эти годы он обдирал тебя как липку – теперь он пытается вставлять тебе палки в колеса, чтобы ты не смогла возродить свой бизнес. Ты выяснила насчет оборудования – это он его украл?

– Как я могла это выяснить? Он не хочет даже видеть меня. Когда был жив Константино, он не смел так со мной обращаться.

Тереза надела очки.

– Послушай, сейчас у нас есть дела поважней. Я понимаю: ты расстроена тем, как с тобой обращается Нино Фабио, и все-таки я расскажу тебе последние новости. Нас пытаются лишить нашего богатства, София. Но если раньше это делалось за нашими спинами, то теперь игра идет в открытую. Похоже, мы всколыхнули спокойствие мафиозных семей. Они думают, что за нами кто-то стоит, понимаешь? Что кто-то контролирует нас, а возможно, даже финансирует. Они… – Тереза помолчала, пытаясь придать своей мысли обтекаемую форму. – Домино успел довести до конца лишь одну сделку. Он договорился о продаже виллы и фруктовых садов. За них предложили хорошую цену. Отказаться уже невозможно: все бумаги подписаны Грациеллой и Домино положил задаток в банк. Бог знает, куда ушли эти деньги. Я не могу их найти. – Она протянула Софии визитную карточку. – Это визитка Джозефа Рокко. Здесь говорится, что он занимается недвижимостью. Чушь! Рокко работает на семью Корлеоне. А Корлеоне, София, – это как раз те люди, к которым переходит вилла «Ривера».

София пробежала глазами визитную карточку.

– Ну и что? Какая разница, кому продавать? Ты сама сказала, что цена хорошая, а к тому времени, когда мы продадим всю компанию…

– Нет, София. Это все, что у нас есть. Видишь ли, они считают, что сделали нам очень щедрое предложение, и за это мы должны включить в договор о продаже все права на портовое имущество, корабли – то есть целое предприятие… В случае нашего несогласия с понедельника цена начнет падать… Они хотят, чтобы мы освободили все помещения к концу этого месяца.

– Они не имеют права! Послушай, может, я позвоню Пирелли и попрошу его нам помочь?

– Ты хочешь подвергнуть маму опасности? А заодно Розу и всех нас? Если они узнают, что мы подключили к делу полицию, нам не поздоровится. Нам нужен человек, который будет нас защищать. Поэтому я наняла Джонни…

– О нет, только не это…

– Подожди, выслушай меня! Мы можем ему доверять, потому что он вынужден доверять нам. Один звонок твоему драгоценному Пирелли – и его арестуют за убийство Данте.

София скрестила руки на груди.

– Похоже, ты уже все решила без меня.

– Ты можешь отказаться. Я даже не стала посвящать остальных во все подробности, понимая, как это опасно.

– Это Морено тебе предложил?

– Нет, я рассказала ему свой план, чтобы выяснить его мнение, и… Послушай, ты хочешь узнать, что мы собираемся делать, или нет?

София кивнула и махнула рукой, дав знак Терезе продолжать.

– Значит так: мы притормозим Корлеоне, а сами тем временем уедем из Палермо в Нью-Йорк. Там мы продадим…

– Постой. Что значит притормозим?

– Ну, то есть протянем время. Пригласим их к себе и скажем, что нам надо еще подумать, а потом быстренько смотаемся. В Нью-Йорке есть один тип, Майкл Барзини, так вот он сделал неплохое предложение Марио Домино. Таким образом, мы уедем с Сицилии, а вести войну со Штатами им вряд ли захочется. Даже если война и начнется, мы в ней не будем участвовать.

София побледнела.

– Боже мой, Тереза! – воскликнула она. – А если они узнают? Разве они не могут послать в Штаты своих людей? Они доберутся до нас, где бы мы ни были…

– Знаю, я об этом подумала. Мы согласимся продать наше имущество лишь в том случае, если нам предоставят защиту. Если к нам обратятся люди Корлеоне, мы скажем, что у нас не было выбора, что Барзини нам угрожал. Прикинемся бедными овечками. Нас считают глупыми вдовами, которые не способны сами вести дела, – так сыграем эту роль до конца. По мнению Джонни, нам остается только одно: убедить Корлеоне, что мы действуем на свой страх и риск, хоть сами ничего не соображаем. Главное, дать им понять, что за нами никто не стоит.

– О Господи, Тереза, но за нами действительно никто не стоит!

– Джонни нас прикроет, пока мы будем выбираться из этой передряги.

– Он один, а нас пятеро. Как он может нас защитить, Тереза?

– А что ты предлагаешь?! – перешла на крик Тереза. – Может быть, у тебя есть идеи получше? Или ты хочешь, чтобы мы приняли предложение Корлеоне и остались с носом? Мало, что ли, тебя надували, предавали и подставляли? С меня, например, довольно. И с Розы тоже, и с Мойры…

– Они знают о твоих планах?

Тереза подошла к двери и распахнула ее настежь.

– Нет, но сейчас узнают. Мы поставим этот вопрос на голосование.

– Ты должна позвать и Грациеллу.

– Хорошо, раз ты этого хочешь. Позови всех сюда.

Лука прислушался у двери. Судя по повышенным тонам, совещание должно было затянуться. Держась вне видимости из окон кабинета, он пробрался к главным воротам, нырнул в кусты и накатом спустил «фиат» на узкую асфальтовую дорожку, после чего завел мотор и поехал в пригородном направлении.

Лука не ошибся: вернувшись почти час спустя, он обнаружил, что женщины еще не выходили из кабинета.

Тихо бормоча себе под нос, он поднялся в свою комнату и лег на кровать, но тут же встал, вспомнив про газету, еще утром спрятанную под матрасом. Он взял ее, пока Грациелла еще спала, – хотел просто почитать и, развернув первую полосу, в страхе наткнулся на заголовок: «Полиция продолжает поиски подозреваемого Луки Кароллы».

Лука быстро прочитал статью, но не нашел даже намека на то, что полиции известно о том, где он находится. Он почувствовал себя увереннее и чуть не засмеялся от облегчения. Однако расслабляться не стоило: газета поместила его фоторобот и приметы.

Он разорвал газету на мелкие клочки, чтобы ни Тереза, ни Роза, ни Мойра ее не увидели. Они уезжают в Рим. Его охватила минутная паника. А что, если эта информация есть и в столичных газетах? Безопасно ли ему оставаться на вилле?

Тереза занимала старое кресло дона. Мойра, Грациелла и Роза сидели напротив нее.

– Ну что ж, решайте, все зависит от вас – от всех вас. Только учтите: у нас мало времени. Нам надо купить билеты на самолет, организовать переезд, вывезти с виллы все вещи. Я думаю, нам надо лететь из Рима: там больше рейсов. Если мы всю ночь будем ехать на машине, переправимся паромом… Не пройдет и суток, как мы окажемся в Нью-Йорке.

Мойра наматывала на палец свой кудрявый локон.

– Ты думаешь, этот самый Барзини захочет купить нашу компанию?

Тереза пожала плечами:

– У нас есть все, что им надо. К тому же мы предложим им приемлемую цену.

Грациелла уперлась рукой в колени.

– Как по-твоему, сколько мы получим с этого Барзини?

Тереза сделала глубокий вдох.

– Я буду просить двадцать миллионов долларов. Готова сойтись на пятнадцати. Это неплохая сумма, и мы поделим ее между собой. – Тереза начала терять терпение. – Итак, давайте проголосуем и покончим с этим вопросом. Время не ждет. Если вы согласны…

– Мы поедем все вместе? – с тревогой спросила Грациелла. – И жить будем вместе?

Тереза кивнула:

– Да, мама, нам надо держаться сообща. Так безопаснее.

Мойра подняла руку, как будто сидела на школьном уроке.

– Это значит, что ты согласна? – спросила Тереза.

– Нет, я хочу задать вопрос. Как скоро мы получим деньги после нашего приезда в Нью-Йорк?

– Как только Барзини согласится нам заплатить.

– И мы их поделим между собой? – Мойра покосилась на Софию, словно искала у нее подтверждения.

София отвернулась от окна:

– Вы все должны понимать: это очень опасное предприятие. Вы обязаны это знать. Не гонитесь за деньгами.

Роза подалась вперед:

– А если мы откажемся, что тогда мы будем иметь?

Тереза вздохнула. Она не ожидала, что будет так трудно их убедить. Почему они колеблются?

– Мы поделим доход от продажи виллы. Это примерно один миллион долларов. Потом соберем все, что сможем, с более мелких предприятий. Сколько получится, не знаю. Может быть, миллиона два.

Все это время мозг Мойры работал как калькулятор.

– На эти деньги в Нью-Йорке не купишь приличной квартиры. Я согласна. – Она улыбнулась, довольная тем, что приняла решение, и откинулась на спинку стула. – Да, я голосую за.

– Я тоже, – присоединилась Роза, кивнув своей маме.

Грациелла встала.

– Я тоже согласна. И кажется, у меня есть нечто такое, что нам поможет.

Сопровождаемая любопытными взглядами, она подошла к сейфу, повернула наборный диск и замешкалась. Женщины, которым слишком часто доводилось открывать этот сейф, чуть ли не хором подсказали ей код.

Грациелла достала коричневый конверт.

– Здесь паспорта. Для меня и для всех вас. Все на разные имена. Мы с папой пользовались ими, когда ездили в Америку.

Тереза улыбнулась и протянула руку, чтобы взять паспорта.

– Спасибо, мама. – Делая вид, что внимательно разглядывает паспорта, она небрежно сказала: – Ну, София, осталась только ты. Ты за или против?

– Кажется, у меня нет выбора. Да, я за.

При всех Тереза позвонила Джозефу Рокко и попросила его и его начальников проявить терпение – дескать, им осталось лишь уложить кое-какие вещи, а затем отклонила предложение встретиться на их территории, любезно пригласив их на виллу от имени Грациеллы Лучано: чтобы план сработал, нельзя было ничего подписывать. К их облегчению, он согласился. Итак, у вдов была всего неделя на то, чтобы организовать переезд в Штаты.

Глава 31

Комиссар Пирелли не пошел на пресс-конференцию и отказался давать интервью в экстренном выпуске теленовостей, зло заявив своему шефу, что не желает терять драгоценное время. Теперь у них были данные водительского удостоверения Луки Кароллы, которые они отправили факсом в Штаты, и описание его машины. Тем временем народ волновался: в полицейском управлении не стихал шквал телефонных звонков.

Телексы из Нью-Йорка стали более информативными. Пирелли достоверно выяснил, что Лука Каролла получил образование в Штатах, приехав в страну в качестве законного сына покойного бандита. Ложные сведения о его возрасте и имени запутали и затянули расследование. Сейчас же Пирелли с нетерпением ждал дальнейших подробностей и более поздних фотографий.

«Фиат», взятый Лукой напрокат, нашли брошенным в пригороде Палермо, без колес и сидений. Но Пирелли ликовал: отпечатки большого и указательного пальцев левой руки, снятые с водительской дверцы, совпали с отпечатками на стакане из клуба «Армадилло». Он был уверен, что они принадлежат Луке.

Дальнейшая экспертиза обнаружила пятно крови – группа О, резус отрицательный. Подозреваемый был ранен? Они потратили впустую уйму времени, разыскивая Луку по больницам и раздавая его приметы врачам, которые могли его лечить. Наконец в долгих бесплодных поисках забрезжил хоть какой-то просвет: нашелся человек, который узнал Луку по фотороботу.

Когда Пирелли со своими людьми прибыл в маленькую гостиницу, номер был уже опустошен: все, что можно, увезли в судебно-медицинский отдел, остальное проверялось на наличие пятен. Перед ними стояла долговременная и трудная задача, потому что после Луки в этом номере побывали три других постояльца.

Хозяина гостиницы, потного от волнения, привезли в полицейское управление и расспрашивали больше трех часов. Он знал совсем немного, ибо видел Луку Кароллу всего дважды: один раз, когда записывал его в гостиницу, и второй, когда проходил мимо него по коридору. Но теперь у Пирелли была неплохая зацепка – подпись Луки в регистрационном журнале: «Дж. Морено».

Новая информация опять завела полицию в тупик: как уверял хозяин гостиницы, Лука, он же Морено, был вовсе не блондин, а брюнет.

В последний момент у вдов случилась непредвиденная заминка. Грациелла получила повестку с требованием явиться в суд. Она обвинялась в покушении на убийство Пола Кароллы. Ее адвокат сказал, что отвертеться не удастся: придется идти, и, значит, ей надо будет возвратиться на Сицилию. Наскоро посовещавшись, женщины решили, что в целях предосторожности уедут с виллы все вместе, а Грациелла и София останутся в Риме.

Тереза обратилась к Луке, который присутствовал при этом разговоре, и велела ему ехать вместе с Грациеллой и Софией – на случай, если у них возникнут какие-либо неприятности. Лука заколебался: они и представить себе не могли, как сильно ему хотелось убраться из Италии. Но женщины смотрели на него в ожидании ответа, и в конце концов он согласился. Грациелла должна была вернуться в Палермо на судебное заседание, а потом вместе с Софией и Лукой улететь прямым рейсом в Нью-Йорк.

София беспокоилась, что про суд могут узнать, однако Тереза отказалась менять планы. Когда они остались наедине, она сказала Софии, что теперь ей пора подключить к делу своего друга Пирелли: пусть полиция прикроет Софию и Грациеллу, пока они будут на Сицилии.

Лиза Пирелли приехала в Палермо, чтобы провести выходные со своим мужем. Пока они ехали в машине до дома, она болтала без умолку, едва успевая переводить дыхание. В квартире она обошла все комнаты, сетуя на пыль и затхлый запах, потом начала разбирать чемоданы. Пирелли открыл коробку со складной картинкой-головоломкой, которую купил для сына. Лиза подошла к нему сзади и обняла за шею.

– Ты рад нас видеть?

Он нежно поцеловал жену.

– Подожди до ночи, тогда увидишь, как я рад.

Она игриво захихикала. Он уже забыл, какая она хорошенькая. Лиза села, подперев подбородок руками, и посмотрела на него.

– Ты останешься здесь на Рождество, Джо?

Он пожал плечами:

– Надеюсь, что нет. Мы должны завершить расследование раньше.

– Я читала про этого парня, Кароллу.

Он вздохнул:

– Не ты одна. Про него читали тысячи людей. Но мы до сих пор не можем выйти на его след. Как видно, у него хорошие связи. Кто-то его прячет.

Лиза поморщилась:

– Даже не верится, что кто-то может его прятать – после того, что он совершил!

Он посмотрел на нее с невеселой улыбкой:

– Людей не поймешь, моя милая, особенно местных. Это не город, а клоака.

В столовую на велосипеде въехал его сын.

– Смотри, пап, – прощебетал он, – мне нужен другой велосипед. Этот мне уже мал… Мама говорит, что не нужен, но ведь к Рождеству я стану еще выше.

Пирелли подмигнул мальчику и ласково похлопал его пальцем по носику.

– Посмотрим, на сколько дюймов ты подрастешь за три недели, тогда и решим. Но пока ничего не обещаю.

– О Боже, здесь все такое допотопное! – крикнула Лиза из кухни. – В первый раз вижу такую древнюю газовую плиту!

Пирелли услышал громкий хлопок газа и побежал посмотреть, что с его женой. Она обернулась к нему с коробкой спичек в руке.

– Ты в порядке?

– Да, если не считать опаленной брови. Ты что-нибудь готовил на этой плите с тех пор, как сюда приехал?

– Нет…

– Ах вот оно что! Ну ладно, не волнуйся, я разберусь.

Он обнял ее и поцеловал в щеку.

– Конечно, разберешься. Прости, что так получилось с отпуском. Может быть, на Рождество нам удастся выбраться на лыжах.

Они стояли, обнявшись, и смотрели в глаза друг другу.

– У тебя усталый вид. Может, приляжешь? А я приду и еще больше тебя утомлю. – Он засмеялся, распуская свой галстук.

Когда они подошли к старой железной кровати, зазвонил телефон. Пирелли поморщился.

– Не подходи, Джо. Пусть звонит. – Лиза потянула его за руку, увлекая к кровати, но он все же поднял трубку.

Это был Анкора. Он извинился и сказал, что у него на крючке крупная рыба – бандит, отбывающий пожизненный срок, который хочет заключить сделку. Он знает Луку Кароллу.

Пирелли вздохнул:

– Ты что, один не можешь справиться?

– Могу, конечно. Просто я думал, что ты захочешь присутствовать лично. Этого типа зовут Тони Сидона, он работал на Кароллу. Его взяли как сообщника в убийстве Ленни Каватайо.

Лиза целовала Пирелли в шею, одновременно расстегивая его рубашку.

– Сейчас приеду, жди, – произнес он, вешая трубку.

Услышав эти слова, она отпрянула назад и всплеснула руками.

– Нет, это просто невероятно! Я приехала к нему на выходные, я пробыла здесь всего две минуты, и он уже уходит!

Он с усмешкой поцеловал жену.

– Да, ухожу, но я вернусь. Иди на кухню, милая, приготовь пока что-нибудь на ужин. – Он обернулся с порога. – Я люблю тебя. До встречи!

Тони Сидона согласился говорить только при условии, что его дело будет пересмотрено, и потребовал, чтобы это зафиксировали на бумаге в присутствии его адвоката. Пирелли не стал упираться: он устал и хотел поскорее вернуться к жене. С каждой минутой Сидона все больше раздражал его своей наглостью.

– Говорите, что знаете, и побыстрей.

Сидона кивнул своему адвокату.

– Хорошо. А вы не откажетесь от своего обещания?

– Мы же договорились, ваше дело будет пересмотрено. Вы знаете, что это значит: вас освободят досрочно. Так что давайте рассказывайте.

– И то, что я скажу, не будет использовано против меня?

– Нет, – прошипел Пирелли, уже не на шутку разозлившись.

Анкора видел, как его брови угрожающе сошлись на переносице. Интересно, почему шеф такой мрачный? Тут он вспомнил, что приехала Лиза, и сразу все понял.

Адвокат Сидоны отрывисто кивнул своему подзащитному, и тот приступил к делу:

– Ну ладно… Каролла приехал в Палермо со мной и еще с одним парнем. Его сын – этот самый Лука, которого вы ищете, – был еще тот тип, доложу я вам, с большими причудами. Просто геморрой в заднице! Никто его не любил. Он вечно ошивался в нью-йоркской квартире, валял дурака и совал нос в чужие дела.

Пирелли слегка расслабился и предложил Сидоне сигарету. Тот взял ее, но курить не стал, а заложил за ухо.

– Вы когда-нибудь видели, чтобы Каролла плохо обращался со своим сыном? – спросил он.

Сидона покачал головой:

– Каролла всеми силами пытался сплавить парня, занять его хоть каким-то делом. К сожалению, у Луки было туго с мозгами: изо всех школ его вышибали.

Целых десять минут Сидона силился припомнить, как назывались эти школы. Наконец он выдал одно название. Пирелли приободрился. У него до сих пор не было поздних фотографий Луки. Уже ради одной этой информации стоило потратить время на беседу с бандитом.

Сидона продолжал:

– Каролла определил парня в пиццерию, тот завалил все дела к едрене матери. Попробовал его в игорных домах – ну, знаете, где делают ставки? – опять полный крах. – Он почесал в затылке. – Я только один раз видел, как Каролла орал на Луку, – это было, когда он нашел чулан с оружием. Знаете, он сыпал парню бабки, как автомат – соленые орешки, и никогда не спрашивал, на что тот их тратит. А потом открыл этот чертов чулан и увидел там целый арсенал!

Пирелли затушил бычок и прикурил новую сигарету.

– У него были сверла? Стоматологические сверла?

– Не знаю. Но у него было все, что нужно для производства таких игрушек. Каролла устроил ему тогда хороший нагоняй. Потом парень завел себе нож-выкидушку и открывал его всякий раз, как на него ни посмотришь. Он сделал у себя в рукаве что-то вроде перевязи. Вряд ли он пользовался этим ножичком. Я думаю, это была просто такая забава. Он, как фокусник, спускал нож по руке, захватывал в ладонь и выщелкивал лезвие – острое как бритва. У него все пальцы были залеплены лейкопластырем: сам и порезался.

Пирелли перебил вопросом:

– Как вы думаете, Лука любил своего отца?

– О да. Я думаю, любил.

Пирелли взглянул на часы и кивнул Сидоне, чтобы тот продолжал.

– Ну так вот, парень висел у нас на шее и доканывал нас своими вопросами. Это был полный кошмар! О Господи, он не умолкал ни на минуту! Мы узнали, что Ленни отсиживается в якобы безопасном месте – это было что-то вроде гостиницы – и при нем день и ночь дежурят трое охранников. То есть проникнуть к нему практически невозможно. Ну, прикиньте: один парень сидит в номере, другой – в коридоре, а третий – за регистрационной стойкой.

Сидона взглянул на своего адвоката.

– Вы уверены, что я могу это рассказывать?

– Мы с вами уже договорились, – сказал Пирелли, – продолжайте.

– Короче, в отель я пробраться не мог. Уже один мой вид вызывал подозрение. Так же и мой напарник. Я прожил в Нью-Йорке двадцать лет, а все еще говорю как сицилиец. Вы меня понимаете? А у этого парня – никакого акцента, к тому же он светленький. Это странно. Бог его знает, кто была его мать, но на Пола Кароллу он совсем не похож. Ну так вот, этот парень спокойно заходит в гостиницу, прикинувшись невинным американским студентом, и просит себе номер на втором этаже с балконом. Туда мы и залезли. Осталось лишь подняться на другой этаж, к Каватайо. Лука провернул и это: он вышел из лифта, а мы остались стоять в кабине, нажали на «стоп». А он поигрывает эдак своим ключом и спрашивает: «Это пятый этаж?» Тут мой напарник вырубает охранника и вышибает дверь. Там остался еще один – а нас трое: прикидываете? Этот тип даже не пытался защитить Ленни. Увидев, что у нас серьезные намерения, он тут же бросил пушку, завопил, что у него двое детей, и – бежать.

В этом месте Сидона не преминул намекнуть, что сам он не принимал никакого участия в убийствах – только присутствовал.

– Мой напарник замочил охранника, потом прикончил Ленни Каватайо. Одной пулей, вот сюда… – Он показал на свое правое ухо и понизил голос: – Он был мертв, и мы могли спокойно уйти. Но тут вдруг Лука стянул с Каватайо штаны. Я сказал: «Какого черта?» А он: «Хочу сделать папочке маленький сюрприз». И отрезал ему яйца. Кроме шуток – взял и отчекрыжил их своим чертовым ножичком. – Сидона медленно покачал головой.

Пирелли затушил окурок.

– Говорите. Что было дальше?

– В общем, на этом он не успокоился. Он хотел показать всем, кто найдет труп Ленни, что давать показания против его отца опасно для жизни… Он отрезал Каватайо язык. Кругом была кровища… Мы с моим напарником хотели его увести, однако он был как безумный… Знаете, у него такие странные глаза – временами они становятся совсем белесыми… Мы вдвоем вышли из номера, а его оставили там. Но мы успели дойти только до лифта и нос к носу столкнулись с новой сменой охраны. Я дал деру, но меня поймали на соседней улице.

– Значит, когда арестовали Кароллу, вы были в тюрьме? – спросил Пирелли.

– Совершенно верно. Он бушевал, когда Каватайо собрался давать показания, и прямо-таки озверел, узнав, что его место занял Лучано!

– А Лука навещал Кароллу в тюрьме? Вы что-нибудь слышали об этом?

– Нет. Мы были в разных камерах. Он сидел в отдельной. К нему приходило много разных бандитов.

– Вы не знаете, Каролла мог приказать убить семью Лучано?

Сидона скорчил рожу.

– Да бросьте! Каролла был всего лишь шестеркой. Конечно, у него было полно связей, и тем не менее до такого приказа он не дорос. Эти убийства – кара Всевышнего.

– Как по-вашему, кто их организовал?

Сидона заерзал на месте и сунул руки под стул.

– Не знаю.

– Убили двух маленьких мальчиков, истребили всю семью.

– Послушайте, я ничего об этом не знаю, вам ясно? Мы договаривались, что я буду говорить вам про Луку Кароллу – все, больше ни слова.

Пирелли подался вперед и стиснул колено Сидоны. Анкоре и адвокату пришлось напрячь слух, чтобы разобрать его тихий шепот.

– Одно имя. Скажите мне всего одно имя. Кто, по-вашему, может знать об убийствах семьи Лучано?

Они чувствовали, что Сидона сильно напуган. Он нагнулся к комиссару, как будто хотел что-то сказать, потом снова откинулся на спинку стула. Пирелли крепче сжал его колено и придвинулся ближе. Наконец Сидона облизнул губы и, наклонившись к самому лицу Пирелли, прошептал:

– Майкл Барзини. Может быть, он.

Закончив допрос, Пирелли обнял Анкору за плечи и пошел с ним к автостоянке.

– Ну что ж, по-моему, мы выжали почти все, что могли. У нас хватает улик, чтобы упечь его за решетку пожизненно.

Анкора открыл дверцу своей машины.

– Знаешь, что самое отвратительное? Когда мы его найдем, любой адвокат легко докажет его невменяемость. Его отправят в психушку. Ты думаешь, это справедливая кара за все, что он совершил? Вот раньше с убийцами не церемонились. Их вешали, топили и четвертовали. И правильно делали! А этого гада я бы казнил своими руками.

Пирелли с силой захлопнул дверцу.

– Да, но сначала тебе надо его найти.

Комиссар хватил кулаком по капоту, и машина отъехала со стоянки, прежде чем он успел подойти к своему «фиату». Он устал и, наверное, от этого чувствовал себя таким подавленным.

Рабочие тащили на площадь двенадцатифутовую новогоднюю елку, в самый час пик застопорив движение транспорта. Пирелли сбавил газ. Скоро Рождество… Он услышал тихий, жалобный стон Софии:

– Мои дети, мои дети…

Через неделю после звонка представителям Корлеоне к вилле «Ривера» подъехал черный «мерседес-бенц». За ним следовал английский «ягуар», тоже черный. Пробил час назначенной встречи. Тереза поспешно подошла к двери, крикнув женщинам, чтобы они приготовились.