Текст книги "Лучшая половина мафии (Крестная мать)"

Автор книги: Линда Ла Плант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 50 страниц)

Глава 30

Утренняя газета поместила очередную статью, обвиняющую полицию в бездействии. Дескать, убийца сына тюремщика по-прежнему разгуливает на свободе, а комиссар Джозеф Пирелли, который возглавляет расследование, только без толку торчит в Палермо. Заменить его и отправить обратно в Милан!

Джозефу Пирелли было не впервой терпеть нападки прессы. Он отнесся к этой статье равнодушно в отличие от шефа полиции Палермо, который ворвался в его кабинет, потрясая газетой.

– Ты читал это?

Пирелли кивнул.

– Я как раз собирался к вам спуститься.

– Подняться, Джо. Я работаю тремя этажами выше.

Он швырнул газету на стол, достал из футляра очки в роговой оправе и оглядел многочисленные фотографии, висевшие на стене.

– Так это и есть пресловутая стена смерти, о которой все говорят?

Он стоял перед доской объявлений, широко расставив ноги и сунув руки в карманы своего блестящего пиджака.

– Полицейские возмущаются: ты завалил работой баллистическую лабораторию, и там просто не успевают выполнять другие заказы… Мы дали тебе Анкору, этого молодого – как бишь его? – Бруно Ди Маццо, а теперь еще на тебя работает Минчелли со своей группой. Сколько это может продолжаться? Если ты знаешь, кто убийца, задержи его.

– Я пытаюсь это сделать, поверьте! Но мы не можем его найти.

– Я прочел все отчеты, Джо. Ты должен взять этого парня немедленно. Приложи все силы и достань его – хоть из-под земли!

Пирелли начал выходить из себя.

– У всех полицейских есть его фоторобот, во всех гостиницах и больницах дежурят наши люди…

– Знаю, Джо, знаю. Людей много, и ни одной зацепки. Значит, надо надавить на все рычаги и поймать этого гада. Этот город – выгребная яма, Джо, и она уже переполнена до краев. У тебя больше нет времени. Прости, но я должен забрать своих людей, и как можно скорее.

Пирелли знал, что рано или поздно лишится части помощников, и все-таки не думал, что это произойдет так быстро.

– Вы отменили все отпуска?

– Да. Люди недовольны. Ты хотел на выходные съездить в Милан? Может, твоя жена сама сюда приедет? Так мы сэкономим время.

– Хорошо, – сказал Пирелли. – А насчет прессы я не знаю…

– А что ты вообще знаешь, Джо? Ты даже не знаешь, на Сицилии он сейчас или уже нет.

Оставшись один, Пирелли заметил мигающий огонек селектора. Сняв трубку, он откинулся на спинку кресла и закурил очередную сигарету.

Через несколько недель после запроса Пирелли его друг нашел бывшую лаборантку рентгеновского кабинета старой больницы «Назарет». Она вспомнила мальчика, которого когда-то приводили к ней в кабинет на рентгеновский снимок и приметы которого совпадали с приметами Луки Кароллы.

* * *

Пирелли рано ушел с работы, чтобы встретиться с пожилой синьорой Брунелли. Сидя в маленькой, чисто прибранной квартирке, он дожидался хозяйку, сомневаясь, что не напрасно тратит время. До сих пор все, что он узнал о Луке, не принесло его расследованию ровным счетом никакой пользы. Закурив, он поискал глазами пепельницу и бросил спичку в вазочку в форме дельфина.

В комнату медленно вошла синьора Брунелли. Он помог ей сесть. Она призналась, что удивлена его визитом, и спросила, почему его так интересует пациент, которого она видела больше двадцати лет назад. Пирелли совершенно откровенно сказал, что сам толком этого не знает, а просто пытается собрать о подозреваемом как можно больше сведений и надеется, что хотя бы что-то поможет ему выйти на его след.

Синьора Брунелли уставилась на поблекшую фотографию сирот, которую ему дал в монастыре брат Томас. Дрожащими руками она взяла лупу и долго разглядывала каждого мальчика, переводя увеличительное стекло с одного лица на другое.

– Вот этот, обведенный красным кружком. Светленький мальчик… Ему я делала рентгеновский снимок, точно.

Пирелли кивнул и забрал фотографию.

– Это было, как вы справедливо заметили, очень давно. У вас, наверное, были сотни, если не тысячи, пациентов. Вы что же, всех их помните?

– Ну что вы! Конечно, нет. Но дети иногда надолго западают в память, особенно такие маленькие и несчастные. К тому же – возможно, именно поэтому я его и не забыла – он проглотил… – Она выпятила губы, припоминая, потом кивнула: – Да, это был какой-то медальон. Его хотели отобрать, и мальчик его проглотил. Медальон был отчетливо виден на рентгеновском снимке. Мы боялись, как бы у мальчика не закупорился кишечник, но обошлось без операции.

– У вас удивительная память, синьора.

– Спасибо. Просто на этого малыша было страшно смотреть. Видите ли – не знаю, в курсе вы или нет, – но его изнасиловали, и очень жестоко. Ему было года четыре, от силы пять. Худой как скелет, весь в жутких синяках и царапинах. Судя по всему, ему здорово досталось.

Она сокрушенно покачала головой. Даже сейчас, спустя столько лет, эти воспоминания вызывали в ней отвращение.

Пирелли помолчал и спросил, не разговаривала ли она с мальчиком.

Она недоуменно посмотрела на него:

– Нет, комиссар Пирелли. Этот ребенок был слабоумным. Конечно, я могу ошибаться, но я уверена, что он был немым.

Образ Луки Кароллы начал принимать новые очертания. Пирелли был глубоко опечален услышанным, однако понимал, что перед ним типичная история развития психопата. Да, но где искать этого парня? Вопрос по-прежнему оставался открытым. Мог ли он предположить, что буквально через час судьба подкинет ему неожиданный подарок?

На обратном пути в полицейское управление мотор его «фиата» стал издавать подозрительные звуки. Пирелли продолжал ехать дальше, правда, свернул с главной улицы – на случай, если машина заглохнет.

В конце концов пришлось остановиться. Он открыл капот и – о счастье! – увидел всего в пятидесяти ярдах небольшую авторемонтную мастерскую и навес с запасными частями.

Здесь же предлагались напрокат по низкой цене подержанные «фиаты», которые выглядели еще хуже, чем его собственный. Пирелли подошел к механику и показал ему полицейское удостоверение. Мужчина, оказавшийся хозяином мастерской, спросил Пирелли, есть ли какие-то сведения о его машине.

Пирелли озадаченно уставился на него.

– Прошло уже пять дней, – настаивал автомастер, – вы ее еще не нашли? Вы же из полиции, верно?

– Да, но не из транспортной. А что случилось? Вам не вернули машину?

– Да, больше пяти дней просрочки. Американец. По указанному адресу не живет.

В учетной карточке были четко отпечатаны данные водительского удостоверения. «Фиат» взял напрокат Лука Каролла.

Адина видела в окно, как машина снова затормозила. Трижды проехав мимо ворот виллы, она наконец свернула на подъездную дорожку.

Из «альфа-ромео» вышел молодой человек в черных очках и темно-синем костюме. Он небрежно взошел по ступенькам крыльца и позвонил.

– Кто там, Адина? – спросила Грациелла, медленно спускаясь по лестнице.

– Мне открыть, синьора?

– Да-да, побыстрее…

Мужчина привалился к дверному косяку и улыбнулся.

– Добрый день, синьора Лучано, разрешите представиться. Меня зовут Джозеф Рокко. Мой отец был большим другом дона Лучано. Можно войти? Спасибо, спасибо…

Грациелла не могла припомнить отца этого молодого человека, но жестом велела ему следовать за ней в гостиную. Она предложила на выбор вино, кофе или чай, однако он отказался, сел в центре дивана и поставил дорогой кожаный кейс на пол, рядом со своими до блеска начищенными черными ботинками. Улыбаясь одними губами и мило беседуя о погоде и прочих светских предметах, он методично обшаривал комнату глазами, спрятанными за темными стеклами очков.

– К сожалению, мой отец умер. Это случилось больше двух лет назад. Теперь я работаю на семью Корлеоне, веду их дела по недвижимости. Разрешите оставить вам свою визитную карточку, синьора Лучано.

Грациелла взглянула на аккуратную белую карточку и похлопала ею по руке.

– Если вы пришли поговорить о делах, тогда вам надо обратиться к моей невестке. Вы хотите арендовать фабрику? Я угадала цель вашего визита?

– Простите?

– Тереза сейчас на кафельной фабрике, – продолжала Грациелла, – можете сказать мне, какое у вас дело, и я ей обязательно передам.

– Да? Тогда, пожалуйста, передайте ей, что я заходил и что мне надо как можно скорее с ней увидеться. Мои клиенты собираются купить эту виллу. Они хотели бы занять ее немедленно. Возникла некоторая заминка с договором, поэтому я должен обговорить с ней кое-какие моменты. Спасибо за гостеприимство.

Он снял очки. Его дальнозоркие глаза, окруженные глубокими красными следами от оправы, были странно расфокусированы и без очков казались немного беспомощными. Он быстро надел очки, отрывисто поклонился и вышел, прищелкнув каблуками своих сияющих ботинок.

Лука стоял на втором этаже у окна и смотрел, как Рокко медленно отъезжает от виллы. Сначала он решил, что это карабинер, но потом узнал Рокко и облегченно вздохнул. Этот парень был, как сказал бы Каролла, профессионал.

В первую очередь Тереза предложила продать роскошную квартиру Софии, а на вырученные деньги погасить банкротный ордер модельной компании «Эс энд эф». Среди множества других просроченных счетов встречались и ордера, но их было не так много, чтобы думать об открытии разорившихся магазинов.

Они обошли все складские помещения и перерыли вороха одежды, оставленной Нино. София брала и отбрасывала, критиковала и хвалила, пока наконец не почувствовала, что все четверо превратились в ходячую рекламу ее фирменной марки одежды. Им понадобилось целых два такси, чтобы увезти свои новые вещи. Потом они отправились в салон красоты. София заметила, что Тереза, даже сидя под феном, не отрывалась от чтения деловых бумаг.

Незаметно настал вечер, а они еще не переделали всех дел. Мойра впервые оказалась права: им придется задержаться в Риме еще хотя бы на один день. Тереза предложила Розе и Мойре пройтись по магазинам, а сама осталась ждать Софию. Она еще не успела продать жемчуг Грациеллы, но предстоящий разговор был для нее гораздо важнее. Когда София вернулась в квартиру, Тереза тут же на нее набросилась:

– Советую тебе сказать правду. Прежде чем я пойду обсуждать твои дела с юристами и бухгалтерами, ты должна объяснить мне эти цифры. Здесь же полная бессмыслица! И ты еще называешь себя деловой женщиной? Ты не получишь ни цента от продажи недвижимости, включая и эту квартиру, пока не растолкуешь мне, что это за куча мусора. Почти все счета липовые – я не могу найти ни начала, ни конца.

София сложила ладони перед собой и слегка повела плечами.

– Меня подставили, Тереза. Забудь! К чему ворошить прошлое?

– Как это к чему? Теперь это семейный бизнес, София.

София недобро усмехнулась:

– Раньше это тоже был семейный бизнес, Тереза. Всеми делами заправлял он – впрочем, как и нашими судьбами. Он использовал мою компанию для отмывания грязных денег. Он платил Нино, чтобы тот на меня работал. Он просто меня подставил!

– О ком ты говоришь?

– О доне Роберто Лучано, о ком же еще? – Это было сказано с такой ненавистью, что Тереза опешила. – Но что хуже всего, он привлек к этому Константино, моего собственного мужа… Вот, смотри, что на самом деле представлял мой бизнес!

Она протянула вторую подборку счетов и стала ждать, пока Тереза, вооружившись своим неизменным калькулятором, просмотрит все записи. Здесь были списки публичных домов, секс-шопов, проституток, почтовых каталогов, точек сбыта порнографии, девушки, работавшие без профсоюзной оплаты труда и без налогов, и мировая сеть экспортных контрактов. Тереза со вздохом закрыла бухгалтерскую книгу, шагнула к Софии и обняла ее за плечи.

– Прости… Ну-ну, только не надо плакать!

– Знаешь, я чувствую себя последней дурой.

– А Нино? Он участвовал в этом?

– Да, с самого начала. Он знает всю подноготную и при желании может обернуть это против меня.

– Он забрал оборудование?

– Не знаю. Мне все равно.

– А зря. Оно стоит больших денег. Не хочу сыпать соль на раны, но, по слухам, твой бизнес терпит убытки. Если ты хочешь его возродить, можно начать с более низкого уровня цен, «снизить планку» – так, кажется, это называется? И оборудование тебе очень даже пригодится.

– Но у меня его нет.

– Зато у тебя есть модели Фабио. Это твоя собственность, и значит, тебе не придется тратиться на дизайнера – если, конечно, ты вообще хочешь взяться за дело. Что скажешь?

– Не знаю.

– Что ж, подумай. Это не горит. Не обязательно принимать решение прямо сейчас. Но имей в виду: в любом случае ты можешь рассчитывать на мою помощь.

София поцеловала Терезе руку.

–  Grazie…

– Вот и отлично. А сейчас позвони, пожалуйста, Грациелле и скажи, что мы придем поздно. А потом закажи для нас столик в ресторане – самом лучшем и самом шикарном ресторане Рима. Почему бы не блеснуть новыми туалетами, а?

* * *

Оставшись одна, Тереза спрятала нелегальные счета в свой кейс и заперла на ключ. Она сочувствовала Софии – теперь, как никогда раньше. Дон Роберто воспользовался ее глупостью и неопытностью. Это еще один урок. Урок, который нельзя ни забыть, ни простить.

Позже вечером женщины стояли вместе и восхищались своими нарядами. Они выглядели богато, утонченно и уверенно в лучших платьях из коллекции Нино «Зима-87», с уложенными волосами, при маникюре, прическах и полной «боевой раскраске». София даже поделилась с каждой своими драгоценностями. Уставшие после дневной беготни, они с нетерпением ждали пышного ужина в ресторане «Сан-Суси» – праздничного ужина, который должен был ознаменовать их освобождение из-под гнета виллы «Ривера» и начало новой жизни.

Одетый в форму шофер восхищенно закатил глаза, кланяясь каждой женщине по очереди, пока они садились в заказанный «мерседес». Мойра с ее роскошными формами была в открытом облегающем платье, Роза – в мини из органзы с пышными рюшами, Тереза – в строгом креповом, с воротником под горло и узкими рукавами. По совету Софии она сильно осветлила волосы и довершила туалет бриллиантовыми серьгами-кольцами и браслетом. Сама же София была в платье из тафты с широкой юбкой и большой драпированной накидкой, украшенной блестками по диагональным линиям. У каждой был свой неповторимый стиль, но одно их объединяло: все платья были черного цвета.

Ресторан «Сан-Суси» располагался неподалеку от виа Венето. В тускло освещенном зале мерцали зеркала, а на стенах висели прекрасные гобелены. Метрдотель поспешил навстречу четырем изысканно одетым женщинам, склонился в почтительном поклоне и поцеловал руку Софии.

– Синьора Лучано, мы по вас очень скучали. Милости просим, за ваш обычный столик…

Точно королевскую семью, он подвел их к центральному столику. Подлетевшие официанты угодливо отодвинули им стулья. Остальные посетители повернули головы и воззрились на вновь прибывших. «Это вдовы Лучано!» – прошелестело по залу.

На них смотрели с благоговейным трепетом. Они и в самом деле являли собой впечатляющее зрелище под мерцающими хрустальными люстрами. Даже женщины не могли отрицать разительной красоты Софии – сильно похудевшей, с иссиня-черными волосами, змеей уложенными на затылке. Она скинула черную накидку, обнажив кремово-белые плечи, которые придавали ей хрупкость по контрасту с темными волевыми глазами и высокими скулами.

Сделав вид, что читает меню, она украдкой поглядывала по сторонам. Многие из сидевших здесь были ей хорошо знакомы. Этих женщин она одевала, но все они старательно отводили глаза – ни улыбки, ни теплого приветственного взгляда. Однако шепот не умолкал. В этом элитном ресторане не осталось ни одной компании, которая была бы занята собственными разговорами. Все обсуждали жуткие убийства и пугающие связи мафии. Женщины Лучано оказались в центре внимания, как будто сидели на маленькой, освещенной прожектором сцене.

В зал вошла группка смеющихся людей, и интерес публики на время переключился с центрального столика. Повисла тишина, потом шепот возобновился – более громкий и возбужденный.

София нагнулась к Терезе.

– Видела компанию, которая только что вошла? Этот коротышка впереди – Нино, модельер, о котором я тебе говорила. Только не смотри туда. Даже не поворачивай головы… Передай Мойре…

Нино гневно вращал глазами. Заказанный им центральный столик был занят! Он уже хотел закатить скандал, но тут узнал Софию Лучано и повел своих гостей к столику у стены. Он прошел в шаге от Софии, игнорируя ее с откровенно подчеркнутой наглостью. Однако, уже сев на место, Нино то и дело поглядывал на нее, точно не мог преодолеть странного притяжения. Она же не удостоила его даже легким кивком.

Нино знал, что София – банкрот (в мире моды это ни для кого не было тайной), и полагал, что она отошла от дел. Он предал эту женщину и теперь ждал с ее стороны мести.

Он неплохо поживился, продав швейные машинки и прочее оборудование, однако ему и в голову не пришло прислать ей хотя бы благодарственное письмо, а ведь в то время она наверняка пребывала в глубоком шоке после всех этих трагических убийств. Нино так крепко задумался, что забыл про своих гостей. Одна женщина сжала ему руку, заставив его очнуться. Они спрашивали, кто это сидит за центральным столиком.

Нино круто развернулся на стуле и в упор посмотрел на вдов.

– Вот это София Лучано… – Он махнул в ее сторону салфеткой. – А кто остальные, Бог их знает. Наверное, школьная учительница, шлюха и девственница.

Спутница Нино засмеялась, прикрыв рот ладонью, и передала его замечание соседу. Последовал дружный хохот, который быстро распространился по всему залу. Было совершенно ясно, что объект всеобщего веселья – женщины Лучано, но одна лишь София в полной мере ощутила всю силу этого удара в спину, ибо знала, какие острые языки перемывают ей косточки. Вдовы сидели невозмутимо-царственные, как ни в чем не бывало ели и тихо разговаривали, однако каждая сознавала всеобщий интерес. Наконец София тронула Терезу за руку и сказала, что хочет уйти, потому что больше не в силах терпеть эти взгляды.

Тереза крепко сжала ей руку, сохраняя на лице застывшую улыбку.

– Пусть сплетничают! Ни одна женщина в этом зале и в подметки тебе не годится. Ты выглядишь просто великолепно. С моей точки зрения, София, ты самая красивая женщина на свете.

Тронутая откровенно восхищенным взглядом и необычным комплиментом, София ласково погладила Терезу по щеке:

– Спасибо тебе, Тереза.

На губах ее играла сладчайшая улыбка, рука была холодна как лед, а большие темные глаза, только что испуганные, теперь лихорадочно блестели. Она опять принялась водить вилкой по скатерти, оставляя на ней мелкие, но глубокие бороздки.

Неожиданно София поднялась из-за столика. Тереза хотела ее удержать, но не успела.

– Только не делай глупостей! – прошептала она и обернулась со смущенной улыбкой, чувствуя, как притихли сидевшие сзади люди.

Танцующей походкой София лавировала между столиками, чуть вскинув руки перед собой, словно под гипнозом, и наконец застыла в неподвижности подле столика Нино Фабио.

Тереза слегка привстала со стула, чувствуя, что сейчас что-то будет, а потом села на место и стала с испугом и восторгом следить за развитием событий. София приветливо улыбнулась гостям Нино. Модельер, крайне смущенный, представил ее сидящим за столиком. София чуть-чуть нагнулась и тронула его за шею – это была не ласка, а рассчитанный жест: казалось, она прощупывает его пульс.

Нино побелел и откинулся на спинку стула, приложив руку к горлу и еще ощущая на нем холодные пальцы Софии. Он знал: ему понадобится немало времени, чтобы забыть взгляд этой женщины. И еще больше – чтобы забыть ее слова, сказанные тихим шепотом.

– Значит, Нино, ты еще жив… – обронила она, дотронувшись до него.

Когда София вернулась к своему столику, приятели Нино набросились на него с расспросами: «Что она тебе сказала?» А он сидел, покрытый красными пятнами, и провожал ее глазами, полными ужаса, все так же прижимая правую руку к пульсирующей жилке на шее.

Мойра нагнулась к Софии. Ей тоже было интересно узнать, что же такое она ему сказала, но София лишь улыбнулась в ответ и подняла бокал с шампанским:

– За наше будущее!

Нино расслабился лишь тогда, когда женщины Лучано ушли из ресторана. Говорят, именно Нино Фабио принадлежит фраза «Bella Mafia», [6]6
  Прекрасная мафия (ит.).


[Закрыть]которая на другое утро появилась в газетах как подпись под фотографией четырех элегантных женщин. «Bella Mafia»– вот и все, что осталось от некогда могущественного семейства Лучано.

Тот вечер в «Сан-Суси» стал незабываемым для Мойры. Она впервые вкусила роскошной жизни, о которой прежде лишь читала да, пожалуй, грезила. Это не было похоже на богатый лоск Лас-Вегаса и суету Нью-Йорка. Это был совершенно новый для нее мир, и тем не менее в глубине души она понимала, что здесь ее место.

Для Розы этот вечер тоже не прошел даром. Она четко осознала, что не хочет быть бедной и что ее мама поступает правильно, сражаясь за их наследство. Что касается Терезы, то она отведала не только самой вкусной еды на свете, но и самого изысканного богатства. Ноздри ей щекотал сладкий, дразнящий, почти осязаемый запах успеха и власти. Чтобы сделать его реальным, придется упорно карабкаться наверх, однако она не боялась трудностей.

А София? София в тот вечер впервые почувствовала в себе силы бороться с тяжелой утратой и предательством. Она могла возродить свой бизнес, могла найти для этого деньги. Она думала о том, как глупа была раньше, и эта мысль придавала ей энергии. Нет, этого больше не повторится – никогда! Тереза на ее стороне, а это сильный союзник, несмотря на все разногласия, которые между ними были и наверняка еще будут. Самым главным ее стремлением, скрытым от других, было стремление начать поиски сына. Она решила попросить помощи у Пирелли. Никаких заштатных детективов – она развернет полномасштабный розыск.

В тот памятный вечер Тереза открыла в своей золовке новую грань. Они так и не узнали, что же София сказала Нино, но ее слова явно его напугали. И хотя теперь Тереза заручилась горячей поддержкой Мойры и собственной дочери, у нее появилось подозрение, что она недооценивает Софию. Однако пока именно она, Тереза, считалась негласным лидером в семье.

Продав жемчужные бусы Грациеллы, Тереза, Роза и Мойра вернулись в Палермо. София решила остаться в Риме, чтобы доделать свои дела: продать квартиру и договориться с банкирами. Кроме того, она хотела встретиться с Нино Фабио.

Они вернулись на виллу «Ривера» поздно ночью, и утром Тереза еле встала. Выйдя к завтраку, она была неприятно поражена, увидев за столом Луку, но ничего не сказала.

Он рисовал Грациелле план кухонного садика. Роза сидела напротив него и намазывала маслом свой тост.

Как только Тереза села, Грациелла показала пальцем на ее голову.

– Что ты сделала с волосами?

– Покрасилась, мама, – холодно ответила Тереза.

– Вижу, что покрасилась. Говорят, Мойра теперь стала блондинкой. Не понимаю, зачем вам это надо? Почему вы не хотите остаться естественными? – Грациелла взглянула на Розу. – Что ж, дело ваше. Только у Розы волосы смотрятся лучше – и безо всякой краски. А взгляни-ка на нашего Джонни. Видишь? Адина его постригла.

Тереза кивнула.

– Я не слепая, мама. И вообще, может, хватит про волосы? Мы все-таки за столом, а не в парикмахерском салоне.

Грациелла скорчила Луке рожу.

– А София постриглась? – спросила она.

– Нет, мама. Она приедет, как только продаст свою квартиру.

– Ах да, у нас был гость. Он оставил тебе вот это. – Грациелла протянула Терезе визитную карточку Рокко. – Он хотел поговорить с тобой о делах. Я сказала, что ты на кафельной фабрике. Мне не хотелось говорить, что ты уехала. Папа всегда скрывал наши поездки от посторонних – так безопасней. И потом, этот человек мне не понравился. Может, нам нанять охранника на ворота – чтобы знать, кто приходит и выходит? А, как ты считаешь?

Тереза пробормотала, что согласна, и прочитала карточку. Лука видел, как она повертела ее в руке.

– Это насчет виллы. Как я уже говорила, Домино нашел покупателя – это единственное, что он успел сделать. Но я сомневаюсь, что мы сможем отсюда выбраться. Может быть, останешься? Здесь тебе будет просторно.

Грациелла заморгала и опустила глаза в чашку. Мысль о том, что ее бросят одну, показалась неожиданно мучительной. Роза нагнулась через стол и тронула бабушку за руку.

– Ты не будешь одна, бабуля. Если мы куда-то поедем, то и тебя непременно возьмем.

Грациелла благодарно улыбнулась. Тереза бросила строгий взгляд на дочь.

– Итак, решено, – сказала она, – и цена хорошая.

– Вот ваши деньги, мистер Морено. Хотите пересчитать?

Тереза бросила конверт на письменный стол. Лука сунул его в карман, замялся, потом тихо сказал:

– Джозеф Рокко – шестерка. Он работает на клан Корлеоне.

– Спасибо, мистер Морено. В котором часу вы уйдете?

Лука заговорил мягким, увещевательным тоном:

– Прошу вас, синьора Лучано, будьте осторожны. Проверьте Рокко, прежде чем решитесь иметь с ним дело, – если не ради себя, то ради Грациеллы.

– Я смотрю, вы уже на короткой ноге с моей свекровью?

Он не отрывал глаз от пятна на ковре.

– Один килограмм героина приносит доход в миллион долларов. Люди, которые зарятся на вашу землю, на вашу законную торговую марку, – это наркодельцы. Они знают, что вы ищете самого выгодного покупателя, и теперь единственно ценным контрактом для вас будет тот, который сохранит вам жизнь. Корлеоне послали своего представителя, Джозефа Рокко, для личной встречи с вами. Они могут предложить вам, синьора Лучано, любую цену – на свое усмотрение, и с вашей стороны будет разумнее всего согласиться.

Терезу раздражал его тихий голос. Черт возьми, да этот проныра, оказывается, в курсе ее планов!

– Вы просмотрели все наши личные бумаги, мистер Морено?

Он поднял голову и посмотрел на нее в упор. Его глаза, еще мгновение назад блеклые, почти бесцветные, теперь были ослепительно голубыми, но абсолютно непроницаемыми. Она не могла понять, о чем он думает. Казалось, под этой маской таится некий мир, в котором нет места словам. Наконец уголки его губ дрогнули в чарующей, ангельской полуулыбке. Лука чуть не выдал себя. Но он не хотел портить отношения с Терезой. Надо сделать так, чтобы она в нем нуждалась.

Звонок у входной двери прервал их разговор. Тереза бросилась к окну, но Лука опередил ее – приподнял жалюзи, потом быстро их опустил.

Пока Джозефа Рокко вели в кабинет, Лука торопливо прошел вестибюлем в кухню, а оттуда выбежал в сад. Перед огородными грядками, которые он недавно вскопал, стояла Роза.

Увидев Луку, она улыбнулась:

– Я вижу, вы хорошо потрудились за время нашего отсутствия.

Он сунул руки глубоко в карманы брюк и, держась поодаль от нее, посмотрел за ограду – туда, где стояла машина Рокко. Охранник чистил ногти на крыльце, небрежно прислонившись к перилам.

Роза подошла ближе.

– Когда вы уезжаете? – спросила она.

– Сегодня. Наверное, днем.

На лице девушки мелькнуло разочарование, но Лука не заметил ее реакции. Он стоял, весь напрягшись, и смотрел на капот своей машины – взятого напрокат «фиата», – который торчал из кустов. Проклятие, он совсем забыл, что оставил ее там!

Надо избавиться от машины, и поскорее… Роза хотела потрогать золотое сердечко, висевшее у него на шее, и Лука, поглощенный своими мыслями, среагировал инстинктивно – грубо схватил девушку за руку и оттолкнул от себя.

– Простите, – пробормотал он, ругая себя за подобную глупость.

– Ничего, все в порядке, – отозвалась она с улыбкой, схватившись за пылающую щеку.

Движимый вначале одним участием, он отвел ее руку, и неожиданно для себя залюбовался удивительно свежей, бархатной кожей девушки. Роза обняла его за талию и притянула к себе. Лука не знал, что делать, но сопротивляться не стал. Нагнув голову, он поцеловал ее – нежно, по-детски бесстрастно.

Грациелла появилась на пороге кухни, в пальто и с лопатой в руках. Лука как ни в чем не бывало взмахнул рукой и поспешил к ней по садовой дорожке.

Одетая Мойра ждала Терезу в вестибюле, чтобы вместе с ней ехать на кафельную фабрику. Она взглянула на часы и приложила ухо к двери кабинета. Услышав голос Терезы и более низкий – Рокко, она слегка приоткрыла дверь.

– Тереза, я готова. Мы скоро поедем?

– Подожди меня в столовой.

Дверь резко захлопнулась перед самым носом у Мойры. Стуча высокими каблуками по мраморному полу, Мойра пошла в кухню.

– Тереза сказала, что вы сегодня уезжаете, – крикнула она в открытую дверь, увидев в саду Луку.

Он подошел к крыльцу и смущенно встал рядом с ней, не говоря ни слова.

– Вы женаты, мистер Морено?

Он засмеялся и покачал головой.

– У тебя очень красивые глаза, Джонни – голубые, как небо, и бездонные, как море. Ни одна женщина не устоит.

Немного подумав, Лука сказал:

– А у вас глаза как нежные голубые цветы.

– Какие именно?

Такие шутливые разговоры были ему в диковинку.

– Незабудки, – наконец нашелся он.

Она закрыла глаза и прислонилась к дверному косяку, блаженно подставив лицо теплым лучам зимнего солнца. Лука видел пудру и румяна у нее на щеках, неровный слой туши на ресницах и ярко-розовую помаду, обведенную более темным контуром. Он видел даже мелкие морщинки, уже намечавшиеся в уголках ее полных губ.

– А знаете, почему незабудки так называются, Мойра?

Она покачала головой, тряхнув очаровательными светлыми кудряшками, которые живо подпрыгивали и переливались на солнце, не скованные лаком, как раньше: София сказала ей, что пользоваться лаком для волос уже не модно.

Лука нагнулся ближе и ощутил аромат ее духов.

– Однажды, давным-давно, Мойра, один человек влюбился в прекрасную даму, а она увидела на берегу реки эти маленькие голубые цветы. Она сказала, что они ей нравятся. Их цвет очень шел к ее глазам. И молодой человек, несмотря на опасность, стал спускаться к воде, чтобы сорвать ей один цветочек. Чем ниже он спускался, тем круче становился берег. Он протянул руку… – Лука поднял руку и, стоя на ступеньке крыльца, начал наклоняться вперед – все дальше, дальше… – И сорвал цветок… но не удержался и упал в бурный поток. Его уносило течением, а он тянул кверху руку с маленьким голубым цветком и кричал: «Не забудь меня!»

Лука сделал вид, что падает с крыльца, и с улыбкой обернулся к Мойре.

– Это было на самом деле?

Он кивнул.

– И что с ним случилось? – спросила она.

– Он захлебнулся в волнах и утонул, Мойра.

– Ты меня разыгрываешь!

Лука засмеялся:

– Нет, это было, правда. Мне рассказывал Джорджио. – Он понял, что проболтался, и быстро вскочил на ноги.

– А кто такой Джорджио?

Лука посмотрел в ее поднятое кверху лицо.

– Мой брат.

Когда Джозеф Рокко ушел, Тереза появилась в коридоре с осунувшимся и бледным лицом.

– Роза, возьми бабушку и поезжайте в город за продуктами. И ты с ними, Мойра… Мне надо заняться кое-какой бумажной работой и позвонить Софии. На фабрику поедем позже.

Очень недовольная, Мойра вышла из дома, покачивая бедрами. Роза помогла Грациелле сойти с парадного крыльца. Лука ждал. Он знал, что Тереза хочет поговорить с ним наедине.