Текст книги "Страстные сказки средневековья Книга 2. (СИ)"
Автор книги: Лилия Гаан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)
Неизвестно, по какому принципу строились отношения между полами в этом сказочном Авалоне, но видимо, их девушки, судя по поведению Лиин, не боялись оставаться с мужчинами наедине. Но когда дон Мигель привлек её к себе, девушка неожиданно насторожилась и уставилась ему прямо в глаза недоуменным взглядом.
– Что вы собираетесь делать?
– Всего лишь согреть тебя,– уверил её мужчина,– все люди согреваются именно таким способом!
На секунду графу стало стыдно за свою ложь столь наивному созданию, но с другой стороны, разве у него был выбор?
Дону Мигелю хватило нескольких минут, чтобы понять, кем бы ни были эльфы, их женщины все-таки были дочерьми Евы. Изумленная и ошеломленная Лиин сначала просто принимала его ласки, а потом.... Потом робко, неумело, но все же ответила на них.
Когда после они лежали, тесно прижавшись друг к другу и молчали, дон Мигель с неожиданной горечью осознал, что, кажется, совсем потерял ориентиры в этом мире. Все, что казалось незыблемым, вдруг рухнуло – разум спорил с сердцем, чувство долга с совестью, вера с пристрастием. Он что-то сделал не так, потому как странно и болезненно ныло сердце.
– Вам плохо? – неожиданно сочувственно осведомилась малютка, ласково обводя пальцами контур его подбородка.
– Немного!– вынужден был признаться дон Мигель, рассеянно целуя её ладонь.
– Вы не хотите со мной расставаться?
Де ла Верда удивленно покосился на эльфийку. Вообще-то, он мучительно соображал, как её удержать возле себя. Мужчины, за редким исключением, всегда охотно расстаются с обесчещенными девицами, чтобы не слушать упреков и не взирать на слезы сожаления о случившемся. Но в этот раз ему требовалось обратное, и пока дон Мигель соображал, как обвести вокруг пальца доверчивую возлюбленную, она сама, как бабочка в огонь, влетела в приготовленную ловушку.
– Не хочу! – признался он, прижимая к себе податливое тело. – Ты останешься со мной?
И она, просияв счастливыми глазами, открыто и безо всякого жеманства ответила:
– Да!
Уже в тот момент дон Мигель почувствовал, как что-то подозрительно оцарапало его душу при мысли, насколько легко эта девочка отказалась от счастливого и беззаботного мира эльфов ради сомнительного удовольствия находится рядом с ним. А ведь они были едва знакомы! Если бы тогда он прислушался к голосу разума, то поспешил бы расстаться с ней навсегда, но нет.... Проблемы Стефании занимали его без остатка, а о своем сердце думать как-то не приходилось.
Спустя некоторое время, граф все-таки решил тщательно рассмотреть свою новую любовницу, раздев её для этого до нага. Чем же все-таки эльфы отличаются от людей, если даже в интимном плане у них было все одинаковое? Лиин даже не стала капризничать и жаловаться на холод, терпеливо дожидаясь конца осмотра. Без одежды она выглядела самой обычной, только очень красивой и соблазнительной женщиной. Никаких пятен, родинок или ещё каких ни будь меток, по которым дон Мигель определял печати дьявола. И, однако, девушка была не человеком, а тварью-полукровкой! Осмотр закончился тем, что к ужину он вышел, едва переставляя ноги от изнеможения, а Лиин отключилась от усталости прямо в его объятиях. Ведь это был её первый день любви, а она проявила себя довольно способной и отзывчивой ученицей.
Но есть дону Мигелю хотелось зверски, поэтому он, преодолев усталость, все-таки поплелся в обеденную залу, в поисках хоть какого-то пропитания. Много от ужина ждать не приходилось, но все-таки...
Барон с понимающей улыбкой посмотрел на с трудом усаживающегося на предложенный стул гостя, очевидно, сразу сообразив, отчего тот так устал.
– А что же леди?
– О, она так утомлена, что я не стал её будить.
– Вы узнали то, что хотели от Тома Телфорда?
– Да, это оказалась на редкость результативная прогулка!
– И что же эльфы?
Дон Мигель недовольно покосился на барона. Так он ему и сказал!
– Я не нашел ни одного доказательства того, что это не сказка. А Том – добрый малый, только малость не в себе. Но кто от этого может пострадать, кроме пчел? Пусть себе живет, как хочет!
Вряд ли это пояснение удовлетворило собеседника.
– А леди? Откуда взялась леди?
Выдумывать приходилось прямо на ходу.
– Она сирота, мачеха выгнала её из дома. Линда долго скиталась по лесу, Том нашел её почти без сознания и выходил. Но крошке, конечно, было тоскливо среди елок в лесу, вот она и подарила свое сердце мне.
Монкфор подозрительно покосился на гостя.
– Вы заберете её с собой?
– Да!
– Но зачем вам в Лондоне среди красавиц двора лесная девушка? Это все равно, что нести шишки в лес! Она совсем дикая, вести себя не умеет, оставьте её мне!
Дон Мигель, который до этого вел беседу небрежно, даже не особенно задумываясь, что говорит – лишь бы не обидеть хозяина, в изумлении поднял голову.
– Я, конечно, не буду спрашивать, зачем она вам,– глянул он в замкнутое лицо хозяина дома,– это и так понятно! Но девушка находится со мной по собственному желанию и я не могу её ни к чему принудить.
– Тогда завтра же покиньте мой замок,– даже не приказал, а попросил явно обеспокоенный Монкфор,– мне не след ссориться с теми, кто придет за ней следом! Поймите правильно, вы уедите, а мне и дальше оставаться в этом лесу.
– Понимаю,– граф устало вздохнул и допил то, что было у него в бокале,– прикажите приготовить наших лошадей, мы уедем на рассвете!
Утром он с Лиин и с сопровождающим его отрядом тронулись в путь. Поглядывая на свою спутницу, дон Мигель все пытался сообразить, к какому классу демонов она относится, и обескуражено признавал свое бессилие. Не было в Лиин даже намека на зло, коварство или криводушие – на мир девушка взирала доверчиво и открыто. А это совсем не сочеталось с тем, что он изучал в университете..
Как-то юный Мигель спросил отца Диего – доминиканца ведущего курс демонологии, для особо интересующихся студентов.
– Как отличить демона от человека, святой отец?!
– Зло, источаемое ими, – кратко ответил тот,– смятение и страх души подскажут, что перед вами посланцы ада!
А здесь? Де ла Верда, по меньшей мере, мог точно сформулировать одно – его душа не боялась девушки, она отдыхала рядом с ней.
Эльфийка была в прекрасном настроении, её светящиеся беспечные глаза с живейшим интересом рассматривали окружающие пейзажи и попадающиеся по пути деревни. Все у неё вызывало удивление и простодушное детское любопытство. Дон Мигель в меру своих возможностей давал необходимые пояснения, хотя, положа руку на сердце, это иногда было весьма утомительным. Благо ещё, что его испанцы плохо понимали английский, а то можно только представить, как бы удивило их наличие в отряде девушки, не знающей, что такое солома. Но однажды он все-таки не нашел слов для объяснения.
– Что это?– Лиин указала пальцем на болтающегося на одной из рыночных площадей висельника.
Выглядел труп, прямо скажем, отталкивающе – над ним поработали и дожди, и вороны.
– Мертвец! – вздохнул дон Мигель.
И обреченно понял, что это слово ей ни о чем не говорит, но ничего растолковывать не стал. Если ей неведомо само понятие смерти, то бесполезно что-то объяснять.
Но эльфийка не успокоилась.
– А зачем этих мертвецов вешают, для украшения? Людям нравятся такие странные куклы?
– Скорее, для устрашения, и они мало кому по сердцу!– неопределенно протянул дон Мигель, и поспешно обратил её внимание на пасущееся вдоль дороги стадо коров.
Лиин была вся, как на ладони – честна и открыта. Но никогда ещё в объятиях искушенного женскими объятиями графа не было столь откровенной и страстной девушки. За то наслаждение, которое она дарила ему ночами, он охотно прощал ей докуку вопросов днем. И не смотря ни на что, дону Мигелю с Лиин было так спокойно и легко, как ни с одной другой женщиной.
– Расскажи мне о своей жизни в Авалоне?– попросил как-то граф, устав объяснять, почему встречный нищий одет в отличие от него в лохмотья.
– О,– сдержанно улыбнулась она,– там все по-иному! Всегда знаешь, что сказать, и что тебе на это ответят, что делать и куда идти! Все спокойно, никаких неожиданностей, ведь нами правят мудрецы, а им не свойственно ошибаться! Тебе бы в Авалоне стало скучно!
– А как вы находите себе пару?
В первый раз за историю их знакомства Лиин неловко отвела глаза.
– У меня есть жених – Тео,– она понуро опустила голову,– мы обручены с детства! Но разве я виновата, что в моем сердце только вы? У вас такие глаза! Они как черный бархат звездного неба! А стук вашего сердца так волнует мне кровь, что превращает её в бушующий поток, уплывая по которому я поднимаюсь прямо к отливающему бронзой небу рая!
Дон Мигель слегка опешил. Он был немного огорчен тем, что девушка оказалась тривиальной предательницей, нарушившей клятву верности, но слова, в которые она обрекла свое признание, растопили его сердце, и заставили отнестись к ней со снисхождением. В конце концов, он соблазнил не ведавшую коварства девушку, что с неё взять?
Был обычный для дождливой Англии пасмурный день. Всадники неспешно ехали по грязной раскисшей дороге, и более неподходящего места для объяснения в любви найти было невозможно. И только тут до нашего героя дошло, что эльфийка не делает ему никаких комплиментов, а просто описывает, что испытывает каждый раз в его объятиях. Да, дон Мигель сентиментальным никогда не был, мало того, даже среди людей того беспощадного времени, слыл человеком жестким, но эта малышка шаг за шагом завоевывала его недоверчивое и очерствевшее сердце, какими-то неведомыми, но от этого не менее действенными путями.
Он боялся признаться в этом даже самому себе, упрямо отказываясь видеть очевидное, ведь это означало бы крах всего, что составляло жизнь графа!
Ко всем бедам добавилась ещё одна. Лиин практически ничего не ела. Мяса она вообще не знала, а когда ей объяснили, что это такое, пришла в ужас. Немного молока, чуть хлеба и меда, вот и все, что девушка могла съесть, каждый раз виновато отодвигая предлагаемые ей яства. Озабоченный граф разослал своих людей по всей округе, и только после того как ей привезли яблок, он впервые увидел, с каким аппетитом она ест. Её из неизвестных материй платье хоть и было красивым, но совершенно не грело, поэтому эльфийка постоянно мерзла и согревалась, только прижимаясь к нему в постели. И все равно, в её сверкающих глазах было столько счастья, что у него сжималось сердце и перехватывало дыхание и от радости, и от предчувствия грядущей боли.
Тео появился в их спальне в первую же ночь приезда в Лондон.
Лиин спала, крепко обхватив его за шею, а граф мучился бессонницей, размышляя, что он завтра скажет епископу о появлении в его жизни полукровки, которую по здравом размышлении нужно было бы уничтожить. Как его преосвященство отнесется к такому блуду? Напишет ли он об этом невероятном событии папе? Как на это отреагирует святейший отец? А может, лучше ничего не рассказывать его преосвященству – в конце концов, он не монах и может иметь любовницу, даже если она и немного странно себя ведет? Но дон Мигель был здравомыслящим человеком и не тешил себя иллюзиями – в тесном мирке папского посольства скрыть что-либо было невозможно!
Эльф соткался из воздуха прямо около кровати, с той стороны, где спала Лиин. Приподнявшийся на локте граф пристрастным взглядом оглядел высокого молодого человека, сразу же уловив его несомненное сходство с Раулем де Сантрэ – что-то такое в телосложении, в чертах лица и выражении глаз. Все эти дни он ждал прихода соплеменников Лиин, знал, что рано или поздно их найдут, но где-то в глубине души желал, чтобы это произошло как можно позднее, и расстроился, увидев посланца.
– Как она?– первым делом спросил встревоженным голосом эльф, глядя на спящую,– не больна?
– Вы Тео? – дон Мигель постарался, чтобы в его голосе не прозвучала ревность.– Её жених?
– Да,– рассеянно выдохнул тот, обеспокоенно вглядываясь в черты спящей девушки, – мы поняли, что произошло, только когда Том рассказал совету о вашей жене!
Тео не стал упрекать похитителя за обман, взывать к порядочности и милосердию, а перешел прямо к делу.
– Поймите, граф, Авалон не отвечает за поступки Рауля. Он эльф-одиночка и не подчиняется нам, мало того, у него независимый и жестокий характер. Ваша жена, по сути дела, ему супруга больше чем вам, она родила ему сына и опять беременна. Рауля вызвали на Совет, и он привел массу доводов в свою защиту. Во-первых, Рауль взял её под свою опеку, когда Стефания с риском для жизни в одиночку скиталась по дорогам Европы. Во-вторых, женщина не желает к вам возвращаться!
– Она моя жена,– от ярости графа даже затрясло,– не невеста, не возлюбленная, а жена! И меня мало интересует, что она желает или не желает делать! Мне искренне жаль вас, Тео, я понимаю, что вторгся в вашу жизнь и многое в ней испортил, но и вы поймите меня – у меня нет оружия против Рауля, я не знаю, как мне вернуть свою жену! А у эльфов оно есть, не может не быть! Вы должны как-то справляться с непокорными в своих рядах. Лиин останется со мной до тех пор, пока её не сменит Стефания.
– Но Лиин может не выдержать жизни в столь неподходящих условиях! Вы не понимаете всей опасности её пребывания вне Авалона – это и болезни, и неподходящая пища!
– Для вас это только лишний повод поторопиться!
Тяжело вздохнувший Тео ласково погладил Лиин по черным разметавшимся волосам, и тут же исчез. Дон Мигель вздрогнул от неожиданности и быстроты этого маневра.
Господи!– подумал он,– как хорошо, что люди не обладают таким свойством. Попробуй, поймай такую ведьму – она растает в руках у палача!
Итак, эльфы вышли на него – значит, де ла Верда все-таки достиг своей цели, но почему тогда при виде безмятежно спящей рядом девушки у него становится так горько на душе?
Под утро он все-таки сомкнул глаза, но на рассвете его разбудили. Тео опять стоял возле кровати и обеспокоенно смотрел на Лиин.
– Вы принесли мне, какие-нибудь новости? – тихо спросил граф, осторожно высвобождаясь из рук любовницы.
– Да,– легко перевел дыхание эльф,– Совет заседал всю ночь, и ему удалось принудить Рауля отпустить вашу жену, но возникла одна проблема. Донна Стефания не одна, с ней её приемная дочь, служанка Хельга с ребенком, шут Тибо с его женой Мадлен. Она чувствует себя ответственной за этих людей и требует от вас гарантий их безопасности. Для встречи с женщиной придется поехать во Францию, и Рауль сам отвезет вас к жене. Но когда вы сможете выехать во Францию?
– Понятия не имею! – растерянно пожал плечами дон Мигель.
Все, что сказал Тео, неприятно поразило его. Интересно, что о нем думает его собственная жена, если поставила подобные условия своего возвращения в мир людей? Но у эльфа был свой интерес в этой истории.
– Но тогда и возвращение Лиин домой откладывается на неопределенное время, – в его голосе послышалось нескрываемое отчаяние,– неужели вы до сих пор не поняли, что она не может жить в мире людей?
– Почему же, понял!
Дон Мигель грустно и ласково погладил спящую девушку по голове.
– Я согласен отпустить её домой, но,– он растерянно посмотрел на эльфа,– не знаю, как это сделать!
– Вы люди, вообще, редко думаете о последствиях ваших поступков, – горько укорил его эльф – нельзя играть сердцами девушек для достижения своих целей. Будите Лиин! Я постараюсь её убедить вернуться в Авалон, а вы помогайте, иначе ничего не получится.
Де ла Верда с тоскливо сжавшимся сердцем легонько потряс Лиин за плечо. Девушка распахнула свои удивительные глаза и с такой любовью посмотрела на него, что слезы вскипели на ресницах нашего жетокосердного испанца. Эльфийка сразу же встревожилась:
– Что с тобой, любовь моя? Ты плачешь, отчего?
– Мы должны расстаться!– горько улыбнулся дон Мигель.
– Нет, – в ответ расплакалась она,– я не смогу без тебя жить! Я умру без тебя!
– Но со мной ты умрешь ещё быстрее,– прошептал он, вытирая слезы с её щек,– ты практически ничего не ешь, согреваешься только в моих объятиях. А ведь люди не эльфы, они не могут постоянно находиться возле своих возлюбленных. Я вынужден буду отлучаться от тебя по делам, и мы не будем видеться дни, недели, месяцы...
– В таких условиях ты и сама погибнешь и что самое главное, загубишь своего ребенка,– это вмешался в разговор Тео.
Лиин вздрогнула и обернулась на звук его голоса.
– Тео? – она виновато опустила плечи,– ты нашел меня?
Но дона Мигеля заинтересовало совсем другое.
– Беременна,– ошеломленно протянул он, – почему вы так считаете?
Эльф так глянул на него, что дальнейшие вопросы повисли у него на языке, зато на сердце потеплело из-за неизвестно откуда взявшейся надежды.
– Но если так,– встрепенулся он, торопливо прижав к себе тело любовницы,– Лиин останется здесь!
– Это невозможно! – категорично отверг такое предложение Тео.
– Но почему? – это уже взмолилась сама Лиин, – ведь их женщины, как-то производят на свет своих детей?
– Да, но они при этом не замерзают, полноценно питаются, адаптированы к болезням, которые не ведомы эльфам и которые тебе не перенести. Если ты не послушаешься меня и останешься здесь, то твой возлюбленный увидит, как ты чахнешь день ото дня и, в конце концов, в один из дней жизнь отлетит от тебя. Ты погибнешь сама и умрет ваш ребенок! У него нет ни одного шанса появиться на свет в таких чудовищных условиях!
И это он о хорошо протопленной удобной комнате в папском подворье! Дон Мигель бы обиделся, если бы не залившаяся слезами на его груди прелестная девушка.
– Я умру без твоей любви! – Лиин судорожно прижалась к груди Мигеля, обхватив его обеими руками.
Тот почувствовал, что у него дыхание перехватывает от боли при виде такого неподдельного горя. Он хорошо осознал в эту минуту, что проживи ещё хоть сотню лет, никто и никогда не будет любить его так искренне и безоглядно, но меньше всего на свете дону Мигелю хотелось подвергать опасности жизнь любимой, да ещё и младенца в её чреве.
– Дорогая,– покрыл он жаркими поцелуями её черноволосую головку,– но ведь в Авалон ты отправишься ни одна, с тобой будет наше дитя. И если ты действительно любишь меня, то сделаешь все, чтобы сохранить самое дорогое, что я смог тебе дать – новую жизнь.
– Мне удалось убедить Совет, что ты не виновата в происшедшем, и ты не будешь сурово наказана,– так же уговаривал плачущую девушку и Тео, подойдя совсем близко и опускаясь рядом с ней на кровать,– все согласились, что в создавшейся ситуации виноват Рауль. Ты не представляешь, сколько мне пришлось за эти дни пережить, сколько выдержать споров, конфликтов, обвинений, но главного я добился – ты можешь вернуться домой! Твоя дочь получит те же права, что и все остальные дети, рожденные от людей.
Голос Тео обладал успокаивающей и уверенной силой, и только тут до дона Мигеля дошло, что он далеко не так молод, как кажется. Склонившаяся ему на грудь Лиин внимательно слушала эльфа, хотя по её лицу по-прежнему бежали слезы.
– Приди в себя, дорогая, – Тео простер к ней руки и мягко потянул за талию к себе,– и дон Мигель и я, мы оба хотим тебе только добра. Пойми, граф любит тебя, и если ты умрешь у него на глазах, его сердце может не выдержать. Во имя вас всех – и тебя, и его, и вашего ребенка, нам пора уходить!
Дон Мигель с ужасом смотрел, как эльф отстраняет Лиин от него, крепко прижимая к себе. Как в безумном порыве, возлюбленная рванулась назад, но Тео держал её крепко.
– Итак, дорогая, пожелай графу всего хорошего, и уйдем!
Не смотря на весь драматизм ситуации дон Мигель изумился, услышав в голосе эльфа необычную жесткость и опасный металл. И только тут до него дошло, в каком отчаянии и тревоге он находился все эти дни, какая его снедала ревность и боль.
– Я хочу его поцеловать! – поникла в руках жениха раздавленная горем девушка.
– Вы достаточно нацеловались за эти дни,– отрезал эльф,– это лишнее...
Лиин с невыразимой тоской посмотрела на возлюбленного. Тот почувствовал, как у него мутнеет в глазах от желания вырвать её из чужих рук и вновь заключить в свои объятия, он даже протянул к ней ладони, но, увы, они уже нашли только пустоту....
Невыносимая боль заполонила все вокруг. Дону Мигелю показалось, что мир опустел и ему самому в нем, по сути дела, то же делать нечего, раз с ним рядом не будет этих глаз, этой любви, и света, который излучала Лиин. Де ла Верда не помнил, чтобы он так плакал даже в детстве. Он бил руками по опустевшей, ещё хранившей тепло возлюбленной подушке и рычал от боли.
Только сейчас он осознал, почему Том ушел от мира и почему предлагал ему оставить все как есть. наверное, он тоже постоянно носил в себе эту боль. Почему он тогда не послушался его, почему был так упрям? Ах да! Всё дело в Стефании...
Дон Мигель перестал бесноваться и замер, мрачно задумавшись. Зачем ему эта ставшая совершенно чужой женщина? Почему он с таким упрямством пытается её вернуть? Ничего их абсолютно не соединяло, кроме тех дней в Конствальце, да ещё вот этих жемчугов. Граф схватил лежащее у изголовья ожерелье, которое снял на ночь. Крупные жемчужины четками перекатывались под его пальцами, принося горькое отупение.
Жена изменила ему всеми доступными способами. Стефания сбежала от него, когда он вполне за дело пожурил её, быстро нашла себе любовника и уже родила от него ребенка. Она таскалась по всему Парижу, заведя шашни с каким-то французским лекарем, жила в притоне, путалась с настоящим отрепьем, опустившись на самое дно жизни. И это из-за неё он должен был лишиться самой нежной и любящей девушки в обоих мирах, его Лиин? Какая неравноценная замена! Дон Мигель вновь в отчаянии ударил рукой по постели так, что ожерелье, описав круг в воздухе, упало рядом, свернувшись как змея.
– Подожди, Стефания,– с ненавистью проскрежетал он зубами,– дай мне только до тебя добраться! Я дам тебе все гарантии, на которые только способен, раз ты этого требуешь!
Утро принесло некоторое успокоение. Теперь отпала надобность что-то объяснять епископу.
– Вы что-то узнали?– заботливо спросил тот.
– Да,– честно ответил де ла Верда, – этот Том действительно имел дело с эльфами, от этого немного спятил и ушел от людей. Он мне рассказал немало такого, что любой сказочник искусает локти от зависти, если узнает об этом. Что там правда, что ложь, сказать не берусь, но кое-что меня заинтересовало и я надеюсь, что мне это поможет сладить с нашим бароном. Когда я смогу посетить Францию?
– Не могу сказать точно, сын мой,– тяжело вздохнул Братичелли,– переговоры сейчас находятся на такой стадии развития, что ваше присутствие необходимо! Нужно узнать, что затевает Эдуард, каковы его планы и на какие уступки он сможет пойти!
Епископ, конечно, не указал напрямую, что требуется от него – дон Мигель и сам это прекрасно знал. Но он даже не подозревал, насколько это теперь ему покажется тяжелым. Те дамы, которых он находил не далее как две недели назад привлекательными и даже красивыми, теперь ему казались сущими уродинами, манерными жеманницами и вызвали у него отвращение. Но ночью, оказавшись в постели, которую он ещё прошлой ночью делил с Лиин, граф испытал страшную муку одиночества. Ему не хватало девушки, он тосковал по её телу, глазам, той любви, которую она ему столь щедро дарила. Когда же малышка так успела влезть ему в душу, ведь поначалу кроме отстраненного любопытства, он ничего к ней не испытывал?
Проведя бессонную ночь, на следующий день граф решил разделить постель с дамой, которая ранее уже была его любовницей. Не сказать, чтобы она его особо устраивала, но время они проводили неплохо. Теперь же он едва её выдержал, изо всех сил пытаясь скрыть, как она ему неприятна. Де ла Верда как будто другими глазами взглянул на женщину, увидев её пустоту, похотливость, неискренность. Всё это было достаточно противно и вызвало неожиданный душевный протест и брезгливость. Промучившись так несколько дней, дон Мигель пошел в церковь, долго молился, а потом твердо сказал сам себе:
– Так дальше продолжаться не может! Надо взять себя в руки! Не было её в моей жизни, не было и все! Отчаяние – удел слабых, а я себя никогда к ним не причислял. Лиин настоящий демон, если жизнь без неё потеряла для меня всякий смысл, значит, нужно относиться к произошедшему, как к заблуждению, болезни, какому-то особому колдовству. Иначе я не выдержу и умру от тоски по ней!
Единственным выходом из этого положения ему виделось полное погружение в работу, и дон Мигель с головой ушел в изучение дипломатических договоров, работая с документами и кутюмами, архивами, да и ... с дамами то же.
Всё постепенно вернулось на круги своя. Сжавши зубы, усилием воли граф заставил себя больше не думать о Лиин. И только страшная горечь на дне души напоминала ему о ней, да ночью по-прежнему снились её лучащиеся счастьем глаза.
К счастью, тогда он не подозревал, что его отношение к женщинам изменилось навсегда, и отныне он ничего не будет испытывать к противоположному полу, кроме, в лучшем случае, брезгливой снисходительности. Так человек, вкусивший когда-то хорошего вина, не будет удовлетворен вкусом прокисшего сока.
Выехать во Францию удалось только накануне Великого поста, который пришелся в том году на середину февраля. Помолившись и взяв благословение у епископа, граф во главе небольшого отряда пересек Ла-Манш и оказался во Франции. На душе у него было относительно спокойно, и лишь только иногда накатывала тоска и горечь, но над всем преобладало мстительное желание увидеть неверную супругу и наказать за то, что ему пришлось по её вине пережить.
ФРАНЦИЯ.
Неизвестно, как хотел обустроить свое любовное гнездышко де Сантрэ, но явно те так, как, в конце концов, у него получилось.
Когда Стефания окончательно пришла в себя, то с удивлением обнаружила, что помимо Хельги, в её покоях толкутся ещё и Тибо со своей невестой, бывшей прислужницей парфюмерши – Мадлен, да ещё откуда-то появилась и та самая ведьма, которая когда-то втянула её в эту неприятную историю – Марго! Последняя окружала больную всяческой заботой и вниманием.
– Я понимаю тебя, дорогая,– гладила она по голове чуть живую от слабости женщину,– но что поделаешь, нами правит судьба! Надо смириться!
Можно подумать, что наша героиня этого не знала! Только от подобных сентенций не становилось легче. Дальнейшая жизнь представлялась Стефке чередой унылых дней в заточении очередного замка. На этот раз вокруг неё крутилось много всякого люда, поэтому существовала иллюзия, что она хозяйка в этом доме, но графиня ни на секунду не сомневалась, что это тюрьма, как бы обманчиво широко не были распахнуты двери. И если юная женщина с трудом приходила в себя, пребывая в постоянной меланхолии и тоске, её окружение тем временем развлекалось, как могло.
Надо сказать, что Хельга и Мадлен возненавидели друг друга сразу же и бесповоротно, и, не желая терять даже мгновения, немедля приступили к изощренным военным действиям. И враждующие стороны мало смущало, что если парижанка ещё так сяк изъяснялась на лотарингском диалекте, то уж немка ни слова не понимала по-французски. Можно только представить, на какой тарабарщине вопили они друг на друга, особенно даже не выискивая повода для ссоры
. Тибо важно поддерживал свою подругу, а Хельге вторил разъяренный младенец Фредерик.
Ор стоял, какой бывает, если в курятник запустили чужого петуха к имеющимся в наличии двум завсегдатаям. И все бежали жаловаться к больной хозяйке, вываливая ей на голову ворох своих дурацких обид и нелепых обвинений.
– Как они здесь все оказались? – обреченно спросила Стефка у Марго, едва справляясь с головной болью от такого шума,– зачем Раулю понадобился Тибо?
Та только хмыкнула, философски покачав своим огромным чепцом.
– Плата за службу! Именно от Мадлен и Тибо он узнавал о твоей жизни в борделе Мами.
Стефания даже не удивилась и не расстроилась – от своего шута она могла ожидать чего угодно. А тому подходил любой господин, который бы смог прокормить его и Мадлен. Граф был далеко, вот он и сделал выбор в пользу Рауля. И со своей колокольни Тибо был прав – кормили здесь отменно, работой не перегружали, если не считать неустанной заботы о том, чтобы их госпоже жизнь медом не казалась. Чего же ещё надо! Тепло, хорошо, сытно..., а что их донна чахла от тоски, эту братию не особенно волновало.
В отличие от склочного окружения, Марго здесь была сугубо потому, что Стефании нездоровилось – её постоянно лихорадило, часто бросало в жар, мучили боли во всем теле. Ведьма старательно отпаивала её целебными отварами, обтирала тело чем-то холодящим, кормила овощными бульонами, не отходя от подопечной даже на минуту. Неизвестно, когда она отдыхала, но стоило больной приоткрыть глаза даже глубокой ночью, как она сразу натыкалась взглядом на черные банты накрахмаленного чепца.
– Что вы здесь делаете? – как-то вяло поинтересовалась Стефка. – Где бы ни было это место, я уверена, что оно вдалеке от домика в лесу близ Шамбуаза.
Дама искоса стрельнула глазами.
– Я крестная мать барона де Ла Роша, его ближайшая родственница. Рауль попросил меня присмотреть за вами, пока вы в таком положении.
Женщина тяжело вздохнула. Все понятно – вся эта нечисть одна семейка! Только вот почему они выбрали для своих забав именно её из огромного количества странниц, блуждающих по дорогам Франции?
– Рауль сердится на меня? – холодно поинтересовалась она. – Или ему и это чувство недоступно?!
Похоже, Марго удивилась, по крайней мере, в её вишневых глазах сверкнули непонятные искры.
– Отчего же, Рауль подвержен эмоциям, как и любой человек, только он хорошо умеет держать себя в руках. Что же касается вас, то понятно, почему он зол. Ребенок для существ его породы – главная ценность на земле, а ты хотела его уничтожить.
– А какова его порода?
Собеседница таинственно усмехнулась, заботливо поправив одеяло подопечной.
– Пусть он об этом расскажет сам!
Да уж, дождешься от Рауля откровенности! Скорее заговорят камни! Зато Хельга была правдивой.
– Ох, и страху я натерпелась, когда господин обнаружил ваш побег,– плакалась она как-то перед госпожой, когда по счастливому стечению обстоятельств они оказались наедине,– думала, что уже все, не быть мне живой! Он бы меня убил, если бы твердо не надеялся вернуть вас назад, поэтому я все это время молила пресвятую Деву, чтобы мессир Рауль вас нашел.
Служанка откровенно радовалась, что её госпожа вновь попала в заточение, но графиня не осуждала её, понимая, что Хельга, действительно, находилась в смертельной опасности.
– Зато теперь все будет хорошо, – ликовала немка,– вы рядом с нами!
– Что же хорошего? Здесь ты лишена возможности полюбить, создать семью!
– Зато я всегда сыта, одета и не загружена работой,– не согласилась служанка,– а любовь, вещь по-своему замечательная, но нельзя же иметь всё сразу, так не бывает!
