Текст книги "Страстные сказки средневековья Книга 2. (СИ)"
Автор книги: Лилия Гаан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)
– Завтра, на протяжении всего поединка, вы ни на шаг не отойдете от меня, чтобы не случилось,– между тем сурово поучал её прелат,– ваш муж – умный человек и никогда не будет волноваться и беспокоиться попусту!
Его преосвященство был настолько властной и самоуверенной натурой, что сразу стало понятно – ослушаться такого невозможно! Правда, Стефка не понимала, что ей может угрожать в резиденции самого короля? Какие опасности?
Утро следующего дня было не лучшим для поединка – сквозь палевую дымку на небесах хотя и пробивалось солнце, но по земле слалась густая влажная завеса. Трава ристалища была мокрой и окутанной рваным молочным туманом, над которым возвышались закованные в латы всадники.
Турнирное поле в этот раз оказалось очищенным от обычно разделяющего его барьера. Пусты были и трибуны для дам и ряды для простых болельщиков. Только на главной трибуне сидел сам король, вокруг сюзерена скучились несколько человек из ближайшего окружения. По правую руку Людовика расположился Генрих Моравский, со свитой, одетой в цвета моравского дома, за ними толпились ещё какие-то малозначимые зеваки. По другую руку короля в обществе епископа восседала и сама Стефания, плотно окруженная его людьми. Чувствовала она себя не лучшим образом, волнуясь неизвестно даже за кого – то ли за Мигеля, то ли за Ярека, а скорее всего, за обоих разом. Зачем вообще нужны эти поединки, какой в них смысл? Можно подумать, что ударом меча можно вернуть назад её любовь к Ярославу, или переделать пошедшую наперекосяк судьбу!
Стефка огорченно разглядывала застывших на ристалище всадников, шепча про себя охранительные молитвы.
– Как вы относитесь к этому противоборству, дочь моя?– неожиданно поинтересовался, нагнувшись к её уху, епископ.
– Как к величайшей глупости!– откровенно ответила она.– Я не понимаю смысла происходящего! Допустим, Ярослав убьет моего мужа, но время ушло, вместе с ним и моя любовь к нему.
– Но он может этого и не знать?– заметил собеседник.
– Тогда, прежде чем все это затевать, надо было спросить меня! Нельзя повернуть реки вспять!
– Граф Палацкий должен отомстить за унижение и восстановить попранную честь!
Ах, вот как! Стефка глубоко вздохнула – такое объяснение было ей понятнее. Честь для мужчин важнее жизни, и чтобы её потешить, в порядке вещей заставить беременную женщину участвовать в кровавой расправе, пусть и в роли зрительницы!
На ристалище были вывешены гербы и цвета сражающихся – красный с черным испанца, и палевый с белым Палацкого. Но на гребне шлема Ярослава развевались два голубых и одно белое страусовое перо – любимые цвета Стефки. Присутствующие на поединке легко читали язык рыцарской символики и осознавали, что это демонстрация чувств к прекрасной графине, объявление себя её рыцарем и защитником. У нашей героини и так-то были далеко не лучшие отношения с мужем, и она хорошо представляла, в какой ярости находится сейчас дон Мигель.
Но вот, герольды протрубили в трубы и судьи заняли свое место. Всадники разъехались на противоположные стороны поля и приготовили тяжелые копья, которые им протянули оруженосцы. Подчиняясь следующему резкому звуку труб, рыцари поскакали друг навстречу другу, держа наперевес копья. Раздался треск – щит де ла Верды оказался разбитым, и он тяжелым железным кулем свалился с лошади. Пока Палацкий по инерции мчался на противоположный край поля, чтобы развернуться и вновь напасть на врага, ловкие оруженосцы быстро подняли своего господина с земли. И испанец, крепко расставив ноги, поднял двумя руками тяжелый меч, в ожидании противника. Палацкий, увидев это, вынужден был также спешиться.
Графиня задохнулась от волнения – ей моментально стало плохо и посерело в глазах. Неподалеку появился Рауль и с тревогой посмотрел на бледную женщину. Что ж, по крайней мере, хотя бы одному из находящихся здесь мужчин было дело до её чувств, и Стефка, вымученно улыбнувшись, дала ему понять, что держит себя в руках.
А на ристалище продолжался поединок – тяжелые, неуклюжие в стальных латах соперники отчаянно рубились мечами с такой силой, что клинки высекали искры.
Дон Мигель был искуснее противника, но тот вел бой гораздо напористее. И видимо всё в этот день было против испанца, потому что сделав неудачный выпад, де ла Верда поскользнулся на мокрой траве, и, потеряв равновесие, неожиданно упал. Ликующе закричавший Ярослав поначалу рубанул его по инерции по плечу, и, высоко вздернув меч, приготовился пронзить грудь противника.
Стефка от ужаса чуть ли не взлетела над своим местом.
– Нет! – вырвался из её груди пронзительный крик,– нет, Ярек, нет!
Палацкий медленно повернул голову в сторону женщины, и ей даже показалось, что она видит как светятся его глаза в прорезях шлема. Прошло мгновение, показавшееся замершим в ожидании исхода боя присутствующим вечностью. Привстали со своего места даже король с принцем. Но в полной тишине Ярослав покорно убрал меч от груди поверженного врага и преклонил колено перед трибуной своей дамы. В этот напряженный момент над ристалищем прогрохотала такая отборная ругань на неизвестном языке, что все изумленно повернули головы к Генриху, облегчавшему таким образом свою душу. Король Людовик хотя и не понял, что конкретно говорит его гость, но все-таки успокаивающе похлопал его по плечу.
– Выигравшим поединок объявляется граф Ярослав Палацкий, милостиво решивший оставить жизнь побежденному графу Мигелю Хуану де Ла Верда де Сегорбе дель Кампо дель Арто! – прокричал герольд, и только тут к лежащему на траве истекающему кровью испанцу кинулись его оруженосцы.
Но это Стефка видела уже сквозь серую дымку, ей стало совсем плохо.
– Ваше преосвященство,– прошептала она, одной рукой хватаясь за живот, а другой за рукав сиреневой сутаны,– помогите, мне дурно!
– Ещё бы, дочь моя, ещё бы! – пробормотал тот, заботливо подхватывая клонящуюся к земле женщину.– Ваше положение не для таких зрелищ!
– Он жив?– спросила донна, отчаянно борясь с тошнотой и наплывавшей черной мглой, но та, все-таки застив глаза, поглотила все вокруг.
Очнулась Стефка уже от покачивания носилок, фиолетовый цвет которых указывал на принадлежность епископу. Голова кружилась, очень хотелось пить, но она, превозмогая слабость, высунулась из-за занавесок. Вооруженный отряд всадников в нарамниках желтых папских цветов и под папским знаменем везли её куда-то по лесной дороге.
– Куда меня везут?– спросила она сопровождающих носилки воинов.
– В монастырь, ваша светлость, по приказанию его преосвященства!– почтительно склонил тот голову.
Но это был не самый главный вопрос.
– Чем закончился поединок для моего мужа?
– Его светлость тяжело ранен в плечо, – ответил всадник, и тут же добавил, заметив, как она побледнела,– за ним хороший уход, не волнуйтесь, мадам! Вы и так перенесли слишком много для дамы в деликатном положении, поэтому епископ решил, что вам будет спокойнее в обители среди сестер-монахинь.
Стефка с тяжелым вздохом откинулась на подушки сидения.
Опять дорога! Но она хорошо помнила, что именно об этом шел разговор между легатом и мужем накануне поединка. Очевидно, епископ просто выполнял договоренность с доном Мигелем, и поэтому нужно успокоиться и ждать дальнейших распоряжений супруга.
ДЕ-ЛЕР-ДОРАТ.
Монастырь Де-Лер-Дорат располагался неподалеку от Реймса на живописном берегу Марны. Его нарядные белые башенки горделиво возвышались над округой, органично вписываясь в холмистый пейзаж. Хотя монахинь в обители оказалось немного – всего около двух десятков, но было человек пятнадцать послушниц. Среди последних выделялись четыре юные девицы на выданье. Их, поднабраться хороших манер до замужества, определили в обитель родители.
Вот они-то и развлекали знатную гостью в её просторной келье. Жизнь в монастыре казалась им скучной, для Стефки же она мало отличалась от существования в замке Рауля. Молитвы, прогулка по саду, вышивание и шитье для монастырских нужд – привычная рутина, если бы не щебечущая юная стайка, пышущих здоровьем девиц.
Стефке было приятно их присутствие. Ещё не постигшие разочарований в жизни девочки приятно скрашивали её досуг и отвлекали от мрачных мыслей.
– Вы видели самого короля?– приставали они к ней с вопросами.– Какой же он?
– Одно слово – король!– улыбнулась графиня.
– А он красивый?
– Красивыми положено быть принцам, а не королям. Король должен быть мудрым, мужественным – всего этого в достатке у Людовика.
– А ваш муж красивый?
– О, да!– здесь Стефка даже не покривила душой.
Монастырь был местом уединенным, но даже до его высоких стен доходили слухи и сплетни, волнующие эту глубокую провинцию не менее чем Париж.
– Говорят, испанец похитил вас накануне свадьбы, буквально из-под носа жениха?– сверкнула глазами одна из них рыжеволосая пышнотелая Аннет. – Как это романтично!
– Я бы так не сказала,– тяжело вздохнула графиня,– представьте – вы всем сердцем любите шевалье, через день свадьба и вдруг какой-то незнакомец вас похищает. Это очень больно и неприятно!
– Но, рассказывают, что ваш жених отомстил графу за оскорбление, поразив его мечом на поединке! – заметила красавица Бланка – блондинка с карими глазами.
– Право слово, и в этом мало приятного! Я беременна, и тут на моих глазах пытаются убить моего супруга,– Стефка нервно сжала руки,– за два года я забыла своего бывшего жениха, и уже не испытываю к нему никаких чувств!
Девушки притихли. Они были совсем ещё наивными и не понимали, что чувства – самая непостижимая вещь на свете.
– Эти сороки вам не надоели, мадам Стефания? – вошла в келью настоятельница – полная добродушная женщина средних лет.– Ну-ка, болтушки, помогите сестре Адель в саду!
Девушки, опасавшиеся матушки-настоятельницы, быстро убежали.
– Зря вы их прогнали,– грустно улыбнулась графиня,– пусть бы сидели! Мне так отрадно на них смотреть... Как хорошо быть юными, у которых все ещё впереди – и любовь, и разочарования!
– Ваш муж обязательно поправится,– по-своему истолковала её печаль аббатиса,– мне прислали эстафету, что граф пришел в себя и идет на поправку!
Стефка облегченно перевела дух. Да, отношения с мужем у них были весьма запутанные, но смерти она ему не желала.
По приказу епископа в монастырь доставили её сундуки с платьями, и женщина получила разрешение находиться в обители в светской одежде. Послушницы с наслаждением копались в нарядах, рассматривая изысканные узорчатые ткани любимых ею синих и голубых оттенков, восхищались тонкими воздушными вуалями, драгоценностями из шкатулки. Все это были вещи, с любовью подобранные Раулем, и Стефка иногда, перебирая диадемы и ожерелья, от скуки вспоминала, при каких обстоятельствах были сделаны подарки.
Удивительно, но оказавшись в одиночестве, она начала скучать по дурацким выходкам Тибо, вечному скрытничанью Мадлен и глупости Хельги, по детям – ей не хватало лопотания малышки и сердитого топанья Фредди.
Из четырех послушниц наиболее часто у неё бывали Аннет и Бланка. Бланка была уже обручена с виконтом Жермонтом, и с нетерпением ждала, когда жених вернется с войны, чтобы обвенчаться с ней. Она его видела лишь один раз и то давно, когда была маленькой девочкой. Но девушка любила поговорить о нареченном, расцвечивая фантазией недостаток сведений о будущем муже.
– Виконт – высокий, стройный и очень красивый!
– Ясное дело, он показался тебе высоким, когда ты сама едва выглядывала из-за стола!– поддела её смешливая Аннет.
Бланка с наигранным гневом ущипнула её, и они принялись шутливо толкаться. Стефка с удовольствием смеялась над их шалостями.
В общем-то, в монастыре ей было достаточно комфортно, и она с грустью думала, что скоро граф придет в себя и потребует присутствия жены. А там неизвестно, какая очередная блажь придет ему в голову! Дон Мигель мог отправить её на покаяние в гораздо худшее место, где к виновной супруге будут относиться, как к преступнице, к не заслуживающей снисхождения грешнице.
Прошло три недели безмятежного бытия.
Приближался май – за стенами обители уже вовсю бушевала весна. Стефка и послушницы часто выходили на стену монастыря и взирали с высоты на голубеющие воды Марны, на зеленеющий вдали лес, вдыхали доносящиеся с лугов запахи весенних цветов. Мир был прекрасен, спокоен и безмятежен!
– Почему я всегда боялась монастырской жизни?– спрашивала себя наша героиня, с умилением взирая на эту красоту,– здесь тихо, спокойно и благодатно. Может, действительно, мне стоит попросить мужа разрешения уйти в обитель и прекратить запутанную жизнь, погрязшую в прелюбодеянии. В монастыре я бы замолила грехи с Раулем.
Эти мысли все чаще и чаще посещали её во время молитв, и женщина, сочтя это знаком небес, принялась сочинять мужу письмо с просьбой подобрать ей подходящую обитель. Но пока она, морща нос и пачкая чернилами пальцы, выводила непривычными руками вязь букв, нужные слова куда-то ускользали, и послание получалось скомканным и неубедительным. А ведь бумага была дорога, и каждый раз выдавая знатной гостье очередной лист, настоятельница с укором просила её быть внимательнее.
Увы, но очевидно, дьявол не дремал, и ему не по вкусу было такое решение, потому что всем этим благочестивым намерениям не суждено было осуществиться.
В один из дней конца апреля земная благодать превратилась в адский кошмар.
В тот злополучный вечер Стефка уже готовилась отойти ко сну. Её большой живот солидно затруднял процесс снятия и одевания одежд, поэтому разоблачиться будущей матери помогала Аннет. Но не успела та до конца распустить шнуровку на боках блио, как в келью вбежала запыхавшаяся Бланка. Девушка была бледна и дрожала.
– О, мадам,– в ужасе закричала она,– у стен монастыря рыцари, они требуют у настоятельницы вашей выдачи!
– О, Пресвятая Дева,– сердце Стефки ухнуло вниз,– неужели Ярослав совсем лишился разума?
Быстрыми шагами в келью вошла настоятельница. Лицо почтенной аббатисы вместо обычной благолепной невозмутимости выражало нешуточное волнение.
– Право слово, не знаю, что и делать,– в растерянности заговорила она,– я не могу ослушаться воли епископа, и в то же время наш монастырь вовсе не приспособлен для длительной обороны, да и защищать его особо некому, кроме трех привратников, вооруженных пиками, чтобы отгонять бродяг.
– Чего они хотят?– обеспокоенная женщина схватилась за живот, в котором волчком закрутился младенец.
– Говорят, что им нужна графиня де ла Верда, и если они вас не получат, то разграбят обитель!
– Может, они согласятся на выкуп?– предложила практичная Аннет.
Аббатиса замялась. Понятно, что ей не хотелось расплачиваться за свободу гостьи казной обители.
– У меня есть драгоценности!– оживилась графиня, с готовностью показывая свою шкатулку.– Здесь жемчуга, сапфиры, бирюза и золото.
Да всё, что угодно! Стефка была согласна снять последнюю рубашку, лишь бы снова не подвергать себя чудовищному унижению нового плена.
Аббатиса осторожно заглянула в ларец.
– Здесь целое состояние,– она пораженно приподняла брови,– пойду, попробую договориться с этими святотатцами!
И торопливо схватив шкатулку, удалилась из кельи.
Беременная женщина в изнеможении опустилась на кровать, а испуганные девушки с двух сторон прижались к ней. Прошло, наверное, с полчаса напряженного ожидания, когда до их слуха донесся страшный рев и отчаянные крики. Стефка метнулась к окну и замерла от ужаса.
Во дворе монастыря творилось что-то невообразимое! Ворота были снесены и закованные в легкие латы воины рассыпались по площади перед часовней.
Мгновенно начался пожар, и в его страшных сполохах грозно сверкали клинки рубящих без разбора направо и налево мечей. Женский пронзительный визг и какие-то неестественно копошащиеся на земле фигуры латников и монахинь дали понять пораженной таким святотатством графине, что происходит нечто ужасное. Побледневшая Стефка торопливо отодвинула от окна девушек.
– Вам не надо на это смотреть!
Предосторожность была запоздалой. Во-первых, потому что девушки увидели всё тоже, что и она, а во-вторых, по коридору уже приближались грохочущие шаги. Кто-то грязно ругался по-немецки, слышен был стук выламываемых дверей, пахнуло едким дымом, и вот, наконец, резко распахнулась дверь и в их келье.
Девушки с отчаянным визгом спрятались за юбки графини, с силой обхватив её колени. То, что они искали защиты, поневоле заставило дрожащую от страха женщину выпрямиться навстречу опасности. На пороге появилась грозная фигура великана в латах и с обнаженным мечом. Голову его скрывал шлем с закрытым забралом, из-под которого жестко светились стальные глаза.
– Вы графиня де ла Верда?– проскрежетал он по-французски с красноречивым акцентом.
У Стефки даже сердце зашлось от такой новой напасти. Кому же это она ещё понадобилась?
– Да, это я! – холодно ответила она по-немецки,– но кто вы и почему подвергли столь чудовищному надругательству мирную обитель?
Но, наверное, легче было смутить самого сатану, чем этого зверя в человеческом обличии.
– Мадам, – грубо расхохотался он,– я совершил благодеяние, досрочно отправив в рай тех, кто к этому всю жизнь стремился! Собирайтесь, графиня, я приехал за вами. Где ваши вещи?
Стефка попыталась небрежно махнуть рукой в сторону сундуков, но пальцы так дрожали, что она их была вынуждена сжать в кулак. Жест получился довольно странным, но бедной женщине было не до красоты движений.
Презрительно фыркнувший рыцарь отошел в сторону и дал протиснуться в келью двум вооруженным мужчинам, которые схватили сундуки и вынесли их за порог. Следом зашел ещё один латник, с порога протягивая руки в железных ноговицах к прильнувшим к графине девушкам, но те так страшно закричали и судорожно вцепились в её юбку, что чуть не повалили Стефанию на пол.
Впитанный с молоком кормилицы кодекс был тверд и не допускал двух толкований.
– Даже если тебя будут жечь каленым железом,– сурово внушала внучке Анелька,– прежде всего защита подвластных людей, и только потом себя. Иначе, ты потеряешь честь шляхтенки, и твое имя навеки будет опозорено! Холопы, что овцы, нуждаются в постоянной неусыпной опеке! Если стадо задрали волки, то виноваты не они, а пастух!
Строго говоря, эти две девицы не были даже её прислугой, но они взывали о помощи, а это ко многому обязывало, в том числе, приходилось отставить собственные страхи и ринуться на выручку.
– Эти девушки под моей опекой,– нахмурилась графиня,– и я требую, чтобы их не трогали! Женщина моего положения не может обойтись без соответствующего окружения.
Похоже, её слова привели в замешательство насильников, но после секундного раздумья, главарь, все-таки пошел на уступки.
– Ладно, – нехотя качнул он головой,– раз вы настаиваете – возьмем их с собой! А теперь пройдемте, мадам, не заставляйте применять силу!
Это была страшная дорога.
И если шокированная Стефка только испуганно крестилась, то сопровождающие девушки даже подвывали от ужаса, не столько помогая идти беременной женщине, сколько в полуобмороке обвиснув на её руках.
Монастырь пылал. По двору бегали нагруженные награбленными пожитками вооруженные люди. То там, то тут корчились со вспоротыми животами монахини, валялись и другие, уже отошедшие в иной мир, после того, как им разбили головы. При виде растекающихся по земле сгустков крови, внутренностей и мозгов потрясенная Стефка испытала такую тошноту, что рвотные спазмы подошли к самой глотке. Она не выдержала и, резко остановившись, выплеснула из себя всё содержимое желудка.
– Для жены Молота ведьм, мадам, вы слишком чувствительны! – прогрохотал за спиной уже знакомый мерзкий голос.
Взмокшая от слабости и ужаса Стефка, тем не менее, убыстрила шаг, стараясь не смотреть по сторонам. За разбитыми и снесенными с петель воротами пленниц затолкали в закрытую повозку, после чего на приличной скорости повезли прочь. Но ещё долго, трясущиеся на ухабах женщины даже сквозь занавеси кибитки видели, озарявший горизонт огонь. Это горели кровли крыш монастыря. От горечи, ужаса и страха, они, крепко обняв друг друга, безутешно рыдали.
– Что с нами будет?– отчаянно всхлипывала Бланка. – Как же мой жених?
– Какой жених, дурочка? – буркнула, так же размазывающая слезы по щекам, Аннет.– Благодари Бога, что не валяешься со вспоротым животом в горящей обители!
Стефка прижала заплаканные лица к своей груди, но чем она ещё могла успокоить невинных девушек? Сказать, что, скорее всего, на первой же стоянке их изнасилуют? Нет, уж лучше пусть надеются на лучшее, а там... как знать, может Пресвятая Дева смилуется над ними!
Наконец, нарыдавшиеся девушки уснули под немилосердную болтанку несущейся на недопустимой скорости повозки, а вот Стефании было не до сна. Тяжкие мысли не давали ей покоя – кто её украл, зачем?
Явно не Рауль! Ему не нужен весь этот кровавый переполох – он мог похитить её без малейшего шума! Ярек? Но такая кровь, такая жестокость в её понимании вовсе не сочеталась с бывшим возлюбленным, любящим рассуждать о гуманизме. Палацкий был по-настоящему благороден, недаром он не стал добивать де ла Верду на поединке. Но кто тогда? Кому она понадобилась? Не этому же закованному в латы чудовищу? Как не мимолетен был взгляд, брошенный на его фигуру, Стефка было твердо уверена, что никогда раньше не видела человека такой могучей стати.
Между тем, пленниц везли куда-то на восток, почти без остановок всю ночь и ещё полдня. На коротком привале их быстро сводили по нужде и скудно покормили хлебом, сыром и вином, и они опять тронулись в путь.
И уже к утру третьего дня, едва живые от усталости женщины заслышали резкие звуки рога.
Пробудившаяся от тяжелой дремы, измученная Стефания, осторожно перегнувшись через крепко спящих спутниц, приоткрыла полог повозки.
В предрассветной туманной дымке возвышался черным монолитом самый большой из ранее виденных замков. Его мощные высоченные стены, казалось, служили всего лишь обрамлением грозящего всей округе огромного, округлого донжона, на тонкий шпиль которого сейчас спешно поднимался штандарт.
– Значит, это и есть логово кровожадного мерзавца, учинившего бесчинство в монастыре,– задумчиво проговорила она, обращаясь скорее к себе, чем к спящим спутницам,– интересно, где же мы?
– В землях Трира, мадам,– выше упомянутый разбойник внезапно откинул полог, взмахнув полотнищем перед лицом вздрогнувшей от испуга женщины,– рад предложить вам гостеприимство в моем замке Копфлебенц!
Их взгляды встретились, и Стефка даже попятилась от беспощадного блеска жестких глаз. Губы насильника изогнулись в пренебрежительной ухмылке.
– Не надо меня бояться, мадам! Я не причиню вам зла!
Так она ему и поверила! Можно подумать, что он её похитил из монастыря, чтобы сказать парочку комплиментов и отпустить восвояси. Наслушалась она уже уверений от Рауля, и чем все закончилось – пленом, насилием, беременностями и родами!
– Может, вы для начала представитесь,– сухо осведомилась графиня, – а потом будете заверять меня в своих добрых намерениях?
Пшеничного цвета брови насмешливо задрались, однако, он все-таки выполнил просьбу:
– Барон Гуго фон Валленберг, мадам, к вашим услугам!
Стефания холодно кивнула головой. Впрочем, разговора не получилось – всадник отъехал, чтобы возглавить втягивающийся в ворота обоз с награбленным.
Вблизи Копфлебенц оказался окружен глубоким и широким рвом, образованным из искусственно разделенной реки. Повозка с окончательно проснувшимися пленницами, прогрохотав по подъемному мосту, въехала в обширный двор замка. Спешившийся с коня фон Валленберг подошел к испуганно оглядывающимся пленницам.
– Прошу вас, мадам, – подал он руку в железной рукавице,– будьте хозяйкой в моем доме!
Стефка окинула обреченным взглядом глубокий каменный колодец высоченных стен и башен, кровли которых уже порозовели от лучей восходящего солнца.
Новая тюрьма.
КОПФЛЕБЕНЦ.
Копфлебенц был довольно многолюдным местом.
Выглядывая из окна верхнего яруса донжона, Стефка постоянно видела большое количество сновавшего туда-сюда народа. Въезжали в ворота повозки с мешками и различной снедью, воздух звенел от гомона голосов – слышались и ругань, и смех. И днем, и ночью дымились трубы пекарни, и воздух почти постоянно был наполнен ароматами свежего хлеба.
Отсюда же хорошо были видны кровли конюшен с запасами сена и выгулами для жеребцов. Лошадей то запрягали, то распрягали, то мыли, то кормили, потому что без конца кто-то приезжал, а кто-то наоборот уезжал. Здесь же мычали коровы и толкались молочницы с ведрами, где-то визжали свиньи, и часто тянуло крепкими запахами навоза. В общем, суета, как на ярмарке!
Зато та часть крепости, в которой находился донжон и примыкающий к нему двухэтажный господский дом были отделены от бурлящего водоворота хозяйственного двора высокой каменной стеной. Здесь, наоборот, царили относительная тишина и запустение, изредка нарушаемые шустро пробегающей по своим делам прислугой. Зеленели кроны деревьев сада, среди которых чинно гуляли, какие-то нарядные дамы, играли в мяч на зеленой лужайке подростки в костюмах пажей и юные девушки. Кем были эти люди барону – родственниками или вассалами? Неясно. Впрочем, окна их этажа смотрели в сторону хозяйственного двора и леса, господскую же территорию можно было увидеть, только вывалившись по пояс из окна, да и то незначительный кусок. Стефка же в силу своего положения не могла толком довольствоваться даже этим, в основном выслушивая сообщения юрких девушек.
Прожив неделю в просторном помещении донжона, пленницы ни разу не видели барона, лишь только нелюдимая прислуга дважды в день приносила еду и воду. Обширная, сработанная из грубо обработанного камня башня освещалась несколькими узкими слюдяными оконцами. В одном из углов находился нешуточных размеров камин, но хотя было довольно холодно и промозгло, его ни разу не затопили. Неподалеку от камина стоял немудрящий дубовый стол, вокруг него несколько массивных стульев с высокими спинками. А вот посередине размещалась огромная кровать, под шерстяным тяжелым пологом на витых ножках, где женщины и спали, прижимаясь друг к другу, чтобы хоть немного согреться – ночами промозглые сквозняки продували башню насквозь.
Так как покрывала послушниц сильно изорвались и пострадали в ту страшную ночь, то графиня распахнула свои сундуки и обрядила девушек в сине-голубые платья, которые им были явно не по фигуре – для одной маловаты, для другой, наоборот, велики. В сундуках так же нашлось неоконченное рукоделие, и вскоре истомившиеся в ожидании хоть каких-нибудь новостей пленницы принялись за привычное дело. Усевшись к самому освященному окну, они с покорностью судьбе втыкали иглу в заготовки для бархатной омоньерки.
– Нас похитили,– часто рассуждала вслух графиня, привычно подбирая шелка для узора, – значит, барон промышляет этим ремеслом. Нужно ему сказать, что вы девицы из знатных семей и ваша семья сможет заплатить выкуп. Тогда вас вернут домой!
От таких умозаключений девушки сразу веселели. Бланка облегченно вздыхала, и радость вспыхивала в её огромных карих глазах.
– Значит, я ещё смогу благополучно выйти замуж?!
– Кто о чем,– раздраженно ворчала Аннет,– а она о женихе! Что ты так носишься с ним? Самое главное выбраться отсюда живыми, дуреха! Вот только почему-то барон не спешит нас навестить, а вдруг ему не нужен выкуп?
– Деньги нужны всем и всегда!
Стефка знала, что говорила. Краткий опыт пребывания в злачных местах Парижа многому её научил, да и практика умыкания людей с целью выкупа была в ту пору не такой уж редкостью, и последнее – если не выкуп, то что? Зачем было устраивать похищение, да ещё так страшно разорив приютившую их обитель, если дело было не в деньгах?
– Ох,– опять возразила рыжеволосая девица,– какая разница, почему мы оказались здесь, главное – убраться отсюда живыми и невредимыми! Меня настораживает, что барон не скрыл от нас своего имени, названия замка и местности, в которой мы находимся. Так ведут себя только люди, которые уверены в собственной безопасности! Неужели наш хозяин рассчитывает, что вернувшись домой, мы не расскажем, где были, и ему не придется отвечать за свои преступления?
Аннет рассуждала логично, вот только сейчас её пессимизм был некстати.
– Он может заставить вас поклясться хранить молчание!– торопливо заметила графиня, увидев, как побледнела от ужаса несчастная Бланка.
– Что клятвы человеку, который приказал разграбить монастырь, убить и изнасиловать монахинь? – не утихомиривалась упрямая девушка.
И, конечно же, добилась своего. Бланка немедля разревелась, смерив наперсницу неприязненным взглядом .
– Ты все и всегда видишь в черном цвете, потому что в твоей семье может и не найтись денег для выкупа! А я – единственная дочь своих родителей, и они ничего для меня не пожалеют!
– Они, наверное, устроили по тебе, дорогая, роскошную панихиду,– съязвила Анет, пренебрежительно глянув на зареванную подругу,– и чем это может помочь в нашем положении?
Тут даже у Стефки не выдержали нервы.
– Замолчи, Аннет, в тебя просто бес вселился!– одернула она девицу.– Вы обе забыли, что лучшим средством в критической ситуации является молитва. Молитесь деве Марии, и владычица спасет вас для ваших женихов!
Увы, но это было единственное средство не впасть в отчаяние и для нашей героини.
Отсутствие похитителя и сведений, для чего они здесь, изрядно действовало на нервы всем – и уже привыкшей к плену Стефке, и злоязычной Аннет, и добродушной простушке Бланке. Неопределенность – одна из самых изощренных пыток, придуманных человечеством, и барон достаточно долго третировал таким образом своих пленниц, но должно же было, рано или поздно, что-то разъясниться!
Валленберг появился в зале донжона, где-то недели через три, когда пленницы окончательно истомились в заточении. И только теперь, когда он снял шлем и латы, Стефка получила возможность внимательно рассмотреть своего похитителя.
Сегодня барон не показался ей настолько же страшным, как при первой встрече.
Светлые, отливающие сталью маленькие глаза под бровями золотистого цвета, почти белые, коротко остриженные волосы, грубо высеченное, загорелое лицо с мощным подбородком и продольными линиями на щеках производили впечатление недюжинной силы. Красавцем его назвать было невозможно, но и особой уродливостью он не отличался. Возраст колебался от тридцати до сорока, хотя мужчины такой стати стареют поздно, поэтому ему могло быть и больше. Черные шоссы обтягивали как вторая кожа крепкие и стройные мускулистые ноги, а зеленый бархатный сюркот сидел, как влитой на ладно скроенной широкоплечей фигуре. Но даже это несомненное достоинство необратимо портил ужасно грубый, скрежещущий, как железо голос.
