Текст книги "Этот томительный дым"
Автор книги: Ксения Мартьянова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)
наполниться светом. – Улыбнувшись гостям, она подошла к Дарену и, окунув два пальца в чашу, нежно
провела ими по его щеке. – Я рада, что ты снова дома. Нам не хватало тебя.
Он накрыл её руку своей, позволив теплу от прикосновения ненадолго задержаться на его коже, а затем
мимолетно коснулся губами внутренней стороны её ладони.
18 Кола – на языке индейцев Сиу означает «Друг».
19 Ничууинтку – на языке индейцев Сиу означает «Дочь»
20 Чанте – на языке индейцев Сиу означает «Сердце»
– Алита, – с любовью произнес Кваху, заставляя женщину развернуться к нему, – луна перестанет
светить, а моя жена никогда не научится сидеть на месте.
– Не когда мой Чевеио здесь, – улыбнувшись, ответила она, направившись к нему, – Даже Великому
Духу не под силу удержать мать от встречи с сыном.
– Иногда мне кажется, что его ты любишь больше, чем меня.
– Моё сердце поделено пополам и каждая его часть отдана вам в равной мере, – ласково ответила она, а
затем перевела глаза на гостей. – Живите долго и счастливо, – поприветствовала Алита каждого,
совершив тот же самый обряд с чашей. – Пусть это место станет и вашим домом. Кола нашего сына, Кола и для нас.
– Спасибо, – прошептала Эбигейл, когда женщина остановилась напротив и коснулась её щеки.
Алита улыбнулась, а затем осторожно, со всей возможной теплотой подарила ей своё благословение.
Дарен не знал, сказала ли она что-то Эбигейл в то время, как её ладонь задержалась на её лице чуть
дольше, – ведь он мог и не расслышать её тихих слов, – но когда его мать повернулась, всё и так понял
по её глазам. Умение чувствовать и видеть людей, лишь прикасаясь к ним, было её небесным даром. И
она, несомненно, узнала у Неба всё, что хотела.
– Переоденься, – мягко велел Кваху, когда они приблизились к поселению, – сегодня праздник у костра.
Каждый, кто присутствует на нем, должен соответствовать.
Дарен кивнул, а затем, глубоко вдохнув прохладный воздух приближающейся ночи, направился к
своему домику. Он прекрасно знал правила этого племени, как и то, что они распространялись
абсолютно на всех. Индеец ты или белый, верующий или атеист, но до тех пор, пока твоя нога
находится на землях резервации, ты обязан поступать так, как прописано в законе племени. А особенно, если не по крови, но по духу, ты являешься сыном Великого Вождя.
Когда спустя некоторое время Дарен вышел наружу, услышал звонкий смех и тут же повернул голову.
Он узнал бы это звучание из миллиона похожих, потому что голос, который жил в его сердце, он
никогда не спутал бы ни с каким другим. Эбби улыбнулась, когда её окружили несколько индейских
ребятишек, играющих около неё в салки, а когда они закружили её, вызывая новую волну смеха, Дарен
ощутил, как что-то внутри ёкнуло. Он узнал на ней мамино платье цвета слоновой кости до колен и
белые сапоги. Её волосы были распущены и закреплены через лоб ободком, с которого с одной стороны
свисало несколько светлых перьев. Она закрыла глаза, поддавшись детской игре, и засмеялась звонче, когда они все разом обняли её за ноги. В то время, как он сам пытался справиться с тем, что испытывал.
– Ты считаешь, что твое сердце останется холодным навсегда, но я вижу, что его лед уже тронулся.
Дарен сделал вдох, понимая, что убежать от разговора с Вождем великого племени у него нет
совершенно никаких шансов, и что ему придется отвечать, даже если он этого не хочет.
– Ночь правит лишь половину всего времени, – повторяя его же мудрость, сказал он. – Но и солнцу не
суждено светить вечно.
– Ничто не совершенно и ни у одной материи на этой Земле нет безграничной власти, – согласился
Кваху. – Даже Великий Дух несет собой две сущности: светлую и темную. Но лишь та начинает
преобладать над его решениями, которой он дает на это волю.
Они оба молчали, наверное, несколько минут, смотря на большой высокий костер и подготовку к
празднику. Знакомые звуки окутывали воздух, создавая ощущение дома, а тишина помогала
распутывать хаотичные мысли, которые прочно засели где-то глубоко в сознании.
– Возможно, моя жизнь просто не должна быть другой. Возможно, мне не суждено измениться, – тихо
произнес Дарен, все так же не сводя глаз с веселящейся Эбби. – И если это действительно так, то
меньше всего на свете я хочу причинить ей боль.
– Наша жизнь подобна мерцанию ночного светлячка, – неожиданно произнес Вождь, заставляя Дарена
перевести на него взгляд, – она так же прекрасна, но, вместе с тем, и так же быстротечна. Знаешь, в чем
мудрость этой поговорки, Чевеио?
– В том, что нужно использовать каждое мгновение жизни? – Предположил он, и тогда Кваху не спеша
развернулся к нему.
– В том, что нужно принять боль и смерть, как её неотъемлемую часть, – объяснил он, а затем
осторожно положил руку ему на сердце. – И не бояться чувствовать что-то вот здесь.
Дарен слегка покачал головой, ощущая, как мгновенно закололо в груди.
– Я не способен что-то чувствовать.
– Если бы это было так, то сейчас тебе бы не было так невыносимо больно, – тихо сказал Кваху так, словно знал это. – И ты не понимал бы, что былая пустота начинает заполняться.
– Вождь…
– Её любовь сумела тронуть ледяное сердце маленького мальчика, – перебил он его, – и потеряя её, этот
мальчик совершит самую большую свою ошибку. И навсегда утратит свой Свет.
– Это тоже мудрость твоего народа? – Почти шепотом спросил Дарен.
– Не моего, – ответил Кваху, отступая назад, – твоего.
Дарен смотрел Вождю вслед, ощущая, как то самое сердце, про которое он говорил, начинает
болезненно колотиться, и что эта мука с каждой секундой становится лишь сильнее. Холодное сердце не
может давать никакой реакции. Покрытое толстым слоем льда, оно должно послушно молчать.
Создавать иллюзию того, что просто не существует. Что вместо него в груди есть лишь пустота. Но
когда она находилась рядом, когда Дарен слышал её смех, ощущал запах или чувствовал легкое касание
её пальцев, всё моментально переворачивалось с ног на голову. Его сердце делало то, что многие года
казалось потерянным и невозможным: вопреки всему, наперекор каждому его убеждению оно гулко
стучало, подпрыгивало и опускалось. Оно отзывалось. И заставляло его чувствовать.
И сейчас он понимал, что хотел сказать ему Вождь.
Даже если это будет мимолетно, даже если продлится всего одну ночь или даже одно мгновение, он
должен позволить этому произойти. Должен позволить своему чувству освободиться от железных оков.
Хотя бы на одну ночь. Хотя бы на одно мгновение.
Глава 23
Его глаза всегда пленили её. Синие, бездонные, наполненные болью и дикой свирепостью, но, в то же
время, невероятной мягкостью и нежностью. Она никогда не понимала, как в ком-то одном может
существовать и дышать две совершенно противоположные сущности, но лишь сегодня осознала, что
это неотъемлемая часть каждого человека. Ангел и Демон владеют нашей душой в равной степени. С
самого рождения и до последних дней жизни. Но кто мы в действительности, и чей голос становится
голосом нашего сердца, зависит лишь от нас самих. От нашего выбора.
Его долгий и невероятно ласковый взгляд заставил её невольно улыбнуться. Эбби осторожно
развернулась к нему спиной и инстинктивно прикрыла глаза. Она все ещё не верила, что всё, что с ней
происходило, было наяву. Ведь это была самая прекрасная реальность, которую Он только мог для неё
выдумать. И даже, если бы всё это оказалось обыкновенным сном, это ни в коей мере не разбило бы её
надежд. Она просто попросила бы, чтобы он длился вечно. Веря в то, что Бог бы её услышал.
Неожиданно раздавшиеся монотонные звуки флейты заставили Эбби медленно открыть глаза. Группа
индейцев из племени расположилась на земле у костра, держа в руках свой особый деревянный
инструмент, а все остальные, заслышав музыку, начали собираться вокруг. Какая-то невидимая сила
поманила её на свет, и она сделала несколько неторопливых шагов, заворожено направляясь в сторону
ярких, взмывающих вверх языков пламени, а затем неслышно замерла, прислонившись к коре дерева.
Один из сиу улыбнулся и резво ударил по барабанам, подзадоривая другого сделать то же самое. Ещё
один так же умело подхватил ритм и заиграл на трещетке. Несколько индейцев что-то весело закричали, то замирая над своим инструментом, то наоборот – не смея прерывать его звучания, и Эбби осознала -
такими были их традиционные песни. Она не понимала ни слова на сиуанском языке, но те чувства, которые вызывало их пение и музыка, делали это просто ненужным и лишним. От каждого звука, от
«повествования» каждого инструмента, у неё перехватывало дыхание. Ей казалось, что в этот самый
момент вместе с ними в пении разливается и сама природа: птицы, деревья, горные ручьи – всё в эти
секунды мгновенно ожило и заиграло свою собственную музыку. И ничего прекраснее было просто
невозможно себе представить. Потому что ничего прекраснее просто не существовало.
– Волшебно, верно?
Эбби слегка вздрогнула, но тут же расслабилась и ощутила тепло от присутствия рядом Алиты, которая
так же неотрывно смотрела на костер.
– Да… невероятно волшебно, – почти прошептала она, чувствуя, как что-то словно манит её снова
взглянуть на то, как зарождается музыка.
– Это место наполнено своей потрясающей магией, но увидеть её может лишь тот, кто добр сердцем и
чист душой, – сказала жена Вождя, а затем медленно перевела на неё свои глаза. – В тебе живет любовь
ко всему живому и огромное терпение и мощь. Ты Шейенна – «сильная духом». Лишь подобным тебе
под силу изменять увековеченное и склонять к своим ногам целые эпохи. И только ты способна
разрушить темный мир и вступить в борьбу с самим Дьяволом, чтобы высвободить плененный им свет.
Эбби резко выдохнула, а затем ощутила ладонь Алиты на своей щеке.
– Ты достойна моего сына, как никто в этом мире, – болезненным шепотом произнесла она. – Я лишь
надеюсь, что он вовремя осознает, что так же достоин тебя.
Почувствовав как сильнее застучало сердце, Эбби хотела ответить, но внезапно кто-то в прямом смысле
того слова запрыгнул ей на спину, а затем она услышала знакомый звонкий смех.
– Давайте скорее, там уже все начинается, – подбежала к ним радостная Элли. – Я жду этот вечер с
таким нетерпением! Ничего подобного еще в жизни не видела! А что сегодня за праздник?
– Я просто не сомневаюсь, что тебе понравится, – с улыбкой сказала Алита, – сегодня мы отмечаем
Чанте – праздник Сердца.
– Чанте… – Эллисон слегка растеряно повертела головой и задумалась, начиная что-то судорожно
вспоминать. – Нет-нет-нет, я перечитала очень много исследовательских статей и книг, но никогда не
слышала ни о чем подобном.
Алита кивнула и неожиданно тихо рассмеялась.
– Потому что этот день увековечил наш Вождь. Мой муж. – Заметив их вопросительный взгляд, она
улыбнулась и прошептала: – В этот я вошла в его сердце.
– И поселилась в нем навсегда, – неожиданно с любовью сказал Кваху, заставляя жену смущенно
отвести взгляд. Подумать только, после стольких лет совместной жизни, они всё ещё могут найти
повод, чтобы смутить друг друга…
Адель нечаянно дернула Эбби за волосы, но, вместо того, чтобы извиниться, просто расхохоталась.
– Сколько же в тебе озорства, маленькая Эхои21, – весело покачала головой Алита, снимая малышку со
спины Эбигейл. – Ты так же вольна, как ветер.
– Этим она напоминает мне тебя, – Кваху снова заставил свою жену покраснеть, а затем благословенно
положил ладонь на волосы Адель. – И именно поэтому её Судьба будет такой же счастливой.
Эбби невольно улыбнулась, почувствовав новую волну тепла, которой окутали её семью эти люди.
Такие незнакомые и далекие, они казались такими близкими и родными, словно их миры были одним
целым. Словно их сердца были одним целым. И в эту самую минуту лишь эти ощущения имели для неё
значение. Лишь это тепло.
Подойдя к костру, она неторопливо опустилась на землю, а затем повернулась на знакомый смех.
Мэнди сидела по другую сторону от огня и счастливо улыбалась, глубже зарываясь в нежные объятия
Тайлера. Сердце Эбби наполнилось радостью и облегчением от того, что её девочка улыбалась, и
неописуемо сильной признательностью, которую она испытывала к Тайлеру за то, что в такой трудный
для её сестры и всей их семьи момент, он просто был рядом. Держал Мэнди в своих руках и целовал в
волосы. Оберегал её.
Могла ли она ошибиться в этом парне? Могла ли не разглядеть его искренность…
В эту самую секунду Мэнди, словно почувствовав мысли сестры, подняла голову, и их взгляды
встретились. В её глазах сейчас можно было увидеть, наверное, целую гамму самых разнообразных
чувств и эмоций, но одно из них выражалось ярче и сильнее остальных – это была благодарность. За
21 Эхои – женское имя у индейцев Сиу. Означает «Смеющаяся дева»
этот день. За понимание и поддержку. За заботу. И Тайлера… в особенности, за него. Когда губы
Эбигейл тронула легкая улыбка, Мэнди осторожно кивнула, улыбнувшись в ответ, а затем с упоением
закрыла глаза, сильнее кутаясь в теплый плед.
Иногда мы чувствуем спокойствие и солнечное тепло даже в те моменты, когда сердце разрывается от
невыносимой боли. Просто потому, что рядом с нами те, кого мы безгранично любим и ценим. Те, для
кого смысл жизни именно в нас, какими бы мы ни были. Те, кто делают нас целостными и нужными.
Самими собой, не смотря ни на что. И, наверное, в этом и заключается главный секрет счастья. Самый
простой в мире секрет.
Эбби почувствовала на себе знакомый, пробирающий до мурашек взгляд, и повернулась. Дарен
медленно опускался на землю неподалеку, при этом неотрывно смотря прямо на неё. Всё её тело тут же
отреагировало на его взгляд: сердце заколотилось, пульс застучал, а в животе вновь запорхали бабочки.
Она слегка приоткрыла губы, чтобы впустить внутрь чуть больше воздуха, а затем отвела глаза, ощутив, как невыносимо становится смотреть на него и не иметь возможности прикоснуться.
Неожиданно пространство заполнили звуки барабанов. Кваху вышел в центр круга в традиционном
парадном облачении. Его голову теперь украшал солнечный головной убор, а взгляд был таким
величественным, что от увиденного захватывало дух.
– Вождь, я думаю, что прежде чем мы начнем Чанте, белым людям нужно услышать наши предания, –
выступил один из молодых индейцев племени. Он был высоким и очень крепким, а его взгляд был
твердым и властным. – Это поможет им понять наши обычаи и нас самих.
– Ты прав, Охитека. В твоих словах много мудрости, и поэтому я сделаю, как ты говоришь, – Кваху
согласно закивал. Эбби заметила, как дети абсолютно всех возрастов придвинулись ближе и затаили
дыхание. – Легенда, о которой я хочу поведать, очень стара, но каждое слово в ней истинно. Возможно, некоторые из вас услышат её впервые, но запомнят на всю оставшуюся жизнь. В далекие-далекие
времена. Много тысяч лун назад. Ещё до того, как был создан человек, Великий Дух убивал бизонов и
поедал их на вершине Красных Скал. – Вождь нарисовал на земле гору, сосредотачивая на ней взгляд
каждого. – Их кровь стекала по скалам и окрашивала камни в красный цвет, оставляя на них следы в
форме большой птицы. И именно эти следы с древнейших времен считаются доказательством
существования Духа. – Поленья в костре затрещали, а ветер задул немного сильнее, словно
подтверждая слова Великого Вождя. – Однажды, когда большая змея забралась в гнездо птицы, чтобы
съесть яйца, одно из них раскололось с громовым грохотом.
Кваху ненадолго замолчал. Все терпеливо ждали, затаив дыхание, и только один самый маленький и, казалось бы, самый нетерпеливый мальчик, не выдержал:
– И что случилось дальше, Вождь Кваху? Что было потом?
Эбби заметила промелькнувшую тень улыбки на лице вождя.
– Великий Дух набрал пригоршню белой глины и швырнул её в змею. Из всего этого Он вылепил
человека. Ноги этого человека сразу же приросли к земле. Он простоял так много веков, подобно
большому могучему дереву. Но время сделало его очень старым.
– Насколько старым, Вождь Кваху? – Спросил всё тот же любопытный мальчик.
– Очень старым, Монгво. Он был старше сотни людей, но не потерял своей силы.
– И что же произошло дальше? – Вдруг поинтересовался Нуто. С этим мальчиком лет двенадцати Эбби
познакомилась около получаса назад, когда он кружил её вместе с другими ребятами.
– Спустя много лун и солнц рядом с ним выросло другое дерево, – ответил Кваху, снова рисуя на
поверхности длинной палкой. – Большая змея перегрызла их корни, и они ушли вместе скитаться по
горам. От них произошли все народы, населяющие землю.
– Но разве змея не должна была погибнуть? – Тихий, но красивый голос заставил Эбби повернуть
голову. Маленькая темноволосая девочка в платье из кожи внимательно смотрела на вождя своими
большими черными глазками. Женщина, за которую она пряталась, отрицательно покачала головой и
что-то сказала малышке на их родном языке.
– Всё нормально, Сиху, – лицо Кваху сделалось невероятно мягким, а затем он поманил девочку к себе.
– Подойти ко мне, Иоки. Не бойся.
Девочка сначала неуверенно взглянула на маму, словно узнавая её мнение, и только лишь когда та
кивнула, не спеша направилась к своему Вождю. Он постучал по своему колену, а затем помог
малышке удобно на нем расположиться.
– Почему ты так решила? – Девочка помолчала, снова осторожно переведя свои глаза на маму. – Ты
можешь ответить мне, Иоки. Ты имеешь на это право.
– Я… – она немного замялась, но затем вдруг осмелела, – читала про свойства глины. Ведь в ней
невозможно дышать. А всё живое должно дышать. Ведь так?
– Да, ты права, Иоки. В тебе есть способности к знанию, и я рад, что ты развиваешь их, – девочка
облегченно улыбнулась, и в её глазах появилась гордость. Даже её мама, казалось бы, слегка
расслабилась. – Однако, я хочу, что бы ты понимала разницу между физическим и духовным мирами. И
каждый из вас должен её понимать. Несмотря на то, что многие явления, происходящие в этом мире, стали объяснять наукой, духовная материя всё так же существует и остается всё такой же недосягаемой
для обыкновенного человека. Её нельзя обличить в страницы учебников. Она слишком сложна и не
поддается людским законам.
– Значит, Дух – это материя, которую нельзя объяснить? – Вдруг поинтересовался Нуто.
– Верно, – кивнул Кваху. – Её можно лишь почувствовать.
– И это Великий Дух сделал так, что змея смогла дышать? – Спросила Иоки.
– Да. Он дал ей цель. И в том, чтобы создать новый мир было её предназначение.
– Значит, наша судьба прописана Великим Духом? – Спросил Монгво.
– И мы не можем её изменить? – Поддержал его Нуто.
– Я расскажу вам об этом на следующем уроке, – улыбнулся Кваху, отпуская Иоки на землю.
– Ну, пожалуйста, Вождь Кваху!
– Пожалуйста, ещё немного.
– Расскажите, – с надеждой в голосе попросила Иоки. – Пожалуйста.
Множество пронзительных, детских глаз, смотрящих глубоко в душу Вождя, заставили его с
укоризненной веселостью покачать головой, но всё же сдаться.
– Уже многие годы он лично обучает нас вашему языку и некоторым наукам, которые могут оказаться
полезными, – внезапно тихо сказала Алита, пока её муж отвечал на вопросы ребятишек. – Уроки Вождя
посещает каждый желающий, не зависимо от пола или возраста, но, несмотря на это, ни одному
сиуанцу он не позволяет забыть, кто на самом деле живет в его сердце, – её губы тронула искренняя
улыбка, наполненная нежностью и лаской. – И они не забывают. Даже когда покидают свой дом.
Эбби проследила за взглядом Алиты, и всего через мгновение ощутила, как сердце вновь учащенно
забилось. Её малышка сидела у Дарена в ногах и, облокотившись о его широкую грудь, слушала
рассказы Вождя. Глазки Адель были полузакрыты, а тело настолько расслабленно, словно еще ни разу в
жизни она не чувствовала себя настолько уютно и тепло. Словно именно сейчас находилась в объятиях
человека, который защищал её от всех кошмаров и несчастий. Он укрыл Ади пледом, и она довольно и
лучезарно улыбнулась, а затем потянула его за кожаный ремешок и что-то тихо сказала ему на ушко.
Когда Эбигейл перевела на Дарена свои глаза, то заметила, как он улыбнулся. Легко. Еле заметно. Всего
на долю секунды. Но это мгновение, однако, показалось ей целой вечностью. Прекрасной вечностью.
Нуто ударил по барабанам, и это заставило всех присутствующих тут же обратить все свои взоры на
него. Несмотря на то, что он был еще очень мал, его способности казались невероятными. Этот
любопытный и очень забавный мальчик играл так мощно и красиво, что все великие музыканты
современности, вне всякого сомнения, назвали бы его настоящим талантом.
– Как насчет танца с Вождем? – Кваху стоял рядом со своей женой, с нежностью и любовью в глазах
протягивая ей свою руку.
Алита немного помолчала, словно пыталась понять значение его слов, а затем её глаза расширились, а
лицо залилось краской.
– Мы не можем…
– Раньше ты никогда не отказывала мне в этом, – улыбнулся Вождь.
– Да, – шепотом ответила она, – потому что раньше мы делали это наедине и за запертой дверью. Племя
не поймет этого…
– Племя видело и не такое, – усмехнулся Кваху, а затем, не дождавшись ответа, взял её за руку и слегка
потянул, осторожно, но властно привлекая к себе. – Теперь они должны узнать, что, похитив моё
Чанте, жена сделала их Вождя безумцем.
Алита предприняла лишь одну единственную попытку отстраниться, но он не позволил ей отдалиться
даже на дюйм: просто прижал крепче к себе. Чувственные звуки флейты, умело проникающие в самую
глубь каждого сердца, заставили его жену окончательно сдаться. Она расслабилась, а затем положила
голову ему на грудь. Эбигейл никогда не думала, что хоть когда-то увидит такую сильную любовь и
преданность, которая была у Кваху и Алиты. Несмотря на то, что они жили в старинном племени,
почитающем свои традиции, и даже несмотря на то, что будучи Великим Вождем, Кваху должен был
всячески пресекать любое влияние иной культуры на их отрешенную жизнь, он позволял прекрасным
вещам из обычаев других народов проникать в их сердца. Он брал лучшее, что существовало в других
мирах этой Земли, и строил свой собственный, свой маленький рай.
Эбби закрыла глаза, стараясь насладиться каждой секундой божественной музыки, ощутить её биением
своего пульса. Что может быть прекраснее, чем чувствовать, что тебя так сильно любят. Что ты
необходима кому-то настолько, что этот человек готов разрушить все условности и отодвинуть все
границы, только бы просто быть рядом с тобой. Дать понять, что ты – единственная, о ком он думает.
Ощутив легкое покалывание на своей коже, Эбби невольно затаила дыхание, а затем, почувствовав
знакомый дурманящий запах, медленно приподняла дрожащие веки. Его глаза уже в который раз давали
ей понять, что утонуть можно не только буквально, не только в океане, море или реке, и что есть
погибель, которую желаешь отчаянно, страстно, на грани безумия. С каждым новым вздохом всё
сильнее лишаясь рассудка.
Дарен сидел на корточках в нескольких ничтожных дюймах, заставляя её сердце колотиться с такой
бешеной скоростью, что сказать, что оно сейчас «вот-вот выпрыгнет» было бы, наверное, очень поздно
и совершенно неверно. Ведь оно уже находилось не в её груди, потому что Он держал его в своих руках.
И оно билось, лишь чувствуя, как стучит его пульс.
Не говоря ни слова, Дарен протянул ей свою руку, продолжая все так же неотрывно смотреть в глаза.
Эбби не знала, действительно ли в этот самый момент время вдруг остановилось, или это она перестала
дышать, но, когда вложила свою ладонь в его и ощутила, как его пальцы сжались вокруг неё, лишь
тогда смогла вновь почувствовать реальность окружающего её мира.
Дарен осторожно, со всей бережностью притянул её к себе, при этом, ни на секунду не прерывая
зрительного контакта. Раздалась уже знакомая ей музыка флейты, а затем задул легкий ветерок.
– Я не умею… – прошептала она, едва выговаривая слова.
– И не нужно, – так же тихо ответил он, скользнув рукой по её спине, – просто чувствуй меня.
Его слова заставили Эбби забыть и музыке, и даже о том, что происходило вокруг. Она не слышала ни
голосов, ни пения птиц, ни каких-либо иных звуков, лишь то, как их сердца отбивали один единый
ритм. Дарен медленно двигался, с каждым мгновением уводя её всё дальше за собой. И она шла,
безрассудно повинуясь томному голосу внутри. В Рай или в Ад – не имело совершенно никакого
значения. Главное, что с ней рядом был тот, без кого она не могла дышать в полную силу. Без кого
каждый вздох казался пустым и бессмысленным.
Когда его пальцы скользнули вверх по позвоночнику, Эбигейл инстинктивно слегка приоткрыла губы, чтобы просто суметь сделать следующий вдох. Даже через ткань его прикосновения обжигали,
заставляя каждую клеточку её тела умирать от мучительного, невыносимого желания. Под его
властным, но безумно мягким взглядом она ощущала, как становится безвольной куклой. Марионеткой, которой он мог управлять лишь одним щелчком пальцев, и она знала, что сделала бы для него
абсолютно всё. Абсолютно.
Дарен неожиданно снова привлек её к себе, окончательно сократив то малое расстояние, которое ещё
существовало между ними, заставляя Эбби ощутить его запах в сто крат сильнее. Она инстинктивно
крепче вцепилась пальцами в жесткую ткань его одежды, и на мгновение прикрыла глаза, всеми силами
пытаясь просто совладать с собой. Ощутив его горячее дыхание на своей шее, она сознательно
задержала дыхание, потому что знала, что иначе просто не сумеет удержать в себе даже слабый стон.
– Убеги со мной, – его шепот заставил бабочек в её животе снова расправить крылья. – Прямо сейчас.
Как можно дальше. – Она молчала просто потому, что была не в силах что-либо ответить, но
чувствовала, как болезненна для него каждая секунда тишины. – Прошу, скажи «да», – Дарен
мучительно выдохнул и прикрыл глаза, легко касаясь щекой её щеки, – мне это так необходимо… так
нужно…
– Да, – почти тут же еле слышно произнесла она, чувствуя, как от её ответа его накрыла волна
невероятного облегчения. Она помнила, как он дышал: так, словно каждый вдох был равносилен шагу
по раскаленным углям. Но сейчас всё было иначе. Сейчас он делал это так, будто бы именно теперь, наконец, смог ощутить, как это легко и просто. Словно смог сделать вдох и не почувствовать боли.
Дарен осторожно взял её за запястье и почти сразу же повлек за собой. В её голову не закралось ни
единой мысли о том, что она совершает ошибку. Ни единой мысли о том, что она делает неверный
выбор. И сердце, и разум сейчас подсказывали ей одно и то же: верить. Верить и идти по его следам.
Куда бы они ни вели.
Эбби не знала, где они окажутся через минуту, полчаса или день. Она даже не знала, куда они шли, но
делала шаг за шагом, не задаваясь вопросами и не пытаясь получить ответы, которые сейчас были ей
просто не нужны. Которые просто не имели значения.
На всю резервацию, как и на половину планеты, уже опустилась ночь. В небе светила луна, а рядом с
ней, словно охраняя свою единственную и драгоценную Королеву, сияли маленькие звездочки. В
воздухе пахло свежестью и свободой. То, что Эбигейл ощутила, когда они остановились, невозможно
было описать словами. Перед ней словно, в самом деле, вдруг открылся весь мир. Увиденное заставило
бы замереть каждое живое существо во вселенной. Впереди раскинулись скалистые, величественные
горы, а большое и широкое озеро у их подножья освещалось серебристым светом, создавая лунную
дорожку на воде. По всей её поверхности, словно благословленные самой Луной, распускались белые
кувшинки.
Завороженная открывшейся перед ней красотой, она ощутила, как глаза сами непроизвольно начинают
застилаться пеленой. Видимо почувствовав это, Дарен неторопливо развернул Эбби к себе, а затем
бережно, со всей возможной нежностью, коснулся её щеки. Она резко выдохнула и инстинктивно
прикрыла глаза. На этот раз сердце замедлило свой ритм, а когда он заговорил, и вовсе всколыхнулось и
остановилось:
– Я не знаю, что со мной, – прошептал Дарен, давая ей прочувствовать свой пульс, – но понимаю, что
знать не хочу. Я собираюсь просто использовать каждое мгновение, данное мне Небесами. Взять от
этой ночи всё возможное. Раствориться с тобой и в тебе. Раствориться в том, что мы оба могли бы
почувствовать, если бы только сказала, что тоже этого хочешь. Если бы позволила…
Она резко накрыла его рот своей ладонью, не дав договорить, а затем, встретив его вопросительный
взгляд, неспешно замотала головой.
Эбби сделала шаг, позволяя пледу с её плеч упасть на землю, и тут же ощутила, как ноги безвольно
подкосились. Ей не хотелось бессмысленных разговоров, не хотелось громких слов, извинений или
рассуждений, она просто поступала так, как велело ей сердце, как хотел разум, и желало тело. Подойдя
к Дарену вплотную, она позволила своей ладони скользнуть вниз к его груди, а затем замерла. Секунда.
Две. Три. Его губы накрыли её рот, а рука сжала волосы, тем самым сильнее прижимая к себе. Эбби
застонала, больше не в силах сдерживать этот невыносимый звук внутри себя, а затем впустила его
внутрь. Позволила его языку ворваться и со всей властностью заявить на неё свои права. Он целовал её
нежно и одновременно страстно, пламенно, грубо, словно раз и навсегда ставя на ней свою личную
печать собственности, и ей нравилась его сила. Нравилось принадлежать только лишь ему.
Её пальцы нашли края его одежды и, на мгновение прервав поцелуй, она потянула её вверх, а затем
отшвырнула куда-то в сторону. Их губы снова соединились на тот короткий момент, пока Дарен умело
расправлялся с её платьем. Ммм, как-то слииишком умело… он что уже делал это раньше? Нет-нет-
нет, прекрати думать о ерунде! И вообще прекрати думать! Когда и её одежда оказалась где-то в
стороне, Дарен осторожно опустил её на землю. Эбби почувствовала под собой тепло пледа, а затем его
руки, которые проделали нежную дорожку из прикосновений от щиколотки и до самого плеча. По коже
моментально побежали мурашки, а веки инстинктивно прикрылись, когда его рот начал исследовать
каждый дюйм её тела, заставляя оголиться абсолютно каждый нерв. Несмотря на взрывную страсть,
которая полыхала между ними даже в эту самую секунду, Дарен неспешно коснулся губами одной её
груди, а затем второй, после чего стал терпеливо опускаться всё ниже и ниже, стремительно добираясь
до центра живота. Эбби резко втянула в себя воздух, когда он поцеловал её пупок, а когда его губы
добрались до внутренней стороны бедра, поняла, что у неё есть два исхода: либо она окончательно
провалится в преисподнюю, либо вознесется наверх. И с этим Дьяволом, который намеренно мучил её, заставляя извиваться под томными прикосновениями, ей казалось, что ждет её именно геенна огненная.
