Текст книги "Этот томительный дым"
Автор книги: Ксения Мартьянова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)
И если не он заберет её туда, то она сделает это сама.
– Дарен… – она успела вымолвить лишь его имя, потому что в следующее мгновение его пальцы
проникли в самую глубь, и она задохнулась, усиленно пытаясь просто продолжить дышать. Когда его
губы снова накрыли её рот, Эбби вновь застонала, а затем обхватила руками его шею, крепче прижимая
к себе. Она хотела, чтобы он наполнял её сильнее и больше, отдавая всего себя и забирая всю её. Без
остатка. Раздвигая границы. Ломая преграды.
Прервав поцелуй и отстранившись всего на пару дюймов, он пригвоздил её запястья к земле, а затем
посмотрел ей в глаза.
– Скажи, что я необходим тебе, – прошептал он ей в губы, – скажи, что нуждаешься во мне…
– Да… – тут же выдохнула она.
– Что…
– Я нуждаюсь в тебе, – повторила она, чувствуя, что еще немного, и она просто лишится чувств. – Ты
необходим мне, Дарен… необходим…
И на последнем выдохе он наполнил её. Когда возник новый приступ удушья, Эбби резко выгнулась, а
затем почувствовала, как он медленно задвигался. Ощутив его теплое дыхание у своих губ, она
позволила ему вновь вторгнуться в свой рот и застонала, не выдержав всей той непередаваемой гаммы
чувств, которую испытывала. Он всё ещё держал её руки пригвожденными, тем самым лишая
возможности коснуться себя даже мимолетно, не осознавая, что она нуждается в этом ничуть не
меньше. Поддавшись той неконтролируемой магии, которая окутала их обоих, Дарен стал ускоряться, совершая толчки всё чаще и резче. Когда он снова оторвался от неё, то уже и сам дышал из последних
сил, а когда его движения стали окончательно томительными и мучительными, Эбби не выдержала и
тихо закричала. В этот момент он разжал свои пальцы, словно чувствуя, как сильно ей нужно во что-то
вцепиться. И она вцепилась. В его спину. Мощно, больно, совершенно не контролируя себя. Она
царапала кожу на теле мужчины, в котором отчаянно нуждаясь. Каждое её слово, пусть даже оно и
было сказано под влиянием томного возбуждения, являлось правдой. Она знала, что может дышать без
него, знала, что может научиться не нуждаться в его взглядах, словах и прикосновениях. Но весь
парадокс заключался лишь в том, что она просто этого не хотела. Не хотела прожить свою жизнь без
человека, которого всем сердцем полюбила. Черт возьми, да! Так сильно полюбила, что готова была
кричать об этом во всё горло! Готова была стерпеть ради него и за него любую боль, простить каждое
неосторожно брошенное слово, лишь бы только он сказал, что тоже чувствует это. Что любит её так же
сильно и безрассудно. Что не представляет своего существования без любимых глаз и родной улыбки, потому что она не представляет. И не хочет даже пытаться.
Эбби закричала, чувствуя, как на самом деле взлетела высоко в облака, а затем ощутила, как по всему
телу разлилось самое приятное на свете тепло – его тепло. Тепло того, кто навсегда поселился в её
сердце ещё тогда. В их первую встречу. Того, кто похитил её мысли и желания. И навсегда разрушил
для любого другого мужчины.
Она ощутила, как он ласково поцеловал каждое её опущенное веко, а затем снова добрался до
распухших от страсти и вожделения, губ. На этот раз их поцелуй получился неторопливым, нежным и
невероятно чувственным. Дарен не спеша опустился на землю рядом с ней, а затем привлек Эбигейл к
себе. Она положила голову ему на грудь, накрывая её и своей ладонью, и закрыла глаза. Лишь после
этого он бережно укрыл их кончиком теплой, мягкой ткани, губами касаясь её слегка влажных волос.
Ночь казалась бы темной и холодной, если бы его объятия не согревали, как тысяча самых жарких
каминов, и не дарили ей необходимый жизненный свет и тепло.
Наверное, это выглядело, как настоящее безумие, но сейчас ни время, ни проблемы, ни прошлое просто
не имели никакого значения. Сейчас были только он и она. Небо и земля. Луна и звезды. И большего
было просто не нужно.
Глава 24
– Эбби, – он тихо позвал её и, лишь услышав слабый неровный вздох, продолжил, – нам пора идти.
– Ммм… но мы же лежим всего пару минут… – полусонным голосом запротестовала она.
– Земля холодная, и я не хочу, чтобы ты простудилась, – он поцеловал её в волосы, замечая, что этот
жест вызвал на её губах невольную улыбку.
– Мне нравится, когда ты заботишься обо мне, – промурлыкала она, – это так сексуально.
– Серьезно? – Усмехнулся он. – Я думал, ты скажешь «мило».
– А я думала, что не сказала этого вслух, – он услышал её смущенный стон, а затем почувствовал, как
она зарылась лицом в плед.
– Эй-эй-эй, не делай так, – Дарен перевернулся на бок, а затем осторожно стянул ткань вниз. – Мне
нравится, что ты говоришь такое вслух.
– Я не умею держать при себе мысли, – завертела головой она, – это очень плохо и…
– Это хорошо, – прервал он её, а затем нежно провел пальцем по её щеке, – так я всегда буду знать, о
чем ты думаешь.
– И что же тут хорошего? – Она моментально нахмурилась. – А если я подумаю о чем-то, о чем тебе
знать нельзя?
– Это о чем же? – Не понял он.
– Ты удивляешься так, словно у меня в голове не могут рождаться свои личные, потаенные мысли, – она
по смешному и с некоторым укором приподняла брови, от чего Дарен еле сдержал улыбку.
– Могут, но только, если обо мне, – он прошептал эти слова ей в губы, чувствуя, как она затаила
дыхание.
– О тебе… – хрипловатым голосом ответила Эбби, пока её ладони гладили его тело от живота и выше, добираясь до груди, – о твоих глазах, улыбке и губах… о том, как ты наполняешь меня… – она томно
выдохнула, и Дарен ощутил, как отреагировал на её слова и прикосновения. – Мои мысли о том, как ты
дышишь… и о том, как я возношусь всё выше и выше от твоих нежных поцелуев… а еще… знаешь, о
чем я думаю ещё? – Дарен ощутил её горячее дыхание у своего уха. – О том, какой ты всё-таки
самовлюбленный и заносчивый Гордец!
Она неожиданно оттолкнула его и с заразительным и победным кличем вскочила на ноги.
Дарен упал на спину и, несмотря на то, что ему должно было быть совершенно не до смеха, внезапно
засмеялся. Громко, продолжительно, тепло, так, как не смеялся уже много-много лет. И причиной этого
смеха была она. Девушка, которая сумела проникнуть глубоко внутрь него, из миллиарда возможных
ключиков подобрать тот один, единственный, который открывал его дверцу, и войти через неё. Войти, спрятать связку в надежнейшее в мире место и остаться рядом с ним.
Когда он приподнялся на локтях, то заметил, что Эбби стоит всего в нескольких шагах и, прижимая к
себе кусок маленького платьица, смотрит на него так, словно видит впервые. В её глазах он прочитал
удивление, восхищение и облегчение одновременно. Она не двигалась, продолжая заворожено
наблюдать за его реакцией, а когда Дарен иронично и вопросительно вздернул голову, всё же невольно
улыбнулась.
– Не мог бы ты… – она закусила губу, а затем изобразила что-то неопределенное одной рукой. Ему
очень хотелось снова рассмеяться, теперь уже от её стеснения, но он сдержался.
– Встать? – Подсказал он.
– Нет… – Эбби отрицательно покачала головой.
– Помочь надеть платье?
– Нет, я могу сама…
– Тогда, что?
– Я… мне очень неудобно, поэтому… не мог бы ты… – она сделала круговое движение рукой.
Когда Дарен не сумел сдержать невольной улыбки, Эбби запнулась и сузила глаза.
– Почему ты улыбаешься?
– Потому что ты очень забавно просишь меня отвернуться.
– Так ты понял, что я хотела сказать? – Ахнула она.
– Сразу же, – честно признался он.
Дарен почувствовал, как сильно ей сейчас захотелось скрестить на груди руки, но она просто не могла
этого сделать, иначе платье, которым она прикрывалась тут же скользнуло бы вниз.
– Тогда почему просто не сделал этого??
– Потому что хочу смотреть на тебя каждую секунду, – просто ответил он, – особенно, когда на тебе
ничего нет.
Заведя руки за голову, он удобно устроился на пледе, наслаждаясь тем, как лунный свет ласкает
виднеющуюся из-под ткани кожу. Эбби стала оглядываться вокруг, видимо, пытаясь найти глазами хоть
какое-то укрытие и, завидев неподалеку несколько прилегающих друг к другу деревьев, бросила на него
мимолетный победный взгляд, а затем направилась к ним.
Дарен снова рассмеялся и покачал головой, приподнимаясь с пледа. Он мог бы пойти за ней и показать, что эти прятки не играют совершенно никакой роли и уж тем более не означают, что она выиграла, ведь, если он захочет, она признает своё поражение уже через две минуты. Но он остался на месте, позволив ей взять первенство. В этот раз.
Натянув свою одежду, он поднял с земли плед и слегка отряхнул его. Когда Эбби вышла, довольная, одетая и теперь уже ни капли не смущенная, Дарен бережно накинул теплую ткань ей на плечи.
– А ты? – Заботливо спросила она, когда он слегка отстранился.
– По твоей вине я ещё долго буду чувствовать тепло, – слегка нахмурившись, сказал он.
– Прости, я не хотела так далеко заходить, – Эбби виновато улыбнулась, а затем вдруг вложила свою
руку в его ладонь и сжала её. Дарен вздрогнул от внезапного прикосновения, ощутив что-то, отдаленно
напомнившее ему страх. Несмотря на всё то, что произошло между ними сегодня и, несмотря на то, что
им пришлось пережить до этого, он всё ещё не мог привыкнуть к этой новой мысли. К мысли о том, что
в его жизни появилась женщина, которая теперь будет всегда вот так вот держать его за руку. Которая
будет заставлять его смеяться. Заставлять хотеть смеяться. Видеть необыкновенное в обыденном и
значимое в том, что на первый взгляд может показаться ошибочно незначительным. Видеть этот мир
совершенно другими глазами. Её глазами.
Когда они подходили к деревне, до них не донеслось ни единого звука: ни музыки, ни голосов. Огонь
костра уже не горел, а все местные жители, похоже, разбрелись по своим домам, в окнах которых уже
тоже не было света.
– Дарен? – Её голос прозвучал немного испуганно, поэтому он тут же развернулся к ней.
– Что? Что-то случилось?
– Да… я не помню, где мой домик, – тихо проговорила Эбби, вынуждая его расслабиться и вновь тихо
рассмеяться. Он лишь надеялся, что темнота сумела скрыть этот жест.
– Не волнуйся, я помню, – он уверенно повел её через другие домики, ощущая, как легко она поддалась
и доверилась ему. В окрестностях этого места он ориентировался и в кромешной темноте и даже с
закрытыми глазами: среди этих деревьев, полей и небольших деревянных построек прошла самая
важная часть его жизни – когда он родился. Заново.
Подведя её к одному из домов, почти ничем не отличающегося от остальных, Дарен остановился около
двери, и в свете луны, который проникал в эту часть деревни, заметил её слабую улыбку.
– Я… наверное, пойду. Увидимся утром. – Маленькая рука почти выскользнула из его большой ладони, но он всё же ухватил кончики её пальцев, заставляя Эбби неуверенно помедлить.
– У меня есть одна проблема, – тихо произнес он, отвечая на её немой вопрос, – и ты нужна мне, чтобы
помочь её решить.
– Я уверена, что ты справишься с ней сам, – с улыбкой, тихо сказала она, опуская глаза и намереваясь
уйти, но Дарен резко притянул её к себе, отрезав все пути к отступлению.
– Это ты её создала, – прошептал он, в полной мере давая ей ощутить, насколько велика и сложна эта
самая проблема, – вот почему я не намерен справляться один.
– Но я… – она не успела запротестовать, потому что Дарен внезапно подхватил её на руки, – что ты
делаешь… – не слушая её возражения, он отшвырнул дверь ногой, замечая, как при этом расширились
её глаза. – Ты сошел с ума? – Прошипела ошеломленная Эбби. – Здесь же девочки! Отпусти меня!
Отпусти скорее, пока мы не попались…
– Не попадемся, – спокойно ответил он, уверенно переступая порог, – потому что этот дом – мой.
– Сумасшедший… – она покачала головой, но расслабилась. В глазах появился живой блеск, – ты
просто безумен, когда…
– … когда ты рядом, – закончил он, а затем осторожно поставил её на ноги. – Да, это так.
– Дарен…
Он приложил свой указательный палец к её губам, заставляя Эбби судорожно втянуть в себя воздух.
Теперь на их лицах не было и тени прежней веселости или задора. В глазах горело лишь непреодолимое
влечение: неистовое, безрассудное, всеобъемлющее. Оно медленно и мучительно текло по венам,
пробираясь всё глубже и выше, желая добраться до самого центра сознания, затуманивая, а затем и
вовсе отключая его.
Дарен бережно притянул Эбби к себе, побуждая её стиснуть пальцами его плечи, а затем одной рукой
прижал за волосы сильнее. Он чувствовал, как часто она дышит, ощущал, как сильно бьется её сердце, и
как бешено стучит пульс. Её горячее дыхание обжигало, а сладкий запах дурманил и пьянил, заставляя
окончательно терять рассудок. Когда он легко коснулся её мягких губ, то понял, что в этот самый
момент сжимает в своих руках то, что уже не хочет отпускать.
Её руки скользнули по его шее вверх, а затем Эбигейл запустила пальцы в его волосы. Прижавшись к
нему всем своим телом, она снова открылась ему. Снова отдала всю себя. И снова сделала это
единственным способом, который знала – без остатка, ничего не требуя взамен. Её глаза были до боли
родными и до невозможности теплыми, ласковыми и согревающими. Да, именно теплыми, несмотря на
то, что выражали холодный цвет палитры.
– Я не могу не вдыхать тебя, – прошептал он всего в дюйме от её губ, – я просто должен ощущать твой
раскаленный воздух в легких. Ты – мой дым, слышишь? Мой томительный дым. И я просто не в силах
надышаться тобой.
Он почувствовал её судорожный выдох и интуитивно сделал затяжной вдох. Он позволил боли
проникнуть внутрь и расползтись по легким, опускаясь ниже, пробираясь глубже. Позволил себе
ощущать её каждым своим нервным окончанием и понимать, что всё сказанное не было выдумкой,
видением или наваждением. Её дым существовал. И медленно уничтожал его секунду за секундой.
Минуту за минутой. Оставляя считанные дни на существование.
***
Дарен проснулся от какого-то стука и застонал, пытаясь прогнать его прочь из своей головы. Он
накинул сверху подушку и уткнулся лицом в покрывало, но когда звук никуда не делся, зарычал и
подскочил с постели, быстро натягивая на себя штаны.
– У меня нет способностей, когда ты это поймешь? – Знакомый голос заставил его подойти к окну.
– Никогда, потому что это очень просто, – Эллисон несколько раз умело стукнула по барабанам,
заставляя Охитеку одобрительно улыбнуться. – Даже ребенок справится.
– Как ты это делаешь, Боже… – Качая головой, смеялась Эбби, пытаясь изобразить что-то похожее.
– Акуна Матата! – Заголосила Адель, в точности повторяя за Элли сыгранную музыку.
– Видишь? – Тут же рассмеялась она, смотря на удивленную, но веселящуюся Эбигейл. – А ведь ей
всего шесть!
– Мне скоро семь, – с небольшой обидой в голосе поправила её Адель, и сестре пришлось виновато
погладить её по золотистым волосам.
– Конечно, милая, извини.
– Помните о том, что хотите сказать, – внезапно произнес Охитека, усаживаясь за барабан, – и, если
слова исходят отсюда, – он положил ладонь на свою грудь, – руки сами поведут вас.
Сказав это, он начал играть знакомый Дарену ритм и улыбался на старания Эллисон составить ему
достойную партию. Они веселились и играли, а затем Эбби вдруг внезапно подняла свой взгляд, словно
почувствовав, что он смотрит на неё и, поняв, что до боли хочет увидеть её глаза. Она немного
неуверенно помахала ему рукой: заставила свои пальцы слегка согнуться в приветственном жесте, а
затем вдруг резко отвернулась, потому что Адель неожиданно запрыгнула ей на спину, крепко, со всей
любовью и привязанностью обхватив её за шею. Она звонко чмокнула сестру в щеку, а затем Эбби
вдруг резко повалила её к себе на коленки и стала щекотать. Ади звонко смеялась и барахтала ногами, но успокоилась, когда получила свой заслуженный поцелуй в носик.
Половину этого дня Элли и Адель терпеливо внимали каждое слово Охитеки, пытаясь запомнить все
тайны игры на барабанах. Мэнди пыталась противостоять своим демонам: советы, наставления и
методики ей давал Кваху, а поддержку и силу для борьбы она получала благодаря Тайлеру. Дарен
помогал местным ребятишкам в сооружении их первых луков и стрел. А Эбигейл внимательно слушала
древнейшие секреты сиуийцев, о которых ей ведала его мать. Несколько раз они перекидывались
нежными и одновременно пытливыми взглядами, но каждый раз, после улыбающегося лица Алиты, она
боялась снова смотреть в его сторону. Спустя несколько невыносимо изнурительных часов, на
протяжении которых Эбби так ни разу и не подняла на него своих глаз, Дарен решил пойти на
отчаянный шаг. Улучив момент, когда его мама отошла за травами, он подбежал к Эбби и, схватив её за
руку, утащил за угол домика.
– Ты сошел с ума? Твоя мама вот-вот вернется, – с укором произнесла Эбби, когда он прижал её к
деревянной постройке.
– Про то, как готовить мои любимые блюда, ты можешь послушать и потом, – он попытался поцеловать
её, но она внезапно выставила ладони вперед и улыбнулась.
– Вообще-то, я слушала про то, как снимать жар и головную боль.
– Я знаю один верный способ… – он вновь наклонился к её губам, но и на этот раз она пронырливо
увернулась. Воспользовавшись секундной растерянностью Дарена, Эбби попыталась выбраться из его
объятий и убежать, но он ловко пригвоздил её всё к той же стене. – Я не дам тебе уйти, пока не получу
свой заслуженный поцелуй.
– Вот как? – Её губы тронула лукавая улыбка. – И чем же таким ты его заслужил?
– Я терпеливо ждал этого момента с самого утра, – тихо сказал он, скользнув одной рукой по её бедру.
Она затаила дыхание, зрачки расширились. – А ещё проснулся в пустой постели. Мне нужно одно из
двух: либо твой поцелуй, либо…
Он слегка задрал платье, заставляя Эбби тут же судорожно выдохнуть.
– Прекрати… твоя мама нас увидит…
– Да, – просто ответил Дарен, медленно поднимая её руки вверх и прижимая запястьями к дереву. – И
что именно она увидит, решать тебе.
Она смотрела на него со смесью желания и легкого неодобрения, словно сейчас в ней боролись две
стороны: темная и светлая, и это вселяло ему почти сто процентную уверенность в победе. Распалять её
прямо на улице почти у всех на глазах не входило в его планы, он лишь хотел добиться своей цели, заставив её поверить в то, что именно так он и поступит, если она не примет его маленькое условие.
– Ты невыносимый… – обреченно сказала она.
– Знаю.
– …властный…
– Да, – согласился он.
– …самоуверенный…
– Вполне.
– …и думаешь, что выиграл…
– Именно.
– …вот почему я не стану тебя целовать.
– Несомн... Погоди, что? – От удивления Дарен даже инстинктивно приподнял брови. – Не станешь?
– Не стану, – твердо сказала она и снова уперла ладони ему в грудь, когда он неосмотрительно ослабил
хватку. – Пока ты не попросишь меня.
– Прости? – Она оттолкнула его и улыбнулась, складывая на груди руки. Дарен нервно усмехнулся, а
затем его лицо приняло грозный вид. – Я никогда не стану просить.
– Ну а я – выполнять твои приказы. – Он гневно зарычал и резко развернулся, чтобы уйти, но
неожиданно почувствовал, как Эбигейл осторожно взяла его за руку. Дарен остановился, а она сделала
шаг и заглянула ему в глаза, ладонью нежно и бережно дотрагиваясь до щеки. – Но ведь делать то, что
велит мне сердце, я могу.
После этого она приподнялась на носочки и легко, словно боясь сделать больно, коснулась губами его
губ. Его злость исчезла в то же самое мгновение. Так быстро, будто бы её и вовсе никогда не было. И
вместо неё всё тело наполнило невероятное тепло, которое он чувствовал всякий раз, когда она
находилась так близко.
– Я хочу кое-что тебе показать, – тихо сказал он, сжимая её руку. Когда на этот раз он повел её в другой
конец поселения, она не проронила ни слова. Просто молча последовала за ним, покорно, всецело
вверяя свою жизнь и всю себя, и эта готовность отдавать, ничего не прося взамен, заставила его
почувствовать себя совершенно другим. Не человеком, который вынужден существовать, а человеком, внутри которого с каждой секундой всё сильнее разрасталось желание жить. Чувствовать. Мечтать.
Верить. Надеяться. Любить. И позволять кому-то испытывать то же.
Распахнув знакомые деревянные двери и, почувствовав запах свежего сена, Дарен не смог сдержаться и
на мгновение прикрыл глаза, чтобы в полной мере ощутить себя дома. Рядом с единственной в мире
душой, с которой у них была общая боль. Рядом с тем, кто был ему больше, чем просто другом. С тем, кто был частью его самого. Неотъемлемой, необходимой, как воздух, частью.
Знакомое фырканье и топот по дощатому полу, заставили его почувствовать знакомый трепет внутри.
Подведя Эбби к одному из денников22, Дарен открыл его и, когда такая родная и драгоценная ему
мордочка высунулась из проема, поднял руку вверх. От долгожданного прикосновения к теплой
бархатистой коже по телу мгновенно разлилось знакомое, успокаивающее тепло, которое он ни за что
не променял бы ни на какое другое.
– Это Ахига, – когда он представил коня, тот одобрительно зафыркал и снова мягко притопнул. – Мой
друг.
Не разжимая пальцев, другой рукой она заворожено, но осторожно потянулась к щеке мустанга. В её
движениях и во взгляде было столько уверенности, нежности и заботы, что Дарен даже не сомневался в
том, что почувствовав всё это, конь даст ей своё благословение.
– Он прекрасен, – прошептала Эбби, нежно проводя ладонью по «черному шёлку» животного, – ты ведь
не просто так дал ему такое имя, верно? Что оно означает?
Дарен внимательно смотрел на женщину перед собой и изумлялся тому, что внезапно осознал: Эбигейл
знала намного больше, чем он позволял увидеть, чувствовала и понимала его так, словно была рядом
всю сознательную жизнь. Она не боялась его и того, что существовало у него внутри.
22 Денник – отдельная комнатка для лошади в конюшне.
– «Тот, кто борется», – тихо ответил он, и Ахига снова фыркнул, словно в знак согласия.
– Ему нравится, – Эбби мимолетно улыбнулась, ласково погладив мустанга по переносице, а затем вдруг
выдохнула и развернулась к Дарену лицом. – Как ты пришел к этому? – Её внезапный вопрос заставил
его на мгновение замереть. – К мысли о том, что «борьба – это смысл жизни»?
Дарен ощутил, как прошлое снова начинало медленно обволакивать его тело, пробираясь в каждый
потаенный уголок души и заставляя чувствовать сильнейшее удушье. Внутри него горело
непреодолимое желание нанести своим демонам ответный удар: показать, что он готов сражаться лишь
до полной победы или окончательного поражения. Он молчал несколько долгих и мучительных секунд, но лишь для того, чтобы собрать в себе еще больше сил. Весь их возможный максимум.
– Я получил два важных наставления, которые буду помнить до самой смерти. – Начал он, внимательно
смотря ей в глаза. – Мне было всего восемь, когда я лишился матери. Именно тогда я понял, что жизнь
не состоит только из ярких моментов – в действительности в ней слишком много темного и по-
настоящему страшного. В ней много боли, которая надламывает тебя день за днем, но не дает сломиться
окончательно, потому что хочет продолжить потешаться. Чтобы выдерживать это – нужно защищаться.
Так я получил свой первый урок. – Эбби ненадолго прикрыла глаза, но Дарен даже не моргнул. – Когда
мне было двенадцать, я уже твердо знал, что жизнь – это борьба. Постоянная. Нескончаемая. Жестокая.
Борьба, из которой победителем может выйти лишь кто-то один. Тогда же я осознал, что из-за страха и
алчности люди готовы пойти абсолютно на всё: на безумие, предательство, преступление… – он
запнулся, но всё же выговорил то, о чем безуспешно пытался забыть долгие годы, – … я потерял друга.
Не смог спасти её, потому что был слишком слаб. Это был мой второй урок. И жизнь с усмешкой
бросила его мне в лицо.
– Это была Эрин, верно? – Вдруг тихо спросила она, с болью и пониманием смотря ему в глаза.
Он резко выдохнул и замер. Ему хотелось закричать: «Откуда? Откуда ты знаешь её имя?», но он не
проронил ни слова. Сейчас ему было все равно, откуда именно она знала, он лишь кивнул, желая просто
взять и, наконец, выговориться. Впервые в своей жизни.
– Она была единственной, у кого получалось сдерживать мой гнев. – Дарен сглотнул огромный ком, который образовывался в горле каждый раз, когда он вспоминал ту ночь. – А когда её не стало, я…
решил, что больше никогда не позволю себе дать даже маленькую слабину. И что, если мне придется
противостоять целому миру, ни за что не посмею сдаться.
– И ты борешься всю свою жизнь? – После небольшой паузы, спросила она.
– Я не умею по-другому.
– Но жизнь – не вечная война, – тихо запротестовала Эбигейл, касаясь ладонью его щеки, – в ней очень
много светлого. Мирного. Спокойного. В ней есть место счастью и простым человеческим слабостям.
– Эбби... – Дарен накрыл её руку своей, – жизнь доказала мне, что она никогда не бывает жалостлива к
тем, кто слаб. Не принимает отговорок и не терпит постоянства. Ей нужны перемены. Ежедневные,
ежеминутные. Вот, почему она постоянно наносит удар за ударом. Я просто не жду, когда она вновь
сожмет пальцы в кулак. Я бью первым.
– Это неправильно… – она почти шептала, почти судорожно качала головой, – неправильно так жить -
без единой возможности быть счастливым.
– Ты не знаешь… – он попытался снять её ладонь со своей щеки, но она прижала и вторую, тем самым
сильнее сжав его лицо в своих руках.
– Знаю. Потому что видела, каким ты можешь быть, – она сосредоточила на нем взгляд, – разве не ты
говорил Мэнди, чтобы она отдала часть своей боли? Разве это были не твои слова? О том, что с болью
тяжело, но возможно жить, и что со временем она притупится?
– Это совершенно другое…
– Чем же? – Прервала его Эбби. – Почему тебе так трудно поверить, что ты можешь с этим справиться?
– Потому что наша боль слишком разная, – ответил он, осторожно убирая её руки со своего лица, – и
мою уже ничто не сможет притупить.
– Мы будем пытаться, – настаивала она, словно не слушала его или же просто не хотела слышать. – Я
уверена, что ты попробовал ещё не всё. И что мы найдем выход и…
– Всё, Эбби, – прервал он её, а затем слегка качнул головой, – я перепробовал абсолютно всё.
– Не важно, – Эбигейл мягко упала в его объятия и Дарен ощутил, как она снова уверенно завертела
головой. – Ничто не имеет значения, потому что я всё равно буду бороться за тебя. Буду бороться за
нас. Заново переберу все варианты, узнаю все возможные пути, но найду то, что заставит тебя поверить.
Я знаю, что в этой войне меня не остановит ни Время, ни Боль, ни даже сама Смерть. Но только если
ты… – вдруг прошептала она, прижимаясь к нему сильнее – …никогда не отпустишь моей руки.
Дарен мучительно прикрыл глаза, чувствуя, какой болью внутри отзываются её слова, и не зная, что
должен ответить, как объяснить, что всё это невозможно, потому что он уже давно обречен… навсегда.
Без права выбора. Без шанса на исправление.
Но только вот его руки сами потянулись к её спине. Он крепче прижал Эбби к себе, пытаясь ощутить её
присутствие ещё отчаяннее, ещё явственнее. Словно в данный момент, как и, черт возьми, во все
прочие, это было самым необходимым, самым нужным на свете чувством.
И, попытавшись отбросить болезненные мысли прочь, он сделал вдох.
***
Дарен немного повертел свой выключенный мобильный в руках, а затем терпеливо сунул его в карман
джинсов. Телефон окончательно разрядился в тот же день, когда они прилетели, а зарядить устройство
возможности у него просто не было. Первое – он не взял с собой шнур. Второе – даже, если бы и взял, в
поселении все равно не было ни одной розетки. При всем более или менее современном видении своей
жизни, они до сих пор не пользовались абсолютно никакими технологиями. Наверное, именно поэтому
в их культуре все ещё было место тем удивительным вещам, о которых забыли люди, живущие в век
«информационного бума» и подверженные его непосредственному влиянию.
За те несколько дней, которые они провели среди племени Сиу, многое поменялось. Мэнди чувствовала
себя гораздо лучше, Эллисон собрала достаточно материала для новой статьи и теперь вплотную
увлеклась жизнью древних племен, окончательно позабыв о гориллах, а Адель всю дорогу до дома
просила Эбигейл купить ей точно такие же барабаны, какие были у её друга Охитеки. Но самое главное
– изменились они с Эбби. Их отношения. Чувства. Желания. Дарену казалось, что если дать всему этому
шанс, то, возможно, его будущее действительно может быть светлым. Их будущее.
– Зайдешь? – Спросила Эбби, когда девочки понесли вещи в квартиру.
– Сначала заеду к себе и узнаю, какие дела в офисе, – тихо ответил он. То, как она расстроено надула
губы, заставило его усмехнуться. – Меня не было три дня, и я никому не сказал, куда пропал. Я даже
пойму, если выдержка Элис вдруг даст трещину и она захочет уволиться, потому что я пропустил две
важнейшие деловые встречи. И еще на этот раз моя сестра определенно открутит мне голову, как и мой
друг, на которого я, даже не предупредив, скинул все дела по управлению фирмой.
Эбби тут же улыбнулась.
– Тогда, да. Тебе нужно ехать.
Неожиданный систематический звук, сопровождающийся вибрацией, прорезался сквозь тишину этажа
– Это твой мобильный?
– Он самый, – она шире улыбнулась, доставая из сумки телефон, – я выключила его еще в резервации, как только мы прилетели, потому что поймать хотя бы одну полосочку связи было для него слишком
невыполнимой задачей. И теперь он решил разорваться от бесчисленного количества смсок.
– От кого?
– Наверное, снова от телефонной компании, – весело покачала головой Эбби, – кто еще может мне
писать?
Она улыбнулась шире и опустила глаза на экранчик. Улыбка чуть поблекла, а затем на лице появилось
легкое недоумение.
– Что? – Спросил Дарен.
– Странно, но… они от Пола… – Эбби немного нахмурила брови, и Дарен заметил, как её глаза
начинают бегать по строчкам сообщения. То, как именно её лицо меняло своё выражение, заставляло
его чувствовать ни с чем несравнимую тревогу. Его сердце уже начинало стучать, предчувствуя что-то
не совсем хорошее, а когда Эбигейл судорожно выдохнула, уронив на пол сумку, ощутил, как внутри
что-то оборвалось. – Боже…
– Что там? – Резко закричал он. – Что, Эбби?! Что он написал?!
– Элейн… – При упоминании имени сестры, его будто бы моментально оглушило. Он перестал ощущать
пространство и время, перестал чувствовать собственный пульс. Сейчас всем его телом и всеми его
эмоциями завладело лишь одно чувство – леденящий сердце страх: сильнейший, который он толко мог
испытывать в своей жизни.
– Что с моей сестрой? – Сдерживаясь из последних сил, спросил он, а затем не выдержал и выхватил у
неё из рук мобильный.
Первое смс, датированное сегодняшним утром, было таким:
«Эбби, это Пол, ты не знаешь, где Дарен? Он очень срочно нужен дома».
