Текст книги "В погоне за убежищем (ЛП)"
Автор книги: Коулс Кэтрин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)
13
Трейс
Похоже, во мне просыпался внутренний придурок всякий раз, когда я начинал волноваться. Я рявкнул на Элли так, будто она сделала что-то ужасное. Но какого черта она вообще стояла на коленях перед мусорным контейнером? Ее ведь мог сбить проезжающий по переулку автомобиль или кто-то напасть сзади.
Но, когда она поднялась, пряди ее разноцветных волос сдвинулись, открывая причину. У меня отвисла челюсть, когда я увидел… существо у нее на руках.
Я был почти уверен, что это собака, но не на все сто. Могло быть и одним из тех гремлинов после того, как его намочили. А если оно укусит Элли?
– Эл, положи собаку.
Бледно-зеленые глаза сверкнули.
– Ему нужна помощь.
– Я могу вызвать кинологов, и тогда он ее получит. Но ты ведь можешь пострадать.
Она закатила глаза, и мне вдруг захотелось отшлепать ее.
– Может, он и пахнет не лучшим образом, но он – лапочка.
Пес лизнул ее в подбородок, как будто подчеркивая слова, а я невольно скривился.
– Элли.
– Шеф.
– Хватит так меня называть, – прорычал я.
Ее губы дрогнули.
– Хочешь подвезти меня домой, чтобы я забрала машину?
– Ты отвезешь его в приют?
Элли посмотрела на меня так, будто я предложил переехать этого зверька на своем внедорожнике.
– Я никогда не отдам его туда.
– Это приют без эвтаназии, – оправдался я. – Один из лучших в штате. Я же не чудовище.
Она крепче прижала пса к себе.
– Он и так слишком долго был один. Я не собираюсь снова его бросать.
В ее глазах на закате блеснула влага, и я едва не выругался.
– Садись.
– Ты везешь нас в приют? – она всхлипнула.
– Нет. Я отвезу вас в зоомагазин. Там есть ванны для собак, и мы купим все, что тебе нужно.
Элли застыла на мгновение.
– Правда?
– Давай, садись в машину вместе со своим гремлином.
– Гремлином? – уточнила она, устраиваясь в моем внедорожнике.
– Ты что, не видишь сходства? Глянь на эти уши.
Элли улыбнулась и провела пальцем по уху щенка.
– Гремлин… Подходит. Милый и боевой.
Как кое-кто еще, кого я знал. Я протянул руку, чтобы почесать собаку за ухом, но она мгновенно обернулась, щелкнула зубами и зарычала. Я дернул руку назад.
– Господи…
Элли бросила извиняющуюся улыбку.
– Может, он не любит мужчин.
– Ну и ладно, – буркнул я, выруливая на дорогу в сторону магазина на окраине города.
При этом я все время оглядывался, высматривая хоть какие-то признаки Джаспера. Я предупредил школу и Лию, чтобы были начеку. Школа отреагировала с тревогой, Лия – с яростью. По крайней мере, я был уверен, что они обе будут осторожны. Но сам я оставался напряженным, понимая, что с ним все еще не покончено.
– Все в порядке, Шеф? – спросила Элли, нарушая тишину.
– Шериф, – поправил я.
Я почти физически почувствовал ее улыбку. Легкое изменение в ее энергии согрело пространство между нами.
– Ты какой-то особенно ворчливый. Все точно нормально?
Я был максимально далек от «нормально», но говорить ей об этом не собирался.
– День был длинный и выматывающий. А теперь у меня в машине сидит крошечная, но злобная вонючая тварь и соседка, у которой сердце чересчур большое для ее же блага.
– Гремлин не тварь.
Я бросил взгляд на Элли. Щенок уже уютно устроился у нее на коленях.
– Нет. Он умный. Нашел себе лучшего человека, чтобы взять его к себе.
Элли просияла.
– Значит, ты меня не ненавидишь?
Я отпрянул.
– С чего бы мне тебя ненавидеть?
Она пожала плечами и уставилась на дорогу.
– Не знаю. Просто с тех пор, как я приехала, всякий раз, когда ты рядом, ты выглядишь… злым.
Блядь.
– Я не злюсь.
– Ладно. Тогда сильно ворчливый.
– Я видел твой синяк. Вот это меня и разозлило.
Я никогда не забуду ту ночь, когда она появилась в больнице, полная тревоги за брата и Арден, и изо всех сил пыталась скрыть фингал под макияжем.
Я почувствовал, как Элли напряглась так же отчетливо, как чувствовал ее улыбку. Но теперь энергия сменилась не в лучшую сторону.
– Понятно, – сказала она коротко, даже без интонации.
Она рассказала Линку, что ударила себя чемоданом, когда спешила снять его с полки, но я не мог не думать, что это дело рук ее отца. Я прикинул: Элли жила с ним наедине тринадцать лет, пока Линк был на другом конце страны. Кто знает, через что Филип Пирс заставил ее пройти? Я и сам знал, что значит жить в страхе перед теми, кто должен был тебя защищать.
Но я не стал давить. Не стал требовать ее откровений. Не имел на это права.
Мы молчали, пока я не припарковался у магазина. Sparrow Falls Feed & Friends – одно из ключевых мест в городе. Мы любили своих животных, и здесь находилось все – от корма до премиальных лакомств, которые стоили дороже ужина для меня и Кили.
Элли не спешила выходить. Вместо этого посмотрела на меня.
– Спасибо, что привез, Шеф.
Почему-то это заставило меня почувствовать себя так, будто я выиграл олимпийское золото, Нобелевскую премию и президентское кресло одновременно.
– Пустяки.
– Для меня – нет. Для меня это все, – и она выбралась из машины.
Я поспешил догнать ее, стараясь не думать о том, как сильно она сбивала меня с толку. Обогнал и распахнул дверь.
– Настоящий джентльмен, – улыбнулась она уголком губ.
Я был далек от этого, но пусть верит в иллюзию.
– Прошу, мадам.
Элли тихо хихикнула, проходя мимо, и этот звук ударил прямо в сердце. Я был окончательно пропал.
– Здравствуйте, добро пожаловать в Sparrow Falls Feed & Friends. Чем могу помочь вам и вашему питомцу? – с чрезмерным энтузиазмом поприветствовал нас Кертис, парень лет двадцати.
– Привет, – тепло улыбнулась Элли. – Я только что нашла этого малыша. Хотим его искупать и купить все необходимое.
Кертис перевел взгляд с Элли и собаки на меня, глаза его округлились.
– Шериф. Вы завели собаку?
Я постарался не раздражаться. Кили просила завести питомца столько, сколько вообще могла говорить, в основном собаку или лошадь. Но с моей работой это было бы нечестно по отношению к животному, а для лошади у нас не было места. Зато у нее был доступ к ним на ранчо Колсонов и у Арден. Но это не мешало ей таскать меня в этот магазин чуть ли не каждую неделю «просто посмотреть» на кроликов, кур и бог знает кого еще.
– Это ее, – отрезал я.
Элли похлопала меня по плечу.
– Не волнуйтесь, мистер Хмурое Лицо не становится собачьим папой.
Кертис усмехнулся.
– Приятно знать. Сейчас все устроим. Похоже, его шерсть требует внимания. Рекомендую наш натуральный овсяный шампунь, он очень мягкий.
– Отлично, – сказала Элли. – Спасибо большое.
– Без проблем. Вот ваша кабинка с полотенцами и вот шампунь с кондиционером.
– С каких это пор собакам нужен кондиционер? – спросил я, приподняв бровь.
– Эй, – отрезала Элли. – Гремлин заслужил день в спа после всего, что ему пришлось пережить.
Я поднял обе руки в жесте капитуляции.
– Ладно. Может, еще огурчики для глаз ему принести?
Элли показала мне язык, а потом опустила Гремлина в ванну.
– Ладно, дружок. Не знаю, как ты относишься к воде, но я постараюсь побыстрее.
Гремлин взглянул на нее с обреченной мольбой, но Элли действовала быстро и бережно: согрела воду, а потом намылила его шампунем и кондиционером. В ней была такая природная нежность, что ей невозможно было научиться и от этого в груди у меня стало как-то не по себе.
– Пригляди за ним, пока я возьму полотенце, – велела Элли, уже тянувшись к стопке, которую оставил Кертис.
Ванна была достаточно глубокой, чтобы мелкая собачонка не смогла выбраться, но я все же подошел ближе. И это была ошибка.
Гремлин встряхнулся так, словно хотел стряхнуть с себя каждую каплю воды, когда-либо попадавшую на него. Не подумаешь, что на его клочковатой шерсти может удержаться столько влаги, но ты бы ошибся. Вода брызнула во все стороны, будто из пожарного шланга, залила мою форму и заставила ткань прилипнуть к груди.
Элли издала сдавленный возглас, прикрыв рот рукой.
Я медленно повернулся к ней.
– И что ты там говорила про то, что он не дворняга?
Она беззвучно рассмеялась и протянула мне то, что держала в руках.
– Полотенце?
Я взял его, вытер лицо, потом грудь.
– Даже думать не хочу, чем я мог сейчас заразиться.
– Эй, я его хорошенько вымыла, – парировала Элли, беря еще одно полотенце, заворачивая в него щенка и поднимая его на руки.
Кертис подскочил, на лице тревога.
– Извините, шериф. Эти щенки могут такое учудить. Но вы не переживайте, у нас на такие случаи есть запасные рубашки.
– Запасные рубашки? – переспросил я.
Кертис закивал слишком уж воодушевленно.
– Ага. Вот. Думаю, это единственная вашего размера.
Моего размера и такая яркая, что глаза резало. Розовая гавайская рубашка, в центре каждого цветка вместо серединки – пушистые собачьи морды.
– Нет, – отрезал я.
Лицо Кертиса вытянулось.
– Не нравится?
Я уже открыл рот, чтобы согласиться, но Элли тут же вмешалась:
– Он в восторге. Просто сомневается, как будет смотреться в розовом. Но не переживай, шеф. Твои глаза она только подчеркнет.
Элли плотно сжала губы, сдерживая смех, а я на нее уставился.
– Серьезно?
– Не кисни, красавчик. А то простудишься.
Я продолжал сверлить ее взглядом, расстегивая форменную рубашку и стаскивая ее с плеч. Белая футболка под ней тоже была мокрая насквозь. Я схватился за ворот и снял ее одним резким движением… только чтобы увидеть, как Элли уставилась на меня. И вовсе не на лицо, а на грудь. Ее взгляд медленно скользнул от грудных мышц вниз, к прессу.
О, черт, только не это.
Я прочистил горло, и она резко перевела глаза на мои, пылая от смущения.
– Прости… Просто зрелище что надо, шеф.
Информация, без которой я мог обойтись.
Она сунула мне в руки это безобразие в виде рубашки.
– Вот. Это поможет.
Я скривился, но натянул ее. Стоило только протянуть голову в ворот, как Элли согнулась пополам от смеха.
– Извини, – выдохнула она сквозь смешки. – Но я должна. – И, подняв телефон, щелкнула фото.
Мой телефон завибрировал в кармане, пока я следовал за Элли по еще одному ряду в зоомагазине. Ее тележка была набита под завязку, а Гремлин сидел в розовой слинге, которую она там же для него нашла. Достав телефон, я глянул на экран.
Арден изменила название группы на «Гавайские гончие Трейса».
Я сжал челюсти, проводя пальцем по экрану, чтобы открыть чат.
Арден: Гляньте на новый стиль Трейса.
Сообщение сопровождалось фото, которое я прекрасно знал – это Элли успела щелкнуть. Вот он я, во всей своей угрюмой, розово-гавайской «красе».
Фэллон: Пойду попрошу Лолли сделать из этого алмазную мозаику. Такое надо увековечить.
Роудс: Почти так же хорошо, как Энсон в своей розовой футболке с котятами. Может, сфоткаем их вместе для рождественской открытки семьи Колсонов?
Шеп: Это вообще новая, революционная версия «уродливого рождественского свитера».
Я: Вы все теперь у меня на карандаше. Перейдете дорогу в неположенном месте, превысите скорость или припаркуетесь не там – вас заберут.
– Сестра, серьезно? – крикнул я Элли.
Она обернулась, расплывшись в широкой улыбке. Гремлин высунул мордочку из слинга.
– Слишком уж хорошее фото, чтобы не отправить для братской пытки.
– Я тебе это припомню, – пригрозил я.
– Можешь попытаться, – пропела она и снова пошла вперед.
Телефон снова завибрировал от шквала сообщений.
Кай: Жалуюсь мэру. Злоупотребление полномочиями.
Коуп: Сниму билборд у трассы и повешу туда это фото.
Я: У тебя слишком много денег, игрок.
Арден: Теперь я помолвлена с миллиардером. Может, попросить Линка повесить такое на каждом въезде в город?
Я: Кто-нибудь знает, как можно отменить усыновление? и нет, это не для друга
Фэллон: Извини, дружище. Ты с нами навсегда.
Я: Вот этого я и боялся.
Я сунул телефон обратно в карман и догнал Элли у кассы.
– Они же теперь до конца жизни будут этим тыкать. Понимаешь, да?
– Для того и нужны братья и сестры. К тому же, немного подколок полезно.
– Отличная благодарность за то, что я повел тебя в магазин, – я стал загибать пальцы. – Монстр меня облил. Пришлось носить это цветастое безобразие – которое, между прочим, пахнет мокрой собакой. И теперь меня будут стебать до конца времен.
– Ой, да ладно, – отмахнулась Элли, выкладывая покупки на ленту. – Не все так плохо.
– Арден с Коупом сказали, что собираются делать билборды.
Элли захлебнулась от смеха.
– Обожаю их.
– Очень помогла.
Кертис поднял взгляд, пробивая ее гору покупок.
– Не знаю, шериф. Мне кажется, в таком виде вы сможете много номеров телефонов собрать. Вы прямо на стиле. И эта рубашка кричит: «люблю животных».
– Правда кричит? – пробормотал я вполголоса, чтобы слышала только Элли.
Ее губы дернулись, когда она сняла ценник со слинга.
– Вот, не забудь это.
– Малый, похоже, доволен, – улыбнулся Кертис.
– Думаю, да, – Элли погладила Гремлина по голове, и тот почти замурлыкал.
– Так… пятьсот восемьдесят шесть долларов и тринадцать центов.
Элли поморщилась, но достала карту и приложила ее к экрану.
– А кому вообще нужен сберегательный счет?
Я вдруг задумался, как она справляется с тратами, переездом и арендой. Я знал, что в The Mix Up платят нормально, но явно не такие деньги, чтобы швыряться ими.
– Давай я заплачу половину, – предложил я, доставая кошелек.
Элли тут же мотнула головой, ее лицо стало чуть жестче.
– Гремлин – моя собака, моя ответственность. Я сама.
Я молча убрал кошелек, поняв, что это закрытая тема.
– Спасибо, Кертис, – сказала Элли.
– Да не за что. Когда пойдете в ветеринарку Спэрроу-Фоллс, скажите, что он был бездомным. Тогда прививки сделают бесплатно.
Элли закусила губу, но кивнула.
– Спасибо.
Что у нее за заморочка с чужой помощью? Везти ее она позволила, а вот любые деньги – ни в какую. Я обдумывал это, пока хватал пакеты и шел к выходу.
Мы молчали, пока не вышли на улицу, но едва я оглядел парковку, шаг мой замедлился.
– Трейс? – спросила Элли, в ее голосе прозвучала тревога.
Я не мог отвести взгляд от мужчины на другой стороне стоянки. Сутулая, мощная фигура. Пряди седины в темных волосах. Глаза, слишком уж похожие на мои. И сигарета, висящая в уголке губ.
Джаспер сделал затяжку, выдохнул дым и скривил губы в ухмылке.
– Кто это? – Элли понизила голос, хотя он был слишком далеко, чтобы услышать.
– Никто, – отрезал я и направил ее к своему внедорожнику.
Чертов идиот. Проводить время с Элли, когда Джаспер мог нас увидеть? Глупо. Хуже – безрассудно. Это только привлечет его внимание к ней.
Я дождался, пока Элли с Гремлином устроится в машине. Как только дверь за ней захлопнулась, я закинул пакеты на заднее сиденье и сел за руль. Но взгляд Джаспера я ощущал все это время.
Как будто мало того, что большую часть детства я жил в страхе перед тем, что он может выкинуть. Перед тем, что могут сделать его дружки. И вот я снова там. Себя я защитить мог. Но Элли? Мою дочь? В животе скрутило, к горлу подступила тошнота.
Когда мы выехали со стоянки и магазин остался позади, Элли заговорила. Голос у нее был не злой и не резкий, но в нем звучал холод, которого я раньше от нее не слышал.
– Не ври мне.
Я взглянул на нее.
– Что?
– Скажи, что это не мое дело. Скажи, чтобы я шла куда подальше. Но не ври мне, – Элли выдохнула, и я понял: она не просто злилась. – Мне врали всю жизнь. Все вокруг. Ты тоже не смей.
14
Элли
Руки дрожали по бокам. Я не боялась. Я не была грустной. Я наконец-то чувствовала то, что должна была чувствовать с самого начала. Злость.
На маму. На отца. На Брэдли. Даже на Линка. Все они врали. Кто-то – потому что думал, будто защищает меня. Кто-то – чтобы манипулировать. Но все были уверены, что это сработает, потому что я слабая.
С этим было покончено.
– Элли… – начал Трейс.
– Не надо, – резко оборвала я. Мне ненавистна была эта мягкость в его голосе, словно он тоже считал меня раненым зверьком.
Он помолчал, а потом сказал то, чего я никак не могла ожидать:
– Он мой родной отец. Двадцать четыре года он провел в тюрьме. И туда его отправил я.
Все во мне застыло. Мир стал таким тихим, что я слышала каждый удар своего сердца – учащенный, двойным толчком.
– Почему?
– Он убил мою маму, – без всяких эмоций произнес Трейс, паркуясь у моего дома. Он смотрел прямо перед собой, мотор работал, в голосе не звучало ни капли чувств. – Он не выстрелил и не перекрыл ей дыхание, но убил все равно.
Сердце забилось еще быстрее, трепетало в груди, как крылья бабочки.
– Мне жаль… – выдохнула я, а потом решилась выложить ему кусок своей правды. – Я знаю, что это такое.
И знала слишком хорошо. Еще одна ложь, с которой я жила почти всю жизнь.
Трейс повернулся ко мне, медленно, будто искал что-то в моем взгляде.
– Правда?
– Правда.
Он внимательно посмотрел в глаза, будто пытаясь понять, ищет ли он ответы или утешение. Но что-то он все-таки нашел, потому что продолжил:
– Джаспер связался с наркотиками. С компанией, от которой исходило сплошное зло. Он подсадил мою маму. Мне пришлось смотреть, как она все глубже вязнет в этой зависимости. Однажды он вколол ей дозу и, захохотав, наблюдал, как она полезла на крышу нашего дома, уверяя, что умеет летать.
Меня пробрало до тошноты, но я не отвела взгляда. Я могла пережить с ним этот ужас, чтобы он не оставался один наедине с правдой.
– Она прыгнула, – хрипло сказал он. – Не хотела умирать. Просто потеряла связь с реальностью. Отец запаниковал. Решил закопать ее на участке, чтобы никто не узнал. Сказал, что если я хоть слово об этом скажу, меня посадят вместе с ним.
Перед глазами встал образ маленького Трейса. Одинокого, испуганного, раздавленного горем. Я знала, как это – когда кажется, что весь мир против тебя.
– Но ты все равно рассказал, – тихо сказала я. Даже если бы он не признался, что отправил отца в тюрьму, я бы это поняла. Потому что он такой человек: не станет мириться с несправедливостью, сделает все, чтобы ее исправить.
Челюсть Трейса напряглась.
– На следующий день пошел к директору школы. Шериф вызвал опеку. Я рассказал, где он ее закопал, и что у нас дома творилось.
– И его посадили.
Он медленно кивнул, поглаживая пальцами воображаемые линии на форме.
– Восемь лет за непредумышленное убийство, сокрытие тела и хранение наркотиков.
Я нахмурилась, быстро прикинув в уме:
– Но ведь он должен был выйти уже давно?
– На втором году убил сокамерника и напал на охранника.
У меня пересохло во рту. Я вспомнила своего отца – такого же сидельца. Я знала, на что он способен, но всегда это было скрыто. Ложь, маска благовоспитанности. А у отца Трейса насилие было на виду – монстр, который даже не прятался в тени. И я не знала, что хуже.
– И теперь он… угрожает тебе? – злость взметнулась во мне, закипела и разлилась по венам.
– В открытую не сказал. Но дал понять, что видел меня с тобой, с Кили. Приглядывается к тем, кто рядом со мной.
Кипение перешло в чистое пламя.
– Я не мишень. И если он сунется – сделаю так, что он будет петь сопрано до приезда полиции.
Губы Трейса чуть дрогнули.
– Разобьешь ему яйца, да?
– Еще как.
Но тень улыбки исчезла.
– Если увидишь Джаспера – иди на людное место и звони мне. Не вступай в разговор. Обещай.
Паника в его голосе заставила меня согласиться:
– Ладно. Но, может, он просто хочет заставить тебя нервничать.
Трейс откинулся на подголовник.
– Хотел бы я в это верить.
По спине прошел холодок.
– А Кили?
На щеке у него дернулся мускул.
– Я поговорил с ее мамой и со школой. Будем следить.
Господи, как же я хотела врезать его отцу. Хотела большего. Трейс меньше всех заслуживал это дерьмо, особенно после всего, что он делает для других.
Он сжал руль так, что костяшки побелели.
– Я всю жизнь стараюсь уберечь Кили. Готов на все, лишь бы она была в безопасности. Но все время… проваливаю.
Я резко повернулась к нему, спугнув Гремлина у себя на коленях.
– Да ни черта ты не проваливаешь.
Трейс чуть удивился моему тону.
– Мы не выбираем прошлое. И уж точно не выбираем, в какую семью рождаемся. Но ты сделал из своей боли добро. Ты потрясающий отец, брат, сын. Отличный шеф.
– Шериф.
– Какая разница. Ты превратил уродство в красоту. Я бы гордилась до чертиков, если бы смогла так.
Он долго молчал, глядя на меня.
– Какое уродство ты пытаешься стереть?
Я глубоко вдохнула. Рассказать об этом Трейсу было все равно что выйти голой на лужайку и показать всем каждый шрам. Но он заслуживал знать.
– Мама умерла, когда мне было шесть. Папа сказал, что в автокатастрофе. Позже я узнала, что она была пьяна.
– Мне жаль, Элли…
– Это была не вся правда. Никто не сказал мне ее целиком. Ни отец. Ни Линк – до недавнего времени. – Я вцепилась пальцами в сиденье. – Папа ее ломал. Унижал. Забирал жизнь по кусочку, пока она не захотела умереть. На месте аварии не было ни следа торможения. Она жала газ и влетела прямо в ограждение моста.
– Элли…
Глаза защипало, я сдерживала слезы.
– Я скучаю по ней, но я злюсь. А хуже всего… я такая же, как она.
Трейс резко выпрямился.
– Что?
– Я оставалась там, где не должна была. Ради крупицы тепла, крупицы принятия. Глотала ложь, потому что так было проще, чем искать правду. И, может, если бы не так, все не зашло бы так далеко.
Его взгляд стал твердым, как камень.
– Ты хотела любви семьи, и это делает тебя чудовищем?
– В день смерти мамы мы с Линком поклялись, что никогда не станем такими, как они. И вот, я стала.
– Хрень, – отрезал он.
– Ты выругался, шеф.
– Да насрать.
– Это уже второй раз.
Он пронзил меня тяжелым взглядом.
– Ты совсем не такая, как они. Может, в тебе и есть хорошие черты от мамы, но отец? Думаешь, он стал бы ползать по грязному асфальту, спасая брошенную собаку?
Картинка была настолько противоположна всему, что мой отец мог бы себе позволить, что я едва не рассмеялась.
– Вот именно, – сказал Трейс. – Думаешь, твой отец подарил бы маленькой девочке браслет с собственной руки, только чтобы она почувствовала себя принятой, особенной?
Мой отец никогда ничего не делал, если это не приносило ему выгоду.
– По твоему молчанию вижу, что и тут ответ отрицательный, – продолжил он. – И уж точно не верю, что он помог бы Тее таскать столы, когда она захлебывалась в работе, хотя вообще-то даже не работал там. – Он приподнял бровь. – Да, я слышал об этом.
Я сжала губы в тонкую линию.
– Ты ничем на него не похожа. Не удивлюсь, если ты вообще рождена из чистого волшебства и искр фей. Потому что именно это ты оставляешь после себя.
– Оу… – губы сами повторили это вместе со звуком.
– Да, «оу». И если ты продолжишь так себя принижать – у нас с тобой будут проблемы.
Я чуть изогнула губы в тени улыбки.
– Да ну?
– Ага.
– Буду иметь в виду, шеф.
– Вот и хорошо.
Я уже не смогла сдержать полную улыбку.
– Только ты умудряешься сказать «хорошо» так, будто все еще зол.
Трейс покачал головой.
– Никто не способен взбесить меня быстрее, чем ты.
– Считаю это комплиментом.
– Не должна.
– А я все равно так считаю, – сказала я и выбралась из внедорожника.
– Иди домой. Ты наказана.
Я не удержалась и рассмеялась. Не думала, что смогу выдать этот звук после того, что только что рассказала, после того, что считала своим стыдом. Но Трейс все-таки подарил мне этот смех.
