Текст книги "В погоне за убежищем (ЛП)"

Автор книги: Коулс Кэтрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

36

Трейс

Я не мог оторвать от нее глаз, даже когда должен был развернуться и начать разгружать свой внедорожник. Вместо этого я просто смотрел на Элли Пирс. На то, как лучи вечернего солнца цепляли ее волосы, заставляя рыжие пряди, спрятанные в каштане, вспыхивать живым огнем. Как сквозь них пробивалось золото, складываясь в какой-то свой радужный узор. И на эти бледно-зеленые глаза, которые смеялись надо мной, поддразнивая.

Но все изменилось в одно мгновение. Еще секунду назад она шутила, и вот уже краска спала с ее лица. Живость и озорство исчезли из зеленых глаз, и все ее тело начало мелко дрожать.

Я сорвался с места, еще не понимая почему. Все, что знал, – мне нужно добраться до нее. Убедиться, что с ней все в порядке. От силы пара секунд, а казалось, что целая вечность, полная неизвестности и страхов, пронеслась в моей голове.

Когда я подскочил к ней, легкие горели, сердце колотилось так, будто готово вырваться из груди. Но взгляд приковало то, что Элли держала в руках. Фотографии. Ее. В ее, блядь, спальне.

И стало еще хуже. Гораздо хуже. Несколько снимков, и на последнем – в кадр протянута в перчатке рука с ножом. На фото четко, печатными буквами: Я МОГ БЫ ПЕРЕРЕЗАТЬ ТЕБЕ ГОРЛО С ТАКОЙ ЖЕ ЛЕГКОСТЬЮ, КАК 1, 2, 3. ОТПРАВЛЯЙСЯ ДОМОЙ, СУКА.

В ушах зашумела кровь. Паника ударила, но я заставил себя говорить ровно:

– Элли, положи почту обратно в ящик, только не закрывай его. И постарайся не трогать ничего больше, чем уже тронула.

Если где-то остались отпечатки, нам придется их снять. Нужно найти того, кто это сделал, и прижать его к стенке.

– Ч-что? – ее голос дрогнул, ресницы затрепетали.

Я положил ладонь ей на спину, давая понять, что я здесь. Что я с ней. Что я прикрою ее всегда.

– Положи почту обратно. Спокойно. Аккуратно.

Я окинул взглядом улицу, дома вокруг. Ничего подозрительного. В паре домов от нас семьи возвращались из школы, но в остальном – никаких движений.

Рука Элли дрожала так сильно, что казалось, конверты просто выпадут, когда она запихивала их обратно в металлический ящик, который сейчас почему-то воспринимался как оружие.

– Молодец, – похвалил я, обнимая ее и направляя к заднему двору. – Килс! – позвал я, стараясь, чтобы паника не прорвалась наружу.

– Я играю с Бампер, папа! Еще не время заканчивать, да?

Я выдохнул чуть глубже.

– Пока нет. – Достал телефон и ткнул в контакт Габриэля.

– Думал, ты решил провести день с девчонками. Зачем тратишь время на звонки? – отозвался он.

– Пришли патруль и криминалистов к дому Элли. Мигалки без сирен. Не хочу пугать Кили.

В трубке послышался звук отодвигаемого стула. Знал, что он уже встал и двинулся. Раздались его приказы кому-то рядом:

– Уже в пути. Что случилось?

– Фото в ее почтовом ящике. Она спит. И кто-то с ножом. – Я не хотел говорить больше. Не хотел снова вбивать эту картинку в голову Элли. – Нужно, чтобы кто-то проверил дом, но я не оставлю Элли и Кили одних.

– Будем через пять минут. Где ты?

– Во дворе.

– Принято. – И он отключился.

Я открыл калитку и завел Элли во двор. Она не произнесла ни слова, но дрожь в ее теле чувствовалась кожей.

– Смотри, папа! Бампер обожает мой рог! – Кили носилась по двору, изображая, что бодалась с невидимыми врагами, а коза весело подпрыгивала рядом. Из дома доносился лай – Гремлин рвался наружу.

– Ключи? – спросил я у Элли.

Она не сразу ответила, и это кольнуло больнее, чем хотелось признать.

– Малыш, – я присел, обхватив ее лицо ладонями и заглядывая в глаза. – Дашь мне ключи?

Она кивнула рывками. Достать их из сумки получилось не сразу, но все-таки она вложила связку мне в руку.

Я не хотел ее оставлять, но и брать ее с Кили внутрь – тоже. Если там что-то есть, им туда нельзя. Отстегнул кобуру на бедре и порадовался, что не убрал пистолет в сейф в багажнике. Одной рукой держал оружие, другой – ключи.

Не обращая внимания на лай, оглядел гостиную. Ничего подозрительного: привычный, пестрый, немного хаотичный уют. Открыл дверь, выпустил Гремлина. Он пулей вылетел наружу и помчался к своим друзьям – Кили и Бампер.

Я снова запер дверь и вернулся к Элли. Обнял крепко. Дрожь не исчезла, но я хотя бы мог принять ее на себя. Держал ее, пока вокруг нас звучали веселые голоса ребенка и животных. Держал, пока ее мир рушился. Держал, зная, что стереть этот кошмар я не смогу.

Но я смогу защитить ее сейчас. Смогу не допустить, чтобы это повторилось. И сделаю это. Даже если придется переступить через каждую букву закона.

На улице хлопнули дверцы машин – подмога приехала.

– Здесь, – крикнул я.

Кили подняла голову, улыбка до ушей:

– Кто пришел? Они тоже хотят поиграть с Бампер и Гремом?

Я все еще держал Элли. Не уверен, смог бы отпустить, даже если бы захотел.

– Пара моих друзей из участка. Они хотят посмотреть дом Элли.

– Можно я им расскажу, что помогала красить радугу? Она тааакая красивая!

– Расскажем, Килс.

Задняя калитка открылась, и во двор вошли Габриэль и Бет, закрыв ее за собой. Гремлин сорвался к ним, и, вопреки ожиданиям, не кинулся на Габриэля, а сделал круг и радостно залаял.

– Это тот самый пес-убийца, на которого ты жалуешься? – с усмешкой спросил Габриэль.

Он явно пытался держать все в легком ключе, чтобы не тревожить девчонок.

– Он кусает меня, когда я прихожу домой.

Габриэль ухмыльнулся, поднял этого зверя на руки, а тот только облизал ему подбородок и устроился поудобнее.

– Да, – хмыкнул Габриэль. – Ужасен.

– Это коза? – удивилась Бет.

– Это моя лучшая подруга Бампер! – выкрикнула Кили.

Бет покачала головой:

– Вот черт…

– Ключи есть? – Габриэль подошел ко мне.

Я кивнул, передал их, но Элли не отпустил.

– С задней двери ничего подозрительного не видно. Фото оставил в ящике вместе с остальной почтой. Касалась их только Элли.

– Бет, запусти техников на почту, – сказал он.

– Будет сделано. – Но она задержалась и посмотрела на нас. – Мы их найдем.

Я с усилием сглотнул:

– Спасибо.

– Скоро вернемся. Держись, – сказал Габриэль.

Я снова притянул Элли к себе, будто от этого все могло стать нормально.

– Почему? – хрипло выдохнула она. – Зачем кто-то сделал это?

У меня не было ответа. Но я его найду. И тот, кто за этим стоит, заплатит.

37

Элли

Дом Трейса был полон людей. Больше, чем он, наверное, когда-либо видел в этом доме в стиле крафтсман, который Шеп когда-то модернизировал. Сотрудники шерифского департамента сновали туда-сюда, а Нора без устали снабжала их кофе, печеньем и прочими угощениями. Здесь собралась почти вся семья Колсонов, кроме Луки, который остался у друга на ночевку, и Кили – Лия, хоть и с недовольством из-за внезапной смены графика, согласилась забрать ее к себе на ночь.

Все казалось каким-то туманным. Как картина в стиле импрессионизма, которую можно было бы увидеть в Метрополитен-музее или в МоМА. Люди были лишь размытыми пятнами цвета и форм, двигающимися туда-сюда. Я ощущала присутствие Трейса только по его запаху. А брата – по временами повышенному тону, который Арден пыталась успокоить.

Кто-то присел передо мной. Пришлось несколько раз моргнуть, прежде чем я смогла сфокусироваться на лице Трейса. Его руки скользнули с моих колен на бедра – уверенное, теплое прикосновение, возвращающее меня в реальность.

– Думаешь, готова поговорить с Габриэлем? – тихо спросил он.

Я отвела взгляд от него и оглядела комнату, только сейчас осознавая, сколько людей здесь было. Нора и Саттон стояли в столовой, тревожно наблюдая за мной, обе в фартуках – заботились о людях через еду, как у них было в крови. Коуп подошел к Саттон, поцеловал ее в висок и что-то шепнул.

Шеп и Тея устроились в большом кресле у дверей в сад. Шеп держался поближе к ней с самого момента приезда, и я видела, как он следит за ней – заботливо, настороженно. Меня кольнула вина: ведь она сама пережила вторжение в личную жизнь – те ужасные фотографии и угрозы. Да, ее история была другой, но все это, наверняка, подняло болезненные воспоминания.

Роудс возилась с цветами на обеденном столе, словно яркий букет мог решить все проблемы, а рядом Энсон вполголоса говорил с Габриэлем в прихожей. Их тихие голоса не могли скрыть тревоги на лицах.

Кай и Фэллон тоже говорили тихо в дальнем углу гостиной. Кай раз за разом проводил рукой по волосам, дергая темные пряди, пока Фэллон не схватила его за руку и не сжала ее крепко. Ее темно-синие глаза встретились с его, и между ними пробежала безмолвная, но понятная только им двоим фраза.

А вот Линк тихим не был. Он мерил шагами комнату, и каждый его шаг отдавался глухим ударом по деревянному полу, словно он хотел выместить злость на досках. Арден смотрела на него с тревогой.

– Элли, милая, посмотри на меня, – голос Трейса стал почти невыносимо мягким. – Хочешь, я выведу всех, пока мы будем говорить?

– Нет, – мой голос прозвучал гораздо увереннее, чем я себя чувствовала. Но я знала, что нужно сделать. Я устала. Устала от недомолвок, вранья, от чувства вины и стыда. Если говорить, то при тех, кто уже становится моей семьей. Я не хочу больше прятаться. И не хочу врать брату.

Я прочистила горло, словно сбрасывая с себя цепи, которые слишком долго тянула.

– Пусть останутся.

– Вот, – раздался новый голос. В гостиную вошла Лолли и протянула мне кружку с надписью Лучший папа в мире. – Я сделала тебе чай.

Голова Трейса резко повернулась.

– Какой чай?

– Ох, расслабься, – отмахнулась Лолли. – Мой маковый чай остался дома.

– То есть твой опиумный чай? – уточнил Кай, явно пытаясь втиснуть хоть каплю юмора в этот момент.

Лолли фыркнула:

– Не ожидала от тебя такого занудства. Это обычная ромашка. – И, наклонившись ко мне, добавила: – С крепкой порцией виски для успокоения нервов.

Я подняла на нее взгляд, почувствовав, как на лице мелькнула тень улыбки.

– Спасибо, Лолли.

Она похлопала меня по плечу и крепко сжала.

– Я с тобой, дорогуша.

И я это чувствовала. От каждого из этих странных, разных, но родных людей. Каждый из них был здесь – и в радости, и в беде. Каждый давал по-своему. А вместе они давали мне силы нырнуть в ту тьму, в которую я должна была войти.

– Я готова.

Трейс подождал секунду, будто давая мне шанс передумать. Когда я этого не сделала, он сказал:

– Габриэль. Мы готовы.

Габриэль повернулся, закончил разговор с Энсоном и пошел к нам. Трейс сел рядом, переплел свои пальцы с моими, и вместе мы стали единым, куда более крепким, чем поодиночке, целым.

Габриэль устроился напротив, но не стал нависать надо мной, а сел прямо на пол по другую сторону журнального столика. Положил на него телефон, пару раз коснулся экрана.

– Можно я запишу? Так нам не придется все повторять.

– Да. – Голос мой звучал хрипло, но этого было достаточно.

Энсон опустился в соседнее кресло. Он избегал прямого взгляда, но я все равно чувствовала, как он украдкой наблюдает за мной, пытаясь прочитать каждое мое движение и выражение лица – в нем оживал профессиональный профайлер.

– Готова начать? – спросил Габриэль.

Я сильнее сжала руку Трейса, кровь в пальцах почти перестала циркулировать, но отпускать не стала.

– Можно начинать.

– Расскажи мне о своем дне, – мягко начал он. – Все, до того момента, как ты вернулась домой.

Вопрос был легким, и я благодарно это приняла. Он давал мне шанс выровнять дыхание и хоть немного успокоить сердце. Я рассказала про утро с Кили, как заплетала ей волосы. Про смену в The Mix Up. Про то, как Тея подвезла меня к школе на парад и что там произошло. Мой голос замедлился, когда мы дошли до момента, как мы с Трейсом и Кили приехали домой.

Габриэль поднял глаза, мягко улыбнулся:

– Отлично. Очень полезно. Скажи, ты заметила, чтобы кто-то следил за тобой? Может, на работе были странные или тревожные ситуации? Даже если кажется пустяком.

В голове было мутно, как будто я пробиралась сквозь вязкую грязь, пытаясь вспомнить.

Трейс наклонился ближе, его губы коснулись моего уха:

– Не торопись. Все в порядке.

Я постаралась, но все равно ничего не вспомнила.

– Нет. Разве что… были неприятные встречи с людьми, злившимися из-за того, что сделал мой отец…

– Что? – рявкнул Линк. – Почему ты мне не сказала?

Арден взяла его за руку:

– Спокойно, ковбой. Ей не нужна твоя злость.

Линк глубоко вдохнул, явно стараясь сдержаться. Но в глазах все равно была обида.

– Почему ты мне не сказала, Эл-Белл?

От этого прозвища у меня внутри все сжалось. И стало хуже, зная, что впереди у меня еще столько всего тяжелого.

– Я хотела справиться сама. Ты бы тут же переселил меня в охраняемый дом Коупа и ходил за мной по пятам. Но это не решение. Люди злятся на Филипа, и у них есть на это право. Я ищу, как с этим жить.

Мышца на его челюсти дернулась.

– Если бы ты жила у Коупа, этого бы не случилось.

– Может быть. А может, и нет. Но это был мой выбор.

Габриэль кашлянул:

– Можем поговорить о твоем отце?

Меня накрыло неприятным, тошнотворным ощущением.

– Да.

– Вы общаетесь?

Я знала, что Трейс, скорее всего, уже рассказал все, что ему было известно, но все же я повторила.

– Не совсем. Он пытался связаться сразу после ареста, но я никогда не принимала его звонки. Недавно я сменила номер, и он снова попытался дозвониться. В этот раз я ответила.

Я взглянула на Линка. В его ореховых глазах золотой оттенок перевесил зеленый, а на челюсти заиграла мышца. Но он промолчал.

– Чего он хотел? – спросил Габриэль, возвращая мое внимание к себе.

У меня пересохло во рту, словно в одно мгновение исчезла вся влага, и я не могла вымолвить ни слова. Я потянулась к чашке Лолли с чаем, отпила глоток и едва сдержала гримасу от привкуса виски.

– Волосы на груди отрастут, – усмехнулась Лолли, но я заметила тревогу в ее глазах.

– Не думаю, что это моя цель, но спасибо.

У Шепа дернулся уголок губ. Он обнял Тею, притянув ее ближе. Несколько человек вокруг тихо засмеялись.

Я поставила чашку обратно на столик и собралась с духом.

– Он хотел, чтобы я вернулась в Нью-Йорк. К Брэдли. К той жизни. Похоже, у него все еще живет в голове безумная мысль, что он выберется из той передряги, в которую вляпался, и хочет, чтобы я была рядом, когда это случится.

В памяти вспыхнули образы той жизни. Ужины в ресторанах с мишленовскими звездами вместе с Брэдли, которые я никогда не любила. Благотворительные вечера с Хелен, где я постоянно ощущала на себе ее осуждающий взгляд. Лобстер-вечеринки в нашем доме в Хэмптоне, где отец следил за каждым моим движением. Уимблдон с семьей Брэдли и моим отцом, где Хенрик ворчал, что я ничего не понимаю в теннисе.

Я всегда шла по канату, стараясь угодить всем. Всем, кроме себя.

Габриэль сосредоточился на блокноте, словно давая мне личное пространство для следующего вопроса.

– И как вы отнеслись к этой просьбе?

– Чтобы он засунул ее туда, куда солнце не заглядывает. Я так ему и сказала. Как и то, что он отвратительный отец. Он не услышал, но я и не для него говорила. Я сказала это для себя.

– Вот так, моя девочка! – обрадовалась Лолли. – Поставь этих уродов на место!

– Лолли, – шикнула Нора.

– Удачи, – пробормотал Роудс. – Она пригубила чай с добавкой.

– Господи, – выдохнул Трейс, сжимая переносицу пальцами.

Габриэль поднял взгляд от записей, с трудом пряча улыбку.

– Иногда выплеснуть все чувства может быть освобождающе.

– Так и было.

– И вы с тех пор от него слышали?

– Нет. Больше он не появлялся.

Габриэль перевел взгляд вправо, обменялся с Энсоном молчаливым пониманием и снова посмотрел на меня.

– А что насчет вашего бывшего жениха, Брэдли Ньюбери? Расскажете, как закончились ваши отношения и как он это воспринял?

Я уставилась на свои руки: одна все еще была сцеплена с ладонью Трейса, другая сжата в кулак так, что побелели костяшки. Как бы мне ни хотелось сказать правду в комнате, полной людей, которые меня любят, я не могла смотреть им в лицо. Но я убедила себя, что это нормально. Главное – сказать, даже если голос дрожит и я не вижу ничего, кроме переплетенных с моими пальцев Трейса.

– Наши отношения с Брэдли никогда не были хорошими. Сейчас я вижу это гораздо яснее. Все начиналось с мелочей. Он выражал недовольство какими-то моими друзьями или тем, что я надевала. Следовали маленькие наказания, если я не шла у него на поводу.

Я сглотнула, язык прилип к небу.

– Ничего серьезного. Но если я шла против его воли, он мог пропадать до глубокой ночи. Ложиться спать, не обнимая меня. Не целовать на прощание. Унижать при своих родителях или моем отце, пересказывая какую-нибудь историю.

Я распрямила свободную руку и прижала ее к джинсовой штанине.

– Это нельзя было назвать чем-то большим, чем просто жестокостью. Но теперь…

– Это была манипуляция.

Голос, который это произнес, был не тем, которого я ожидала. Я подняла взгляд и встретилась с темно-синими глазами Энсона. В их глубине плескалась злость и узнавание.

– Манипуляция, чтобы добиться своего. И, думаю, потом все стало хуже.

Я крепче сжала руку Трейса, но не отвела взгляда от бывшего профайлера, складывающего все кусочки мозаики.

– Да.

Мой брат издал низкий звук в горле, но я не смогла на него посмотреть. Не могла взглянуть ни на кого, прежде чем произнесла следующее:

– Когда я сказала ему, что не выйду за него замуж, он ударил меня. Ладонью так, что остался синяк под глазом.

Раздался шум. Шорох, а потом хлопнула дверь. Я подняла голову и увидела, как Линк выходит на заднюю террасу, в темноту. Мой взгляд встретился с глазами Арден, и она грустно улыбнулась.

– Я пойду за ним, – тихо сказала она.

Я знала, что пойдет. Но внутри что-то оборвалось от мысли, что именно я причинила боль брату. Единственному человеку, который был рядом, пока я росла. Но скрывать это от него не было добром.

– Так и надо, – мягко сказала Тея. – Нужно рассказывать. Даже если это причиняет боль. Даже если это самое страшное, что ты когда-либо делала. Нужно рассказывать, чтобы люди могли быть рядом. Чтобы помогли развеять ложь, которую ты о себе слышала.

Я сдерживала слезы. Между нами с Теей было что-то родственное, чем я не хотела делиться с другими. Потому что не хотела, чтобы кто-то еще чувствовал ту же боль, что и я. Но все же я произнесла:

– Спасибо.

Губы Трейса коснулись моего виска.

– Чертова храбрячка.

Взгляд Габриэля стал куда более жестким.

– Я уже направил офицеров в Нью-Йорке, чтобы они допросили его, и связался с администрацией тюрьмы, где сидит твой отец.

– Он еще проверяет, где сейчас Джаспер, – добавил Трейс.

По комнате прошел легкий ропот – не все Колсоны знали, что отец Трейса уже на свободе.

Я повернулась к нему.

– Ты правда думаешь, что он мог сделать это просто из-за злости на тебя?

Челюсть Трейса дернулась несколько раз, прежде чем он ответил:

– Сегодня он стоял возле начальной школы. Снова угрожал. Я не знаю. Он ненавидит меня.

Я сильнее прижалась к Трейсу, крепче сжав его руку. Все это давило на него вдвойне: страх за меня и боль с гневом из-за отца. Я подняла голову и коснулась его губ своими.

– Мы справимся.

Но по лицу Трейса было видно – он в это не верит.

38

Трейс

Вышел на заднюю веранду, тихо прикрыв за собой дверь. Тея говорила с Элли вполголоса, и я хотел оставить им этот момент. Потому что они понимали друг друга так, как никто другой не мог. Неважно, что обстоятельства у каждой были разные, путь к освобождению был один. А я не мог подарить Элли то, что могла дать ей Тея – понимание. И был чертовски рад, что Тея могла.

В темноте я различил Линка и Арден, сидящих на ступеньках веранды, прижавшихся друг к другу. Арден повернулась на звук моих шагов.

– Как она?

– Крепкая, как сталь. Сейчас с ней Тея.

Арден кивнула, и на губах у нее появилась грустная, понимающая улыбка.

– Можно минуту с Линком?

Арден поднялась, но, прежде чем уйти, встала перед своим женихом, взяла его лицо в ладони и поцеловала. Поцелуй был не нежным, а скорее напоминанием.

– Люблю тебя, ковбой. – И направилась в дом.

Я сел рядом с Линком, но оставил ему пространство. Не стал сразу говорить. И правильно сделал.

– Она рассказала тебе, да? Про Брэдли.

Я сглотнул.

– Да.

Линк выругался.

– Я подвел ее. Во многом.

– Ты привел ее туда, куда ей нужно было попасть. Ты дал ей смелость вырваться. И то, что она открылась не тебе первой, не значит, что ты не помог ей во множестве способов.

Линк медленно поднял голову и посмотрел на меня. Даже в темноте я видел боль в его глазах. Она была осязаемой, как живое существо, и ударила прямо в грудь.

– Ты не понимаешь. Я ушел. Когда окончил школу, сбежал. Уехал в Калифорнию. Мне так хотелось вырваться, что я даже не думал о том, что оставляю ее с чудовищем.

Я знал, что он говорил о Филипе Пирсе. О чудовище другого рода.

– Он ее ломал. Делал с ней то же самое, что и Брэдли. Я знаю это, потому что сам через это прошел. Жестокость и наказания, если не подчиняешься его железной воле. Это он заставил ее быть с Брэдли. Это он отвернулся от нее и лишил даже искаженной подобия заботы, когда она впервые попыталась уйти. А я не был рядом, чтобы защитить.

В глазах Линка блеснули слезы, и я сжал его плечо.

– Херня это все. Элли сама рассказала, как часто ты был в ее жизни. Как звонил, приезжал. И когда она стала достаточно сильной, чтобы уйти, куда она пошла? Прямо туда, где чувствовала себя в безопасности. К тебе.

Его плечи дрогнули, и он дал слезам волю.

– Я хочу его убить.

– Поверь, я понимаю.

Линк поднял взгляд, уже без слез.

– Ты ее любишь?

Блядь.

Я специально избегал этого вопроса. Может, потому что боялся. Может, потому что не был готов к правде. Но, глядя на ту муку, через которую проходил Линк, я понял – он заслуживает честного ответа.

– Она изменила для меня само понятие любви. Я, наверное, и не знал, что это такое, пока она не появилась в моей жизни. Она сделала меня лучшим отцом. Лучшим братом. Лучшим сыном. Сделала меня лучшим человеком. И я сделаю все, чтобы быть достойным этой любви. Чтобы ее беречь. Чтобы ее защищать.

– Вот дерьмо, – пробормотал Линк. – Теперь понятно, почему Коуп был в ярости, что не может врезать мне.

Я невольно рассмеялся – последнее, чего ожидал от себя в этот момент.

– Могу дать тебе бесплатный удар, если станет легче.

– Неинтересно, если ты сам разрешаешь.

Снова вырвался смешок.

– Прости.

– Еще бы.

Телефон пискнул, и я достал его из кармана.

Габриэль: Встретимся снаружи? Надо обсудить план действий.

Я понял, почему он написал. Не хотел, чтобы в дом Элли набилось полно копов, пока она в таком состоянии. И я ценил его тактичность. Это одна из причин, почему он такой чертовски хороший коп.

– Тебе идти? – спросил Линк.

– Надо получить инструктаж от Габриэля.

Линк поднялся.

– Держи меня в курсе? Я проверю, как она.

– Обязательно. – Я направился к боковым воротам, чтобы не попасться никому в доме.

Выйдя на улицу, поморщился от вида официальных машин. Свет в домах по всей улице говорил, что соседи наблюдают за этим шоу, и я был уверен – сплетни уже полетели. У тротуара стояли Габриэль, Бет, Лэйни и Флетчер. Я нахмурился. Флетчер сегодня даже не дежурил, но, видимо, стоило оценить лишние руки. А вот вид Уилла, идущего к нам, мне не понравился. Даже с нехваткой людей я не хотел, чтобы он был рядом.

– Как Элли? – спросил Флетчер, заметив меня.

– Держится. Давайте к делу.

Габриэль кивнул, перелистнув страницу в блокноте.

– Дежурные будут меняться у дома всю ночь.

– Это уже не помогло, – процедил я. Тот, кто сделал это гребаное фото, сумел пробраться, пока кто-то сидел у ее подъезда.

– Работаем и над этим, – сказал Габриэль. – Еще один патруль будет дежурить на соседней улице. Думаю, тот, кто сделал снимки, зашел сзади. На замке следы взлома.

Я выругался, и все уставились на меня.

Уилл ухмыльнулся.

– Похоже, кто-то всерьез взвинтил босса, раз он матерится.

Я медленно повернулся к нему.

– Ты. Сказал. Шутку?

Он пожал плечами.

– Если бы кто-то хотел расправиться с твоей бабой, он бы уже это сделал.

Я рванул к нему так быстро, что Габриэль едва успел схватить меня. Мой кулак уже летел, но он перехватил руку в последний момент, а Бет вцепилась в другую. Вместе они оттащили меня, а Лэйни встала прямо перед Уиллом.

– Все, сопляк, – рявкнула она. – Отстранен без содержания. И я подам жалобу мэру. Надеюсь, Трейс вышвырнет тебя к черту.

Пора было давно. Но сейчас я едва мог дышать. Потому что Уилл только что озвучил мои самые темные страхи с того момента, как я увидел эти фото. Осознание того, насколько легко было лишить Элли жизни. Забрать ее у Линка. У Кили. У меня.

– Дыши, Трейс, – приказал Габриэль.

Уилл что-то огрызался Лэйни, пока она его гнала прочь. Аллен и Смит таращились, впитывая сцену. Отлично. Еще больше пищи для сплетен.

Я вырвался из хватки Бет и Габриэля.

– Даже ее чертов пес не проснулся. Как так?

Габриэль провел рукой по небритому лицу.

– Не знаю. Я слышал, как этот мелкий храпит у тебя дома. Может, он просто не услышал, если гость был тихим.

Наверное, так и было, но меня это все равно бесило. Кто-то должен был что-то заметить.

– У меня есть еще новости. Хочешь услышать здесь или с Элли вместе?

Я посмотрел на друга, которого знал полжизни, пытаясь угадать, что он имеет в виду. Но он был слишком хорош в покере.

– Вместе. Элли важнее всего – она должна сама решать, что происходит в ее жизни.

– Ладно, – кивнул Габриэль. – Бет, проинструктируешь остальных?

– Сделаю.

– Мы прикроем вас, – тихо сказал Габриэль, и в его голосе это прозвучало как клятва.

– Спасибо, – хрипло ответил я, потому что за этот вечер эмоции превратили мой голос в клочья.

Я шагнул внутрь, и разговоры в комнате заметно стихли. Все взгляды обратились к нам. Линк сидел рядом со своей сестрой, но, завидев меня, поднялся, уступая свое место. Это был куда больший жест, чем просто вежливость. Это было признание – кем я являюсь для Элли и кем она является для меня.

Она вгляделась в мои глаза, когда я сел.

– Что-то нашли?

– Не знаю. Хотел, чтобы Габриэль рассказал нам вместе.

В ее бледно-зеленых глазах мелькнуло удивление, но затем она прижалась ко мне.

– Спасибо, шеф.

– Шериф.

– Как скажешь.

Я обнял ее, притянул ближе и поднял взгляд на Габриэля, ожидая.

– Есть пара новостей, – начал он. – Во-первых, Джаспер пил с другом после вашего инцидента в начальной школе. Друг подтвердил, но мы ищем дополнительные доказательства.

Я сжал челюсти, но кивнул.

– Получили ответ от кого-то из исправительного учреждения, где сидит Филип, – продолжил Габриэль. – За последние две недели он разговаривал только со своим адвокатом и Элли. В журналах звонков и компьютера больше ничего.

– Его адвокат может быть посредником, – сказал Линк, голос у него был натянут. Арден прижалась к его боку и обвила его талию рукой.

Габриэль кивнул Линку.

– Мы проверяем этот вариант, насколько можем.

– Брэдли? – спросил Энсон. И по интонации было ясно, что он тоже склоняется к этому варианту в списке подозреваемых.

– Вот тут становится интересно, – Габриэль перевернул страницу в блокноте. – Полиция Нью-Йорка наведалась в квартиру Брэдли. Никого дома. Швейцар сказал, что не видел его уже пару недель. Думает, он не появлялся, потому что почта накапливается.

Элли напряглась в моих руках, и я поцеловал ее в волосы.

– Он до тебя не доберется. Не сейчас.

– Полиция заезжала к его родителям, – продолжил Габриэль.

Линк усмехнулся.

– Могу себе представить, как обрадовались Хенрик и Хелен.

– Детектив, с которым я говорил, сказал, что Хенрик Ньюбери был откровенно враждебен. А вот Хелен Ньюбери волновалась. Она тоже не общалась с сыном уже несколько недель, хотя обычно они созваниваются через день-два. У нас есть его фото, разошлем по городу, но вам тоже стоит взглянуть.

Семья Колсонов закивала, соглашаясь. Габриэль повернулся к Элли:

– Где ты хочешь провести эту ночь? Мы поставим охрану, пока не найдем его и не убедимся, что именно он за этим стоит.

– Завтра Холт со своей командой приедет ставить сигнализацию, – вставил Линк. – Но, думаю, стоит подумать о ночевке у Коупа.

Элли подняла на меня вопросительный взгляд.

– Я там, где ты, – сказал я. – Где бы ты ни захотела быть – я буду рядом.

Напряжение в ее плечах чуть-чуть ослабло.

– Здесь. Мне здесь спокойно.

И, черт возьми, это вызвало во мне всплеск гордости. Я сделал дом, в котором Элли чувствовала себя в безопасности. Я дал ей это.

– Тогда остаемся здесь.

– Нам, кстати, проще охранять этот дом, чем дом Коупа, так что нам это тоже на руку, – добавил Габриэль.

– Эй, а что не так с моим домом? – обиделся Коуп.

Саттон похлопала его по груди:

– Ты построил свой дворец в глуши. Чтобы окружить его, нужно человек двадцать.

– Надеюсь, это не потому, что у тебя комплексы в других областях, – прищурилась Лолли.

У Коупа отвисла челюсть, потом лицо перекосилось, будто его стошнить собрало.

– Ты только что намекнула на размер моего члена?

Кай хлопнул его по плечу:

– Правда глаза колет, хоккейный мальчик.

Коп повернулся к Саттон:

– Скажи им, что это неправда.

Она рассмеялась:

– Я не собираюсь рассказывать твоей семье, что у тебя большой член. Извини, но тут я ставлю границы.

– Видите? – торжествующе заявил Коуп. – Она сказала. Большой.

– Не знаю, – протянула Роудс, устраиваясь на подлокотник кресла Энсона. – По-моему, ты слишком уж оправдываешься.

– Если уж у кого-то здесь энергетика Большого Члена, так это у меня, – с ухмылкой заявила Лолли. – От меня она прям волнами идет.

– Это на самом деле дым от травки, – вставил Кай.

Лолли подмигнула:

– Одно другому не мешает.

– Господи, – пробормотал я. – Спасите меня от моей семьи.