Текст книги "В погоне за убежищем (ЛП)"

Автор книги: Коулс Кэтрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

Эпилог

Элли

ДЕВЯТЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ

С распахнутыми настежь окнами и любимыми *NSYNC, гремящими на всю, мы с Кили и Лией танцевали по новенькой комнате Кили в новеньком доме Лии – доме, который она теперь делила с Габриэлем. Я до сих пор не могла перестать глупо улыбаться, когда думала об этом. Хотя, если честно, удивляться было нечему.

Габриэль и Лия – идеальные противоположности, как и мы с Трейсом. В нем было столько озорства и легкости, что он вытягивал Лию из ее скорлупы и заставлял ее принимать все эти сумасшедшие, но прекрасные моменты, которые подкидывает жизнь. А еще немаловажно, что Кили уже его обожала, а Трейс был просто счастлив, что оба они нашли своих идеальных вторых половинок. Кто-то мог бы считать странным, что Лия в итоге оказалась с лучшим другом своего бывшего мужа, но для меня это было… идеально.

Мы стали по-настоящему смешанной семьей. И от этого она была только прекраснее – с ее уникальностью и многоцветием. А то, что я приучила и Лию, и Кили к поп-музыке девяностых, было приятным бонусом.

Как только одна песня сменилась другой, я улыбнулась им обеим:

– Ну что, готовы к фазе номер два?

Лия поправила волосы под блестящей повязкой, которую Кили подарила ей на Рождество, и шутливо отдала мне честь:

– Давай запустим этого пегакорна.

Кили улыбнулась маме, а потом мне:

– Можно я буду отвечать за блестки?

– Кому, как не тебе, я могу доверить это? – я нашла фирму, выпускающую настоящую блестящую краску для стен и мебельный лак, и уговорила хозяйственный магазин в городе привезти ее специально. Комната Кили была пробным вариантом. Если все получится, я смогу использовать ее и в других проектах.

В Спэрроу-Фоллс уже пошел слух о моих настенных росписях, и я постепенно возвращалась в интерьерный бизнес. Только теперь делала все по-своему. Мне безумно нравилось встречаться с клиентами, узнавать их настоящих, а потом воплощать это в их домах.

Но ни один проект не тронул меня так, как этот. Когда Лия предложила вместе оформить комнату Кили в их новом доме, я вложила туда все сердце. В росписи были детали, которые напоминали о каждом важном для Кили человеке. Мы с Лией рылись на блошиных рынках, перелистывали альбомы по дизайну, пока не собрали идеальную картинку для нашей девочки. И было вдвойне приятно, что мы создавали ее вместе.

Музыка гремела, пока мы оживляли каждый сантиметр стены. Потребуется пару дней, прежде чем мы сможем расставить мебель и закончить все до конца, но оно того стоило.

И было еще слаще от того, что я могла делать это без страха. Джаспер исчез, Брэдли отбывал серьезный срок во Франции. Филип еще пытался какое-то время со мной связаться, но после того как его поймали с запрещенным в изоляторе, он лишился права на звонки и письма. Даже друг Джаспера, Рейнер Круз, теперь сидел, после того как Трейс и Габриэль нашли его схрон. А мерзавец Уилл перекочевал на ночную смену в охрану торгового центра, где максимум власти, который ему доверяли, – это электрошокер. Флетчер же получил свое место за столом… как и заслуживал.

Спэрроу-Фоллс светлел, а Колсоны наконец могли выдохнуть. И мы все это более чем заслужили.

Когда солнце стало клониться к горизонту, окрашивая конец лета теплыми оттенками, музыка вдруг оборвалась. На пороге стоял Габриэль с широкой улыбкой:

– Выглядит потрясающе.

– Это же просто лучшее на свете! – закричала Кили и кинулась к нему.

Он подхватил ее, не обращая внимания на то, что теперь его джинсы и футболка покрывались пятнами краски:

– У тебя, без сомнения, будет самая крутая комната во всем втором классе.

Ее улыбка стала еще шире:

– Не могу дождаться, когда устрою там ночевку для подружек.

Я засмеялась:

– Ты к этому готов, Габриэль?

Он скривился, но с улыбкой:

– Со снеками я разберусь, а вот уши свои, боюсь, не спасу.

Лия похлопала его по плечу:

– Не переживай. Я куплю тебе беруши.

Габриэль рассмеялся, опустил Кили на пол и повернулся ко мне:

– Трейс написал, что уже едет за тобой.

Я нахмурилась, глянув на телефон:

– Уже? У нас же еще есть время.

Габриэль и Лия переглянулись.

– Что? – я почувствовала, как во мне просыпается подозрение.

В уголке губ Габриэля мелькнула ухмылка:

– Из тебя вышел бы отличный коп, Эл. Бригада только что закончила последние отделочные работы.

– Серьезно?! – я взвизгнула.

Команда Шепа работала почти без передышки, чтобы завершить строительство дома. Казалось, мы уже сто лет были на финишной прямой, но, как это часто бывает со стройками, бесконечные мелочи все откладывали и откладывали момент завершения. Я знала, что они планировали закончить к выходным, но сегодня это стало полной неожиданностью.

– Он будет здесь с минуты на минуту, – сказал Габриэль.

– Ну что, Кили, хватит сил на две новые комнаты за один день? – спросила я.

Она хихикнула:

– А что мы нарисуем на стене в доме у тебя и папы?

– Нам придется как следует подумать, потому что превзойти это будет сложно, – я взглянула на Лию. – Поможешь нам со вторым раундом?

Она хрустнула пальцами, сделала преувеличенную разминку:

– Буду готова.

Я засмеялась, схватила Кили за руку и повела к лестнице, с трудом сдерживая нетерпение. На первом этаже за окном посигналили, и я только ускорила шаг. Опустилось стекло пассажирского окна, и я увидела за рулем знакомое лицо Трейса.

– Готовы увидеть свой новый дом? – окликнул он.

– Готовы! – радостно закричала Кили.

Я открыла заднюю дверь, помогла ей забраться, а сама устроилась на переднем сиденье и поцеловала Трейса.

– Фу, микробы, – сморщила нос Кили.

Трейс усмехнулся:

– Надеюсь, она всегда будет так думать о поцелуях.

– Даже не надейся, шеф.

Дорога до участка тянулась мучительно долго, но когда мы свернули к новым воротам, на которых было выжжено Colson, Трейс взглянул на дочку:

– Твой выход, Кили.

Она радостно взвизгнула, потянулась к чему-то рядом с собой и через секунду на мои глаза легла розовая маска для сна.

– Чтобы не смела подглядывать, – строго сказала она.

– Что вообще происходит? – спросила я, нащупывая пальцами гладкий шелк.

Трейс сжал мою руку, медленно трогаясь с места:

– Мы с Кили готовили для тебя один маленький сюрприз.

Я нахмурилась, пытаясь угадать. Я же сама вместе с Шепом и Теей разрабатывала проект дома и двора, а Трейс время от времени добавлял и практичные, и совершенно безумные идеи. Дом был идеальным сплавом нас двоих с щедрой примесью нашей девочки.

Машина подпрыгивала на гравийной дороге целую вечность, пока наконец не остановилась. С улицы донеслись звуки открывающихся дверей, и Трейс помог мне выбраться.

– Осторожно, папа, не дай ей споткнуться! – позвала Кили.

– Не дам, – ответил он, ведя меня за руку по чему-то, что напоминало каменную дорожку. Я пыталась понять, где мы, но так и не смогла.

– Готова? – прошептал Трейс мне на ухо, когда мы остановились.

– Она готова! – радостно крикнула Кили.

Трейс рассмеялся и стянул с меня повязку. Я зажмурилась от резкого света, а когда глаза привыкли, солнце уже заливало землю перед нами густыми красками заката – глубокими красными, медными, золотыми. И в тот миг я просто не могла поверить в то, что видела.

Целое стадо коз, в том числе моя любимая Бампер, и пара лошадей для полной картины. А чуть поодаль, начинаясь прямо от изгороди, раскинулся дикий сад, залитый красками. Столько оттенков и полутонов, что я бы никогда не смогла назвать их все. Меж цветами перелетали бабочки, беззаботно и счастливо.

– Трейс… – выдохнула я.

– Ты же говорила, что хочешь свое стадо коз, – тихо напомнил он.

Кили радостно запрыгала на месте:

– И ты любишь кататься со мной верхом, так что теперь у нас есть и свои лошади!

Губы Трейса скользнули по моему виску:

– А еще тебе нужен был сад для бабочек.

Глаза защипало от слез, и я жадно впитывала все это великолепие. Но еще сильнее я чувствовала… их. Потому что это было сделано ими для меня.

– Вы продумали все… – с трудом произнесла я.

– Почти все, – шепнул Трейс. – Но не совсем.

И он опустился на одно колено.

В ушах зашумела кровь, сердце забилось так громко, что я едва слышала его голос. Трейс достал маленькую коробочку с кольцом:

– Элли. Вспышка. Выходи за меня. Будь нашей семьей. Сделай это нашим «навсегда».

Мои губы уже произносили «да», еще до того, как он открыл коробочку. Кили радостно взвизгнула, а Трейс надел кольцо мне на палец. Оно было, как и все вокруг, полным цвета – усыпано множеством камней всех оттенков радуги, будто само родилось в этом саду бабочек.

Слезы катились по щекам, когда Трейс поднялся, а я бросилась к нему в объятия. Он рассмеялся, а Кили закружилась вокруг нас в танце. Потом он повернул меня лицом к нашему новому дому.

Вся семья Колсонов была там. Все махали и радостно кричали. Арден и Линк держали на руках мою племянницу и племянника, а Брут и Гремлин носились по двору. Все подняли бокалы, а Лолли встряхнула бутылку шампанского, выстрелив пробкой и окатив двор сверкающими брызгами. Это было… идеально.

Я подняла глаза к Трейсу:

– Я люблю тебя.

Его губы едва коснулись моих:

– Спасибо, что показала мне, каким может быть настоящее чувство.

Отрывок из книги «Секретный рай»

Пролог

Фэллон

Четырнадцать лет

– Если ты только что доел последние Lucky Charms, я взломаю твой Инстаграм и выложу ту самую фотку, где ты голышом носился по центру города накануне выпуска, – пригрозил брат.

Я даже не подняла головы на слова Коупa. Мой карандаш продолжал тихо шуршать по бумаге, и этот звук терялся в гуле кухни. Но я выросла в такой атмосфере – с шумом и хаосом. С тем добрым, уютным хаосом, который неизменно царил у нас дома, потому что мама принимала в семью приемных детей – всех, кому нужна была помощь, даже после того, как папа умер. Она просто была такой женщиной.

Иногда дети оставались всего на ночь или на пару дней. Иногда – навсегда. Но нас всегда было много, а значит, всегда было шумно и оживленно.

Шеп, сверкнув янтарными глазами, усмехнулся Коупу:

– Хорошо еще, что у меня шикарная задница. Волноваться не о чем.

– Твоя задница такая бледная, что при виде ее луна в обморок падает, – парировал Коуп.

– Следите за языком. Оба, – строго сказала мама, бросив взгляд на нового члена нашей семьи.

Арден было двенадцать, и за несколько месяцев, что она жила у нас, она сказала, может, пару слов. Но ее серо-фиолетовые глаза следили за каждым, и было ясно, что она замечает куда больше, чем кажется.

Бабушка Лолли фыркнула, входя на кухню в ослепительно блестящем спортивном костюме, расписанном всеми цветами радуги:

– Сквернословие – это честно.

Мама метнула на нее жесткий взгляд:

– Сквернословию в нашем доме не место.

– Как и моей йоге без одежды? – обиженно поджала губы Лолли.

Коуп сморщился, покачав головой так, что его светло-русые волосы взметнулись – уверена, от этого у половины девчонок в школе дыхание замирало.

– Пожалуйста, не напоминай. У меня до сих пор психологическая травма.

Лолли показала ему язык:

– Это называется «приветствие солнцу». И вообще, сам виноват, что заявился ко мне в гостевой дом без предупреждения.

Шеп усмехнулся, садясь на табурет рядом со мной:

– Бьюсь об заклад, он больше так не сделает.

– Я теперь держусь минимум в двухстах метрах, – передернул плечами Коуп.

В кухню ввалилась Роудс, ее темно-каштановые волосы чуть растрепаны:

– Не позволяй им гасить твою искру, Лолли.

– Никогда, пирожочек, – откликнулась Лолли.

Шеп поставил миску с хлопьями на кухонный остров рядом со мной, расплескав молоко. Быстро стал вытирать лужицу, а я убрала дневник с дороги.

– Прости, Фэл.

– Когда ты уже уезжаешь обратно в колледж? – спросила я, едва заметно улыбнувшись.

Он скорчил недовольную гримасу:

– Сегодня утром. И ты будешь скучать по мне до безумия.

– Только не когда ты забираешь последние Lucky Charms, – крикнул Коуп с другой стороны кухни.

– Кто успел, тот и съел, – парировал Шеп.

Мама подняла глаза от плиты, одарив их обоих взглядом, полным усталого раздражения:

– Вам обоим нужен белок, а не сахар в чистом виде.

– Я буду яичницу, Нора, – улыбнулась маме Роудс.

Мамино лицо смягчилось:

– Сегодня ты моя любимая.

– Подлиза, – фыркнул Коуп, пытаясь вытряхнуть остатки хлопьев из коробки себе в миску.

– Коупленд, – осадила его мама.

– Прости, мам. – Он бросил в сторону Роудс ухмылку. – Прости, Ро-ро.

Моя лучшая подруга жила с нами всего год – после того, как ее семья погибла в пожаре. Хотя она и проводила у нас много времени раньше, ей все еще приходилось привыкать к жизни в нашей большой семье.

– Неплохо, – заметил Шеп, заглянув через плечо в мой рисунок.

Я быстро захлопнула дневник, скрывая эскиз дома.

– Не так уж и неплохо по сравнению с твоими, будущий строитель.

Он одарил меня кривой улыбкой:

– Будем надеяться.

– Только если тебя не отвлекут девчонки, гоняющиеся за тобой по кампусу, – раздался новый голос.

В кухню вошел наш старший брат Трейс в идеально выглаженной форме помощника шерифа.

– А я думал, ты уже съехал, – бросил Шеп.

– У меня кончился кофе, – мрачно сообщил Трейс.

– Пропусти его, – сказал Коуп. – Трейс без кофе – страшное создание.

Трейс метнул в его сторону взгляд:

– Не дашь мне кофе и я с удовольствием выпишу тебе штраф за превышение, когда поедешь тридцать пять в зоне двадцать пять.

Мама резко выпрямилась и уставилась на Коупа:

– Коупленд Колсон. Я доверяю тебе самое ценное. Скажи, что ты не гоняешь.

В ее голосе слышалась легкая тревога, и я знала почему. Когда мне было десять, мы попали в аварию. Коуп и я оказались в больнице, а папа и брат Джейкоб погибли.

Трейс смягчился и приобнял маму:

– Да шучу я. Он всего на пару километров в час быстрее едет.

Ложь. Коуп за рулем – тот еще лихач, всегда ищущий острых ощущений. Может, потому, что мы однажды едва не потеряли все.

Я поднялась, собирая свои вещи в рюкзак. Потом прошлась по кухне, готовя себе ланч. Быстро огляделась, никто ли не смотрит, и сделала два сэндвича с индейкой. Но так увлеклась, что не заметила, как мама подошла вплотную.

Она откинула прядь волос с моего лица так легко, как умела только она:

– Ты позавтракала? В последнее время ты берешь с собой слишком много на обед.

Я невольно напряглась. В груди закололо от смеси тревоги и вины, ведь я скрывала от нее свою миссию. Но если расскажу, она вмешается. А я боялась, что так будет только хуже.

– Иногда хочу перекусить на свободном уроке, – уклончиво ответила я. Это была правда. Иногда я действительно ела на переменах. Но чаще это были конфеты, особенно Sour Patch Kids со вкусом клубники, если удавалось достать.

Коуп метнул в мою сторону взгляд, явно собираясь поддеть:

– За двоих ешь, Фэл?

Моя челюсть отвисла, а мама резко обернулась к нему:

– Это не тема для шуток.

– Да брось, – фыркнул он. – Фэл даже парня никогда не целовала. Можешь быть спокойна.

Щеки вспыхнули. Он был прав. От этого обиднее не становилось, но легче – тоже. Все в семье легко находили отношения. Трейс встречался с одной и той же девушкой еще со времен колледжа. Шепу просто проходу не давали. К шкафчику Коупа каждый день дежурила очередь девчонок. Даже у Роудс нашлось немало поклонников. И я была уверена, что Арден тоже не останется без внимания, если решит выйти за пределы нашего участка.

А я… всегда казалась себе лишней. Мне было сложно заводить друзей, я не интересовалась тем, чем жили остальные в моем классе. Да и стеснялась незнакомых людей. Чаще всего я просто растворялась в тени.

Схватив сэндвичи, я сунула их в рюкзак и, не оборачиваясь, выскочила за дверь. Доски крыльца глухо стукнули под ногами. В глазах защипало от глупых слез.

– Фэл, подожди, – крикнул мне вслед Коуп.

Я не останавливалась, хотя и бежать-то мне было некуда. Ранчо Колсонов находилось в километрах от города, и единственным моим «побегом» могло быть разве что пастбище с лошадьми или коровами. Я замедлила шаг у изгороди и уставилась на горизонт. В утреннем свете Горы Монарх выглядели величественно, и их потрясающая красота и мощь напоминали, насколько огромен мир за пределами наших заборов.

Коуп подошел и встал рядом, молча постоял пару секунд.

– Я придурок.

Я не ответила.

– Придурок вселенского масштаба. И в качестве компенсации отдаю тебе свои Lucky Charms на ближайшие две недели.

Уголки моих губ чуть дрогнули.

– Вот это истинное раскаяние.

– Еще бы, – пробормотал он и толкнул меня плечом. – Прости. Любой парень был бы счастлив иметь тебя рядом. Но я ему башку проломлю, если он на тебя полезет.

Я скривилась.

– И сколько девушек ты сам уже целовал? – поддела я.

– Мне семнадцать. Это другое.

– Ага, конечно, – буркнула я.

Коуп обнял меня за плечи.

– Мир?

Я взглянула на него.

– Не знаю… Ты мне после школы молочный коктейль купишь?

– Lucky Charms и коктейль?

– Ты же был придурком вселенского масштаба.

Коуп расхохотался, но потянул меня обратно к ряду семейных машин. Трейс, заметив нас, чуть нахмурился. Он терпеть не мог, когда кто-то рядом с ним чувствовал себя хуже, чем должен, особенно те, кого он любил. Наверное, это шло от событий его жизни до того, как он оказался у нас. Но он сумел превратить свои трудности во что-то хорошее.

– Хочешь, я внесу его в список самых разыскиваемых? – спросил Трейс, а рядом стояли Шеп и Роудс.

– Мне хватит расплаты в виде Lucky Charms и коктейля, – крикнула я в ответ.

Коуп прижал меня крепче и растрепал волосы.

– Она торгуется, как профи.

– Коуп! – взвизгнула я.

– Только не волосы, – крикнул Роудс. – Это уже оскорбление поверх оскорбления.

Я вырывалась.

– Я насыплю тебе блесток в гель для волос.

Коуп рассмеялся.

– Я не пользуюсь гелем.

– Тогда в твой лосьон для тела.

– Преврати его в фею-нимфу, – подзадорил Ро.

Коуп отпустил меня.

– Жестоко.

Я попыталась пригладить волосы.

– И не смей об этом забывать.

Второй звонок прозвенел, и коридоры вновь заполнились учениками. Ребята останавливались у своих шкафчиков, чтобы сбросить лишние учебники, взять деньги на обед или достать еду, принесенную из дома. Почти все. Кроме меня. Я оставила рюкзак за спиной и лавировала между спешащими туда-сюда школьниками, стараясь не попадаться на глаза учителям, которые могли бы спросить, почему я не иду в столовую.

Кого я обманываю? Никто бы меня не остановил. Все бы решили, что я работаю над каким-то проектом или набираю дополнительные часы для домашки. И не то чтобы они были бы совсем неправы. Но и до конца правды не знали бы тоже.

– Фэл!

Мои мышцы напряглись от голоса Ро, прорезавшего гул толпы. Я могла бы сделать вид, что не слышала, но Роудс была упряма, и она бы пошла за мной. Я сбавила шаг в боковом коридоре и отошла к стене, чтобы не мешать потоку.

– Быстрая ты для такого мелкого создания, – выдохнула Роудс, пытаясь перевести дыхание.

– Что случилось? – спросила я с показным безразличием.

Ро прищурилась на меня так, как умеет только лучшая подруга.

– Куда идешь?

– У меня есть кое-что, чем надо заняться на обеде.

– И это…? – не отставала она.

Я не ответила сразу.

Роудс тяжело выдохнула:

– Ты уже несколько недель пропадаешь на обеде. Что происходит?

Я намотала ремешок рюкзака на пальцы и натянула его потуже.

– Я помогаю с уроками одному человеку.

Лоб Ро нахмурился.

– Почему ты сразу не сказала?

– Он не хочет, чтобы кто-то знал, что у него проблемы. Вот и все.

Один уголок ее губ приподнялся.

– Он, значит?

Щеки у меня вспыхнули.

– Все не так. – Как бы мне того ни хотелось. И пусть у нас не было украденных поцелуев или чего-то подобного, между нами было что-то другое – глубокое. Понимание, которого я не испытывала ни с кем. Даже с Роудс.

– Да ладно, – улыбнулась Ро. – Буду прикрывать тебя, если кто-нибудь спросит.

Я улыбнулась и пошла дальше по коридору.

– Ты – лучшая из лучших.

– Я знаю! – крикнула она мне вслед.

Оглядываясь, нет ли поблизости учителей, я юркнула в боковую дверь и перебежала через одно из футбольных полей к лесу. Стоило только ступить под сень деревьев, как дыхание стало глубже. Чистый горный воздух, запах хвои, цеплявшийся за все вокруг, далекий шум ручья… все это действовало умиротворяюще.

Я петляла меж деревьев, идя по тропинке, которую знала наизусть. Этот путь стал моим убежищем с самого начала учебного года. Я тогда еще не знала, что он принадлежит не только мне.

Сердце дрогнуло, когда я увидела его – сидящего на бревне. Я узнала его мгновенно, даже со спины и с капюшоном, надвинутым на голову. Кайлер Блэквуд был из тех парней, которых невозможно спутать ни с кем.

Дело было не только в его росте, хотя он был крупнее большинства ребят в старшей школе Спэрроу-Фоллс. В нем была какая-то энергия – глухая, напряженная, бьющаяся наружу, отчего люди предпочитали держаться на расстоянии. Но я никогда не боялась Кайлера. Он был настоящий. Не натягивал улыбку, если не чувствовал ее. Не притворялся, что все в порядке, когда это было не так. Он просто был самим собой. И это восхищало меня.

Под ногами хрустели опавшие листья, и Кайлер обернулся, открыв половину лица в тени капюшона. Даже так я сразу поняла – что-то не так.

– Привет, Воробушек.

Я не ответила сразу, просто двинулась к нему, чувствуя необходимость быть рядом. Опустилась на бревно и уронила рюкзак на землю.

– Расскажи.

Кайлер проигнорировал просьбу, задав свой вопрос:

– Есть новые рисунки дома?

Он был единственным, кому я когда-либо показывала свои рисунки по собственной воле. Иногда жить в воображаемом мире, где родители и братья не умирают, а детей не забывают и не обижают, было легче. Поэтому я снова и снова рисовала один и тот же причудливый дом – место, где никогда не случается ничего плохого. Он был чем-то средним между «крафтсманом» и викторианским, с бирюзовыми стенами и яркими цветами, оплетавшими фасад.

Рисовать я особо не умела, но этот дом у меня получался хорошо. Это был мой способ убежать. Только за последние месяцы побег изменился. Потому что в нем появился Кайлер.

Я чувствовала, как в нем бурлят злость и боль. Его ладонь лежала на бревне, прижимаясь к шершавой коре. Костяшки пальцев были сбиты – привычное дело, учитывая, сколько драк у него было, и в зале, и за его пределами. Но некоторые ссадины были свежими.

Мне до дрожи хотелось их обработать. Именно поэтому в рюкзаке всегда лежала аптечка. Но время еще не пришло. Сейчас его ранило куда сильнее, чем кожа на руках.

Я чуть сдвинулась, зацепив мизинец за его и сжав. Это был наш знак – мы рядом. Если мне нужно было выговориться о том, как несправедливо, что я потеряла папу и Джейкоба, или как я волнуюсь за кого-то из младших… Если Кайлеру нужно было выплеснуть все то, с чем он сталкивался дома каждый день: кулаки отца, яд матери. Мы всегда были рядом друг с другом.

– Расскажи, – повторила я, и в голосе проскользнула мольба.

И что-то в этом заставило его повернуться. И тогда я увидела. Меня затошнило от того, что предстало перед глазами. Лицо Кайлера было в синяках и отеках, таких, что получаешь, только если тебя бьют снова и снова, пока ты лежишь.

Мой мизинец сжался крепче, словно только это удерживало его здесь, рядом.

– Это бои? – выдавила я.

Кайлер был отличным бойцом ММА, но последнее время он стал выходить на подпольные бои за деньги, и мне это никогда не нравилось. Сейчас же я поняла, что дело хуже, чем просто драки без защиты.

В янтарных глазах Кайлера тень потемнела.

– Нет.

Горло сжало. Хуже, чем подпольные бои без экипировки? Хуже, чем связаться с парнями в жилетках мотоклуба, о которых Трейс говорил, что они опасны?

– Твой отец? – слова едва пробились сквозь узел в горле, который, казалось, никогда не развяжется.

Кайлер посмотрел на ручей внизу. Кизилы, что весной цвели, теперь стояли голые – словно костлявые пальцы, слишком долго лишенные тепла и заботы. Как и он сам.

На его скуле дернулся мускул в такт одному ему слышимому ритму.

– Подкараулил меня, когда я пришел домой. Пьяный или обдолбанный. Может, и то и другое. Свалил на пол, а подняться я не смог. Очнулся утром на полу.

Слезы подступили мгновенно, но я загнала их, как и бурлящую внутри ярость, как можно глубже.

– Мама? – выдохнула я почти беззвучно.

Он услышал.

– Ты же знаешь, ей наплевать. Все еще злится, что я испортил ей лучшие годы жизни. Иногда мне кажется, она предпочла бы, чтобы он меня добил.

Глаза защипало, и слезы потекли сами, пока я держала его мизинец. Но я не могла говорить. Не было слов для того, что он переживал.

Он повернулся, глядя на меня.

– Блядь, Воробушек. Не плачь.

Кайлер выдернул руку из моей. Лишившись этого прикосновения, я почувствовала пустоту, будто не могу его больше защитить. Он подтянул рукава худи и большими пальцами вытер мои слезы.

– Я в порядке.

– Нет, – прошептала я. – Так это оставить нельзя. Мы не можем это оставить.

Руки Кайлера опустились с моего лица.

– Я свалю. Может, попробую добраться до Портленда.

Паника мгновенно залила меня, а за ней пришел страх. Кайлер был на два года старше, но и шестнадцати лет недостаточно, чтобы выжить одному в огромном городе. С ним могло случиться все, что угодно. А мысль о том, что я больше не буду видеть его каждый день, что не буду знать, в порядке ли он…

От этого становилось тяжело дышать.

– Не надо, – хрипло выдохнула я. – Я могу поговорить с Трейсом. Он теперь заместитель шерифа. Он сможет помочь…

– Нет. – Кайлер вскочил и начал метаться из стороны в сторону. – Нельзя. Я могу оказаться в приемной семье или, если отец настучит, что я дерусь, в колонии для несовершеннолетних. Я не могу рисковать, Воробушек. Пообещай, что никому не скажешь. Пообещай.

Каждое слово все сильнее стягивало мою панику. Но я знала, что не могу предать то, что он мне подарил.

Доверие.

Парень, у которого нет ничего, отдал мне все. Свое доверие. Свою доброту. Он увидел, как я сражаюсь с горем, и встал рядом – так, как никто другой.

– Я не скажу, – прошептала я.

Напряжение в Кайлере чуть-чуть ослабло, будто кто-то убавил мощность электрического тока.

– Ладно.

Я смотрела на парня, который стал для меня пристанищем, на его избитое и в кровь разбитое лицо.

– Я не могу видеть, как тебе больно, – сорвалось у меня. – Хочу все исправить. Хочу убить их. Хочу забрать всю боль и сделать так, чтобы тебе стало легче.

– Ты и так делаешь, – перебил он, подойдя ближе и снова сцепив мизинец с моим. – Приносишь мне еду. Следишь, чтобы я не завалил учебу. – Его палец коснулся кулона-стрелы, который я носила каждый день. – Ты заставляешь меня чувствовать… что я не один. А, Воробушек, я был один почти столько, сколько себя помню. Но ты… ты все меняешь.

Дыхание сбилось, когда Кайлер поднял руку и коснулся моей щеки, большим пальцем убирая остатки слез. Сердце грохотало так громко, что я едва слышала его дыхание, когда он склонился ко мне. Но он не поцеловал, просто ждал. Как всегда.

И потому что это был Кайлер, я не боялась. Не нервничала. Я просто хотела. Хотела узнать, какие у него губы, какой у него вкус, что значит быть поцелованной именно этим мальчишкой.

Я сократила расстояние, прижалась к его губам. Парень, которого все считали грубым, оказался до боли нежным. Его поцелуй будто согрел меня изнутри, растекся по телу, пробудил, словно я до этого бродила во сне. На вкус Кайлер был как мята с легким оттенком дыма, а запах – еще сильнее: дубовый мох и амбра, но с какой-то особенной ноткой, которая появлялась только с ним. Как и я менялась рядом с ним.

Его шероховатая ладонь скользнула по моей челюсти, и я прижалась к нему сильнее, жадно впитывая это волшебство. Его язык едва коснулся моего, будто снова ждал разрешения. Сначала я двигалась неловко, но быстро поймала ритм. Длинные пальцы зарылись в мои волосы, и я раскрылась для него.

– Ну-ну-ну… Что у нас тут? – раздался насмешливый голос. – Я знал, что здесь дело не только в учебе.

Мы с Кайлером резко отпрянули. Он сразу заслонил меня собой и зло уставился на своего друга.

Орен фыркнул:

– Да ладно. Будто мне интересна маленькая мышка.

Кулаки Кайлера сжались, костяшки хрустнули.

– И слава богу, что не интересна. Потому что если ты хоть пальцем ее тронешь, я сверну тебе шею, как сухую ветку.

Орен поднял руки, но в его глазах сверкнула злость.

– Ох, какой нежный. Прибереги это для боя в выходные.

Гнев рванул во мне горячей волной.

– Он не будет драться в эти выходные. Посмотри на его лицо. У него, скорее всего, сотрясение.

Орен метнул на меня раздраженный взгляд:

– Ну ты и зануда, мышь. Он к субботе будет в порядке.

Я встала рядом с Кайлером, позволив злости вытеснить страх:

– Если узнаю, что ты уговорил Кайлера драться, я попрошу брата внести тебя в каждый возможный список наблюдения у шерифов. Я буду каждый день спускать колеса у твоего байка. И как-нибудь подсыплю розовую краску в твой шампунь.

– Да у нее прямо мстительная жилка, – усмехнулся Джерико, выходя из-за деревьев. – Мне нравится.

Я не питала особой симпатии к друзьям Кайлера, но у Джерико хоть какая-то душа была.

Челюсть Орена ходила туда-сюда, потом он посмотрел на Кайлера:

– Лучше держи свою суку на коротком поводке и перестань рассказывать ей наши дела.

Кайлер рванул вперед, но Джерико успел схватить его за куртку и оттащить.

– Ладно, хватит, – встал он между ними. – Орен, ты знаешь, что Фэллон для тебя табу. И для всех остальных тоже. Кай тебя в клочья разнесет. Кай, помни: своих не бьем.

– Он это заслужил, – прорычал Кайлер.

– Может, и так. Но Орен всегда будет засранцем. Так что нам просто придется с этим жить.

– Вы оба придурки, – буркнул Орен.

Вдалеке прозвенел школьный звонок – как будто часы пробили полночь. Вот-вот я превращусь в тыкву.

Кайлер повернулся ко мне, вглядываясь, словно пытался запомнить каждую черту моего лица.

– Тебе пора. Не хочу, чтобы ты опоздала.

Я шагнула ближе, не обращая внимания, что его друзья тут же. Сцепила мизинец с его:

– Ты будешь в порядке?

Один уголок его губ приподнялся:

– Я всегда в порядке, разве нет?

– Будь осторожен, – прошептала я.

Он долго смотрел на меня, потом наклонился и поцеловал в лоб. Будто тоже хотел запомнить этот момент. Внутри все сжалось, потому что это ощущалось… как прощание.

– Кайлер… – я потянулась к рюкзаку, достала приготовленный для него обед и сунула ему в руки.

– Иди, – тихо сказал он. – Не хочу, чтобы ты из-за меня опоздала.

И я ушла. Но жалела об этом весь остаток дня.

Где-то внизу, на кухне и в коридоре, раздался телефонный звонок, а я лежала в темноте, уставившись в потолок, словно там могли быть ответы на все мои проблемы. На втором гудке звонок оборвался.

Моя комната была всего в двух дверях от маминой, но я все равно слышала ее приглушенный голос – не слова, а знакомую, сонную интонацию. Потом – скрип половиц, когда она направилась по коридору и спустилась по лестнице.

Это могло значить только одно: к нам кто-то прибыл. И если посреди ночи – значит, все плохо. Срочное устройство.