Текст книги "Глаза Сатаны (СИ)"
Автор книги: Константин Волошин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 37 страниц)
– Не буду! Тут у меня никаких игр, никаких друзей! А ты хочешь лишить меня и плавания! Кто научил? Так терпи! Обещал заботиться, так выполняй!
Он сердился, но в то же время ему нравились мелкие капризы девчонки, в то время, как в серьёзных делах или разговорах, Мира проявляла завидное терпение, выдержку и понимание.
– Мира, мы не можем вот так без дела сидеть на месте, – говорил он обеспокоенно. – Так мы скоро все деньги проедим, а что потом?
– Почему же ты тогда ничего не взял из клада бабушки? Ты говорил, что там достаточно для всей жизни..
– Из этих денег тебе жить всю жизнь, Мира, – говорил Хуан назидательно.
– Так ты что можешь предложить взамен? Я ведь ничего не понимаю в них.
– Надо где-то работать, Эсмеральда. Зарабатывать деньги, иначе никаких кладов не хватит. А я кроме, как работать на земле, тоже ничего не умею.
Мира наморщила лоб, стала похожа на донью Корнелию. Потом спросила:
– Вот ты платишь за житьё в этом доме. Значит, это выгодно хозяйке?
– Естественно, Эсмеральда. Иначе никто бы не сдавал дома в наём.
– Мы бы тоже могли купить дом или два и сдавать их людям. Это приносило бы нам доход?
– Смотря как вести дела. Тут тоже есть, видимо, свои законы, порядки. Уметь надо это дело продвигать.
– Можно нанять знающего человека, и он будет управляться со всем этим!
– Смотри-ка на неё! Мира, ты скоро сможешь и самостоятельно жить, распоряжаться своими деньгами! Молодец! Тебе необходимо достать несколько книг, будешь читать, и учиться вести дела. Сможешь?
– Конечно! Что тут такого? Читать и писать я умею, можно и ещё лучше научиться. Бабушка постоянно говорила мне, что я должна сама устраивать свою жизнь, Хуан. И если ты поможешь, то дело у нас пойдёт.
Хуан улыбнулся. Деловитость Эсмеральды иногда просто обескураживала. И во многих случаях в её словах угадывалось мудрое понимание, трезвое суждение вперемешку с наивными детскими представлениями о жизни.
Он-то уже знал, что жизнь не только сурова, но и жестока, опасна, и палец в рот судьбе лучше не класть. Множество раз он испытывал это на собственной шкуре, иногда обжигаясь и помаленьку приобретая опыт и клыки с когтями, готовыми в любую минуту вцепиться во врага.
Всего этого Мира ещё не знала, не испытала, и ей ещё предстояло вкусить жизненного опыта. В этом ей придётся слишком много познать грязного.
Подобные мысли всё чаще возникали в голове молодого человека. Они беспокоили, волновали, заставляли искать выход. Его-то он и не мог ещё ухватить, определить и понять.
Неожиданно одна встреча всё перевернула в его сознании.
Они с Мирой гуляли после сиесты по набережной. Был тихий вечер. Промытый воздух ещё хранил свежесть дневного ливня. Тёплый ветерок продувал набережную. Много богатого люда вышли на прогулки.
– Хуан! Дон Хуан! – Услышал тот знакомый голос.
Повернулся, неожиданно резко, стремительно, словно его обожгли.
В трёх шагах от него стояла Габриэла с чёрной служанкой. Её лицо сильно изменилось, подурнело, покрылось слабыми пятнами. И живот. Он уже солидно выпирал, придавая её фигуре странное, нелепое положение. На лице играла непонятная усмешка.
– Неужели я так изменилась, дон Хуан? Подойди же, я не укушу.
– Приветствую, сеньорита, – выдавил Хуан из себя. – Как ты оказалась в этом городе? Ах да!.. – И он многозначительно бросил взгляд на её живот.
– Ты мог догадаться об этом, Хуан! А это кто? Неужели та сам?.. – Она запнулась на полуслове. – Понимаю...
Мира вопросительно вскинула глаза на Хуана. Тот был сильно смущён, взволнован, не нашёлся, что ответить и молча рассматривал Габриэлу.
– Ты ошибаешься. Это не то, что ты думаешь.
– Не уверена, Хуан, – она многозначительно повела бровями, улыбнулась, давая понять, что сходство с отцом можно было проследить. – Как тебя зовут, девочка? – Наклонилась она к Мире.
Та слегка присела, наклонила голову, прошептала имя и несмело посмотрела на Габриэлу.
– А меня зовут донья Габриэла, Мира. Можно просто Габриэла. Я не настолько старше, чтобы величать меня сеньорой и даже сеньоритой.
Она продолжала болтать, а Хуан судорожно ломал голову над вопросом, как уберечь Миру от этой опасной сеньориты. Габриэла же продолжала болтать, словно ничего не замечая, внимательно, с любопытством разглядывала девочку, и той становилось не по себе.
– Ты мулатка, Мира. Кто твоя мама?
Мира вопросительно глянула на Хуана. Тот поспешно ответил:
– Мулатка – это её мать, – уклончиво ответил Хуан.
– Никакой разницы, – криво усмехнулась Габриэла. – Однако очень привлекательная девочка, очень! А когда расцветёт? – И Габриэла многозначительно приподняла брови.
Хуану не понравился тон её фраз. Беспокойство охватило его. Он поспешил проститься, видя, что это не очень понравилось Габриэле.
– Кто эта сеньора? – Спросила Мира, как только они отошли подальше.
– Одна знакомая, Мира, – без желания ответил Хуан. – Ты запомнила её?
Мира утвердительно кивнула. Интерес её ещё возрос.
– Она мне не понравилась, Хуанито. Мне показалось, что она странно на тебя смотрела. Она опасна?
– Пожалуй, да, – ответил Хуан. Потом добавил: – Постарайся избегать её, Мира. У этой сеньоры много плохого на уме. Не подпускай к себе близко.
– Ты говоришь так, что мне становится страшно!
– Ничего, Мира. Не волнуйся, я с тобой.
Хуан понял, что Габриэла ничего не знает про козни Рассио и Амбросио. Всё же такое положение дел мало его успокаивало. Она могла и знать, обменяться письмами с братом.
И тут в голове опять возникла мысль о мести. Она сразу возникла у него, хотя и не оформилась в нечто определённое. Теперь же она вновь закопошилась, въедаясь всё глубже.
Неожиданно для себя ощутил потребность защитить Миру, укрыть от охотников семейства де Риосеко. А одна из них, Габриэла, оказалась совсем рядом.
Он пожалел, что не узнал, где она живёт. Её служанку он никогда не видел. Вполне возможно, что это местная женщина.
А через два дня Мира спросила Хуана:
– Я знаю, Хуан, что ты был с той сеньорой близко знаком. Что за знакомство у вас было? Мне оно не нравится.
От неожиданности Хуан не нашёлся, что ответить и долго молчал, не в состоянии придумать вразумительный ответ. И Мира поняла, что у того есть тайна, связанная с той сеньорой. А она даже не знает, из какого она рода, семьи, какая у неё фамилия.
Месяц пролетел в столице, как один день. Мира стала читать редкие книги, что приносил ей Хуаном. Они были мудрёными, он их читать не собирался – не такой был чтец, чтобы тратить время на это занятие.
Мира всё же с интересом взялась за них, но быстро охладела, заявив:
– Там трудно понимать. Так трудно написано, язык сломаешь! Подожду немного. Ещё успеется. А ты чего не читаешь, Хуанито?
Тот немного смутился. Не хотелось признаваться, что чтение его совсем не интересует, да и читает он ещё очень слабо и медленно. А когда Мира посмеялась над ним, он обиделся и перестал искать ей книги. Было неловко и неприятно сознавать, что какая-то девчонка лучше его читает, считает и вообще во многом из этого превосходит его, мужчину.
Как-то Хуан увидел у неё книжку весьма растрёпанную, которую она тут же закрыла, как только заметила его.
– Где ты взяла её? – спросил Хуан без особого любопытства.
Мира это заметила, открыла книгу, заявила безразлично:
– Девочка одолжила на время, взяла в библиотеке отца. Очень нудная!
Как она и ожидала, Хуан не заинтересовался чтением Миры. А она читала трактат без начала, растрёпанный и зачитанный почти до дыр. Там много говорилось о любви, о рыцарях, любовниках, прекрасных сеньорах и сеньоритах.
Хуан ушёл, а Мира опять раскрыла страницы и продолжила впитывать написанное, словно это были её мысли, её стремления и мечты.
Скоро Хуан понял, что не сможет успокоиться, пока не сделает попытку отомстить этому Амбросио и брату Миры и Габриэлы.
Он не мог долго держать это в себе. Поведал свои задумки Пахо. Тот испугался не на шутку. А Хуан вздохнул, произнеся с сожалением:
– Я так и знал, что ты для таких дел не подходишь, Пахо. Сторожи сеньориту, пока я буду обделывать это дельце. Попробую поискать подходящего товарища или двух. И успокойся.
Пахо повеселел, а Хуан долго обдумывал свою мысль, пока не решил, что пора переходить от мыслей к делу.
В порту Хуан несколько дней присматривался к бродягам, различным авантюристам и просто отчаянным матросам, что в большом числе искали лёгких денежек. Порт был проходным двором для всякого тёмного сброда.
Вскоре он присмотрел одного матроса, говорившего на непонятном жаргоне, смеси испанских, французских и португальских слов. Звали его Нене Башмак.
У него отсутствовали пальцы на левой ноге, и башмаки он носил разного размера.
Нене Башмак был кряжистым малым с рыжеватой бородой и почти чёрными волосами, слегка вьющимися. Его короткие пальцы обладали большой силой, а волосатые кулаки постоянно нацелены на скулы возможных обидчиков. Короткие толстые ноги шагали проворно, и никто бы не сказал, что у этого матроса когда-то были отморожены пальцы и теперь он носит разные башмаки.
Две недели общения и выпивки, до которой Нене был великим охотником, помогли Хуану сблизиться с этим кабаном. Они теперь часто бывали вместе, а от других матросов и собутыльников Хуан узнал, что этот Нене большой «кот», что на жаргоне означало «вор».
Это вначале смутило Хуана, потом подумал, что это не должно его касаться, даже может пригодиться при случае.
Не прошло и месяца, как Хуан понял, что с этим типом дело сварить можно.
– Это может принести мне кругляшков, Хуан? – Спросил Нене, услышав намёки на налёт на асиенду богатого плантатора.
– Уверен, что да, Нене! А сколько ты посчитал для себя приемлемой суммой? – Как бы вскользь, спросил Хуан.
– Сотни две устроили бы меня, Хуан.
– Ты хорошо себя оцениваешь, Нене, – польстил Хуан новому другу.
– Что от меня требуется?
– Мы должны будем захватить одного типа и прижать его. Кроме того в доме имеется важный сеньор. У того обязательно должны быть денежки. Скоро асьендадо получают деньги за проданные товары со своих асиенд, и мы можем им помочь их лишиться. Представляешь, Нене?
– Это мысль, Хуан! Я с тобой! Когда идём на дело?
– Ещё не скоро, Нене. Недели две надо подождать, подготовиться, всё разузнать, прикинуть и разведать. Ты ведь не хочешь закончить жизнь на виселице? Я так же.
– А ты не так прост, сеньор, как можешь показаться с первого взгляда. С тобой можно рискнуть на большое дело. Держи меня при себе, сеньор!
Глава 29
За две недели Хуан ничего больше не придумал, как проникнуть в дом к дону Рожерио, ограбить его дочиста, чтобы он не смог больше подняться, изловить Амбросио и рассчитаться с ним по возможности тайно, без свидетелей.
Он купил двух хороших лошадей, оружие. Долго готовился сам и предложил последовать своему примеру Нене, на что тот неохотно, но согласился.
Труднее всего было с Мирой. Она никак не хотела оставаться одной, без поддержки Хуана. Страх подтачивал её. И хоть они больше не встречали Габриэлу, но она теперь постоянно находилась между ними.
– Сколько дней ты будешь отсутствовать, Хуан? – уже несколько раз спрашивала Мира.
– Мне трудно на это ответить, Эсмеральда, – с некоторой грустью ответил Хуан. – Ты ведь знаешь, что дороги опасны, в море полно пиратов, и вообще трудно предполагать, что произойдёт с каждым из нас. Главное – ты жди и надейся. Я обязательно появлюсь, как только смогу. Хотя я ничего такого не предвижу, моя трусиха. С тобой останется Пахо. Он о тебе позаботится.
– Хуанито, не уезжай, прошу тебя! – взмолилась Мира.
– Но почему, Эсмеральда? Я обещаю, что вернусь как можно быстрее. Это и для тебя важно, милая моя девочка!
– Это всё из-за той сеньоры? – несмело спросила Мира.
Хуан мгновение поколебался с ответом и этого оказалось достаточно для того, чтобы Мира поняла, что попала в цель. А Хуан сказал решительно:
– Я не хочу, чтобы тебя продолжали преследовать!
– Опять ты про это, Хуан! Только я знаю, что если ты уедешь, то мы долго не увидимся. Думаешь, мне будет легко?
Мира грустно смотрела на Хуана. В лице тёмными пятнами выделялись большие тёмные глаза, наполненные слезами.
– Откуда тебе может быть известно о долгой разлуке, Мира? – удивился Хуан. – Всё во власти Господа!
– Хуан, ты забыл, кто была моя бабушка! Она многое успела мне передать. А уж это я и сама смогла определить, без бабушкиного вмешательства. Послушай меня и откажись от поездки, Хуанито! Умоляю! Что я буду делать без тебя? Ты обещал бабушке!
Хуан вдруг задумался над словами Миры. Всё же постепенно он успокоился, стая думать трезво.
– Хорошо, Мира. Я подумаю о твоих предупреждениях. Можешь успокоиться.
Девочка подозрительно глядела на молодого человека. Её пристальные глаза смогли определить его растерянность и неуверенность.
Через два дня острота разговора с Мирой прошла. Хуан усмехнулся себе под нос, посчитав рассуждения девчонки простым нежеланием оставаться одной. Понимал, что Мира любит его и этим объяснил остальное.
Ещё три дня – и он распрощался с Мирой и Пахо.
– Мира, милая моя, ты помнишь место клада? Воспользуйся им, если появится необходимость. Пахо тебе поможет. Кстати, тот участок земли Кумбо отписал тебе ещё в прошлом году. Он твой и никто его у тебя не может забрать. И ещё, Мира. Оставь в бутылке записку, коль вынуждена будешь исчезнуть, – Хуан поискал глазами, указал место под деревом, выглянув в окно.
Девочка почти не слушала его, плакала, уговаривала Хуана остаться. Он был непреклонен, начинал сердиться. Неожиданно Мира стремительно вышла в дверь, хлопнув ею.
Хуан в недоумении смотрел в закрытую дверь, раздумывал.
И теперь, покачиваясь в седле, Хуан вспоминал последний разговор и всё острее чувствовал разлуку, правоту слов Миры. Но уж теперь отказаться от задуманного он никак не мог. Рядом трясся Нене, с которым шутки плохи.
– Зачем нам так далеко трястись, Хуан? Кругом столько асиенд.
– Эти усадьбы я не знаю, а ту, куда мы направляемся, я знаю отлично. К тому же это сложнее, чем ты думаешь, Нене. Тут замешана месть, понимаешь?
По знакомой дороге путники намного быстрее доехали до усадьбы дона Рожерио.
– Мы остановимся здесь, – Хуан оглядел глубокий овраг, уже знакомый по прежним делам. – Надо разведать усадьбу, оглядеться и составить план.
– Ты говорил, что начнём с какого-то Амбросио. Не лучше ли сначала добыть главный приз, а уж потом подчистить мелочи?
– Я не вижу тут мелочей, Нене. Всё очень важно и значительно.
В усадьбе была суматоха. Готовились к похоронам дона Рожерио. Он скончался в день приезда грабителей, и теперь в усадьбе было много народа, собравшиеся на печальное действо.
– Хуан, не кажется ли тебе, что это отличное время для нашего дела? – настойчиво допытывался Нене. – Людей много, никто ни за чем не следит. Самое время обделать наше дело, Хуан.
– Возможно, – в раздумье согласился Хуан. – Иди-ка ты в дом и разведай, как там можно действовать. Никто на тебя не обратит внимание. Тебя никто там не знает и примет за одного из слуг гостей.
Нене вернулся поздно ночью. Хуан уже спал и вскочил, схватившись за пистолет.
– Всё в порядке, Хуан! – потёр ладони Нене. – Там такое творится! Завтра похороны и мы должны тотчас выполоть наш план. Собирайся, Хуан.
– А Амбросио? Ты его нашёл?
– Нашёл! И очень легко! Он всё время крутится там. Он ушёл к себе в хижину. Поторопись! До утра не так много времени осталось.
По дороге Хуан подробно поведал Нене план дома, расположение кабинета, спален, особо нацелил матроса на кабинет и спальню дона Рассио.
– А спальня сеньоры? Там ведь должно быть достаточно ценных украшений, Хуан. Я не хочу пропустить такое место.
– Поступим так, Нене. Я занимаюсь Амбросио, ты лезешь в дом. Встречаемся в овраге сразу после дела. Кони готовы и мы легко ускользнём отсюда.
Нене согласно кивнул, проверил мачете, пистолет и кинжал.
Они расстались вблизи дома. Он был погружен в мрачное молчание. Лишь из окон гостиной лился слабый свет свечей и тихо доносился монотонный голос падре, отпевавшего усопшего.
Грабители обменялись понимающими кивками, Хуан ободряюще толкнул Нене в спину и проследил, как тот пробирается вдоль стены кустарника к дому.
Сам Хуан вернулся к хижинам надсмотрщиков. Он знал местонахождение Амбросио, уверенно проскользнул по обочине тропы, осмотрелся, прислушиваясь.
Он опасался собак, хотя не был уверен, что они в эту скорбную ночь, полную незнакомых людей, будут отпущены на свободу. Так оно и было. Хуан издали услышал их беспокойную возню в загородке.
Было за полночь. Луна слишком старая, чтобы хорошо освещать местность. Её свет только усугублял мрачность ночи, густые тени прятали всё, что требовало тайны.
Хижина Амбросио выглядела почти обычно, если не считать того, что сквозь щели стен не пробивался никакой свет. Этих щелей просто не существовало.
И крыльцо имело две ступени, в то время, как остальные хижины вовсе не имели крыльца. И пол в хижине, Хуан это вспомнил, настлан из обтёсанных жердей, достаточно сильно скрипевших.
Открыть дверь было делом нескольких секунд. Любопытно было взглянуть на это жильё сейчас, после долгого отсутствия, но темнота в душном помещении была почти полной.
По храпу Хуан осторожно определил место гамака. Он подкрался вплотную к спящему. Тот тихо похрапывал. Хуан некоторое время раздумывал, потом осторожно вытащил тонкую верёвку, неторопливо просунул её под гамак и ещё более осторожно опустил одну руку Амбросио вдоль туловища. Тот заворчал, не проснулся, лишь вздохнул.
Хуан быстро стянул узел верёвки. Амбросио проснулся, хотел вскочить, а кинжал уже царапнул его шею.
– Лежи спокойно, собачье дерьмо! – прошипел Хуан, изменив голос. – Ни звука, коль жизнь дорога! – он торопливо и крепко завязывал узлы. Потом Хуан связал ноги, тонким шнурком притянул горло к сетке гамака, разбросав одеяла под телом.
Выпрямился отдохнуть и перевести дух. Амбросио тихо спросил:
– Какого чёрта тебе нужно? Денег?
– И денег тоже, – ответил Хуан после заминки.
– Бери и оставь меня в покое, иначе тебе крышка.
– Говори тише, подонок! Где деньги?
Амбросио ответил. Хуан пошарил рукой, нащупал кожаный мешочек-кошель, встряхнул его. Спросил тихо:
– Сколько тут?
– Всё равно ничего больше нет! Все здесь!
– И те, что получил за смерть старухи и негра?
Амбросио встрепенулся. Попытался поднять голову, но в шею врезался шнурок, и он отбросил эту попытку.
– Кто ты? Откуда знаешь про это?
– Не твоего ума дело, змея, кайман вонючий! Кто приказал?
– Кто ж ещё? Дон Рассио!
– А сеньорита? Она что?
– Её здесь не было. Она уехала к родственникам в Сан-Хуан. Уже больше двух месяцев будет. Что ты собираешься делать?
– Где остальные деньги, Амбросио? Их должно быть больше!
– Я что, трезвенник? Улетели денежки. Вот всё что осталось!
Хуан пошарил по пальцам Амбросио. Сорвал перстень. Больше ничего не нашёл. Ещё немного помедлил.
– Ладно, Амбросио. Мне пора.
Амбросио хотел что-то спросить, не успел. Хуан быстрыми движениями затолкал в рот тряпку. Тот мычал, трепыхался, но верёвка держала крепко.
Хуан не стал больше разговаривать. Придавил лицо Амбросио ладонью, нащупал концом кинжала глаз и слегка надавил. Испанец задёргался, замычал.
Второй глаз Хуан не осмелился выколоть, но и оставлять Амбросио так было слишком опасно. Он поднял ноги испанца и полоснул под коленом жилу.
– Не вздумай искать никого, Амбросио! – дрожащим голосом заявил Хуан.
Больше ничего не сказав, испытывая отвращение к самому себе, содрогаясь при воспоминании о выколотом глазе, он поспешил скрыться в тёмных кустах.
Появилась острая потребность отдохнуть, отрешиться от всех мыслей. Он лёг на прохладную траву, прислушался к шороху насекомых вокруг, к тихим звукам близкого леса. Двигаться не хотелось. Лежать бы вот так и ни о чём не думать. Потом заснуть и проснуться в доме, где его ожидает Мира.
О Мире подумалось с теплотой и не только. И тут в его сознание ворвалась Габриэла, ворвалась, как ураган, что погубил его баркас. Ощущать это было Хуану неприятно. Воспоминания всколыхнули в нём отголосок той страсти, что обрушивалась на него частенько, подкреплённая Габриэлой.
Вспомнил, что его ждёт Нене. Поднялся, огляделся, прислушался. Всё было тихо, мирно, спокойно.
Полчаса торопливого бегства – и он в овраге. Никого! Он бросился искать коней. Их нигде не оказалось. Скоро рассвет, а он в непосредственной близости от усадьбы.
– Дьявольщина! Неужели этот проходимец Нене предал меня? – Хуан был в бешенстве. Он метался по зарослям, коней нигде не было. – Стоп! Надо успокоиться и поразмыслить, раскинуть мозгами.
Юноша беспомощно сел на колоду. Всё стало ясно, как божий день. Нене не устоял перед искушением присвоить всё себе. Он усмехнулся, вспомнив, что готов был отдать тому всё, лишь бы побыстрее свершилась месть. И вот теперь у него осталось лишь одно: чувство удовлетворения от свершённого и ярость на Нене. И трудное его положение.
Он быстро поднялся, словно стряхивая с себя остатки сна. Огляделся. Неба видно не было, и он не мог определить наступление утра.
Собирать ничего не пришлось. Нене ничего не оставил. Выбрался из оврага, посмотрел на восток. Небо чуть светлело, рассвет приближался.
Почти бегом, он пустился по едва заметной тропке на восток, обходя овраг, стремясь поскорее выйти на хорошую тропу, ведущую к городу. До восхода он успел отмахать мили две и теперь приближался к городу. Старался не встречаться с встречными людьми, прячась за обочиной. А в город вошёл по тропке, каких было множество в окрестностях.
Тут скрываться уже бесполезно. Зашёл перекусить в грязную таверну, что прилепилась к складу какого-то купца, торопливо поел и пустился дальше, к морю. Он ещё не придумал, что и как будет делать. Только мысль, что получается не так, как планировалось, приводила его в ярость.
Очень хотелось узнать, что произошло в усадьбе. Что с семейством Риосеко? Жив ли Рассио? Очень хотелось остаться в городе, дождаться слухов.
– Дурак! – вслух упрекнул себя, оглянулся и заспешил по дороге.
Понимал, что вид одинокого, похожего на идальго сеньора, мог вызвать подозрение встречных. Догадаться купить мула он не сумел. Пришлось шпагу завернуть в нашейный платок и нести в руке, словно палку. Пистолет запахнул полой сорочки, весьма испачканной, что в общем-то не вызовет подозрений. Мытьё и мыло не были столь уж популярны.
Уставший, Хуан присел на камень у самой воды, озирая гавань с десятком лодок и одним двухмачтовым судном, стоящим на якорях саженях в двухстах.
Хуан смотрел на него, думал и встал, оглядываясь. Лодку до судна он нашёл довольно скоро. Лодочник узнал его, улыбнулся.
– Хотите посмотреть судно, сеньор? Оно скоро уходит, поторопитесь.
– Ты знаешь, куда оно идёт?
– Тут всё это знают, сеньор. В Санто-Доминго, сеньор. Что-то задержалось, сам не пойму, почему.
Хуан прикинул и посчитал, что и Санто-Доминго подойдёт. Лишь бы побыстрее убраться из этих мест. И он сунул реал в раскрытую ладонь лодочника.
Капитан с любопытством уставился на Хуана. Тот уже успел прицепить к поясу шпагу, и это придало ему значимость.
– Вы хотите на моём судне отправиться в Санто-Доминго, сударь? – спросил Хуана капитан. – У вас есть деньги для проезда?
Хуан молча показал кошель, затем спросил:
– Сколько с меня, капитан? Могу и матросом поработать, да тут ведь недалеко, так ведь?
Он выслушал ответ капитана, отказавшегося от услуг Хуана. Цена не была уж слишком высокой.
– Когда снимаетесь с якоря, капитан?
– Должны уже быть в море, да жду одного кабальеро. А он опаздывает.
– Он такой важный сеньор?
– Для этого городка достаточно, сеньор, – уклончиво ответил капитан.
– Где я могу располагаться, капитан?
Старый морской волк улыбнулся, развёл руками:
– Вся палуба в вашем распоряжении, сеньор.
– Понятно, капитан, – тоже улыбнулся Хуан. – Спасибо. Вы позволите? – Хуан удалился на бак, заворачивая шпагу опять в платок.
Он устроился в тени фальшборта, растянулся на досках, с улыбкой вспоминая прежние времена, когда это было привычно и не вызывало недовольства.
Проснулся он, ощутив небольшую качку. Приподнял голову и удивился, заметив распущенные паруса, далёкий берег и сине-зелёные воды моря. Судно, как понял Хуан, уже час, как вышло в море и берег медленно удалялся по правому борту.
Вспомнил важного пассажира. Значит, он уже на борту. Любопытство охватило его. Осторожность, однако, взяла верх. Он снял сорочку, обмотал её вокруг пояса, скрывая пистолет. В таком виде он мало отличался от матросов.
В Санто-Доминго Хуан наконец узнал, кто был таинственный пассажир. Это оказался помощник судьи Санто-Доминго, посланный в Пуэрто-Рико с инспекционной поездкой. Понсе был последним городом, где он проверял работу судейских чиновников.
Стало быть, никакой опасности для Хуана он не представлял. Теперь у него была одна забота – вернуться в Сан-Хуан. Он рассчитывал, что это не составит большого труда. Порт Санто-Доминго очень оживлённый, кораблей много и он легко найдёт нужный.
Хуан знакомился с городом, он ему очень понравился. Большой, многолюдный, с красивыми домами, церквами, собором, поражавшем его примитивное воображение.
Не прошло и трёх дней, как Хуан уже нашёл судно, идущее в Сан-Хуан. Капитан охотно брал пассажира, тем более, что каюты он не просил, обещав обойтись палубой.
Через два дня судно вышло в мере. Оно сегодня оказалось малоприветливым. Волнение довольно сильное, ветер приносил моросящий дождь, сменяющийся короткими ливнями. После чего опять сияло солнце, а ветер тут же сушил палубу и паруса.
Судно на двести тонн шло тяжело, груженное провиантом. Обошли остров Саону, вошли в пролив Мона. На горизонте смутно темнел берег острова. С марса донеслось:
– Справа по курсу парус! Спускается к нам!
Появление паруса постоянно вызывало на борту беспокойство. Английские пираты опять активизировались, как несколько лет назад, когда Дрейк и Рэли наводили ужас на города Нового Света.
Не прошло и часа, как стало очевидно, что это скорей всего и есть разбойничий корабль. Он шёл по ветру, быстро приближался, и уйти тяжело гружёному судну было невозможно.
Капитан и не думал уходить, смирившись с судьбой, моля Господа только сохранить жизни и судно. О грузе думать не приходилось.
Хуан с возрастающим беспокойством следил за действиями пиратов. Он почти уверен был, что перед ними англичане. Их повадки ещё не забылись.
Капитан ждал только сигнала лечь в дрейф. Пушечный выстрел прокатился затихающим звуком и замер, а матросы уже лезли по вантам на реи, убирая паруса, шепча молитвы, прося милосердного Бога заступиться перед еретиками.
Две призовые шлюпки дружно приблизились к остановленному судну, матросы с гоготом, смехом и руганью вскочили на палубу. Никто не сопротивлялся.
Главарь призовой команды почти не глядел на матросов. Он точно определил капитана, потащил его в каюту и вскоре оттуда послышался вопль и два пирата за ноги выволокли капитана на палубу и со смехом перевалили через фальшборт в море.
Хуан торопился вспомнить английскую речь, собираясь выторговать себе жизнь. Он сам отдал оружие, получил по шее и сел у фок-мачты в ожидании распоряжения начальника призовой команды. Тоска опутала его сетью безысходности, мысли затравленно метались в голове.
Жадно вслушивался в английскую речь, впитывая знакомые слова и фразы. С трепетом ждал своей участи. И тут вспомнил уговоры Миры, что просила его не уезжать, предупреждая о долгой разлуке. «Вот и случилось, как предсказывала эта девчонка! Что б мне не послушать её? А вдруг она права и мы действительно долго не увидимся? Тогда мне не грозит смерть! Хоть бы её предсказание сбылось! Господи, помоги мне!»
Он ещё хотел продолжать молиться, но подошёл матрос, грубо поднял всех, обыскал, отобрал у Хуана кошель с монетами, довольно ухмыльнувшись. Спросил с прищуром голубых глаз:
– Дон богат? Можно на выкуп надеяться?
– Я не дон, – ответил Хуан, тщательно выговаривая английские слова. – Я почти такой же, как и ты, только недавно бежал из плена.
– Ты англичанин? Что-то не очень похож. И говоришь плоховато! Эй, Марк! Иди сюда! Тут интересный тип объявился!
Подошёл главарь команды. Высокий, худощавый, с бледными глазами и розоватой кожей, обожжённой на солнце. Светлая борода была коротко подстрижена и поблёскивала золотыми нитями.
– Что за тип, Пол? Этот? – указал на Хуана. – Как звать тебя?
– У англичан звали Джоном, сэр, – ответил Хуан смиренно.
– С кем плавал? Давно?
– Последний раз участвовал в осаде Сан-Хуана Френсисом Дрейком, сэр.
– Да? Интересно! Тогда у сэра Френсиса ничего не получилось. Так у кого ты плавал, Джон?
– У Бена Мак-Ивена, сэр.
– Где-то слышал про такого. Не помню. Кого ещё можешь назвать?
Хуан перечислил своих товарищей, но только Кейто всплыл в памяти англичанина. После чего он обернулся к Полу:
– Отдели этого от остальных, Пол. Вроде свой парень. – И обернувшись к Хуану спросил: – Оружием владеешь?
– Владею, сэр. Могу показать. Дай кинжал и посмотришь.
Марк усмехнулся, кивнул Полу и тот протянул Хуану его же узкий кинжал, отыскав среди остальных.
– Меть вон в того матроса, Джон! – воскликнул Марк, указал на побледневшего испанца, который попятился от него.
Хуан покачал головой, показывая, что ему такое не нравится. Однако согласно кивнул, заметив с сожалением, обращаясь к матросу:
– Прости, но своя жизнь дороже. Я слегка, ты только не дёргайся.
Хуан почти без замаха бросил кинжал. Он мелькнул стрелой, матрос вскрикнул, наклонился, схватившись за бедро. Там торчал вонзившийся на пару дюймов кинжал.
– Что так неточно? – спросил Марк.
– Куда метил, сэр, – с некоторым замешательством, ответил Хуан. – Могу в мачту точнее бросить. Зачем убивать человека, коль он мне не причинил никакого вреда?
– Он испанская собака! Их всех стоит убить, Джон!
– Только потому, что им первым довезло с Новым Светом? – Хуан тут же с сожалением посмотрел в лицо Марка, но тот вспышку подавил.
– Языкатым трудно будет у нас, Джон. Ладно, живи. Пол, всех в трюм! Грузим провиант! Поспешай, дьяволы!
От англичанина отвалила ещё шлюпка. Две первые уже готовились отваливать от испанца, гружёные товарами.
В сгущающихся сумерках испанский корабль пылал ярким пламенем, а из его нутра ещё доносились вопли и грохот в борта несчастных матросов.
Хуан с грустью смотрел на удаляющийся факел в море. Далёкие молнии полыхали на западе. Гроза уходила дальше. Потом Хуан перевёл взгляд на далёкий берег острова Мона, но его уже не было видно. Корабль держал курс на юго-запад. Свежий ветер упруго надувал паруса трёх мачт, судно делало не меньше шести узлов.
Хуана ни с кем не знакомили. Он сам довольно скоро перезнакомился со всеми своими новыми товарищами. Смотрели на него с недоверием, подозрением, лишь умение так метко и сильно бросать кинжал несколько умерили у них эти чувства. Он знал, что это нужно ещё подтвердить в бою, когда орда пиратов ринется на абордаж, круша всё на своём пути.
