Текст книги "Глаза Сатаны (СИ)"
Автор книги: Константин Волошин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 37 страниц)
– Ты ещё и не жил, Ивась! Потом вспомнишь мои слова. Усы выросли, а мотать на них тебе нечего. Оглянись кругом! Одни хапуги вокруг!
– Что ты сегодня такой взбешенный? Не пойму я.
– Зло берёт, когда одни живут за счёт других, да ещё и благодарности за это требуют. Паскудство это, Ивась!
– Так всегда было, и не тебе изменить это, Омелько. Лучше успокой душу, пойди к Косому пропустить малую толику для ублажения духа.
– Пошёл ты! Дух этим не ублажишь!
– Ну а до церкви нам далеко, друг. Не пойдёшь ведь в это поганое гнездо католиков! Осквернять себя не станешь ведь!
– Это точно ты молвил, Ивась. Не стану я этого делать, грех на душу в этом далёком краю брать на себя.
– А с другой стороны, Омель, и католики Христу поклоняются, как и мы. А с чего тогда столько толков происходит? И бьются каждый за своё!
– Бог их разберёт, Ивась. Не нам с тобой в этом разобраться.
В городе тем временем распространились слухи о скором прибытии из Гаваны флота адмирала де Тельо. Это сильно подняло дух горожан. Многие перестали собираться вглубь острова, заблаговременно спасая добро и жизни в глухих отрогах невысоких гор, поросших густыми непроходимыми лесами.
– Индейцы их не пощипают? – спросил как-то Ивась ещё раньше, видя, как телеги тянутся за город.
– Какие индейцы, Джон? – удивился Том. – Их давно всех выбили! Если и остался какой-то десяток, так от страха забились в норы и живут, словно звери. Одни метисы о них ещё напоминают. Их здесь достаточно, а индейцев?
– К чему было их всех убивать? – удивлялся Ивась, ни к кому не обращаясь.
– Сгоняли с земель, убивали во время восстаний, морили болезнями и на плантациях. Вот и исчезли они с этого Богатого острова. Это испанцы так назвали этот остров: Богатый, то есть Пуэрто-Рико. Богатый Порт иначе.
– А я уже много слов знаю по-испански, – похвастал Ивась. – Я постоянно с неграми и мулатами пытаюсь разговаривать. Один по имени Ариас сильно мне помогает, Том. Хочешь послушать меня?
– На кой чёрт это мне надо, Джон! Без этого отлично обойдусь. Хотя и я уже чуток кумекаю. У меня способности к чужой речи есть. Сам смог заметить. Немецким я не обучался, а смог же поговорить с тобой.
– А мне нравится, Том! Что тут делать, когда на берег выйти нельзя?
– Оно-то конечно, Джон. Не помешает, но специально это учить? Такого желания у меня нет. Да испанский и вовсе не трудный язык. Я его легко и быстро улавливаю.
Барт каждый день съезжал на берег. Его приветливо принимали во дворце губернатора, особенно Кончита, которая всё настойчивее домогалась его расположения. И это ей удавалось.
Губернатор души в дочери не чаял, позволял и прощал ей всё, чем она и охотно пользовалась, пренебрегая материнскими увещеваниями и наставлениями сё наставника, святого отца.
Барт постепенно увлёкся молоденькой распутницей, тем белее, что безделье сильно угнетало его, особенно беспокойство о невыплаченных деньгах и невозможности вырваться из гавани.
– Кончита, дорогая, я глубоко обеспокоен нашими отношениями, – говорил он как-то в саду на скамейке под луной.
– О чём это вы, кабальеро? – прошептали соблазнительные губы девушки.
– Я бедный дворянин и не достоин вас, сеньорита. Это меня задевает...
– Стоит ли об этом говорить, мой Бартоломео, – чуть придвинулась она к Барту, от чего он задышал сильнее. – К тому же вы уже получили немного, а вскоре пополните своё состояние. Я ведь всё знаю, мой друг!
– Вы считаете этого достаточно, моя королева! – воскликнул он и взял своей горячей рукой её узкую ладошку, вздрогнувшую от этого прикосновения. – Вы меня ободряете, Консепсьон. Я не в состоянии выразить свои чувства словами…
– Может быть, обойдёмся без слов, кабальеро? – она приблизила лицо к нему , взволнованно задышала, обдав его влажным дыханием и благоухающими волнами духов. – Вы не слишком ли затянули осаду столь хрупкой крепости?
Он был ошеломлён её напором, наглостью и бесцеремонностью. Ожидал, но не так ретиво.
Что-то шепча ей в ухо, Барт уже шарил по её горячему возбуждённому телу. Ощущал бурное ответное желание ускорить любовную игру и, отбросив щепетильность, бросился перед нею на колени, всё глубже проникая под пышную юбку, ощущая восхитительное ответное движение её тела, податливое, желающее и восхитительное.
Она показалась Барту восхитительным цветком среди, благоухающих кустов сада, сама источала аромат желания и похоти. Он истязал её, что, как он мог определить, было ей несказанно приятие.
Лишь выдохнувшись окончательно, он с трудом перевёл дух, пролепетав:
– Боже, Кончита! Как ты прекрасна! Это настоящая мечта, моя любовь!
Она закрыла его рот поцелуем, он же смутно чувствовал пресыщение, боялся оскорбить её этим, напрягал себя, пока позднее время не выплеснуло в сад служанку, зовущую девушку.
– Любовь моя! Я могу надеяться на продолжение твоих бесподобных ласк?
– Конечно, мой рыцарь! Это было прелестно! Я буду ждать тебя завтра. А сейчас мне пора. Мне было очень хорошо, милый мой кабальеро! Спокойной тебе ночи, милый!
– Разве может быть спокойной ночь, после такого райского наслаждения, моя госпожа, моя любовь, Кончита!
Лишь погодя, уже в ялике, он поразмыслил и понял, что девушка вполне с собой владела, особенно при расставании. Это огорчило Барта, он загрустил, но усталость брала верх.
Лишь добравшись до своей койки, он тут же провалился в сон без сновидений и кошмаров. А утром, вспомнив расставание, поогорчался ещё немного.
– Ладно! И то хорошо, что будет что вспомнить, – бормотал он себе в усы, небрежно одевался, перебирая в голове события прошлой ночи. – Однако будет жаль, если всё так и окончится, не получив продолжения. Слишком лакомый кусочек эта Кончита, а особенно её приданое.
Мак-Ивен встретил помощника вопросительным взглядом, заметив:
– Бурную ночь провёл, Барт? Ты плохо выглядишь.
– Более чем бурную, мой капитан! Мне всё удалось! Она стала моей!
– Надолго ли? – И Мак-Ивен улыбнулся, отхлебнул глоток из бокала, вытер усы, добавил: – Мне эта девица сразу показалась не такой легкомысленной, как можно было подумать. Я прав, Барт?
– В какой-то мере, капитан. Но коль так произошло, то я намерен заполучить побольше из этого колодца блаженства. Не часто мне приходилось забавляться столь шикарными девицами. А там видно будет.
Капитан пытливо наблюдал за помощником, тихо усмехался, понимая, что тут Барту попался орешек явно не по зубам. Промолвил благожелательно:
– Не расстраивайся, Барт. Этого добра можно найти сколько угодно.
– Жаль, Бен, но я не могу с тобой тут согласиться. Это добро слишком дорого стоит. Можно бы осесть и в довольстве наслаждаться жизнью, мой капитан. Но ты, скорее всего, прав.
– И сделай из этого правильный вывод, Барт. Постарайся воспользоваться временем и заполучить разрешение на выход из порта. Просто подпись на листе бумаги, сам знаешь какую. На всякий случай.
– Знаешь, Бен, думаю, :то это слишком опасно. Девка себе на уме и так просто проглотить наживку себе не даст.
– Тогда постарайся пробраться в кабинет и выкрасть гербовую бумагу. Она сойдёт за пропуск, если на ней что-нибудь нацарапать.
– Бен, ты ставишь наше дело под большой риск. Стоит ли, если этот пропуск вовсе не пригодится? Я без денег из бухты не выйду, капитан.
– Думаешь, я выйду? Дудки, забери меня кашалот!
– Не надейся на меня в этом деле, Бен. Боюсь рискнуть головой, особенно в преддверии успеха. Слышал, что этот де Тельо уже на подходе. Его флот видели у северных берегов Эспаньолы. Скоро будет здесь, и мы спокойно и с деньгами исчезнем, чтобы присоединиться к Дрейку с Хокинсом.
– Что-то ты, Барт, медузой стал. Потерял здесь хватку. Ну да ладно. Пусть будет по-твоему. Наслаждайся девкой, пока есть возможность.
Два дня спустя в порт вошёл корабль, и в тот же день разнеслась весть, что эскадра англичан в составе не менее трёх десятков кораблей была замечена вблизи острова Сомбреро.
– Вот, – указал Барт на карте точку. – Севернее этого островка миль за пятьдесят.
– Значит, скоро будут здесь. Как бы поторопить губернатора с выплатой оставшейся части? – капитан потёр бороду, аккуратно подстриженную и расчёсанную. – Попытайся это уяснить с губернатором. Мне не хотелось бы оставаться в порту на виду у англичан, Барт.
– Это и в моих интересах, капитан. Сегодня же испрошу позволения на беседу. Он должен понять наши опасения.
После сиесты Барт уговорился с Кончитой о свидании. Она благосклонно согласилась, а Барт пошёл добывать аудиенцию у губернатора. Но лишь перед вечером Барт улучил момент, поклонился и спросил губернатора изысканно вежливо:
– Не сможет ли ваше превосходительство принять меня на пару минут?
Губернатор окинул Барта внимательным взглядом, вздохнул, молча кивнул и направился в кабинет.
– Полагаю, дон Бартоломео, вы хотели бы поговорить о ваших деньгах?
– Вы отлично разбираетесь в людях, ваше превосходительство, – подлестился Барт. – Именно это меня сейчас беспокоит, сеньор губернатор. Я не хотел бы оставаться в бухте при появлении эскадры еретиков.
– Это понятно, дон Бартоломео. Полагаю, что завтра мы сможем вернуться к этому разговору. После сиесты я жду вас с бумагами. Сведения слишком определённы, чтобы не принимать их близко. Но и благородный де Тельо подходит. Наступают трудные времена, дон Бартоломео.
Они распрощались. Барт, окрылённый надеждами, пошёл искать Кончиту. Она продолжала волновать его. Он уже понял, что эта девица уже выказывает признаки скуки. Раздражение против этой чрезмерно самоуверенной девицы нарастало. Он уже вынашивал мысли мести, но его мозг работал достаточно здраво, и эти мысли так и останутся не реализованы. Барт кисло усмехнулся, успокаивая себя.
Было уже сумрачно, когда Кончита соизволила обратить внимание на Барта. Она махнула платочком, расширила глаза к мило улыбнулась.
– Ты взволнован, Бартоломео. Что с тобой? Ты не прогуляешься со мной?
– С радостью, моя Кончита! Весь день мои мечты были вокруг тебя, моя любовь. Прошу тебя, – и он подал руку девушке.
Они долго прогуливались по дорожкам, прислушиваясь к цикадам, наблюдая мерцание светлячков и тёмные тени проносившихся летучих мышей.
– Дорогая, ты как-то напряжена, моя любовь, – говорил Барт, пытаясь обнять девушку. – Что с тобой, ты чем-то озабочена?
– Озабочена? Ничуть, Бартоломео! Просто наши отношения переросли в нечто, похожее на привычку. А это мне претит необыкновенно. Мы с тобой отлично развлекались, Бартоломео, но теперь настало время остаться друзьями.
– О, Кончита! – только и смог вымолвить Барт, искренне обескураженный и опечаленный. – Я уничтожен, убит, Кончита! Что ты такое говоришь? Мы так с тобой прекрасно любили друг друга!
– Ты так искренен, Бартоломео! Ты мне нравишься! Но постарайся понять, что наши отношения закончились. Я ни о чём не жалею, Бартоломео, но больше это продолжаться не может. Прощай, Бартоломео. Я буду вспоминать тебя самыми добрыми словами, если ты сам не испортишь наши добрые отношения.
Она нежно чмокнула Барта в щеку, повременила и поцеловала в губы.
– Не переживай больше, мой дорогой. И не провожай меня.
Барт проследил, как её фигурка исчезла в темноте. Он ещё прислушивался к лёгким звукам её шагов, но готом и они пропали. Он вздохнул, скривился в горькую усмешку, потом встряхнулся и, словно сбросив груз с плеч, энергично зашагал к воротам дома.
– Так ты говоришь, что губернатор почти без колебаний согласится выплатить нам все деньги? – с радостными звуками в голосе сказал Мак-Ивен.
– Сам удивился, Бен! Это под влиянием сведений о приближении эскадры Дрейка к Хокинса. Это его подстегнуло.
– Теперь получить деньги и побыстрее смотаться, пока эскадра не блокировала подступы к бухте, – Мак-Ивен озабоченно посмотрел на своего помощника и добавил: – Мне идти с тобой, Барт?
– Как хочешь. Думаю, что стоит. Денег много и небезопасно одному их тащить на борт.
– В таком случае, мы отправим на берег троих матросов во главе с Джозефом, и пусть сторожат шлюпку. Вдвоём мы с помощью слуг сможем дотащить наши сокровища, Барт. Скорей бы это завершить!
В назначенный час Барт с Мак-Ивеном были во дворце. Их долго не принимали и капитан уже начал нервничать, когда дворецкий пригласил их в кабинет.
Губернатор был обо всём уведомлён, новые поступления от района английской эскадры говорили о довольно быстром продвижении её к Пуэрто-Рико.
– Сеньоры, прошу извинить за ожидание, – поднялся губернатор с кресла, благосклонно пожимая руки морякам. – Пришли новые вести с моря. Они не могут меня порадовать, потому ещё раз приношу извинения за резкость.
– А что нового, ваше превосходительство? – озаботился Барт.
– Через два-три дня ожидаем появления англичан! А де Тельо всё нет! Что будет с городом в случае задержки флота Его Величества? Ладно, хоть с вами разделаюсь, сеньоры.
Он позвонил. Появившемуся дворецкому приказал:
– Зови моих казначеев, Херонимо. Я тороплюсь! – И к Барту: – Вы принесли бумаги, дои Бартоломео?
Барт выложил бумаги, губернатор мельком взглянул, отложил в сторону, забарабанил пальцами по столешнице. Он был явно не в духе, раздражён и не пытался этого скрыть. Окриком выгнал кого-то из чиновников, обругав, словно простой солдат.
Пришли казначей, чиновники, внимательно прочитали бумаги, молча выложили мешочки с монетами, поклонились и вышли, захватив бумаги.
– Сеньоры, я вас благодарю за содействие. Это дорого стоило городу, но надеюсь наши усилия и затраты будут вознаграждены. Вам дадут трёх негров, они помогут доставить груз до вашей шлюпки.
– Простите, ваше превосходительство, – поклонился Барт и Мак-Ивен последовал его примеру. – Мы хотели бы просить высочайшего позволения выдать нам пропуск, пока эти еретики не блокировали город. Будьте столь любезны, ваше превосходительство.
Губернатор колебался не больше секунды.
– Идите в канцелярию, вам выпишут пропуск, сеньоры. И прощайте, я сильно занят, – губернатор встал, показывая, что дела закончены.
Моряки не стали просить себя дважды. Они откланялись, подобострастно попятились к двери и поспешили выйти. Облегчённо вздохнули и переглянулись, затаив радость.
– Всех на шкафут! – провозгласил Мак-Ивен, не успев ещё взобраться на борт. – Будем говорить! Торопись, братва, дети каракатицы!
– Что это с ним? – спросил Ивась, с удивлением взирая на сияющие лица командиров.
– Скоро увидим, – буркнул Демид. – И опять две большие корзины с зеленью и фруктами. Чудно это.
– Ну и что с того? Господа любят всякую траву жрать, – улыбнулся Ивась.
Пока капитан с помощником относили корзины, матросы собрались на палубе. Оживлённо обсуждали необычное поведение капитана, гадали и рядили.
– Что-то важное скажет! – убеждённо говорил Долбун. – Давно такого не было с нашим Бульбочкой! Послушаем.
Мак-Ивен вышел довольно скоро. Барт задержался в каюте, но все устремили глаза на капитана. Его лицо продолжало сиять.
– Ребята! Кончилось наше стояние в порту! Выходим в море! Приготовить судно и всё необходимое. Перед заходом должны поднять якоря! Радуйтесь! Каждому лишнюю кружку вина и чарку рома!
Больше он ничего не говорил. Матросы подняли гвалт, крики, не обращая внимания на то, что их могут опознать. Долго сдергиваемое озлобление вылилось наружу. А вино и ром добавили дума.
И так получилось, что за радостными воплями, смехом и криками судно к назначенному сроку готово не было.
– Вонючие крысы! Хвосты крысиные! – Мак-Ивен неистовствовал, яростно и беспрестанно жестикулировал, стоя на полуюте. – Месяц не получите больше выпивки, ублюдки! Бегом по местам, сучьи дети!
Матросы забегали, радость испарилась. Час спустя судно качнулось при выбирании якорей, паруса поползли по реям. Но ветер был слишком слаб, и корабль едва двигался по чёрной воде бухты.
Вдруг со стороны форта блеснуло, раскатилось эхо выстрела и ядро звонко плюхнулось в сотне ярдов впереди.
– Что за чёрт! – ругнулся Мак-Ивен. – Какого дьявола! У нас разрешение на выход!
– Капитан, справа по борту шлюпка подходит!
– Что за шлюпка? Окликнуть!
Со шлюпки донеслось:
– На «Миньоне»! Лечь в дрейф! Приказ губернатора! За отказ приказано открыть огонь! Выполняйте!
Мак-Ивен на миг растерялся. Солт тут же отдал тихо приказ:
– Ребята, хватай оружие! Быстро, шлюпка вот-вот подойдёт! Отобьёмся от неё, а там посмотрим! И без паники!
Часть матросов кинулась к оружию и уже через минуту у многих в руках виднелись мушкеты, сабли и пистолеты.
– Чего вы хотите? – пытался выиграть время капитан. – У нас только сегодня получен пропуск губернатора на выход в море! Можете убедиться!
– Пропуск отменён, капитан. – Офицер ловко взобрался не борт и протянул капитану приказ.
Барт прочитал его, вернул, посмотрел на капитана.
– Это предательство! Губернатор не мог так поступить! – И, повернувшись к офицеру, сказал решительно: – Сеньор, мы не можем подчиниться этому приказу. Это вероломство и предательство!
– Извините, сеньоры, но в таком случае я должен вас арестовать.
– И вы это сможете?! – нагло усмехнувшись, спросил Барт.
Офицер оглянулся по сторонам. На него смотрели угрюмые, готовые на всё матросы с мушкетами в руках. Часть их направила оружие вниз, в шлюпку, где сидели с десяток вооружённых людей, беспокойно ёрзавших на своих банках.
– Вы осмелитесь не подчиниться губернатору, сеньоры? – Офицер был растерян, старался держаться достойно. Его три солдата на палубе застыли на месте, не смея поднять оружие.
– А почему нет, сеньор? – спросил Барт. – Губернатор сам отдал распоряжение на выход нашего судна в море. Мы выполнили все условия, и я не вижу причин подчиняться такому нелепому и обидному приказу. К тому же, посмотрите вокруг, сеньор. Что вы можете сделать? Огни мы сейчас потушим, и форт нас просто не увидит. Благоразумнее оставить нас в покое, и мы мирно и тихо выйдем в море. Мы мирные коммерсанты и имеем права плавать в любом месте морей Его Величества.
Офицер был явно обескуражен и не знал, что предпринять. А Барт продолжал, обведя руками палубу:
– Люди отлично вооружены, а пушек у нас и вовсе нет. Но для вас оружия и людей у нас хватит. Отваливайте, пока есть время, и мы расстанемся по-хорошему, как добрые соседи, сеньор. Будьте благоразумны.
Офицер был в безвыходном положении, оглядывался то на своих людей, то на молчавших матросов. А судно продолжало медленно идти к выходу из бухты, и никто не собирался его положить в дрейф.
– Я сожалею, сеньоры, но другого выхода у меня нет. Я удаляюсь. Прощайте, – офицер небрежно махнул рукой остолбеневшим солдатам. – Спускайтесь
Как только офицер отвалил, Мак-Ивен тихо приказал:
– Установить пушки! Хотя бы одну, бас, и зарядить её поплотнее. Что-то мне не нравится тот корабль впереди. Он стоит как раз на нашем фарватере, и на палубе слишком много огней. Поспешай!
Матросы, чувствуя опасность, работали, словно черти в пекле. Не прошло и четверти часа, как бас, уже заряженный картечью, устанавливали на баке. Канониры водились с пушкой, ожидая лишь команды капитана.
Огни на судне были погашены, но взошедшая луна давала достаточно света, и испанский корабль был виден сносно в полутораста шагах впереди. С этого корабля донеслось из рупора:
– На «Миньоне», спустить паруса! Лечь в дрейф, иначе будем стрелять!
Барт взял рупор, приложил к губам, прокричал в ответ:
– Мы уже всё выяснили с офицером, прибывшим на борт, сеньор! Не мешайте проходу! У нас всё в порядке!
– Выполняйте приказ, капитан! Мы готовы вас расстрелять!
И это было верно. Виднелись горящие фитили канониров, стоящих у пушек. Правда, пушек было всего две с каждого борта, но и этого могло оказаться достаточным, попади заряд картечи вдоль палубы.
Мак-Ивен сказал Барту негромко:
– Командуй ложиться в дрейф, Барт! Это даст нам выигрыш во времени и немного успокоит испанцев! И мы ударим им картечью и залпом из мушкетов.
– Паруса долой! Все на реи, собачьи выродки! Поспешай!
Все это он прокричал на испанском. Матросы почти ничего не поняли, вопросительно глядели на полуют, тонувший в темноте. Несколько светлых фигур медленно полезли по вантам, заслоняя собой мушкеты.
Тем временем суда уже сблизились шагов на сто. Пора было отворачивать.
И в это время капитан крикнул:
– Огонь!
Пушка рявкнула, изрыгая сноп огня. Картечь безжалостно хлестнула по палубе испанского корабля. Залп мушкетов покрыл вопли и стоны покалеченных, а нестройная трескотня пистолетов не позволила произвести даже одного выстрела с испанского судна.
«Миньон» неторопливо прошёл в десяти шагах от испанца, где продолжали вопить и бегать, изредка паля из мушкетов. В ответ англичане неспешно палили из пистолетов, но это была скорей игра.
Испанцы были уверены, что англичане бросятся на аборлзж, однако Мак-Ивен уклонился от боя.
Испанцы же и не помышляли бросаться на абордаж. Им было не до этого. Половина команды была убита или ранена, остальные в растерянности никак не могли организоваться.
«Миньон» медленно удалялся. Пальба удивительно быстро затихла и в бухте повисла гнетущая тишина.
– Ребята! На вёсла! Пора поторопиться. Ветер слаб и мы так до утра не выберемся в море! – Мак-Ивен был приятно возбуждён, говорлив ц доволен.
– Почти без потерь, капитан! – весело воскликнул Барт. – Всего один ранен. Да паруса немного продырявлены. Отлично у нас получилось, капитан!
– Этого можно было ожидать, Барт! Но я думаю, что испанцы уже догадались, что мы англичане. Иначе, с чего бы им затевать против нас такие действия? Или что-то другое?
– Скорее всего, именно другое, Бен, – ответил Барт. – Губернатору стало жаль упускать из рук столько денег. И это, думаю, основное, что заставило его попытаться захватить нас. Но и твоё предположение не совеем беспочвенно, капитан.
– Во всяком случае, нам удалось их перехитрить, Барт! Теперь они нас и преследовать не станут. Слишком они перепуганы приближением Дрейка и Хокинса. Память об их набегах особенно свежа в этих водах.
– Что теперь нас ждёт, капитан? Куда направим наш форштевень? К Дрейку или поищем чего ещё?
– Повременим с принятием решения, Барт. Посмотрим, что нам сулит этот знаменитый Дрейк. Хотелось бы встретить де Тельо. Досмотреть, что он из себя представляет.
– Значит, на вест? А не слишком рискованно, Бен?
– Мы их не можем заинтересовать, Барт. У них сейчас слишком большие заботы с Дрейком и Хокинсом. Им не до нас. Пройдём мимо, посмотрим, это даст нам некоторое представление о силе флота испанцев.
– Ладно, капитан, пора кому-то и отдохнуть.
– Иди, Барт. Я до утра постою. Не хочу лишать себя ответственности в столь трудной и сложной обстановке. Иди!
Утром, после довольно изнурительной работы на вёслах, матрасы полезли на ванты, расправлять паруса, тянуть брасы, фалы, ловя лёгкий бриз. Судно шло на запад и чёткий берег острова медленно тянулся по левому борту, а Сан-Хуан уже пропал за выступами скал мыса.
Приближался полдень. Ветер поворачивал больше к норду и в это время с марса раздался крик:
– Справа по курсу парус! Большой военный корабль!
– Вот и флот де Тельо! – воскликнул Мак-Ивен, выбежавший из каюты на полуют. Он прильнул к окуляру трубы, но парус с палубы просматривался довольно плохо. – В нашем теперешнем положении спешить не стоит. Осмотримся.
Эскадра медленно выступала на горизонте. Становилось ясно, что адмирал де Тельо имеет все основания надеяться на успех.
– Молодец де Тельо! – не раз восклицал Мак-Ивен, рассматривая эскадру. Сил собрал много. Трудно будет его одолеть нашим адмиралам. Хотел бы я посмотреть, как это у них получится.
– Разве это не в наших силах, Бен? – спросил Барт с оживлением.
– Обязательно посмотрим, Барт! Это будет интересное зрелище. Оно, конечно, уступит разгрому Непобедимой армады испанцев, но для этих вод вполне достойное. И торопиться мы не станем.
Флот испанцев прошёл лишь к ночи. Опасаясь усиления ветра, адмирал с поспешностью ушёл дальше к норду, подальше от опасных берегов.
– Осторожничает де Тельо, – заметил капитан. – Мы же пройдём вокруг острова в надежде заполучить лишнюю тысчёнку для наших оборванцев, Барт. Им тоже хоть изредка требуется бросить кость с остатками мяса.
– Я бы так не рисковал, Бен. Ты слишком беспечен и неосторожен. – Барт серьёзно посмотрел в холодные серые глаза капитана.
– Всё в порядке, Барт! Мы всё делаем тонко и осторожно. Никто не догадывается о наших делах в Сан-Хуане. И теперь надо подбросить пару косточек команде, посетить порт со шлюхами – и дело сделано.
Судно прошло мимо их славного городка Аресибо. Мак-Ивен с весёлыми интонациями в голосе, промолвил:
– Вот бы появиться нам в этом городке, а, Барт?
– Слишком мал для приличной добычи. Не стоит возиться. К тому же мы немного у них получили.
– Ты читаешь мои мысли, друг! Я хотел бы пощупать Маягуэс на западном берегу. Там мыс далеко выдаётся в море и легко незаметно подойти к городу, не вызывая подозрений.
– Выкинем испанский флаг – и дело с концом, – самоуверенно заметил Барт.
– Испанцы сейчас настороже, Барт. Могут и заподозрить. К тому же наш «Миньон» не очень-то похож на купца. Это всегда следует учитывать.
Через неделю подошли к городку. Он был побольше предыдущего, располагался в низкой местности, изобиловал москитами, но горожане вели оживлённую торговлю и были, судя по хорошим домам, вполне состоятельными жителями. Вокруг городка раскинулись плантации, в порту стояло много мелких судёнышек, скорее всего, рыбачьих или для местных перевозок.
– Время как раз подходящее, Барт, – проговорил Мак-Ивен. – Сиеста только что началась. Этим мы и воспользуемся.
– Обстреляем? – спросил Барт, рассматривая городок в подзорную трубу.
– Не стоит. И так добудем всё, что нам нужно. Меньше, чем на две тысячи золотых я не соглашусь. Надо и о матросах побеспокоиться, ха-ха!
Барт толкнул капитана в бок, кивнул на рулевого и они прекратили обсуждать скользкие вопросы.
– Приготовить призовую команду на двух больших шлюпках! – Мак-Ивен с азартом принялся руководить операцией по захвату города.
«Миньон» подвели на четверть мили к причалам, две шлюпки, набитые матросами, быстро причалили к берегу, и только тогда по городу пронеслось, что в городе пираты.
– Охватывай город! Отсекай уход жителей. Богатый район бери! Бедноту не трогать! Вперёд!
Матросы с измазанными на индейский манер лицами, устремились к богатым домам, складам, к крошечной казарме для десятка больных солдат. В редкой стрельбе, больше для страха, чем для поражения, три десятка англичан и десяток негров с мулатами в считанные минуты парализовали богатые дома горожан. Блокировали, разоружив почти не сопротивлявшихся солдат с их лейтенантом, и принялись грабить и насиловать.
Долгое сидение в Сан-Хуана без права выйти в город, так озлило матросов, что любое сопротивление тотчас каралось смертью.
Наши казаки, захваченные общим азартом разрушения и наживы, хватали в руки всё самое ценное. Приглянувшихся женщин тащили по углам, визг и вопли никого не останавливали, пока всё накопившееся в матросах не успокоилось и не притухло.
– Всех богатых горожан пригнать сюда, на площадь! – распоряжался Мак-Ивен, размахивая шпагой и пистолетом. – Всё ценное сюда! Ничего не оставлять! Потом разберёмся!
Когда два часа спустя два десятка богатых горожан были собраны и от ужаса не могли даже пытаться протестовать, Мак-Ивен решительно заявил им:
– Если не хотите больше насилия и пыток, не хотите руин города – даю полчаса на сбор двух тысяч песо золотом, сеньоры! Женщин отдельно! Через полчаса начнём насиловать и пытать! Идите, сеньоры!
Женщины воем огласили площадь, взывали к Господу, а церковь уже стояла голая с ободранными стенами, осквернена и обесчещена.
Гора разного скарба высилась на площади и два матроса, один из которых был Джек Крэбб, сортировали, разбирали эту кучу, готовя к отправке на судно
Испанцы торопились, а Мак-Ивен, злорадно ухмыляясь, прохаживался перед женщинами и их дочерями, словно выбирал себе жертву. Его провожали умоляющие глаза, молитвенные заклинания и просто вопли отчаяния и ужаса.
Капитан временами приближался к какой-нибудь смазливой девушке. и та от ужаса готова была сойти с ума. А он любовался впечатлением, произведённым на несчастную девушку, брал её за подбородок, улыбался и отпускал.
Надо отдать должное, Мак-Ивен не любил насилие. Он предпочитал уговорить какую-нибудь женщину попроще и, если получалось так, как ему нравилось, он даже одаривал её некоторыми украшениями и отпускал.
Вот и сейчас он выбрал сеньору лет под тридцать и долго уговаривал с ним разделить радость общения. Та долго в страхе отказывалась, призналась, что вдова, и Мак-Ивен заявил, что от её согласия многое зависит.
Он отошёл, а женщины, как он понял, стали уговаривать её согласиться на домогательства этого, не такого уж противного англичанина.
Эти уговоры и, наконец, согласие, больше всего понравились капитану. Он отправился в ближайший дом богатого сеньора, ставил охрану, и около часа забавлялся с сеньорой. После чего в значительной степени подобрел, больше не издевался над женщинами, а молоденьких девушек тут же отправлял домой. Самых миловидных одаривал их же украшениями, которые они сами должны были отобрать.
– Ну и чудит наш капитан! – весело восклицал Омелько. – Постоянно что-нибудь придумает. Матросам нравится это, ты заметил, Ивась?
– А как не заметить? Наше раздаёт. Не из своей доли, а из общего!
– Что это ты, хлопец? – Демид даже присвистнул. – Жалко стало чужого? А как этим бедолагам? Они сколько раз помирали от ужаса, видя наши рожи и угрозы смерти. Не жадничай, Ивась! С чего бы ты так?
Юноша не обиделся, но в душе согласен с друзьями не был. Последнее время он много думал. Дела на борту в Сан-Хуане было мало, и безделье навеяло на него странные для самого мысли. Он даже их побаивался, но избежать их не стремился.
К вечеру испанцы снесли всё, что требовалось. Кроме двух тысяч золотых песо, было около пятисот в ценных предметах украшений, посуды и тканей. К этому добавили штук тридцать свежих окороков, яиц несколько корзин, маиса, даже немного пшеничной муки, что было большой редкостью в этих местах. И несколько живых свиней, кур, гусей и прочей снеди, которую свозили на судно уже местные лодочники, избежавшие погрома.
– Бить всем сбор! – распорядился Мак-Ивен. – Джеймс, бей в барабан. Пора отваливать. Повеселились и хватит. А то перепьются, как в прошлый раз.
Шестнадцатилетний юнга Джеймс, которого все звали Пирожок за его улыбчивость и румяную физиономию, забил в барабан, сзывая разбрёдшихся матросов, беспечно отдавших себя на милость горожанам. Но те были слишком напуганы и не помышляли об отпоре или мести.
При свете луны «Миньон» неторопливо покинул гавань, взяв курс на юг.
Ивась стоял на румпеле, всматривался в стрелку компаса, поглядывал на чёрное небо в огромных хитрых звёздах, подмигивающих в вышине.
