Текст книги "Глаза Сатаны (СИ)"
Автор книги: Константин Волошин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 37 страниц)
– Тут не кроется какая-то тайна, Мира?
– Наверное, Хуан. Я тоже так думаю. Да попробуй у них узнать? Молчат!
– Это их тайна и пусть с ними и остаётся. А мы действительно скоро собираемся посетить этого негра, Мира. Пойдёшь с нами?
– Конечно, Хуан! Хотелось бы. Да бабушка...
– Я попробую её уговорить, Мира. Не думаю, что она оставит тебя одну в хижине. Приготовь твоему негру подарок. Он любит подарки?
– А что я ему могу подарить, Хуан? У меня ничего нет. И я не знаю, что бы это могло быть.
– Завтра я подумаю об этом. А пока иди спать. Мы уже пришли.
Утром донья Корнелия послала внучку сбегать к обещанному человеку. К полудню пришёл низенький метис с широкими плечами, короткими руками и с длинными чёрными волосами, стянутыми вышитой лентой.
Он угрюмо посмотрел на Хуана, кивнул ему и сказал тихим грубым голосом:
– Сеньора звала.
Мира крикнула бабушке:
– Бабушка, пришел Пабло Коротышка! Иди сюда!
Донья Корнелия вошла, кивнула метису, потом повернулась к Хуану:
– Вот тот человек, которого я тебе обещала в помощники. Пабло, будешь помогать дону Хуану в его важном деле. Оно касается прежде всего меня, и ты должен отнестись к нему очень ответственно. И – она помедлила, но закончила тихо: – с оружием. Ты знаешь с каким.
– Слушаю, сеньора, – ответил метис так же тихо. – Дон Хуан, приказывайте, я готов.
Хуан мотнул головой, выпроваживая Миру на улицу.
– Ты должен передать записку одному сеньору в усадьбе. Мы к ней поедем ближе к вечеру. Ничего не говори, ни о чём не спрашивай. Просто передай листки и возвращайся. Потом я скажу, что делать. А сейчас мы с тобой отправимся к морю. У нас там ещё одно дело.
Хуан оседлал мула, они уместились вдвоём и поехали скорым шагом. Весь путь до посёлка не разговаривали.
– Побудь с мулом, Пабло. Я посмотрю, что стоит в гавани.
Хуан прошёлся по берегу, заваленному строительными материалами и снующими рабами. Порт строился, но никто не спешил с этим. В гавани покачивались несколько больших баркасов и дюжина лодок.
Хуан присмотрелся к одному метису лет сорока. Спросил, угостив табаком:
– Здесь можно купить хороший баркас, приятель?
Метис с интересом посмотрел на странного белого, но ответил, выпустив изо рта струю дыма:
– Были б деньги, сеньор. А купить всё можно. Вот я, например, стою три реала в день, ха!
Хуан понял намёк, сунул метису реал в руку, проговорив весело:
– На целый день ты мне не нужен, а за реал подыщи мне крепкий баркас с парусом, тонн на десять. Как вон тот, что левей, – указал Хуан на судёнышко саженях в ста от берега.
– Вам когда, сеньор?
– Если обещаешь послезавтра всё устроить, то получишь золотой дублон. Только крепкий баркас и обязательно с парусом.
– Дадите задаток хотя бы в три реала и можете быть уверены, что послезавтра сможете внести деньги, сеньор. Приготовьте двадцать золотых монет, сеньор. И про меня не забудьте, ха!
– И ещё одно условие, приятель. Как, кстати, тебя зовут?
– Меня? Ампаро, сеньор. Я постоянно здесь околачиваюсь, может что перепадёт, работёнка какая появится для меня на десяток мараведи. А что за условие вы хотите мне предложить, сеньор?
– Ты должен молчать о нашей сделке, Ампаро. Это возможно?
– Почему нет, сеньор. Лишний реал и я – могила, сеньор. Даже не спрошу, как вас величать. Это не моё дело, сеньор.
– А ты, Ампаро, вымогатель, как я посмотрю! – Хуан незлобиво улыбнулся.
– Жить ведь надо как-то, сеньор, простите!
– Итак, послезавтра я появлюсь и сделку оформим, Ампаро. И своё ты получишь сполна.
Хуан хлопнул метиса по плечу, выложил реал на заскорузлую рабочую руку, подмигнул весело и поспешил к Пабло Коротышке.
Перед закатом они добрались до хижины доньи Корнелии.
Днём Хуан выехал с Пабло в усадьбу дона Рожерио.
Не доезжая четверти мили до дома, Хуан ещё раз проверил готовность метиса выполнить задание.
– Я буду ждать тебя в этом месте за теми кустами, – указал Хуан на место шагах в ста от дороги. – Постарайся долго не задерживаться. Тебя не должны задержать надолго, Пабло.
Метис вернулся через полтора часа, слез с мула, пустил его попастись, ослабил подпругу и подошёл к Хуану. Тот вопросительно смотрел на приземистую корявую фигуру этого человека.
– Всё сделал, сеньор, – безразличным тоном сказал метиc.
– Тебя спрашивали о чём-нибудь?
– Спрашивали, сеньор. Да я ничего не знаю, как учили.
– Услышал что-нибудь интересное для нас?
Пабло пожал плечами и ничего не ответил.
– Ладно, отдохни малость, и поедем назад. Нужно ещё в одно место сегодня смотаться. Ты поедешь с нами.
Метис с вопросом в глазах смотрел на Хуана, спросить не осмелился, а Хуану не хотелось лишний раз распространяться с почти чужим человеком.
Донья Корнелия отказалась от мула, гневно глянув на Хуана. Потом проговорила более мирно:
– Пусть Пабло с Мирой садятся. Я и пешком дойду. Полезно.
В перемётной сумке тяжёлым грузом лежали деньги. Хуан это сразу понял, грузя её на мула. В уме похвалил бабку за предусмотрительность.
До хижины негра дошли ещё засветло. Кумбо приветливо встретил старуху, на Хуана и Пабло глянул с опаской, недоверчиво.
– Это свои, Кумбо, – успокоила того старуха, тут же присела на обрубок ствола пальмы, устало опустив голову. – Принеси своего настоя, пить охота.
Кумбо так и распирало любопытство, но он не спрашивал, понимая, что всё, что ему положено будет знать, скажут.
Пока он готовил питьё, Мира носилась по двору, шалила с молоденькими козочками, бегала с собакой, гоняла овец.
Отдохнув, сеньора подняла голову на негра.
– Слушай внимательно, Кумбо. Ты укажи укромное место на участке. Мне нужна яма для схоронки. Иди с доном Хуаном. Укажи такое место.
Негр согласно кивнул, взял лопату, заступ и кивнул Хуану, приглашая за собой. Юноша поднялся и через сотню шагов Кумбо остановился перед выступом скальной породы, горбившейся наискосок.
– Лучше места не найти, сеньор. Тут вглубь уходит пласт земли, копать будет легко и укрыть можно незаметно. Пласт верхний с травой лучше осторожно снять. Потом положим на место.
Хуан разделся почти догола, взял лопату и за полчаса вырыл довольно глубокую узкую яму, куда легко положил сумку. Засыпал, постоянно притаптывая землю. Сверху аккуратно уложил пласт дёрна, а негр ещё полил его водой из захваченной лейки.
– И запомнить легко, сеньор. Я потом ещё полью землю, а то с дождями у нас плохо. Всё? – И посмотрел на Хуана. – Сеньора должна знать?
– Обязательно. И, думаю, Мира тоже. Мало ли что... – Хуан многозначительно посмотрел на негра, хотя темнота уже достаточно сгустилась.
– Мы переночуем здесь, Кумбо, – заметила донья Корнелия. – Завтра нужно быть дома, а сегодня отдыхать. Покорми нас, друг мой.
Утром сеньора с внучкой и Кумбо гуляли по участку. Хуан догадался, что негр знакомит их с кладом монет. Подумал ещё, что не стоило бы посвящать в это девчонку, но было поздно что-либо говорить. Его с собой не пригласили. Да и нужно ли было? Он и так всё знал.
Домой вернулись к полудню.
Хуан ждал завтрашнего дня, чтобы наконец приобрести судёнышко. Это волновало его больше всего. А до приёма выкупа оставалось целых три дня. И он надеялся, что всё должно произойти, как он рассчитывал.
В день, когда он с Пабло должен был ехать к морю, сеньора Корнелия отозвала его в сторону. Вид её был озабоченный, усталый.
– Сеньора чем-то озабочена? – поинтересовался Хуан, насторожившись.
– Хуан, ты едешь к морю, в гавань. – Старуха остановилась, вперив свои пронзительные глаза на юношу. – Постарайся быть осторожным, хорошо вооружись и будь начеку.
– А что такое, сеньора? – спросил Хуан.
– Не знаю, но последуй моему совету. Тебя может ждать неприятность и, возможно, опасность. Поберегись, прошу тебя. Ты мне ещё нужен!
– Вы знаете что-то, сеньора? – забеспокоился юноша.
– Ничего определённого, но предчувствие мне подсказывает, что лучше поберечься, Хуан. Я уже говорила с Пабло.
– Он надёжен, сеньора?
– Вполне! Можешь на него положиться. Ты меня понял?
Хуан согласно кивнул.
После полудня они с Коротышкой уселись на мула и потрусили к гавани. На берегу его никто не ждал. Ампаро нигде не было видно и это удивило и обеспокоило Хуана. Он проверил пистолет, кивнул Пабло.
Вдруг подбежал оборванный мальчишка, стал клянчить милостыню. Хуан отмахнулся, потом достал три мараведи и бросил нищему. Тот завопил, что его унижают, бросая монетки на землю.
Появились три амбала из цветных, приблизились, успокоили мальчишку. А один из них подошёл к Хуану, нагло осмотрел его худую фигуру, сказал с угрозой в голосе:
– Обижаешь нищего, белый подонок? Ну-ка подними и подай, как следует!
– Кто ты такой, что взялся учить меня? – сдерживая гнев и беспокойство, спросил Хуан. – Пусть скажет спасибо, что так получил ни за что. И не мешай мне. Я жду человека.
– Ты вздумал перечить мне, который здесь всем заправляет? – рука потянулась к поясу, где в ножнах висел нож.
Подошли ещё двое. Стали полукольцом. Один из них крикнул задорно:
– Пако, врежь этому белому дохляку! Пусть не путается под ногами!
– Ребята, ребята! – Коротышка выступил вперёд. – Чего пристали? Никто никого не трогал. Мы по деду сюда пришли. Идите себе.
– А это что за обрубок сейбы? – хохотнул третий. Он подошёл вплотную, сильно толкнул Пабло, но свалить того оказалось нелёгким делом. Он только отступил на шаг, проговорив мирно:
– Ребята, не нарывайтесь! Алькальда с альгвасилом позовём.
– Ха! Альгвасилом испугал! – это второй замахнулся на Коротышку, тот успел увернуться, приняв удар плечом. – А ну, что у тебя, доходяга, в карманах? – И с этими словами протянул руку к поясу Хуана, где висел мешочек с монетами.
Хуан отступил, выхватил шпагу.
– Вас просили не нарываться, ребята! Нападение на дворянина вам так просто не простится! Идите с миром!
Третий метис зашёл сбоку, готовя сорвать кошель.
Хуан резко махнул рукой со шпагой. Она хлестнула плашмя по шее, бандит взвыл, согнулся, зажимая багровую полосу.
Выхватив ножи, бандиты кинулись на Хуана с Пабло.
Пришлось отступить. У Пабло в руке оказалась цепь в два фута длиной. Он её вращал, не подпуская их близко.
Собрались люди поглазеть на весёлое зрелище. Начали делать ставки, заключать пари и криками подбадривать сражающихся. Слышались смешки в сторону напавших, что подзадоривало их на активные действия. На помощь пришёл ещё один их друг, и уже вчетвером они бросились на хилого, как казалось всем белого и смешного коротышку-метиса с цепью в руке.
Хуан успел выстрелить, свалил первого, кто оказался ближе всех, другого отогнал шпагой, а Пабло всё крутил цепью, от которой отскакивали нападавшие под вопли собравшихся зевак и спорщиков.
Появились альгвасилы с алебардами, разогнали народ.
– Что за драка? – громыхал старший охранник. – Сеньор, кто вы?
Хуан вложил шпагу в ножны, слегка склонил голову, ответил, переведя дух:
– Хуан де Варес, сеньор. Португалец, – добавил он, опережая вопрос.
– Какова причина драки, сеньор де Варес?
– Эти сеньоры обиделись, что я бросил монетки нищему мальчишке на землю. Видите ли, они посчитали себя оскорблёнными.
Хуан нарочно говорил витиевато, что должно было поднять его статус.
– Я вижу Пако. Это вы его ранили, сеньор?
– Видимо да, сеньор. Он хотел посмотреть содержимое моего кошелька.
– Понятно! Эй, Пако, ты опять взялся за своё?
– Полагаю, он никогда и не бросал своего занятия, – отозвался второй альгвасил, пнул ногой раненого, заявил: – Придётся тебе посидеть на вёслах, голубчик. Это тебя живо остепенит.
– Остальные убежали, – оглядел опустевшую пристань старший. – Вы по какому делу здесь, сеньор? – повернулся к Хуану.
– Два дня назад договорился с метисом по имени Ампаро. Он должен был договориться с хозяевами о продаже мне баркаса, сеньор. Да что-то нигде его не видать.
Гм! – усмехнулся альгвасил несколько презрительно. – Этот Ампаро вечно ищет наивных простаков, вроде вас сеньор. Он дружок этого Пако. Так что у вас будет ещё время поискать себе другого агента по продаже судов. Кстати, сколько запросил ваш приятель за баркас, если не секрет, сеньор?
– Двадцать золотых, сеньор, – смутился Хуан.
– Поистине, сеньор, в мире правит наивность, – заметил старший, давая понять, что можно было сказать и сочнее. – Альварес, поможем дону Варесу в его деле? Всё ж пострадавший.
– Я готов, сеньор. Только прикажите. За такие деньги на многое можно согласиться. Вот только погрузим Пако в колымагу и я займусь сеньором.
Раненого Пако уложили в двуколку, запряжённую ленивым мулом, возница с безразличным лицом чмокнул губами, а Альварес с улыбкой сказал:
– Сеньор де Варес, прошу за мной. Мы сначала осмотрим баркасы, а уж потом вы сами решите, который вам подойдёт.
Альварес нашёл лодчонку, сел на вёсла и умело погрёб к ближайшему баркасу. Этот оказался старой развалиной с плескавшейся водой на дне. Альгвасил сам отказался его смотреть и поплыл дальше.
– Вот, сеньор, то, что вам может подойти, – пристал он к другому баркасу.
– Помнится, он год назад как построен. И каютка имеется. Посмотрите, а я подожду, – угодливый испанец уверенно придержал лодчонку у борта баркаса. – Не стесняйтесь, дон Хуан. Хозяин не обидится, я его знаю. Да тут все друг друга знают.
Хуан тщательно осмотрел баркас. Он ему понравился. Лишь парус следовало заменить да некоторые снасти. Был даже чугунный якорь фунтов на сто, что делало судно солидной посудиной.
– Спасибо, сеньор Альварес, – бодро заметил Хуан. – Я готов купить судно. Ведите к хозяину.
Хозяин, пожилой мулат с жидкой бородкой и узкими глазами был рад покупателю. Тут же заломил цену в двадцать пять золотых.
– Ты, братец, не дури, – остановил его Альварес. – Твоё корыто и половины не стоит. Но сеньор достаточно щедр и может предложить пятнадцать монет. Соглашайся, а то мы подберём другое судно.
Торг длился несколько минут, после чего хозяин уступил, получил деньги, а Альварес, выйдя на улицу, заметил с хитринкой:
– Вы не возражаете, если я попрошу вас выплатить мне комиссионные, дон Хуан? Цена ведь оказалась вполне приемлемой.
– Во сколько вы оцениваете своё посредничество, Альварес?
– Всего-то пять золотых, сеньор! И то вы остаётесь в выигрыше. И большое спасибо, вы достойны всяческого уважения. О баркасе не извольте беспокоиться. Его никто не тронет. Могу предложить хорошего человека в качестве матроса или сторожа на всякий случай.
– Сторож мне подойдёт, Альварес, – ответил Хуан. – Как его звать?
– Метис по имени Кристобаль, дон Хуан. Вполне надёжный человек, не юнец.
– Полагаю, мне не обязательно с ним знакомиться предварительно?
– Вы правы, дон Хуан. Я о вас ему поведаю, он будет выполнять свою работу, что вы ему зададите. Полагаю, вы это сделаете, сеньор.
– Да, Альварес. Заменить слабые канаты, парус починить и кое-что подкрасить. Дней через десять, пятнадцать я заявлюсь. Вот вам два золотых за работу. И я надеюсь на вас, сеньор Альварес.
Щедрость Хуана очаровала альгвасила. Они расстались почти друзьями.
– Сеньор зря так сорит деньгами, – хмуро заметил метис.
– Ничего, Пабло. Пусть не думает, что я пустышка. И тебе перепадёт немного, мой друг. Теперь у нас ещё одно серьёзное дело. Самое серьёзное. Завтра мы с тобой выполним самое главное.
Они вернулись вечером, заглянули по дороге к Кумбо, пообещав скоро посетить его снова. Сеньора Корнелия встретила своих гостей вопросительным взглядом.
– Спасибо вам, сеньора, за предупреждение. На нас напали, как вы и говорили. Но, как видите, всё обошлось.
– Всегда слушай старуху, Хуан. Ты готов заполучить деньги?
– Готов, сеньора. Завтра мы с Пабло доставим всё к Кумбо. Вам не обязательно быть там, сеньора. Вы слишком трудно переносите это путешествие. Мы зароем всё в прежнем месте, будьте спокойны.
– Хорошо, – ответила старая сеньора, пристально смотрела в глаза Хуану, и тому стало плохо от этого пронизывающего взгляда. – Я тебе верю, – тихо добавила она, помолчала, и до шёпота понизив голос, прошептала: – Это всё для Миры. Она не должна так бедствовать, как я все эти годы.
– Я думаю, что это вполне справедливо, сеньора. – Хуан поклонился сеньоре, но та не обратила на это внимания. Её мысли улетели в прошлое.
Глава 22
Хуан оставил старуху одну, поужинал с девочкой. Она была довольна. Хуан по дороге купил отличную еду, и теперь они вдвоём сидели при свечке в этой ужасной хижине. Хуану представлялось, как эта девочка, выросши, окажется в роскошном дворце, где-нибудь в большом городе или в ухоженной усадьбе, в благоденствии, в окружении слуг и воздыхателей.
– Хуан, почему ты такой грустный? – вывела она молодого человека из задумчивости. – Мне хотелось бы повеселиться, а ты сидишь и почти не ешь!
– Успеется, Мира. Ты ещё так молода, и жизнь у тебя должна сложиться великолепно, девочка! Вот увидишь!
– Как странно ты говоришь, Хуан! Что может случиться в моей жизни? Бабушка старая и я боюсь, что скоро останусь одна. Что тогда будет со мною?
– Тут ты права, Мира. Но не расстраивайся раньше времени. Сеньора ещё крепкая и сумеет тебя поставить на ноги. Да и я буду рядом, это тебя устроит, Мира?
– Ой, как было бы хорошо, Хуанито! Большего я ничего бы и не хотела! Ты правда не оставишь меня, Хуанито?
– Тебе сколько лет, Мира?
– Перед днём Святого Матвея будет одиннадцать. Это совсем скоро, всего через полтора месяца! Я ещё никогда не получала подарков на день рождения! А так хотелось, Хуанито!
Хуану стало не по себе от её слов. Он всмотрелся в её тёмное лицо, свет свечки с трудом освещал тесное помещение убогой хижины. И всё же лицо девочки светилось странным светом, глаза лихорадочно блестели. Ему показалось, что Мира излишне взволнована, возбуждена.
– Мира, ты получишь свой подарок, я тебе обещаю. Я запомню твой день.
– Правда? Ты не обманешь? – она в порыве чувств приникла к нему и поцеловала в волосатую щёку.
– Мира! Ну что ты... Успокойся, девочка!
Она смутилась, опустила голову, а Хуан вдруг посчитал, сколько лет разделяет их. Получилось, что почти вдвое. «Это слишком! С чего это я так, дурень?» – подумалось ему.
Эсмеральда неожиданно подняла голову, посмотрела на Хуана долгим взглядом. Потом тихо, чуть слышно, проговорила:
Хуанито, я так тебя люблю! С самого первого раза, как увидела тебя! Я глупая дурочка?
Хуан слушал, понимая, что Мира говорит это со страхом, но от чистого сердца. Это поразило его, он вдруг понял, что значат её слова и сильнейшее волнение заполнило его всего. Он оглядел фигурку девочки. Она уже начала округляться, угловатость чуточку сглаживается, но во всём её облике чётко и определённо можно было угадать будущую красавицу. Роскошные каштановые волосы заметно вились волнами, большие глаза смотрели странно, но были откровенно наивны, хотя где-то в глубине их зоркий взгляд мог бы заметить выражение глубокой мысли и ума. Её удлинённое лицо внизу заканчивалось очаровательным подбородком, ресницы затеняли глаза, но Хуан знал, что они яркого карего цвета. И кожа лица! Гладкая, бархатная и смуглая. В девочке легко проглядывали черты темнокожих людей.
– Мира, ты не должна так говорить, – наконец пролепетал Хуан.
– Разве это грех, Хуанито? Бабушка всегда говорила, что любить прекрасно, богоугодно и к этому должны стремиться все люди.
– Всё так, Мира. Но любовь бывает разная. И мне кажется, что ты ещё не понимаешь всей разницы этого.
– Так, Хуан. Мне и самой иногда кажется, что бабушку я люблю не так, как тебя, но как разобраться в таких чувствах?
– Подрастёшь, Мира, узнаешь. Года через два ты всё будешь знать и многое понимать, а пока брось слишком задумываться над этим. У тебя должны быть совсем другие помыслы.
– Я могу об этом поведать бабушке, Хуан? – серьёзно спросила девочка.
– Трудный вопрос, Мира. Смотря по тому, какие у вас отношения с бабушкой. Поймёт ли она тебя? Да и мне как-то неудобно...
– Хуанито, а ты не мог бы мне рассказать, что представляет из себя любовь между мужчиной и женщиной? Это так интересно. На улице всякое слышала, да мне кажется, что там говорят всякие гадости, а мне хотелось бы узнать правду.
– Мира, ты меня вгоняешь в такое смущение и растерянность! Я не могу тебе ничего рассказать. Язык не повернётся.
– Это действительно так мерзко, Хуан?
– Я бы не сказал. Даже наоборот! Но говорить об этом тебе, девочке, просто невозможно. Попроси бабушку. Она многое может тебе поведать, а я… Избавь, прошу тебя, моя глупышка!
– Вот так всегда! Только что-то хочу узнать, как все только и твердят, что мне рано ещё, что я ещё мала, а сами! И ты такой же, Хуан! Никто не хочет мне помочь, пояснить...
– Милая моя, ты скоро и сама всё узнаешь. Тем более, что с улицы ты не выходишь, а это благодатное поле для всяких житейских тайн и знаний.
– Ты скажи мне, Хуанито, любить действительно хорошо, или это грех, как говорят некоторые старые сеньоры?
– Гм. Ну и разговор у нас, Мира! Одно могу сказать тебе. Любить всегда хорошо. Без любви жить невозможно, разве что отдельным мухоморам, которых Господь обделил этим чувством. Но таких так мало, что и говорить о них не стоит. Потому можешь успокоиться.
– А ты любил кого-нибудь, Хуан? – вдруг спросила девочка с такими интонациями в голосе, что Хуан вздрогнул. Он долго молчал, борясь с нахлынувшими воспоминаниями. – Чего ты не отвечаешь, Хуан? Я спросила...
– Мне кажется, что так, Мира. Я любил, но это было давно, очень давно.
– Как может быть давно, если ты ещё совсем молодой, Хуан?
Хуан внутренне усмехнулся. Действительно, не так давно всё с ним произошло, что теперь представляется таким далёким и несущественным. Всего-то четыре года прошло, а может, и того меньше! А кажется, что прошла вечность.
– Я уже и вспоминать перестал, Мира, – проговорил Хуан грустно.
– Значит, это была не любовь, Хуанито! Я никогда не забуду!.. Я!.. – Она не закончила говорить, мысли её спутались, а слов недоставало. Она засмущалась, а Хуану вдруг стало так приятно сидеть вот так рядом с этим чистым, таким наивным и доверчивым существом.
Тут же вспомнил Габриэлу. Он давно уже не возвращался мысленно к ней. Вдруг перед его мысленным взором предстало сухое, измождённое лицо девушки с глазами, в которых так и не потух злобный огонёк, нет-нет да проявляющийся иногда. И это было так неприятно наблюдать. И прежнего чувства страсти он не ощутил. Лишь полное равнодушие и покой на душе. Удивившись и обрадовавшись, Хуан опять подумал, что эта бойкая девчонка куда приятнее для него, чем ненасытная жадная Габриэла.
– Хуанито, ты грустишь. Что тебя тревожит? Я иногда могу угадывать чужие мысли. И сейчас ты думаешь о какой-то девушке. Она тебе не нравится, и мне очень приятно сознавать такое. Я верно тебе заметила, а?
Хуан с интересом посмотрел на Миру. Вспомнил, что сеньора Корнелия уж очень походит на ведьму. А Мира её внучка. Ему стало страшновато от такой мысли. Хотелось укрыться от пристального любопытного взгляда девочки, но она неожиданно сказала:
– Ты не бойся меня, Хуанито! Я не сделаю тебе худого. Ведь я люблю тебя! И бабушке ты нравишься. Она говорит, что ты такой, на которого можно положиться. И я так думаю. Она обещала научить меня всем премудростям, которые сама знает. И мне этого очень хочется, Хуанито!
– Мира, тебе пора спать. Иди, укладывайся. Вон Пабло уже давно сны все просмотрел, а мы всё ещё сидим. А посуда не мытая. Бабушка заругается и на тебя, и на меня.
Девочка вздохнула, встала, убрала миски, допила сок ананаса, вздохнула и молча тихонечко, исчезла в тёмном проёме двери.
Хуан ещё долго сидел со смутным беспокойством в голове. Разговор с Мирой пробудил в нём массу непонятных чувств. Он никак не мог понять, что это могло значить. Лишь одно стало для него понятным и ясным. Он понял, что эта девчонка многое для него значит.
За завтраком, сеньора Корнелия с подозрением поглядывала на Хуана, изредка бросала взгляд на внучку, а та беспечно уплетала тушёное мясо, которое так редко появлялось на столе этой семьи.
Хуану было не по себе. Пабло же ни на что не обращал внимания и увлечённо поедал обильный завтрак, запивая его красным вином.
Хуан думал о том, что сегодня они с Пабло должны встретить Сибилио с одним из его друзей. Двух мулов, нагруженных золотом в больших мешках, дополнительно набитых разным тряпьём, необходимо встретить незаметно, препроводить до двора негра Кумбо и зарыть бо́льшую часть в укромном месте.
Он волновался, постоянно думая, чего он не додумал, не учёл, что может привести к провалу всего дела. А времени и сил было потрачено так много!
Перед полуднем Хуан обратился к донье Корнелии:
– Донья Корнелия, – спросил Хуан нерешительно. – Что вам видится на сегодня? Я волнуюсь и беспокоюсь.
Она долго не отвечала, затем проговорила загадочно:
– Делай, как задумал, Хуан. Но поспешай. Не задерживайся в дороге. И не мешало бы не идти через город.
– Другого пути я не знаю, сеньора, – ответил Хуан.
– Пабло подскажет. Доверься ему в этом.
Хуан с любопытством посмотрел на старуху. Она больше ничего не сказала. А Хуану показалось, что старая сеньора уже знает о вчерашнем разговоре с Мирой и с замиранием в сердце ожидал вопросов. Но они не последовали. Сеньора ушла по своим делам в город.
Мира выбежала из хижины, где убиралась, подбежала к Хуану. Её лицо выражало радость и надежду.
– Хуанито, мне бабушка сказала, что не сердится на меня!
– А почему она должна была сердиться? – удивился Хуан.
– Она узнала, что мы с тобой обсуждали вечером!
– Боже, Мира! И что же она сказала?
– Ничего не сказала, Хуанито. Просто ушла, а это лучше, чем всякие слова. Молчание её говорит о том, что она не сердится.
– Ты хоть спала сегодня, Мира?
– Спала! А как же! Правда, мало и плохо. Всё думала о нашем разговоре.
– Зачем тебе это, Мира?
– Как зачем, Хуанито? Я ведь сказала, что люблю тебя! Разве этого мало?
– Эсмеральда, – строго проговорил Хуан. – Ты слишком опережаешь события, успокойся и погоди об этом. Ты ещё мало что соображаешь, а готова судить о таких сложных делах! Я боюсь за тебя, Мира!
Девочка строго посмотрела на Хуана. Хуану показалось, что она взглядом проникает прямо внутрь его тела. Опять волнение охватило его, но страх заставил посмотреть на девочку другими глазами.
«Почему мне так не везёт? – думал он. – То эта Габриэла терзает меня каждый раз, как только взглянет на меня, то эта девчонка! Но тут совсем другое. Мира мне дороже во много раз, но что это значит? И как убедить Миру перестать думать о мне, как о любимом? А что я могу? Одно успокаивает, что это у неё детское увлечение, которое пройдёт, как только она подрастёт. Дай-то Бог!»
Хуан с Пабло затаились в непосредственной близости от усадьбы. Подходило время выхода груза. До усадьбы было не более ста саженей, но за густым кустарником и деревьями её видно не было.
– Выйдешь один, скажешь пароль, – тихо говорил Хуан своему напарнику. – Я посмотрю, будет ли слежка. Потом догоню.
Метис молча кивнул. Поправил мачете за поясом, ощупал цепь. Скоро послышались голоса погонщиков. Потом неторопливый топот копыт. Мулы уже виднелись через листву. Хуан углубился дальше от дороги, а Пабло вышел, подождал немного.
– Скоро солнце зайдёт, амиго, – проговорил он пароль.
– Часа два ещё есть для этого, – ответил негр.
Коротышка поздоровался за руку, спросил тихо:
– Всё спокойно? Хозяин не высылает следом людей?
– Не знаем, – ответил Сибилио, как понял Пабло по описанию Хуана. – Может, позже что и будет. А где сеньор Хуан?
– Он будет позже. Поехали. Поторопимся.
Все трое ударили мулов плетьми, животные недовольно махнули хвостами, но зашагали быстрее.
Хуан проводил их глазами, подождал ещё с четверть часа и вывел мула на дорогу. Крупной рысью погнал следом. Догнал крошечный караван уже вблизи городка. Тут Хуан кивнул Пабло, тот свернул на боковую тропу, ведущую влево от дороги, и скоро все скрылись в извилинах тропы.
Хуан медленно, опустив голову, поехал назад. Он был уверен, что люди дона Рожерио обязательно проследят путь золота.
Но никого не встретив, Хуан повернул назад и галопом помчался догонять караван. Это оказалось долгим делом – Пабло гнал своего мула и остальных тоже прытко.
Лишь проехав город стороной, Хуан через час увидел то, к чему стремился.
– Молодцы, ребята! – проговорил Хуан, придерживая животное. – Хорошо гоните! Этак мы раньше времени прибудем на место. Можно и передохнуть. Да и проверить хотелось бы эти мешки.
Они свернули на поляну, поднимающуюся довольно круто от тропы. Остановили мулов за стеной кустарника.
– Вроде бы всё на месте, – молвил Хуан, проверив мешки, запуская руку по локоть в никому не нужный груз, набитый в мешки. – Вы хоть знаете, что везёте? – повернулся он к Сибилио.
– Нам не говорили, сеньор, – ответил Рубио, второй негр-погонщик, довольно молодой, которого Хуан едва узнал. – Однако слишком тяжёлые эти мешки для обычного груза.
– Будете помалкивать – заработаете свободу, – бросил строго Хуан. – И больше не отпущу вас в усадьбу. Будете работать у меня, как вольные, за деньги. Согласны?
Негры со страхом переглянулись, а Сибилио спросил:
– Нас ведь искать станут, сеньор! За беглых посчитают.
– Не беспокойтесь. Теперь вы вроде бы мои рабы. Но это только для властей, а с хозяевами асиенды я уже договорился. Они знают, что вы не вернётесь. Мы далеко уедем и им нас не найти, даже если бы и захотели.
Смеркалось, когда Хуан опять приказал трогаться в путь. Пабло ехал впереди. Он знал все тропы в этих местах и вёл караван уверенно.
Не торопились. Через час перешли ручей и вышли к усадебке Кумбо. Тот уже ждал, сидя у костра и нервно курил трубку.
– Кумбо, быстро дай людям перекусить. Нужно побыстрее завершить задуманное. Нам ещё предстоит работа, если на то будет воля Господня.
Хуан с Кумбо нагрузили мулов мешками, быстро скрылись в темноте, прихватив с собой тусклый фонарь.
– Вначале спрячем золото сеньоры, – распорядился Хуан.
Он споро снял пласт дёрна, разрыл тайник. Прежнее было на месте. Он с усилием снёс тяжёлые мешки, уложил их, и тщательно, не торопясь, присыпал землёй. Уложил дёрн на место, а Кумбо, как и прежде, полил его водой.
– Иди домой, Кумбо. Остальное я сам доделаю, – приказал Хуан, передал повод мула негру, проследил его и тронулся к своему тайнику. Он находился шагах в двухстах среди острых выступов скальной породы, среди которых пучками росли жёсткие травы, тронутые засухой.
Он отдохнул, прислушиваясь, укрыв фонарь в углублении среди камней. Мула он оставил шагах в сорока на каменистой осыпи, слегка наклонной. И теперь таскал тяжести, пыхтя и обливаясь потом. При свете фонаря отсыпал несколько сот монет в приготовленный мешочек из прочной кожи. Остальное вместе с тряпьём, что было в мешках, засыпал в тайник, прикрыв всё это камнями и сухой травой. Потом долго осматривал место с фонарём в руке, поправлял и заметал следы. Наконец осторожно ушёл к мулу, пасшемуся невдалеке.
