Текст книги "Глаза Сатаны (СИ)"
Автор книги: Константин Волошин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 37 страниц)
И тут же в его голове возникла мысль, испугавшая его самого. Он поспешил отмахнуться от этой греховной мысли, но она нет-нет да вспыхивала в его мозгу, озаряя его светом богатства, знатности, почёта и уважения общества.
Очень быстро Солт перестал быть строгим, больше молчал, отдав судно на попечение Тома и Джошуа. Стал спешно и упорно учить испанский язык. Для этого он обязал одного из мулатов постоянно говорить с ним на испанском, и не отходить от него надолго.
Среди матросов ходили рапные разговоры, всё более настойчивые. С Солтом были холодны и постоянно шептались, обсуждая такое долгое держание жемчуга без дележа. И это при том, что никто не знал истиной стоимости его.
В Исабель-Сегунде, куда «Миньон» зашел пополнить запас воды и мяса, Солт не явился на борт в назначенное время. Исчез и мулат, с которым он последнее время не расставался.
– Что могло задержать Солта в городе? – в который раз спрашивали матросы и не находили ответа.
А когда он не появился с мулатом и на следующий день, Том решил проверить его вещи. Вещей не окапалось тоже. Том с потерянным видом появился на палубе в сопровождении Джошуа.
– Друзья, Солт сбежал, прихватив с собой наши жемчужины! Вот сволочь! То-то я замечал в нём большие изменения в поведении.
– И испанский так неожиданно стал учить с мулатом, – добавил Джошуа.
– А наши денежки тоже прихватил? – спросил Омелько.
– Те деньги были под моим приглядом. Они целы, но их мало, – Том был бледен, зол и никак не мог успокоиться.
Эти события сильно подействовали и на Ивася. Он замкнулся, перестал весело балагурить и даже не стал упражняться с ножом. Кок с удивлением посматривал на юношу.
– Ты чего это так хмур, Джон? Солт что ли на тебя так повлиял? Пустое! Это обычное дело, парень. Лишь большие денежки запах испускать начинают, а ещё блеск золота – и человек стервенеет. Это точно, я тебе говорю. И Солт не выдержал искушения. Со всяким может случиться. Говорю, обычное дело.
Ивась с любопытством посмотрел на Косого. Спросил бесцветно:
– Ты так спокоен, Косой! Мы лишились таких денег, а ты хоть бы что!
– Такая наша судьба, Джон. Мы на большее не способны. Мало кто может надолго удерживать деньги. Наш брат только и думает, как бы побыстрее их спустить на баб и ром. Дураки!
– Вот ты всё это понимаешь, Косой. Чего ж сам так живёшь?
– Я ж сказал! Дурак, как и все! А Солт оказался поумней нас. Устроится себе и будет жить припеваючи, в окружении рабов и роскоши!
– Неужто для этого обязательно, необходимо грабить друзей?! – Ивася словно прорвало. Он хотел продолжать изливать душу, но Косой дружески похлопал его по спине, проговорил примирительно, с усмешкой:
– Не надо так близко принимать свои неудачи, Джон. Живи проще, легче!
Теперь Том собрал команду и неумело приступил к разговору.
– Братва, с нами больше нет Солта. А он задумал организовать колонию на Монтсеррате. И я был согласен с ним. Мне это нравится. Надоело пытать судьбу и ждать петельку на шею.
– А что с нами, Том? – крикнул Кейто.
– Думаю так, ребята. Придём на остров, поговорим со всеми, – предложил Том. – Кто не согласится остаться на острове и работать, пусть уходят. Судно мы предоставим. Не сразу, но оно будет ваше.
Матросы бурно обсуждали эти предложения. Том же думал, что скорее всего половина людей пожелает вернуться в Англию, или продолжить разбой, пока их не подловят и не повесят на реях испанцы.
На Санта-Крусе удалось почти задаром приобрести полтора десятка негров. Матросы выражали недовольство, но Том не стал их слушать.
– У нас есть перед людьми обязательства, ребята, – убеждал Том. – У меня самого дома семья. И я надеюсь забрать их сюда. Здесь им будет отлично!
– Не все так думают, Том! –Майрон явно нарывался на ссору.
– Потому и хочу по возвращению на остров, собрать общий совет и решить все наши задачи. Пусть каждый сделает свои выбор, ребята. Я за общее согласие. Никакого принуждения!
– А судно кто поведёт домой? – спросил Хоун.
– Сами знаете, что я сам вряд ли смогу это сделать. Я тут с трудом справляюсь, чтоб довести судно до места, и то не уверен в успехе. А до Англии у меня не получится. Я и читать почти не умею. На карте ничего не разбираю.
До Монтсеррата Том всё же довёл судно. За два с лишним месяца их отсутствия дела на острове пришли в полное расстройство. Сразу чувствовалось отсутствие твёрдого руководства. Голод свирепствовал, а работать мало кто хотел.
Демид жаловался больше всех.
– Посеял маис, соберу ли? Слишком много на него охотников. Индейцев прогнали с острова. Двух наших ранили и один уже умер. Разброд один, Омелько!
– Что ж так сталось у вас? – спросил Ивась. – Вроде обещали работать, а получилось наоборот всё.
– Я ж говорю – разброд, друзья, – и Демид безнадёжно махнул рукой. – Пока был Солт, что-то делалось. А теперь одни ссоры и угрозы друг другу. А я только и ждал вас, друзья мои ненаглядные!
– Демид, ты брось так отчаиваться, – приобнял Омелько друга. – Мы тут наведём порядок, верно, Ивась? А что чёрные?
– Ничего, други. Их всех сделали рабами, и только они и работают. Твой Ариас попытался что-то предпринять, так его избили так, что он до сих пор до конца не очухался.
– Кто это его так? – встрепенулся Ивась.
– Джек Харкорт с дружками. Только будь поосторожнее, Ивась. Он тут вознамерился всех подмять под себя. Его трое дружков поддерживают. Остальные не хотят с ними связываться.
– Ничего, Демид! Мы это попробуем прикрыть! Держаться только надо вместе. Мы тут осмотримся немного и поглядим, что можно будет сделать. Вот только жены мы тебе не привезли, Демид. Очень неудачный поход получился. А ещё Солт сбежал, прихватив большие ценности и мулата.
Несколько дней в поселении шли весёлые праздничные пиры. Всё белое население предавалось разгулу. Черные с мрачными лицами прислуживали, работали в поте лица, но постоянно получали пинки и издевательства.
Том пил мало, больше присматривался к народу, что-то прикидывал, иногда душевно разговаривал с нашими казаками. И однажды отозвал Ивася в сторонку. Вышли на белый песок пляжа, молча прошлись немного.
– Что ты скажешь про наш посёлок, Джон?
– Что тут скажешь, Том? Дела идут отвратительно. Люди бессовестно нарушают всё, что можно. Работать не хотят, только готовы пить и врать. Скоро и мы сядем на голодный пай. Надо приступать к наведению порядка, Том.
– Или бежать отсюда, Джон. Справимся ли мы с этой оголтелой бандой?
Ивась вздохнул. Ему было тоскливо и гадко на душе.
– Куда бежать, Том? Хорошо бы отправить самых буйных, отдав им корабль. Остальным заняться работой. Сеять, строить и жить. Женщин мы всё же добудем со временем. А без порядка тут жить будет невозможно.
– В том-то и дело, Джон. Сколько сторонников мы можем собрать? Надо бы прикинуть. И этот Харкорт самый злобный. Его как-то надо поставить на место. Но у него сильная поддержка. Будет трудно.
– Я собираюсь забрать у него моего Ариаса, Том. Мы дружили, и он никак не может быть рабом. Я просто не могу этого выносить!
– Может затеять с ним ссору при свидетелях? Ты вправе потребовать себе мулата назад. Мы все подтвердим, что он твой раб.
– Да не раб он, Том! – недовольно воскликнул Ивась.
– Это понятно! Но так будет лучше.
Ивась два дня раздумывал, как подойти к этому скользкому делу. Всё время, уйдя в глухое место, упражнялся со шпагой, ножом и пистолетом.
Харкорт не отличался большим умением, но был смел, напорист и нагл. И в силе он намного превосходил Ивася. И всё же это не останавливало парня.
И вот на третий день многие собрались в тени дерева и распивали предпоследний бочонок вина. Ивась лишь делал вид, что пьёт, прислушивался к разговорам. И когда заговорили о рабах и женщинах, он тронул Харкорта за руку, обращая на себя внимание.
– Джек, тебе не приходило в голову, что ты незаконно присвоил себе моего раба и ещё искалечил его? Как он теперь будет работать?
– Ты это о ком, парень?
– Об Ариасе. Все знают, что он всегда принадлежал мне, – Ивась повернулся к собутыльникам, ища поддержки.
– Это было давно, Джон! Ты обещал достать себе другого. И не я повинен, что тебе это не удалось.
– Никто ничего не обещал, Джек, – отозвался юноша. Он немного волновался, однако держал себя в руках. – Так что я его забираю прямо сейчас.
– Что-о! Ну-ка, попробуй, сопляк! – Харкорт покачал перед носом Ивася увесистым кулаком.
Юноша резко оттолкнул руку, крикнув запальчиво:
– Ты что, Джек, хочешь драки? Так я не посмотрю, что ты здоровый бык. На кулаках я не собираюсь!
Харкорт зарычал, размахнулся, Ивась слегка отклонился и кулак буяна угодил в матроса, сидящего рядом.
Хохот и ругань огласили поляну. Харкорт тут же получил ответ, но дальше этого дело не пошло.
Том прикрикнул на Харкорта, решительно заявив:
– Джек, ты должен выполнить требование Джона. Он прав, и вернуть раба ты обязан. Джон, можешь брать свою собственность, – повернулся Том к юноше.
– Только через мой труп! – заорал Харкорт. – Никогда этот ублюдок ничего от меня не получит!
– Все слышали, ребята? – оглядел Том собравшихся. – По обычаю нашего братства всякий спор решается поединком. Харкорт, ты виновен и Джон выбирает оружие. Расступитесь, ребята! Дайте место для поединка!
– Секундантов, секундантов выбрать! – пронеслось над возбуждённой толпой. Джон выбрал Джошуа Пейтона, Харкорт своего друга Джона Пертхема.
Секунданты определили условия поединка, заявив, что победитель получает в награду раба и фунт стерлингов в любом виде.
Джон выбрал шпагу с кинжалом. Харкорт хорохорился, но было видно, что он уже не так ретиво готов защищать своё достоинство и право. Но отступить он не мог. Даже его друзья не смогли встать на его защиту.
Ивась впервые участвовал в поединке, и это сильно волновало его. Руки вспотели, и он раздобыл перчатку у какого-то матроса.
Бойцы встали друг перед другом, поприветствовали толпу, секундантов, друг друга. Распорядитель в лице Тома разрешил поединок, махнув рукой.
Харкорт тут же ринулся в атаку. Ивась стушевался от столь резкого нападения, отступал, не очень уверенно отражая клинок англичанина. В голове билась мысль, что он должен не просто победить, а победить со смертельным исходом, ибо в противном случае месть Харкорта обязательно достанет его когда-нибудь. Это он сознавал твёрдо.
Матросы уже заключили пари и воплями сопровождали каждую удачу или промах бойцов. Не прошло и минуты, как Ивась немного успокоился. Он понял, что Харкорт с трудом парирует его выпады. Винные пары тому способствовали. Его напор постепенно слабел, а Ивась стал фехтовать очень экономно и расчётливо. Он не очень спешил.
И лишь острая боль в руке, куда дотянулся клинок Харткорта, заставила юношу перейти к активным действиям. Рана была незначительной, вызвала однако волну криков и споров.
Ещё полминуты поединка – и удары и выпады англичанина стали вялыми, Ивась с лёгкостью уходил от его наскоков. В один из выпадов юноша дотянулся до его плеча, основательно его распоров. Харкорт немного растерялся, на мгновение потерял бдительность – и клинок юноши тут же вонзился тому в живот. Кинжал в левой руке метнулся к Харкорту, пронзил шею, и кровь горячей струёй брызнула в лицо Ивася. Он ослеп, но противник уже упал, хрипя и дёргаясь.
Гробовая тишина прервалась воплями и криками.
Ивась почти ничего не видел, спешил стереть кровь с глаз. Секунданты в считанные секунды установили смерть Харкорта и объявили поединок за Джоном
Том попросил тишины и объявил громко:
– Поскольку Харкорт мёртв, вся его собственность переходитк победителю! Побеждённого похоронить с почестями, достойными нашего храброго Харкорта!
Ивася поздравляли, а он ничего не чувствовал, кроме сильнейшей усталости и опустошённости. Лишь мысль, что он освободит сейчас Ариаса, придавала ему бодрости и успокоения.
– Омелько, пошли освобождать Ариаса. А то я что-то неважно себячувствую. Противное это дело – биться с товарищем.
– Он сам напросился, Ивась. Что тут теперь поделаешь? А ты здорово его подловил! И почему так медлил? Он давно должен был лечь.
– Хотел наверняка, Омелько. Боялся, что могут остановить бой в случае ранения. Этот англичанин сильно был мстительным, да упокой эго душу Господь!
Ариас встретил весть о кончине своего хозяина радостным блеском глаз. Они с Ивасём обнялись и юноша спросил участливо:
– Ты сможешь поправиться, Ар? Я тебя откормлю, отдых излечит тебя окончательно. Мы немедленно отправимся на серный источник и ты быстро наберёшься сил. Но сначала надо поесть. Где тут еда? Сколькобыло рабов у Харткорта?
– Я и ещё старый Педро. Ты должен его помнить.
– Давай его сюда, Ар. Теперь вы свободны, но не очень это показывайте, а то эти англичане будут беспокоиться. Нам это ни к чему.
Друзья мирно сидели в хижине Харкорта, ели, пили вино, принесённое Омелько, и вопи неторопливые беседы на испанском.
– Ты здорово преуспел в языке, Хуан! – улыбался Ариас. – Как это тебе удалось?
– Сам не знаю, друг! Много старался говорить в походе с мулатами и неграми. И у нас был пленный испанец, так я три дня от него не отходил, Пока его не высадили в одном селении.
Что собираешься делать, Хуан? Здесь оставаться или?..
– Это самый трудный вопрос, Ар. Может, что и придумаю. Будешь со мной?
– Хотелось бы, Хуанито! Кто ж меня сможет защитить в этом мире рабства?
– Это верно, Ар. Сам ты опять попадёшь в рабы, хоть и бумага будет.
– Тогда я с радостью согласен, Хуанито! Педро, а ты что скажешь?
– Я уже не так молод, друзья. Уже скоро сорок стукнет. Куда мне угнаться за такими молодыми, как вы?
– Петро, ты мужик в самом соку! – Ивась грубо хлопнул мулата по голой спине. – С нами окрепнешь, ещё сослужишь и себе и нам. Я об этом позабочусь. А теперь поспешим на озеро. Мне не терпится побултыхаться в его тёплых водах. Без них ты, Ар, долго будешь выздоравливать. Потом приберёмся в этой хибаре и будем жить и думать, что делать.
Вскоре Том определил число желающих остаться на острове и тех, кто мечтал вернуться на родину. Последних было меньшинство, всего четырнадцать человек.
– Теперь как решить вопрос отъезда? – спрашивая Том. – Вас слишком мало и вы не сможете управиться с судном.
– Мы возьмём десяток негров, – заявил Хоун.
– Никаких негров вы не получите, – решительно заявил Том. – Мы отдаём в ваше распоряжение судно, так вы хотите ещё и негров? Так дело не пойдёт!
– А как же нам вернуться домой? Мало того, что у нас нет капитана, так и людей мало! – Пертхем не на шутку разошёлся.
– Это ваши заботы, – Том не отступал. – Значит, следует добыть меньшее судно, тогда вы сможете его обслужить и довести до места.
– Это долгая басня с другим судном, – бросил Кейто. – А мы хотим уйти побыстрей, пока время ураганов не пришло.
– Судно ваше, готовьте его и отваливайте, – стоял на своём Том. – А если хотите рабов, то мы можем продать их вам.
– Ещё чего! – взвился Хоун. – Так не годится.
– Тогда отвалите тысчонку за судно, – предложил Пейтон. – Нам тут без рабов самим не управиться. Выбирайте, ребята!
Спор зашёл в тупик и потом долго не мог разрешиться. К тому же старые мулаты, уже достаточно постигшие судовую науку наотрез отказались ехать в Англию, а новые ничего не понимали в этой науке, к тому же совершенно не освоили ещё английский язык.
В конце концов согласились на совместный выход в море с целью добыть меньшее судно, на котором можно было достичь Англии.
Хоун теперь засел за карты, пытался разобраться с инструментами. Но он и читать-то не умел, а не то, чтобы постичь науку кораблевождения хоть в малых объёмах.
Судно с командой в двадцать пять человек вышло в море, взяв курс на север. И им довольно быстро повезло. Не изошло и недели, как удалось остановить подходящее судно на тридцать тонн меньшее.
Сопротивление быстро сломили, потеряв всего троих ранеными. Но среди них оказался и Хоун.
Испанцев всех затолкали в шлюпку и отпустили, оставив без гроша. А до ближайшего берега больше ста миль.
Том поспешно готовился к расставанию. Особого дела с переходом на новое судно не было. Для четырнадцати человек команды провианта вполне хватало, а воду можно будет набрать в любом месте.
Суда разошлись без особых ритуалов прощания. Лишь письма и устные вести некоторые матросы просили передать родным, обещая переселить их сюда.
Глава 15
– Раз мы вблизи Пуэрто-Рико, то не грех посмотреть, чего можно добыть в этих водах, – заявил Том. – Нас слишком мало, но идти пустыми домой как-то душа не лежит.
– Ближе всего Гуаяма. – предложил Пейтон. – Там можно купить десяток рабов. Мы как раз захватили денег на такое количество.
– Хорошо, – согласился Том совсем без желания. – Лишь на один-два дня.
– Больше нам и не понадобится, – уверенно ответил Пейтон.
– Джон, поедешь в город и попытаешься купить с десяток негров. С тобой пойдут Ариас и Джозеф. Вы достаточно знаете язык. Хотя Джозеф болен.
Гуаяма, прелестный городок, утопающий в зелени цветущих кустов и грациозных пальм, показался Ивасю райским местом. Несколько любопытных смотрели, как он с Ариасом высадились, осмотрелись, и мулат обратился к одному из зевак, одетому лучше других;
– Сеньор, мы хотели бы приобрести рабов. Такая возможность здесь имеется? Не больше десятка для начала.
– Что можно с десятком рабов, парень?
– Пока денег мало для большего, – ответил мулат.
– На рынке сейчас ничего вы не купите. Надо съездить на ранчо к дону Мигелю де Тояда. У него всегда есть, что продать.
– А как туда проехать, сеньор!
– Это три лиги на запад. Туда ведёт широкая тропа, и сворачивать никуда не надо. Да любой извозчик знает туда дорогу. Только скажите имя этого сеньора. А извозчика легко раздобыть за тем углом, – и зевака указал рукой в сторону виднеющейся церкви в ста шагах.
– Спасибо, сеньор! – и мулат, обратившись к Ивасю, проговорил с почтением: – Дон Хуан, можно идти.
Ивась слегка склонил голову в знак благодарности за сведения.
– Чёрт! – ругнулся Ивась. – Не думал, что это так хлопотно. Что, если мы к вечеру не успеем вернуться? Том может что-то предпринять... – и Ивась многозначительно посмотрел на Ариаса.
Большое поместье де Тояда располагалось на пологом холме, а вокруг простирались плантации сахарного тростника, бананов и ананасов. Среди их тени мелькали тёмные фигурки рабов, склонённых в работе.
Дон Мигель сидел под деревом, усыпанным розовыми цветами, пил охлаждённое вино. Он с любопытством встретил большими карими глазами тарантас с Ивасём и слугой. Довольно грузный господин был среднего поста с бородкой и усами, тронутыми сединой. Пышная шевелюра слегка кучерявилась, весь он источал довольство, важность и успех.
– Чем могу, сеньор? – сделал он шаг в сторону тарантаса.
– Дон Хуан де Рето, – представился Ивась заранее придуманной фамилией.
– Вы португалец, дон Хуан? Вы ещё плохо говорите, и я так подумал, простите. Что вас привело ко мне?
– Чисто деловые обстоятельства, дон Мигель, – поклонился Ивась, старательно выговаривая слова.
– Тогда прошу к столу. Сегодня хоть и не очень жарко, но выпить никогда не мешает. Проходите, дон Хуан!
Чёрный мальчишка в белоснежной сорочке примчался с чистым стаканом из стекла. Наполнил его красным вином, а хозяин радушным жестом пригласил гостя садиться в плетёное кресло.
– Итак, молодой человек, – поставив недопитый стакан на стол, проговорил испанец. – Я слушаю вас. Но вы так молоды!
– Когда-то начинать надо, дон Мигель, – улыбнулся Ивась. – Мне рекомендовали вас, как продавца рабов, дон Мигель. Я прибыл за этим.
– Гы! Это вконец может меня рассмешить, дон Хуан. Городские вечно придумывают и преувеличивают мои возможности. Всё же обсудить этот вопрос не составит труда.
Появилась сеньора в сопровождении молоденькой сеньориты. Одетые легко, достаточно богато, они приближались к столику от крыльца, видимо заинтригованные гостем.
Ивась встал, помня элементы этикета.
– Дон Хуан, это моя жена, донья Эстер, и дочь, сеньорита Мунтала. Девочки, это дон Хуан де... – простите, не вспомню фамилию, – повернулся он к юноше.
– Де Рето, дон Мигель, к вашим услугам, – и Ивась галантно, как казалось ему, поклонится женщинам.
Хозяин добавил небрежно:
– Он португалец и говорит весьма смешно, не обессудьте его, девочки, – дон Мигель искренне улыбался. Ивась подумал, что этот сеньор должен быть весьма популярен среди женщин.
Женщины сели в такие же плетёные кресла и принялись бесцеремонно разглядывать молодого человека, ничуть не заботясь о приличиях.
Ивась сильно смутился, даже покраснел и ждал, когда женщины дадут ему продолжить переговоры, ещё даже не начатые.
Подошёл Ариас, поклонился, спросил учтиво:
– Сеньор, извозчика отпускать?
– Нет-нет! Мы скоро возвращаемся, Ариас! Пусть ждёт.
– Дон Хуан, об этом не может быть и речи, верно, Эстер? – повернулся он к жене и дочери.
– Разумеется, Мигель, – ответила сочным голосом донья Эстер. – Мы не позволим такому юному кабальеро покинуть нас столь скоро.
– Простите, но я никак не могу остаться, – взмолился юноша. – Это договор, и нарушить его я никак не могу, дон Мигель!
– Юноша, лучше поговорим об этом завтра, а извозчик может уезжать. Эй, Торибио, заплати ему и прогони!
Не успел Ивась возразить, как извозчик уже развернул клячу и погнал к городку, оставив Ивася в растерянности и смятении.
– Вы очень опрометчиво поступили, дон Мигель, – заикаясь, пролепетал Ивась. – Меня в порту ждёт судно, и может случиться так, что оно уйдёт без меня, сеньор де Тояда! Что тогда мне делать?
В голосе Ивася звучали неподдельные нотки отчаяния.
Испанцы с весёлыми лицами принялись успокаивать юношу, а Мунтала с милой улыбкой принялась расспрашивать о жизни в Португалии.
Он прикинулся таким расстроенным, что не смог отвечать, и только вытирал потное лицо и шею цветным платком. Приходилось тщательно прятать огрубевшие на работе руки, он комкал свой платок и тем достигал желаемого.
Так и получилось, что Ивась вынужден был остаться ночевать на этом ранчо, и до глубокого вечера сидеть на веранде в обществе хозяев. Около крутился мальчик лет десяти, сын и наследник дона Мигеля.
Ему отвели комнату с чистой постелью, пологом из кисеи от мошек. На полу положили матрас для Ариаса, но уже без полога. Всё это было для них ново, необычно. Перед сном дон Мигель настоял, чтобы Ивась искупался в небольшом озерце, шагах в двухстах от дома. Это особенно было приятно.
Когда они с Ариасом улеглись, Ивась заметил:
– Чёрт! Всё же богатым быть хорошо, а, Ар! Смотри, как нас устроили? Даже ты, наверное, никогда не спал на такой постели.
Мулат был взволнован, озабочен, но ответил:
– Всё это так... – он поколебался, потом всё же добавил: – Дон Хуан, но в какой сказке можно услышать, что такие, как я могут рассчитывать на подобное?
– Не говори, Ар! У меня есть деньги, у тебя тоже немного. Подумать надо, как не потерять их, не разбросать по ветру, а заставить приносить новые деньги! Что на это скажешь, Ар?
– Дон Хуан... вы не называйте меня так. А то могут услышать и что подумают? Тут надо быть осторожными.
– Ты прав, Ариас. Я как-то забыл. Но что мы будем делать, коль судно уйдёт без нас? Или будут ждать?
– Кто ж его знает! Будем уповать на милость Девы Марии, дон Хуан!
После отменного завтрака, опять с вином, дон Мигель уехал по делам, так и не захотев продолжить вчерашние переговоры.
– Только после сиесты, дорогой мой дон Хуан! Сейчас я сильно занят, а вернусь к обеду. А вы пока развлекайтесь с моей дочерью и супругой, ха-ха!
Ивась проводил испанца недовольными глазами. Подозвал Ариаса.
– Ты должен немедленно идти в город и предупредить наших, что я задержался, и что рабы ещё не куплены. Пусть повременят с отплытием. Я попрошу у сеньоры мула или лошадь для тебя.
Вскоре мул под седлом ожидал мулата. Тот ещё раз выслушал наставления Ивася, вскочил в седло и погнал животное к городку.
Хоть настроение юноши было отвратительное, но общество Мунталы оказалось очень приятным. Девушка не отходила от юноши, и он смог предположить, что у неё общества практически не было, а юная кровь играла, требовала своего. У взрослой сеньоры Эстер был вид радушной и любезной хозяйки.
Дон Мигель устало слез с коня, раб отряхнул его штаны, увёл лошадь.
– Что, дон Хуан, вы проголодались? Я смертельно хочу есть. Идите к столу, а я умоюсь и переоденусь. Как провёл наш гость время?
– Должен признаться, дон Мигель, что я сильно обеспокоен. Я даже послал слугу в город за советом и предупредить, что я задерживаюсь.
– Вот это правильно, мой юный друг! Надеюсь, моя Мунтала вам не наскучила? У нас редко бывают гости и ваш приезд можно считать счастливым событием. Используйте его, дон Хуан, ха-ха!
Ивась неопределённо пожал плечами, покраснел, чем вызвал прилив веселья у хозяина. Но тот спешил, скоро удалился, а Ивась погрузился в приятные и волнующие мысли. И они крутились вокруг девушки с её весёлыми разговорами, игрой глаз и жеманными уловками. Всё это Ивась воспринимал не совсем благосклонно, но общество привлекательной молодости слишком волновало, возбуждало, плодя мысли одна другой греховнее и красочнее.
Наконец после сиесты дон Мигель соизволил перейти к делу.
– Следуйте за мной, юноша. Я покажу свой товар, и мы приступим к его оценке.
Они прошли шагов двести через рощу, заросшую кустарником. Перед ними открылся целый посёлок низких бараков из жердей, покрытых пальмовыми листьями и стеблями кукурузы.
– Вот сюда, прошу вас, – дон Мигель указал на полуразвалившийся сарай с прохудившейся крышей.
В полумраке, пронизанном тонкими лучами солнечного света, Ивась увидел лежащих и сидящих негров и мулатов. Все они были сильно измождены, больны, смотрели обречённо и уже без страха.
– Здесь полтора десятка рабов, дон Хуан, – широко показал рукой хозяин. – Вы просили десяток. Выбирайте.
Ивась прошёлся по сараю, устланному грязной вонючей соломой. Вонь от рабов была жуткой. Редко кто выглядел хоть немного прилично. Многие в язвах, ранах, с исполосованными спинами. И все находились на цепях, на одном длинном, во всю длину сарая, железном штыре. Зрелище было жуткое.
– Но они, дон Мигель, все больные и вылечить их вряд ли удастся, – проговорил Ивась убитым голосом.
– Немного свежего воздуха, еды – и они опять будут здоровыми и работящими. Этот товар необыкновенно живуч и вынослив, дон Хуан. Не то, что индейцы. Потому они и вымерли так быстро. Хлипкий народец, я вам скажу!
– Вы давно здесь живёте, дон Мигель?
– Я здесь родился, юноша. Мой отец прибыл сюда в числе одних из первых. И всё это, – он обвёл рукой вокруг, – приобретено его усилиями.
– Простите, дон Мигель, – растерянно говорил Ивась. – Я вряд ли свои деньги смогу вложить в это дерьмо, простите, дон Мигель.
Хозяин откровенно засмеялся. Он был весел и тогда, когда Ивась под конец заявил, волнуясь:
– Я сожалею, что потратил столько времени и всё впустую, сеньор де Тояда!
Голос Ивася дрожал, он старался держаться достойно, это ему не удавалось, а хозяин без тени смущения, со смешком, говорил:
– Молодой мой друг! Кто же вам продаст хороший товар, когда такая нехватка рабочих рук? Берите, хоть половина будет жить и работать, а так вы останетесь вовсе без рабов. Отдам по песо золотом за штуку. Не прогадаете. Это бросовая цена, уверяю вас, юноша! Только из сочувствия к вам и расположения моих девочек. Берите!
– Мне неохота без совета брать на себя такие расходы, сеньор де Тояда.
– Берите! Но не думайте, что я сбавлю цену. Пусть лучше подыхают!
– Я подожду, пока приедет мой слуга, дон Мигель, простите.
– Что ж, юноша. Ваше дело, но для начала, и эта сделка могла бы вам принести приличный доход.
– Я всё же подожду, дон Мигель. И подумаю. Хорошо бы знать, что за болезни у этих черномазых рабов?
– Ничего страшного, дон Хуан! Простое недомогание и лень! Больше ничего!
Всё же Ивась, сильно нервничая, отказался от сделки. Проклинал себя за столь опрометчивое решение связаться с этим сеньором. А тут ещё Ариас из города не возвращается! Что может его задерживать там? Что-то тревожно стало на душе, беспокойно.
Дон Мигель тем временем, будто ничего не произошло, предложил: – Хотите посмотреть других рабов в работе? Сами убедитесь, что эти скоты лишь жрут, а работать не хотят.
– С удовольствием, дон Мигель, – тут же отозвался Ивась, стремясь побыстрее покинуть это кладбище живых.
Им оседлали по лошади. Дон Мигель не переставал говорить, расхваливая своё хозяйство, превозносил Его Величество и могущество Испании. И между прочим дал понять собеседнику, что Португалия под властью Испании сможет поправить свои пошатнувшиеся позиции в мире.
Только теперь Ивась сообразил, что Португалия теперь во власти Испании. Это даже обрадовало его. Стало легче говорить и рассуждать. И поведение его могло быть вполне оправдано, хоть и достаточно подозрительно.
Они за полтора часа объехали несколько плантаций. Везде под неусыпным наблюдением надсмотрщиков трудились рабы. Их частенько били, вид их говорил о непосильных условиях жизни, и ни один не показался Ивасю достаточно крепким и здоровым.
– И сколько стоят эти рабы, дон Мигель? – скромно, но настойчиво, спросил Ивась, кивая в сторону троих негров с мотыгами в руках.
– Не менее двадцати песо, мой юный друг. Так что та мизерная цена, которую я назначил за больных, ничто по сравнению с этими.
Ивась ужаснулся дороговизне рабов. И подумал, что его денег и на пятерых рабов не хватит. Сильно захотелось вернуться на корабль. И ещё сильнее – увидеть Ариаса с его новостями.
Мулат появился лишь в сумерках. Мул был весь в испарине, конюх сокрушённо покачал головой и поспешил увести измученное животное подальше от придирчивых глаз хозяина.
Ариас почтительно застыл в дверях, ожидая, когда Ивась обратит на него внимание. При свете канделябра юноша пытался играть в кинолу и был особенно сосредоточен. Рядом сидела Мунтала, всячески отвлекала его. Донья Эстер играла серьёзно, но слегка проигрывала, а дон Мигель легко выигрывал, был в приподнятом настроении, разговорчив. Он легко манипулировал картами, Ивась проигрывал, и этот проигрыш уже достигал золотого песо. Но отказаться от игры он не решался. И лишь заметив Ариаса, вскочил, пробормотав:
– Извините, сеньоры! Я немедленно должен поговорить со слугой. Это для меня очень важно, простите!
Он поспешно поклонился и удалился, толкнув мулата к выходу.
– Что так долго, Ар? Рассказывай!
– Плохи дела, Хуан, – шептал мулат. – Про судно догадались. Они вынуждены были перейти на внешний рейд. По городу ходят слухи, что должны послать к нему флотилию шлюпок с людьми и захватить его.
– И что же? Ты ездил на судно?
– Куда там, Хуан! И ялика больше нет. Хорошо, что меня никто не признал! Но поговаривают и про нас. И очень страшные кары нам сулят. Завтра могут появиться здесь.
