Текст книги "Наложница тирана (СИ)"

Автор книги: Клик Квей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)

Это был самый обычный черный столб из железа, вбитый в песок, который вытянулся на высоту трех метров. К столбу были приварены крюки, на которых висели цепи с кандалами. Евнухи прижали наложницу к этому, вне всякого сомнения, горячему столбу, приковали ей руки на запястьях, ноги в области щиколоток, заковали шею и сорвали со спины остатки одежды.

Наложница сидела в неудобное положении: прижималась к горячему столбу грудью и обнимала ногами и руками, касаясь щекой. Алекса больше не могла смотреть на это зверство, поэтому направилась обратно в дом, даже не подумав о том, чтобы спросить, в чём провинилась её подруга.

– Это может случиться и с тобой! – крикнула вслед Шадида.

Алекса замерла, резко обернулась и уже хотела высказать этой женщине все, что накопилось, но из дома вышел господин Дауд, опередивший её в словах.

– Придержи язык, сестра! – прорычал он. – Я глава семьи и могу сделать так, что ты разделишь судьбу своей наложницы. Ступай в дом, пока я не разозлился.

Шадида прикусила губу, бросила злой взгляд наложнице брата и удалилась, как ей приказали.

– Что плохого совершила Сабила? – спросила Алекса. – За что её наказали?

– Видимо, это твоих рук дело, – догадался Дауд.

– О чём вы?

– Понимаешь, Шадида купила наложницу, выложила деньги, а она заявила в лицо, что не желает спать с женщинами, ибо была обещана самому Дракону.

«Вот дура… – подумала Алекса. – Я ведь не это имела в виду! Сабила, о чём ты только думала?»

– В городе пошли слухи, будто бы мы с сестрой… вместе, – добавил Дауд. – Ты понимаешь, чем чреваты такие разговоры?

– Понимаю, – подтвердила Алекса. – Сама стала свидетелем того, как одна очень влиятельная женщина родила от отца уродца. Любовь в семье – грязный грех, так учит наша религия.

– Наша религия солидарна с вашими всевышними силами, – согласился Дауд. – И мы решили выставить Шадиду той, кто испытывает любовь к женщинам, понимаешь? Моя сестра никогда не интересовалась женщинами.

– Тогда зачем она…

– Шадида понимала, что её наложница вскоре заскучает, поэтому повелела привратнице проводить с ней время, учить её. Но Сабила все не так поняла, чем еще сильнее разозлила мою сестру. Шадида уже испытала одно унижение, а тут еще наложница приходит и говорит такое.

– Но ведь Сабила не знала…

– Не волнуйся, Алекса, – улыбнулся Дауд. – Через час твою подругу освободят. Это будет небольшой воспитательный урок, который, я надеюсь, запомните вы обе. Я заплатил за тебя большие деньги и не откажусь от своих желаний. Мы поняли друг друга?

Алекса посмотрела на навершие черного столба.

– Да, господин Дауд. Я вас очень хорошо поняла.

Решение Шадиды

***

Дауд поднялся на второй этаж и постучал в комнату сестры.

– Шадида, мы можем поговорить? – спросил он громогласным голосом.

Она открыла дверь, позволила брату пройти в комнату, а сама заняла место на кресле, до которого не доставал солнечный свет.

– Прости, что я высказала твоей наложнице, – промолвила она. – Меня раздражает поведение этой иноземки, прибывшей из Малых земель. Эта Алекса слишком многое на себя берёт, а ты это позволяешь.

– О ней мы тоже поговорим. – Дауд присел на край постели, закинул ногу на ногу и посмотрел на сестру. – Первым делом ты должна немедля освободить Сабилу, пока она окончательно не обгорела на солнце.

Шадида скрестила руки на груди.

– С какой это стати я должна так поступать? – недовольно спросила она. – Ты ведь сам сказал, чтобы я купила себе наложницу, с которой могу делать все, что захочу. Я решила проучить эту девицу и проучу. Пусть немного посидит и подумает на палящей жаре, может быть, тогда научится говорить со своей госпожой в уважительном тоне.

– Это твоя наложница, – подтвердил Дауд, – но мы оба понимаем, что такой метод наказания давно устарел. В империи использует его только в редких случаях, на подобии побега или нападения на господина. А ты наказала свою наложницу только за то, что она отказалась заниматься любовью с привратницей. Честно говоря, я бы тоже отказался делить постель с этой старухой. Ты и меня на цепи посадишь?

– Я хотела как лучше! – заявила Шадида, уверенная в своей правоте. – Я дала наложнице дом, цель, наслаждение, которого, если ты не заметил, у меня самой нет, и в ближайшее время не появиться. А она отблагодарила меня тем, что пришла и изложила своё недовольство, осыпала меня неуважением и возомнила себя свободной женщиной. Ты бы сам вытерпел, если бы твоя ненаглядная Алекса отвергла бы тебя прямо в лицо?

Дауд повел плечами и махнул рукой.

– Это ты меня вынудил, брат, – добавила Шадида. – Это ты хотел избавиться от слухов, чем заставил меня купить себе наложницу и отречься от всех мужчин. Я не желала такой участи ни себе, ни наложнице. Но я не потерплю, чтобы глупая девица дерзила мне, глядя в глаза.

– Зря ты воспринимаешь все так категорично, Шадида, – промолвил Дауд. – У тебя нет мужского внимания, я это вижу и прекрасно понимаю. Но ведь нельзя срывать свою злобу на наложницу только из-за того, что она кого-то отвергла. Сабила ведь отвергла не тебя, а привратницу. Не думала ли ты, что сама можешь занять место Локмании и немного выпустить пар? Таким образом, ты накажешь наложницу за неповиновение, но сделаешь это в постели, заставив ту усердно исполнять свои обязанности, а не на солнцепеке, где она может получить солнечный удар и просто умереть.

Шадида покосилась на белые облака за окном. Сегодня и вправду стояла очень жаркая погода, из-за которой пот стекал по телу даже в прохладном уголке дома главы семьи.

– Ладно, – вздохнула она. – Я отпущу наложницу…. Но у меня есть условие!

– Я слушаю.

– Ты запретишь своей наложнице влезать в мои дела, – заявила Шадида. – Если эта девица еще раз подговорит Сабилу на бунт, я сама прикажу Ыксану высечь твою наложницу. И не смотри на меня так, брат. Ты сам все решил. Если у меня и будет наложница, то только на моих условиях. Я не потерплю заговоров. Впрочем, ты и сам бы задумался о том, что твоя Алекса выкинет в следующий раз.

– О чём ты говоришь? – задумался Дауд.

– Ты так слеп красотой своей наложницы, что не видишь, насколько коварна эта женщина? Брат, что она с тобой делает? Эта ведь подлая змея, которая спит и видит, как отсюда сбежать. Ни уж то ты решил, будто бы Алекса тебя полюбит только потому, что ты глава этой семьи и очень внимателен к ней?

– Об этом можешь не беспокоиться. – Дауд взял с тумбы колокольчик сестры, чтобы вызвать сюда слуг, которые приведут привратницу.

Но Локмания была в доме, поэтому поднялась сама.

– Вы меня вызывали, госпожа? – спросила она, появившись на пороге спальни.

– Это я тебя звал, привратница, – сказал Дауд. – Передай Ыксану, чтобы Сабилу освободили, а сама сопроводи её к бассейну и обработай ожоги.

– Как прикажете, господин, – поклонилась Локмания. – Это всё?

Дауд посмотрел на сестру.

– Вообще-то, нет, – промолвил он. – Скажи, когда последний раз ты проверяла здоровье моей наложницы? И расскажи мне всё, чем она занимается, как часто пьёт лекарство и о чём разговаривает с подругой.

Локмания прошла в комнату.

– Алекса скрытная женщина, – промолвила она. – Чем она занимается ночью, мне не ведомо. Я лишь знаю, что она целый день читает у себя в комнате, иногда спускается в гостиную, а по вечерам ходит в баню. Но я не замечала странности в характере, потому что Алекса всегда отвечает без раздумий, говорит вежливым голосом, часто улыбается и любит шутить. А что до лекарств и здоровья, то вы можете не беспокоиться, господин. Алекса сама часто напоминает мне о том, что пора заварить травы. По ней видно, как она хочет поскорее пойти на поправку. Видимо, это очень важно для неё.

Шадида переглянулась с братом.

– А ты её обследовала? – спросила она.

– Да, госпожа, – подтвердила Локмания. – Последний раз я делала осмотр обеих наложниц позавчера. Наложница Сабила полностью здорова и открыта для любви, а вот Алекса…. Ей следует повременить с близостью, господин. Хотя бы ещё неделю или две.

– Все так плохо? – поинтересовался Дауд.

– Я точно не знаю, кто так мог поступить с бедной женщиной, но работал профессионал своего дела. Еще бы год назад я бы назвала этого врача дилетантом, но после знакомства с Орланом де Мессом, мне кажется, что врач, проводивший аборт, сделал все намерено.

– В каком смысле?

– Ну, этот врач не только извлек ребенка, но и пытался сделать так, чтобы Алекса больше никогда не смогла выносить дитя. Она бы могла забеременеть, но каждая последующая беременность заканчивалась выкидышем, а вскоре и полным бесплодием. К счастью, ему, видимо, кто-то помешал закончить задуманное.

– Но она ведь может родить? – с надеждой спросил Дауд.

– Да, господин, – подтвердила Локмания. – В этом нет никаких сомнений. Я бы посоветовала подождать неделю, чтобы не усугубить положение. Скорое проникновение может причинить боль, а это чревато тем, что вы сами доведете дело врача до конца. Подождите немного и у вас появиться шанс зачать прекрасного наследника.

– Я никуда не тороплюсь. Спасибо, Локмания. Если что-то в характере наложниц измениться или ты случайно услышишь неблагоприятную беседу, сообщи об этом мне. И чаще следи за самочувствием этих двух женщин, хорошо?

– Разумеется, господин, – поклонилась она. – Я служу только вам и госпоже Шадиде.

– Ступай и освободи мою наложницу, – приказала Шадида.

Локмания поклонилась и направилась к двери.

– Постой, – окрикнул её Дауд. – Локмания, расскажи о своих предположениях моей наложнице. Если ты права и с ней хотели поступить таким ужасным способом, я хочу, чтобы она об этом знала. Пусть знает, что в том месте, где она родилась, все хотят причинить ей вред. Пусть будет уверена, что нет лучше места, чем дом Грёз.

Дауд плохо понимал женщин, но даже в этом случае Алекса была особенной женщиной, которая воспримет информацию совсем не так, как он бы этого хотел. И если до этого откровения у неё были причины остаться в доме Грёз, после услышанного она твердо решила, что обязательно сбежит. Она покарает всех, кто причинил ей столько боли.

***

Не прошло и часа, как Сабилу освободили от наказания, обработали небольшие следы солнечных ожогов и отправили в бассейн, где девушка провела несколько часов. Вскоре госпожа Шадида послала за ней главу дома Грёз Малика, который привел девушку уже через минуту.

Наложница Сабила, завернутая в белое махровое полотенце, вошла в комнату с опущенной головой. Сгорбленная и немного напуганная наложница боялась поднять глаза, стыдилась посмотреть в лицо госпожи, сидящей перед окном, из которого открывался прекрасный вид зеленого лабиринта и небольшого пруда.

– Госпожа, я привел наложницу, как вы приказали, – отчитался Малик.

– Спасибо, а теперь выйди и закрой за собой дверь, – приказала Шадида.

– Вы уверены? – покосившись на наложницу, спросил глава дома Грёз.

– Оставь нас, – распорядилась госпожа, и он вышел, закрыв за собой дверь.

Шадида пила холодное вино, глядела на белые облака, плывущие по голубому небу, и не обращала внимания на наложницу, стоящую на пороге. Госпожа тоже, видимо, изнывала от жары, поэтому была одета в полупрозрачную вуаль, пошитую из белого шёлка.

– Не хочешь попросить прощения? – не оглядываясь на дверь, спросила она.

– Простите… – прошептала Сабила.

– Я не слышу.

– Простите, госпожа Шадида! – отчетливо проговорила наложница. – Я не хотела доставить вам проблем. Мне не следовало приходить и указывать, как управлять домом Грёз. Такого больше никогда не повториться, клянусь вам, госпожа.

Шадида, добившись своего, подозвала наложницу рукой. Сабила сделала несколько нерешительных шагов, обратила внимание на расправленную кровать, подошла еще чуточку ближе и остановилась в трёх шагах от стола, за которым сидела госпожа.

– Выпей, – протянув кубок с вином, приказала Шадида.

Сабила вскинула брови, потому что еще никто и никогда не угощал её вином. К тому же, она никогда не пробовала этот напиток. Но отказываться от приказа нельзя, ибо госпожа воспримет это за очередное оскорбление. Более того, Сабила очень хотела пить. Она взяла кубок обеими руками, взглянула на вино и поднесла его к губкам, чтобы коснуться кончиком верхней губы. Вкус был достаточно приятным, поэтому наложница сделала несколько маленьких глотков и вернула кубок на стол.

– Пей! – бросив строгий взгляд, приказала Шадида.

Сабила вздрогнула, хотела отстраниться, но в последний момент передумала и, схватив кубок, выпила вино залпом, точнее вылила его себе в глотку, поперхнувшись несколько раз. Горло немного обожгло, но Сабила сумела сдержать кашель, вернуть кубок на стол и поклониться.

Шадида взяла кувшин и наполнила кубок еще раз.

– Я не хотела тебя покупать, – призналась она. – Много лет назад господин Аббас хотел подарить мне дом, в котором я бы смогла создать свой гарем. Он не хотел отдавать меня в гарем другого господина, понимаешь? Но я ему отказала, потому что никогда этого не хотела. Может быть, я не подарок, но такой меня сделала жизнь, в которой не было матери. Мама бы смогла мне показать свою любовь, научить меня любить мужчин и женщин. Но она умерла во время родов, а те подруги, с которыми мне приходилось иметь дело, всеми силами меня отталкивали.

Шадида сделала несколько глотков и передала кубок наложнице.

– Ты понимаешь, о чём я говорю? – спросила она.

– Понимаю, госпожа. – Сабила тоже пригубила вино, но не стала его пить, потому что почувствовала, как начала кружиться голова, появилась легкая истома, а мысли переплелись. В этом случае следовало поскорее уйти, чтобы не наговорить лишнего, но Сабила вернула кубок на стол и добавила. – Я была обещана Дракону, госпожа Шадида. Меня готовили к тому, чтобы я служила ему до конца своих дней. Я с трех лет начала готовиться, учиться, постигать азы наложниц. Целых одиннадцать лет ждала, когда встречу великого Дракона, а попала в дом Грёз. Попала к вам, госпожа. Простите, но я не знаю, как служить вам. Я просто не знаю.

– Что ж, – улыбнулась Шадида, – видимо, мы будем учиться вместе.

– Госпожа? – вскинула брови Сабила.

– Иди к себе, наложница, – приказала она. – Вечером я пошлю за тобой.

Сабила была ошарашена, но не могла отказаться или воспротивиться воли своей госпожи. Ей оставалось только поклониться, поблагодарить за вино и покинуть спальню, в которую придется вернуться после заката.

***

Шадида, шатаясь от двух выпитых кувшинов вина, спустилась на первый этаж, прошла через гостиную к кабинету брата и постучалась. Глава семьи много времени проводит в работе, поэтому часто закрывает дверь, но в этот раз она была открыта, чем и воспользовалась подвыпившая сестра.

– Сестра, в чём дело? – спросил Дауд, аккуратно перекладывая бумагу из одного ящика стола в другой.

Шадида облокотилась на косяк двери.

– Я напилась, братец, – призналась она.

– Заметно. Зачем пришла? Ты ведь знаешь, что я не пью. Поэтому прости, компанию не составлю.

– Весь из себя такой правильный глава семьи, – ухмыльнулась Шадида. – А сорвать с тебя лицо, что останется?

– В отличие от тебя, Шадида Аль Салил, мне нечего скрывать.

– Какой же ты скучный, – подтянулась она. – Ладно, не стану тебе мешать. Я лишь зашла сказать, что в скором времени вернусь в наш старый дом.

Дауд замер, поднял глаза и вскинул брови. Его сестрица с трудом держалась на ногах, не понимала, что говорит и это его крайне злило. Она всегда была такой безалаберной, но став старше, ничему не научилась, кроме, пожалуй, распития алкоголя.

– С чего это ты решила уехать? – недоверчиво спросил Дауд.

– Ну, ты ведь сам позволил мне стать госпожой, – ответила Шадида. – Два господина в одном доме? Тебе не кажется, что после рождения наследников нам тут будет тесновато? Я лишь хочу открыть свой дом, где смогу собрать гарем из тех, кто мне по душе.

– Короче, ты решила устроить из дома нашего отца публичный дом, – вздохнул Дауд. – Думаешь, я позволю?

– Почему ты сразу так груб, братец? – нахмурилась Шадида. – Я не говорила о публичном доме. Это будет мой дом! Я даже название придумала, которое мне очень подходит.

– Дом алкашей и безалаберных личностей?

– Почти, но не так грубо. Мой дом будет называться: дом Желаний. Понимаешь, о чём я говорю? Это будет дом моих желаний. Там я буду воплощать свои желания с теми, кого захочу купить на невольничьем рынке. У меня пока только одна наложница, но я уверена, что смогу заработать немного денег и купить еще несколько милых дам. Может быть, мне повезет и в руки попадет какой-нибудь совсем невинный экземпляр.

– Младенец? – уточнил Дауд.

– А почему бы и нет? Братец, я ведь женщина. Ты только представь, что я сама воспитаю себе наложницу. В три годика мы будем с ней танцевать, потом разучим, как правильно себя вести, разговаривать в обществе других господ и будем делать все, что душе угодно.

– Грандиозные планы, – похлопал Дауд. – Только из этого ничего не выйдет, ибо тебе нельзя поручить самое простое дело. Чего уж говорить о ребенке.

– Пошел ты, ублюдок! – стиснула зубы Шадида. – Я женщина, Дауд, а не подстилка и исполнительница твоих прихотей! У меня тоже может быть ребенок. Или ты считаешь, что я не смогу воспитать своего ребенка?

– Не сможешь. Ты о себе позаботиться не можешь, а про ребенка я вообще молчу. Жила всю жизнь за счёт нашего отца, теперь живешь в моём доме, пьешь и ешь за мой счёт, а еще говоришь о том, что сможешь обеспечить своих наложниц, даже ребенка. Сама не понимаешь, как это абсурдно звучит?

Шадида сильнее стиснула зубы, но промолчала.

– Я так понимаю, ты поговорила со своей наложницей, – догадался Дауд. – Что вы решили?

– Она придет ко мне ночью, – призналась Шадида.

– Так почему бы тебе не сходить наверх и не выспаться, сестра? Сабила хорошая женщина, но ей досталась самая отвратительная госпожа из всех. Чтобы ты снова не наказала бедную наложницу, потому что любое её слово ты воспримешь за отказ, лучше отоспись. Ты ведь не хочешь испортить первое впечатление?

– Ты прав, братец, – согласилась Шадида. – Я этого не хочу.

– Тогда ступай наверх. Мне тебя проводить?

– Не стоит, – улыбнулась Шадида. – Сама дойду. Спасибо тебе за все, Дауд.

Глава семьи улыбнулся, проводив сестру взглядом.

– Ребенка она захотела, – ухмыльнулся он, когда сестра ушла. – Я тебе верблюда не доверю, чего уж говорить о доме нашего отца. Может быть, действительно стоит задуматься о том, чтобы продать эту дуру? От неё слишком много проблем…. – Дауд посмотрел на письмо, которое пришло этим утром. – Еще Парасат через месяц обещался приехать. Интересно, какой сюрприз меня ожидает? Впрочем, я все равно их всех убью…

Знакомое чувство

***

Алекса, лежа в бане, заметила в клубах густого пара подругу, которая занималась невесть чем. Сначала Сабила влетела в баню, осмотрелась, пытаясь найти лестницу, сбегала на второй этаж, бросила на скамейку несколько полотенец, со всех ног вылетела из помещения, а через несколько минут вернулась и опять убежала. Алекса долго следила за тем, что делает подруга, но так и не поняла, чего та пытается добиться. Только когда наложница госпожи Шадиды прибежала в баню в третий раз, следом за ней ворвалась привратница, которая схватила ту за запястья.

– Сколько ещё будешь от меня бегать? – резко высказалась Локмания.

– Кажется, я что-то забыла, – оглядываясь по сторонам, промолвила Сабила.

– Потом найдешь, а сейчас живо наверх! – приказала привратница.

Сабила еще раз огляделась и прошла по лестнице на второй этаж. Локмания не стала спешить, а вязла с пола тазик, подошла к углублению и стала набирать горячей воды.

– У вас всё хорошо? – поинтересовалась Алекса.

– Прекрасно, – улыбнулась Локмания. – Госпожа Шадида приказала приготовить свою наложницу ко сну, а эта девица весь вечер носиться, слово луна упала с небес.

– А к чему готовят наложниц? – задумалась Алекса. – Меня это тоже ждёт?

– Ты ведь была замужем, Алекса, – сказала Локмания, – поэтому господин Дауд ни о чем не распоряжался. К тому же, в отличие от тебя, Сабила еще ребенок.

Алекса приподняла бровь.

– Ей четырнадцать лет, – сказала она. – Как это в четырнадцать лет можно оставаться ребенком?

– Я говорю про невинность, – пояснила Локмания.

– Ох…

– Впрочем, как ты сама уже заметила, Сабила и без того глупа.

«Кажется, кто-то мне говорил о том, что в империи мужчины не спят с девственницами, – подумала Алекса. – Вроде бы наложниц лишают целомудрия перед тем, как они возлягут со своим господином».

– Локмания, это тоже входит в твои обязанности? – поинтересовалась она.

– Разумеется, – подтвердила привратница. – А теперь прости, кажется, я забыла свои инструменты в спальне этой глупой девицы. Последишь, чтобы она опять не сбежала?

– Ладно, – улыбнулась Алекса.

Когда Локмания, оставив таз на полу, покинула баню, Алекса попыталась припомнить, как хорошо ей было в первую ночь. За долгие месяцы скитания она вовсе позабыла, какого это быть желанной. Внимания ей хватало, но это не то, чего бы она хотела. Терпеть, как глава семьи Дауд тискает бедра верхом на верблюде? И об этом мечтала маленькая девочка, наслушавшись рассказов дядюшки? За время путешествия все приятные мысли стерлись в памяти, потому что у неё не было времени, чтобы просто сесть и вспомнить о том, как хорошо жилось с мужем.

Но вскоре Алекса вспомнила свою первую ночь. Вспомнила и ужаснулась! И если не учитывать, что она, маленькая наивная герцогиня, несколько лет бегала за мужем, чтобы тот закрепил их брак в постели, первая любовная ночь вышла на порядок хуже всяких желаний. В то время ей пришлось воспользоваться помощью архиепископа, чтобы осадить мужа, да и при этом Карл посмел унизить в самый важный момент в жизни каждой женщины. Да, она все это помнила! Алекса запомнила, как приятно муж вошел в неё мужским естеством, как она испытала боль и сладостное наслаждение. Но потом, когда отец и мачеха покинула покои, Карл отстранился от жены, словно желать любимую женщину страшный грех, до которого он не опуститься. Первая близость с мужем была самой ужасной из всего, что Алекса смогла испытать в жизни.

Пока она мыслила о своём, со второго этажа украдкой спустилась Сабила. Наложница посмотрела по сторонам, убедилась, что привратница Локмания покинула баню и спустилась к бассейну с горячей водой.

– Алекса, можно тебя спросить? – прошептала Сабила, присев на корточки.

Алекса расправила плечи, но не стала открывать глаза.

– Да, конечно, – позволила она. – В чем дело?

– У тебя ведь уже был мужчина, я права? – поинтересовалась любопытная подруга.

– Я пять лет была замужем за человеком, которого любила, – призналась Алекса. – Разумеется, мы занимались любовью. Тебя что-то беспокоит?

– Вообще-то, да, – робко ответила Сабила. – Ты ведь уже поняла, что у меня не было… ну, мужчины. Скажи, а заниматься любовью больно?

Алекса выпучила глаза и обернулась, прижавшись грудью к холодной стенке бассейна.

– Сабила, ты будешь заниматься любовью с женщиной, – напомнила она. – К тому же, у тебя ведь уже есть опыт с Локманией. Откуда мне знать, больно это или нет.

– Я про самый первый раз спрашиваю, – никак не успокаивалась Сабила. – Ты ведь понимаешь, о чём я говорю?

«Понимаю, просто над тобой весело подшучивать, – подумала про себя Алекса».

– Ну, может быть, самый первый раз будет чуточку больно, – сказала она вслух. – Впрочем, мне кажется, все зависит от того, как ты сама этого будешь хотеть. Я очень хотела заняться любовью с мужем, поэтому почти ничего не почувствовала. Да, было чуточку больно, но потом все прошло.

– Спасибо, – улыбнулась Сабила.

– Ты слишком сильно нервничаешь, – сказала ей вслед Алекса. – Постарайся расслабиться и получить удовольствие. Если отпустишь все страхи, я уверена, ты сможешь испытать удовольствие.

Сабила убежала наверх, а Алекса, вернувшись к размышлению, вернулась в первоначальное положение и задремала.

***

Вечером, уже после заката, Алекса покинула баню, вернулась в дом наложниц, освободила влажные волосы от оков махрового полотенца и приступила к ужину, который так заботливо приготовили слуги. Она никогда не задумывалась о том, где и как готовят эти удивительные традиционные блюда империи. В них, к сожалению, не хватало только мяса и какого-нибудь приятного дополнения, на подобии красного полусухого. Ужиная, чаще всего в полном одиночестве, она уже составила свой список любимых блюд, а так же припомнила каждый вкус вина, который ей довелось пробовать. К гороховой каше, например, идеально подойдёт ей любимый сорт вина, которым она начала баловаться с ранних лет – напиток очень мягкий, с нотками барбариса, а на вкус едва сладковат. Этим вечером, вне всякого сомнения, такое вино прекрасно подчеркнуло гороховую кашу. Однако если бы ей и позволили попробовать вино Шадаш-Тарза, это случиться только в том случае, когда она подарит господину Дауду наследника.

Она пережевывала сухую кашу, перелистывала старые страницы книги о современной тактике ведения войны, запивала горох вместе с бредом автора книги холодным чаем и только в некоторых случаях поглядывала на дверь, за которой, как ей казалось, весь вечер кто-то ходит. Кто бы это мог быть?

Сабила прошла, стоит отметить, весьма болезненную процедуру, которой её подвергла привратница, подмылась в бане, оделась в шелковое одеяние и убежала к своей госпоже, где, видимо, проведет всю ночь. Впрочем, подруге можно только посочувствовать, потому что Алекса прекрасно понимала, сколько унижений уже испытала Сабила. А сколько всего ей придется пережить в будущем? Вот кому и следует сбежать, так это Сабиле, которую уже успели научить любви с женщиной, наказали, приковав к железному столбу, лишили невинности и приказали провести ночь со своей госпожой. Стоит задуматься об этом на минуту больше, как голова идет кругом.

В этот раз шум за дверью раздался слишком отчетливо, чтобы пропустить его мимо ушей. Алекса отодвинула пустые блюдца, вложила бумажку на открытой странице, прикрыла книгу и не спеша подошла к двери. От того, как кто-то ударил в дверь кулаком, она вздрогнула и отскочила. Следовало бы убежать наверх или позвать главного евнуха Ыксана, но Алекса потянулась к ручке двери и та сама распахнулась.

– Я тебе помешал? – появился на пороге Дауд.

– Что вы тут делаете? – недоумевала Алекса.

Господин Дауд сверкнул улыбкой и вырвал из двери стрелу, которую выпустил секунду назад. Алекса увидела у него в руках красивый лук, но все еще пыталась найти ответ на вопрос. Как он решился на то, чтобы расстрелять дверь в дом своей наложницы? Алекса поблагодарила богов только за то, что не открыла на секунду раньше.

– Стараюсь расслабиться! – рыкнул Дауд и выпустил очередную стрелу. Та вонзилась в косяк двери, несколькими сантиметрами выше головы наложницы.

– Двести тысяч копий, господин, – напомнила Алекса. – Будете и дальше в меня стрелять, запросто их потеряете.

– Кто сказал, что я стреляю в тебя?

Очередной выпущенный заряд полетел уж совсем далеко, вонзившись в раму окна, расположенного на втором этаже. Стало понятно, Дауд опытный лучник, способный подстрелить белку в лесу, прячущуюся на расстоянии двух сотен шагов. И этот человек был настолько раздосадован, что решил попрактиковаться в стрельбе прямо в дом своей наложницы. Вслушавшись в свист последней выпущенной стрелы, наложница решила сыграть по своим правилам и не спеша подошла к господину.

– Вижу, вы чем-то раздосадованы, господин, – промолвила она. – Может, бокал теплого чая сможет успокоить ваши нервы?

– Думаешь? – опустил лук Дауд.

– Хуже точно не станет.

– Хорошо… – согласился Дауд. – Я выпью с тобой чаю.

***

В отличие от главы дома грёз Малика, господин Дауд мог спокойно посещать свою наложницу, ходить по гостиной на первом этаже, даже входить в её спальню, если ему этого захочется. Раз уж подруга была занята удовлетворением своей госпожи, Алекса пригласила господина в свои покои, попросила служанку принести теплого чая и немного еды. За время пребывания в плену капитана Бьорна, она немного отвыкла от приёма гостей, но не растерялась в самый важный момент и нашла в себе силы для того, чтобы принять Дауда достойно.

Местом для полуночных посиделок была выбрана кровать, на которую слуги подняли низкий столик и принесли поздний ужин, приготовленный специально для таких случаев. Стол украсили разнообразные блюда: хумус из гороха, хумус из нута, яичница с помидорами и луком, фаршированная рыба и небольшой фарфоровый чайник с настоявшимся чаем. Ужин выглядел восхитительно, и Дауд принялся ухаживать за своей наложницей, предложив ей первым делом попробовать фаршированную рыбу, приготовленную по рецепту его семьи.

– Я никогда не покидал империю, – признался он. – Расскажи мне о том месте, откуда прибыла.

– Вы хотите узнать про королевство Шарджа? – уточнила Алекса.

– Плевать на королевство. Я хочу узнать о тебе. Расскажи, как и где ты жила. Хочу понять, что тебе нравилось дома. Так же мне интересно, почему у тебя такое сильное стремление мести. И есть ли способ избавить тебя от этой ноши.

Алекса сделала глоток чая с барбарисом, поставила блюдце на столик, и, устроившись на постели удобнее, принялась делиться впечатлениями от королевства Шарджа.

– Не думаю, что смогу поведать все тонкости жизни, не затрагивая историю королевства, – промолвила она. – Однако я надеюсь, вы не станете возражать, если я буду проводить некоторые параллели между Шарджа и империей.

– Не возражаю, – доедая хумус из нута, сказал Дауд.

– Во-первых, – показывая на свой откровенный наряд, сказала Алекса, – ни одна дама королевства не осмелиться надеть подобную одежду. Если не учитывать, что на Малых землях большую часть времени стоит прохладная погода, одежда империи просто неподобающая для леди. Женщины дворяне предпочитают носить дорогие платья, скрывающие полностью фигуру: ноги и талию, но часто создавая интригу, примеривая платья, которые приоткрывают руки, зону декольте, спину и шею.

– Хочешь сказать, женщины Малых земель стыдятся своих тел? – уточнил Дауд.

– Не совсем, – поправила Алекса. – Дело в том, что мы стыдимся не своей красоты, а скрываем самое сокровенное для человека, с которым проживем всю оставшуюся жизнь, начатую после свадьбы. Женщина королевства Шарджа становится женой мужчины, с которым живет, заводит потомство, а если у него есть титул и земли, правят до конца своих дней. Только для этого человека мы открываемся, позволяем ему жить с нами под одной крышей, делить счастье и горести…

– А как же потомство? – перебил Дауд. – С кем вы заводите детей? Женщины королевства ведь влюбляются?

– Именно с этим мужчиной мы и спим в одной комнате, в одной постели, занимаясь любовью, чтобы создать потомство, – добавила Алекса. – Это можно сравнить с наложницами империи. Но в отличие от Шадаш-Тарза, в королевстве нет такой практики, как дома, в которых живут сразу несколько женщин. Мужчина и женщина королевства заключают брак и принадлежат только друг другу.