Текст книги "Приключения Фарго"

Автор книги: Клайв Касслер

Соавторы: Грант Блэквуд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 65 страниц)

ПОТЕРЯННАЯ ИМПЕРИЯ
ПРОЛОГ

Лондон, 1864 год

В предрассветном тумане по пустынной улице целеустремленно шагал человек по прозвищу Йотун. Воротник бушлата был поднят вверх, небрежно обмотанный вокруг шеи шарф прикрывал губы – только пар поднимался от дыхания.

Йотун резко остановился. Прислушался. Шаги? Или послышалось? Он глянул вправо, влево. Где-то впереди о булыжную мостовую глухо стукнул тяжелый сапог. Несмотря на великанское телосложение, Йотун на удивление проворно нырнул между колонн в тень арки, сжав в кармане короткую кожаную дубинку, утяжеленную свинцом. На задворках Тилбери всегда было опасно, особенно от заката до рассвета.

– Проклятый город, – проворчал он. – Темный, сырой, холодный… Помоги, Господи!

К жене бы сейчас, в родные места… Да только власти предержащие уверяли, что в Англии он сейчас нужнее. Йотун ни на миг не сомневался в правильности их суждений, но порой предпочел бы нынешней службе гущу боя. Там хотя бы ясно, кто враг и что с ним делать: бей – не то убьют тебя. Проще простого! Впрочем, жене, несмотря на долгую разлуку и расстояние, его последнее назначение нравилось куда больше прежних.

– Уж лучше далеко, но живой, чем рядом, да мертвый, – сказала она, узнав о новом задании мужа.

Йотун подождал еще немного. Тишина. Взглянул на часы. Полчетвертого. Еще час – и улицы оживут. Осведомителю следовало поторопиться, если он хотел уйти незамеченным.

Выскользнув из-под арки, Йотун зашагал на север, к Мальта-роуд, а там свернул к докам. В отдалении одиноко позвякивал бакен; в нос ударил зловонный запах Темзы. Впереди, на юго-восточном углу Док-роуд, в белесых клочьях тумана вырисовывалась темная мужская фигура с сигаретой в руке. Йотун бесшумно перешел на другую сторону дороги для лучшего обзора – мужчина был один. Великан шагнул в боковую улочку и тихо свистнул. Курящий обернулся. Йотун зажег ногтем спичку, а едва вспыхнуло пламя, тут же затушил его пальцами. Мужчина поспешил навстречу.

– Доброе утро, сэр.

– Ну это, Фэнси, как сказать.

– И все-таки оно самое. – Фэнси повертел головой, оглядываясь по сторонам.

– Волнуешься? – спросил Йотун.

– Кто? Я?! Чего мне волноваться? – с нарочитой небрежностью хмыкнул тот. – Парни вроде меня тут каждую ночь ошиваются! Что в этом странного?

– Ладно, рассказывай.

– Судно на якоре, сэр. Уже четыре дня. Швартовы, правда, отданы. У меня приятель иногда подрабатывает в доках. Я с ним давеча поболтал… В общем, говорят, корабль пойдет вверх по течению.

– Куда?

– В Миллуолл.

– Доки в Миллуолле недостроены. Зачем врешь?

– Нет, сэр, – насупился осведомитель, – мне сказали – в Миллуолл. Сегодня. Чуть попозже.

– Фэнси, у меня ведь есть человек в Миллуолле, – Йотун сложил руки на груди. – По его словам, они закрыты. Еще по меньшей мере на неделю.

– Простите, сэр, – вдруг смущенно буркнул парень.

В глубине улочки по кирпичной стене отчетливо прошуршала кожаная куртка, и тут Йотун понял, по какому поводу на самом деле извинился Фэнси. Что ж, скорее всего, подонок-осведомитель предал не со зла, а от жадности… Эта мысль его несколько утешила.

– Убирайся… – процедил он. – Немедленно. И как можно дальше. Вон из Лондона! Встречу – накормлю твоими же кишками.

– Не встретите, сэр!

– Уж постарайся. Ради себя самого.

– Простите еще раз. Мне всегда нравились…

– Ни слова больше. Проваливай!

Фэнси попятился назад и почти мгновенно исчез в тумане.

Йотун быстро прикинул: если Фэнси лгал о Миллуолле, значит, лгал и о маршруте – корабль поплывет не вверх, а вниз по течению. Допустить этого нельзя. Ладно. Как же действовать сейчас?… Дать деру от подкрадывающихся головорезов? Они наверняка пустятся в погоню. Ввязаться в драку? Нет, поднимать шум рядом с доками тоже не стоит. Возможно, матросы уже переполошились, а следует застать их врасплох…

Великан развернулся к преследователям.

Их оказалось трое, все ниже его – один чуть-чуть, двое намного. Крепкие, сутулые, круглоголовые. Убийцы. Живорезы. Будь в переулке светлее, Йотун, несомненно, рассмотрел бы и иссеченные шрамами лица, и маленькие злобные глазки, и щербатые рты.

– Доброе утро, джентльмены. Чем могу помочь?

– Не усердствуй больше, чем положено, – отозвался самый высокий.

– Нож, рукопашная? Может, и то и другое? – осведомился Йотун.

– Чего-о?

– Неважно. Сами напросились. Ну давайте! Живее!

Он вынул руки из карманов.

Молниеносно выхватив нож, самый большой из бандитов ринулся вперед, целясь то ли в бедренную артерию, то ли в нижнюю часть живота. Однако Йотун имел перед противником преимущество в росте и длине рук: два и четыре дюйма соответственно, – чем не преминул воспользоваться. Мощный апперкот в челюсть великан сопроводил взмахом кожаной дубинки. Голова бандита запрокинулась; покачнувшись, он хлопнулся на задницу. На булыжную мостовую с лязгом упал нож. Широко шагнув вперед, Йотун с силой наступил на голень поверженного врага. Хрустнула кость. Головорез истошно завопил.

Оставшись без вожака, волчьи стаи вроде этой чаще всего бросались врассыпную, но тут сказалась привычка к легким победам – сообщники растерялись лишь на секунду.

Один обошел упавшего приятеля справа и, пригнувшись, кинулся, как бык, на Йотуна. Йотун понимал, что это отвлекающий маневр: бандит, несомненно, прятал в руке нож. Стоит схватить нападающего – пиши пропало. Великан подался назад и, отпружинив на одной ноге, другой лягнул головореза в лицо. Послышался громкий треск, хлюпанье… Рухнув на колени, противник зашатался и упал лицом на мостовую.

Последний бандит в нерешительности застыл на месте. Йотун сразу понял, о чем тот так напряженно думает: делает выбор – как-никак от правильности решения зависит его жизнь.

– Они живы, – проронил наконец Йотун. – А ты уноси ноги! Немедленно! Не то убью.

Головорез по-прежнему стоял, точно изваяние, с ножом в руках.

– Двигай, двигай, сынок! Неужели тебе так хорошо заплатили?

Сглотнув в горле ком, парень опустил оружие, коротко мотнул головой – и припустил что есть мочи.

Бросился бежать и Йотун. Со всех ног. Вылетел на Док-роуд, продрался через живую изгородь, пересек Сент-Эндрюс-роуд и, одолев очередной короткий переулок, очутился у складов. Путь между складами привел его к забору. Через препятствие он перепрыгнул не очень удачно, упал, но мгновенно вскочил на ноги и помчался дальше. Наконец под ботинками загрохотал деревянный настил: доки. Йотун глянул вправо, влево. Все окутывал густой туман.

И куда теперь?

Он обернулся. Над головой висела табличка с номером здания. Крутнувшись на каблуках, он пробежал еще ярдов пятьдесят в южную сторону и свернул вправо – на плеск воды. Впереди неожиданно выросла темная громада сложенных ящиков. Не успев притормозить, Йотун врезался в штабель, рухнул как подкошенный, но тут же поднялся. Для начала запрыгнул на маленький ящик, подтянулся на руках, взобрался выше… Внизу, в двадцати футах, темнела вода. Он всмотрелся в верховье реки: ничего. Перевел взгляд в противоположную сторону.

В двадцати ярдах от причала бледным светом желтело многостворчатое кормовое окно, над ним высилась рулевая рубка.

– Ч-черт! – прорычал Йотун. – Черт бы их побрал!

И корабль тихо растворился в тумане.

Глава 1

Остров Чумбе, Занзибар, Танзания

Вокруг мельтешили акулы. То лощеный серый бок, то заостренный плавник, то подвижный хвост с молниеносной скоростью проносились перед глазами ныряльщиков и навсегда исчезали за завесой взбаламученного песка. Реми, как обычно, не могла оторваться от фотоаппарата. Взмахом руки она попросила Сэма для масштаба войти в кадр, а сама навела камеру на творящееся рядом с ним пищевое безумие. Он не слишком обрадовался идее жены. Его не столько тревожили морские хищницы, сколько обрыв за спиной – темная стопятидесятифутовая пропасть Занзибарского пролива.

Реми опустила фотоаппарат и подала знак: готово! Глаза под маской радостно сияли. Сэм быстро поплыл к жене, подальше от обрыва. Опустившись на колени, они принялись наблюдать за бурной жизнью подводного мира. В июле на побережье Танзании начинался сезон муссонов – в это время с юго-востока приходило теплое Восточноафриканское прибрежное течение. Достигнув южной оконечности острова Занзибар, оно разделялось: часть потока шла в пролив, часть в океан. Таким образом, всю рыбу несло на север, в проход между материком и Занзибаром – настоящий «пищевой туннель» для акул шириной восемнадцать миль. Или «неиссякаемый шведский стол», как выражалась Реми.

Дальше чем на пятьдесят ярдов от острова Чумбе Фарго не отплывали, держась в прибрежных прозрачных водах, которые они окрестили Безопасной зоной. Дальше дно обрывалось, начиналась Прощальная зона. Границу между зонами четко определяла завеса песка, взбаламученного течением, движущимся вдоль отмели со скоростью не менее шести узлов: шаг в сторону без страховки – и путешествие на север в одну сторону обеспечено.

Сэм и Реми приезжали сюда каждый год. Супругов не смущали опасности – напротив, возможно, риск и влек их на Занзибар. Впрочем, акульими трапезами, стремительными течениями и подводными песчаными бурями удовольствие не ограничивалось. Порой Восточноафриканское течение выносило из глубин океана всевозможные обломки – не столько ценные, сколько занятные, но Фарго и этому радовались. Вдоль восточного побережья Африки, из Момбасы в Дар-эс-Салам, веками курсировали суда с товарами для колониальных городов: золотом, драгоценными камнями, слоновой костью. В районе Занзибарского пролива затонуло бессчетное множество кораблей, рассыпав по морскому дну содержимое трюмов. Сокровище словно только и ждало, когда вода, смахнув песок, вынесет его на обозрение любопытных дайверов вроде Фарго. За несколько лет Сэм и Реми выловили уйму всякой всячины: золотые и серебряные монеты, от древнеримских до испанских средневековых; китайскую керамику, цейлонский нефрит, серебряные изделия… Иногда попадались вещицы изумительной красоты, иногда ничего особенного. В этот раз Фарго нашли только одну занятную золотую монетку – ромбовидную, – но из-за толстого налета ничего не смогли на ней прочитать.

Сэм и Реми еще немного понаблюдали за охотой акул, а затем, обменявшись кивками, поплыли вдоль дна в южную сторону. Время от времени их внимание привлекал то один, то другой холмик, и тогда они бросались ворошить песок небольшой теннисной ракеткой в надежде, что под насыпью притаился обломок истории.

Длина острова Чумбе составляла миль шесть, ширина – две. Формой он напоминал женский сапог, носок и передняя часть голенища которого обращены к проливу, а высокий тонкий каблук, подошва и задняя часть голенища – к Занзибару. Прямо за «лодыжкой» песчаная отмель обрывалась, открывая проход в лагуну, огороженную «каблуком-шпилькой».

Через пятнадцать минут, хорошенько осмотрев дно, Фарго подплыли к проходу, повернули на запад и в десяти ярдах от берега взялись за поиски в северном направлении. Теперь приходилось действовать осторожнее: здесь желоб пролива тянулся в опасной близости от пляжа – ширина округлого выступа Безопасной зоны сузилась до сорока футов. Реми плыла чуть впереди мужа, ближе к берегу. Оба внимательно следили друг за другом: не отнесло ли другого к обрыву?

Сэм заметил справа вспышку золотой искры. Опустившись на колени в песок, он постучал ножом по своему баллону, чтобы привлечь внимание жены. Реми быстро развернулась и одобрительно кивнула при виде сверкающего пятнышка. Фарго поплыли к берегу: Сэм впереди, за ним Реми. Путь им преградила двенадцатифутовая стена банки – отмели, заканчивающейся резким обрывом. Перепад глубин на таких отмелях иногда составлял все двадцать футов. Ныряльщики огляделись по сторонам.

Реми пожала плечами: и куда теперь?

Сэм тоже растерянно пожал плечами. Они продолжили обследовать склон банки. Ага! В двадцати футах справа снова вспыхнула золотая искра. Фарго ринулись к блестящей штучке, но резко притормозили: слишком близко Прощальная зона. Уже чувствовалась мощная сила течения, водоворотом тянувшая увлекшихся дайверов в океанические глубины.

Из склона отмели в метре от дна торчал, по всей видимости, обруч бочки – дюймов шесть-семь. Некоторые участки тусклого, поросшего ракушками металла течение до блеска отчистило песком.

Сэм принялся откапывать находку. Восемь дюймов, десять… Дальше изгиб уходил глубоко в песок. Фарго заработал ракеткой по восходящей в надежде отыскать бочарные клепки – если, конечно, дерево не сгнило.

И тут… Потрясенный, он обернулся к жене – ее глаза тоже взволнованно расширились: песок скрывал в своих Недрах не трухлявую древесину, а изогнутую металлическую конструкцию, покрытую зеленым налетом. Опустившись на колени, Сэм грудью лег на склон отмели и, вывернув шею, начал копать под «обручем». Спустя тридцать секунд внизу открылось полое пространство. Медленно и аккуратно он просунул в отверстие руку, ощупал пальцами внутреннюю поверхность находки и развернулся к Реми.

Жена встретила его вопросительным взглядом. Сэм кивнул. Оба поняли: это не бочка. Это корабельный колокол.

– Да-а… Неожиданно, – протянула Реми, когда они вынырнули.

– Еще как, – вынув загубник, отозвался Сэм.

Ничего значительнее серебряного подноса с корабля, подорванного торпедой во время Второй мировой войны, Фарго до сих пор не вылавливали.

Реми сняла ласты, забросила их на палубу и взобралась по трапу на борт «Андреяля»; следом поднялся Сэм. Комфортабельный катер двадцати пяти футов в длину, отделанный лакированным тиком, со старомодными прямоугольными иллюминаторами, супруги взяли в аренду. Скинув остальное снаряжение, они убрали все в каюту и с бутылочками ледяной, только из холодильника, воды расположились в шезлонгах.

– Как по-твоему, давно он там лежит? – спросила жена.

– Трудно сказать. Налет образуется быстро. Нужно проверить толщину наростов по всей поверхности. Внутри, кажется, довольно чисто.

– А язык? – поинтересовалась она.

– Не нащупал.

– Похоже, нужно принимать решение…

– Именно.

Помимо того что танзанийское правительство установило собственные, особые законы относительно морских трофеев, остров Чумбе официально считался Коралловым парком – добрый кусок территории делили Рифовое святилище и Закрытый лесной заповедник. Для начала следовало определить, не лежит ли колокол на охраняемом участке. Разобравшись с этим препятствием, можно было бы с чистой совестью переходить к следующему шагу: выяснить происхождение колокола и отследить его историю – вдруг захочется записать находку на себя, прежде чем уведомить о ней местные власти? Тут Фарго ступали на зыбкую почву: возможно, они получат уникальную историческую реликвию – возможно, предстанут перед судом. В лучшем случае власти отберут драгоценный трофей, в худшем – предъявят обвинение. Закон дозволял оставить себе любую рукотворную находку, добытую не «механизированным способом раскопок». Пустячок вроде ромбовидной монетки вполне подходил под это условие, но корабельный колокол…

Впрочем, Фарго привыкли к подобным трудностям. Большую часть сознательной жизни они только и делали, что гонялись за сокровищами, артефактами и историческими загадками: как вдвоем, так и поодиночке, как в частном порядке, так и официально.

Реми пошла по стопам отца – поступила в Бостонский колледж, где получила степень магистра антропологии и истории со специализацией по древним торговым путям.

Отец Сэма, один из ведущих инженеров-разработчиков космических программ НАСА, несколько лет назад умер, а мать, весьма энергичная дама, до сих пор выходила в море на арендованном катере.

Отучившись в Калифорнийском технологическом институте, Сэм получил не только диплом инженера, но и несколько наград за достижения в лакроссе и футболе.

За несколько месяцев до окончания учебы ему предложили работу – как выяснилось позже, талантливым студентом заинтересовались в УППОНИР, Управлении перспективного планирования оборонных научно-исследовательских работ. Раздумывал он недолго: обещанная свобода творчества плюс возможность послужить на благо Родины определили его выбор.

Проработав в УППОНИР семь лет, Сэм вернулся в Калифорнию и вскоре познакомился с будущей женой. Однажды он забрел глотнуть холодного пива в «Маяк», джазовый клуб на Эрмоса-Бич, где Реми как раз отмечала успешные поиски испанского галеона, затонувшего в бухте Абалон…

Вспыхнувшее при первой же встрече чувство они никогда не определяли как «любовь с первого взгляда», дружно притом признавая: «Вот с первого часа – это уж точно». Свадьбу сыграли полгода спустя, в узком кругу родных и друзей, в том же клубе «Маяк».

При поддержке жены Сэм рискнул открыть собственный бизнес. Дело окупило себя уже через год, благодаря изобретению аргонового лазерного металлоискателя, который не просто реагировал на металл, но мог на расстоянии определить состав металлических примесей и сплавов: от золота и серебра до платины и палладия. Кладоискатели, университеты и горнодобывающие предприятия выстроились в очередь за лицензией на уникальный прибор. Через пару лет чистая прибыль «Фарго групп» за год составила три миллиона долларов; через четыре года посыпались заявки от многомиллионных корпораций. Выбрав самое выгодное предложение, супруги продали компанию за сумму, на которую могли теперь жить безбедно до конца своих дней и целиком посвятить себя любимому делу – поиску кладов.

Однако смысл жизни Сэма и Реми составляли не деньги, а приключения и благотворительность – оба испытывали тихую радость, глядя, как растет и крепнет благотворительный фонд Фарго. Средства шли на защиту животных, охрану природы, детей из неимущих семей и детей – жертв насилия. За десять лет фонд стремительно вырос: в предыдущем году различные организации получили из него почти двадцать миллионов. Львиную долю внесли сами Фарго, остальную сумму составили частные пожертвования. Так сложилось, что своими подвигами Сэм и Реми невольно привлекали внимание СМИ, а это, в свою очередь, привлекало в фонд известных состоятельных людей, желавших поучаствовать в добром деле.

Теперь оставалось решить, пригодится ли найденный колокол для благотворительных целей или все ограничится увлекательным экскурсом в историю. Хотя… какая разница? Распутывание исторических загадок таит особые удовольствия! В любом случае Фарго знали, с чего начать.

– Наверное, пора звонить Сельме, – сказала Реми.

– Пора, – согласился Сэм.

Через час они вернулись в арендуемое ими бунгало на Кендва-Бич на северной оконечности острова Занзибар. Пока Реми расставляла на столе фруктовый салат, прошутто, моцареллу и чай со льдом, Сэм набрал номер Сельмы. Под потолком тихо гудел вентилятор, по комнате гулял прохладный береговой бриз, развевая легкие занавески на открытых французских окнах.

Хотя в Сан-Диего было всего четыре утра, Сельма Вондраш взяла трубку после первого же гудка. Сэм и Реми не удивились – они давно уверились, что Сельма спит четыре часа в сутки и только по воскресеньям на час больше.

– Итак, на отдыхе вы мне звоните, лишь когда угодили в переделку. Или вот-вот угодите, – бодро поприветствовала их Сельма.

– Ничего подобного, – возразил Сэм, включая громкую связь. – В прошлом году мы звонили с Сейшел…

– Потому что в бунгало ворвались обезьяны и, перевернув все вверх дном, ускакали с вашими вещами. А полиция приняла вас за грабителей.

– Сельма права, – одними губами через стол проговорила Реми.

С кончика ножа она бросила мужу дольку свежего ананаса и, когда тот ловко поймал ее ртом, беззвучно похлопала в ладоши.

– Ладно, ты права, – сказал он Сельме.

Суровая, но в глубине души добросердечная, Сельма Вондраш возглавляла исследовательскую группу из трех человек, обеспечивавших работу благотворительного фонда Фарго. Она давно покинула родную Венгрию, однако до сих пор говорила с акцентом. Ее муж, летчик-испытатель, десять лет назад погиб в авиакатастрофе.

Получив в Джорджтауне научную степень, Сельма устроилась в библиотеку Конгресса, в отдел редких книг и специальных собраний, откуда супруги Фарго переманили ее к себе. Она оказалась не только превосходным научным консультантом, но и непревзойденным турагентом, настоящим гуру в сфере логистики, умеющим по-военному оперативно организовать поездку в любом направлении. Исследовательская работа составляла смысл ее жизни – ее непреодолимо влекли не поддающиеся разгадке тайны и легенды без малейшего намека на правдоподобность.

– Что на этот раз? – поинтересовалась Сельма.

– Корабельный колокол, – ответила Реми.

Зашелестела бумага – Вондраш достала чистый блокнот.

– Ну, рассказывайте.

– Западное побережье острова Чумбе, – Сэм по памяти назвал координаты, которые зафиксировал в GPS-навигаторе, прежде чем вернуться на борт. – Нужно проверить…

– Границы заповедников и заказников, ясно, – быстро сказала Сельма. Судя по скрипу карандаша, она делала пометки в блокноте. – Попрошу Венди изучить морское право Танзании. Все?

– Нет. Ромбовидная монетка, размером примерно с наш пятидесятицентовик. Мы нашли ее где-то в ста двадцати ярдах к северу от колокола… – Сэм вопросительно глянул на жену, та кивнула. – На поверхности налет, надписей пока не разобрать. Попробуем отчистить.

– Ясно. Что еще?

– Больше ничего. Только побыстрее, ладно? Чем скорее доберемся до колокола, тем лучше. Рельеф отмели может измениться.

– Я вам перезвоню, – Сельма повесила трубку.