Текст книги "Приключения Фарго"

Автор книги: Клайв Касслер

Соавторы: Грант Блэквуд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 65 страниц)

ГЛАВА 12

Багамойо

Суматошному многомиллионному Дар-эс-Саламу Фарго предпочитали другой ближайший к Занзибару город – Багамойо, микрокосм традиционной и колониальной истории Африки, с населением всего в тридцать тысяч человек.

Город основали в конце восемнадцатого века оманские кочевники. Кто только не побывал здесь за сотни лет: арабские и индийские торговцы солью и слоновой костью, миссионеры, работорговцы, колониальное правительство Германской Восточной Африки, охотники, исследователи, направляющиеся в Морогоро, к озеру Танганьика, в горы Усамбара…

Машину вел Сэм, а Реми сосредоточенно читала путеводитель.

– Хм… любопытный факт… – сказала она. – Дэвид Ливингстон ни разу при жизни не заезжал в Багамойо, хотя провел в Африке столько лет. Лишь после смерти его тело перевезли сюда, в башню местной церкви, – ждали высокого прилива, чтобы переправиться на Занзибар. Теперь она называется Башней Ливингстона.

– Интересно, – ответил Сэм. – А я всегда думал, что он как раз и выехал из Багамойо. Все ведь отсюда начинали. Ладно, мы уже на окраине. Что там говорила госпожа Килембе о музее? Где он?

Реми отклеила со страницы путеводителя цветной листочек и прочитала:

– «Два квартала от старого немецкого форта, boma».

– Какого именно? Их тут вроде два, если я правильно помню.

Жена щелкнула ногтем по записке.

– Больше ничего не указано. Придется проверить оба.

Первый нашелся в ста ярдах от трех известнейших туристических достопримечательностей Багамойо – крокодиловой фермы, развалин Каоле и пятисотлетнего баобаба. Сэм припарковал автомобиль на обочине неасфальтированной дороги у беленых стен разваливающегося форта. Мимо прошел мальчик с осликом на поводке.

– Jambo. Habari gani? – широко улыбнулся американцам юный танзаниец. «Здравствуйте! Как поживаете?»

– Nzuri. Unasema kiingereza? – ответил Сэм на скверном суахили.

– Да, по-английски немного говорить.

– Мы ищем музей Блэйлока.

– А! – понимающе кивнул мальчик. – Дом Безумца?

– Нет-нет, музей Блэйлока.

– Это тот же самый. Другой boma. Один километр вверх. Крест Ливингстона, да?

– Да. Asante sana, – поблагодарил Сэм.

– Не за что. Счастливо!

Щелкнув языком, мальчик погнал ослика дальше.

– А ты уже лучше говоришь на суахили, – заметила Реми.

– Только не проси делать заказ в ресторане. Тебе не понравится то, что принесут.

– Что он подразумевал под «Домом Безумца»?

– Скоро узнаем.

Отыскать другой boma оказалось несложно: Фарго издалека приметили белые зубчатые стены – к ним и двигались, пока не въехали на парковку, усеянную дробленым ракушечником. Тут в основном толпились местные; одни спешили куда-то по делам, другие торговали едой и всякой всячиной, как в лавках, так и с крытых тележек. Сэм и Реми принялись высматривать вывеску с надписью «Блэйлок» или «Безумец». Через двадцать минут бесплодных поисков они купили с тележки две бутылки ледяной колы и попросили показать дорогу.

– А! Дом Безумца? – Продавец вытянул руку в сторону узкой тропинки. – Через двести метров стена, затем большие деревья. Повернете направо, увидите дорожку, найдете нужное место.

– Asante sana, – сказала Реми.

– Starehe.

Как и пообещал торговец, вскоре впереди показалась низкая кирпичная стена, а за ней – акациевая роща и лавандовый луг. Пройдя вдоль ограды двадцать футов вправо, Фарго нашли в заборе пролом. Вьющаяся среди деревьев тропинка привела их от пролома к белому частоколу, за которым высилась старая школа, длинное узкое здание масляно-желтого цвета с тяжелыми темно-синими ставнями. Написанная от руки черно-белая вывеска над порогом гласила: «Музей Блэйлока и Лавка древностей». Последние три слова были выведены уже другим почерком – видимо, по некотором размышлении добавлены позже.

Фарго толкнули дверь и вошли внутрь; приветственно звякнул висящий над притолокой колокольчик. Под потолочными балками, подпертыми по центру вытесанными вручную опорными стойками, раскачивались убогие чучела африканских птиц, как будто застывших в полете. Над почившими собратьями громко ворковали рассевшиеся по перекладинам живые голуби.

Вдоль стен тянулись плетеные стеллажи разнообразных цветов и размеров – ни одной одинаковой пары. В середине залы, на определенном расстоянии друг от друга, выстроились восемь шатких карточных столиков, накрытых ветхими простынями. И полки, и столы были заставлены всевозможными безделушками. Чего тут только не было: деревянные и костяные фигурки жирафов, львов, зебр, антилоп, змей, людей; коллекции ножей – от обычных карманных до выточенных из кости кинжалов; расписные амулеты, обклеенные перьями и древесной корой; нарисованные на кусках кожи карты; портреты и пейзажи, сделанные угольным карандашом; компасы; бурдюки из желудков животных; несколько моделей револьверов «уэбли» и разнокалиберные пули.

– Добро пожаловать в Музей Блэйлока и Лавку древностей, – с неожиданно хорошим английским выговором поприветствовал гостей неведомый голос.

В дальнем углу комнаты за карточным столом, который Фарго сперва не заметили, сидел пожилой чернокожий мужчина в бейсболке «Балтимор ориэлс» и белой футболке с рекламным лозунгом «А молоко есть?».

– Спасибо, – ответила Реми.

Фарго подошли к продавцу и представились.

– А меня зовут Мортон, – сказал танзаниец.

– Простите за вопрос, но все-таки что это за место? – поинтересовался Сэм.

– Музей Блэйлока и Лавка древностей.

– Да, я понял. В честь кого он открыт?

– В честь величайшего, хоть и невоспетого, из исследователей Африки, когда-либо удостаивавших своим посещением берега Черного континента, – продекламировал Мортон, явно не в первый раз. – В честь человека, спасшего жизни сотен людей – включая жизни их внуков. В честь Уинстона Ллойда Блэйлока, Мбого Багамойо.

– Мбого Багамойо… – повторил Сэм. – Буйвол Багамойо?

– Совершенно верно. Африканский буйвол.

– Может, расскажете о нем немного? – попросила Реми.

– В тысяча восемьсот семьдесят втором году, в поисках удачи, Мбого Блэйлок прибыл из Америки в Багамойо. Ростом шесть футов четыре дюйма, весом в два раза больше среднего танганьиканца, разворотом плеч шириной с буйвола… За впечатляющую внешность его и прозвали Мбого.

– Это он?

Сэм указал на зернистый черно-белый дагерротип за спиной Мортона, изображавший высокого широкоплечего мужчину в охотничьей одежде в хемингуэйском стиле. За спиной великана сгрудилась дюжина коленопреклоненных воинов масаи с копьями-ассегаями.

– Он самый, – с гордостью подтвердил продавец. – Есть полное жизнеописание Мбого в прекрасном кожаном переплете.

Мортон кивнул в сторону плетеной полки у правой стены. Реми неторопливо подошла к стеллажу и выбрала из стопки книгу, украшенную наклейкой – копией дагерротипного портрета. Грубо сшитая скрепками обложка на деле оказалась не из натуральной, а из искусственной кожи.

– Мы возьмем две, – объявил Сэм, выкладывая книги на карточный стол.

Пока муж расплачивался, Реми как бы между делом обронила:

– Нам сказали, тут можно кое-что разузнать об одном корабле. Об «Офелии»…

Танзаниец кивком указал на рисованный углем корабль в раме три на пять футов.

– Первое великое приключение Мбого Блэйлока – охота за «Офелией»! Все подробности в книге. Я сам три года писал комментарии.

– Поразительная преданность делу! – восхитилась она. – А как вы тут… оказались? Ваша семья была знакома с мистером Блэйлоком?

Продавец улыбнулся – впервые за время разговора. Улыбка сияла гордостью.

– Мбого Блэйлок и есть моя семья. Я троюродный брат правнука Мбого.

– Что?! – удивился Сэм. – Вы родственник Уинстона Блэйлока?

– Разумеется. Разве не заметно?

Фарго растерянно молчали. Спустя несколько секунд танзаниец с хохотом шлепнул себя по колену.

– Что, купились?

– Купились, – заулыбавшись, признал Сэм. – Так вы не…

– Да нет, я и правда родственник. Хотя сходство, конечно, высмотреть нелегко. Могу показать свидетельство о рождении, если не верите.

Не успели Фарго ответить, как Мортон извлек из стоящего под столом сейфа обещанный документ и, развернув, толкнул его им под руки. Супруги внимательно прочитали бумагу.

– Потрясающе! – покачала головой Реми. – Так Блэйлок женился на танзанийке?

– Ну, тогда это место называлось Танганьика – пока не пришли немцы, понимаете? А Мбого не женился. Он обзавелся шестью наложницами, от которых у него родилось множество детей. В книге об этом тоже рассказывается.

Фарго ошарашенно переглянулись.

– И что произошло с Блэйлоком?

– Никто не знает. В тысяча восемьсот восемьдесят втором году он просто исчез, – развел руками продавец. – Его внук утверждает, что Мбого отправился за сокровищем.

– Каким сокровищем?

– Этой тайной он ни с кем не делился.

– Некоторые горожане называют ваш музей…

– Домом Безумца, – кивнул Мортон. – Тут нет ничего оскорбительного. Просто невозможно перевести на английский правильно. На суахили «безумный» не столько «безумный», сколько… «свободный духом». «Необузданный».

– Все выставленные артефакты принадлежали Мбого? – спросила Реми.

– Все до единого! – заверил танзаниец. – Он лично отыскал, смастерил или убил большую часть экспонатов. Остальное – подарки и подношения. Если предложите достойную цену… я подумаю.

– Ничего не понимаю. Вы продаете вещи Блэйлока?

– У меня нет выбора. Я последний потомок Мбого, – с грустью вздохнул Мортон. – По крайней мере, из живущих здесь. Двое моих ребятишек учатся в Англии. Я болен и долго не протяну.

– Нам очень жаль, – сочувственно проговорил Сэм. – Можно пока осмотреться?

– Конечно. Спрашивайте, если что…

Фарго отправились бродить по магазину.

– Как по-твоему, он говорит правду? – шепнула Реми мужу. – Портрет все-таки изрядно смахивает на Хемингуэя.

– Позвони госпоже Килембе, спроси.

Жена вышла на улицу и через пять минут вернулась к Сэму – тот сосредоточенно рассматривал висящий на стене посох.

– Госпожа Килембе уверяет, что тут все настоящее, – тихо сказала она. – Музей открылся в тысяча девятьсот пятнадцатом году.

Никак не реагируя на ее слова, муж продолжал безмолвно созерцать посох.

– Сэм! Ты меня слышал? – раздраженно спросила она. – Что тебя так заворожило?

– Ничего странного не замечаешь? – тихо пробормотал он.

Реми изучающе оглядела экспонат.

– Вроде нет.

– Обрати внимание на верхний конец… он металлический, закругленный…

Прищурившись, она откинула голову:

– Неужели это?…

Сэм кивнул:

– Язык колокола.

Секунд десять они разглядывали неожиданную находку, а затем Фарго обернулся к Мортону:

– Сколько хотите за все?

ГЛАВА 13

Занзибар

– Что?! – разнесся по салону «тойоты» возглас Сельмы. – Повторите-ка еще раз. Вы хотите отправить груз сюда?!

– Ну не музей же, Сельма, только его содержимое, – подала с пассажирского сиденья голос Реми. – Весит примерно… – Она вопросительно глянула на мужа.

– Пятьсот – семьсот фунтов, – подсказал он.

– Я слышала, – вздохнула Вондраш. – И кому я?…

– Владельца зовут Мортон Блэйлок. Мы разместим его в отеле «Мовенпик-ройял-палм» в Дар-эс-Саламе на то время, пока вы будете улаживать формальности, и еще до полудня откроем ему счет в «Барклайс». Переведи мистеру Блэйлоку тридцать тысяч долларов с бизнес-счета, а когда все упакуете и отправите – еще тридцатку.

– Шестьдесят тысяч долларов? – ахнула Сельма. – Вы заплатили шестьдесят тысяч? Представляете, сколько это в танзанийских шиллингах? Целое состояние! Вы хоть поторговались?

– Мистер Блэйлок просил двадцать, – ответил Сэм. – Но мы откровенно с ним поговорили. Сельма, пойми! Человек умирает! У него внуки, которым еще в колледж поступать.

– Попахивает мошенничеством…

– Вряд ли, – возразила Реми. – Посох семь футов в длину, вытесан из кругиодендрона железного, а венчает его бронзовый язык колокола – того самого, с «Офелии»!

– У нас сегодня день шуток над Сельмой?

– Вот сама увидишь, – заверил ее Фарго. – Мортон отправит его с первой же партией экспонатов. Мы еще пошлем тебе копию биографии Блэйлока через «Федерал экспресс». Поколдуй над ней. Препарируй, проверь каждое имя, место, описание… Ну, сама знаешь.

– Последний раз в таком возбужденном состоянии вы звонили из альпийской пещеры, – усмехнулась Вондраш.

– Мы и правда взвинчены, – признала Реми. – Похоже, Уинстон Блэйлок гонялся за сокровищем добрую часть сознательной жизни. Из-за него-то, наверное, и переполошились Ривера со своим начальником. Возможно, Блэйлок – наш Розеттский камень.

Сэм свернул к вилле, но в ста ярдах от дома резко ударил по тормозам, заметив, как через патио торопливо прошел человек и скрылся в кустах.

– Сельма, мы перезвоним! – выпалила Реми, отключая связь. – Сэм, это они?

– Они самые. Глянь на патио. Плакал наш колокол…

Незнакомец появился вновь, только чуть дальше, справа, – выскочил из кустов, опоясывающих пляж, и помчался к катеру «ринкер», пришвартованному у причала напротив «Андреяля». В полумиле от берега на якоре стояла яхта «Нджива». На палубе «ринкера» четко вырисовывались два силуэта, а между ними… корабельный колокол с «Офелии».

– Ч-черт! – процедил Сэм.

– Как они нас нашли? – удивилась жена.

– Понятия не имею. Держись!

Он выжал газ. Закрутились колеса. «Лендкрузер», качнувшись, рванул вперед. Стрелка спидометра перевалила за пятьдесят. Сэм повернул налево, затем направо, к нависающему козырьку уступа, густо заросшего кустарником.

– О боже… – пробормотала Реми, упираясь руками в приборную панель и опуская голову.

Край уступа стремительно приближался. «Лендкрузер» задрал капот – над ветровым стеклом засинело небо, – потом снова опустил. Автомобиль летел по воздуху. Ревел мотор, вращались не находящие опору колеса. Наконец машина грохнулась на землю. В стекло брызнул песок. Сэм выжал газ до упора. Недовольно загудев, мотор заработал как надо – «лендкрузер» двинулся вперед, хоть и в два раза медленнее: колеса увязали в сухом песке.

Почти у самого причала беглец вдруг заметил автомобиль Фарго и, оступившись, упал. Это был Яотль.

– Кажется, он не оценил нашего гостеприимства, – заметил Сэм.

– Вот странный человек! – отозвалась Реми.

Мексиканец быстро вскочил на ноги; перескакивая через ступеньку, он взлетел на причал и бросился к катеру. Ривера и Нотчли вовсю махали ему с палубы: поторапливайся, мол.

Сэм лихорадочно крутил руль, пытаясь нащупать колесами более твердую почву. До причала оставалось пятьдесят ярдов. Яотль запрыгнул на борт «ринкера». Тридцать ярдов. Нотчли встал за штурвал. Из выхлопного патрубка вырвалось облачко дыма.

Ривера хлопнул по плечу запыхавшегося Яотля и прошел к транцу. Какое-то время он следил глазами за приближающимся «лендкрузером», а затем, словно в приветствии, вскинул руку.

– Вот с-су… – пробормотал Сэм.

– Он что-то держит! – воскликнула Реми.

– В смысле?

– В руке! Что-то держит в руке!

Фарго ударил по тормозам. Машина развернулась, затряслась и встала. Сэм включил задний ход, нога скользнула к педали газа.

Не сводя с американцев глаз, Ривера с мрачной улыбкой выдернул чеку гранаты и бросил ее в катер «Андреяль». «Ринкер» рванул в сторону «Ндживы», оставляя за собой белый пенистый хвост.

Граната глухо хлопнула. Грянул взрыв. Взмывший к небу фонтан воды и щепок дождем осыпался на причал. «Андреяль» начал медленно оседать все ниже, ниже, пока целиком не скрылся под водой в облаке пузырей.

Когда «тойота» выбралась из песчаных дюн на дорогу, Фарго увидели, как Ривера с сообщниками неторопливо подплывают к «Ндживе». Через несколько минут яхта снялась с якоря и двинулась вдоль побережья на юг.

– А я уже почти привязался к колоколу… – вздохнул Сэм.

– Просто ты не любишь проигрывать, – ответила Реми и, заметив протестующий жест мужа, добавила: – Впрочем, как и я.

Потянувшись через колени жены к бардачку, Сэм достал пистолет Яотля.

– Я на минутку, скоро буду.

От машины он направился прямиком к вилле и, открыв дверь, осторожно проскользнул внутрь. Через пару минут он махнул Реми с порога: все в порядке. Проворно перебравшись на водительское сиденье, она выехала на дорожку, ведущую к дому.

– Виллу обыскивали? – спросила Реми, выходя из «тойоты».

Фарго отрицательно покачал головой.

– Зато теперь ясно, как нас нашли.

Он повел Реми в гостевую комнату, где прежде лежал связанный пленник, и показал ей испачканную темно-бурым веревку – узел, крепивший к изголовью левое запястье Яотля, остался завязанным, остальные три были развязаны.

– Кровь, – догадалась жена. – Так он вырвался на свободу.

– А затем позвонил Ривере, – добавил Сэм. – Высокий у него болевой порог! Чего не отнять, того не отнять… Наверное, до кости содрал запястье.

– Почему они не устроили засаду?

– Трудно сказать. – Он пожал плечами. – Ривера далеко не дурак. Ему известно, что у нас оружие Яотля. Лишнее внимание полиции им не нужно.

– Тем более мы их не интересуем. Они ведь забрали, что хотели. Зато мы пережили увлекательное приключение! – улыбнулась Реми и, помолчав, задумчиво добавила: – А все-таки… почему из-за колокола такой сыр-бор?

После такого промаха оба сошлись во мнении, что оставаться на вилле небезопасно. Погрузив в «тойоту» оставшиеся вещи, они отправились в городок Чвака, расположенный восемью милями южнее. Примечателен городок был разве что учреждением с загадочным названием «Занзибарский институт финансового управления». Фарго зашли в пляжный ресторанчик и попросили столик в тихом уголке у аквариума.

Реми вдруг указала в окно:

– Это же…

В двух милях от берега неторопливо рассекала волны белоснежная «Нджива». Ругнувшись под нос, Сэм отхлебнул глоток ледяной воды.

– Ничего не хочешь предпринять? – осторожно спросила жена.

Фарго пожал плечами.

– Никак не разберусь в чувствах… Может, просто не дает покоя уязвленное самолюбие? Вроде мы столько трудились, а некоторые явились на готовенькое и украли трофей. Едва ли это веский довод, чтобы лезть под прицел.

– Нет, тут нечто большее, – убежденно проговорила Реми. – Уж слишком усердно они берегут от посторонних и колокол, и корабль. Возможно, на их совести не одно убийство. Колокол уничтожат. Или утопят в океане, выбрав место поглубже, где никто его не найдет. Это же крупица истории! А с ней обойдутся как с мусором.

У Сэма зазвонил телефон.

– Сельма, – сказал он жене и включил громкую связь.

Сельма, как обычно, начала с места в карьер:

– Ваш колокол, оказывается, любопытнейшая штука…

– Уже не наш, – прервал ее Фарго и рассказал о краже.

– Продолжай, Сельма, все равно интересно, – попросила Реми.

– С чего начать – с замечательной новости или с потрясающей?

– С замечательной.

– Венди пропустила фотографии через какие-то фильтры в фотошопе – я в этом не разбираюсь. Словом, под морскими отложениями выгравирован текст.

– Что за текст? – спросил Сэм.

– Наверняка не знаем. Символы, несколько слов на суахили, немного немецкого, пиктография… Впрочем, смысл разобрать невозможно. Похоже, ими испещрена вся внутренняя поверхность колокола.

– Хорошо. Теперь «потрясай» нас! – улыбнулась Реми.

– Венди удалось выудить еще несколько букв из-под надписи «Офелия». К «Е» и двум «Н» можете в конце добавить «О» и «А».

Реми быстро схватила из салфетницы салфетку и принялась вместе с Сэмом выписывать анаграмму.

Сельма тем временем продолжала:

– Мы забили буквы в специальную программу для анаграмм и сопоставили результаты со списком затонувших кораблей. В конце концов компьютер выдал название…

– «Шенандоа»! – хором воскликнули Сэм и Реми.

ГЛАВА 14

Занзибар

Судно Конфедерации «Шенандоа» давно интересовало Фарго, но времени как следует покопаться в тайнах истории этого корабля постоянно не хватало. И вот судьба подкинула недвусмысленное бронзовое приглашение в виде колокола…

Крейсер «Шенандоа» водоизмещением тысяча сто шестьдесят тонн был спущен на воду под именем «Си-Кинг» с верфи «Александр Стивен и сыновья» в шотландском городе Ривер-Клайде в августе тысяча восемьсот шестьдесят третьего года. Судно имело металлический остов, тиковую палубу, черный корпус и, разумеется, паруса с вспомогательной паровой тягой. «Си-Кинг» предназначался для транспортировки чая из Восточной Азии. Однако жизнь уготовила ему иное будущее.

Через год после ввода в эксплуатацию, в сентябре тысяча восемьсот шестьдесят четвертого года, корабль тайно перекупила секретная служба конфедератов. Восьмого октября, укомплектованный экипажем моряков торгового флота, «Си-Кинг» отправился в первый рейс, якобы в Бомбей. Спустя девять дней у острова Мадейра судно встретилось с поджидавшим его пароходом «Лорел», на борту которого находились офицеры и костяк нового экипажа – верные опытные моряки, как южане, так и сочувствующие британцы. Пост капитана занимал сорокаоднолетний лейтенант Джеймс Иределл Уодделл, уроженец Северной Каролины, выпускник военно-морской академии Соединенных Штатов.

Морские орудия, боеприпасы и основное военное снаряжение из трюмов «Лорел» быстро перекочевало на крейсер. Ошеломленному, разгневанному экипажу «Си-Кинга» предложили выбор: либо присоединиться к новой экспедиции (за большее вознаграждение), либо плыть на пароходе к Канарскому архипелагу на остров Тенерифе. В результате Уодделл сумел укомплектовать новоиспеченный рейдер «Шенандоа» лишь половиной обычного для такого судна состава, включая моряков из команды «Лорел». Тем не менее двадцать первого октября «Шенандоа» вышел в море, намереваясь уничтожать или захватывать все встреченные суда Союза.

За осень тысяча восемьсот шестьдесят четвертого года и зиму шестьдесят пятого крейсер прошел воды Южной Атлантики и, обогнув мыс Доброй Надежды, через Индийский океан направился к берегам Австралии, истребляя и пленяя торговые суда, идущие под флагом Союза. По пути от Новой Гвинеи к северным морям его мишенью стал тихоокеанский китобойный флот противника.

За девять месяцев плавания под флагом Конфедерации «Шенандоа» уничтожил три дюжины вражеских кораблей. Второго августа тысяча восемьсот шестьдесят пятого года, через четыре месяца после капитуляции генерала Ли в Аппоматтоксе, от проходящего мимо британского судна «Барракуда» команда узнала об окончании войны. Тогда капитан Уодделл приказал разоружить корабль и взял курс на Ливерпуль. В ноябре тысяча восемьсот шестьдесят пятого команда «Шенандоа» сдалась в руки правосудия. В марте следующего года судно через посредников продали первому занзибарскому султану Сеиду Маджиду бин Саиду аль-Бусаиду, который переименовал его в свою честь «Эль-Маджиди».

Вот тут, по мнению Фарго, и начиналось самое интересное. Никто толком не мог сказать, где корабль обрел вечный покой. Историки выдвигали три версии. По одной считалось, что «Эль-Маджиди», изрядно потрепанный ураганом тысяча восемьсот семьдесят второго года, затонул в Занзибарском проливе; согласно другой, судно погибло на полгода позже, при буксировке на ремонт в Бомбей; по последней версии, корабль пошел ко дну в ноябре тысяча восемьсот семьдесят девятого, налетев на риф у острова Сокотра по пути из Бомбея домой.

– Тут больше вопросов, чем ответов, – заметил Сэм. – Во-первых, кто переименовал его в «Офелию» – Блэйлок или кто-то другой?

– И с какой целью? – добавила Реми. – Почему тогда «Офелия» нигде не зарегистрирована?

– А главное – почему мы вообще нашли этот колокол?

– В каком смысле? – удивилась жена.

– После передачи судна властям оно ведь становилось собственностью Союза. Со всеми потрохами.

– Включая колокол.

– Включая колокол, – эхом повторил Сэм.

– Возможно, Союз и продал корабль султану.

– Возможно. Только это произошло в тысяча восемьсот шестьдесят шестом. Значит, судно, живое и невредимое, бороздило моря еще лет шесть или тринадцать – в зависимости от того, какой версии придерживаться. Черт! Да ведь султан назвал его в свою честь! Неужели он повесил бы на «Эль-Маджиди» колокол с названием другого корабля? Не похоже на него.

– Не похоже. Может, при переоборудовании судна колокол просто выкинули за борт? Без лишних церемоний, по-быстрому.

В их тандеме Реми всегда выступала в роли сурового критика. Часто, благодаря ее стараниям, им удавалось подставить в цепочку рассуждений недостающие звенья. Если под натиском Реми-придиры теория не разваливалась, значит, курс был взят правильный.

Сэм обдумал слова жены.

– Возможно. Я вот пытаюсь поставить себя на место парня, который переоборудовал корабль для султана. Наверное, далеко не богач – много работает, мало получает… И тут султан требует отделать корабль соответственно королевскому статусу – что неудивительно. В том числе повесить новенький блестящий колокол. Как поступил бы бедный работник, заполучив кусок бронзы весом в девяносто фунтов?

– Продал бы! – встряла в разговор Сельма.

– Ладно, остановимся на этом варианте, – согласилась Реми. – Тогда… Блэйлок сам отыскал злополучный колокол. Если тот по-прежнему висел на судне, он его купил. Или же угнал корабль, переименовав потом «Эль-Маджиди» в «Офелию». Если колокол забраковал султан, значит, Блэйлок спас эту бронзовую вещицу. Затер название «Шенандоа» и заменил на «Офелию».

– Зачем? Любоваться?

– Судя по картине, которую мы видели в музее, корабль представлялся ему под названием «Офелия».

Фарго нетерпеливо щелкнул пальцами.

– По-моему, мы слишком долго над этим думаем. Реми, включи-ка лэптоп. Сельма, отправь по электронке фотографии «Шенандоа» и «Эль-Маджиди».

Сэм тем временем подключил к компьютеру камеру. На экране появился снимок эскиза.

– Wi-Fi не ловит, – с досадой сказала Реми.

Муж заглянул под соседние столики.

– Тут нужен провод для сети Ethernet. – Он подошел к официантке, попросил провод и, вернувшись, подключил лэптоп к ближайшей розетке. – Соединение, правда, через телефон, но должно сработать.

– Фото уже в пути, – раздался из трубки голос Вондраш.

Через четыре минуты, когда файлы загрузились, Реми выстроила корабли на экране рядом друг с другом. Какое-то время они с Сэмом крутили изображения то так, то эдак, приближали, уменьшали, играли с цветом – и наконец вынесли вердикт:

– Одно и то же судно.

– Сто процентов, – кивнул муж. – «Офелия» Блэйлока – тот же «Шенандоа» и «Эль-Маджиди». Вопрос вот в чем: в каком году объявился Блэйлок и почему анналы истории не сохранили обо всем этом ни единой записи?

– Риверу и его шайку весьма интересует наш колокол, тут и гадать не надо. Но только ли колокол? Может, корабль? Или корабли, на которых он когда-либо висел?

– Есть лишь один способ узнать ответ, – отозвался Сэм. – Нужно выкрасть колокол обратно, пока Ривера его не уничтожил. Или не потерял.

Тут же оба поняли, что в их работе, как обычно, проще сказать, чем сделать. Порывшись в рюкзаке, Сэм извлек бинокль и навел его на пейзаж за окном.

– Движется на юг, – объявил он секунд через тридцать. – Вот-вот скроется за мысом Пингве. Не особенно спешит.

– А зачем? Они знают, что положили нас на обе лопатки.

– Никогда нельзя отчаиваться, – подмигнул ей Сэм и набрал номер Руба Хейвуда.

– Как раз хотел вам позвонить, – сказал Руб.

– У умных людей мысли сходятся. Надеюсь, мы намереваемся поговорить об одном и том же?

– Есть информация о яхте «Нджива».

– Да благословит тебя Господь!

– Владельца зовут Амбонисье Окафор. Входит в десятку богатейших людей в стране. В его руках львиная доля танзанийского экспорта: орехи кешью, табак, кофе, хлопок, сизаль, драгоценные камни, минералы…

– Как же на него вышел бандит вроде Риверы? – хмыкнул Фарго.

– Трудно сказать наверняка, но я кое-что накопал. За последние пять лет мексиканское правительство резко увеличило поток импорта из Танзании. Большая часть товаров – от компаний, подконтрольных Окафору. Значит, у Риверы в Мехико могущественные друзья. Сэм, вас двое против группы профессиональных наемников! Против вас правительство и влиятельнейший миллионер!

– Руб, поверь, мы все учтем, но сейчас нам нужно заполучить колокол…

– В смысле?

– Они украли наш трофей. Мы хотим забрать его и вернуться домой.

– Легче сказать…

– Мы знаем, – перебил его Сэм. – Что еще известно о яхте?

– Яхт у Окафора две. «Нджива» приписана к порту на острове Сукути, тридцать миль от Дар-эс-Салама по прямой. Остров – собственность миллионера, он там отдыхает.

– Ну естественно.

Сэм и Реми давно заметили распространенное среди миллионеров-мегаломанов отвращение к «братанию» с народом. Частный остров решал проблему в высшей степени эффективно.

– О ваших планах можно не спрашивать? – поинтересовался Руб.

– Пожалуй, не стоит.

– Как скажешь. И все-таки повторюсь: будьте осторожны!

– Отзвонимся, как выпадет свободная минутка.

Сэм отключил связь и пересказал разговор жене. Немного подумав, Реми произнесла:

– Не мешало бы проверить. Но при одном условии.

– Каком?

– Что благоразумие превзойдет храбрость. Как только начинаем увязать по уши…

– Даем задний ход.

– Если, конечно, «Нджива» направляется к Сукути.

Муж кивнул:

– Если нет… мы выбываем из игры. А если яхта идет на остров, то нужно скорее добраться до колокола, пока с ним ничего не сотворили.