Текст книги "Приключения Фарго"

Автор книги: Клайв Касслер

Соавторы: Грант Блэквуд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 65 страниц)

23

Остров Сазан, Албания

При свете полумесяца они начали взбираться по дороге на холм. Хотя до гребня по прямой было не больше мили, вдали на несколько сот футов выше казармы, серпантин дороги удваивал расстояние.

Наконец они добрались до последнего поворота. Завернув, они сразу заметили вершину. Сэм знаком велел Реми ждать, нырнул с дороги в кусты и стал пробираться туда, откуда мог заглянуть за гребень. Потом дал Реми знак «чисто», и она присоединилась к нему.

Реми сказала:

– Земля обетованная.

– Земля обетованная, знавшая лучшие дни, – ответил Сэм.

Прежде чем отправиться на остров, они, конечно, изучили это сооружение с помощью GoogleEarth; вид сверху показывал обыкновенную церковь – ничем не примечательное здание в форме креста. Теперь, вблизи, они увидели коническую колокольню, высокие заколоченные окна и некогда красную черепичную крышу, за столетия выгоревшую на солнце до розового цвета.

Двустворчатые главные двери оказались запертыми, поэтому Сэм и Реми обошли церковь. С северной стороны они нашли два интересных обстоятельства: неровный пролом в каменной стене высотой по пояс и ничем не ограничиваемый вид северной части острова Сазан, среди прочего – базы егерей в полумиле от них, расположенной у искусственно отгороженной бухты, освещенной прожекторами. Сэм и Реми насчитали три катера и три здания.

Реми предложила:

– Давай найдем епископа Малу и уберемся отсюда.

24

Остров Сазан, Албания

Едва они пролезли в дыру в стене, как сразу поняли, что их задача гораздо труднее, чем казалось. Вместо того чтобы попасть на открытое место, они оказались в лабиринте.

По обе стороны от них и прямо впереди были сложены прогнившие деревянные гробы – по восемь в высоту и по четыре в ширину, образуя коридор шириной едва в разворот их плеч. Освещая дорогу налобными фонарями, они прошли до конца коридора. И оказались у Т-образной развилки. Направо и налево были гробы.

– Ты считаешь? – прошептал Сэм.

– Пока что примерно сто девяносто два.

– Кладбище Звернеца не так велико.

– Так – если их хоронить бок о бок и один на другой. Мы знаем, что Мала умер в 1436 году. Даже если его похоронили первым, речь о пяти с лишним столетиях.

– У меня холодок по спине. Направо или налево?

Реми выбрала налево. Они сделали несколько шагов. Фонарь Сэма осветил каменную стену.

* * *

– Тупик

[Закрыть], – сказал он.

– Остришь?

– Оговорочка по Фрейду.

Они повернули назад и (Реми во главе) миновали развилку и пошли дальше по коридору. Затем последовал поворот направо, еще шестьдесят четыре гроба, поворот налево и опять гробы. Коридор сделал еще пять таких же поворотов, и общее число гробов достигло шестисот.

Наконец они вышли на открытое место. Здесь гробы тоже были сложены по восемь в высоту, до самих балок свода. Сэм и Реми прошли по кругу, освещая налобными фонарями стены из белой сосны.

– Здесь, – неожиданно заявил Сэм.

У западной стены, за горой гнилой древесины, стоял ряд каменных саркофагов.

– Четырнадцать, – сказала Реми. – Столько же, сколько усыпальниц на кладбище.

– Вот это повезло, – ответил Сэм. Он сосчитал гробы в стене за саркофагами. – Невероятно, – прошептал он. – Реми, в этом здании больше тысячи трупов.

– Эрта, должно быть, ошиблась. После бури и наводнения увезли все тела. Звернец не кладбище, а просто яма с костями.

– Нет никакого запаха.

– По словам Сельмы, последние похороны были в 1912 году. Даже после бальзамирования, вероятно, осталось мало плоти.

Сэм улыбнулся и негромко запел:

– Эти кости… эти кости… эти сухие кости.

– Не филонь. Давай посмотрим надписи. На усыпальнице Малы большой патриарший крест; может, то же самое вырезали на его саркофаге.

Быстрый осмотр торца саркофагов не выявил никаких крестов. Сэм и Реми пошли вдоль ряда, освещая крышки каменных гробов. На трех из четырнадцати были высечены символы Восточной православной церкви.

Они сели на пол и уставились на саркофаги. Реми спросила:

– Как думаешь, сколько они весят?

– Четыреста, пятьсот фунтов. – После недолгого размышления он добавил: – Но крышка… это совсем другая история. Лом!

– Прошу прошения? – с улыбкой спросила Реми. Она привыкла к непоследовательности мужа: таков был его способ решения проблем.

– Мы забыли ломик. Крышка весит самое большое сто фунтов, но вскрывать этот шов, когда саркофаги втиснуты сюда… Черт побери, я знал! У меня было то самое чувство – «мы забыли что-то важное».

– К счастью, у тебя есть план.

Сэм кивнул.

– К счастью, у меня есть план.

Давным-давно убедившись в универсальной пригодности трех предметов: веревки, провода и клейкой ленты, Сэм и Реми редко уходили «на дело» без них, даже если непосредственная задача того не требовала. На сей раз, торопясь успеть засветло, они забыли не только ломик, но и одну из составляющих этой триады – проволоку. Но Сэм надеялся, что пятидесятифутового мотка альпинистской веревки и клейкой ленты хватит.

Потребовалось всего несколько минут барахтаться под балками свода, чтобы найти то, что им было нужно: расшатанную скобу в форме L. Вывернув его, Сэм использовал вес своего тела, чтобы зажать в скобе середину веревки. Потом заполз на саркофаг и втиснул скобу в щель, под крышку. Потом, ухватив концы веревки, как вожжи, тянул, пока скоба прочно не засела в щели. Наконец они с Реми перебросили веревку через балку и повисли на ней, медленно выбирая слабину. Наконец крышка начала подниматься.

– Держу, – проговорила Реми сквозь стиснутые зубы, перехватывая веревку Сэма. – Действуй.

Сэм поспешил вперед, нагнулся к крышке и втиснул пальцы в ближайший зазор. Откинулся и выпрямил ноги. Крышка подскочила и скользнула вниз между его ногами. Скоба с металлическим звоном высвободилась.

Вдвоем они обошли крышку и наклонились, освещая наголовными фонарями нутро саркофага.

– Кости, кости и снова кости, – сказала Реми.

– И не видно ни искры золота, – ответил Сэм. – Один долой, остались два.

Хотя они не высказывали свои опасения, чутье подсказывало Сэму и Реми, что и в следующем саркофаге ничего не будет. Никто из них не осмелился признать и то, что в глубине сознания звучит настырный голос: епископ Бесим Мала не исполнил просьбу короля Мустанга и второй диск Теуранга давным-давно уничтожен или потерян вместе с Золотым Человеком и, если Джек Карна прав, с координатами Шангри-Ла.

Через тридцать минут, сняв крышку со второго саркофага, они увидели перед собой вторую груду костей – вторая неудача.

Через девяносто минут после того, как вошли в церковь, они вскрыли третий и последний саркофаг. Усталые, Сэм и Реми посидели перед ним с минуту, чтобы перевести дух.

– Готова? – спросил Сэм.

– Не очень, но давай покончим с этим, – ответила Реми.

Они на четвереньках проползли вперед, встали с боков каменной крышки, взялись обеими руками за край и, затаив дыхание, заглянули в саркофаг.

Из темноты блеснуло золото.

25

София, Болгария

Вскоре после рассвета вымотанные, но торжествующие, они вернулись на полуостров и поехали во Влёру, в отель.

Уже высказав Сельме беспокойство по поводу отправки диска в Сан-Диего обычной почтой, Сэм и Реми, как и следовало ожидать, обнаружили, что их главный исследователь уже принял необходимые меры. Руб Хейвуд, их старый друг из ЦРУ, сообщил Сельме название и адрес надежной и тайной курьерской службы в Софии. Руб умолчал о том, связана ли эта служба с его работой, но табличка на двери с надписью «ООО «Софийская служба научных архивов» сообщила Сэму все, что он хотел знать.

– Посылка будет на месте завтра, не позже полудня по местному времени, – сказал Сэм Реми. – У тебя есть для меня указания?

Реми улыбнулась и приподняла айпад.

– Подключен и готов к отправлению.

Сэм включил двигатель «фиата».

Когда они оказались в полумиле от цели, надобность в айпаде Реми отпала. Указатели с надписями кириллицей и на английском провели их по улице Васила Невского, потом мимо зданий парламента и Академии наук, а потом на площадь, посреди которой помещалось религиозное сердце Софии – собор Александра Невского.

Крестово-купольная базилика господствовала над площадью, центральный золотой купол поднимался над улицей на сто пятьдесят футов, а колокольня еще на двадцать пять.

Читая туристический путеводитель в своем айпаде, Реми сказала:

– Двенадцать колоколов общим весом в двадцать четыре тонны, от двадцати фунтов до двадцати четырех тысяч фунтов.

– Впечатляет, – ответил Сэм, объезжая в потоке машин собор. – Могу себе представить, как они оглушают.

Они дважды обогнули обсаженную деревьями площадь, прежде чем Сэм въехал в переулок и нашел место для парковки.

Они знали, что остановка у собора Александра Невского будет только началом. Хотя Сельма и Карна были едины в том, что митрополит Арношт Денив умер в Софии в 1442 году, они не смогли узнать никаких подробностей о месте его последнего упокоения. Они надеялись, что главный библиотекарь в соборе Александра Невского укажет им верное направление поисков.

Выйдя из машины, они вслед за потоком местных жителей и туристов направились к западной стороне собора, где поднялись по ступеням к массивным деревянным дверям. Когда они подошли, светловолосая женщина с короткой стрижкой улыбнулась им и что-то сказала по-болгарски – судя по интонации, задала вопрос. Они уловили слово «английский», поняли смысл вопроса и повторили:

– Английский.

– Добро пожаловать в собор Александра Невского. Чем могу помочь? – спросила она.

– Мы хотели бы поговорить с вашим главным библиотекарем, – ответила Реми.

– Библиотекарем? – переспросила женщина. – Ах, вы про архивариуса?

– Да.

– Простите, но здесь нет архивариуса.

Сэм и Реми озадаченно переглянулись. Реми достала айпад и показала женщине PDF-файл, который прислала им Сельма, – краткий очерк истории болгарской православной церкви. Реми показала абзац, и женщина прочла его, беззвучно шевеля губами.

– А, – сказала она глубокомысленно. – Понимаете, это старая информация. Сейчас этот человек работает в Синодальной палате.

Женщина показала на юго-восток, на здание, окруженное деревьями.

– Это там. Идите туда, и вам помогут.

– А что такое Синод? – спросил Сэм.

Женщина заговорила как гид:

– В Синоде собираются митрополиты, или епископы, которые избирают патриарха и других столь же важных официальных лиц Болгарской православной церкви. Традиция Синода восходит к дням апостолов в Иерусалиме.

С этими словами женщина улыбнулась и наклонила голову, как бы спрашивая: «Еще что-нибудь?»

Сэм и Реми поблагодарили ее и направились к Синоду. Войдя в здание и остановившись в вестибюле у справочной, они объяснили причину своего прихода – пишем книгу по истории православной церкви, – и им велели сесть. Через час появился священник в черной рясе, с длинной седой бородой и провел их в свой кабинет, где быстро стало ясно, что он почти не говорит по-английски, а Сэм и Реми еще хуже говорят по-болгарски. Вызвали переводчика. Они повторили свой рассказ и предъявили рекомендательное письмо издательства, которое с помощью «Фотошопа» создала для них Сельма. Священник внимательно слушал, пока переводчик читал письмо, потом откинулся на спинку стула и с минуту молчал, поглаживая бороду.

– Боюсь, мы ничем не сможем вам помочь, – сказал за него переводчик. – Записи, которые вам нужны, хранятся не в Палате. Тот, с кем вы говорили в соборе, ошибся.

– Он не знает, куда нам стоит обратиться? – спросил Сэм.

Переводчик передал вопрос священнику. Тот поджал губы, еще какое-то время поглаживал бороду, потом поднял телефонную трубку и поговорил с кем-то на другом конце провода. После обмена несколькими репликами он повесил трубку. Переводчик сказал Сэму и Реми:

– Личные записи этого периода хранятся в Свете Софии… прошу прошения, в церкви Святой Софии.

– Где найти эту церковь? – спросила Реми.

– Прямо на восток отсюда, – ответил переводчик. – В ста метрах, на другой стороне площади.

Через десять минут Сэм и Реми были там. Им снова пришлось ждать, на этот раз всего сорок минут, прежде чем их привели в кабинет другого священника. Этот прекрасно говорил по-английски, так что ответ на свой вопрос они получили сразу: ошибалась не только женщина-гид в соборе Александра Невского, но и священник в Синодальной палате.

– Записи периода до первого болгарского экзарха Анфима I, который правил до начала Русско-турецкой войны в 1787 году, находятся в «Мефодии».

Сэм и Реми переглянулись, вдохнули и спросили:

– Что такое «Мефодий»?

– Национальная библиотека Болгарии.

– Как нам ее найти?

– Она точно на восток отсюда, напротив Национальной галереи иностранного искусства.

* * *

Два часа спустя после того, как они вышли из машины, Сэм и Реми снова оказались возле нее, через улицу от Болгарской национальной библиотеки. Ни о чем не подозревая, они припарковались в десяти шагах от цели.

Или так им казалось.

На сей раз, проведя с библиотекарем всего двадцать минут, они узнали, что в «Мефодии» нет записей о митрополите по имени Арношт Денив, умершем в начале пятнадцатого века.

Извинившись, библиотекарь оставила их одних за столиком для чтения.

– Игра в «наперстки» с гробами на острове Сазан начинает казаться мне парой пустяков, – сказал Сэм.

– Это не может быть конец, – заявила Реми. – Мы знаем, что Арношт Денив существовал. Как о нем может не быть записей?

Из-за соседнего стола послышался вкрадчивый бас:

– Ответ, моя дорогая, таков: в истории Болгарской православной церкви существовало несколько Арноштов Денивых и большинство из них жили до Русско-турецкой войны.

Сэм и Реми повернулись и увидели седовласого мужчину с живыми зелеными глазами. Мужчина одарил их сияющей открытой улыбкой и произнес:

– Извините, что подслушивал.

– Ничего страшного, – ответила Реми.

Мужчина признался:

– Беда библиотеки в том, что она сейчас осуществляет оцифровку записей. И полный каталог с перекрестными ссылками еще не готов. Соответственно, если ваш запрос не содержит самых точных сведений, вы можете пропустить нужное.

– Будем благодарны за любой совет, – заметил Сэм.

Мужчина жестом пригласил их пересесть за его стол.

Когда они устроились, а он собрал свои книги в стопку, он сказал:

– Дело в том, что я сам занимаюсь историей.

– Историей православной церкви? – спросила Реми.

Мужчина понимающе улыбнулся.

– Среди прочего. Мои интересы… эклектичны – думаю, можно сказать так.

– Интересно, что наши дороги сошлись здесь, – заявил Сэм, изучая лицо мужчины.

– Правда, я думаю, необычнее выдумки. Сегодня утром, исследуя турецкое правление в Болгарии, я наткнулся на имя Арношта Денива, митрополита, жившего в пятнадцатом веке.

– Но библиотекарь сказала, что нет…

– Она сказала, что у них нет записей о митрополите с таким именем, который бы умер в этот период. Книга, в которой я встретил это имя, еще не оцифрована. Понимаете, когда Оттоманская империя – фанатично исламская – завоевала Болгарию, были убиты тысячи священников. Часто уцелевших понижали в должности, отправляли в изгнание или то и другое. Так было и с Арноштом Денивым. Он был весьма влиятелен, и это тревожило турок.

В 1422 году после возвращения из миссионерской поездки на восток он был рукоположен в сан митрополита, но четыре года спустя лишен сана и отправлен в изгнание. Турки под страхом смерти запретили ему выезжать из деревни, в которой он и умер два года спустя.

– Позвольте высказать догадку, – предложил Сэм. – Турки постарались уничтожить историю Восточной православной церкви этого периода.

– Верно, – согласился мужчина. – В большинстве сохранившихся от того времени текстах Арношт Денив всего лишь малозначительный священник в крохотной деревушке.

– Значит, вы можете сказать нам, где он похоронен? – спросила Реми.

– Не только сказать – показать, где на всеобщее обозрение выставлены все его земные сокровища.

26

София, Болгария

Инструкции их благодетеля оказались просты: проехать десять миль на север к городу Кутина, в предгорьях Старой Планины. Найти в Кутине Музей истории культуры и попросить показать экспозицию, посвященную Дениву.

В Кутину они въехали в самом начале второго и зашли пообедать в кафе. Им кое-как удалось выяснить, где находится музей.

– Кстати, – сказал Сэм, открывая дверцу «фиата» со стороны водителя. – Ты помнишь, как зовут этого человека? Никак не могу вспомнить.

Держа руку на своей дверце, Реми помедлила. Наморщила лоб.

– Забавно… Я тоже не могу. Кажется, что-то начинающееся с К.

Сэм кивнул.

– Да, но было это имя или фамилия? Или и то и другое?

Сэм и Реми достаточно насмотрелись болгарских православных церквей и с облегчением увидели, что музей размещается в старой ферме желтой, как сливочное масло, выходящей на реку Искар. По сторонам от музея на зеленых лугах паслись лошади.

Фарго припарковались на засыпанном гравием «круге» у музея, вышли и поднялись по ступеням крыльца.

В застекленных квадратиках окна во входной двери висело универсальное, но кириллицей, «Вернусь в…» с циферблатом. Стрелки показывали два тридцать.

– Двадцать минут, – сказал Сэм.

Они сели на качели у входа и стали качаться, болтая и убивая время. По крыше застучал легкий дождь.

Реми спросила:

– Почему у нас таких нет? Это очень расслабляет.

– Есть, – ответил Сэм. – Четыре года назад я купил тебе качели на праздник древонасаждения. – Сэму нравилось удивлять жену подарками ко всяким невероятным датам. – Но все не было времени их собрать. Они у меня на самом верху списка.

Реми приобняла его за плечо.

– Да, верно. День древонасаждения. А ты уверен, что это не был День сурка?

– Нет, в День сурка мы были в Анкаре.

– Ты уверен? Я могла бы поклясться, что в Анкаре мы были в марте…

В 2:28 старый зеленый «булгаральпин» свернул к музею и остановился на лужайке. Из машины вышла долговязая женщина в старомодных очках и берете, увидела их на пороге и помахала.

– Здравей! – сказала она.

– Здравей! – в один голос ответили Сэм и Реми. Попадая в новую страну, они старались выучить две фразы: «Здравствуйте!» и «Говорите ли вы по-английски?»

Женщина начала подниматься на крыльцо, и Сэм пустил в ход вторую фразу. Женщина ответила:

– Да, я говорю по-английски. Моя сестра живет в Америке – Дирборн, Мичиган, Соединенные Штаты. Она учит меня английскому по Интернету. Меня зовут Совка.

Сэм и Реми представились.

Совка спросила:

– Вы приехали посмотреть музей?

– Да, – ответила Реми.

– Отлично. Идите за мной, пожалуйста.

Совка открыла входную дверь и зашла. Сэм и Реми последовали за ней. Внутри пахло старым деревом и капустой, стены были выкрашены так же, как снаружи – в бледно-желтый цвет. Повесив пальто в шкаф в прихожей, женщина провела их в небольшой кабинет, устроенный из гостиной.

– Что привело вас в этот музей? – спросила она.

По пути в Кутину Сэм и Реми обсуждали, как отвечать на такой вопрос, и решили говорить правду.

– Нас интересует отец Арношт Денив. В Болгарском национальном музее нам сказали, что у вас могут быть связанные с ним экспонаты.

У Совки округлились глаза.

– В «Мефодии»? В «Мефодии» знают о нашем музее? В Софии?

Реми кивнула.

– Да, знают.

– О, я обязательно помещу это в наш новостной листок, он скоро выходит. Для нас это минута гордости! Отвечу на ваш вопрос: вы не ошиблись. У нас есть некоторые личные вещи отца Денива. Все его личные вещи здесь. А можно спросить, почему он вас интересует?

Сэм и Реми рассказали о своей предполагаемой книге, и Совка серьезно кивнула.

– Мрачное время для церкви. Хорошо, что вы пишете об этом. Идемте.

Они вслед за Совкой вышли из кабинета, прошли по коридору и поднялись по спиральной лестнице на второй этаж. Здесь внутренние стены были снесены, превратив несколько тысяч квадратных футов спален в открытое пространство. Совка провела их в юго-восточный угол дома, где несколько застекленных витрин и висящих гобеленов были размещены так, что получилось нечто вроде алькова. Витрины освещали встроенные в потолок лампы.

Реми увидела первой, спустя мгновение заметил и Сэм.

– Ты видишь?…

– Вижу, – ответил он.

Совка у него за плечом спросила:

– Извинять?

– Это я так, – ответил он.

Даже с расстояния в десять футов они увидели словно рвавшийся им навстречу закругленный золотой край в витрине у стены. С колотящимся сердцем Сэм и Реми вошли в альков. Там, на верхней полке, на сложенной черной рясе, обшитой желтовато-красной ленте, лежал диск Теуранга.

Совка театрально взмахнула руками и сказала:

– Добро пожаловать в собрание Денива. Здесь все, чем он владел, когда умер.

Сэм и Реми оторвали взгляды от диска и осмотрелись. Всего здесь было примерно двадцать предметов, в основном одежда, туалетные и письменные принадлежности и несколько обрывков писем в затемненных витринах.

– А что это за предмет? – как можно небрежнее спросила Реми.

Совка посмотрела на диск Теуранга.

– Сами не знаем. Мы думаем, это какой-то сувенир, возможно, из его поездок в варварские земли.

– Он великолепен, – сказал Сэм, наклоняясь ближе. – Если не возражаете, мы здесь осмотримся.

– Конечно. Если понадобится помощь, я поблизости.

Совка отошла, но постоянно оставалась в поле зрения.

– Это усложняет дело, – прошептала Реми Сэму.

Освободить от диска Бесима Малу было несложно. Однако диск Арношта Денива был частью официальной истории. Они знали, что вечером легко вломиться в музей, но ни Сэму, ни Реми такой выход не нравился.

– Посоветуемся с экспертами, – предложила Реми.

Они сказали Совке, что скоро вернутся, и вышли на крыльцо. Набрали Сельму, попросили подсоединить Джека Карну и ждали две минуты, пока слышались щелчки и гудки: Сельма устанавливала связь. Как только Карна появился на линии, Сэм объяснил ситуацию.

Реми спросила:

– Джек, что точно вам нужно от дисков, чтобы сделать их совместимыми с картой-фреской? Сам диск или изображения на нем?

– Боюсь, и то, и другое. Есть ли вероятность того, что она одолжит его вам?

– Сомнительно, – ответил Сэм. – Это ее гордость и радость. И, боюсь, если мы спросим, у нее возникнут подозрения. Сейчас она готова помогать и сотрудничать. Мы не хотим перемен.

Сельма спросила:

– Джек, насколько одинаковы величина и форма дисков?

– По моим исследованиям получается, что они почти идентичны. Будете точно знать, когда сравните тот, что вам прислали Сэм и Реми, с тем, что достанете из ларца.

Реми спросила:

– Сельма, что думаешь?

– Слишком рано говорить, миссис Фарго, но, если вы немного подождете… – Послышался щелчок, и на линии стало тихо. Верная своему слову, Сельма появилась через три минуты. – Я могу сделать диск, – сказала она без предисловий. – Ну, не я, но у моего друга есть друг, который может создать точную копию с помощью инженерной программы трехмерного моделирования. Если снабдить его достаточным количеством правильных снимков, он смоделирует недостающий диск.

Сэм сказал:

– Полагаю, у тебя уже есть перечень необходимых материалов и инструментов?

– Высылаю немедленно.

Добившись согласия Совки на фотографирование коллекции Денива в обмен на небольшой взнос в фонд «Новая крыша», Сэм и Реми вернулись в Софию и, следуя указаниям Сельмы и ее списку закупок, собрали все необходимое: две трехгранные масштабные линейки профессионального качества, круглый вращающийся стол, черную подставку высотой в дюйм – положить диск, лампы и штатив для камеры Реми.

К четырем они вернулись в Кутину, а еще через полчаса начали съемку. Стараясь уделять равное внимание всем экспонатам, чтобы не вызывать у Совки ненужных подозрений, они по очереди фотографировали все, оставив диск Теуранга напоследок. Совку съемка утомила, и она удалилась в свой кабинет.

– Будь мы менее щепетильными, все было бы гораздо проще, – заметил Сэм.

– Считай это улучшением кармы. К тому же кто знает, чем в Болгарии карается кража музейных экспонатов?

– Оба замечания весьма ценны.

Установив лайтбокс и повесив фон – белую ткань, – Сэм расставил лампы согласно указаниям Сельмы. После этого Реми установила на поворотном столе подставку и плашмя положила на нее диск. Наконец на место были уложены масштабные линейки, образовав вокруг диска букву L.

Сделав несколько пробных снимков и настроив камеру, Реми начала снимать: по пять кадров на каждый из восьмиградусных поворотов стола, всего сорок пять поворотов или двести двадцать пять снимков. Потом этот же процесс повторили, перевернув диск другой стороной, потом отсняли еще серию, поставив диск вертикально. Затем крупным планом сняли символы на обеих сторонах диска.

– Восемьсот кадров, – сказала Реми, выпрямляясь возле штатива.

– Большой файл?

Реми посмотрела на ЖК-дисплей камеры.

– Ого! Восемь гигов. Слишком много для стандартного е-мейла.

– Думаю, я знаю, как выкрутиться, – ответил Сэм. – Давай паковаться, пора уезжать.

Сэм и Реми позвонили Сельме, та позвонила Рубу, а он в свою очередь позвонил другу в ООО «Софийская служба научных архивов», и, в шесть тридцать вернувшись в Софию, обнаружили, что офис открыт. Как и в первый раз, Сэма попросили только назваться и произнести кодовую фразу – на этот раз другую, и только тогда пригласили в соседний кабинет к компьютерному терминалу. Высокоскоростной Интернет быстро разобрался со снимками, передав их на Сельмин сайт хранения меньше чем за три минуты. Сэм подождал подтверждения, потом вернулся в «фиат» к Реми.

– Куда теперь? – спросила она.

Сэм помешкал. Нахмурился. С тех пор, как они приехали в Катманду, все происходило так быстро, что у него не было времени обдумать этот вопрос. Сэм сказал:

– Голосую за возвращение домой и перегруппировку.

– Поддерживаю.