Текст книги "Приключения Фарго"

Автор книги: Клайв Касслер

Соавторы: Грант Блэквуд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 65 страниц)

27

Голдфиш-Пойнт, Ла-Джолла,

Калифорния

– Отлично… спасибо. Будем ждать.

Сельма повесила трубку и обвела взглядом собравшихся за кленовым столом: Сэма, Реми, Пита и Венди. Затем сообщила:

– Звонил Джордж. Модель диска Теуранга готова. Он отправляет его нам с велокурьером.

– Скорей бы увидеть, как выглядят восемьсот снимков в трех измерениях, – сказала Реми.

Прибыв домой после перелета София – Франкфурт – Сан-Франциско – Сан-Диего, Сэм и Реми наскоро со всеми поздоровались и на десять благословенных часов отправились спать. Отдохнув, физически почти переключившись на калифорнийское время, они встретились со всей командой в рабочем помещении, чтобы ввести всех в курс дела.

– Как бы хороша ни была модель, – заметил Пит, – с оригиналом она не сравнится.

Два подлинных диска Теуранга лежали в точно подходящих по размеру коробках из черного пенопласта, блестя в жестком свете висячих галогеновых ламп.

– Внешне да, – согласился Сэм. – Но по практической ценности… Пока он помогает верно выбрать направление, для меня он дороже золота.

Сельма спросила:

– Вы хоть во что-нибудь из этого верите?

– Во что?

– В пророчество, в теорию Джека о том, что Теуранг – недостающее эволюционное звено, в Шангри-Ла… во все это.

Ответила Реми.

– Джек сам признает: у нас есть только изображения Теуранга, и невозможно сказать, сколько в их основе легенды, а сколько непосредственных наблюдений. Думаю, его доводы достаточно убедительны, чтобы мы довели дело до конца.

Сэм согласно кивнул.

– А что касается Шангри-Ла… во множестве легенд есть зерно истины. В современной поп-культуре Шангри-Ла отождествляется с раем. Для народа Мустанга это могло быть всего лишь место, где найден Теуранг – и где он по справедливости должен упокоиться. Названия местностей – пустяк. В счет идет только смысл, который мы в них вкладываем.

– Сэм, да ты почти поэт, – восхитилась Реми.

Он улыбнулся.

– Бывает.

Загудел домофон. Сельма ответила, потом вышла, через минуту она вернулась с картонной коробкой. Открыла коробку, осмотрела содержимое и достала. Модель диска Теуранга она положила в пустую коробку.

Диск внешне был неотличим от своих собратьев.

– Потрясающе, – сказал Сэм. – Отличная работа, Сельма.

– Спасибо, мистер Фарго. Позвоним Джеку?

– Немного погодя. Я думаю, сначала пора поболтать с Королем Чарли. Хотелось бы так разозлить его, чтобы он заговорил.

– Что вы имеете в виду? – спросила Венди.

– В зависимости от того, насколько надежны его источники в Мустанге, он может считать, что сумел утопить нас в Кали-Гандаки. Посмотрим, удастся ли его рассердить. Сельма, можешь подключить меня к защищенной линии.

– Да, мистер Фарго. Минуточку.

Вскоре линия подключилась, послышался звонок. Чарли Кинг недовольно буркнул:

– Кинг слушает.

– Доброе утро, мистер Кинг, – сказал Сэм. – Это Сэм и Реми Фарго.

Молчание. Потом громогласное:

– Доброе утро вам обоим! Давно вас не было слышно. Я уж испугался, что вы отказались от сделки.

– От которой из сделок?

– Я освободил вашего друга. Теперь вы должны отдать мне то, что нашли.

– Вас подводит память, Чарли. Уговор был другой: мы встретимся с Расселом и Марджори и достигнем взаимопонимания.

– Черт побери, сынок, что, по-твоему, это значило? Я отдаю вам Алтона, вы отдаете мне то, что я хочу.

Реми сказала:

– Мы решили, что вы нарушили условия договора, Чарли.

– О чем вы?

– Мы говорим о мнимом проводнике, которого вы наняли, чтобы он убил нас в Мустанге.

– Я ничего подобного не…

Сэм прервал:

– Это натяжка. Вы приказали убить нас детям или жене.

– Ах, вот вы как думаете? Что ж, попробуйте доказать.

– Думаю, мы можем сделать кое-что получше, – ответил Сэм.

Рядом с ним Реми одними губами спросила: «Что?» Сэм пожал плечами и так же беззвучно ответил: «Импровизация».

Кинг сказал:

– Фарго, мне угрожали гораздо более опасные и богатые люди, не вам чета. Я ежедневно смываю их кровь со своих сапог. Как насчет того, чтобы просто отдать мне то, что мне нужно, и расстаться друзьями?

– Поздно – для дружбы и всякого такого. Что касается трофея, который вам нужен и который ваш отец искал всю жизнь, то он у нас. Стоит прямо перед нами.

– Вздор!

– Ведите себя прилично, и, может быть, мы пошлем вам снимок. Но почему бы вам сперва не объяснить причину своего интереса?

– А как насчет того, чтобы рассказать мне, что вы нашли?

– Деревянный ларец кубической формы, имущество солдата, который мертв уже примерно полтысячи лет.

Кинг ответил не сразу, но в трубке было слышно его дыхание. Наконец он тихо сказал:

– Он действительно у вас.

– Да. И если вы не начнете говорить правду, мы откроем его и сами посмотрим, что там.

– Нет, подождите. Не делайте этого.

– Тогда скажите, что внутри.

– Одно из двух: или предмет в форме большой монеты, или груда костей. В любом случае для вас это ничего не значит.

– Тогда почему для вас это значит так много?

– Не ваше дело.

Сельма, стоявшая по другую сторону стола перед своим ноутбуком, подняла указательный палец. Сэм сказал:

– Мистер Кинг, можете подождать минутку?

Не дожидаясь ответа, Пит протянул руку и ткнул в кнопку «Отключить звук».

Сельма заговорила:

– Забыла сказать: я поосновательнее порылась в подростковых годах Кинга. Нашла блог, который ведет бывший репортер «Нью-Йорк таймс». Эта женщина утверждает, что во время интервью три года назад она задала Кингу вопрос, который ему не понравился. Свирепо посмотрев на нее, он прервал интервью. Два дня спустя ее уволили. С тех пор она не может найти официальную работу как журналист. Кинг вставил ее во все черные списки.

Реми спросила:

– О чем она его спросила?

– Спросила, почему в школьные годы у него была кличка «Адольф».

– И все? – спросил Сэм.

– Все.

Венди сказала:

– Мы уже знаем, что Льюис Кинг только назывался нацистом, а Чарли ничего общего с этим не имел, так за что его…

– Дети есть дети, – ответила Реми. – Только подумайте: Льюис Кинг практически отсутствовал в жизни Чарли с самых ранних лет. Мало того – куда бы Чарли ни пошел, его везде безжалостно дразнили за нацистские корни. С нашей точки зрения, это не так уж страшно, но для ребенка, для подростка… Сэм, возможно, это больное место Кинга. Тогда он был обидчивым ребенком, у которого не было никакой власти. Теперь он обидчивый миллиардер, и власти у него больше, чем у некоторых глав государств.

Сэм задумался. Он кивнул Питу, и тот включил микрофон.

– Прошу прощения, Чарли. Так на чем мы остановились? А, да, ларец. Вы сказали, что в нем монета или груда костей, верно?

– Верно.

– Для чего они были нужны вашему отцу? Какие-то тайные оккультные нацистские причины? Что-то, о чем мечтали Гиммлер с Адольфом?

– Заткнитесь, Фарго!

– Ваш папаша охотился за этим всю жизнь. Почему вы так уверены, что у него не было связей с какой-нибудь послевоенной тайной нацистской организацией?

– Предупреждаю вас… Заткните пасть!

– Ради этого вам нужен Золотой Человек, Чарли? Пытаетесь закончить то, что не успел ваш папочка – любитель гусиного шага?

Из микрофона послышались звуки тяжелых ударов по чему-то деревянному, затем шум помех.

Некоторое время спустя на линии вновь послышался голос Кинга:

– Я не нацист!

– Яблочко никогда не падает далеко от яблоньки, Чарли. Случилось, я думаю, вот что. Во время экспедиции 1938 года ваш отец узнал о существовании Теуранга. После войны семья переезжает в Америку, где он продолжил ваше нацистское воспитание. Для ваших извращенных умов Теуранг – нечто вроде Святого Грааля. Льюис сгинул, пытаясь отыскать его, но он хорошо обучил вас. И вы не намерены…

– Эта сволочь! Этот идиот! Он бросил мою мать в Германии и валандался черт знает где, а потом то же самое проделал здесь! Мама выпивает целый флакон пилюль, а он даже не потрудился явиться на похороны. Он убил ее, и у него не хватило порядочности приехать!

«Добрый чудаковатый старина Льюис»! Да ему было плевать, что о нем говорят, и он не мог понять, почему это тревожит меня. Каждый день, каждый чертов день я должен был слушать, как шепчутся у меня за спиной и встречают меня «Хайль Гитлер!», чтоб его! А я все равно побил их всех! Всех побил! Теперь я каждого из них могу купить и продать.

Думаете, я ищу Золотого Человека из-за отца? Думаете, я сознаю свой сыновний долг? Курам на смех! Когда эта штука попадет ко мне в руки, я растопчу ее в пыль! И, если есть Бог на небе, отец это увидит! – Кинг помолчал и принужденно усмехнулся. – К тому же вы оба с самого первого дня были у меня бельмом на глазу. Будь я проклят, если вы заберете то, что принадлежит мне по праву.

Сэм ответил не сразу. Один взгляд на Реми сказал ему, что они думают об одном и том же: им было ужасно жаль маленького Чарлза Кинга. Но Кинг давно вырос, и его безумное стремление отомстить давно умершему отцу унесло немало жизней.

Сэм сказал:

– Так вот в чем дело? Детская истерика? Кинг, вы убивали, похищали и обращали людей в рабство. Вы социопат.

– Фарго, вы не знаете, что вы…

– Я знаю, что сделали вы. И знаю, что еще вы способны сделать, прежде чем все это закончится. Я обещаю вам, Кинг: мы не только постараемся уберечь от вас Золотого Человека, мы сделаем все, чтобы вы за свои преступления оказались в тюрьме.

– Фарго, а ну послушайте! Я убью…

Сэм протянул руку и отключил связь. Воцарилась тишина.

Все вокруг рабочего стола молчали. Потом Сельма негромко произнесла:

– Что ж, кажется, он немного рассердился.

Такое невероятное преуменьшение сняло напряжение. Все рассмеялись. Когда смех затих, Реми сказала:

– Вопрос вот в чем: если мы сдержим слово, куда попадет Кинг, в тюрьму или в палату с мягкими стенами?

Трисули, Непал

Полковник Чжоу согласился на эту позднюю встречу отчасти из любопытства, отчасти по необходимости. Его уговор с этими необычными американскими цзачжунами – полукровками – до сих пор приносил прибыль, но теперь, когда он узнал, кто они на самом деле и кто их отец, ему очень хотелось изменить условия их партнерства. Чжоу не волновало, что делает Кинг в Непале. Раздражало его то, что он слишком мало с них взял… накладные расходы, как говорят американцы. Перевозить окаменелости в Лхасу и пропускать через таможню было нетрудно, но вот находить достойных доверия распространителей такого нелегального товара – гораздо труднее, или, как в этот вечер, гораздо дороже.

За несколько минут до полуночи Чжоу услышал снаружи звуки подъезжающей машины. Два солдата позади полковника встали со стульев и взяли автоматы наизготовку.

– На этот раз я приказал их обыскать, – сказал полковник своим людям. – Но все равно не ослабляйте бдительности.

Порог переступил один из часовых, дежуривших снаружи; он кивнул Чжоу и исчез. Мгновение спустя из темноты в пространство, озаренное зыбким светом керосиновой лампы, шагнули Рассел и Марджори Кинг. Они были не одни. В комнату вошла третья – гибкая китаянка с мрачным лицом. Поза детей Кинга подсказала Чжоу, что эта новая женщина будет говорить от лица всех троих.

И тут он увидел сходство – одинаковые глаза, нос, скулы. Мать и дети, подумал Чжоу. Очень интересно. Он решил сыграть в открытую. Встал из-за стола, устроенного на козлах, и уважительно кивнул женщине.

– Могу я называть вас миссис Кинг?

– Нет. Су. Чжилань Су.

– Прошу садиться.

Чжилань села на скамью, аккуратно сложив руки перед собой на столе. Дети Кинга остались стоять навытяжку, зеркально повторяя позу солдат полковника Чжоу. Сам Чжоу тоже сел.

– Чему обязан удовольствием? – спросил он.

– Моему супругу кое-что от вас требуется.

– Неужели?

– Да. Прежде всего он требует, чтобы вы поняли следующее: мы знаем, что вас зовут не Чжоу и что вы не полковник Народно-освободительной армии. На самом деле вас зовут Фэн, и вы генерал.

Генерал Фэн почувствовал, что его желудок словно превратился в глыбу льда. Лишь огромным усилием воли ему удалось подавить панику и не показать ее.

– Правда?

– Да. Мы знаем о вас все, в том числе обо всех остальных ваших незаконных операциях: торговле оружием, контрабанде героина и прочем. Мы знаем также, кто из вашего начальства вам друг, а кто враг. Мой супруг в очень хороших отношениях с неким генералом Гоу. Вам знакомо это имя?

Фэн с трудом глотнул. Мир вокруг него рушился. И он сумел только едва слышно сказать:

– Знаю.

– Генерал Гоу вас не жалует, так?

– Да.

– Я достаточно ясно выразилась? – спросила Чжилань Су.

– Да.

– Тогда поговорим о нашем сотрудничестве. На самом деле мой супруг доволен предоставленными вами услугами и хотел бы предложить пятнадцатипроцентное повышение оплаты всех транзакций.

– Это очень щедро.

– Мой супруг понимает это. Он также просит вас об услуге.

Не успели слова слететь у него с языка, как Фэн уже проклял себя:

– Услуга означает «безвозмездно».

Чжилань на несколько мгновений устремила на Фэна взгляд суровых, черных, как обсидиан, глаз и только потом ответила.

– Я неудачно выразилась. Возможно, лучшее сказать «задание». Конечно, мой супруг с радостью компенсирует ваши усилия суммой в двести тысяч долларов США. Но только в случае успеха.

Фэн очень старался не улыбнуться.

– Конечно. Это только справедливо. Задание какого рода?

– Есть люди – точнее, их двое, – которые угрожают нашим деловым интересам здесь. Мы ожидаем, что в ближайшие недели они будут путешествовать вдоль границы и, возможно, даже заедут в ТАР, – сказала Чжилань, имея в виду Тибетский автономный район. – Мы хотим, чтобы вы их перехватили.

– Нужно точнее сформулировать задачу.

– Их нужно захватить и держать в плену или убить. Я передам вам приказ, когда настанет время.

– Как близко к границе они будут перемещаться?

– Кое-где меньше, чем в пяти милях от нее.

– Длина границы – много сотен миль. В таких условиях очень трудно найти двоих людей.

– Не глупите, – сказала Чжилань более резко. – В вашем распоряжении четырнадцать вертолетов «Харбин Z-9», снабженных инфракрасными радарами, камерами ночного наблюдения и ракетами, противовоздушными и противотанковыми.

Фэн вздохнул.

– Вы на редкость хорошо информированы.

– Под вашим командованием также семьдесят девять наблюдательных пунктов вдоль границы. Это тоже верно?

– Да.

– Мы подозреваем, что этим людям придется пересекать самые отдаленные районы на вертолете. В Непале лишь несколько компаний предлагают такие услуги. Чтобы облегчить вам задачу, мы будем наблюдать за этими компаниями.

– Тогда почему бы не перехватить этих людей до того, как они сядут на борт?

– Мы позволим им… закончить дела, прежде чем вы начнете действовать против них.

– А что у них за дела?

– Они кое-что ищут. Мы хотим, чтобы они достигли успеха.

– Что они ищут?

– Вам незачем это знать. Генерал, я уже объяснила, что от вас требуется; я дала вам всю информацию, необходимую, чтобы вы приняли решение. Решайте же, будьте любезны.

– Я согласен. Но мне понадобится информация об объектах.

Чжилань сунула руку в карман парки и достала оттуда карту памяти. Положила ее на стол перед Фэном и встала.

– Будьте готовы, когда я позвоню.

28

Джомсом, Непал

Остро сознавая, что, разозлив Чарлза Кинга, они разозлили льва, который до сих пор был только раздражен, Сэм и Реми велели Сельме отыскать для них другую дорогу в Мустанг.

Все участники дела знали, что Теуранг где-то в Гималаях и Кинг теперь знает – Фарго, получив существенное преимущество в гонке, вынуждены будут вернуться в Непал. Сэм и Реми не сомневались, что Рассел и Марджори Кинг вместе с матерью, Чжилань Су, будут их искать. Только время могло показать, какие еще силы пустит в ход Кинг, но они намерены были действовать очень осторожно, пока не закончится эта одиссея.

Несколько марафонских перелетов привели их в Индию, в Нью-Дели; отсюда они проехали двести пятьдесят миль на север, к городу Лакхнау, откуда чартерным рейсом на одномоторном самолете пролетели еще двести миль на северо-восток, до Джомсома. Они были здесь всего неделю назад, и, когда колеса их самолета коснулись посадочной полосы, Сэм и Реми почувствовали нечто вроде дежа-вю. Это ощущение только усилилось, когда в толпе туристов и предлагающих свои услуги проводников они направились к терминалу.

Как и пообещал Джек Карна, через таможню и службу иммиграции они прошли без задержек и вопросов. Снаружи у обочины их ждал еще один «взрыв из прошлого» – у белой «Тойоты-Лендкрузер» стоял непалец и держал в руках табличку с их фамилией.

– Думаю, вы ждете нас, – сказал Сэм, протягивая руку.

Мужчина обменялся с ними рукопожатием.

– Меня зовут Аджай. Мистер Карна просил меня передать вам: «Самая новая рыбка Сельмы называется Apistogrammainiridae». Я верно произнес название?

– Правильно, – согласилась Реми. – И зовут ее…

– Фродо.

В долгих разговорах Сельма и Карна обнаружили, что оба они поклонники трилогии «Властелин колец».

– Да? Хорошо? – с улыбкой спросил Аджай.

– Хорошо, – ответил Сэм. – Ведите.

Аджай что неудивительно оказался не только лучшим проводником, чем предыдущий, но и опытным водителем: он искусно преодолевал бесчисленные повороты, изгибы и препятствия Кали-Гандаки. Всего через восемь часов после выезда из Джомсома они стояли перед дверью Джека Карны в Ло-Монтанге.

Карна встретил их теплыми объятиями. Горячий чай и лепешки были готовы и ждали в привычном месте с россыпью подушек. Когда Сэм и Реми сели и чуть согрелись, они достали диски Теуранга и разложили их на кофейном столике перед Карной.

Целую минуту он молча смотрел на них с волнением во взгляде и полуулыбкой на губах. Наконец по очереди взял диски и внимательно рассмотрел их. Модель диска произвела на него не меньшее впечатление.

– Помимо символов, он почти идентичен оригиналу, правда? Ваша Сельма… замечательная женщина, надо сказать.

Реми искоса посмотрела на Сэма и улыбнулась. Женская интуиция еще раньше подсказала ей, что между Сельмой и Джеком проскочила искра. Сэм тогда отмахнулся от этой мысли. Теперь он согласно кивнул.

– Да, она уникум, – сказал он. – Так, по-вашему, это сработает?

– Не сомневаюсь. Для этого завтра утром Аджай отвезет нас в пещеры. Если повезет, к концу дня мы найдем совпадение. А дальше будем просто идти по карте в Шангри-Ла.

– Ничего не бывает просто, – заявила Реми. – Поверьте.

Карна пожал плечами.

– Как скажете. – Он налил еще чаю и передал тарелку с лепешками. – А теперь расскажите мне о любви Сельмы к чаю и тропическим рыбам.

* * *

На следующее утро они встали до рассвета, и мальчик, хозяйничавший на кухне Карны, подал настоящий английский завтрак: бекон, яичницу, черный пудинг, жареные помидоры с грибами, тосты, сосиски и словно бы бездонные чашки с чаем. Наевшись до отвала, Сэм и Реми отодвинули свои тарелки.

– Это ваш обычный завтрак? – спросила Реми у Карны.

– Конечно.

– Как вы умудряетесь оставаться худым? – спросил Сэм.

– Много хожу. Не говоря уже о холоде и высоте. Здесь калории сгорают быстро. Если я в день не получу по меньшей мере пять тысяч, начну терять вес.

– Может, вам стоит организовать фитнес-лагерь, – предложила Реми.

– Неплохая мысль, – ответил Карна, вставая. Он хлопнул в ладоши и потер руки. – Хорошо. Десять минут до выхода. Аджай встретит нас у ворот.

Верный своему слову, десять минут спустя Карна уже выводил их за дверь, и вскоре они ехали на «лендкрузере» на юго-восток, к предгорьям. В двух милях за городской чертой они перевалили через вершину, и местность начала стремительно меняться. Пологие холмы стали круче, их цепь сделалась неровной, рваной. Сероватая почва постепенно бурела, а скудный кустарник, кое-где пятнавший окрестности, встречался все реже. Аджай выехал на усеянную булыжниками дорогу, и машина зарыскала из стороны в сторону. Вскоре у Сэма и Реми защелкало в ушах.

Карна с переднего сиденья сказал:

– В багажнике два ящика с водой в бутылках. Не допускайте обезвоживания. Чем выше мы поднимаемся, тем больше жидкости требуется.

Сэм взял две пары бутылок, передал одну Реми, две Карне и спросил:

– Далеко мы от тибетской границы?

– Примерно семь миль. Постарайтесь запомнить: вместе со всем остальным миром мы можем считать это тибетской границей, но китайцы так не думают. И очень рьяно внедряют это мнение. Пусть официальное название – «Тибетский автономный район», но с точки зрения Пекина это Китай. Если вы внимательно понаблюдаете, то начнете замечать на хребтах наблюдательные посты. Нам даже могут встретиться один-два патруля.

– Патруль? – повторил Сэм. – Китайской армии?

– Да. Их сухопутные подразделения и самолеты постоянно заходят в Мустанг, и вовсе не случайно. Они знают, что Непал может только отправить очередную официальную жалобу, а для китайцев это ничего не значит.

– А что будет с тем, кто забредет за границу? Заблудившийся турист, например.

– Зависит от территории. Между нами и северной оконечностью Мустанга протяженность границы составляет почти две тысячи миль, и по большей части она проходит по глухой, труднопроходимой горной местности. Что касается этих мест, то иногда китайцы не слишком вежливо отправляют заблудших за границу, но чаще арестовывают. Я знаю по меньшей мере три таких случая за последний год.

Аджай на сиденье водителя молча поднял четыре пальца.

Карна сказал:

– Поправка: схвачено четверо туристов. Всех, кроме одного, со временем освободили. Я прав, Аджай?

– Верно.

– Уточните, что значит «со временем», – попросила Реми.

– Примерно через год. О том, которого не отпустили, ни слуху ни духу уже шесть лет. Понимаете, китайцы очень любят наглядные примеры. Чересчур рано отпустить нарушителя значило бы подать плохой пример. Очень скоро у вас через границу пойдут орды западных агентов, переодетых туристами.

– Они и правда так это видят? – спросил Сэм.

– Кое-кто в правительстве – да. Но я подозреваю, что в основном это показуха. Вдоль южной границы Китая есть обширные участки, которые невозможно накрыть с земли, поэтому китайцы особенно строги в тех районах, которые могут контролировать. Я узнал из надежного источника, – Карна комично показал головой на Аджая, – что в северной Индии туристы часто переходят границу; есть даже туристические компании, которые на этом специализируются. Верно, Аджай?

– Верно, мистер Карна.

– Не волнуйтесь, Фарго. Мы с Аджаем занимаемся этим уже много лет. Наш прибор GPS отлично откалиброван, и мы хорошо знаем местность. Уверяю вас, мы не попадем в когти китайской армии.

Еще час поездки привел их к ущелью, окруженному скалами, до того изъеденными эрозией, что они казались рядами массивных муравейников. Впереди виднелось похожее на замок сооружение, которое как будто частично вросло в холм. Наружные стены того же темно-красного цвета, какой они видели в Ло-Монтанге, а два верхних этажа, возведенные на горизонтальных балках, выступающих наружу, последовательно уменьшались и как будто были высечены в самой скале. Выцветшие молитвенные флажки, на веревках, натянутых между коническими крышами, развевал ветер.

– Тарл Гомпа, – провозгласил Карна.

– Мы несколько раз уже слышали это название, – сказала Реми, – но определение кажется… неясным.

– Вы очень правильно выразились. С одной стороны гомпы – это своего рода крепости, укрепленные места для уединения и духовного роста. С другой стороны – это монастыри; с третьей военные посты. Многое зависит от периода истории и от того, кто населяет гомпу.

– И сколько их?

– В одном Непале я знаю свыше ста. Вероятно, втрое больше до сих пор не обнаружены. А если присоединить Тибет и Бутан, их тысячи.

– Почему мы остановились в этой? – спросил Сэм.

– В основном из уважения. Там, где есть священные пещеры, создается совет старейшин, чтобы присматривать за ними. Местные пещеры пока не очень хорошо известны, и здешние старейшины ревностно их охраняют. Если мы не окажем должного уважения, вскоре увидим, что на нас направлен десяток старинных ружей.

Они вышли из машины. Карна что-то крикнул на непальском языке, и спустя несколько минут из потемневшей двери вышел пожилой человек в брюках защитного цвета и ярко-синей парке. Лицо у него было коричневое, как орех, изрезанное глубокими морщинами. Он несколько секунд разглядывал приехавших из-под густых кустистых бровей, потом широко улыбнулся.

– Намаете, Джек, – сказал он.

– Намаете, Пушпа. Тапааи лааи каето чха?

Карна пошел вперед, мужчины обнялись и о чем-то негромко заговорили. Карна показал на Сэма и Реми, и те невольно шагнули вперед.

Аджай остановил их.

– Вам лучше ждать здесь. Пушпа сгоньер – привратник. Эти люди хорошо знают Карну, но к чужакам относятся с подозрением.

Карна и Пушпа говорили еще несколько минут, прежде чем старик кивнул и подал Карне обе руки. Карна вернулся к «лендкрузеру».

– Пушпа разрешил нам двигаться дальше. Он известит местного проводника, который встретит нас у первой пещеры.

– Как известит проводника? – спросила Реми. – Я не вижу…

– Известит словом пеший посыльный, – ответил Карна.

Он показал на острые, как акульи зубы, каменные выступы на соседнем утесе. Там стоял человек. У них на глазах Пушпа поднял руку и сделал несколько знаков кистью. Человек ответил таким же способом и исчез за скалой.

Карна сказал:

– К тому времени как мы туда доберемся, все местные будут знать о нас и о том, что у нас есть разрешение.

– Иными словами, никаких разгневанных крестьян с вилами.

– С ружьями, – поправил Сэм.

Карна ободряюще улыбнулся.

– Ни того, ни другого. Идем?

Когда Тарл Гомпа в зеркале заднего обзора исчез из глаз, они ехали в общем направлении на восток, две мили ехали вдоль ущелья, а затем выехали на сухое русло. Четвертью мили дальше за мостом у подножия другого холма-муравейника, на этот раз высотой несколько сотен футов, уходящего на север и юг, насколько хватал глаз, располагались несколько сооружений типа гомпы.

Аджай подвел «лендкрузер» к мосту и переправился. По мере приближения к поселку местность менялась: вместо осыпи и валунов появился мелкий ржаво-коричневый песок. Аджай остановил машину у низкой каменной стены, огибавшей всю деревню. Все вышли на резкий ветер. Песок шуршал об одежду.

– Кусается, правда? – сказал Карна.

Сэм и Реми, которые как раз надевали капюшоны, кивнули. Сэм, перекрикивая шум ветра, спросил:

– Отсюда пойдем пешком?

– Да. Вон туда. – Карна показал на холмы-муравейники. – Идем.

Он провел их через брешь в стене и двинулся вниз по обложенной с обеих сторон камнями тропе. В конце тропы они увидели густую живую изгородь из местного кустарника. Карна прошел вдоль изгороди налево, а потом сквозь нее к природной беседке. Они оказались на небольшой, выложенной камнями площадке, в центре которой журчал фонтан. По краю площадь окружали ящики, засаженные красными и пурпурными цветами.

– Часть реки они отводят для полива, водопровода и фонтанов, – объяснил Карна. – Они очень любят фонтаны.

– Он очень красив, – сказала Реми.

Легко представить себе, как именно здесь возникли легенды о Шангри-Ла, подумала она. В сердце самой мрачной и безжизненной местности из тех, где им довелось побывать, они с Сэмом наткнулись на крошечный оазис. Контраст приятно поражал.

Неподалеку на деревянной скамье сидел низкорослый мужчина средних лет в клетчатой вязаной куртке и бейсболке; на бейсболке было эмблема «Чикагских медведей».

Человек приветственно поднял руку и направился к ним. Они с Карной обнялись и несколько минут говорили, прежде чем Карна повернулся и представил Сэма и Реми.

– Намаете… намаете… – повторял мужчина с улыбкой.

Карна сказал:

– Это Пушпа. – И, предвосхищая вопрос, добавил: – Да, более или менее как человек в гомпе. Нам эти имена кажутся на слух совершенно одинаковыми, они придают огромное значение разнице в тоне. Пушпа отведет нас к пещерам. Сначала мы с Пушпой выпьем чаю, потом займемся делом.