Текст книги "Приключения Фарго"

Автор книги: Клайв Касслер

Соавторы: Грант Блэквуд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 65 страниц)

Глава 38

– Шутишь?

– А что, похоже?

– Нет. Это меня и беспокоит.

– Почему?

– Потому что это безумие, вот почему.

– От безумия до гениальности один шаг.

– Угу, а там и до идиотизма рукой подать.

Сэм хмыкнул.

– Я не заметил на вечеринке ни одного охранника, а ты?

– Тоже.

– Значит, вся охрана занята периметром – следят, чтобы нежелательные личности не проникли внутрь; наверняка гостей досмотрели, а может, даже обыскали на входе. Там было человек шестьдесят-семьдесят, и я не заметил, чтобы кто-то проверял приглашения. Ты же знаешь правило: «По одежке встречают».

– Звучит как очередной фарготизм, а не как правило.

– А разве фарготизмы не правила?

– В этом ты весь.

– Охранники понятия не имеют, как мы выглядим: для них что мы, что королева английская. Думаешь, Бондаруку приходило в голову, что мы обнаглеем и залезем к нему в дом? Да ни за что! Он слишком зациклен на собственном всемогуществе. Реми, удача любит смелых.

– Еще один фарготизм. А что, если мы наткнемся на самого хозяина?

– Постараемся не натолкнуться. Будем следить за гостями. Учитывая репутацию Бондарука, он станет нашей системой раннего оповещения. При его появлении они засуетятся, как стайка рыбешек при приближении акулы.

Реми вздохнула.

– Ты уверен?

– В чем именно?

– Во всем…

Сэм улыбнулся и сжал руку жены.

– Расслабься. В худшем случае мы походим вокруг, осмотримся, а потом вернемся сюда и спланируем следующий шаг.

Она с задумчивым видом прикусила нижнюю губу, а потом кивнула:

– Ладно, поглядим, влезу ли я в Ольгино платье.

Платье сидело небезупречно, но Реми отыскала в ванной несколько булавок, тут подоткнула, там подсобрала – и черное вечернее платье с глубоким вырезом стало выглядеть так, словно его шили специально для нее, разве что модный модельер заметил бы разницу. Затем она проделала то же самое с классическим черным смокингом Сэма, заузив талию и заколов рубашку сзади на пояснице. Умывшись, причесавшись и спрятав камуфляж и рюкзаки в надежное укрытие за шкафом, они окинули друг друга оценивающим взглядом, распихали по карманам Сэма все необходимое и вышли из комнаты.

Реми взяла Сэма под руку, и супруги Фарго направились вниз по коридору, который, как и спальня, был отделан довольно угрюмо: темное дерево, тяжелые ковры, гобелены и пейзажи маслом. Они начали было считать двери, но на тридцатой бросили; и так стало ясно, что они находятся в гостевом крыле.

– Есть проблема, – пробормотала Реми, когда они добрались до конца коридора и вошли в просторную, с высоким потолком залу, с двух сторон окаймленную спиральными лестницами из бурого гранита.

Остальное пространство делилось на несколько гостиных уголков с потертыми кожаными креслами и диванами. На стенах мерцали мягкие круги света от канделябров. Справа от коридора и в стене напротив зияли арки дверных проемов, ведущих в другие части особняка.

– Какая? – спросил Сэм.

– Мы с тобой не знаем ни русского, ни украинского.

– Верно, зато в совершенстве владеем универсальным международным языком.

Другая пара вошла в залу и направилась к Сэму и Реми.

– Ты о чем?

– Улыбка и вежливый кивок, – ответил он и продемонстрировал свою тактику на проходящей мимо паре, которая ответила на его приветствие. Дождавшись, пока пара отойдет, Сэм прошептал: – Ну что, убедилась? Действует.

Рядом появился официант с подносом, полным фужеров с шампанским. Они взяли по одному, и официант исчез.

– А если кто-нибудь попытается завести разговор? – спросила Реми.

– Сделай вид, что поперхнулась. Отличный предлог, чтобы улизнуть.

– Ну и куда теперь?

– В западное крыло. Если коллекция в особняке, то искать ее нужно там. Рисунок у тебя?

– В декольте.

– Мм…

– Веди себя прилично.

– Мои извинения. Ладно, давай проверим, как близко мы сможем подобраться к служебному помещению, не потревожив службу безопасности. Камер я пока нигде не вижу, а ты?

– He-a.

Навстречу шла еще одна пара. Сэм и Реми подняли бокалы, улыбнулись и поспешили дальше.

– Я тут подумала, – сказала Реми. – А что, если мы наткнемся на Ольгу с мужем и они узнают свою одежду?

– Гм… Честно говоря, не хотелось бы.

Они вошли в комнату, которую Богуслав пометил как «Зал мечей». Еще с порога Фарго поняли: жалкое название не передает и малой части того, что предстало перед их глазами. Помещение шестьдесят на сорок футов, выкрашенные в черный цвет стены, пол из грубого черного сланца устилали кроваво-красные ковровые дорожки. Почти все пространство занимал расположенный в центре прямоугольный стеклянный стенд со спрятанной в полу подсветкой. Внутри, на мраморных подставках с надписями на русском и английском, было выставлено не менее пятидесяти экземпляров старинного холодного оружия – от топоров и мечей до пик и кинжалов.

Восемь или десять пар медленно, не отрывая завороженных глаз от полок, обходили стенд по кругу, указывая пальцем то на один, то на другой экспонат и перешептываясь. На подсвеченных снизу лицах было написано восхищение. Сэм и Реми незаметно присоединились.

Сэм, отлично разбиравшийся в истории, сразу же увидел много знакомого оружия: знаменитый клеймор, шотландский обоюдоострый двуручный меч; бердыш, русский боевой топор; короткий изогнутый французский фальшион; шамшир, персидская сабля; оманский «ханжар» с рукоятью из слоновой кости; японская катана, излюбленное оружие самураев; классический римский короткий меч, известный как гладий.

Многие экспонаты он видел впервые: английская мамлюкская сабля; турецкий ятаган; метательный топор викингов; инкрустированный рубинами марокканский кинжал «куммия».

– Не слишком оригинально, верно? – шепнула Реми на ухо Сэму.

– В смысле?

– Убийца, коллекционирующий ножи. Я понимаю, если бы тут стоял стенд, уставленный фарфоровыми куклами…

Они дошли до дальнего конца стенда, повернули за угол и остановились полюбоваться блеском серповидного египетского «хопеша». На другом конце комнаты гости зашептались. Пары у противоположного торца стенда стали расступаться, пропуская вперед какую-то фигуру.

– Акула приплыла, – пробормотала Реми.

– Эх, а я как назло забыл прихватить отравленную приманку, – сказал Сэм.

Гедеон Бондарук заговорил по-английски, с легким акцентом. Низкий бас разнесся по комнате.

– Добрый вечер, дамы и господа. По выражениям ваших лиц я вижу, что моя коллекция вас пленила.

Расправив плечи и заложив руки за спину, как генерал перед строем солдат, Бондарук не спеша направился вдоль стенда.

– Орудия войны часто вызывают такую реакцию. Мы, так называемые цивилизованные люди, делаем вид, что смерть и насилие нас не увлекают, на самом же деле они заложены в нас на генетическом уровне. В глубине души все мы неандертальцы, которые борются за выживание.

Бондарук остановился и оглядел слушателей, проверяя, нет ли желающих с ним поспорить. Желающих не нашлось, и он пошел дальше. В отличие от облаченных в смокинги гостей, Бондарук был в черных брюках и черной шелковой рубашке, густые темные волосы собраны в хвост. Худой, с резкими чертами лица, он будто прожигал вас взглядом пронзительных черных глаз. И Сэм, и Реми знали, что Бондаруку под пятьдесят, но выглядел он лет на десять – пятнадцать моложе.

Он словно не замечал реакции гостей, которые как один почтительно расступались при его приближении: мужчины поглядывали на мафиози с опаской, на женских лицах читалась целая гамма эмоций – от неприкрытого страха до любопытства.

Бондарук остановился и постучал по стеклу.

– Крис, – сказал он, обращаясь ко всем сразу. – Традиционный кинжал малайцев. Да, он красив… это волнистое лезвие… но не слишком практичен. Скорее для церемоний, чем для убийства. – Он сделал еще несколько шагов. – Вот прекрасный экземпляр: китайский меч-дао. Вероятно, лучшее холодное оружие всех времен.

Он продолжил, останавливаясь через каждые несколько шагов, чтобы рассказать о том или ином экспонате. Он либо устраивал краткий экскурс в историю, либо делился личными впечатлениями об эффективности оружия. Когда Бондарук подошел к ним, Сэм как бы невзначай отступил назад, к стене, увлекая за собой Реми. Лицо Бондарука отразилось в стекле напротив, он повернул за угол и встал у торца, любуясь шестифутовой алебардой… всего в шести футах от Сэма и Реми.

Реми сдавила предплечье мужа. Сэм, который не спускал глаз с Бондарука, и сам напрягся, понимая, что тот может обернуться в любой миг. Сэм не сомневался, что Бондарук их узнает, а вот получится ли у Сэма скрутить Бондарука и превратить мафиози в живой щит (единственный их шанс пробраться через толпу охраны) – было под большим вопросом.

Бондарук не обернулся. Вместо этого он заговорил:

– Алебарда: только англичане могли изобрести оружие, которое настолько же уродливо, насколько бесполезно.

По комнате прокатились смешки и шепот одобрения, а Бондарук свернул за угол и продолжил свою полулекцию-полупрогулку. Отпустив еще несколько комментариев, он дошел до конца экспозиции, повернулся к публике, кивнул и исчез за дверью.

Реми выдохнула.

– Н-да, умеет он себя подать. Этого у Бондарука не отнимешь.

– Аура жестокости, – пробормотал Сэм. – Она окружает его как плащ. От него просто веет жестокостью.

– Тот же запах исходит от Холкова.

Сэм кивнул.

– Да.

– Я уж было подумала, ты на него накинешься…

– Угу, я был готов… Ладно, пошли искать то, за чем пришли, пока я не передумал.

Глава 39

Чем ближе они подходили к западному крылу, тем меньше гостей попадалось навстречу. Если само поместье в комплексе напоминало знак мира, то основная часть дома представляла собой восьмиугольник: гостиные, фойе, уютные тесные комнатки и библиотеки окружали центральную переднюю. Поблуждав минут двадцать, Фарго забрели в неосвещенную оранжерею, где повсюду стояли кадки с пальмами и плетеные перегородки, увитые цветущими лианами. Сквозь сводчатый стеклянный потолок просматривалось ночное небо в бриллиантовой россыпи звезд. Слева от них, за стеклянной стеной, располагалось длинное крыльцо в окружении живой изгороди.

На северо-запад вела одна-единственная дверь. Фарго обошли оранжерею по кругу, проверяя, нет ли где камер или лишних глаз и ушей, и направились к двери. Заперто.

Сэм уже потянулся к карману за набором отмычек, когда голос сзади произнес:

– Простите, сэр, могу я поинтересоваться, что вы тут делаете?

Сэм действовал инстинктивно. Не раздумывая ни секунды, он повернулся к мужчине и рявкнул по-английски (как он надеялся, со сносным русским акцентом):

– Наконец-то! Куда вы запропастились? Вам известно, что датчики влажности вышли из строя?

– Простите…

– Вы из охраны?

– Да, сэр. Но…

– Мистер Бондарук сказал, что пришлет кого-нибудь. И мы тут торчим уже целых… дорогая, сколько, минут пять?

Реми, которая тут же включилась в игру, твердо кивнула.

– Не меньше.

Охранник нахмурился.

– Подождите секундочку, я должен проверить…

– Отлично, делайте, что должны, но позвольте мне вас спросить: вы себе представляете, что конденсат может сотворить с девятисотлетним бердышом? Мм? Что останется от рукояти из монгольского красного клена?

Охранник помотал головой, почти донеся руку с переносной рацией до рта.

– Вот, пальма – наглядный пример… Пойдите сюда! Видите листья?

Сэм шагнул вперед, указывая на растущую неподалеку пальму. Охранник, собравшийся было нажать кнопку связи, замешкался и инстинктивно повернул голову.

В мгновение ока Сэм резко развернулся. Крутанувшись на пятке правой ноги, левую он выбросил вперед и в подсечке обрушил на правую лодыжку охранника. Мужчина потерял равновесие и начал заваливаться назад. Не дожидаясь, пока тот упадет, Сэм снова ударил с разворота, вложив всю силу в точно рассчитанный апперкот, прямехонько в подбородок. К тому времени как бедняга коснулся пола, он уже потерял сознание.

– Ух ты! – выдохнула Реми. – А я думала, дзюдо просто хобби.

– Ага, хобби. Только временами очень полезное. Кстати, следующий твой.

– Если найдешь мне рапиру. Монгольский красный клен? А такой существует в природе?

– Понятия не имею.

Сэм сел на корточки, подобрал рацию, затем обыскал охранника, найдя девятимиллиметровый «глок» в кобуре на поясе, комплект наручников, ключ-карточку гостиничного типа и связку обычных ключей. Связку он перебросил Реми, и она принялась подбирать ключ к двери. Сэм перевернул охранника на живот, сковал ему руки наручниками за спиной, в рот засунул кляп, который соорудил из его же галстука, и за воротник отволок беднягу в угол, загородив тело пальмами. Пришлось передвинуть несколько кадок.

– Есть, – сказала Реми, поворачиваясь и показывая Сэму один из ключей.

– Проверила дверь?

Она кивнула.

– Никаких признаков сигнализации. Обычная ручка и защелка.

– Гм, сейчас проверим.

Сэм вставил ключ в замок и повернул ручку.

Тишина. Никакого вопля сирены.

– А если беззвучная сигнализация?…

– Точно. Бегом, сюда.

Они забежали в угол и спрятались рядом с телом охранника. Прошла минута. Две. Ни топота бегущих ног, ни объявлений из динамиков.

– Как-то все слишком просто, – сказала Реми. – Даже странно.

– Угу. Теперь назад пути нет. Разве что ты передумаешь…

– Я? – ухмыльнулась Реми. – Да я только начала разогреваться.

– Моя школа.

С другой стороны двери протянулся белоснежный коридор, десять футов в длину, освещенный флуоресцентными панелями потолка. В дальнем конце виднелась толстая стальная дверь, подключенная к устройству считывания карточек.

– Хитрая система, – сказал Сэм. – Видишь экранчик над считывателем?

– Ага.

– Это биометрический сканнер. Дверь реагирует на отпечаток пальца.

– Значит, где-то рядом помещение службы безопасности.

– Наверняка. Похоже, без нашего приятеля тут не обойтись. Жди здесь.

Сэм забежал в оранжерею и вскоре появился, таща за собой обмякшее тело охранника. Он вручил Реми карточку-ключ, а затем они общими усилиями приподняли мужчину.

– Думаю, у нас не больше двух попыток, – сказал Сэм.

– Сначала карточку, потом отпечаток?

– Угу. Наверно.

– Отлично.

Сэм изо всех сил уперся ногами и подтащил болтающееся тело к считывателю. Реми провела карточкой по щели, схватила большой палец руки охранника и прижала к сканнеру.

Считыватель возмущенно пискнул.

– Попытка номер два, – сказал Сэм.

– Нервы, нервы.

– Первый блин комом. Давай быстрее, все-таки не пушинку держу.

Она отдышалась и попробовала снова.

На этот раз считыватель приветливо тренькнул, замок щелкнул и открылся.

– Приоткрой чуть-чуть, чтобы не захлопнулась, – сказал Сэм, пятясь задом к двери в оранжерею и волоча за собой охранника. – Я сейчас.

Вскоре он вернулся.

– Что там? – спросил Сэм.

Реми еще на дюйм приоткрыла дверь, заглянула в щель и прошептала:

– Камер не видно.

– Пошли.

Реми открыла дверь, и они зашли внутрь. Помещение было округлым, с серыми стенами и темно-синим ковровым покрытием. Круглые лампы под потолком равномерно освещали комнату. Прямо на них смотрели две двери, каждая со считывателем. Они разделились и поискали провода сигнализации: Сэм проверил левую дверь, Реми – правую. И там, и там чисто.

Сначала они попробовали открыть левую дверь, заново повторив весь процесс с карточкой и отпечатком большого пальца. Внутри их ждала небольшая площадка и лестница, уходящая на пятнадцать футов вниз, к устланному бордовым ковром коридору.

Затем разведали, что за правой дверью.

– Тут предбанник, десять на десять, – прошептала Реми, заглядывая в щель. – Напротив еще одна дверь – ручку вижу, замка вроде нет. Справа стеклянная панель на полстены, от пояса и до потолка. С другой стороны что-то вроде аппаратной – несколько компьютерных рабочих станций и радиопульт. За компьютерами еще одна дверь.

– Освещение?

– Темно, если не считать мерцания мониторов.

– Камеры наблюдения?

Она снова прильнула к щели, но на этот раз присела на корточки и наклонила голову к плечу. Затем отстранилась и кивнула.

– Я разглядела только одну, под самым потолком, справа. Мигающий зеленый огонек.

– Стационарная?

– Нет, вращающаяся.

– Нам повезло, а им не очень.

– Почему это?

– В таком небольшом помещении имеет смысл ставить стационарную камеру с широкоугольным объективом. Чтобы не осталось слепых зон. Последи за камерой, посчитай, сколько времени уходит на один поворот.

Так она и сделала.

– Четыре секунды.

Сэм нахмурился.

– Маловато. Ну что: налево или направо?

– Все равно.

– Тогда давай сперва налево.

Они протащили охранника в дверь и оставили лежать на площадке, а сами спустились по лестнице, пригнувшись, чтобы не выпускать из виду коридор. Никаких зеленых огоньков они не заметили: камер нет. Сэм и Реми пошли дальше.

Через тридцать футов коридор заканчивался дубовой дверью с золотой табличкой, на которой красовалась отчеканенная надпись на кириллице. Русского они не знали, но оформление таблички подразумевало что-то вроде: «ЛИЧНЫЕ АПАРТАМЕНТЫ. НЕ ВХОДИТЬ». Сэм потянул за золотую ручку. Открыто. Он распахнул дверь.

Еще одна округлая комната, тридцать футов в диаметре, обшитая панелями из полированного грецкого ореха. Пол устилал восточный ковер – судя по всему, ручная работа.

– Досемеалти, – прошептала Реми.

– Что, прости?…

– Ковер. Досемеалти – их ткут кочевники йорук. Очень редкие и очень дорогие ковры. Я в прошлом месяце о них читала. На одном квадратном ярде полотна почти двести тысяч узелков, и каждый завязан вручную.

– Впечатляет.

– Да, но у меня такое чувство, что здесь есть вещи и подороже.

– Это точно.

По периметру комнаты через каждые несколько футов были расставлены блестящие стеклянные стенды, и в каждом на мраморной подставке красовался образец древнего военного снаряжения. Стоял полумрак; единственным источником света были галогенные лампы, подсвечивающие каждый стенд изнутри. Впрочем, убранство комнаты явно указывало на то, что, в отличие от «Зала мечей», эта коллекция не предназначена для чужих глаз. Остатки сомнений улетучивались при одном взгляде на кожаное кресло с высокой спинкой, помещенное в самом центре.

– Похоже на трон, верно? – спросил Сэм.

– Ты прямо мысли мои читаешь.

Они разделились и пошли вдоль разных стен, разглядывая экспонаты.

– Это называется «герра», – сказал Сэм через плечо, останавливаясь возле стенда с высоким, овальной формы щитом, сплетенным из прутьев и кожи. – Их использовали персидские войска.

– А у меня тут персидский меч, – отозвалась Реми с другого конца комнаты. – Называется «акинак». Такие во времена династии Ахеменидов носили Бессмертные.

– Кажется, тут прослеживается одна тема. У меня тут «сагарис». Персидский боевой топор… и опять времен Ахеменидов.

Они продолжили осмотр, по ходу зачитывая вслух надписи на табличках. Щиты, копья, кинжалы, длинные луки… Все, что связано с древнеперсидской династией Ахеменидов и царем Ксерксом Первым.

– Похоже на культ, – сказала Реми, когда они снова встретились у входа.

– Согласен, – ответил Сэм. – Сдается мне, мы только что отрыли тот самый скелет в шкафу Бондарука…

– Может быть. Но тогда встает вопрос: при чем тут утраченная коллекция Наполеона?

Они вернулись в первую круглую комнату с синим ковром. Реми присела рядом с правой дверью, приоткрыла ее и заглянула внутрь.

– Без изменений.

– Ладно, вот что мы сделаем, – сказал Сэм, а затем быстро объяснил: – Если, когда я зайду, камера замрет, закрой дверь и спрячься где-нибудь. Значит, меня заметили и сюда бежит охрана.

– А как же ты?

– За меня не переживай. Я тебя догоню.

Они поменялись местами. Сэм подождал и, когда камера повернулась до упора вправо, плюхнулся на живот и пополз по-пластунски. Попав внутрь, он перекатился направо и пополз вдоль стены к следующей двери.

Отсюда было слышно, как жужжит моторчик вращающегося механизма.

Реми снова присела на корточки перед дверью и дважды постучала по полу: «Камера отвернулась». Сэм медленно приподнял голову и заглянул в комнату за стеклом. Поискал взглядом камеры на потолке и стенах, но ни одной не нашел. Боковым зрением увидел, что камера снова ползет в его сторону. Реми стукнула один раз: «Камера приближается». Он нырнул.

Пять секунд прошло. Реми постучала два раза. Сэм протянул руку к дверной ручке и подергал. Не заперто. Он перекатился налево и встал на колени, стараясь не высовываться. Дождался очередного двойного стука, повернул ручку, толкнул дверь, заполз внутрь и захлопнул дверь за собой. Спустя три секунды он стоял, прижавшись к стене под камерой. Наконец поднял вверх большие пальцы – сигнал Реми. Через пятнадцать секунд она стояла рядом с ним.

Аппаратная была в два раза больше предбанника. Под стеклянной панелью стоял длинный белый меламиновый стол с двумя компьютерами. В пятнадцати футах от них в стене, у которой они стояли, виднелась еще одна дверь.

Сэм дотронулся до уха, указал на камеру, а затем на себя: «Может быть микрофон. Проверю». Реми кивнула: «Ясно».

Стараясь двигаться синхронное поворотом камеры, Сэм сперва нырнул налево, потом направо, а потом поднялся на цыпочки, разглядывая механизм.

– Звука нет, – скачал он Реми. – Проверю дверь. Скомандуешь, когда будет можно.

Они подождали, следя за вращающейся над их головами камерой.

– Давай.

Сэм скользнул вдоль стены к двери, повернул ручку – не заперто! – и вернулся обратно.

– До сих пор нам везло, – сказал он.

– Это и настораживает.

Камера вращалась слишком быстро: времени на то, чтобы проверить, что за дверью, не было. Они понимали, что идут вслепую.

– Придется рискнуть, – сказал Сэм.

– Знаю.

– Готова?

Она сделала глубокий вдох и кивнула.

Фарго отследили движение камеры, дождались, пока та отвернется, и по стеночке юркнули мимо, к двери.