Текст книги "Алый - цвет жизни"

Автор книги: Кирилл Кривицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)

   Эйленталь встал, обнажил кинжал и одним рывком отрезал себе косу под корень, после чего бросил ее понурому князю под ноги. Рилильен с тоской посмотрел на своего собрата.

   – Эйлен, ты так и не ответил, почему ты решил стать изгоем, порвав со своим народом?

   – Ты сделал меня предателем! – Слова эльфа полыхали жгучей ненавистью: – Благодаря магической присяге, ты вынудил меня молчать и привести войска на порог к родичам! Я не зря говорил, что мы были одним народом, я практически всю юность провел в "Долине Хельдар" у своей двоюродной бабушки. – Рилильен недоверчиво уставился на Эйленталя. – Ты слишком заигрался в борьбу света и тьмы, читанной в древних хрониках. Там слишком много возвышенной лжи, потому ты и закрывал глаза на то, что шло в разрез с вымышленными понятиями о непогрешимости и богоизбранности эльфийской расы. Подумай, откуда взялась эта демонова присяга эльфа-воина своему правителю, вынуждающая бездумно подчиняться и не дающая даже слова против сказать. Потому я и не хочу больше иметь с вами ничего общего. Я бы ушел лунной тропой, бросившись на собственный меч, но моя жизнь теперь принадлежит хельдарам.

   Эйленталь развернулся, намереваясь уйти в степь, Рилильен его окликнул:

   – Ты теперь куда?

   – Если орки не убьют, буду в степи, – бросил через плечо Эйленталь, – и если Риоррдан потребует моей головы, направляй сюда, скрываться не стану.

   Рилильен проводил глазами медленно удаляющуюся фигуру изгоя, бережно завернул Княжеский перстень в окровавленный алый плащ и активировал портальный камень. Серебристая рамка портала поглотила правителя эльфов, обуреваемого мрачными мыслями.

   ***

   Кавалькада из трех всадников быстро достигла стойбища урук-хай, походные шатры из деревянных жердей и шкур были расставлены вокруг большого костра, на котором побулькивал общий котел. Возле котла колдовали пять пожилых орок, нарезая мясо и скудные овощи, не забывая помешивать варево. На приехавших урук-хай, орчанки посмотрели с интересом, но ради того, чтобы рассмотреть, что с собой привез Кейрат, самый завидный жених клана и нынешний вождь, прерываться не стали. Кейрат спрыгнул с громадного вороного коня, потрепал по ушам белоснежную пушистую псину, сунувшегося к хозяину, едва вильнув хвостом в знак приветствия, затем широким шагом направился в самый большой шатер в стойбище, возле которого на длинном шесте восседало чучело черного ворона. Откинув полог шатра, орк вошел внутрь.

   – Кей, ты привез его?! – взволнованно спросил древний седой орк, нетерпеливо подавшись вперед, Кейрат утвердительно кивнул. Кутающийся в густой меховой плащ старый шаман, потер друг о друга озябшие пальцы, щербатая улыбка, словно по волшебству омолодила испещренное глубокими морщинами лицо лет на сто. – Радостная весть, покажи мне его.

   Урук-хай осторожно вытащил младенца из-за пазухи и осторожно положил малыша на предупредительно расстеленную густую волчью шкуру. Ребенок спокойно спал, даже во сне не расставаясь с оружием. Кейрат улыбнулся:

   – Воин.

   Старый шаман всего мгновение всматривался в спящего малыша, затем отрицательно покачал головой.

   – Нет, Кей, шаманом будет, от него силой за версту разит. Жаль только опоздали, уже началось перерождение. – остро зыркнув на молодого орка, шаман отрывисто бросил: – На нем долг крови, духи свидетельствуют. Кто был рядом с парнем?

   – Обижаешь, дед, ума бы хватило никого не убивать. – Кейрат бестрепетно встретил каре-багровый взгляд старого шамана. – Да и не было там никого. Когда подъехали, малец был один, лежал на красном плаще. – могучий урук-хай задумался: – Были следы, но они возле парня обрываются, словно этот кто-то растворился в воздухе.

   – Ладно. – кивнул своим мыслям старик, – Хорошо что ты его к нам привез, Кей, воспитаем сами. – шаман еще раз улыбнулся, – Сильным шаманом будет.

   – Не повезло тебе дед. – Кейрат беззлобно подначил шамана. – Правнука увидишь еще не скоро.

   – Угу, ты только шею раньше не сверни как отец, у того-то хоть ума хватило обрюхатить девку. – не остался в долгу шаман.

   – Ладно, я на сход, солнце почти село.

   Шаман мгновенно стал серьезен как никогда.

   – Кейрат, ты осторожнее, неспокойно мне что-то.

   – Да ладно. – отмахнулся урук-хай с присущей молодости бесшабашностью, старый орк недовольно покачал головой. Кейрат коротко кивнул и вышел, оставив малыша на попечение деду.

   А на рассвете в шатер шамана внесли умирающего Кейрата с толстым арбалетным болтом в груди. Могучий урук-хай дышал с трудом, на губах пузырилась кровь из пробитого легкого, но умирал вождь от яда королевской гадюки, излюбленного оружия асасинов. Противоядия не существовало. Быстро поняв, что внука не спасти, старый шаман горестно вздохнул и понурил голову, в этот момент во весь голос заявил о себе проголодавшийся ребенок. Шаман вздрогнул как от удара, бросил быстрый взгляд на сверток из волчьей шкуры, затем на умирающего внука – решение было принято.

   Шаман положил ребенка рядом с Кейратом, оголил окровавленную грудь внуку и резкими взмахами костяного ритуального ножа обмакнутым в черную краску расчертил смуглую кожу древними письменами. Травы, щедрой рукой брошенные на угли жаровни начали медленно тлеть, распространяя по шатру сладковатый дурманящий сознание желтоватый дым. Шаман взял в руки бубен и принялся медленно выстукивать монотонную дробь, постепенно ускоряя ритм, затем вплел в мелодию свой хриплый голос. Ритм нарастал, туманно-алая дымка начала сочиться из груди Кейрата сквозь древние письмена и медленно укутывать замолчавшего ребенка, не выпускающего из маленькой ручки черного клинка. Шаман все ускорял ритм, голос становился громче, в какой-то момент старый урук-хай не усидел на месте и принялся приплясывать в диком, завораживающем своей первобытной хищной грацией танце. Глаза шамана закатились, он, словно находился не в реальном мире, пребывая духом на астральном плане, вокруг него струились духи давно ушедших на встречу с Хель орков, но тело продолжало безостановочно выбивать ритм и порыкивать в такт таинству. Танец старого шамана подхватили духи, откликнувшиеся на его зов, а кровавая дымка становилась плотнее с каждым мгновением, оседая кроваво-зеркальной поверхностью на коже ребенка. Наконец шаман обессилено свалился, глотая ртом воздух и перед тем как провалиться в беспамятство успел заметить как истаивает дымка, окружающая ребенка, а вместе с ней затих и последний вздох внука.

   Непроглядный туман окружал старого урук-хай, зависшего между небом и землей, шаман с нетерпением ожидал встречи с духом прародителем клана черного ворона. В душе урук-хай боялся, что своими отчаянными действиями он погубил необычное дитя. Духи такого никогда не простят и покарают весь клан за ошибку одного. Туман напротив сгустился, принимая форму большого, старого, но мудрого ворона, в матово-черном оперении которого проскальзывала седина.

   Ворон нахохлился, повернул голову вправо, словно красуясь мощным клювом перед ценителем прекрасного, вперив левый янтарно-желтый глаз в старого урук-хай. Орк почтительно поклонился.

   – Можешь не бояться, Хайрат, ты сделал все правильно, Великие духи довольны результатом. – шаман облегченно вздохнул, режущий слух голос, словно скрип дубравы в ветряную погоду, продолжил: – Ты обрел правнука, но скоро обретешь еще двух. Семя, брошенное твоим внуком, вот-вот взрастет, родятся мальчики: воин и шаман.

   – Благодарю Ворон. – шаман снова почтительно поклонился и не смог удержаться от улыбки. – Три шамана в клане – сила.

   – Два, Хайрат. Кайтар не принадлежит Черному Ворону.

   – Кайтар? – неподдельно удивился шаман, и было чему, ведь имена дети урук-хай получали только в четырнадцать лет, когда переходили из разряда детей в отроки и очень редко духи покровители снисходили до того, чтобы лично давать детям имена.

   – Да, ребенок, имеющий двойной долг крови не может не иметь имени, а злых духов можешь не опасаться. – Ворон коротко хохотнул, – Великие духи позабавятся искренней радости Кайтара от встречи с ними. Но береженого богиня бережет, пока твой правнук не получит тарруш, зови его Кай.

   Шаман про себя перевел со староорочьего имя ребенка и не удержался:

   – Кай значит лед, а если потом прибавить Тар, получается Ледяной Долг, бессмыслица какая-то!

   – Имя Кайтар на изначальном языке имеет четыре значения: Правитель, Судья, Палач и Месть. Каждое из четырех имен принадлежит ему, Ледяной Долг тоже подходит. – вспомнив о двойном долге крови камнем повисшем на судьбе правнука, урук-хай согласно кивнул. – У Кая свой путь, когда придет время, долги его позовут в дорогу, не держи правнука.

   – Что ты имел в виду, говоря, что Кай не принадлежит Черному Ворону?

   – Не волнуйся, мой старый друг, Кайтар не останется без поддержки, Великие духи решили ему дать покровителя ныне мертвого клана. Клана сгоревшего в горниле древней войны. – Ворон посмотрел на шамана вторым глазом, – На этом все.

   – Благодарю за добрые вести, Ворон.

   Мудрый дух расплылся невесомым туманом, шаман пришел в себя. Тело мертвого внука уже вынесли, снаружи слышался шум подготавливаемого погребального костра, но к ребенку никто не посмел притронуться. Подойдя ближе, шаман понял почему: Темные волосики ребенка побелели, став снежно-белого цвета, небесно-голубые глаза сменили свой цвет, став темно-багровыми, а еще совсем недавно розово-белая нежная кожица потемнела, словно на нее лег густой загар под летним солнцем в родных горах клана. Взгляд малыша словно пронизывал насквозь, и был он не по-детски серьезен и тяжел. Хайрат улыбнулся:

   – Возражать против двух братьев не будешь? – Кай тут же расплылся в радостной улыбке и что-то весело гукнул.

   Старик покряхтывая наклонился, закутывая ребенка в шкуру и попытался отобрать маленький клинок, чтобы тот не поранился, а то слишком лихо он им размахивал во все стороны. Взгляд Кая моментально стал серьезным и злым, Хайрат еле успел отдернуть руку по которой чуть не прошлось черное лезвие.

   Хайрат примирительно улыбнулся:

   – Ладно, не буду. – Кай, ощутив, что любимую игрушку больше никто отнимать не намерен, тут же успокоился и что-то залопотал по-своему. – Смотри не поранься. – напутствовал урук-хай, вымученно улыбнувшись. Что-то ему подсказывало, что клинок ой как не прост, но как не напрягал память старый шаман, но так не смог припомнить ни одного народа с такими игрушками и слышал ли он вообще о чем-то подобном. Только сейчас орк почувствовал исходящую от клинка лютую ярость и первобытную злобу волчицы защищающей своих щенков. Ребенок же беззаботно ухватился второй ручкой прямо за лезвие, шаман затаил дыхание, но ничего не произошло, Кай остался цел, весел и беззаботен. Убедившись, что странное оружие своему носителю не причинит вреда, со спокойной душой выбросил все непонятное из головы.

   Устроив Кая на руке, шаман шагнул из шатра, сощурившись на ярком солнце. Погребальный костер уже был сложен. Хайрат тихо пробормотал:

   – Не завидую я тебе парень, обрести и тут же потерять сразу двух отцов... Что за судьба тебе уготована?

   Костер прогорел в полной тишине, никто так и не проронил ни слова за эти несколько минут. Увидев ребенка на руках у шамана все облегченно переводили дух, Кейрат уходил, оставив частичку души в своем сыне, а значит, вскоре после встречи с Хель снова родится. Налетевший порыв ветра подхватил невесомый пепел и унес его в степь, Хайрат вздохнул, проводив его взглядом. Кай заворочался в своем меховом свертке, шаман опасливо понюхал воздух, но тут же понял, что прежде чем сходить по большому или по малому надо сначала поесть, а дитя стихий с самого появления на свет ничего еще не ело. Орк огляделся вокруг – все занимались своими повседневными делами, забыв об огненном погребении, и тут он приметил старую орчанку, греющуюся на солнце возле шатра.

   – Кара, – позвал старик, – помоги накормить правнука.

   Орчанка растерялась.

   – Старый, чем?! Все кормящие молодухи в горном стойбище, а мои груди пересохли так давно, что я уже и забыла каково это вскармливать будущего воина!

   – Ну, хоть посоветуй что-нибудь! Баба ты или не баба, в конце концов! – вспылил шаман, орчанка медленно поднялась, уперла руки в бока и злобно зыркнула выцветшими от времени желтыми глазами.

   Шаман положил сверток с ребенком на землю, сбросил меховую шубу, после чего грозной тучей двинулся на строптивую женщину. Не растерявшись, Кара схватила увесистую палку, приготовленную для костра и от души перетянула ею старого орка по спине. Хайрат взревел, глаза налились бешенством, второй удар поленом пришедшийся по голове, успокоил развоевавшегося старика, забывшего о том, что он не воин, а степенный, всеми уважаемый шаман. Каре-багровые глаза закатились, урук-хай свалился на утоптанную траву как подкошенный.

   Выждав пару минут для верности, Кара осторожно подошла к шаману и ткнула его в грудь палкой.

   – Эй, пень старый, ты случаем не сдох? – позвала орчанка, глазки хитро поблескивали на сморщенном лице. Шаман завозился, глаза некоторое время с тоской смотрели в голубое небо.

   – Не дождешься, клюшка древняя! – простонал Хайрат, скосив на нее глаза.

   – Уж помоложе тебя буду... муженек.

   Хайрат пробормотал себе под нос что-то неразборчивое, но судя по интонации явно непечатное, затем перевернулся на бок да так и застыл, удивленно смотря куда-то в сторону. Кара проследила за его взглядом и обомлела, лишь пробормотала невнятно:

   – Это ж кто такое чудо родить-то сподобился?

   Рядом с ребенком зажмурив глаза от удовольствия и сверкая белоснежным густым мехом, растянулась громадина орочей овчарки, всего несколько дней назад потерявшей щенков. Кай, размотавшись из шкуры сосредоточенно сопел, намертво присосавшись к соску, прохлада осенней степи, его нисколько не волновала.

   – Дурная, а пригодилась. – ухмыльнулся Хайрат.

   Кара отмерла.

   – Думала, после того как ее щенков горный кот придушил, придется убить, ан нет, теперь демона лысого отобрать парня назад сможем. Мамка для пацана в самый раз, злой и сильный вырастет! – старая орчанка умиленно смотрела на кормилицу, вывалившую розовый язык между здоровенными клыками.

   Хайрат медленно, покряхтывая, поднялся, потрогал шишку на лбу и поморщился. Смерив кару сверху вниз хмурым и обреченным взглядом, шаман еще раз выругался.

   – При ребенке не ругайся, муженек! – старуха снова подбоченилась, шамана перекосило. – Ты морду-то не криви, да клыки свои обломанные не скаль! Словил дубиной в лоб, изволь принять молодую жену в своем шатре! – Кара кокетливо похлопала ресницами, шаман схватился за сердце.

   – Не придуривайся, пень старый, лучше подумай, кто мальца воспитывать будет.

   – Сам справлюсь как-нибудь. – буркнул Хайрат.

   – Сам справится он, как же! – Кара всплеснула руками, – Вроде мудрый, а дурак. Шала вскормит, а все остальное-то кто делать будет: стирать, обмывать, нянчиться, когда клыки резаться станут, готовить, когда пацан от сиськи оторвется?

   Хайрат подумал, что слова Кары не лишены смысла, особенно когда вспомнил беспокойные ночи, пока Кейрат бегать не научился, синяки под глазами невестки от недосыпа, сушащиеся шкуры, выпачканные ребенком, были обычным делом.

   – Демон с тобой, клюшка. – махнул рукой шаман, попытавшись поднять шубу, но благоразумно отошел, услышав угрожающее рычание и увидев оскаленные клыки. – От дурная псина, не застуди парня.

   Шала фыркнула и принялась тщательно вылизывать попискивающего от удовольствия Кая. Закончив намывать, овчарка осторожно перехватила уснувшего ребенка поперек маленького тельца и утащила его в шатер шамана, Кара подхватила шкуру и шубу и засеменила следом. С тех пор, в шатре всегда было место для грозной мамаши и ее приемного малыша.

   Хайрат проследил, за тем как овчарка покрутилась, устраивая Кая в кольце густой шерсти на расстеленной для нее шкуре, улыбнулся и, задернув полог шатра накинул поданную Карой шубу на плечи.

   – Следопыты вернулись. – поставила орчанка новоиспеченного мужа в известность и засеменила мелкими шажочками в свой старый шатер за вещами. Орк проводил ее глазами и прикрывшись морщинистой ладонью от яркого солнца повернулся к прискакавшими урук-хай. Пятерка разгоряченных коней влетела в центр стойбища, Уктар, лучший охотник племени и молочный брат почившего вождя сбросил на землю какой-то куль, при ближайшем рассмотрении оказавшийся спеленатым как куколка бабочки эльфом. Эльф был без сознания, шишка на виске уже начавшая наливаться синевой говорила, что эльфу помогли оказаться в таком состоянии. Синяк под глазом Уктара тоже красноречиво свидетельствовал, что эльф был категорически не согласен с пленением.

   – Изгой, поймали недалеко от того места, с которого стреляли. – пояснил Уктар. Охотник дотронулся до синяка, – Верткий гаденыш, пока аркан не накинули, не дался.

   – Что узнали?

   – Стрелка не нашли, но место облазили на четвереньках, запаха никакого и след странный. Убийца, словно с неба упал, следы пребывания его есть, а как туда попал и куда потом делся, не понять. Как растворился.

   – Порталом воспользовался. – кивнул шаман.

   – Тебе виднее, шаман, только объясни мне зачем кому-то понадобилась жизнь Кейрата? У нашего клана только небольшие горные пастбища для лошадей да коз, в остальном же голые скалы, тролли да гоблины. Самим есть порой нечего, ремни жрем с голодухи. Кроме нашей территории ничего в голову не приходит.

   – Я тоже не вижу причин. – согласно кивнул Хайрат, – Но меченого нанимать просто так никто не будет. Одно могу сказать точно, хвосты надо искать за пределами Ледяной степи, наши никогда не прибегнут к подобной подлости.

   – Да, просто вызвали бы в круг на поединок и решили дело грудь в грудь по-орочьи. – согласился Уктар.

   Охотник легонько толкнул носком сапога бессознательное тело эльфа.

   – Этот изгой еще рядом ошивался. – Уктар немного помолчал, обдумывая пришедшую в голову мысль, но отрицательно помотал головой. – Это, конечно в их традиции все вопросы решать стрелой из кустов, но остроухие мастаки управляться с луком, арбалет у них не в чести.

   – Придет в себя, тогда и спросим, что он забыл в степи.

   Урук-хай несколько минут наблюдали, за тем как прискакавшие с Уктаром молодые орки ухаживают за лошадями. Охотник тихо спросил:

   – Кейрата не стало, кто вождем будет?

   – Ты Уктар. – ответил шаман.

   – Слышь, шаман, ты так не шути! – запротестовал орк, – Я охотник!

   – И что с того, что ты охотник, Уктар? – Хайрат спокойно встретил грозный взгляд урук-хай. – Ты умен, не склонен действовать необдуманно, кто, если не ты?

   – Арраг. – не слишком уверенно ответил охотник, Хайрат пренебрежительно фыркнул.

   – Арраг молод и глуп, излишне вспыльчив и склонен решать все вопросы силой. Даже не будь достойного претендента, я бы все равно не выбрал его вождем, Уктар. – охотник обреченно скрежетнул зубами: – Если власть в тягость будет, передашь ее ребенку Кейрата.

   – Ребенку? – обрадовано переспросил Уктар, шаман кивнул: – Хорошо, Кейрат скоро снова родится.

   – Раньше чем ты думаешь. – Усмехнулся Хайрат, – Один уже есть, я успел провести ритуал, дитя уже переродилось, и на подходе еще двое: шаман, смена мне и воин, из которого ты воспитаешь будущего вождя. ... Если не передумаешь.

   – А подкидыш?

   – На нем двойной долг крови, Уктар, когда придет время, он отправится в путь, так решили духи.

   Уктар удовлетворенно улыбнулся.

   – Значит, месть все же будет. Хорошо. – охотник присмотрелся к эльфу, заметил едва уловимое движение ухом.– О, остроухий пришел в себя. Не притворяйся, я знаю, что ты нас слышишь.

   Эйленталь открыл зеленые глаза, не дожидаясь приглашающего пинка под ребра. Проморгался, и только после этого мазнул пустыми, ничего не выражающими глазами по оркам.

   – Что ты делаешь в степи? – начал допрос шаман.

   – Я изгой, лучше тут, чем там, где часто встречаются соплеменники. – облизнув рассеченную губу ответил Эйленталь.

   – Почему изгнали?

   – Я сам ушел. – в голосе эльфа жизни было не больше чем в камне.

   – Почему?

   – Я выполнил приказ, который расходится с моим пониманием воинской чести.

   – Хм, честь это серьезный повод. – Хайрат одарил пленного уважительным взглядом, затем обратился к охотнику: – Уктар, развяжи его. Потом оружие отдашь.

   – А стоит? – засомневался Уктар, – Шустрый больно.

   – Развязывай, давай. Видишь, что с ним творится. Эльфы неженки, хоть и длинноухие, но не кролики, в неволе чахнут и не размножаются.

   Урук-хай хохотнул и рачительно не стал резать узлы, аккуратно распутывая веревки. Развязывал быстро – сказывалась немалая сноровка. Эйленталь, как только его освободили, немного ожил, сел, затем начал тщательно разминать затекшие руки и ноги. Уктар, сматывая аркан, внимательно наблюдал за эльфом, готовый в любой момент отреагировать на опасность.

   – Эльф, что ты делал, перед тем как тебя поймали?

   – Шел куда глаза глядели. – пожал плечами Эйленталь.

   – Что видел?

   – Ничего, только степь да солнце.

   – Зря только время потратили, да синяков друг другу наставили, дурни молодые. – разочарованно покачал головой шаман и уходя бросил: – Эльф, если хочешь жить в степи, держись окраин. Урук-хай из сердца Ледяной степи не жалуют твое племя.

   – Спасибо, шаман. – кивнул Эйленталь, Уктар проводил его до выхода из стойбища, где передал оружие, завернутое в эльфийский зеленый плащ и словно забыв о его существование заорал:

   – Снимаемся, уходим домой!

   Стойбище в тот же миг пришло в движение, а через час, только примятая трава, обложенное камнями кострище, да конские "каштаны" напоминали о том, что тут недавно была временная стоянка урук-хай.

Глава 2

   – Кай, чтобы я больше и близко тебя не видел возле «Волчьего клыка»! – распекал Хайрат беловолосого малыша пяти лет виновато понурившего голову сидевшего в поскрипывающей телеге напротив него. – Зачем ты вообще на него полез?!

   – Ну, это...– Кай шмыгнул носом, утер его тыльной стороной ладони и поднял на прадеда раскаивающиеся темно-багровые глаза. Старый урук-хай грозно нахмурил седые брови, ожидая внятного ответа. Мальчик с простодушным вызовом, излишне правильно выговаривая некоторые буквы, ответил: – Интересно было, вот!

   – Чего такого интересного на этой верхотуре быть-то может? – негодовал старик.

   – Ты же говорил, что если писать на холодном ветру, то стручок отвалится. – старый шаман с трудом сдержал улыбку, брови сами собой начали расползаться. Хайрат внутренне собрался, сообразив, что весь воспитательный эффект пропадает.

   – Говорил. – дед степенно кивнул, – Так ты что, все мои слова проверять на личном опыте будешь?

   – Нет. – Кай отрицательно помотал головой, грива белоснежных волос, стянутых на затылке в конский "хвост" двумя выкрашенными в алый цвет косичками, начинающимися на висках, хлестнула мальчика по лицу. – Просто ты говорил неправду! – орченок обвинительно посмотрел на деда. – Я специально залез на Клык – там ветер самый сильный и холодный.

   – И что?

   Кай пожал плечиками.

   – Не отвалился.

   Орк расхохотался во весь голос, не в силах больше удерживать серьезную физиономию.

   – Кай, мальчик мой, это была шутка, а шуткам верить не стоит. – Хайрат щелкнул орченка по носу, Кай потер его ладошкой и озадачился:

   – Шутка? Это что?

   – Это когда говорят неправду, чтобы потом вместе посмеяться, когда тот над кем шутили поймет это.

   – А-а, потому ты бабушку зовешь клюшкой? ... Тогда надо ей сказать, что ты шутишь.

   – Почему? – удивился шаман.

   – Так ба не смеется и тоже шутит над тобой, зовет старым пнем. ... Ты тоже не смеешься почему-то.

   Шаман закашлялся, стараясь скрыть смех, Кай был настолько потешно-серьезен, что невольно вызывал улыбку.

   – Потом поймешь, Кай.

   Поняв, что его ругать больше не будут, орченок тут же перевалился через борт телеги, протягивая бегущей рядом Шале полоску вяленого мяса. Овчарка осторожно взяла угощение, благодарно вильнув пушистым хвостом. Кай вернулся на место, прожевал свою порцию и спросил:

   – Деда, тогда почему у девочек стручок отламатый?

   Орк вздохнул:

   – Вот же любопытное дитя! – проворчал шаман, не зная как ответить ребенку, и тут же задал встречный вопрос: – А ты сам как думаешь?

   Мальчик сосредоточенно нахмурился и принялся рассуждать вслух:

   – Уктар говорит, что они трусихи, потому писают сидя, а мы храбрые и сильные, потому стоя. Мы должны их защищать. Уктар не шутил, он в это верит. Это я понял, но Лиррин, охотница, горную кошку не испугалась, я клыки в косах видел и шкуру возле шатра тоже. Она трусихой быть не может.

   – И? – подбодрил шаман.

   – Стручок у Лиррин отламатый, я спрашивал. Значит, девочки рождаются с отламатыми стручками. – Орк снова расхохотался, представив лицо грозной охотницы в этот момент, Кай не успокаивался: – Почему так?

   – Кай, девочки созданы такими.

   – Да?

   – Да!

   – А зачем?

   – Кай, тебе это нужно? – шаман понял, что они приближаются к очень щекотливой теме, а отвертеться от разговора не получится, мальчик был уж очень любопытным и что самое главное настырным. Достанет всех, но объяснение получит все равно.

   – Хочу знать! – темно багровые глаза требовательно смотрели на шамана.

   – Эх, Кай, – орк крякнул от досады и медленно подбирая слова, начал говорить, лицо мальчика постепенно вытягивалось в непонятной гримасе: – когда ты вырастешь, ты встретишь девушку и эм, как бы это сказать, вы будете постоянно ходить вместе, взявшись за руки. Кхм, целоваться. – Кай удивленно икнул, опасливо покосившись на свою ладошку: – Потом она родит тебе ребенка. – быстро закруглился шаман.

   – Э-э, деда, а почему тогда рождаются козлята? – шаман непонимающе посмотрел в уморительно серьезные глаза правнука, – Козел с козой не целуются и рук у них нет, они что-то другое делают, я не понял что. – Шаман пошел багровыми пятнами, – Меня бабушка позвала, потому не успел разобраться. – Хайрат перевел дух, смахнул испарину и про себя пообещал Кару больше не звать клюшкой даже в шутку и обязательно дать указания старшим ребятам, чтобы мелочь всякую к пастбищу и близко не подпускали.

   – Кай, мальчик мой, помнишь, я тебе говорил, что некоторые вещи ты сможешь понять только сам и только когда ты вырастешь? – Кай кивнул, – Вот это из тех вещей.

   – Да? – Кай разочарованно вздохнул.

   – Поверь мне. – орк облегченно выдохнул, тема как оказалось, была более чем щекотлива. Закралась даже смутная идея послать мальчика с этими вопросами к Ворону, от одной мысли как Кай раскорячит духа прародителя клана, становилось смешно, но Хайрат тут же одернул себя. Был вариант, что Ворон выложит мальчику все как есть, орк передернул плечами, и так первое слово, сказанное правнуком, благодаря пернатому прародителю было матерным. Шаман потом долго мучился, пытаясь отучить малыша ругаться и заодно объяснять, почему Ворону можно, а ему нельзя.

   – Ты говоришь правду, я подожду. – серьезно заключил Кай, Хайрат окончательно успокоился, слову малыша можно было верить без оглядки на столь малый возраст.

   – И вот еще что, – Хайрат вспомнил, с чего вообще начался разговор, – не лазь больше на волчий клык, я за тебя боюсь, и бабушка тоже переживает.

   – Почему?

   – Разобьешься, нам будет больно и грустно.

   – Не буду, тока я не разобьюсь, – убежденно заявил Кай, – каменная и прозрачная птички не дадут. – шаман нахмурился, малыш снова упоминал каких-то непонятных птиц, Хайрат понимал, что это дружественно настроенные духи, но что это за духи не знал, а от того не доверял им и беспокоился за внука. Шаман заметил, что глаза паренька загадочно поблескивают, Кай ерзал на месте, явно желая чем-то похвастаться, но видя, что дед задумался, мешать не решался. Шаман поощрительно кивнул:

   – Деда, я на клыке горняка поймал! – и тут же продемонстрировал темно-серую со слюдяными вкраплениями гранитного цвета костяшку на нитке. Густые брови шамана в неподдельном удивлении взлетели чуть не на середину лба, урук-хай уважительно и с явной гордостью покачал головой.

   – Я горжусь тобой, Кай!

   Малыш засветился от заслуженной похвалы и тут же нахмурился, вспомнив о чем-то. Метаморфоза не укрылась от взгляда шамана.

   – Деда, горняк ушел из тролльего ущелья, мы с Шалой до этого ходили туда, там очень плохо пахнет. – смуглая мордашка малыша перекосилась, видимо даже воспоминания не уменьшают испытанные неприятные ощущения.

   – В смысле?

   – Ну, так пах мертвый горный козел, когда мы его нашли под скалой, тока в ущелье пахнет еще хуже, но там нет горных козлов. Вообще нет.

   – Не бери в голову, малыш, наверняка тролли постарались, нагадили вот и воняет.

   – Может быть. – кивнул Кай, – Тока я ни разу не видел чтобы Кхат так шалил, это не смешно. И, дед, вот еще что, Ворон опять ругается нехорошими словами. – малыш непроизвольно потер пятую точку, на которую пришлись воспитательные меры за эти самые нехорошие слова. – Говорит смотреть за чужаками.

   Орк погладил малыша по голове и рассеянно кивнул:

   – Знаю, Кай, на сходе я об этом обязательно скажу, старейшины наверняка именно поэтому созвали малый сход.

   Орченок просветлел лицом и задал давно мучавший его вопрос:

   – Деда, а зачем ты меня взял?

   – Потерпи, это для тебя будет сюрприз.

   – Хочу железный нож! – Кай мечтательно закатил глаза, а старый шаман неодобрительно покачал головой, непроизвольно проваливаясь в воспоминания.

   На второй день после рождения мальчика загадочный клинок исчез и как его не искали, найти даже следов не смогли. Тогда Хайрат только облегчено вздохнул, ему очень не нравилось это странное оружие – уж слишком лютой яростью и злобой от него веяло. Кроме того, старый орк был убежден, что шаману, а особенно "Говорящему с духами" кем оказался его правнук не подобает размахивать оружием как простому воину. Кай же питал ничем неутолимую страсть к любому оружию от простейшей пращи до боевого копья. Хайрат давно уже со счета сбился, сколько он костяных ножей отобрал у ребенка, но Кай все же умудрился и деду угодить и при оружии остаться.

   Как шаману Каю положен ритуальный нож для нарезания ингредиентов, необходимых для камлания и знаки шаманские чертить. Малыш, подаренный Хайратом маленький ножик, к слову точно такой же какой был и у него самого умудрился сломать в течение пяти минут, а спустя час полностью пустить его на костяшки для духовных четок. Видимо опасался, что дед его починит. Чтобы от деда не влетело, Кай смылся в горы и до самого вечера не показывался на глаза, а ближе к закату явился с головы до ног обсыпанный стружкой виновато понурив голову. Злость шамана к тому времени немного поутихла, Кай сначала извинился, а потом подарил деду новый ритуальный нож, увидев его, орк сначала взъярился, но праведная ярость тут же увяла. Размер обоюдоострого лезвия больше подходил боевому клинку, но рукоятка старого шамана просто очаровала. Рукоять была с удобными насечками и полая, в которой можно хранить инструменты для изготовления костяшек, но что окончательно добило Хайрата, так это шарообразный разборный набалдашник вместо простой пятки. Этот набалдашник после разборки превращался в походный вариант ступки с пестиком. Вещи для шамана порой более необходимые, чем ритуальный нож. С тех пор Хайрат с гордостью носил подарок внука, правда, ножны для двух клинков пришлось тачать самому – Каю по малости лет не хватило сноровки и ножны вышли плохо подогнанными и кривыми.