Текст книги "Алый - цвет жизни"

Автор книги: Кирилл Кривицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

   – Не трясись! – расплылась в пакостливой улыбке гнолла, хитро посверкивая глазами, – Ты почти в открытую сказала всем кто понимает язык ритуальных причесок, что являешься невестой Степного шамана. Только тотем в этом случае должен быть закреплен в основании косы на виске, а не болтаться на ее конце.

   Гайлэ облегченно вздохнула, погладила кончиками пальцев благородную птицу и немного подумав, медленно произнесла:

   – Знаешь, а мне все равно, что об этом подумают остальные, всякие там! – дивная от переполнявших ее эмоций взмахнула руками, видимо показывая этих самых всяких, серьезно посмотрела подруге в глаза и, приняв решение, почти пропела, с удовольствием слушая как звучат ее слова: – Я своего мужчину выбрала и совсем не против когда-нибудь выйти за Кайтара замуж! Мне плевать на то, что я эльф, а он орк! Он мой! Вот!

   Стоило Гайлэ закончить свою до краев наполненную решимостью речь, Ледяной Феникс на кончике серебристо-золотой косы вдруг ожил, пошевелился и, взмахнув широкими крыльями, взлетел, мгновенно увеличившись в размерах. Зависнув перед лицом замершей эльфийки, волшебное существо с отчетливо читающимся вопросом в бело-голубых глазах, словно заглянуло в душу дивной и прочло все ее истинные чувства. Ледяной Феникс, от каждого взмаха крыльев которого распространялся морозный туман, требовательно уставился на эльфийку, ожидая от девушки какого-то действия. Не отводя глаз, Гайлэ по наитию, чувствуя, что так правильно, слегка подрагивающими руками расстегнула тонкую золотую цепочку и, сняв с нее изумрудный кулон в виде дубового листа, протянула его Фениксу.

   – Это мой ответный подарок. – прошептала трясущаяся от сильного волнения девушка и добавила окрепнув голосом: – Да, я согласна!

   Феникс исчез вместе с кулоном, оставив после себя посвежевший воздух в комнате, Гайлэ обессилено опустилась на свою кровать. Не успела дивная перевести дух, как необычный гонец объявился снова. Сделав пару кругов над головами удивленных девушек, Ледяной Феникс снова стал маленьким и приземлился на макушку Гайлэ, переполз на левый висок, где и замер намертво вцепившись коготками в основание косы и раскинув крылья в стороны. От тотема образовалось быстро спускающееся вниз кольцо инея, стремительно выбелившее волосы в косице дивной и застывшее небольшим кристаллом льда на ее конце.

   Минуту ничего не происходило, притихшие девушки сидели друг напротив друга, не смея отвести расширенных от изумления глаз в сторону. Мира со смесью восхищения и растерянности пробормотала:

   – Доболталась!

   – А-а, что это было? – отмерла Гайлэ, разглядывая длинную тонкую белоснежную, неожиданно прохладную и одновременно какую-то теплую и родную косицу, медленно пропуская ее между пальцев.

   – Подруга, тебя услышали! – глаза гноллы светились от радости за подругу, – Я, блин, дура! Забыла, что тотем есть воплощение Духа-Прародителя шамана! Дух услышал тебя и передал твои слова Кайтару, кстати, вместе с твоим подарком. – Мира подскочила к Гайлэ и, подняв ее на ноги, закружилась с ней по комнате, – Кай принял его и, судя по твоей ритуальной прическе, у него красуется такая же, только с твоим подарком в основании косы и, – гнолла хихикнула, – серебристо-золотого цвета. Вот, наверное, Кхат ржет над братом?!

   Гайлэ замерла посреди комнаты, глаза медленно заполнялись слезами облегчения и радости, Миршатта остановилась и обеспокоено спросила:

   – Ты чего плачешь?

   – От счастья! – дивная всхлипнула, опустилась на мягкий ковер и разрыдалась, Мира опустилась рядом и, обхватив подругу руками, буркнула:

   – Дура, ты же только что согласилась на предложение выйти замуж, и вместо радости ревешь!

   – Угу, от радости. – кивнула Гайлэ и обняв в ответ всхлипнувшую Миру, спросила: – Подружкой-живовидицей перед богиней будешь?

   – Буду! – выдала совершенно счастливая гнолла и разрыдалась за компанию с подругой. – Плохо только, что вам год надо подождать, проверяя чувства и всесторонне взвешивая свое решение, прежде чем идти к Богине.

   ***

   Разор, помывшийся и посвежевший, спустился с третьего этажа, где располагались одноместные номера, заглянул к девушкам и, увидев, что с ними творится, спустился в обеденный зал, озадаченно почесывая затылок. Кивнув купцу, пригласившему рыцаря присоединиться к нему за столом, прошел мимо камина, бросив мимолетный взгляд на полотно над ним. Усевшись на стул, напротив Крауза с хозяином гостиницы воин вопросительно глянул на Брогара, намекая, что пустые тарелки не помешало бы наполнить едой.

   – Ждем ваших спутниц. – ответил мужчина уже без неприязни в голосе, просвещенный насчет того, что случилось с обозом в котором ехал рыцарь со своим отрядом.

   – Думаю, ждать придется долго. – с непонятным выражением на лице просветил Разор Крауза с Брогаром, – Я заглядывал к ним, хотел поторопить, но они там сидят посреди комнаты и ревут на два голоса в обнимку.

   – Что случилось? – обеспокоился Крауз.

   – Да кто ж их знает?! Уходили счастливые, а сейчас плачут.

   – Яла! – проорал Брогар, на крик из кухни выглянула румяная улыбчивая круглолицая девушка невысокого роста в цветастом сарафане поразительно похожая на хозяина постоялого двора с тонким обручальным золотым браслетом на левой руке. Перекинув толстую огненно-рыжую косу вперед, девушка вопросительно уставилась на Брогара.

   – Ялика, сходи посмотри, что там у наших постоялиц из четвертого номера случилось.

   – Хорошо, папа. – девушка вытерла полотенцем руки и забросив его куда-то внутрь кухни танцующей походкой направилась наверх.

   Мужчины некоторое время молча смотрели в сторону лестницы, напряженно ожидая появления дочери Брогара. Наконец показалась Яла, счастливо улыбающаяся и вытирающая заплаканные глаза маленьким батистовым платочком. Брогар встал, ожидая ответа, но Ялика медленно проплыла в сторону кухни. Мужчина окликнул ее:

   – Ялика, что там такого случилась, чего вы плачете?!

   – Ничего-то вы не понимаете! – всхлипнула девушка, скрываясь на кухне.

   Брогар сел обратно и растерянно пробормотал:

   – И эта туда же!

   Рыжеволосая пышка появилась вновь, но на этот раз она держала в руках поднос с тортом, меленькими тарелками с ложками, три бокала и бутылку легкого розового вина подмышкой. Брогар поперхнулся вопросом и покраснел от возмущения:

   – Яла, ты, что ж это творишь, дочка?!

   – Пап, сегодня можно. – девушка глянула на отца покрасневшими от слез голубыми глазами и с легкой мечтательной улыбкой пояснила: – Косица у нас случилась, слева, и живовидица уже есть.

   – Чья косица, хоть? – расслабился Брогар, с облегчением падая обратно на стул.

   – Льда. – девушка упорхнула наверх, а Брогар переглянувшись с Краузом расслабленно улыбнулся.

   – Шустрый пацан. – заключил купец, одобрительно наблюдая за другом, принявшимся убирать со стола кружки для пива, – Хайрат с Карой, будут рады доброй вести.

   – Мне хоть кто-нибудь объяснит, что вообще здесь происходит?! – возопил ничего не понимающий Разор.

   Брогар с Краузом переглянулись и одинаково радостно улыбнулись. Крауз сжалился:

   – У орков, да почитай и у троллей и у гоблинов есть традиция... – начал купец, но был прерван Брогаром.

   – Погодь баять, Крауз, сейчас наливочки накапаю и заливайся соловьем хоть до вечера, а пока скажу просто, – Брогар налил в принесенные стопки вишневой наливки из громадной бутылки, – Свадьба у нас через год или чуть позже будет, вот девки и ревут от счастья. – раздав стопки, мужчина поинтересовался: – Как ее хоть звать-то?

   – Гайлэ. – ответил Крауз.

   – Добрая девочка, – одобрительно кивнул Брогар, – не заносчивая и не спесивая, а главное не тощая, что та щепка. Еще чуток травок для аппетиту насыпать, вообще конфетка будет.

   Разор нахмурился.

   – Да с чего вы вообще взяли, что эльфа замуж выходит?! А главное за кого?! – рыцарь хмуро глянул на купца: – Крауз, ты-то чего радуешься? Кайтар вернется, ведь башку этому "шустрому пацану" открутит к демонам! Сам же видел, КАК он на нее смотрел!

   Крауз переглянулся с Брогаром и заржал, вытирая выступившие слезы.

   – Разор, Гайлэ за Кайтара как раз-то и выходит. Миршатта, половинка наша маленькая просветила эльфу насчет Степных традиций, а та недолго думая, взяла и согласилась, раз заплела "левую" косу, да сейчас ревут уже втроем. – мужчина поднял рюмку, – У нас принято избраннице дарить браслет серебряный, а у Степняков самую дорогую сердцу вещь и косу слева заплетать в случае согласия. Тотем для шамана дороже жизни.

   Рыцарь расплылся в одобрительной улыбке, догадавшись:

   – Лед! А ведь точно, Кхат Кая Льдом обозвал, когда мы впервые встретились! – воин поднял рюмку, поддерживая молчаливый тост, – Когда успел-то? С утра ж ничего не было.

   – Шаман, что ты хочешь? Им расстояние не помеха, особенно когда тотем ихний неподалеку от избранницы находится.

   – Погодьте, тотем Кайтара ведь и у Миры есть, с чего вы взяли, что эльфа его избранница?

   Брогар посмотрел на Разора как на идиота:

   – Половинка, вы ее вроде Миршаттой кличете, его ученица будущая, коса с тотемом справа, значит, она ну никак не может быть его невестой, это Степными законами воспрещено строго настрого. – мужчина поднял рюмку, – Мы в пограничье живем, а незнание обычаев соседей может жизни стоить.

   ***

   Побратимы прибыли на место памятной бойни вечером второго дня благодаря неутомимому Тайну, тащившему шаманов всю дорогу на буксире, останавливаясь только на короткие привалы для быстрого перекуса. Побратимы, по давней привычке, не сговариваясь, разделили обязанности: Кхат обшарил окрестности, высматривая возможную опасность, Кайтар занялся конем. Распряг Тайна, почистил и накормил, затем отправил верного друга пастись, наказав далеко не уходить.

   За коня Кайтар не волновался, все разумные, не относящиеся к расе урук-хай предпочитали не связываться с норовистой породой степных скакунов, проблем найдешь больше чем выгоды. Коней орки по давней традиции не объезжали, каким-то образом договаривались с этими воплощениями демонов на земле, но при этом не было преданнее друга, чем такой конь, который никому кроме хозяина не позволит себя обуздать. Если конь не прибьет недоумка, так от хозяина копье в брюхо отхватит точно. От мелкого зверья Тайн отобьется, к крупному хищнику даже не приблизится.

   Побросав мешки с провизией и шаманским инвентарем на траву, побратимы быстро перекусили и повалились спать, не разводя костра, который им в принципе был и не нужен. Нежить Кайтар почует раньше, чем она их, а хищники чувствовали в шаманах более сильных соперников и предпочитали обходить стороной. К подобному положению вещей орк с троллем привыкли еще с ранней юности. Ирбисы, одни из самых свирепых и опасных хищников Ледяной Короны, если побратимам случалось проходить мимо либо сливались с местностью, притворяясь мертвыми, либо только завидев их, улепетывали во все лопатки.

   Поднялись шаманы еще засветло, сказались принятые еще на стоянке с обозом снадобья увеличивающие выносливость и работоспособность. Разминаясь, тролль добродушно проворчал:

   – Лед, на фига нам так спешить? Никуда твоя эльфа не денется, ну встретитесь в Лорриморе на пару дней позже, какая собственно разница?

   – Кхат, я Гайлэ тотем подарил, а она не отдарилась.

   – Так эльфа же! – тролль хмыкнул, покосившись на кислое выражение лица побратима, – Она наших обычаев не знает.

   – Мира просветит..., скорее всего, уже просветила. – Кайтар раздраженно вздернул свой мешок и чуть не оторвал лямку, – Тотем у нее, я это чувствую, но я хочу точно знать, отдарится Гайлэ или вернет тотем, потому и спешу!

   – Щас, вернет она, как же! – Кхат подобрал с земли свой мешок, – Она на тебя запала, точно говорю, мне со стороны виднее.

   Побратимы подвесили мешки с провизией высоко на дерево недалеко от стоянки, чтобы зверье не растащило, и двинулись в сторону болот, высматривая по дороге подходящие деревца для изготовления шестов. Кхат продолжил высказывать свои мысли:

   – Я сильно удивлюсь, если через пару месяцев не увижу кос. – тролль хлопнул побратима по плечу, – Так что, брат, самовидец уже есть, это я себя имею в виду если ты не понял, осталось только живовидицу найти. – Кхат немного помолчал и добавил: – Хотя Гайлэ какая-то неправильная для эльфов эльфийка, а вот для нас в самый раз, так что наша малая и будет, скорее всего, живовидицей.

   – Не гони лошадей, брат, до кос еще далеко, Гайлэ по нашим меркам лет пятнадцать – семнадцать, даром, что старше по годам, да и мнутся они с этим делом уж больно долго. Помнишь, нам Эл рассказывал про их обычаи и что дети дивных очень медленно растут?

   – Помню, конечно. – Кхат добродушно прогудел, – Кстати, у них с Лиррин склеилось все или наша охотница до сих пор от него бегает?

   – Добегалась. – улыбнулся Кай, – Эйленталь достал таки Лиррин, за что бревном по черепу и отхватил. У них ребенок через три месяца должен уже родиться.

   Кхат присвистнул и поинтересовался:

   – Кто будет: эльф или орк?

   – Орк, Лиррин из-за живота не видно, – орочий шаман улыбнулся, – Где-то в середине срока пришлось даже слегка корректировать развитие плода, чтобы не уродовать Лиррин кинжалом. Дед присмотрит за родами, но я все равно оставил большой тотем в Короне, на всякий случай. Посматриваю одним глазком.

   – Ну да, матери рождение половинки во все времена тяжко давалось. – понимающе кивнул Кхат.

   – Тут все не так хреново как обычно, Лиррин чуток покрупнее да покрепче эльфиек будет, есть с чем сравнивать, и я не Гайлэ имею в виду. К нам в корону этой зимой привозили одну эльфу беременную. Как довезли-то непонятно?! Хорошо хоть муж у нее без предрассудков расовых, Мирин, гном, ты его знаешь, я ему руку шесть лет назад по кусочкам собирал, которую ты же ему и сломал, когда он на тебя прыгать начал.

   Кхат крякнул от удивления:

   – Привез свою эльфу Лилиарэйю, зовут ее так, за четыре месяца до срока. На эту дуру смотреть тошно было! Тощая, бледная, кожа да кости, и живот как барабан. До последнего дня откармливал, но все равно резать пришлось. Как раз на ней состав тот и отрабатывал, что Гайлэ после ранения давал. Сам знаешь, никто из наших женщин еще никогда не жаловался на отсутствие аппетита, а тут это чудо среброволосое нарисовалось. – Кай закатил глаза, передразнивая, – Ах, я не ем сало, мясо только чуть-чуть, от хлеба вообще растолстею. Тьфу! Пришлось травки подбирать, чтобы мяса наросло где положено, а не салом отложилось, что ребенку не на пользу. У нее даже молока в груди не было! – шаман хмыкнул, – Мир, когда свою ненаглядную с сыном обратно получил, чуть слюной не захлебнулся, а потом меня в сторонку отвел и сотню королей за мешок этих травок с запасом на пару лет отвалил не торгуясь. Говорит: – Люблю любую, но задницу и сиськи можно и побольше отрастить.

   Шаманы заржали, вспугнув лесных пичужек с окрестных деревьев, Кхат сквозь слезы добавил:

   – Ага, у них же самые красивые это те, кого руками не обхватить и бедра, мм, оч-чень сильно шире плеч.

   – Что есть, то есть, – согласился Кайтар, – Лечил я пару матрешек гномьих, как раз сестер Мирина. Ну, ты их знаешь, они от тебя еще поначалу очень шустро улепетывали. Сами метр в прыжке, а весу под полторы сотни. Мяса чуть, сала до хрена, ох, как же я с ними намучился! Зато Мирита с Орьетой стали живенькие такие и теперь шустро передвигаются не только со страху. – шаман усмехнулся, – Ешшина эти две оторвы быстро окрутили, Мир счастливый до жути был, что этих двух язв дешево и выгодно пристроил.

   Кхат почесал затылок:

   – Я думал у Мирина только сестры с причудами, чтобы против гномьих традиций поделить между собой одного нашего гнолла, а тут оказывается вся семейка, Эмм, оригиналы.

   – Хороший эвфемизм подобрал. – Кайтар широко улыбнулся, – Я сам, когда жену гнома в первый раз увидел, чуть не сел где стоял. Представь, Мирин вокруг шарика на спице круги нарезает, охает, матерится и все норовит ее на руки взять. Когда Лилиарэйя сдалась, я чуть не лопнул, пытаясь не заржать. Ей пришлось ноги подтянуть, чтобы по снегу не волочились, да в сторону отклониться, чтобы муженек видел куда идет.

   Лес снова огласился громким хохотом.

Глава 7

   Ближе к полудню шаманы почуяли специфический запах болот, возвестивший о приближении к месту поиска, слабый ветерок приносил непередаваемые зловонные миазмы топи, в которых выделялся запах сероводорода. Через двадцать минут побратимы увидели и само болото, в сердце которого располагалось гнездо крикс. Топь раскинулась на версты окрест, противоположный край терялся в туманных завихрениях источаемых болотом газов. Насколько хватало глаз, тянулась мутная вязкая побулькивающая жижа, разбавленная редкими поросшими кустиками клюквы и морошки кочками, и еще более редкими довольно приличными по размерам участками относительной топкой суши с кривыми чахлыми деревцами, едва достающими побратимам до колена.

   Положив срубленные по дороге шесты в жиденькую осоку, побратимы переглянулись, Кайтар тут же направил воздушницу в болото и с помощью водяницы прощупал дно. Сняв с шеи духовные четки, орочий шаман кивнул побратиму:

   – Все, что может дать хоть одну искру долой, работаем только воздухом, водой и сталью. – шаманы отошли назад на сушу, где принялись формировать нужный набор костяшек на духовных четках, – Если рванет, от нас только память останется. – нанизав на кожаный шнурок белые и синие граненые бусины, орк снял ножны с бастардом, – Булаву свою тоже оставь, тяжелая она у тебя, да и криксы твари верткие, лучше мой меч возьми. – Кхат поморщился, рукоять едва помещалась в его широкой ладони, – Не поруке, но все быстрее будет, я ятаганом работать буду, да и одна рука свободная нужна. – шаманы не сговариваясь принялись деловито набрасывать петли кожаных шнурков на правые запястья, другой конец которых привязали к основанию рукоятей у противовесов на оружии. – Водяницы есть только у меня, опять ты поленился, – Кайтар справедливо упрекнул побратима, – Без шеста в демоново "окно" ухнешь, хрен выберешься, даже я не успею вытащить. Там метров тридцать вертикально вниз до земли, и еще метров пять грязи.

   Шаманы перевязали голенища сапог, чтобы грязи внутрь не набрать. Постояли пару минут на краю болота, настраиваясь на неприятную работу, подобрали шесты и осторожно двинулись вглубь топи, прощупывая дорогу и держа сферу чистого воздуха вокруг голов.

   Для двух сильных шаманов истребить гнездо болотной нежити не является трудной задачей, скорее очень неприятной. Криксы, волей мертвого всеми проклинаемого бога принимали настолько омерзительный и разнообразный облик, что перед ними пасовала самая больная и изощренная фантазия. Помесь кошки с собакой, крысы с рыбой, саблезубые хомяки, летучие мыши с козлиными головами и многое-многое другое встречалось у этого порождения проклятого бога. Но самыми опасными были последние три вида: Дети, от младенца до пяти-шести летнего малыша с невинными глазами, длинными когтями и острыми клыками, прячущимися до поры до времени за невинной улыбкой. Прекрасные девы с томным взглядом, как правило, нагие, способные пронять одним своим видом самого непробиваемого женоненавистника. Юноши, одной чарующей улыбкой сводящие с ума даже старых умудренных жизненным опытом дев. И старики, которым невольно хочется помочь подняться на ноги, перевести через крутой овражек или же поднести тяжелую вязанку хвороста. Обнаруживаешь что перед тобой нежить, только когда тебя уже надкусили, а сопротивляться поздно.

   Была у этой нечисти одна очень неприятная особенность ментально воздействовать на разум, причем настолько мягко, даже нежно, что разумный не замечал ни когтей, ни острых клыков, не задавался вопросом, откуда ребенок, старик, дева или юноша вообще взялись ночью. Разумные охотно разговаривали с нежитью, даже не подозревая, что беседуют сами с собой через подсознание и мечты, в упор не видя, чтобы собеседник хотя бы делал вид, что шевелит губами. Немногие выжившие после такого общения нередко сами, сознательно искали встречи с нежитью, так как хотели ощутить то облегчение, что остается на душе после откровенного разговора.

   Спасало только то, что нежить была неразумна и жестко привязана к своему болоту, потому далеко от него отходить не может, а с рассветом должна непременно вернуться обратно.

   Ближе к полудню, перемазавшиеся в грязи по самые уши шаманы практически добрались до самого сердца болота. Вокруг стояла обманчивая тишина, побратимы явственно ощущали на себе десятки голодных взглядов, Кайтар едва не трясся от ненависти, с огромным трудом сдерживая желание одним огненным ударом уничтожить все вокруг. Останавливал тот факт, что побратимы оставили на берегу все лишнее, включая огневиц.

   Кхат все чаще бросал обеспокоенные взгляды в сторону побратима, на лице которого застыла бледная маска лютой ярости, он почти физически ощущал дикое желание названного брата рвать и убивать. Тролль разделял вполне оправданную ненависть Кайтара к нежити, но всегда поражался какой-то неистовой и неукротимой ее силе. В такие моменты урук-хай становился совсем другим, незнакомым и пугающим.

   Выдрав шест из трясины, Кхат бросил очередной взгляд на побратима, уже мысленно прикидывая куда спасаться, если друг сорвется и вдруг ухнул по пояс в жидкую грязь от неожиданности. Маска ненависти треснула, лицо Кайтара разгладилось, стало умиротворенным, даже счастливым. Тролль уже было открыл рот, чтобы спросить, что произошло такого, отчего вдруг произошла настолько резкая смена настроения, и тут же его захлопнул, чтобы вновь открыть от удивления.

   Кайтар выхватил прямо из воздуха маленький изумруд в форме дубового листа, кощунственно яркий и чистый в этом неподобающем для него месте, после чего торопливо забросил ятаган в наспинные ножны, одним резким движением порвав кожаный шнур. Взметнулся ветер, мгновенно растрепавший грязные волосы побратима, и переплетший тонкие косицы по-другому. Теперь обе алые косицы кровного долга начинались на правом виске, по обеим сторонам от черной косы вечной кровной мести, а слева... Кайтар действовал настолько торопливо, словно опасался, что опоздает, в считанные мгновения шаман заплел косу на левом виске, в основание которой собственноручно вплел полученный изумруд. Коса в тот же миг окрасилась в серебристо-золотой цвет.

   Кхат дернулся и ушел в трясину по грудь, успев положить шест поперек себя и на него опереться. Тролль выругался про себя за потерю концентрации и нерасторопность, мог же с помощью воздушниц удержать равновесие!

   Тролль на миг оторвался от собственных переживаний, взглянул на побратима и улыбнулся – взъерошенный и грязный по самую маковку, но донельзя счастливый с глупой улыбкой от уха до уха. От Кайтара из-за шквала эмоций во все стороны расходились волны ледяной стужи, промораживающие зыбкую топь на метр вглубь. Орочий шаман бросил на болото оценивающий взгляд, что-то прикидывая про себя, Кхат заволновался. Именно с такого взгляда друг начинал свои самые впечатляющие по масштабам безумства, которые он почему-то называет экспериментами. Шаман пальцами пробежался по духовным четкам, словно пианист по клавишам своего инструмента, тролль поднатужился, задействовал сразу три воздушных Духа и вылетел из жидкого плена как пробка из бутылки с влажным хлюпающим звуком.

   Кай встряхнулся, волны холода тут же пропали:

   – Работаем третий вариант. – спокойно уведомил друга шаман, Тролль рванул со всех ног от побратима подальше.

   Не успел Кхат утвердиться на ногах, как от Кайтара жахнуло холодом так, что в считанные секунды перед ним образовался гигантский круг на три версты в диаметре из промороженной трясины вместе со всеми криксами, что там таились, потрескалась и осыпалась ледяным крошевом вся трава, мох и калечные деревца.

   Кхат присвистнул:

   – Ни хрена себе стимул!

   Кайтар отпустил вмерзший до половины своей длины шест и оскалился, шагнул на лед и рванул вперед, на ходу выхватывая из пустоты подросший вместе с хозяином узкий обоюдоострый черный клинок, сантиметров двадцати пяти длиной. Никогда еще Кайтару не удавалось настолько быстро и безболезненно позвать его из глубины души, где это странное вечно жаждущее не жизни тварей оружие дремало в ожидании зова.

   Кхат тихо помянул демонов, оскальзываясь на льду и едва поспевая вслед за побратимом на ходу вытряхивая запасенные специально для сбора трофеев мешки.

   – Работать по третьему варианту одно удовольствие, если бы не его начало. – ворчал тролль, – Шарахнет чем-нибудь, хоть стой, хоть падай, но скорее беги со всех ног на безопасное расстояние, чтобы уцелеть для начала, а потом уже собирать, что осталось.

   Орочий шаман плавно перешел на шаг, деловито крутанул клинок и взмахнул левой свободной рукой, повелевая льду расступиться. По гигантскому айсбергу пошли трещины, то тут, то там на поверхность начали медленно подниматься вмерзшие в грязный лед тела крикс. Подойдя к первой ледяной глыбе, Кайтар равнодушно мазнул глазами по обезображенной диким оскалом морде намертво зажатой льдом твари и с размаху вогнал в нее черный клинок. Все с тем же равнодушием, всегда охватывавшим Кайтара, когда он призывал свое непонятное даже для него оружие, урук-хай проследил за тем, как уже окончательно упокоенное и обезвоженное тело криксы со стуком опало на гладкий лед, двинулся к следующей глыбе.

   Насвистывая незамысловатую мелодию, подхваченную в одной из людских таверн, Кхат принялся за дело. Ему только и оставалось, что вспороть иссушенную кожу криксы, вырвать мешочек с желчью, почему-то не тронутый черным клинком побратима, длинным охотничьим ножом срезать ребра с позвоночного столба, выдрать позвоночник с черепом и выбить зубы. Вскоре к нему присоединился орочий шаман, успевший отпустить свой клинок.

   – Зубы выбьем потом, сейчас собираем все, что пригодится, и уходим. – Кайтар смахнул испарину со лба, размазав грязь по смуглой коже, – Долго лед не удержу, сил маловато осталось.

   Тролль понятливо кивнул, принявшись сбрасывать в отдельный мешок отломанные черепа вместе с зубами. Работа в четыре руки продвигалась споро.

   – Кстати, как ты просил, там есть с десяток летучих тварей. – помогая побратиму, поведал Кайтар, махнув рукой куда-то себе за спину. Кхат радостно оскалился, мысленно потирая руки.

   – Брат, в который раз убеждаюсь, что с тобой работать одно удовольствие, если бы ты еще каждый раз не пытался меня прибить за компанию с нежитью, было бы вообще... – Кхат от приятных новостей слегка задохнулся не находя определения, – Короче, было бы вообще нечто!

   – Да ладно тебе, – отмахнулся орк, – в этот раз даже не поцарапало. Давай шустрее работать, я пуст, без подпитки лед только пару часов продержится.

   – Тогда погнали, только крылья отдельно сложить нужно, потом магам загоним.

   – На фиг? – не понял Кайтар.

   – Маги за крылья крикс и остальной летающей мерзости платят громадные деньги, они из них отокалий извлекают.

   – Ты ту хрень розовую в виде мелких кристаллов имеешь в виду, что мы используем как протраву символов на бусинах для духовных четок?

   – Угу, они его используют для выращивания каких-то частей, что идут как составные части артефактов ихних.

   Кайтар по-новому взглянул на распотрошенных крикс и с сомнением в голосе уточнил:

   – Только крылья?

   – Ага, отокалий из них проще всего выпарить, и то не у каждого получается. Маги крылья по весу берут, как раз один к одному выходит. За пять грамм крыльев короля золотого дают, а за отокалий в чистом виде вообще можно любую цену ломить, и то мало запросишь.

   – Так чего ж ты молчал?! – возмутился Кайтар, – Столько времени зря потеряли!

   – А?! – Кхат сначала посмотрел на разгневанного побратима, затем на валяющиеся повсюду останки и с досады на собственную тупость хлопнул ладонью себя по лбу. – Блин, как же я сразу не сообразил-то?! Это маги не умеют отокалий нормально из нежити извлекать, а мы-то шаманы!

   – И года не прошло! – съязвил Кайтар, зашнуровывая уже наполненные мешки, половину передал побратиму, вторую взвалил на себя и скомандовал: – Сейчас передаешь мне половину своей энергии, поднимаешь все, что осталось в воздух, а я делаю нам прямую дорогу до самого берега.

   Тролль кивнул, быстро прикоснулся к руке побратима, щедро переливая практически не истраченную за этот день энергию и, пробежавшись пальцами по белым костяшкам в духовных четках, небрежным движением ладони поднял сильный ветер, взметнувший целые тела и ошметки нежити в воздух. Орочий шаман поудобнее перехватил мешки, коснулся синих бус, сгоняя в линию все свободно плавающие в болоте растения и под ними пустил волну холода. Самому Кайтару, в принципе этого было не нужно, родная стихия не даст поскользнуться, зато Кхату бежать по гладкому льду будет крайне неудобно. Кхат хлопнул побратима по плечу, показывая, что готов, Кайтар кивнул и устремился вперед по оставленной надо льдом хрусткой траве к далекому берегу, создавая ледяную дорогу. Если бы кто-то увидел эту картину, подивился бы сюрреализму происходящего: две могучие фигуры, нагруженные мешками, несутся через болото сломя голову по искрящейся изморозью возникающей прямо под ногами тропинке, а над их головами величаво летит громадная туча, состоящая из тел и обрубков непонятных существ. Через два часа молодые шаманы выбились из сил, но берега достигли. Как только побратимы миновали черту, отделяющую болото от суши попадали там, где стояли, переглядываясь и пересмеиваясь сквозь одышку. Останки нежити Кхат успел зашвырнуть чуть дальше, чтобы не намокли.

   – Управились мы быстро, – просипел Кайтар, – только не думал, что так выложимся энергетически.

   – Угу, – согласился Кхат, – но поработать еще суток трое четверо придется, гнездо уж больно большое было. Зато и заработаем прилично, – тролль мечтательно закатил глаза, – меч себе у гномов по руке закажу.

   Кайтар хмыкнул, перевернулся на спину и закинул руки за голову, устремив мечтательный взор в небо на редкие белоснежные облака в бирюзовой дали.

   – Надо будет браслеты для Гайлэ заказать, по нашим обычаям она согласилась, ее традиции тоже уважить следует.

   – Тоже дело нужное. – тролль важно кивнул и подначил побратима: – После того как ты свою эльфу откормил чуток, она стала девушкой видной, глаз да глаз за ней нужен. Наших традиций мало кто из человеков знает, а так, браслет на руку нацепил и сразу становится всем понятно, что девушка занята, и клинья подбивать не следует, могут череп сгоряча проломить.